Вот и последняя, третья часть главы. Запасёмся бумажными платочками.
хм.. да Эдвард работает у Виктории потому, что ему нужны деньги на лечение для дочери, но не всё так просто.
И спасибо, что читаете. Тэя
Глава 16. Глупый, часть 3 Эдвард Рейвен ухватилась за цепи над своей головой, чтобы, сохраняя равновесие, приподниматься и опускаться, трахая меня. Я лежал на деревянном столе, пока она скакала сверху. Мои бёдра были обмотаны кожаной лентой, к которой крепились запястья – пальцы, сжатые в кулак – лодыжки так же связаны, а цепь, идущая от этих наручников крепилась под потолком.
Она кончала, громко крича. Закрыв глаза, я молил себя забыть о боли и испытать оргазм, пока меня очередной раз не наказали.
Задыхаясь, я двигал бёдрами всё сильнее и сильнее, пока не почувствовал приближение оргазма.
– Рэйвен, прошу, позволь мне кончить, – выдавил я заученные слова.
– Рано, – она неистово скакала на мне, и я, зарычав, зажмурился, стараясь сдержаться.
Несколько секунд спустя, я почувствовал, что могу взорваться, и невольно застонал.
– Прошу тебя… пожалуйста…
– Сейчас, – сказала она, и я закричал, когда моё тело содрогнулось, и я кончил в презерватив.
Несколько секунд я не двигался и ничего не говорил.
– Ммм… мой хороший, малыш–трахальщик, – она ласкала моё лицо, и я приоткрыл веки. – Десятый раз подряд. Ты просто золотце.
Чмокнув меня в грудь, она начала слезать с меня. – Теперь понимаешь, почему я хочу только тебя… полностью. Но Виктория говорит, надо немного подождать. И я жду. Но я хочу тебя… и ты будешь моим. Ты бы хотел навсегда стать моей вещью, зверушка, не так ли?
– Да, Рэйвен, – выдохнул я, закрывая глаза и ощущая себя чертовски слабым для разговоров.
– Я так и знала, – мрачно констатировала Рэйвен, – но она мешает нам быть вместе.
– Я так устал… – пробормотал я, когда Рэйвен, стянув презерватив, начала обмывать меня губкой, пропитанной горячей водой.
Она проигнорировала мои невнятные слова и сказала. – Ненавижу отпускать тебя. Просто не могу этого сделать. Ты словно создан для меня. Мой.
– Рэйвен… – выдохнул я, – пожалуйста… я вернусь, клянусь тебе. Но если ты меня не отпустишь во время, Виктория пришлёт кого–нибудь.
– Она не звонила, а уже больше восьми, – заявила она. – Она совсем не заботится о тебе, не то, что я. Останься со мной… просто останься со мной и всё.
Она поцеловала меня, и я старался ответить, но она вымотала меня, а я безумно устал.
Это основная проблема Рэйвен. Когда наступает время отпустить меня – она не хочет этого делать. В конце концов, я сам сказал, что пора, а она сорвалась.
Примерно так всё и случилось в прошлый раз.
Так что на этот я решил не давить на неё слишком сильно. Может, она устанет от меня через пару часов, и сама решит выпустить?
– Тебе понравится здесь… со мной, – она поцеловала меня в подбородок и, обойдя вокруг, сняла деревянный рычаг слева и принялась крутить вертушку.
Послышался звон цепей, взглянув на свои ноги, я увидел, что цепи, прикреплённый к лодыжкам, натянулись, и мои ноги начали подниматься вверх.
– Рэйвен… – слегка нервничая, я наблюдал, как она крутит ручку, пока мои ноги не поднялись полностью так, что на столе остались лежать лишь голова и лопатки.
Рэйвен замерла, затем легко отодвинула стол, лишая опоры, и я повис вниз головой, руки по–прежнему были прикованы к бокам.
Она поцеловала меня в живот и сказала. – Спи, ангел мой.
Затем уселась на пол передо мной и, улыбаясь, принялась напевать песню, словно колыбельную, пытаясь убаюкать меня.
Задрожав, я стиснул зубы, понимая – что бы я сейчас не сказал ей – спровоцирует её ещё больше. Я исполню эту роль, буду тих и спокоен, пока Виктория не решит освободить меня.
Только вот Белла будет волноваться. Чёрт! Надеюсь, Эммет позаботиться о ней.
Закрыв глаза, я притворился, что засыпаю, пока Рэйвен выла свою жуткую мелодию.
Чуть позже, когда Дилан сказал Рэйвен, что такое положение может убить меня, она запихнула меня в огромную, похожую на птичью, клетку под самым потолком. Мои ноги свешивались вниз сквозь зазоры, пока я сидел, упираясь спиной в железные прутья, обхватив себя руками в попытке согреться.
По–прежнему, на мне не было ни клочка одежды, но чувствовал я себя комфортнее, чем прежде. Клетки не пугали меня – скорее успокаивали.
Если я нахожусь внутри клетки – значит, никто не попадёт сюда и не сотворит со мной чего–нибудь. Клетка означает перерыв. Перерыв в тех ужасных вещах, что случаются за пределами клетки. Клетка – это то место, куда ты попадаешь в промежутках между пытками, пока Госпожа отдыхает.
Вероятно, Рэйвен легла поспать. Интересно, сколько времени? И интересно, смогу ли я завтра выбраться отсюда?
– Руки вверх! Полиция! – донёсся до меня женский голос сверху, я подпрыгнул, выпрямляясь и прислушиваясь.
– Не двигаться, твою мать, я ща тебе башку снесу! – завопила она, и я нахмурился.
Белла? Мою грудь сдавило. Боже, пусть это будет НЕ Белла. Может, я заснул и мне снится сон?
– В подвал, живо, – снова услышал я голос, похожий на голос Беллы, а потом крик. – Немедленно!
Наверху послышались шаги, я прикрыл руками бёдра, на случай, если они войдут внутрь.
Наконец, дверь в подвал распахнулась, и потом света залил тёмное помещение, послышались шаги, кто–то спускался.
Было трудно разглядеть, так как долгое время я находился в темноте, а теперь резкий свет колол глаза.
Я различил силуэт Дилана и ещё одну маленькую фигурку в полицейской фуражке.
– Она заплатила, – сообщил Дилан копу. – Он проститутка и здесь находится по своей воле.
– Заткни рот, твою мать! Живо, выпусти его, – рявкнула девушка, толкнув Дилана вглубь подвала.
Тот последовал её приказу и опустил клетку на стол. Затем открыл её и отступил в сторону.
В подвал спустился ещё один коп – огромный и внушительный и обратился к девушке. – Поднимись наверх и надень на него наручники, а тут я сам разберусь, ладно?
Офицер убежала наверх вместе с Диланом, а я сидел в клетке и не шевелился.
Коп подошёл ближе, словно гора, возвышаясь надо мной, затем зажёг фонарик под своим подбородком и сказал: – Привет, брат.
– Эммет… – прошептал я, оглядываясь, – что ты тут делаешь?
– Вытаскиваю тебя из дерьма, – сообщил он.
Я по–прежнему не шевелился.
– А Рэйвен где? – аккуратно спросил я.
– Наверху, в наручниках, – улыбнулся Эмм. – Всё в норме, Эдвард, можешь вылезать.
Я выполз из клетки, а Эммет кинул одежду на стол.
– Принёс тебе кое–что, – сказал друг. – Не знал, найду ли я что из твоей одежды здесь, да и не хотел, чтобы Белла видела тебя… ну, вот так… понимаешь?
– Это, что, Белла была? – рассердившись, спросил я, но, на самом деле, в моих словах было больше беспокойства, переживаний… шока. И она собирается лечить психов? Да она сама одна из них! Нет, она самая главная среди них!
– Ага, – усмехнулся Эммет. – Вообще, всё это – её идея. Она в твоей форме с твоими наручниками и пистолетом. Она хотела рвануть сюда в одиночку, но я не мог допустить такого безумства. Ты бы меня точно прикончил.
Натянув спортивные штаны, принесённые Эмметом, я закивал. – Определённо прикончил бы.
– Ну, и, во–вторых, со стороны Виктории нечестно оставлять тебя в этом доме, особенно после прошлого визита, – Эммет ждал, пока я, вздрагивая при каждом соприкосновении материала со спиной, осторожно натягивал широкую хлопковую футболку.
– Больше никогда я не позволю тебе пройти через это грёбанное дерьмо ещё раз, – продолжал Эммет. – Не забывай, я знаю, что тут твориться, я раньше тоже тут бывал.
– Я не забыл, – я, чуть ли не плакал, приобнимая друга. – Спасибо, Эмм.
– Сваливаем отсюда, пока Белла не наподдавала Рейвен своей дубинкой, – усмехнулся Эммет, поднимаясь по лестнице.
– Рэйвен не видела моего лица, – сообщил он, когда мы вышли наверх. – Белла накинулась на неё, когда та спала. Парня вижу первый раз. Наверное, новенький. Так что, всё чисто.
Я пошёл на кухню, чтобы забрать одежду и ключи от машины, когда туда, вслед за мной, влетела Белла. Она резко замерла, завидев меня. И я… я тоже замер, наблюдая как чувства одно за другим меняют выражение её прекрасных глаз: боль, волнение, злость, обида, любовь, облегчение…
Выдернув ключи из моих рук, она перевела взгляд на Эммета.
– Эдвард и я поедем вместе, можешь ехать за нами на своей машине, окей? – уточнила Белла, совершенно не обращая на меня внимания.
– Эммм… ну, да, – поколебался он, неуверенно смотря на меня.
Я молча кивнул, сообщая, что всё в норме, и мы вышли из кухни.
Эммет махнул в сторону моей машины, и Белла, открыв водительскую дверь, забралась на сиденье, пока я садился со стороны пассажира.
Заведя машину, она оглянулась, затем сняла фуражку и, кинув её на заднее сиденье, резко поехала, выруливая на ведущую к воротам дорожку.
Когда же я, наконец, набрался смелости взглянуть на неё, то увидел, что она плакала и гнала изо всех сил.
– Белла, может, давай я поведу? – осторожно спросил я, но даже не успел договорить до конца.
– Я зла на тебя, я нереально зла на тебя! – закричала она, и слёзы пуще прежнего потекли по её щекам.
– Я понимаю.
– Что за чёрт, ты прямо в лицо врал мне, смотрел и нёс какую–то хрень про ремонт в клубе, когда прекрасно знал, что у тебя сегодня по списку – пытки на весь день с этой умалишённой!
– Ну, я…
– Попросил своих так называемых друзей развлечь меня покупками сексуального белья, пока над тобой весь день измывались!
– Эй, они не так называемые, они – друзья. Эммет только что рисковал собой, чтобы помочь тебе вытащить меня отсюда, – защищался я.
Нет, я не винил её за слёзы, крики и злость, но говорить о Джаспере и Эммете такое… нет.
Белла снова разрыдалась, и я хотел уже снова предложить ей поменяться местами.
– Я реально не понимаю, Эдвард! – она рыдала и кричала одновременно. – Я забочусь о тебе, я люблю и хочу помочь тебе, но я не могу делать этого в одиночку! Ты… ты тоже должен хотеть этого! Но ты не хочешь, по крайней мере, я этого не вижу! Ты привык к подобной жизни! И однажды ты умрёшь в каком–нибудь похожем подвале – ты, что, не понимаешь что ли?!
Я откинулся на спинку сиденья, всё тело ломило и ныло, и сказал: – Я уже говорил тебе, Белла. За те несколько часов, что я провёл здесь, я получил пятьдесят тысяч. И нет никакого другого способа заработать подобную сумму за столь короткое время кроме этого, только если я не ограблю банк. Ты не знаешь, моей дочери нужны эти деньги!
– Я знаю! – выкрикнула она. – Знаю, – повторила, смахивая слёзы с глаз и, резко свернув на обочину, затормозила, затем в упор посмотрела на меня.
– Я знаю о пожаре, я слышала то, что ты наговорил на диктофон. И вот что, с этой минуты здесь и сейчас – больше никакой лжи! Ты расскажешь всё, что я хочу знать, ты будешь честным и откровенным, несмотря ни на что, и будешь делать, что я скажу, пока мы вместе! Или сейчас же выметайся! – кричала она.
– Это моя машина, – я сдержал улыбку.
Только Белла способна вызвать у меня улыбку, даже после всего, через что я прошёл сегодня.
Сначала мои слова её ошарашили, потом она нахмурилась.
– Да плевать мне, чья это машина! – рявкнула она. – Ты со мной или нет?
Мне не потребовалось много времени, чтобы принять решение.
– С тобой, Белла, – искренне сказал я.
Слезинка сорвалась с её ресниц, и она снова вырулила на дорогу, но теперь ехала, не превышая скорости.
И когда она заговорила, её тихий голос дрожал.
– Ты в порядке, Эдвард? – плакала она. – Хочешь, поедем в больницу?
– Я в порядке, Белла, – я ненавидел, когда она плакала. – Не надо в больницу. Возникнут вопросы…
– Что она сделала… – начала Белла и опять разрыдалась.
– Прошу, милая, не плачь, – теперь я ощущал, как собственные слёзы заполняют глаза. – Со мной всё будет хорошо. Просто нужна горячая ванна.
– Ладно, – закивала она, стараясь не плакать.
– И сон в постели, – добавил я.
– Ладно, – сказала она.
– И моя Белла рядом, – добавил я последнее и самое важное.
И она снова заплакала, да так, что пришлось остановиться, чтобы я мог обнять её. И она обняла меня в ответ, так осторожно. Да, Эммет, вероятно, не знает, что и думать по поводу наших частых остановок.
Мы молча плакали некоторое время, потом Белла снова тронулась, желая как можно быстрее отвезти меня домой и позаботиться.
Это будет трудная ночь. Я знал – Белла увидит моё тело, и ей станет плохо. Может, у меня получится скрыть это от неё? Нет, я больше не могу ничего скрывать от Беллы. Она заслуживает правды. Пусть даже уродливой и голой.
Мне хотелось сказать, что мне жаль, жаль, за то, что я причинил ей боль, таким образом, но именно поэтому, я не хотел говорить ей утром, куда еду, но только сейчас я осознал, что это было неверным решением. Белла не ребёнок, и уж точно не глупая. Она любит меня – это–то, конечно, глупо, но это не её вина. Я был неправ в том, что лгал ей. И никогда я больше не буду этого делать.
Когда мы подъехали к дому, Эммет передал мне сумку с моими вещами, чтобы я мог позаботиться о ранах, и поинтересовался, не хотим ли мы, чтобы он остался.
– Всё в порядке, – я прижал пальцы к векам и зажмурился. – Просто устал, и тело ноет. Но всё заживёт.
– Белла, позвони мне, если что понадобится, – Эммет сжал её в объятьях, и она поблагодарила его, что он помог ей вызволить меня.
И я ещё раз приобнял Эммета.
После его ухода, Белла пошла в ванную, чтобы набрать воды. И я, обхватив себя руками, нехотя поплёлся за ней.
От воды поднимался пар, Белла смахнула слёзы и тяжело вздохнула, посмотрев на меня с такой любовью, что слёзы невольно вернулись и наполнили мои глаза.
– Я останусь с тобой, Эдвард, – сказала она, и я был рад, что сейчас она не касалась меня.
– Я знаю, Белла, – мой голос дрогнул.
Она сделала пару шагов в моём направлении и шмыгнула носом.
– Это будет тяжело… для нас обоих, – честно сказала она. – Но мы вместе пройдём через это, да?
– Да, Белла, – я вздрогнул.
– Ну, и отлично, – она на секунду прижала руки к животу. – Помочь тебе раздеться?
– Я сам, – тихо сказал я, не поднимая взгляда.
– Хорошо, – она закрыла глаза, и ещё одна слезинка скатилась по щеке, но она не стала вытирать её. – Хочешь, я уйду? – спросила она.
– Нет, – услышал я собственный ответ. – Я не хочу, чтобы ты переживала ещё больше, чем уже переживаешь, но… сейчас я не хочу быть один.
– Всё в порядке, Эдвард, – Белла снова шмыгнула носом. – Я хочу остаться. Я хочу позаботиться о тебе. Я же говорила, что пойду с тобой до конца. И это правда.
Эмоции переполнили меня, и я ответил. – Я знаю.
Медленно, не разрывая контакта наших глаз, я начал стягивать футболку, принесённую Эмметом, поднимая руки и окончательно снимая её. Надо отдать Белле должное – она не скривилась и не закричала. Я смотрел на множество тёмно–красных полос – рубцов, несколько порезов, рассечённую кожу в тех местах, где её касалась плётка. Через пару дней они побледнеют, но пройдут окончательно не ранее чем через неделю.
Безобразные отметины. Я знал это.
Точно такие же были на моей спине и заднице, а так же на внутренне стороне бёдер, я осторожно снял широкие спортивные штаны.
Белла всё шмыгала и шмыгала носом, тёрла глаза, а я, забравшись в ванную, зажмурился и вздрогнул, когда чистая горячая вода коснулась моей кожи.
Затем она опустила губку в воду и осторожно, словно доктор, начала омывать мои раны на спине, позволяя горячей воде делать свою работу. Я закрыл глаза, чувствуя, как непрошенные эмоции и слёзы переполняют меня и стекают по щекам, оставляя дорожки, пока она в который раз показывала всю глубину и всю искренность своей любви.
Любой может сказать «я люблю тебя», но Белла могла сказать это без слов. Всю ночь она говорила мне об этом. С силой, достойной сотни мужчин, она оставалась рядом, омывая меня, вытирая, нанося лекарства, принесённые Эмметом на мою истерзанную кожу, когда я вздрагивал от любого прикосновения. Её мягкий голос говорил, что она любит меня, и что всё будет хорошо.
Белла прошла через Ад со мной и ни разу не пожаловалась.
Она одела меня в подаренную ею футболку и длинные фланелевые пижамные штаны, укутала одеялами, легла рядом и гладила меня по щеке, словно я был последним мужчиной на Земле, самым дорогим для неё.
Она рассказывала мне истории про летний лагерь, в котором отдыхала, будучи ребёнком, она словно перенесла меня в то юное, невинное место, которое было мне необходимо после всего, что я пережил. Я услышал рассказ о её первом поцелуе, о том, как она плавала на лодке ночью, как они с друзьями дразнили воспитателей.
Мы лежали в абсолютной темноте, и когда мои глаза начали закрываться, я сказал: – Белла… я знаю, что говорил – мы больше не можем говорить «я люблю тебя» друг другу, но можно я заберу свои слова обратно?
Казалось, она улыбается, отвечая. – Если хочешь, то да.
– Я хочу, – уверенно сказал я.
– Хорошо, – сказала она. – Тогда считай, что забрал.
– Белла?
– Да, Эдвард?
– Я люблю тебя.
– Спасибо, Эдвард, – её голос был так нежен, – за честность.
Между нами повисла пауза, и я нахмурился.
– Белла?
– Да, Эдвард?
Очередная пауза.
– Ты… всё ещё… любишь меня?
Мне было необходимо слышать это. После всего, что она сделала для меня этой ночью, я всё ещё нуждался… всё ещё хотел слышать эти слова.
– Никоим образом, – фыркнула она. – От тебя одно беспокойство.
И в воздухе повисла огромнейшая пауза.
– Эдвард?
– Да, Белла?
– Конечно, я люблю тебя, – сказала она.
Я улыбнулся, и в это мгновение всё моё тело удивительнейшим образом излечилось.
– Глупый, – добавила она.
Форум Красной Линии!