Белла Свон

— Значит, ты знакома с ним? — вопрос Феликса возвращает нас с Джаспером к реальности из какого—то другого мира.

— Да, — усмехнувшись, отвечаю я. — Знакома. Команда вольно, солдат.

Ухмыльнувшись, Феликс по—дружески хлопает Джаспера по спине. — Прости, чувак. Просто я должен был убедиться. Тут, сам понимаешь, полон дом красивых девушек, никогда не знаешь, кто может зайти и обставить всё лучшим образом, воспользовавшись ситуацией.

Мне кажется, я вижу, как Джаспера передёргивает от этого замечания, но он быстро отбрасывает негатив. — Понимаю. Я поступил бы так же. Спасибо, что присматриваешь за ними. Особенно спасибо, за вот эту, — говорит он, кивая в мою сторону. Его голос звучит непринуждённо, но я вижу, что мышцы его лица снова напряжены.

— Ну, тут тебе не о чем беспокоиться. Феликс у нас всегда чересчур бдителен. — Джейн подходит к Джасперу, показывая Феликсу язык. — Я Джейн. — Она протягивает ему руку. — Это Феликс, как ты уже понял. Ты не брат Беллы, значит ты её...?

— Эм. Джаспер. — Он пожимает ей руку. — Белла и я... я друг её брата. — Он смотрит на меня и пожимает плечами, я вижу его лёгкую улыбку.

До меня доходит, что я так и стою застывшая на одном месте с тех пор, как только увидела Джаспера, поэтому шагаю ему навстречу. Руки немеют от волнения, безвольно свисая по бокам, всем телом я буквально ощущаю его близость. Он всего в нескольких шагах. И нет никаких преград между нами. По крайней мере, в буквальном смысле. Ни Питера, ни друзей Джаспера. Я лихорадочно соображаю, как он отреагирует, если я просто накинусь на него, но в итоге выбираю более спокойный вариант. Я, конечно, могу сделать предположение о его намерениях, раз уж он стоит у меня в гостиной, в другом городе, ночью, прямо накануне выходных. Но от него не было никаких новостей целых три месяца, поэтому думаю, пока я не сотворила что—нибудь крайне нелепое, лучше подождать, когда мы разберёмся со всей этой фигнёй по типу приветствия и клишированных фраз и начнём говорить.

Я вспоминаю о том "нелепом", что мы сделали с Джаспером, и чувствую, как моя улыбка становится менее убедительной. Я волнуюсь, он приехал и теперь неизвестно, какие преграды между нами, теперь уже в переносном смысле.

— Ты к нам надолго? — Джейн задаёт Джасперу вопрос.

— Не знаю. Я не предупреждал Беллу о том, что приеду, поэтому... мы как—нибудь решим этот вопрос. — Он смотрит на меня с улыбкой, но потом подступает ближе и его улыбка тоже становится менее уверенной. Я вижу, что он хочет что—то спросить у меня, когда его снова перебивает Джейн.

— Так ты только что приехал сюда? В Колумбию, в смысле?

— Ну, да. Мой самолёт приземлился в 21.15, а потом я соображал, как к вам добраться. Очень занимательно, надо сказать. — Джаспер смотрит в сторону Джейн, отвечая на её вопрос, но постоянно оборачивается ко мне.

— Ты наверно ужасно устал. Ненавижу перелёты. Ты ел в самолёте?

Я люблю Джейн, безумно люблю — и счастлива, что на самом деле просто обожаю всех своих друзей по дому — но уровень моего волнения, а вместе с ним злости, растёт, и глубокие вздохи для успокоения теперь уже не помогают.

— Перекусил что—то, вроде это был бутерброд и картошка—фри... уж не знаю, как это у них называется. — Джаспер проводит рукой по волосам, и мне начинает казаться, что я нервничаю, потому что он нервничает.

— Ой, подождите ещё секундочку, а потом убегайте. — Джейн кричит в сторону гостиной, когда мы уже собираемся уйти наверх. — Шарл, ну ты где там?

— Уже несу. — Оттуда выходит ещё одна моя подруга по дому, она несёт тарелку с пиццей и бутылку воды. Протягивает Джасперу. — Я Шарлотта. Если хочешь, у нас ещё есть газировка и пиво.

— Ага. Но не нужно, спасибо. — Джаспер пытается забрать у неё пиццу и воду, но с его плеча слетает сумка. Пока он поправляет её, я делаю шаг вперёд и забираю у Шарлотты всё, что она принесла.

— Спасибо, Шарлотта.

— Не за что, Белла. Вот ещё, держи. — Он передаёт мне пару салфеток. — Добро пожаловать, Джаспер. Ещё увидимся. — Она моментально исчезает в гостиной.

— Спасибо. — Он смотрит на меня непонимающим раздражённым взглядом, я хихикаю. Интересно, он вообще знал, куда ехал... Вообще... знал? Мне не терпится всё разузнать, хочется поскорее утащить его в комнату, где мы сможем поговорить.

— Так, сейчас мы идём в мою ком... — Меня перебивает громкий голос из соседней комнаты.

— Привет, Джаспер. Я Хайди!

— Это последняя, обещаю, — со смехом оправдываюсь я, увидев выражение лица Джаспера.

С улыбкой он качает головой. — Привет, Хайди.

— Зубная паста в аптечке над раковиной, — кричит она оттуда же. — Пожалуйста, поднимай сиденье в туалете!

— Ладно, — отвечает он ошарашено, но с улыбкой, а Джейн покатывается со смеха.

— Просто смирись, чувак. Это единственное условие выживание в этом дурдоме. — Феликс хлопает Джаспера по плечу, проходя мимо нас в гостиную. — Ладно, девушки. Давайте успокойтесь хоть на один вечер.

Джейн машет нам рукой, следуя за Феликсом, мы с Джаспером вдруг — и наконец—то — остаёмся наедине.

Сейчас мы намного ближе — всего в нескольких сантиметрах — тарелка и бутылка воды у меня в руках начинают тяжелеть, ладони рвутся дотронуться до него, хотя бы коснуться его плеча. Выдохнув, я стараюсь сосредоточиться.

— Если хочешь, можешь поесть на кухне. — Я указываю в другую часть дома. — Или можем пойти ко мне в комнату. — Стараюсь, чтобы голос звучал ровно, но, скорее всего, он звучит крайне неуверенно, отображая моё состояние. Хочет ли он подняться ко мне в комнату? Или я поспешила с таким приглашением? Мне начинает казаться, как будто мне пятнадцать лет, а папа перед уходом на работу по срочному заданию напоминает мне, что "нельзя пускать в дом посторонних". Но мне тут же начинает казаться полной глупостью то, что я засомневалась, ведь мы уже переступили через все мыслимые границы.

Он смотрит в сторону лестницы, потом на меня. — Лучше к тебе, если ты не против. И давай я это сам донесу. — Он протягивает руку, чтобы забрать тарелку с пиццей. Попутно он задевает пальцами мою ладонь, всё, что мне остаётся — пытаться не подпрыгнуть от восторга от неожиданного прикосновения.

Я делаю глубокий вдох и киваю, его пальцы удаляются от моей руки. Он смотрит мне прямо в глаза, я медленно поворачиваюсь, неохотно разрывая эту невидимую связь наших глаз, думая о том, что означало это выражение лица, когда он случайно задел мою ладонь.

— Ещё раз спокойной ночи! — Кричу я, поднимаясь по лестнице, и друзья снова провожают меня с пожеланиями сладких снов, как и полчаса назад, разве что теперь они желают этого нам двоим.

Я оглядываюсь и вижу, что взгляд Джаспера устремлён под ноги, его губы сжаты в тонкую линию. Быстро отворачиваюсь, сосредотачиваясь на подъёме наверх, чтобы он не заметил, что я пялюсь на него.

Мы проходим мимо ванной, и я сначала хочу сообщить Джсперу, что это и есть наша ванная, но потом вспоминаю слова Хайди и задумываюсь, не смутило ли это всё его. То, что он приехал с сумкой, ещё не значит, что он собирается остаться. Он может захотеть уйти сейчас, сесть на метро и снять номер в какой—нибудь гостинице. Откуда мне знать, может у него тут вообще есть знакомые и он планирует остановиться у них... Чем ближе мы к моей комнате, тем больше мысли путаются, я пытаюсь совладать с собой, пока эмоции не поглотили меня окончательно.

Открываю дверь и немного отступаю в сторону, пропуская Джаспера, затем закрываю дверь за нами. Пальцы лишь слегка задевают замок, когда я решаю не закрываться, вдруг я вообще неправильно понимаю Джаспера и его присутствие здесь.

— Ну, — срывается с моих губ, когда я разворачиваюсь к нему лицом. Остаток предложения так и остаётся в моих мыслях, когда я вижу это потерянное выражения лица, в котором читается неприкрытая боль. Я медленно подхожу ближе, сердце бьётся всё сильнее.

Он осматривается вокруг, не зная, что куда деть — в одной руке у него тарелка с пиццей, в другой — сумка. — Куда можно положить? — Он смотрит на меня, затем начинает хмуриться. — По фиг. — Он бросает сумку на пол, а пиццу кладёт на стол. Я не успеваю ничего сообразить, как вдруг он берёт меня за руку и тянет в сторону кровати. Он садится на самый краешек, аккуратно пытается разжать мои пальцы, которые будто примёрзли к бутылке с водой.

Он откидывает её в сторону и, всё ещё держа меня за руку, спрашивает: — Ты не против, Белла?

Не знаю, что он имеет в виду, но соглашаюсь.

— Хорошо, — отвечает он, и я оказываюсь в его руках; немного развернув, он усаживает меня на колено

Некоторое время я не могу понять, что громкий стук, бьющий по ушам, не только моё лишь сердце; но и его. Я прижимаюсь щекой к его груди, он зарывается пальцам в мои волосы, прижимая ближе к себе. Другой рукой он обнимает меня за талию, он повсюду. Я вспоминаю это чувство, его же я испытывала тогда недолго на поминальном обеде, а потом подольше в кабинете, это одно и то же: я в полной безопасности. Я улыбаюсь, потому что тогда моими зашкаливающими эмоциями были горечь и тоска, теперь — это счастье и полная гармония. Одно простое объятие заставляет подзабыть все мои беспокойства, возникшие внизу, да и те, что были всё это время. Конечно, они не уходят окончательно, но я освобождаюсь достаточно, чтобы наслаждаться чувством его рук на моём теле.

Я сижу боком и, чтобы не нарушить объятия, обнимаю Джаспера за руку. Он нежно перебирает мои волосы, и даже несмотря на то, что сон ушёл, в этот момент я готова вырубиться моментально. Некоторое время в комнате раздаётся только наше дыхание, биение сердец и тихая музыка из наушников iPod'а; вскоре Джаспер немного отстраняется, я отпускаю его руку и начинаю сползать с его колена, не уверенная, чего ждать дальше. Как только я встаю, он ловит меня за бёдра и, со словами "Эй, не уходи так далеко", усаживает меня рядом. Он разворачивается ко мне, я следую его примеру — мы смотрим друг другу прямо в глаза. Я до сих пор не могу поверить в то, что он тут, мне безумно хочется дотронуться до него и убедиться, что он настоящий, но я из последних сил держу руки на коленях.

Его первый вопрос сбивает меня с толку. — Ты в порядке? — Вздрагиваю, когда он пальцем убирает с моего лица волосы, заправляя их за ухо.

— Да, всё хорошо. Это мне надо спросить...

— Нет, просто, когда я видел тебя последний раз... да и до этого, тогда в феврале... Ты в порядке? Тебе легче? Ты хорошо спишь по ночам? — Его рука на моём плече, пальцами он играет с бретелькой моей майки. Сложно следить за его словами, когда он прикасается ко мне, то, что он говорит, доходит до меня слишком долго.

Когда я, наконец, перевариваю последний вопрос, несколько раз набираю воздух, чтобы ответить, пытаясь понять, что сказать. Его первый вопрос не относится к тому, почему я не перезвонила ему или не попыталась найти на выпускном, вообще о другом. Он хочет знать, стало ли мне легче со времени папиной смерти.

Это так трогательно, мои глаза наполняются слезами. Я знаю, что Джаспер должен злиться, что нам предстоит поговорить и на эту тему, но осознание того, что он беспокоится обо мне, накрывает меня. Я стараюсь отвернуться, чтобы незаметно смахнуть с глаз слёзы, но он разворачивает меня, нежно накрыв лицо ладонями. К своему удивлению я вижу, что его лицо... расслаблено и спокойно.

— Наконец—то, — говорит он, нежно стирая слёзы с моих глаз. — Я хотел сделать это с первой нашей встречи, когда увидел тебя на подъездной дорожке к дому.

— Правда? — Пытаюсь вспомнить тот момент, но всё туманно и осталось где—то глубоко в памяти, которую я не хочу возвращать.

— Каждый раз, когда ты плакала, я почти физически ощущал эту боль. Мне хотелось обнять тебя и успокоить, — тихо отвечает он, не опуская руки.

— А почему не делал этого? — Так же шёпотом спрашиваю я. Интересно, насколько проще мне было бы пережить ту кошмарную неделю, если бы он решился тогда обнять меня. Одна его рука на моёй спине, вторая обнимает за плечи. Это чувство бесконечного спокойствия и уверенности, что всё будет хорошо, наверняка, успокоили бы меня?

Он опускает взгляд, отрывая от меня одну руку. — Белла, я тебя совсем не знал. Я не мог... прикасаться к тебе. Это было бы неправильно... просто не мог. Но мне так хотелось этого. И мысль о том, что нельзя, убивала меня.

Я киваю, соглашаясь и прекрасно понимая, о чём он говорит. — А мне правда сейчас лучше. Всё наладилось. Стало как—то... проще, наверно. Как ты и обещал.

— Приятно слышать. — Он ещё раз проводит пальцем по моей щеке, прежде чем опустить и вторую руку. Он задумчиво смотрит в пол некоторое время, затем снова поворачивается ко мне. — Когда ты перестала звонить, я не знал, что думать. И очень беспокоился за тебя. А когда стало ясно, что ты уже не позвонишь, стало совсем плохо, потому что я не мог узнать, как ты...

Меня насквозь пронзает чувство вины, но в то же время становится легче от того, что он не начинает упрекать меня. Пусть я и не думала, что когда—нибудь снова встречу Джаспера, после того разговора с Питером, в голове постоянно крутилась мысль о том, что я сказала бы, если бы судьба всё—таки свела нас снова. Всё в конечно счёте сводилось к тому, что я должна извиниться за всё, что сделала не так.

— Джаспер, я... — Сложно смотреть ему в глаза, поэтому я опускаю взгляд, сверля им дырку в ковре.

— Белла, не думаю, что ты должна что—то долго и развёрнуто объяснять. Я говорил с Питером.

Моя голова непроизвольно чуть ли не подскакивает обратно. — Он звонил тебе?

— Нет, я сам позвонил ему. В начале недели. Хотел понять, возможно ли всё вернуть на свои места, раз уж я приехал в Сиэтл. И его слова обнадёжили меня, позволили поверить в то, что если я поговорю с тобой... увижу тебя, и никто в очередной раз не сбежит... может и получится что—то.

Голова идёт кругом, я переосмысливаю слова Джаспера, пытаясь понять, с чего мне начать. — В смысле, "вернуть всё на свои места"?

Джаспер удивляется. — Он не рассказал тебе?

— Нет, я... мы не разговаривали о тебе, а на прошлых выходных он сказал, что говорил с тобой... о, господи. — Я чувствую, как начинаю краснеть, поэтому снова опускаю взгляд.

— Эй, посмотри на меня. — Джаспер проводит рукой по моим волосам, обвивает шею и успокаивающе гладит. Я поворачиваюсь в его сторону. — Нам нужно поговорить об этом. Жаль, что мы так долго шли к этому разговору, но если мы хотим выбраться из этой ямы, то должны поговорить.

Я понимаю, что он имеет в виду, говоря о том, что нам нужно "выбраться из этой ямы", киваю в ответ на его слова. На глаза снова наворачиваются слёзы сожаления и грусти.

— Так, я, конечно, не против стирать слёзы с твоих глаз, но не хотел бы видеть их. — Джаспер снова смахивает слёзы. Мне приятно видеть его улыбку. Может, он и в личном общении будет стойко, как и по телефону, терпеть мою нервозность. — Значит, Питер не рассказывал тебе о том, что мы с ним не общались всё это время?

— Нет, это он не упоминал. Но вы были такими хорошими друзьями, я заметила это в Форксе. — Про себя я пополняю список того, за что должна чувствовать свою вину — "лишила брата лучшего друга".

— Да. Ну, думаю, ты можешь легко представить, что он был далеко не рад, когда сопоставил факты и понял, что случилось, пока мы там были.

— Наверно, это было как раз до того, как он спросил меня, звонила ли я тебе, а потом рассказал о... — Внимательно смотрю на лицо Джаспера. Ведь я не знаю, известно ли ему, что Питер что—то мне о нём рассказывал.

— О Марии?

Со вздохом, он продолжает массировать мне шею. Я чувствую, что он хочет, чтобы я села поближе, поэтому я пододвигаюсь к нему, наши колени почти соприкасаются.

— Белла, то, что он рассказал тебе о Марии...

— Ты на самом деле не должен ничего объяснять, — говорю я, перебивая его. Если он хочет поговорить об этом, значит, в его прошлом нет ничего такого страшного, но мне не хочется, чтобы он чувствовал будто должен мне объяснять что—то о том, что меня вообще не касается.

— Белла. — Его голос звучит хрипло, что пугает меня. — Прости, — говорит он. Это всё... — Он качает головой. — Не бери в голову. Просто ты должна знать, что всё, что наговорил тебе Питер... всё это слухи, Белла. Правда где—то затерялась, потому что, уж поверь мне на слово, она была менее интересна, чем сплетни, которыми обросла.

— Джаспер, мне всё равно, честно.

— Как тебе может быть всё равно?

Я пожимаю плечами. — Во—первых, это давно в прошлом. Во вторых, ты всё—таки был просто студентом. Мне следовало позвонить тебе и поговорить об этом. У меня не было никаких причин не доверять тебе, а я позволила Питеру навешать мне на уши этой лапши. Он очень сильно злился, и я боялась портить с ним отношения.

— Он не должен был так поступать с тобой. Ты и так слишком много переживала в тот период. — Чувствую, как его рука напрягается, а на лице вижу выражение злости.

— Он тоже не хотел. И он, и я сломались под грузом наших общих проблем и не смогли поговорить спокойно.

— Да, но...

Я отрицательно качаю головой и провожу пальцами по его руке, которой он обнимает нас. – Он пытался, ну… присматривать за мной, и вот перестарался – да и мы тоже были хороши – но он просто… просто Питер… просто мой брат.

— Я понимаю, — тихо говорит Джаспер. – Я бы вёл себя по отношению к Люси точно так же… наверно. – Он чуть вздрагивает и закрывает глаза, надеюсь, ему удаётся унять фантазию, пока она вконец не разыгралась. Сильнее сжимая его руку, я заставляю его открыть глаза, чтобы посмотреть на меня.

— Но вы прояснили все недоразумения между собой? – спрашиваю я.

— Мы поговорили и пришли к понимаю. Не знаю, к полному ли, но, когда Пит уходил, он не пытался убить меня, так что это явный прогресс. Кроме прочего, он ведь дал мне твой адрес. – Он пропускает мои волосы через пальцы, поигрывая кончиками локонов до того, как опустить руку. Я убираю свою ладонь, и мне моментально становится холоднее, просто потому, что мы не касаемся друг друга.

— Я просто ужасно сожалею об этом. Если бы я только знала… — Вздохнув, я ёрзаю на кровати, мне так неудобно. С тех пор как Питер сказал о своём столкновении с Джаспером, я волновалась, что же мой брат мог наговорить ему; а теперь удастся ли мне показать разницу, если я объясню, что конкретно тогда творилось в наших жизнях. – Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться со всем этим дерьмом один на один, просто потому, что я была слишком напугана, чтобы позвонить.

— Нет, всё в порядке. Я заслужил. И действительно понимаю, почему Питер повёл себя так, а не иначе, по крайней мере, думаю, что по—другому он просто не мог. Семья – это главное, особенно когда… — он замолкает и хмурится, затем протягивает руку и касается моей щеки. – Когда от неё остаётся всего ничего, — тихо заканчивает он.

— Да. – На мгновение опускаю взгляд, потом снова смотрю на Джаспера. – Но это не оправдывает моего ужасного поведения. Просто… просто я была напугана тогда… в доме, тем вечером и после… а потом – не звонила. Думаю, тоже потому что боялась…

— Чего ты боялась? Ты уже упоминала об этом, так чего? – он берёт мою правую руку своей левой, и, пока пытаюсь привести мысли в порядок, я поражаюсь насколько его ладонь больше моей.

— Думаю, я боялась, — начинаю я, — того, что чувствовала, или вернее, того, что, как я думала, я чувствовала. Я совсем растерялась, всё пришло в полнейший беспорядок… — Поднимая взгляд на Джаса, я пытаюсь определить, понял ли он хоть что—то из моих пространственных рассуждений. Но Джаспер улыбается, и это обнадёживает, так что я продолжаю. – Мне нравилось разговаривать с тобой… в Форксе, по телефону, любым способом… но сложно было представить, что будет, если мы попытаемся пойти дальше… а потом во всё это влез Питер, и я прекратила искать смысл в наших разговорах, даже несмотря на то удовольствие, что они приносили мне.

Джаспер кивает и потирает большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — Не скажу, что мне было всё равно, потому что на самом деле я очень переживал. Сначала я долгое время общался с одним из вас, потом с двумя, а потом ни с одним, и ни ты, ни Пит не пришли поговорить о происходящем, не озвучили свои опасения, я не мог понять, что творится... знаешь, это ранит. — Мне становится совсем плохо от того, что я сделала с этим бедным парнем, от которого не видела ничего кроме поддержки. Глубоко вздыхая, я пытаюсь убрать свою ладонь от его руки, но он сжимает мои пальцы, удерживая. — Эй, Белла, я рассказываю тебе всё это не для того, чтобы расстроить или заставить почувствовать свою вину. Просто хочу, чтобы мы поговорили на чистоту, разобрались во всём, понимаешь?

Я позволяю ему притянуть мою руку обратно; раздвигая пальцы, он соединяет наши ладони в замок. Должна признаться, это здорово, что мы можем озвучивать мысли настолько открыто, после всех тех телефонных разговоров, когда просто танцевали вокруг да около того, о чём хотели – или не хотели – говорить. — Мне так жаль, Джаспер. Правда, очень. Мне надо было дать тебе возможность объясниться. Рассказать о том, что произошло между нами, когда ты хотел это сделать. По крайней мере, хотя бы перезвонить. — Надеюсь, он понимает, что мои извинения искренне, потому что я не знаю, какие ещё слова подобрать в своё оправдание.

— Всё в порядке, Белла. И, кажется, у нас всё впереди.

— Впереди?

— Да. — Пальцами свободной руки он проводит по моему подбородку, затем опускает ладонь на затылок.

— Но что насчёт... — я боюсь сказать “работы”, “жилья”, потому что даже если я сейчас попрошу его переехать ко мне, это будет явное форсирование событий. — Всего?

— Мы разберёмся.

— Ты кажешься таким уверенным.

Джаспер выглядит задумчивым, прежде чем ответить. Кончиком пальца он проводит по моей ключице. — Сейчас я здесь, с тобой, и, должен сказать, что ещё более уверен, чем в последний раз, когда видел тебя.

— На выпускном?

Он медленно кивает, его рука по—прежнему согревает кожу на моей шее.

— Ты даже тогда был уверен? Но в чём?

— В том, что ты прекрасна. — Тон его голоса понижается, глаза вспыхивают, когда он смотрит в мою сторону. — То, что ты волнуешь меня даже больше, чем я себе это представлял. Что я должен видеть тебя снова.

Мне сложно дышать от его признания, которое вроде звучит так просто, но на самом деле за ним стоят месяцы и месяцы решений. Мне хочется ответить тем же, но я боюсь, что слова прозвучат сейчас слишком банально. И тогда я решаю произнести то, что и так является правдой. — Я рада, что ты сделал это.

— Рада?

— Очень, — киваю я и сжимаю его руку, подчёркивая слова, желая изгнать это неуверенное выражение с его лица.

— Ну, слышать это просто настоящее облегчение. Не был уверен, какой приём меня ожидает.

— Надеюсь, ты не был разочарован.

— Совсем не был, — тихо и с улыбкой говорит он.

Некоторое время мы сидим молча, наши пальцы переплетены, другая его рука гладит мою кожу.

— Ты, должно быть, устала.

— Нет, вовсе нет. — Я даже не понимаю, что зеваю; только лишь когда он указывает на это, я ощущаю, как усталость накатывается на меня.

— Так, Белла. — Он улыбается, когда я стараюсь прикрыть ладонью очередной зевок. — Ты, наверное, собиралась спать, когда я пришёл.

— Хм, ну не совсем что бы. — Опустив взгляд, замечаю, что с тех пор я так и не переоделась, по—прежнему на мне старая футболка и мешковатые спортивные штаны. Теребя край топа, я смотрю на часы и удивлённо замечаю: уже почти час ночи. Оглядывая комнату, я натыкаюсь на стол. — Ой, твоя пицца! Уже остыла. Давай, разогрею. — Я вскакиваю с кровати, его ладонь соскальзывает с моего плеча, но Джаспер за руку тянет меня обратно.

— Предпочитаю, чтобы ты этого не делала.

— Почему? — Снова садясь на край кровати, я уже готова вскочить на ноги в любой момент.

— Прямо сейчас не хочу выпускать тебя из поля своего зрения.

— Ох, — я ощущаю, как уголок губ невольно ползёт вверх. — Ну так, значит, ты остаёшься?

Он смотрит на сумку, затем на меня. — Я уже думал об этом. И заранее подыскал несколько отелей поблизости, так что могу отправиться в один из них. Или если у вас тут есть свободный диван, буду счастлив переночевать на нём.

— Нет, никаких диванов, — говорю я, волосы, растрепавшись, скользят по плечам, пока я отрицательно трясу головой.

— Нет? Почему?

Я задумчиво смотрю на Джаспера, а затем решаюсь: если он нашёл силы приехать ко мне прямо в ночь, я должна сделать что—нибудь в ответ: небольшой шаг навстречу. — Потому что прямо сейчас я тоже не хочу выпускать тебя из поля своего зрения, — шепчу я.

Мы не придвигались друг к другу, но такое ощущение, будто нас сейчас разделяет не больше дюйма. Может быть, сантиметра. Я изучаю глаза Джаспера, то, как его взгляд скользит к моим губам. Он сильнее сжимает мою руку, и я отвечаю пожатием, пока мой большой палец потирает тыльную сторону его ладони. Стоит ему наклониться ко мне, совсем ненамного, я понимаю, что это мне не привиделось, тут же сердце начинает стучать, словно бешенное, снова, как тогда в Форксе, когда мы почти поцеловались, только на этот раз ожидание заставляет меня нервничать.

Свободной ладонью, он пробегается вверх по моей руке, лаская похолодевшую кожу. Напряжение между нами, ранее не такое очевидное, сейчас просто становится физически ощутимым. И я чувствую, как все ближе и ближе придвигаюсь к нему, и когда его пальцы погружаются в мои волосы, достаточно одного лёгкого нажатия на затылок, чтобы я не стала ждать дополнительных поощрений к действию.

Губы слегка соприкасаются – почти неосязаемо – совершенно непохоже на наш первый поцелуй в Форксе. Его рука в моих волосах чуть сжимается, и я не двигаюсь, пока его губы скользят поверх моих. Так нежно и так сладко, и в сто раз более потрясающе, чем я представляла себе это на протяжении нескольких последних месяцев.

Ощущения настолько уникальны, что я даже не удивляюсь, когда понимаю, что хочу большего. Моя рука, что лежит на колене, подвигается ближе к Джасперу. Пальцы касаются шорт и обнажённой кожи чуть ниже их края, ныряют между материалом и телом, слегка двигаются вверх—вниз по бедру.

Его губы замирают на секунду, и, клянусь, я чувствую, как он затаил дыхание, а затем ещё крепче прижался к моему рту. Наклоняя голову, я немного размыкаю губы, он тут же следует моему примеру. Наши языки встречаются, это похоже на огонь, томящийся в ожидании момента, когда ему дадут разгореться полным пламенем, он внезапно вспыхивает: ярко и яростно.

Я с силой сжимаю его ногу, Джаспер отпускает мою ладонь и обнимает за талию, а я пристраиваю освобождённую руку на его груди, вспоминая твёрдость его тела и то, как он выглядел без одежды. Поглаживая спину, Джас притягивает меня к себе, и я собираюсь прижаться плотнее, чтобы сделать контакт наших тел ещё более интенсивным, когда он внезапно прерывает поцелуй и отстраняется.

Его дыхание сбивчиво, я чувствую, как оно касается шеи, когда он прижимается щекой к моему лицу.

— Белла, я не... Боже, я хочу... — он замолкает и делает глубокий вдох. Затем наклоняется, зарываясь лицом мне в шею, его руки на моей спине, он крепко—крепко прижимает меня к себе и громко выдыхает. Собственное дыхание и стук в ушах утихают, пока он обнимает меня, уткнувшись носом в ложбинку между плечом и шеей, и эти ощущения просто сводят меня с ума. Объятия совсем неловкие, но его руки обвивают меня, и пусть он прервал поцелуй, просто ощущать, как он удерживает меня рядом – столь прекрасно. И я могу признаться самой себе, что хочу его – безумно – но то чувство, что присутствовало тогда между нами в Форксе, будто я готова рассыпаться на миллион осколков, если он не коснётся меня – отсутствует.

Он медленно отстраняется, а затем притягивает меня обратно, так, чтобы я могла видеть его лицо.

— Белла, насколько бы сильно мне не хотелось продолжить это и... другие вещи... — он улыбается: искренне и сексуально. Моя рука снова инстинктивно сжимает его колено, и Джаспер отпускает мои волосы и аккуратно убирает руку со своей груди, но не отнимает ладони окончательно. — Ты устала, и уже поздно, а я нахожусь здесь чуть больше двух часов. Вероятно, на этот раз, мы должны двигаться чуть медленнее.

Я киваю, разочарованная, но как бы мне не хотелось возразить и поспорить с Джасом, всё сказанное им не лишено смысла. Пусть даже обстоятельства совершенно разные, прыгать с разбега в постель, не поможет решить наших проблем – если не добавит новых – хотя я понимаю, случившееся в кабинете отца, то, что мы обсудили, не входит в понятие новых трудностей.

— Ты, должно быть, тоже устал, — говорю я, снова легонько сжимая его ногу.

— Я всё ещё живу по времени Западного побережья, но я ничего не имею против сна. Неделя выдалась долгой. — Джаспер наклоняется, колеблясь не более доли секунды, когда наши носы буквально в считанных миллиметрах друг от друга, затем прижимается к моим губам в долгом поцелуе.

Он длиться несколько секунд – наполненный теплотой и непринуждённостью. Расслабленный и немного ленивый. — Так, я должен уже остановиться, — говорит он, когда отстраняется. — Но, может быть, завтра... — наклонившись, шепчет мне на ухо. Затем усмехается, и я чувствую дрожь, проходящую через меня, отпуская мою руку, он встаёт с кровати. — Уверена, что всё в порядке? Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной принимать меня. Я заявился неожиданно, так что и понятия не имею о твоих планах.

— Помолчи. Ладно? Просто, давай готовься ко сну. — Открыв дверь, я указываю ему на дверь ванной, объясняя, где найти полотенца и всё остальное. Джаспер недолго копается в своей сумке, а затем исчезает в коридоре.

Я достаю мой лучший пододеяльник и одеяло, радуясь, что сменила простыни пару дней назад. Кровать расположена у стены, не знаю, предпочтёт ли он спать с внешней стороны или у стенки, но, прислушиваясь к внутреннему голосу, перемещаю свою подушку к стене и временно переселяю Грегора – прощальный подарок от Кейт – на тумбочку. Отношу так и не съеденную пиццу на кухню, быстро желаю спокойной ночи Хайди и Шарлотте, которые до сих пор сидят в гостиной, и возвращаюсь к себе до того, как они успевают остановить меня и забросать вопросами, что, как я уверена, абсолютно неизбежно.

Когда я повторно оглядываю комнату, в поле моего зрения попадает мобильник.

"Как дела? Надеюсь, хорошо провела выходные".

Именно это прислал мне Питер. Хотя Джаспер ничего и не говорил по этому поводу, я полагаю, что Питер в курсе его приезда. После разговора с Питом и недавних слов Джаспера, я знаю, хоть это было и нелегко для брата, вероятно, именно он дал мой адрес Джасу. Этот поступок и его молчаливое одобрение – просто говорят сами за себя.

Взяв сотовый, я с минуту обдумываю, что написать, хотя уже и ответила ему, но это было до того, как я поняла истинный смысл его сообщения. Могу представить, как он меряет шагами свою квартиру в Сиэтле, обеспокоенный тем, что, возможно, сделал неправильный выбор.

“Он здесь. Всё хорошо. Я позвоню тебе завтра. Спасибо, и я люблю тебя :)”, — набираю я. Затем жду, пока на дисплее не загорается “сообщение отправлено”. Откладывая телефон в сторону, я ощущаю лёгкость, словно исчезает очередной слой мрака и апатии, что преследуют меня с февраля.

Собираясь полистать плэй—лист на своём iPod—е, я не оборачиваюсь, когда Джаспер возвращается и тихо притворяет за собой дверь.

— Чем занимаешься? — Я чувствую, как его дыхание колеблет мои волосы, когда он заглядывает мне через плечо.

— Ищу какую—нибудь хорошую музыку, чтобы поставить её нам перед сном.

— Можно мне взглянуть? — он отсоединяет плеер от маленьких колонок и начинает прокручивать содержание. Поворачиваясь к Джасперу лицом, я пользуюсь моментом и изучаю черты его лица, пока он не видит. Сконцентрировавшись на своём занятии, он прикусывает уголок губ, не уверена, чтобы видела что—либо более сексуальное, да ещё сделанное парнем абсолютно непреднамеренно.

— Вот. Кажется, я нашёл. Хотя это было совсем несложно, — говорит он, выводя меня из некого оцепенения.

— Что выбрал? — я протягиваю руку за iPod—ом, но Джаспер удерживает меня, прижимая к себе, пока тянется к динамикам. На мгновение я закрываю глаза, наслаждаясь теплом и твёрдостью его груди.

Когда первая песня начинает играть, я улыбаюсь.

— Ну, я решил не уточнять у тебя, сойдёт ли, просто потому что плэйлист называется “Песня для сна”, но...

— Что? В нём довольно милые колыбельные в стиле гранджа–девяностых.

Я смотрю на него, на то, как он улыбается мне, его губы так близко, что их невозможно игнорировать. Но прежде чем я успеваю приподняться на цыпочки и поцеловать его, Джас отстраняется и, взяв за руку, ведёт меня к постели.

Мы забираемся на кровать, и я оказываюсь права – он действительно предпочёл лечь с краю. Мне удобно на моей левой половине, так что я устраиваюсь и просто смотрю на него.

— Ох, ты не погасишь свет? – я указываю на выключатель рядом с кроватью.

Джаспер перекатывается, чтобы дотянуться до него, его футболка приподнимается, чуть оголяя спину выше пояса спортивных шорт, что он переодел. Этого недостаточно для того, чтобы увидеть хоть какую—то из его татуировок, но мысль о них весьма заманчива и к тому же поддразнивает меня, приходится взять себя в руки, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица – и я думаю, мне это удаётся, — прежде чем он переворачивается обратно.

Когда Джаспер устраивается на своей правой половине, начинает играть «Сегодня вечером».

— Тебе что—нибудь надо? – спрашиваю я. – Уверен, что не голоден?

— Нет, всё хорошо. Ну, за исключением одной вещи. – Он приподнимается на локте и склоняется надо мной, а я чуть поддаюсь навстречу, чтобы ему не пришлось тянуться слишком далеко.

Его губы составляют приятный контраст с холодным воздухом от кондиционера, хотя вкус его рта чуть—чуть по мятному горьковат от зубной пасты. Я протягиваю руку, и он ловит мою ладонь, устраивая её на своей груди. Проходят секунды, Джаспер изо всех сил старается не превратить обычный поцелуй во что—то большее, это чувствуется в том, как он держит мои пальцы, как сильнее и настойчивее его язык двигается вместе с моим. Но я помню его слова и то, как неохотно он отстранился в прошлый раз, удивительно, но именно это убеждает меня сдержаться в данный момент. Ещё раз я касаюсь его языка своим, а затем оставляю на губах Джаса два коротких поцелуя, и отрываюсь от него окончательно.

— Я, правда, не хочу ничего портить, — мягко говорю я.

Он протяжно выдыхает и кивает. – Я тоже. – Прижимается губами ко лбу и накрывает мои плечи одеялом. – Спокойной ночи, Белла.

— Доброй, Джаспер.

Кажется, что мы проделывали этот ритуал множество раз, и в какой—то момент, мне чудится, что я заснула с телефоном в руке, а прошедшие месяцы – простой сон. Зажмурившись, я почти убеждаю себя, что так и есть, когда Джаспер берёт меня за руку, лежащую между нами, и его ладонь настолько широка, что моя практически теряется в ней. Улыбаясь, я встречаю накатывающую на меня сонливость, зная, что всё будет хорошо, и я в безопасности, и это ощущение надёжности, что дарит мне его простое прикосновение, ничто иное – как реальность.