Глава 14. Неизвестность и ответственность

Драко закинул в чемодан остатки вещей из шкафа, даже не озаботившись их свернуть — то, что одежда помнется, волновало его меньше всего. Руки тряслись, а надежда занять сборами и их, и голову не оправдалась. Разум заполонили мысли — не хладнокровные, как обычно, а скачущие, мельтешащие, как те солнечные зайчики, что прорываются сквозь колыхающиеся занавеси и бегают по стенам, словно издеваясь. В груди не скребли — бесновались кошки, устроив в развороченной душе противный скрипучий концерт, в горле засел комок, и самое мерзкое — Драко понимал это со всей отчетливостью, на которую был сейчас способен, — самое мерзкое, что всё идет правильно.

А иначе и быть не могло.

Уменьшив чемодан, Малфой зло скинул его с кровати и рухнул на нее, закрыв руками глаза. Он не собирался плакать — конечно, нет! — гадкий ком в горле защищал его от бесполезных слез, но видеть свою спальню, зная, что через несколько дней придется ее покинуть, не хотелось. Драко сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы усилием воли остановить дрожь. Надо успокоиться, но как тут успокоишься? Видя эти стены с такими привычными обоями, огромный гардеробный шкаф, ставший почти родным — пусть сначала он и раздражал своей громоздкостью, письменный стол с выцарапанными инициалами, зеркало в полный рост… Зеркало, кстати, нужно забрать: его когда-то подарил Блейз, потешаясь над увлеченностью Малфоя собственной внешностью. Приятные воспоминания сейчас казались Драко чем-то вроде частичек души, и он не собирался оставлять их в этом доме.

Малфой уже не злился на отца. Накатившая обида схлынула, и одновременно с этим пришла паника — липкая, гадкая, постыдная. Люциус, несмотря на совершенную им подлость — заключение брачного контракта, — делал то, что считал должным. Как и Драко. И за желания свои он, воспитанный в правилах долга и чести, обязан отвечать.

Но почему, почему осознание ответственности не может прогнать из тела страх и дрожь? Малфой сам не понимал, что заставляет его бояться. Неизвестность? Трудности? Так не в первый раз! Драко стоило расслабиться, взять себя в руки и тщательно обдумать свои эмоции, вычленить их из души или заморозить до поры до времени, но всё, что он сейчас мог — это метаться по комнате и хватать вещи, убеждая себя, что занимается сборами.

Сесть и подумать…

Бывают ситуации, когда думать — вредно.

Драко признавал, что пытается оправдать сам себя, но старался поверить, что сейчас — одна из таких ситуаций.

Малфой застыл посередине комнаты, неясным взглядом обводя опустевшие стены. Все вещи были разложены по сумкам, и на Драко навалилась апатия. Он опустился прямо на пол, подобрав под себя ноги. Дела кончились, эмоции — тоже. Почему-то не возникало даже злости на собственное бессилие, обычно презираемое и ненавистное. Застыть каменным истуканом, не двигаться, не чувствовать — десять минут назад этого хотелось больше всего; теперь же не хотелось ничего.

Малфой вспомнил пьесу, на которую ходил когда-то с матерью: несправедливо обвиненный герой был предан, унижен и изгнан из родной страны. Страдалец, однако, не сидел сложа руки: через несколько лет он стал знаменитым полководцем, вернулся на родину, разоблачил предателей и был объявлен героем. Драко не настолько хорошо знал маггловскую историю, чтобы вспомнить, аллюзией на какого именно политического деятеля является главный герой, но сходство со своей жизнью разглядел... А точнее, хотел разглядеть. Юный изгнанник фыркнул, насмехаясь над самим собой. Приятно, конечно, надеяться на будущие победы, славу и прощение, но когда единственное, чего ты добился — это изгнание из родного дома, такие мечты бесполезны… а может быть, даже вредны. Сейчас они происходят не от амбиций, а от жалости к себе — вот только жалость требуется Драко меньше всего. Нужно действовать.

Что предпринять, Малфой не знал. Вещи собраны, комнату в общежитии ему предоставят — большего на данный момент и не требуется. Разве что поддержки... Драко неожиданно для себя самого осознал, что хочет сочувствия. Не жалости, а именно сочувствия, понимания, теплого взгляда... В такие моменты к сыну всегда приходила Нарцисса — материнское сердце будто чуяло приближение беды, но сейчас всепрощающей и всепонимающей миссис Малфой поблизости не было. Драко не знал, почему, но чувствовал себя обделенным.

Он оставляет семью и дом, семья оставляет его — всё логично и правильно, хоть и больно. Новая жизнь на то и новая, что места старому в ней не остается, и даже прежнее «я» приходится отринуть.

Вот только кто ты есть, если у тебя никого нет?

Такой новой жизни Драко не хотел.

В голове Малфоя мелькнула и спряталась какая-то мысль — мерзкая и подлая; он почти поймал ее за хвост, успев расслышать лишь отголосок своих сомнений: «Ради чего я всё теряю?». Однако в этот момент загорелся камин — удивительно вовремя лишив Драко возможности углубиться в сожаленческие размышления, — и Малфой искренне улыбнулся отряхивающемуся от пепла Блейзу.



Нарцисса неслышно проскользнула в кабинет и остановилась у книжных полок, с грустью взирая на задремавшего над бумагами мужа. Внеплановый выходной не прошел без следа, и теперь Люциус справлялся с тем, что не успел сделать днем… По крайней мере, пытался.

Миссис Малфой едва не пожалела, что упросила мужа хотя бы один день провести дома, в кругу семьи, и накликала тем самым на него неприятности в лице разоткровенничавшегося Драко. Ничего не скажешь, отличный вышел обед! С другой стороны, когда-нибудь всё и так бы раскрылось...

Громко грохнула упавшая книга, Люциус вздрогнул, вслед за ним и Нарцисса. Женщина подняла тяжелый том и с удивлением осознала, что сама его и уронила, задумавшись и неудобно опершись о полку. С каких пор она не контролирует себя настолько, что роняет вещи и того не замечает? Видимо, с тех самых, как сын дает глупые клятвы, а муж выгоняет его из дома…

Малфой потер виски и прямо взглянул на Нарциссу, даже не пытаясь сделать вид, что лишь на секунду расслабился. Предвкушает серьезный разговор? Он его получит.

— Тебе ничего не хочется исправить? — миссис Малфой решительно задвинула книгу обратно на полку и шагнула к мужу.

— С учетом того, что я сделал все правильно? Нет, — голос Люциуса звучал спокойно и твердо, как будто не он только что задремал над бумагами, и не он прогнал собственного сына.

— Оставить Драко без средств к существованию — это правильно?

— Я всего лишь посодействовал его желаниям. Он хотел жить самостоятельно, не зависеть от моих решений — он это получил, — кажется, муж действительно считал свои слова веским аргументом.

— Получил благодаря твоему решению, — съязвила Нарцисса, — хороша независимость!

— Толчок был необходим, — отрезал Люциус. — К тому же, оставить его глупость безнаказанной я не мог.

— Он сам себя достаточно наказал! — миссис Малфой в отчаянии повысила голос. Она столько лет была женой этого человека, но и подумать не могла, что он может поступать так… гадко!

— Если он не наделает еще больше глупостей, наказание обратится в пользу. Неужели ты не веришь в собственного сына? В то, что он сможет и учиться, и себя обеспечивать?

— Первое время — точно не сможет, — конечно, она поможет Драко, но Люциусу об этом знать не обязательно. — Счет в банке ты для него закрыл, а карманных денег на пару месяцев ему точно не хватит.

— Счет я не закрывал — он и так практически пустой, — муж скривился. — По сути, для Драко ничего не меняется — разве что жить будет отдельно… Месяц очень тяжелый, я сделал несколько полезных вкладов, но денег у нас какое-то время будет не хватать.

Вот уж выбрал момент, чтобы обсудить дела…

— Отличный повод выгнать сына из дома, — горько усмехнулась миссис Малфой. — Мы о нем позаботиться можем с трудом — так пускай сам себя обеспечивает одновременно с учебой?

Люциус вздохнул и на секунду прикрыл ладонями уставшие глаза.

— Нарцисса, я знаю, как ты относишься к семье. Более того, я прекрасно знаю, что сына ты любишь больше, чем женские побрякушки.

— К чему ты клонишь? — голос дрогнул. Неужели он догадался? И на что она только надеялась…

— Тебе ведь никогда не нравилось то жемчужное колье, что я подарил на пятилетие нашего брака, верно? Я совсем не буду против, если ты продашь его, а деньги потратишь на… благотворительность. Только, прошу, от своего лица, — Люциус поморщился. — Я вкладываюсь лишь в то, что приносит выгоду.

Сердце на секунду замерло, но после радостно пустилось вскачь. Нарцисса лукаво улыбнулась:

— Неужели ты считаешь, что от Драко пользы не будет? — Мелькнули проблески сожаления — как она могла так ошибиться в муже, столько лет его зная! — и тут же погасли. Бывают же счастливые ошибки!

— Пока что от него одни расстройства, — фыркнул Люциус. В его глазах плясали озорные искорки, а сам Малфой даже не пытался скрыть теплую улыбку.



Блейз недоуменно осмотрел пустые стены, прежде чем направить на Драко странный взгляд:

— Съезжаешь? — вопрос был задан таким неуверенным тоном, что Малфой фыркнул, не удержавшись. Нет, перестановку устроил!

— Отец выгнал, — кивнул он, не обращая внимания на расширяющиеся глаза Забини. — Я рассказал ему… про клятву.

Блейз осел на кровать рядом с Драко.

— И… тебе не кажется, что ты сотворил очередную глупость? — намекнул Забини. Он говорил настолько медленно и спокойно, что по телу Малфоя снова пробежал холодок. — Если ты забыл, напоминаю: рассказать стоило Гермионе, а не Люциусу.

— Всё равно к этому всё и шло, — Драко пожал плечами. — Потом отец сделал бы то же самое. Да и мне пора начинать новую жизнь… — Малфой украдкой взглянул на свои ладони: не трясутся, и то хорошо, хотя руки настолько ослабли, что могут выдать его волнение в любой момент.

— И теперь ты отчаянно делаешь вид, что всё идет по плану, — грустно усмехнулся Забини. Заметил ли друг начинающуюся дрожь или просто догадался, Драко не знал, но неожиданно для самого себя расслабился. Откровенность — это легко, это хорошо и не страшно, пусть порой от неё и бывает больно.

— Да, — признался Малфой, — делаю вид. Блейз, мне страшно, хотя всё идет правильно и ничего плохого вроде бы не предвидится. Жить буду в общежитии Академии — там всегда припасен десяток мест, для иностранных студентов, например. Счет отец закрыл, так я просто найду работу — такую, чтобы с учебой совмещать… Чего тут бояться?

Забини терпеливо выслушал и хмыкнул.

— Самостоятельности. Ответственности. Неизвестности, — отчеканил он. — Того, что, несмотря на все твои старания, ничего не получится. Неудач. Возможного бессилия. Будущих трудностей…

Блейз продолжал говорить, и Драко ощущал подступающее отчаяние. Черт возьми, ну не настолько же всё плохо!

— Ну не будет же… настолько сложно! — голос звучал почти умоляюще.

— Всё будет куда тяжелее, чем тебе представляется. Или… — протянул Блейз, — или же на самом деле ты все сложности осознаешь, просто думать о них не хочешь. Драко, ты ведь далеко не дурак — ну так и не усложняй себе жизнь, закрывая глаза на очевидные проблемы!

— Ох, — Малфой вздохнул, — давай по порядку. Проблема номер один?

— Денег у тебя сколько? — бесцеремонно поинтересовался Забини.

Драко подсчитал в уме и прикусил губу.

— Около десяти галлеонов*, — признался он. — Но на месяц…

— На месяц тебе этого хватит только на еду, — отрезал Блейз, — и то без всяких изысков. А ты к такому не приучен.

— Обедать можно в столовой Академии: она бесплатная, — вставил Малфой.

— Я это учел, — усмехнулся Забини.

Драко слегка передернуло.

— А теперь обратим внимание еще и на тот факт, — продолжил Блейз, — что тебе крупно повезет, если ты найдешь работу в первый же месяц. Ничего не умеющий студент-первокурсник… не думай, что тебя с руками оторвут. Таким образом, первую зарплату ты получишь хорошо если через полтора-два месяца…

По спине щекотно проскользнула предательская капля пота. Разум Драко суматошно искал выход из ситуации.

— Можно устроиться на работу с еженедельной зарплатой, — нашелся он.

— Газеты раздавать? — Забини ехидно сощурился.

Малфой мысленно застонал.

— Черт побери, Блейз! Я-то думал, ты должен обеспечивать моральную поддержку!

— Моя реальная помощь покажется тебе куда более полезной, — доверительно сообщил Забини. — Не волнуйся, денег я тебе одолжу до лучших времен… Только не слишком на это рассчитывай — у меня свадьба намечается, помнишь? С голода помирать я тебя не оставлю, но не более.

— Спасибо, — с чувством произнес Драко, — ты настоящий друг.

Блейз приподнял бровь.

— И это не сарказм, — спешно добавил Малфой.

— То-то же, — невозмутимо кивнул Забини. — А теперь поговорим о приятном.

— Кстати, насчет Гермионы… — Драко сообразил, что именно он брякнул, и чуть не убил себя за это «кстати». Блейз, судя по закушенной губе, изо всех сил старался не рассмеяться. — Мне понадобится твоя помощь… через пять дней.

— Вполне успею, — кивнул Забини. — А почему только через пять?

— Не хочу обсуждать с ней свой переезд, пока все не устаканится, — выдохнул Малфой. — Она ведь по лицу моему догадается, что у меня проблемы…

— И это причина? — удивился Блейз.

Пристального взгляда друга Драко не выдержал.

— Я боюсь сорваться и рассказать ей всё слишком рано, — признался он. — До того, как ты все подготовишь. Хочется сразу разрубить все узлы в надежде, что все будет хорошо, все друг друга поймут, жизнь сложится как надо… Да вот только ты сам ясно и доходчиво показал мне, что ничего не будет «как надо», — горько добавил Малфой.

— Тяжело — не значит «неправильно», — отметил Забини.

Драко пожал плечами, но, подумав, кивнул и с легкой грустью в глазах благодарно улыбнулся. На первое время план есть, теперь всего-то и нужно, что сила воли и… терпение.

А что будет потом… Там жизнь покажет.

От автора: В произведении галлеон будет приблизительно эквивалентен 5 фунтам стерлингов или 300 рублям.