Глава 1. Этого в программе не было.
~oЖo~
Доктор Эмиль Джордж
Преподаватель вокала
Я стою перед дверью всемирно известного тенора, пытаясь унять дрожь в коленях, но они продолжают так сильно трястись, что из-за этого даже начинают сползать чулки.
Идиотские чулки.
Глупая я – ведь знала, что сегодня буду чувствовать себя уязвимой, поэтому последовала совету из глупого журнала и нарядилась в кружевное белье, чтобы чувствовать себя всесильной. Глупая Белла. А сейчас мы ещё и говорим о себе от третьего лица. Чудесно.
У меня было тяжелое утро. Сегодня мой первый день моего первого семестра в консерватории, а я уже успела все пустить коту под хвост.
Мое первое занятие по теории музыки оказалось невразумительным бедствием. Судя по разговорам, которые велись до начала занятия, оказалось, что я - одна из немногих вокалисток в группе, состоявшей, в большей мере, из инструменталистов. Преподаватель - устрашающего вида пожилой мужчина - заставил весь класс петь темповые гаммы, читая ноты по какому-то образцу, именовавшемуся «Квинтовым кругом» ( прим. пер. - Квинтовый круг – изображение применяемых в музыкальной практике тональностей в виде условной схемы-круга). Я знаю, что такое гаммы и нотные знаки, и даже могу немного читать музыку, но мои звукоряды всегда звучали как До Ре Ми или просто «Ахх». Пока остальные ученики, которые, казалось, знали, что именно надо делать, пели, - я чувствовала себя совершенно неподготовленной.
И это в первый же день. Как можно остаться позади всех на первом уроке по основам теории музыки? Определенно, это из-за моего вокального профиля.
После окончания лекции я подошла к преподавателю, будучи абсолютно уверенной, что произошла ошибка при моем распределении.
- Извините, - сказала я, как мне показалось, с вежливой решимостью. – Я знаю, что эта учебная программа по теории музыки для новичков, но нет ли еще чего-нибудь ниже этого уровня? Я чувствую, что я уже отстала.
Доктор Коппа посмотрел на меня поверх своих очков. Его непослушные седые волосы были в полном беспорядке.
- Какой у вас инструмент? – вздохнул он, явно раздраженный моим вопросом.
- Я – вокалистка. - Казалось, этот ответ был более уважителен, чем просто - «Мой голос», и почему он спрашивает меня это в такой манере?
- Ну, конечно, - ответил Коппа еще более раздраженно. – Просто делайте вашу работу, и все будет отлично.
Он вылетел из классной комнаты, оставляя меня ни с чем. Я была полностью подавлена. У себя дома, в Форксе, я была третьей по успеваемости в выпускном классе средней школы – я всегда была в первой лиге. И вдруг, я оказалась идиоткой, и каждый узнаёт об этом, как только я сообщаю, что являюсь певицей?
Начало занятия по классу фортепиано было не намного лучшим, но, по крайней мере, я смогла понять, с чего начать обучение. Уж настолько невежественной в нотной грамоте я не была, чтобы не понимать, с чем мне предстоит работать. Я даже оказалась в состоянии продержаться первую половину занятия, а после просто попыталась играть настолько тихо, чтобы остальные двадцать четыре фортепиано не слишком дисгармонировали с фальшивыми звуками, исходящими от моего инструмента.
Как же я хотела в тот момент, чтобы они заранее советовали нанимать преподавателя по классу фортепиано, который хорошенько бы натаскал меня к учебе за лето, но все, что я делала – это каталась на байках вместе с Джейком. С Джейком, который все еще учится в средней школе и страдает от скуки, а не от страха. Как бы я хотела поменяться с ним местами.
Теперь же я взволнованно переминаюсь с ноги на ногу у двери моего преподавателя по вокалу, пытаясь успокоиться от пережитого ранее психического потрясения. Ну, здесь они не могут относиться ко мне, как к идиотке. Все, кто сюда приходят – вокалисты.
Я стучу и жду.
- Входите, - зовет высоко резонансный голос с другой стороны двери.
По ту сторону «говорящей» двери находится причина, по которой я захотела учиться в этой консерватории – доктор Эмиль Джордж. Один из самых известных теноров в мире, вышедший на пенсию около пятнадцати лет назад. Последний раз, когда я видела его, являлся моим прослушиванием. Доктор Джордж улыбнулся после моей авторской песни, но не слишком. Казалось, он был больше заинтересован моей арией и даже задал пару вопросов, касающихся текста, и согласно кивнул, когда я правильно на них ответила. Черкнув что-то на своем листке, он тем самым поселил проблеск надежды в моей душе.
Глядя на него сейчас, в его роскошном офисе с персидскими коврами, коллекционными предметами оперного искусства и отполированным до зеркального блеска деревом, я разрываюсь между страхом и восторгом от нахождения в этом месте. Его фотографии развешены по всем стенам: во фраке, с другими известными певцами, с мировыми лидерами. И хотя доктор Джордж пел в Метрополитен-опера ( прим. пер. – музыкальный театр в Линкольн-центре, в Нью-йорке, США), Ла Скала ( прим. пер. – оперный театр в Милане) и в других величайших оперных театрах мира в то или иное время, он казался реальным человеком, но таким, которого ты никогда не хотел бы разочаровать. Он – серьезный, и, по-видимому, добрый, но не легковерный.
Когда я в регистрационной форме консерватории подала заявку на него, как на моего учителя по вокалу, я совсем не ожидала, что он на самом деле выберет меня. Будучи одним из двух наиболее востребованных преподавателей вокала, доктор Джордж брал к себе единицы из всех тех студентов, что хотели у него учиться. Я не уверена, почему он выбрал меня среди всех остальных, кто пел так же хорошо, если не лучше, но если это из-за знания текстов, то я приготовилась работать на износ, чтобы он не пожалел о своем решении.
В руках у него МР3 плеер.
- Приобрети себе такой, - говорит он, разрешая мне на секунду взглянуть на плеер перед тем, как забрать его обратно. – Будешь записывать каждый урок и каждое практическое занятие. Сегодня я пришлю тебе письмо, которое будет вмещать сегодняшние записи, но впредь буду ожидать, что ты будешь приносить мне свои собственные.
Он протягивает мне программку с коротким списком книг и музыки, которые должны быть у меня. Среди избранного были:
- «Двадцать четыре итальянских песен и арий». Для среднего и высокого голосов.
Есть! Каждый, кто брал классические уроки по вокалу, должен иметь такую книгу для начинающих вокалистов.
- «Шуберт. Песни и романсы», том 1. – Изд. Петерса. Сопрано или тенор.
Спасибо Гуглу, нет необходимости спрашивать. Я никогда раньше не изучала немецкий, но согласно моему выбранному профилю, мне нужно будет это сделать до окончания учебы, а еще выучить итальянский. К счастью, с французским у меня все в порядке.
В списке есть и другие книги, но эти две, согласно моей программе, нужны мне для первого месяца учебы. Буду осваивать те же самые песни, что и другие новички в студии доктора Джорджа.
Есть еще одна страница с правилами, выполнения которых гарантирует благосклонность доктора Джорджа. Они включают в себя: сон не менее восьми часов в сутки, избежание увеличения веса, соответствующая одежда для спектаклей и уроков и другие вещи, которые, по моему мнению, не должны касаться преподавателя.
- Как хорошо ты играешь на фортепиано? – спрашивает он.
- Не очень. Думаю, немножко импровизировать я умею, но, боюсь, что сегодняшнее занятие по классу фортепиано стало для меня чем-то вроде горького разочарования.
- У тебя есть работа? – он смотрит серьезно поверх своих очков, пронизывая меня взглядом.
- Нет, но я планировала устроиться, чтобы иметь дополнительный источник доходов.
- Я не рекомендую делать этого, - качает он головой. – Либо пан, либо пропал, маленькая девочка.
Он садится за пианино и начинает играть какие-то относительно быстрые гаммы. Я сразу понимаю, что он приглашает меня спеть, глубоко вздыхаю, почувствовав себя, к своему облегчению, намного бодрее. Впервые за сегодня я не чувствую себя ущербной. Мы проходим еще парочку вокальных упражнений: некоторые из них я уже знала, но были и такие, которых я прежде не слышала.
- Неплохо, - говорит он, делая запись в своей папке. – Я хочу все обсудить прямо сейчас, потому что так будет правильно. Я взял тебя к себе в качестве студентки потому, что ты обладаешь очень хорошим инструментом, я имею в виду голос. У тебя хороший средний академический балл при окончании школы, выведенный из общего числа программных требований для выпускников с музыкальным уклоном. А сейчас часть, которая совсем тебя не порадует: в школе музыка была очень легким предметом. Ты разучивала сольные партии и несколько хоровых песен каждый семестр, выиграла парочку медалей, каждый говорил, что ты - талантливая. Но твои родители не музыканты, и ты даже не представляешь, что тебя ожидает впереди. Так что настройся серьезно и делай все, что мы будем говорить, проси преподавателей, чтобы помогли подтянуть твои хвосты. Некоторые учителя мирятся с плохими музыкантами, если они изначально вокалисты, но я не один из них. Это честное предупреждение.
Он поднимается, подходит ко мне и скрещивает руки на груди, становясь похожим на Юла Бреннера из мюзикла «Король и я».
- Ты поняла? – спрашивает он в приказном тоне. – Попробуй расслабиться и вскоре обнаружишь, что количество голосов сопрано больше, чем людей в мире, и каждый раз, борясь за роль, тебе придется выступать против большинства из них.
Я кивнула, будучи слегка напуганной.
- Хорошо. Дальше: закрепленный за тобой пианист для уроков и практических занять придет через полчаса, после мы закончим наши гаммы и арпеджио ( прим. пер. – аккорд, звуки в котором берутся не вместе, а поочередно). Сегодня он заглянет только на одну минутку, так, чтобы ты смогла узнать его в следующий раз, когда увидишь. Эдвард участвует в докторской программе, он просто музыкальный гений, но при этом одного возраста с тобой. Несмотря на то, что он приятной наружности, парень имеет жесткий характер. Не сачкуй и сможешь узнать многое о музыке, просто наблюдая за ним в действии.
Он продолжает говорить, но спустя мгновенье его прерывает отрывистый стук в дверь.
- Входи, - произносит доктор Джордж.
Дверь немного приоткрывается, и у меня снова появляется дрожь в коленях – судя по тому, как мои чулки начинают медленно сползать вниз.
Ага, конечно, симпатяга. Этот парень… он красив, как произведение искусства. Ну ладно, по крайней мере, та его часть, которую я могу видеть.
Он выглядывает из-за двери - этот потрясающе красивый парень моего возраста, если не моложе, высокий и очень серьезный. Он кажется едва взрослым, чтобы учиться в колледже, не говоря уже об аспирантуре. Но я же помню, что Эдвард – гений, так что, ему, наверное, столько лет, насколько он выглядит. Сперва мне кажется, что он собирается войти, но, просунув в проем двери только голову и плечи, он прищуривается, смотря на меня, после чего посылает хмурый взгляд доктору Джорджу.
- Белла Свон, это Эдвард Каллен. Вы будете работать с ним.
Эдвард буквально сверлит меня своим взглядом, точно так же, как раньше доктор Джордж. Когда я думаю, что уже больше не выдержу этого, он отворачивается.
- Прошу прощения, доктор Джордж, мне нужно бежать. Стандартная методика для первокурсников, правильно? - спрашивает Эдвард, переводя взгляд то на меня, то на профессора. Разве перед нашими лицами эльфы играют в невидимый теннис? Может, он и гений, но чокнутый гений.
Я опускаю взор на мои туфли. Единственное хорошее событие за сегодняшний день – это то, что я надела длинную юбку, и теперь не видно моих чулок, болтающихся вокруг лодыжек. Мое лицо горит, но когда я поднимаю голову, дверь за Эдвардом уже закрылась. Он ушел. Понемногу я начинаю успокаиваться.
- Да… он отчасти капризен, - замечает доктор Джордж, пожимая небрежно плечами на французский манер. – Но он – лучший, а тебе сейчас нужно все самое лучшее. Понимаешь, я даже рад, что ты сейчас боишься. Ты должна быть напугана. Ну да ладно, вот что я хочу сейчас: иди в свой класс для практических занятий, займись делом и подумай, чего же ты хочешь на самом деле, прими решение – и больше никогда не бойся. Ты можешь гневаться, разочаровываться, иногда нервничать, но ты должна победить свой страх и приказать ему убираться к чертовой матери. Страх – это плохой советчик, и ему нет места в моей студии.
Из этого мужчины получился бы хороший сержант-инструктор по строевой подготовке. Я снова киваю, расправляя плечи, желая мысленно, чтобы в моем рту не было так сухо, как в Аризоне.
- Хорошо. А теперь давай посмотрим твое задание на следующую неделю. Я думаю Per la gloria d'adorarvi Джованни Бонончини как раз подойдет на первое время. Ты должна работать над гибкостью пальцев.
Мне интересно: за весь период моей учебы от меня потребуют прочитать больше, чем пару слов на английском?
Пан или пропал. Я собираюсь удержаться на плаву любой ценой.



Огромная благодарность LoraGrey за редакцию текста.