Джаспер Уитлок

- Значит, вот оно как. – Я разглядываю груду коробок, в которых находится лишь малость из тех вещей, которые я умудрился здесь накопить.

- Точно, - тихо отвечает Белла. – А все не так уж плохо, как я предполагала.

- Полагаю, что нет. Хотя мне все еще страшно.

- У нас все будет хорошо.

Я испытываю легкую грусть, но все-таки больше всего – усталость.

Я пробегаю рукой по ее оголенному животу и сжимаю обнаженные бедра обеими руками. – Сначала в душ?

Белла прижимается ко мне, а я целую ее шею и плечо. - Да, - произносит она, слегка поворачивается, всё ещё сидя на моих коленях, и целует. Спустя минуту она отстраняется и улыбается. – А ведь и в самом деле, все не так уж и плохо, большая часть наших вещей уже здесь.

- Угу, просто я ненавижу распаковывать коробки, - говорю я, приподнимая свою девушку. Я собирался сказать еще что-то, но при виде ее голой попки на некоторое время теряю чувство реальности. Я уже было тянусь, чтобы сжать ее, но Белла поворачивается, и я широко ей улыбаюсь. Все даже еще лучше.

- Джаспер. – Ворчливо говорит она. – Давай поторопимся, чтобы успеть до того, как объявится мой братец.

Я сопротивляюсь порыву увлечь её обратно на диван и иду вслед за ней в ванную. – Мы теперь каждый день будем мыться вместе?

- Не знаю, а ты сможешь просыпаться, чтобы принять душ вместе со мной?

Я хмурюсь. – А ты не могла бы начать мыться по вечерам?

Она смеется и открывает воду. – Нам понадобится время, чтобы узнать это. Вообще-то мы можем мыться так часто, как пожелаем.

- Точно. Сомневаюсь, что ты будешь жаловаться из-за счета за воду больше, чем это сейчас делает Питер.

- Для моего же собственного блага, я надеюсь, что ты и Питер, и ваши совместные водные процедуры – это всего лишь шутка. – Она снова смеется, и мы ступаем под душ.

Теперь она часто и много смеется и этот звук никогда мне не надоедает. Я ставлю Беллу прямо под струю воды, чтобы она не замерзла, и обвиваю ее руками. Ее мокрая кожа, запах ее волос, вкус ее рта, звук ее голоса: я никогда от этого не устану. Прошел уже год, и чем дальше – тем ненасытнее я становлюсь.

- Я рад, что нам пришлось так долго ждать. Иногда было действительно тяжело – вернее, мучительно искушающе, должен я сказать, – но я этому рад. – Она поворачивается, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.

- Я знаю, момент действительно идеальный. Кстати, мне так не терпится дождаться, когда каждую ночь мы будем спать вместе. – Она приподнимает бровь, и я готовлю себя к тому, что сейчас она съязвит. - Я подразумеваю, «спать» в буквальном смысле, конечно же. Более-менее.

- А это, конечно же, сильно различается, верно? Я знаю, ты любишь поспать, но это же совсем не то, ты так не считаешь? – Она так мило хлопает своими глазками, что все, что мне остается, глядя на нее – улыбаться, словно я круглый идиот. Она откидывает голову под душ, затем смахивает воду с глаз, дожидаясь, когда я ей отвечу.

- Ну да, это совсем не то. – Я наклоняюсь, чтобы обменяться еще одним поцелуем и мои руки скользят к ее талии. Я чуть-чуть подталкиваю ее в спину локтем, пытаясь прижать к стене, а она швыряет мне в грудь свою мочалку.

- Малыш, нам нужно вымыться. В буквальном смысле. – Она уже привыкла к тому, что мне сложно держать свои руки при себе, когда она рядом, и ей приходится проявлять чудеса терпения. Обычно она легко управляет собой, но сейчас, я знаю, она очень волнуется из-за приезда Питера.

Мы быстренько домываемся и возвращаемся в гостиную, чтобы закончить упаковывать вещи перед погрузкой в фургон. Прошло чуть больше года, и, поскольку нам становится все лучше и лучше вдвоем – мы решили съехаться. Вообще-то, мы решили съехаться еще два месяца назад, но около месяца у нас ушло на то, чтобы найти подходящее место, рядом с работой и школой, а затем Белла захотела дать своим соседкам по квартире еще месяц, чтобы те могли найти ей замену. Поэтому, между тем зоопарком, что творится у нее дома, и моим совместным проживанием с ее братом, меня сильно удивляет, что мы смогли так долго ждать.

С тех пор, как мы с Питером въехали в эти апартаменты, произошел целый водоворот событий, и лишь недавно все начало возвращаться в более-менее привычное русло. Мы с Питером перебрались в Вашингтон через месяц, после того, как я впервые приехал сюда, чтобы увидеться с Беллой, и в тот момент мы оба находились в отчаянных поисках работы.

Я искал работу, которая бы дала реальный старт моей карьере, а Питеру была нужна работа, хоть как-то связанная с его профессией, на то время, пока он дожидался января и начала занятий в Университете. У Джейн, одной из соседок Беллы, оказались знакомые в Национальном Институте Психического Здоровья, и она помогла Питеру связаться с ними, так что он довольно скоро получил там работу в качестве ассистента группы психиатров.

Пит не так уж далеко ушел от своей основной специальности, тем более, эта работа сопровождалась чеком на внушительную сумму, отличным пунктом в резюме и хорошей возможностью попасть в профессиональное сообщество.

По какому-то мистически удачному стечению обстоятельств, спустя месяц после моего переезда, мне удалось устроиться координатором по маркетингу команды DC United, входящей в Старшую футбольную лигу. Я нашел эту вакансию через службу занятости, и, хотя она напрямую не относилась к сфере спортивного менеджмента, оказалось тем, что мне нужно. Не забуду упомянуть, что работа, по большей части, была довольно веселой, и я не возражал бы против того, чтобы и дальше трудиться в сфере маркетинга, если всё будет похоже на то, чем я сейчас занимаюсь.

Кстати, до сих пор не уверен: удача это или что-то еще. Практически после полугода, когда все шло наперекосяк, мы с Беллой вдруг очутились вместе, в одном и том же городе, и все сошлось таким причудливым образом, что я поневоле поверил в судьбу, может, всё это произошло с нами тремя не просто так. От того, что долгое время жизнь казалось беспросветной, нынешнее ощущение счастья воспринималось лишь ярче.

Конечно же, только из-за того, что дела складывались удачно, это еще не означало, что все было в идеальном порядке. И Питер, и Белла пытались справиться со смертью отца, и, несмотря на то, что повседневная жизнь потихоньку налаживалась, они переживали не самые лучшие времена. Прежде всего, это было связано с воспоминаниями их детства - особенно отсутствием матери – а смерть Чарли лишь обострила их.

Белла по-прежнему с трудом доверяла людям, включая саму себя, а Питер постоянно боролся за хрупкое равновесие между заботой о сестре и потребностью контролировать каждое мгновение ее жизни. Не то чтобы ему хотелось заменить ей отца, просто он тоже тяжело переживал свое горе, поэтому оно вызывало в нем слишком сильное, и в какой-то степени, скорее, подсознательное желание, защитить ее от всего, и таким образом, отвлечься от переживаний.

Это, а также все остальное выплыло на свет Божий после того, как Белла предложила – вернее, частично после нашего конфликта с Питером, который затем обернулся в конфликт между нами тремя – сходить на консультацию к психологу. Она довольно быстро поняла, что, несмотря на то, что счастлива и спокойна, иногда все еще испытывает грусть и злость из-за смерти отца, и это отражается почти на всех поступках.

Конечно же, я не ходил на консультацию, но Белла много мне о ней рассказывала, и Питер, кстати, тоже – в итоге, это оказало огромное влияние на наши отношения друг с другом. Время от времени нам все еще приходится сталкиваться с последствиями произошедшего в прошлом году, но сейчас стало гораздо лучше, и переезд, в нашем случае, когда между нами тремя установились хорошие и здоровые отношения, стал вполне логичным поступком.

Не говоря уже о том, что мне жутко приятно от одной лишь мысли, что я смогу заниматься любовью со своей девушкой, не подстраиваясь под расписания еще тридцати семи людей. Да и Питеру, думаю, время от времени хотелось бы приходить домой, не переживая, что вернулся не вовремя.

Мы как раз заклеиваем последнюю пару коробок, когда слышим, как в замочной скважине поворачивается ключ, а затем дверь открывается и Питер заходит с коробкой пиццы в руках.

Он улыбается, но стоит ему увидеть наши мокрые головы, как его улыбка перерастает в гримасу. - Слава, черт побери, Богу, что вы оба переезжаете.

Белла закатывает глаза. - О, Питер, пожалуйста, не заставляй меня напоминать тебе о Дне Святого Валентина.

Он ухмыляется. - Да не важно. Сейчас вернусь, мне нужно хорошенько отчистить ванную.

Я достаю из коробки кусок пиццы и кричу ему вслед. - Тогда ты, возможно, захочешь заодно отчистить кухонный стол и стойку.

Он не поворачивается, но выразительно поднимает руку и показывает средний палец.

- Ты сам напросился, - с ухмылкой бормочу я и пытаюсь откусить пиццы, но Белла отвешивает мне шутливый подзатыльник, отбирая мой кусок.

Вот вечно она отбирает у меня еду, вместо того, чтобы взять самой, и я думаю, почему еще не умер с голоду. Я обнимаю ее за талию и, так как у меня конфисковали мою пиццу, начинаю целовать Беллу в шею. Она хихикает, а я осыпаю шею влажными поцелуями, но стоит мне начать прокладывать дорожку к чувствительному местечку за ее ухом, как смешки сменяются на легкие стоны. Она наклоняет голову, чтобы мне было удобнее целовать ее, а я начинаю тихонечко вести ладонью вдоль ее руки, до тех пор, пока не забираю у нее обратно свой кусок пиццы.

- Какой же ты хитрый, - говорит она, качая головой и приходя в себя. Достаёт из коробки кусок пиццы, а я глажу её плечо, затем игриво шлёпаю по попке.

- Тебе ещё собираться, милая. И не пытайся меня отвлекать.

Через секунду Питер возвращается из ванной, следом за ним в комнату врывается Шарлотта с сумками и пирогами.

- Малыш! - Лицо Питера начинает сиять, как только он видит Шарлотту, а когда замечает пирог, то совсем расплывается в улыбке. Он быстро подхватывает у неё оба пирога, девушка целует его в губы. - Это всё мне?

Закатив глаза, Шарлотта смотрит в нашу с Беллой сторону, кидая оставшиеся в руках сумки на пол. - Я испекла один для вас, а второй для нас с Питером на новоселье!

- Это просто замечательно, Шарл, но ты уверена, что сама для себя должна была печь такой пирог? - Спрашивает Белла, немного наклоняясь в сторону, чтобы рассмотреть произведения кулинарного искусства в руках брата.

Она пожимает плечами, а когда Питер ставит тарелки с пирогами на стол, поднимается на носочки, чтобы снова поцеловать его. - Ну, наш скорее для Питера, да и пироги в августе кроме меня никакой дурак не печёт.

- А наш с яблоками? - Интересуется Питер. С улыбкой она утвердительно кивает, тогда он обнимает её и расцеловывает. - Да ты просто самая замечательная девушка!

Питер до сих пор иногда ворчит по поводу нас с Беллой, но Шарлотта стала ещё одной причиной, заставившей его принять и понять наши отношения. Когда они встретились, между ними всё начало развиваться очень быстро. Как мы с Беллой и подозревали - это была любовь с первого испечённого пирога. Питер мгновенно увлёкся Шарлоттой и свежей выпечкой, а потом вдруг потерял интерес к негодованию по поводу отношения между сестрой и своим лучшим другом. Они начали официально встречаться спустя несколько месяцев после нас, и теперь появился смысл в переезде Шарл к Питеру.

- Ладно, Джаспер. Давай доедим и начнём загружать вещи в фургон Алека. Я обещала вернуть его сегодня. - Я почти доедаю второй кусок пиццы, как вдруг Белла выхватывает его из моей руки и с довольной улыбкой удаляется запаковывать последнюю коробку.

- Блинский блин. Чтоб эта хрень в аду сгорела. - Я швыряю этот чёртов гаечный ключ, он ударяется о железную рейку кровати. - С какого тут так жарко? - Ворчу я вслух. Стянув с себя футболку, я тянусь за ключом, приступаю к повторной попытке собрать кровать. Достаю из сумки болт, который смутно напоминает тот, что нарисован в инструкции, засовываю его. И, конечно же, это не тот, мать его, болт: он слишком маленький, поэтому проваливается полностью, и я слышу звонкий удар о метал внутри каркаса кровати. Чертыхаясь, я переворачиваю часть каркаса, болт внутри начинает дико греметь, что заставляет одновременно и позлорадствовать, и ещё больше взбеситься.

Мне до жути жарко, опираясь на колени, я нависаю над разбросанными частями кровати, пытаясь успокоить свой праведный гнев на ИКЕЮ. После журнального столика, трёх табуреток и книжной полки, я маниакально настроен на расправу.

- Милый, всё в порядке? - Я слышу голос Беллы со стороны коридора, он обеспокоена, впрочем, что ей ещё остаётся после такого грохота. Напоминаю себе, что она моя девушка, я её люблю, эта кровать для неё и когда-нибудь я разберусь, как собрать это исчадие ада.

- Я ненавижу грёбаных шведов с их мебелью, - бубню я, вываливая все болты и гайки из сумки. – Им что, сложно продавать её в собранном виде?

Белла входит в комнату, я оборачиваюсь и вижу, как скептически она смотрит на моё сражение с кроватью. - На волосы на свои посмотри, ты разве не швед, а, блондинчик? - Спрашивает она, приближаясь ко мне, зарываясь пальцами в мои волосы.

Немного вздёрнув голову, я пытаюсь найти ключ, который внезапно как сквозь землю провалился. - Белла, у меня были предки-финны. И то, поколения четыре назад. Я такой же швед, как и ты.

- Ясно. - Её пальцы зарываются глубже, приятно массируя голову, я чувствую, как начинаю успокаиваться. - А если я тебе скажу, что моя бабушка была шведкой?

- Ну, тогда я думаю, мне нужно пересмотреть своё решение относительно нашего совместного проживания. Может, ты лучше справишься с собиранием этой кровати, а я перееду в твою прежнюю комнату?

- Пффф. Жестокий. - Она притворяется обиженной, но опускается на колени позади меня и прижимается губами к плечу. Я всё ещё пытаюсь вытряхнуть болт из кровати, Белла нежно проводит ладонями вверх по моей груди. - Ты не отрегулировал кондиционер... я только что включила его. Скоро станет попрохладнее, - шепчет она, продолжая целовать мои плечи и спину. Её губы медленно скользят по моей коже, ногтями она нежно выводит узоры на моей груди, и пусть в комнате похолодает хоть как на севере, я уже точно не замёрзну.

Её рука начинает спускаться ниже, я резко выдыхаю. - Милая, если ты ещё не заметила, у нас пока нет кровати.

- Нам не нужна кровать, - шепчет она перед тем, как её зубы впиваются в моё плечо. Но прежде чем я поворачиваюсь, чтобы схватить и уложить Беллу на эти чёртовы разрозненные детали, её губы и руки покидают мою кожу. Слегка разворачиваясь, я наблюдаю, как она стягивает футболку и шагает на завёрнутый в пластик матрас, что валяется на полу, рядом с тем местом, где я пытаюсь собрать постель. – У нас есть матрас.

- Действительно, есть, - отвечаю я, поднимаясь на ноги.

- Или диван. – Она расстёгивает пуговицу и молнию на шортах, и я чувствую, что дышать становится тяжелее. – Или кухонный стол. – Шорты спадают до лодыжек, и невольный стон вырывается у меня. Было время, когда я думал, что никогда не смогу забыть то, как выглядела Белла в Форксе, в кабинете отца, в том чёрном бюстгальтере и маленьких одного с ним цвета трусиках, но за прошедший год, чего я только не видел: розовые бантики, красные кружева, что-то чёрное в сеточку, синее с оборками, - так что теперь моё воображение пополнилось новыми картинами. Сегодня на ней бледно-жёлтое бельё с белой лентой, потрясающе контрастирующее с её загорелой кожей.

- А так же чудный кофейный столик всего за двадцать девять долларов девяносто девять центов. – Она расстёгивает и кидает мне в лицо свой бюстгальтер, я ловлю его и кидаю куда-то в сторону гаечных ключей. Затем шагаю на матрас, опускаю ладони ей на бёдра и рывком притягиваю к себе. Наши губы встречаются в глубоком, жёстком поцелуе, руки тут же занимают свои привычные места – одна на её попке, прижимает её ближе к моему телу, вторая – зарывается в её волосы.

Наши языки интенсивно взаимодействуют друг с другом, и я осознаю, что прошло слишком много времени с последнего раза, когда я целовал её. Вкус этих губ, как всегда пробуждает во мне чувство голода… по ней, так что после нескольких минут поцелуев, я отрываюсь от Беллы, чтобы попробовать другие, так любимые мной места: ямочки над ключицами, мочку уха, плечи, груди. Медленно я продвигаюсь вниз по её телу, опускаюсь на колени, целую живот. Обеими руками на мгновение сжимаю её бёдра, а затем тяну её вниз, ко мне.

Встав на колени передо мной, Белла опускает руки мне на плечи и сцепляет их на шее. Губы вновь сливаются в поцелуе: ещё более медленном, ещё более многообещающем, чем прежние. Пальцы скользят под линию трусиков, а затем я отрываюсь от её рта. – Сейчас половина одиннадцатого, а я ни хрена не закончил с этой кроватью…

- И что, - говорит она, целуя линию моего подбородка, - поспим на матрасе. Времени у нас много. А сейчас, давай-ка побыстрее снимай свои шорты.

Она права, именно так мы и поступаем с тех пор, как вместе: двигаемся одновременно и медленно, и быстро, там, где это приемлемо. Потому что наши отношения рождены на смерти, мы знаем, как быстро можно всё потерять, поэтому, что касается нас, мы никогда не медлим. Мы поглощены друг другом, не ждём и не сдерживаемся. Целуемся, ласкаем друг друга, демонстрируем любовь и не скрываем желания, если чувствуем его, потому что знаем ценность каждого мгновения этой жизни.

И когда дело касается чего-то наподобие на половину распакованной коробки в холле, или треклятой «собери-сам-пока-крыша-не-поедет» мебели, еды, остывающей на столе – всё это может подождать, потому что у нас достаточно времени – даже когда его совсем немного – потому что нет ничего более важного, чем то, что происходит между нами здесь и сейчас.

- Чёрт, я так люблю тебя, милый, - стонет Белла, опускаясь на меня. Я знаю, это первое, что она говорит каждый раз, когда оказывается сверху, и это чувство всегда взаимно.

Отбрасывая её трусики в сторону, я протягиваю руки и прижимаю Беллу к себе. Мы уже оба взмокли, моя кожа прилипает к пластиковой обёртке матраса, но я чувствую прохладный воздух, струящийся из вентиляции на потолке. Белла наклоняется вперёд, её длинные волосы падают мне на лицо, когда она, зажмурившись, начинает быстро двигаться на мне.

Хочу ответить, сказать ей, что чувствую то же самое, но чем быстрее двигаются её бёдра, тем путанее мои мысли. Но она знает, что это так, пусть даже я никак не озвучиваю свои чувства, вместо этого пытаюсь сосредоточиться на дыхании и том, как прекрасно быть с ней. Когда она прижимается своим лбом к моему, сердце начинает биться с опасно быстрой скоростью, и ощущения, неизменно сопровождающие в подобные моменты, охватывают меня. Блаженство переполняет меня, я потрясён и просто задыхаюсь от ненасытной потребности в ней, и только в ней. Несколько раз глубоко вздыхаю, но безуспешно, всегда понимаю, что мне недостаточно её – моего воздуха – и, двигаясь ей навстречу, вижу, как она задыхается, сжимает меня и вздрагивает, возвращая к жизни.

- Я тоже люблю тебя, - наконец шепчу я, руками зарываясь в её волосы. Она стонет и вздыхает, так, чтобы её выдоха хватило для нас двоих.

Дорогие читатели!

Вот и подошёл к концу перевод этой замечательной: трепетной, нежной, и горестной, и сладостной, непростой, жизненной, но по своему уникальной истории. Джаспер и Белла вместе надолго. Навсегда.

Мы искренне благодарим всех вас, кто поддерживал нас своими комментариями и отзывами. Четыре месяца и девять дней мы были вместе с вами и нашими героями.

Спасибо всем, кто читал историю, может, у вас проснётся желание написать нам какие-нибудь слова ободрения в связи с окончанием перевода? Всё-таки мы искренне старались для вас.

Так же вы можете зайти по ссылкам в шапке на форуме на оригиналы историй к Элли и ЛаВие, оставить им пару thank you from russian readers. Думаем, им будет приятно.

Ещё раз огромное всем спасибо. У нас, конечно, в планах новый перевод. Так что, как говорится, следите за обновлениями.

С любовью,
Julyoks, Тэя и Bellissima