Доходило до меня медленно. Нет, конечно, каждое отдельное слово было понятным, но вот общий смысл как-то ускользал. Мозг сразу же осознал сказанное и судорожно заработал, но сознание не желало воспринимать действительность, хватаясь за неопределённость как за спасательный круг.

Я вышел в ночь, вдохнул полной грудью влажный морозный воздух и побежал. Быстро. Ещё быстрее. Сердце, отягощённое количеством выпитого алкоголя, справлялось с трудом, но всё же исправно разгоняло кровь, выталкивая с каждой пульсирующим ударом остатки спирта. В боку появилась тупая боль, дыхание участилось. Рубашка давно прилипла к спине, а кожу на правой ноге нещадно саднило: даже дорогие итальянские ботинки натирают мозоли, они просто не приспособлены для бега. Я бежал, не обращая внимания на промозглый северный ветер, на удивлённые, даже шокированные лица редких прохожих. Впервые в жизни я не понимал, для чего бегу – догоняю или убегаю.

Как маленький грызун в клетке с колесом – бег ради бега, и не важно, в какую сторону, вперёд или назад, всё равно по кругу и на одном месте. Вот она, моя жизнь. Бесконечное суетливое движение на одном месте ради призрачных высот…

«Здравствуйте, мистер Каллен, босс , ответственный за семейный бизнес и чужие судьбы. Вы многого добились, и добьётесь ещё большего, нет сомнений. Только как же вы умудрились просрать лучшего друга, любимую девушку, а? Где были ваше сострадание и совесть?»

Внутренний монолог оборвался так же резко, как и начался. Я понимал, что за собственные глупые поступки я должен понести наказание. Я ещё не знал, как именно. Но от ответственности увиливать не собирался.

Я сбавил скорость, перешёл на шаг, а потом и вовсе остановился, уперев руки в колени. Сделал пару глубоких вздохов и оглянулся в поисках такси.

А через полчаса уже стоял на пороге дома Марии. Она открыла дверь, пропуская меня внутрь. Удушливая приторная волна запаха её тяжёлых дорогих духов ударила прямо в ноздри, я сморщился от неприятного ощущения. Неужели её саму не тошнит от этого?

Лицо Марии было бледным, очень бледным и слишком ровным, словно над ним потрудился профессиональный гримёр. Мне даже на какое-то мгновение захотелось провести пальцем по гладкой щеке, чтобы убедиться в наличии косметики. Но я брезгливо сжал руку в кулак, а потом и вовсе спрятал руки в карманах. Она торжественно проплыла мимо, уселась в кресло в гостиной и грациозно положила ногу на ногу. Эта поза всегда выигрышно подчёркивала красоту её стройных ног и аккуратных лодыжек. Но сейчас меня это не трогало.

- Не вредно носить такие каблуки в твоём состоянии?

Она улыбнулась, обнажая идеальные зубы, которые без привычной красной губной помады на губах показались мне слишком большими. Теперь её рот напоминал рот хищницы, готовый в любой момент впиться острыми клыками в горло жертвы.

- Ещё слишком рано, Эдвард, - с придыханием сказала она и театрально сложила руки под грудью и медленно повела их к животу. Вот только эти движения совсем не напоминали жесты беременных женщин. Они походили на точно рассчитанные действия женщины, соблазняющей мужчину.

Я моргнул, стараясь избавиться от этих образов, которые вызвали такое отвращение, что меня снова затошнило.

- И какой же срок? – стараясь говорить спокойно, спросил я.

- Ты сомневаешься, что это твой ребёнок, Эдвард? – она надула губы, а потом, словно поняла, что заигралась, гордо вскинула подбородок и посмотрела мне в глаза. Взгляд её был острым, высокомерным. – Неужели ты думаешь, что я стану врать тебе?

- Да, - честно ответил я.

Сквозь толстый слой штукатурки стали проступать красные пятна. Её ноздри раздувались в такт прерывистому дыханию, а маленькие, едва заметные морщинки в уголках сузившихся от гнева глаз, свидетельствовали о приближающемся скандале с громкими криками и битьём подвернувшейся под руку посуды.

Мы это уже проходили.

- Успокойся, Мария. Тебе вредно волноваться, - примирительно произнёс я. Мне действительно было необходимо донести до неё главную мысль. – Я не собираюсь сбегать и прятаться. Я всего лишь хочу понять, что делать дальше. Этот ребёнок должен получить заботу, любовь и внимание обоих родителей…

- Ты женишься на мне? – резко перебила меня Мария.

Что? У меня внутри всё сжалось от перспективы заиметь такую жену. Да, я согласен растить ребёнка, воспитывать, поднимать его на ноги, но жениться? Да ещё и на Марии? Нет. Перед глазами сами собой замелькали картинки моего детства. Вот счастливые Карлайл и Эсми, улыбающиеся, брызгаются вместе со мной и Эмметом на пляже в Майами, а вот Эммет потирает загипсованную руку, а заботливая Эсми кормит его с ложечки, в то время как мы с Карлайлом стараемся настроить ему новенький телевизор в больничной палате.

Эти воспоминания всколыхнули все мои чувства, и сердце снова сжалось от осознания, что я не просто не люблю Марию, я её почти презираю. Как можно жениться на женщине, которую ты ненавидишь? Что это будет за жизнь для нас и малыша? Особенно для малыша, который оказался всего лишь средством для достижения корыстных целей своей матери.

С языка уже почти сорвалось твёрдое «нет», но я заставил себя замолчать: я и так уже обидел беременную женщину откровенным «я тебе не верю», жестоко отказывать прямо сейчас. «А когда»? – предательская мысль не давала покоя. Я сам себя загнал в ловушку, и как выбраться из неё, не имел представления.

- Каллен, ответь, ты собираешься жениться? – Мария уже взяла себя в руки, она требовала ответа тем же тоном, каким обычно просила денег.

Но эта ситуация выходила за рамки наших товарно-денежных отношений. Я понимал, что просто откупиться будет действительно самым низким и самым мерзким поступком в моей жизни.

- Мы же не любим друг друга, Мария, - обречённо выдохнул я. К чему скрывать очевидное?

- И что? – она хмыкнула и презрительно сморщилась. – Я должна получить гарантии для своего ребёнка!

Даже так?

- Гарантии ты получишь, - я понял, куда она ведёт, и предательская надежда затеплилась в груди. Она воспринимала брак как гарантированное обеспечение своего материального благополучия. Я же планировался в качестве бесплатного приложения, сесуального гаджета, которым можно воспользоваться по желанию.

- Когда? – она нетеорпеливо заёрзала в кресле, предвкушая добычу.

- После того, как мы съездим в Нью-Йорк.

- Для чего?

- В Нью-Йорке наша самая современная клиника… - начал говорить я, набирая номер Джо Чу Линга, специалиста нью-йоркского отделения, с которым я тесно общался, когда мы устанавливали и тестировали новое оборудование компании в Репродуктивном отделении Центра. Джо оказался славным парнем и время, проведённое с ним не только в клинике, но и за её пределами, я вспоминал с радостью и удовольствием.

Обрисовав ему в двух словах свою ситуацию, я получил заверения в быстром прохождении процедур у самых лучших врачей-специалистов.

- Я схожу к своему доктору, - поджав губы, заявила Мария.

- Нет, - не согласился я, - я должен быть уверен, что ты получишь самую лучшую медицинскую…

И тут до меня дошло! Она сказала «схожу», значит…

- Ты уже была у врача, Мария?

- Нет, - тихо ответила она. Но мне этого было достаточно: слишком долго она размышляла над таким простым ответом.

- Тем более, - медленно начал я, - мы проведём все исследования, сдадим все анализы. К тому же, в нашей клинике разработана самая передовая неинвазивная методика дородового теста на отцовство, - Мария едва заметно вздрогнула, - тест можно проводить на ранних сроках беременности, в первом триместре. И он совершенно безопасен для здоровья матери и плода, - я выудил из своей памяти информацию с такой лёгкостью, что сам удивился: прошло уже почти три года с момента установки оборудования.

- Ты хочешь провести тест? – паника в её глазах стала такой отчётливой, что я не знал, радоваться мне или отхлестать самого себя по морде.

- А ты против?

- Д-да, н-нет, не знаю, - выдохнула она, а потом жалобно пискнула, - я надеялась на твою порядочность…

Жалкое оправдание за ложь проигравшего человека.

- Всё будет хорошо, - тихо сказал я.

Но мы оба понимали, что не будет. Блеф не удался. Я всё-таки заставил её обратиться к гинекологу. Врач подтвердил, что она здорова и не беременна.
А я расстроился. Сам не знаю почему. Может, уже смирился с мыслью, что у меня будет ребёнок? Ответа на этот вопрос у меня не было. Зато появился другой ответ, чёткий, понятный и простой. Теперь я точно был уверен, что знаю женщину, от которой хочу иметь ребёнка.

Белла.

Женщина, которую я люблю.