- Нет! Как?! Как он смог?!
- Гарри!
- Невозможно…
- Боже, Гарри, прекрати! Ты пугаешь меня!
- Нет! Это не я… Я – не он…
Гермиона всхлипнула, дрожащими руками промокнула лоб Гарри губкой и постаралась подоткнуть его одеяло, которое он пытался с себя сбросить. Гарри был в горячке с того самого момента, как они вдвоем покинули Годрикову Лощину, и до сих пор не пришел в сознание. Он лежал на нижней койке, куда Гермиона перенесла его с помощью заклинания левитации, под грудой одеял, был весь в поту и постоянно бормотал что-то невразумительное, то переходя на зловещий шепот, то почти вскрикивая с такой мольбой в голосе, что в душе Гермионы все переворачивалось от сострадания.
Несколько часов назад они вдвоем пережили невероятный кошмар, по сравнению с которым встреча Гермионы с Пожирателями в маггловском городке теперь казалась увеселительной прогулкой.
Сегодня (а вернее, уже вчера) утром Гарри вызвал Гермиону на откровенный разговор. Он собирался отправиться в Годрикову Лощину, причем почти в ультимативной форме объявил, что ни в коем случае не возьмет Гермиону с собой. Она прекрасно понимала его беспокойство по поводу ее безопасности, но сама мысль о том, что ей придется остаться одной в палатке посреди леса и ожидать – причем, возможно, чего-то ужасного! – наводила на девушку панический страх и не позволяла согласиться с другом.
- Я не смогу, Гарри! – горячо убеждала друга Гермиона. – Пойми, я просто не смогу сидеть и думать, что с тобой, может быть, что-то случилось!
- А я не смогу простить себя, если что-нибудь случится с тобой! – в ответ восклицал Гарри, возбужденно расхаживая по палатке, то и дело запуская пальцы в волосы, и без того торчащие в разные стороны.
- Гарри! – Гермиона чуть не расплакалась. – Прошу тебя! Не оставляй меня одну! Пожалуйста!
Гарри остановился возле подруги и с мученическим выражением лица взглянул на нее.
- Гарри! – в голосе Гермионы отчетливо слышалась мольба. – Я не хочу оставаться одна… Не смей бросать меня на произвол судьбы в этой чертовой палатке! Если ты беспокоишься за меня, тогда ты должен прекрасно понимать, что здесь я буду ОДНА, и никто не сможет мне помочь, если что-нибудь случится.
Гарри горестно вздохнул, понимая правоту подруги.
- Ты меня просто убиваешь, - обреченно пробормотал он.
- Гарри, пожалуйста!
- Хорошо! Но ты должна пообещать мне, что будешь без рассуждений выполнять все, что я скажу!
Гермиона посмотрела на него с изумлением. Не обратив на это внимания, Гарри продолжил, с ужасом осознавая, что почти в точности повторяет слова, услышанные им однажды на вершине Астрономической башни:
- Пообещай мне это, или ничего не получится! Я не смогу чувствовать себя спокойно, если буду все время сомневаться и переживать за тебя!
Гермиона молча кивнула.
- Если я скажу: «Прячься» - ты должна спрятаться, - продолжил Гарри, чувствуя, как холодеет все внутри. – Если скажу: «Беги» - ты убежишь.
- Гарри, но…
- Пообещай мне! – Гарри едва не сорвался на крик. – Пообещай, что не станешь геройствовать! Это будет залогом твоей безопасности. В противном случае я просто отправлюсь в Годрикову Лощину один, сегодня же ночью, когда ты уснешь!
Гермиона смотрела на Гарри округлившимися глазами. Наконец, она тихо произнесла:
- Обещаю. Но, Гарри, если тебе понадобится помощь…
- Все будет хорошо, я надеюсь, - перебил Гарри неправдоподобно бодрым тоном. – И если мы все сделаем правильно, то, возможно, уже завтра в наших руках будет меч Гриффиндора.
Гермиона слабо улыбнулась в ответ.
Весь день Гарри терзался сомнениями. Хотя он и согласился взять Гермиону с собой, но какая-то часть сознания упрямо повторяла, что этого делать ни в коем случае нельзя. Не подавая вида, Гарри активно готовился к отправлению в Годрикову Лощину, обсуждал с Гермионой последние детали плана и подбадривающе улыбался всякий раз, как она начинала волноваться. К вечеру это волнение многократно усилилось. Гермиона старательно держала себя в руках, но Гарри отчетливо понимал, глядя на нее, что это испытание может стать для нее непереносимым. На окрестности палатки опустились сумерки. Гарри попросил Гермиону выйти на разведку, чтобы убедиться, что их отбытие никто не заметит, и, едва она покинула палатку, поспешно повесил на шею крестраж, схватил бутылочку с Оборотным зельем, мантию и хагридов мешочек и, прошептав «прости», трансгрессировал, не выходя из палатки.
Успешно переместившись в пункт назначения, Гарри первым делом принял Оборотное зелье и превратился в лысоватого пожилого маггла, у которого Гермиона на днях стянула пару волосков, а затем осмотрелся. Он оказался на площади посреди обычного маггловского городка, изукрашенного ярко сверкающими гирляндами под крышами домов и рождественскими венками на дверях. Площадь была припорошена снегом, на котором оставались отчетливые следы, так что смысла в маскировке с помощью мантии не было, и Гарри скинул ее и запихнул в карман.
Казалось, того мрачного и опасного мира, в который они окунулись несколько месяцев назад, просто не существовало – таким ярким, теплым и приветливым выглядел предпраздничный городок. В окнах маленькой церкви драгоценными каменьями сияли цветные витражи, из дверей слышался рождественский хорал. Гарри даже на мгновение показалось, что вся прошлая жизнь была лишь иллюзией, а настоящая – вот она, перед ним, стоит только протянуть руку. Он сделал несколько неуверенных шагов в сторону церкви и вдруг остановился. Посреди площади возвышался каменный обелиск, который при приближении Гарри вдруг преобразился. Вместо стелы с множеством выбитых на ней имен перед ним возникла скульптура. Трое людей: взлохмаченный мужчина в очках, женщина с длинными волосами и младенец у неё на руках. На головах у всех троих белыми пушистыми шапками лежал снег. Несколько минут Гарри молча всматривался в каменные лица Джеймса и Лили Поттер, а затем тряхнул головой, засунул руки поглубже в карманы куртки и зашагал прочь, туда, где за церковью угадывалась кладбищенская ограда.
На кладбище вела узенькая калитка. Гарри как можно тише отворил её и протиснулся внутрь. По обе стороны скользкой дорожки перед входом в церковь лежали сугробы нетронутого снега. Гарри обошел здание кругом, оставляя за собой глубокую борозду в снегу и стараясь держаться в тени под ярко освещёнными окнами. Внезапно он замер на месте, прислушиваясь. Ему показалось, что он слышит шаги за спиной. Обернувшись, он увидел странную тень, мелькнувшую за кустами у ограды. Держа наготове волшебную палочку, Гарри двинулся вперед.
За церковью тянулись ряды надгробий, укрытых голубоватым снежным одеялом в крапинках алых, золотых и зелёных искр от озарённых витражей. Гарри побрел среди могил, увязая в снегу, нагибаясь, чтобы рассмотреть надписи на старых надгробиях, то и дело всматриваясь в темноту — не следит ли кто за ним. Он явственно ощущал чье-то присутствие, и это с каждой секундой все больше беспокоило его. Наконец, не выдержав напряжения, Гарри пригнулся и скакнул за ближайший высокий памятник. Тут же неподалеку раздался странный вздох и торопливые шаги. Выглянув из своего укрытия, Гарри заметил фигуру женщины, скрывшуюся за одной из соседних гранитных плит. Стараясь производить как можно меньше шума, Гарри начал подбираться к ее укрытию и остановился в паре шагов от него.
- Кто здесь?! – довольно отчетливо спросил Гарри, не забыв при этом направить палочку на предполагаемого врага.
За памятником раздался сдавленный писк, а затем из укрытия выскочила похожая на мышку женщина средних лет и в испуге уставилась на Гарри. Секунду спустя он заметил в ее руке волшебную палочку и воскликнул:
- Стой, где стоишь! Нападаю без предупреждения!
- Гарри? Это ты?
Гарри с удивлением узнал голос Гермионы и тут же вспомнил, что для оборотного зелья она выкрала волос у какой-то магглы, видимо, той самой, в которую она сейчас превратилась. На удивление, действие Оборотного зелья не распространялось на ребенка – из-под теплого пальто женщины по-прежнему выпирал круглый животик.
- Гермиона? – недоверчиво сощурившись, спросил Гарри.
Женщина смущенно опустила глаза и убрала палочку.
- Да. Прости, Гарри, я знала, что ты все равно не возьмешь меня с собой, поэтому, когда ты отправил меня на разведку, я все сразу поняла. Я собрала палатку и трансгрессировала сюда вслед за тобой.
Гарри неопределенно хмыкнул.
- И с твоей стороны это было несправедливо, - вдруг обиженно добавила Гермиона. – Ты ведь обещал, что мы отправимся сюда вместе, и я даже согласилась на твои условия.
- Гермиона, здесь может быть очень опасно! – понизив голос и озираясь, сказал Гарри. – А если кто-нибудь видел, как ты появилась посреди площади из ниоткуда?
- Меня никто не видел, уверяю тебя, - поспешно ответила Гермиона.
- Думаю, тебе лучше отправиться назад, - твердо сказал Гарри.
- Куда? – усмехнулась Гермиона. – Мы не можем трансгрессировать поодиночке, потому что потом не найдем друг друга, ты же знаешь.
- Знаю, - буркнул Гарри. – Хорошо. Можешь остаться и помочь мне.
Гермиона просияла. Вдвоем с Гарри они побрели меж могил, вглядываясь в надгробия.
- Мы ищем их? – спросила Гермиона. – Твоих родителей?
Гарри ничего не ответил, но на лице его промелькнуло странное выражение. Гермиона не стала задавать других вопросов и продолжила читать надписи на могильных камнях. Несколько минут спустя она отыскала могилу матери Дамблдора Кендры и ее дочери Арианы. Гарри отнесся к находке весьма неопределенно. Гермиона наблюдала за ним, но не могла рассмотреть выражения его лица, скрытого в тени. Однако она сразу поняла настроение друга и его обиду на Дамблдора за то, что тот ни разу не упомянул в разговорах с ним о своих близких, о Годриковой Лощине и вообще о том, что у них с Гарри много общего, например, их родители похоронены рядом, на одном кладбище.
- А он точно не говорил… — начала Гермиона.
- Нет, — отрезал Гарри. — Давай искать дальше.
Несколько мгновений спустя Гермиона снова позвала Гарри, увидев на надгробии фамилию «Поттер», как ей показалось. На деле оказалось, что это – довольно древняя, достаточно запущенная могила, на которой едва можно было разобрать имя похороненного, который оказался неким Игнотусом. Однако Гермиону привлекло совсем не имя, а символ, который она увидела под ним.
- Гарри, это тот знак из книги!
Гарри вгляделся: изображение сильно стёрлось, имя почти не читается, но вроде там действительно было что-то вроде треугольника.
- Ну да… может быть…
Гарри сейчас совершенно не интересовали очередные загадочные личности и тайные символы, объяснения которым они с Гермионой дать не могли. Он хотел найти могилу своих родителей. По странной иронии судьбы их отыскала Гермиона.
Могила оказалась всего через два ряда от Кендры и Арианы. Надгробие было из белого мрамора, оно словно светилось в темноте, так что читать было легко:
Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года — 31 октября 1981 года
Лили Поттер. 30 января 1960 года — 31 октября 1981 года
Последний же враг истребится — смерть.
Последние слова Гарри произнёс вслух:
- «Последний же враг истребится — смерть»… Это ведь лозунг Пожирателей Смерти! Почему он здесь?
- Тут совсем не тот смысл, что у Пожирателей Смерти, Гарри, — мягко сказала Гермиона. — Имеется в виду… ну, ты знаешь… жизнь после смерти.
Из глаз Гарри вдруг полились слёзы, горячие, обжигающие, они мгновенно замерзали на щеках, Гарри даже не пытался вытирать их. Он стиснул губы, уставившись на снег, скрывающий место последнего упокоения Лили и Джеймса. Гермиона взяла его руку и крепко сжала. Он не смотрел на нее, только сжал ей руку в ответ и судорожно глотнул ночной воздух, изо всех сил стараясь снова овладеть собой. Гермиона чувствовала, что сама вот-вот расплачется. Ее вдруг посетила мысль, что нужно было бы принести с собой какой-нибудь букет или венок, все-таки, они знали, что найдут здесь могилы родителей Гарри, как же они не подумали… Гермиона вздохнула, подумав про себя: «Ты же волшебница!», - и повела волшебной палочкой. Перед ними тут же расцвел венок рождественских роз. Гарри подхватил его и положил на могилу.
Выпрямившись, Гарри положил руку Гермионе на плечи, а она обхватила его за талию, и оба молча пошли прочь по глубокому снегу к узенькой, невидимой вдали калитке. У самого выхода Гермиона вдруг остановилась и прошептала:
- Там кто-то есть! Я видела, что-то шевельнулось за кустами, там, возле ограды!
Насторожившись, Гарри и Гермиона некоторое время перешептывались, пытаясь понять, следует ли им опасаться случайных свидетелей или можно спокойно продолжить путь.
- Кошка, - наконец, решил Гарри, когда ожидание начало угнетать, — или птица. Будь там Пожиратель Смерти, мы были бы уже мертвы. Всё равно, пошли отсюда, и давай наденем мантию-невидимку.
Уходя с кладбища, они постоянно оглядывались. Накинули на себя мантию и направились в сторону, противоположную той, откуда прибыли. Уже было видно, где кончаются дома и дорога выходит на открытое место, как вдруг Гарри увидел темную массу в самом конце ряда домов. Он хотел рвануться вперед, но тут же подумал, что Гермионе будет тяжело поспеть за ним. И все же он настойчиво потянул подругу туда, где, он уже понял это, находился тот самый дом, его родной дом.
- Гарри…
- Смотри… Гермиона, смотри!
- Я ничего не… Ой!
Гермиона, наконец, тоже увидела его, разрушенный заклинаниями коттедж, оплетенный плющом, заросший травой, занесенный снегом. Правая часть верхнего этажа была полностью разрушена. Гермиона взволнованно вздохнула и прошептала:
- Не понимаю, почему его не отстроили заново?
- Может, его нельзя отстроить? — ответил Гарри. — Может, это как раны, нанесённые тёмной магией, их ведь нельзя исцелить.
Он протянул руку и прикоснулся к поржавевшей старой калитке. Гермиона прошептала:
- Ты же не пойдёшь внутрь? По-моему, это опасно, он может… Ой, Гарри, смотри!
Должно быть, прикосновение Гарри привело в действие чары. Над калиткой возникла вывеска, поднявшись из зарослей крапивы и сорной травы, словно странный быстрорастущий цветок. Золотые буквы на деревянной доске гласили:
Здесь в ночь на 31 октября 1981 года
были убиты Лили и Джеймс Поттер.
Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире,
пережившим Смертельное Проклятье.
Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен
в неприкосновенности как памятник Поттерам
и в напоминание о злой силе, разбившей их семью.
Вокруг аккуратно выведенных строчек доска была сплошь исписана. Содержание у всех надписей было примерно одно и то же: «Удачи тебе, Гарри, где бы ты ни был!», «Если ты читаешь это, Гарри, мы с тобой!», «Да здравствует Гарри Поттер!».
- Свинство — портить вывеску! — возмутилась Гермиона.
Но Гарри так и сиял.
- Это же здорово! Мне нравится, что они так написали. Я…
Он резко умолк. К ним приближалась, ковыляя, тепло укутанная фигура. Это была женщина. Сгорбленная спина, грузное тело, шаркающая походка — всё говорило о глубокой старости. Гарри и Гермиона молча стояли, наблюдая, как она подходит ближе. Старуха остановилась в нескольких шагах от них и застыла столбом посреди дороги, а затем вдруг подняла руку в перчатке и поманила Гарри и Гермиону.
Это было очень странно. По всем законам магии старуха просто не могла видеть их. Гермиона почувствовала странный холодок, зародившийся в душе, и теснее прижалась к Гарри под мантией.
- Откуда она знает? – едва слышно шепнула девушка.
Гарри покачал головой. Старуха поманила снова, с удвоенной энергией. Гарри молчал, обдумывая что-то. Гермионе даже показалось, что он просто затаился, чтобы выждать и понять, кто такая эта неожиданная визитерша. Сама Гермиона все сильнее сомневалась на ее счет, тем более что появление старухи и ее поведение были более чем настораживающими. Гермиона уже собиралась потянуть Гарри прочь от странной старухи, как вдруг он заговорил, заставив подругу подпрыгнуть от неожиданности:
- Вы Батильда?
Закутанная фигура кивнула и снова поманила пальцем.
Гарри и Гермиона переглянулись под мантией. Гарри вопросительно поднял брови, Гермиона тревожно кивнула. Вдвоем они шагнули к старухе. Та тут же заковыляла к одному из ближайших коттеджей. Гарри и Гермиона последовали за ней.
Двор коттеджа был заросшим и весьма неприглядным, как, впрочем, и сам дом. Войдя, Гермиона едва смогла сдержать рвотный позыв – до того скверно пахло в темной прихожей. Гарри снял мантию и уставился на старуху. Глаза её, затянутые бельмами, прятались в складках полупрозрачной кожи, лицо было всё в красных прожилках сосудов и старческих пигментных пятнах. Непонятно, могла ли она вообще что-нибудь видеть, а если и могла, то разве что лысеющего маггла и его беременную жену, под чьими личинами скрывались Гарри и Гермиона.
- Батильда? — повторил Гарри.
Старуха опять кивнула. Волоча ноги, она прошла мимо них, толкнув по дороге Гермиону, как будто не видела её, и скрылась в гостиной.
- Гарри, что-то я сомневаюсь, — зашептала Гермиона.
- Смотри, какая она мелкая, - ответил Гарри. – Если что, мы с ней уж как-нибудь справимся. Слушай, я тебе не говорил, она немного не в себе. Мюриэль сказала, что она выжила из ума.
Из-за двери вдруг раздался странный звук, напоминающий шипение. Гермиона испуганно дернулась и схватила Гарри за руку.
- Всё нормально, — успокоил он её и первым вошёл в гостиную.
Гермиона шагнула следом. С каждой секундой ее тревога все больше возрастала. Сердце замирало от предчувствия надвигающейся беды, но смутная надежда на то, что Батильда сможет хоть чем-нибудь им помочь, заставляла Гермиону молча ожидать продолжения.
Батильда ковыляла по комнате, зажигая свечи, но всё-таки здесь было очень темно, не говоря уже о том, что безумно грязно. Под ногами скрипел толстый слой пыли, а в воздухе, кроме запаха затхлости и плесени, явственно ощущалось нечто гораздо худшее, вроде протухшего мяса. Батильда, кажется, совершенно забыла, что владеет магией, — зажигала свечи обычными спичками, при этом руки ее отчаянно тряслись.
- Давайте я, — предложил Гарри, отбирая у неё спички.
Гермиона поежилась, едва Гарри отошел в сторону. Чтобы не стоять без дела, она направилась к камину, в котором скопилась целая гора золы – видимо, его не чистили уже много месяцев. Наклонилась к камину и вдруг ощутила рядом чье-то присутствие. Обернувшись, девушка вздрогнула – прямо за ее спиной стояла Батильда, подошедшая на удивление бесшумно. Будто не видя Гермиону, старуха принялась укладывать дрова в камин. Гермиона обеспокоенно огляделась и увидела Гарри у старого пузатого комода. Похоже, он увидел там что-то, что его заинтересовало. Вздохнув, Гермиона вернулась к очагу. Как оказалось, Батильда уже отошла в сторону и теперь стояла посреди комнаты. Гермионе стало совсем не по себе. Чтобы не думать об этом, она принялась разводить огонь. Вдруг Гарри обратился к Батильде, голос его слегка дрожал от волнения:
- Миссис… мисс Бэгшот! Кто это?
Гермиона обернулась и увидела, как Гарри подошел к старухе и ткнул ей под самый нос какой-то плоский предмет, похожий на рамку для фотографий. Батильда оглянулась на голос, но ничего не ответила.
- Кто этот человек? — снова спросил Гарри.
Молчание.
- Вы знаете, кто это? — повторил он очень громко и раздельно. — Этот человек? Вы его знаете? Как его зовут?
Батильда тупо смотрела на Гарри. Гермиона обхватила себя за плечи, чувствуя, что нервное напряжение достигло предела. Сердце гулко стучало в груди, но девушка продолжала сдерживаться, убеждая себя в том, что Гарри знает, что делает.
- Кто этот человек? — громко повторил он.
- Гарри, что ты делаешь? — не выдержав, спросила Гермиона.
- Тут на фотографии тот самый вор, ну, который украл что-то из мастерской Грегоровича! – ответил Гарри и снова обратился к Батильде. – Пожалуйста, вспомните! Кто это?
Старуха всё так же молча смотрела на него.
- Зачем вы позвали нас, миссис… мисс Бэгшот? — спросила Гермиона, тоже повысив голос. — Вы что-то хотели нам рассказать?
Батильда словно и не слышала Гермиону. Она, шаркая, подступила к Гарри и движением головы указала на дверь.
- Вы хотите, чтобы мы ушли? — спроси Гарри.
Она повторила свой жест, однако на этот раз ткнула пальцем сперва в него, потом в себя, потом в потолок.
- А, понял… Гермиона, По-моему, она хочет, чтобы я поднялся с ней наверх.
- Ладно, пошли, — сказала Гермиона.
Но стоило Гермионе двинуться с места, Батильда на удивление энергично затрясла головой и снова указала на себя и на Гарри.
- Она хочет, чтобы я пошёл с ней один.
- Почему это? — резко спросила Гермиона. В ее голосе отчетливо слышались нотки паники.
- Может, Дамблдор не велел ей давать меч никому, кроме меня?
- Ты думаешь, она на самом деле знает, кто ты?
- Да, — ответил Гарри. — Думаю, знает.
- Ну, хорошо, - с дрожью в голосе произнесла Гермиона. – Только возвращайся поскорее, Гарри.
- Ведите, — сказал Гарри Батильде.
Она заковыляла к двери. Гарри последовал за ней. На лестнице он оглянулся и ободряюще улыбнулся Гермионе. Она слабо улыбнулась в ответ и обратила взгляд на полку книжного шкафа.
Ее внимание внезапно привлекло яркое пятно, никак не вписывающееся в атмосферу разрухи и запустения, царящую в доме Батильды. Шагнув к шкафу, Гермиона разглядела новехонькую обложку толстой книжки с кричащим названием «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Ощутив невероятный прилив гнева по отношению к автору этого «бестселлера», Гермиона схватила книгу с полки и всмотрелась в обложку. На ней со старой колдографии улыбался одними глазами сквозь стекла очков-половинок профессор Дамблдор. Из книги торчал записка. Гермиона выдернула ее и, повернувшись к камину, прочла: «Дорогая Батти, спасибо за помощь. Дарю экземпляр книги, надеюсь, тебе понравится. Ты всё мне открыла, хотя, быть может, не помнишь об этом. Рита». Нахмурившись, Гермиона прошипела сквозь зубы:
- Вот ведь пиранья! – и, не раздумывая долго, вытащила из внутреннего кармана пальто бисерную сумочку и засунула в нее книгу.
Вдруг со второго этажа раздалось какое-то странное шипение, а затем – внезапный грохот, будто что-то тяжелое обрушилось на пол. Вслед за этим прозвучал еще более громкий удар и звон разбитого стекла. Гермиона кинулась к лестнице и вскрикнула:
- Гарри!
Ответа не последовало. Волна паники захлестнула девушку. Забыв об опасности, она кинулась наверх по узкой слабо освещенной лестнице, вытянув перед собой волшебную палочку. Как Гермиона не торопилась, но, будучи беременной, подняться быстро на второй этаж было не так-то просто. Задыхаясь от страха и напряжения, Гермиона преодолела последние ступени и ворвалась в комнату, откуда доносился шум.
Тут же она почувствовала, как волосы на голове зашевелились от ужаса. Батильды в комнате не было – вместо нее по полу скользило огромное гладкое тело змеи. В углу, у окна, на обломках какой-то мебели, перемешанных с грязным тряпьем, придавленный телом змеи, лежал Гарри и, кажется, был без сознания.
Гермиона взмахнула палочкой:
- Редукто!
Змея метнулась вперёд, Гермиона с криком отскочила. Отражённое заклятие ударило в занавешенное окно, и стекло разлетелось вдребезги. Едва дыша, девушка вжалась в стену и смотрела на змею, разворачивающуюся на лестнице. Похоже, Гермиона мало волновала это жуткое создание, потому что змея проползла мимо девушки в комнату и приготовилась снова напасть на Гарри. Он уже поднялся на ноги, но, видимо, был настолько шокирован внезапностью происходящего, что не пытался защититься. Собравшись с духом, Гермиона снова пальнула в чудовище заклинанием. Мелькнула красная вспышка, змея взметнулась в воздух. Одно за другим разворачивались тяжёлые кольца — вверх, вверх, к самому потолку. Гарри взмахнул волшебной палочкой, но не успел произнести заклинание. Лицо его исказилось от боли, и он закричал:
- Он близко! Гермиона, он сейчас будет здесь!
Одновременно с криком Гарри змея, бешено шипя, плюхнулась на пол. Обрушились какие-то полки. Гарри перепрыгнул через кровать и схватил едва живую от страха Гермиону. Она вскрикнула от боли, когда он потащил её назад, через кровать. Змея вновь подняла голову и метнулась вперёд в то самое мгновение, когда Гарри бросился к двери, таща за собой Гермиону. Гермиона крикнула на змею:
— Конфринго!
Заклятие разнесло в пыль зеркальную створку платяного шкафа и заметалось по комнате, отскакивая от стен и потолка. Гарри, волоча за собой Гермиону, прыгнул с кровати на туалетный столик, а оттуда через разбитое окно — в пустоту. Гермиона взвизгнула, а в следующее мгновение они перекувырнулись в воздухе, успев трансгрессировать в тот самый момент, как Волдеморт ворвался в темную захламленную комнату на втором этаже в доме Батильды.
После трансгрессии они оба повалились на снег. Гермиона тяжело дышала, перекатилась на спину и закрыла глаза. В голове гудел пудовый колокол, сердце колотилось у самого горла, а руки и ноги, казалось, отнялись.
- Пусть все будет хорошо, - побледневшими губами забормотала она. – Пожалуйста, пусть с моим малышом все будет хорошо… Пожалуйста, пусть все будет…
- НЕЕЕЕТ!!!
Гермиона подскочила от неожиданности, услышав вопль Гарри. Села рядом с ним и повернула друга на спину. Он был без сознания и, кажется, бредил. Его глаза под закрытыми веками метались из стороны в сторону, кулаки сжимались и разжимались. Гарри скрипел зубами и стонал. Гермиона даже не пыталась поднять его, дрожащими руками направила на него волшебную палочку и произнесла:
- Мобиликорпус!
Тело Гарри приподнялось над землей и, повинуясь движению волшебной палочки Гермионы, поплыло ко входу в палатку.
На примятом снегу, где только что лежал Гарри, Гермиона вдруг увидела какой-то изломанный предмет. Задержавшись, она наклонилась и подняла со снега волшебную палочку Гарри, сломанную пополам.
Внутри у Гермионы все похолодело. Одеревеневшими пальцами она осторожно положила палочку в карман пальто, а затем зашла в палатку. Уложила Гарри на кровать, притащила все имеющиеся у них одеяла, укрыла его. Крестраж на груди Гарри впился ему в кожу и был холоден, как лед. Гермиона попыталась снять медальон, но ничего не вышло – он прочно приклеился к коже, будто врос в нее. Дрожа от пережитого ужаса, Гермиона направила палочку на грудь Гарри, глубоко вздохнула и проговорила:
- Диффиндо!
Сверкнуло заклинание. Крестраж, наконец, отвалился от кожи Гарри и скатился на кровать. На груди Гарри чуть повыше сердца остался багровый овальный ожог от медальона и неглубокий порез от заклинания Гермионы. Облегченно выдохнув, девушка спрятала крестраж в бисерную сумочку. Скинула пальто и принялась осматривать Гарри. На его руке она обнаружила следы от змеиных зубов. Всхлипывая, Гермиона вытащила из бисерной сумочки бутылочку с настойкой бадьяна и принялась обрабатывать раны на теле Гарри.
Несколько часов она просидела у постели друга, обтирая ему лицо губкой, вздрагивая каждый раз, как он начинал кричать и метаться в постели. За стенами палатки уже забрезжил рассвет, а Гарри все не становилось лучше. Гермиона изо всех сил старалась сдержать слезы, но время от времени невольные всхлипы срывались с ее губ. Наконец, Гарри начал приходить в себя, но все еще продолжал вскрикивать:
- Нет…
- Гарри, всё хорошо, всё в порядке!
- Нет… Я уронил её… Уронил…
- Гарри, всё хорошо. Очнись, Гарри!
Он открыл глаза.
- Гарри, — прошептала Гермиона. — Ты как… нормально?
- Да, — ответил он, но Гермиона сразу поняла, что он лжет.
- Мы удрали, - не то вопросительно, не то утвердительно произнес Гарри.
- Да, — сказала Гермиона. — Пришлось задействовать заклинание Левитации, чтобы уложить тебя на койку, я не смогла бы тебя втащить. Ты был… Ну, в общем, ты был немного не того… - помолчав немного, она закончила: - Плохо тебе было. Совсем плохо.
- Давно мы оттуда смотались?
- Несколько часов прошло. Уже почти утро.
- А я, значит, был… без сознания, что ли? – с тревогой спросил Гарри.
- Да не то чтобы, - замялась Гермиона. – Ты кричал, и стонал, и… и вообще, — закончила она мрачно.
Гарри молчал и о чем-то думал.
- Я еле сняла с тебя крестраж, — сказала Гермиона, стремясь переменить тему. — Он прямо-таки прилип к твоей груди. Там даже отметина осталась. Ты прости, мне пришлось применить заклинание ножниц, иначе не получалось его оторвать. Ещё и змея тебя укусила, но ранку я промыла, обработала бадьяном…
Гарри стащил промокшую от пота футболку, бросил её на пол и осмотрел себя. Взгляд его помрачнел. Натянув колючий свитер на голое тело, Гарри спросил:
- А куда ты положила крестраж?
- К себе в сумку. Пусть он лучше пока там полежит.
Гарри откинулся на подушки и посмотрел в её осунувшееся, посеревшее лицо.
- Не надо было нам лезть в Годрикову Лощину. Это все я виноват, Гермиона, прости.
- Ты не виноват; я тоже хотела там побывать. Я вправду думала, что Дамблдор там оставил для тебя меч.
- Угу… Видно, мы ошиблись. Как ты?
- Со мной все хорошо, - вымученно улыбнулась Гермиона. – На удивление, мой малыш ведет себя смирно и не доставляет хлопот. Наверное, он тоже перепугался… - помолчав, она вдруг спросила: - Что там было, Гарри? Что произошло, когда она отвела тебя наверх? Змея пряталась на втором этаже? Выскочила, убила её и напала на тебя, да?
- Нет, — ответил Гарри. — Она и была змеёй… Вернее, змея была ею… С самого начала.
- Ч-что? – в ужасе прошептала Гермиона.
Гарри закрыл глаза и пару минут молчал, а затем глухо произнес:
- Наверное, Батильда уже довольно давно умерла. А змея… была у неё внутри. Её оставил в Годриковой Лощине Сама-Знаешь-Кто, чтобы караулила. Ты была права: он знал, что я туда вернусь.
- Змея была внутри Батильды?
Гермиона почувствовала, что её вот-вот стошнит.
- Люпин говорил, что мы столкнёмся с магией, которую и представить себе не могли, — пробормотал Гарри. — Она не хотела разговаривать при тебе, потому что говорила-то она на змеином языке, всё время говорила на змеином, а я и не заметил, я же её понимал. Как только мы поднялись наверх, змея известила Сама-Знаешь-Кого, я всё слышал мысленно, я почувствовал, как он обрадовался и велел меня схватить… а потом… - Гарри запнулся. - …потом она преобразилась, обернулась змеёй и бросилась на меня. — Он посмотрел на следы от зубов. — Ей не было приказано убить меня, только задержать, пока не явится Сама-Знаешь-Кто.
С выражением разочарования и некоторой озлобленности на лице он сел и откинул одеяла.
- Нет, Гарри, тебе же, наверное, надо отдыхать!
- Это тебе надо выспаться. Не обижайся, но вид у тебя кошмарный. Я еще поговорю с тобой по поводу твоего безответственного отношения к собственному здоровью, - тут он строго посмотрел на притихшую подругу. - Чуть попозже.
- Но ты же, все-таки, был ранен… И это нападение… Со мной ничего не случилось, а вот ты…
- Я-то как раз уже в норме, - возразил Гарри. - Могу подежурить. Где моя волшебная палочка?
Гермиона почувствовала, как обрывается сердце.
- Где моя палочка, Гермиона?
Она закусила губу, глаза её наполнились слезами.
- Гарри…
- Где моя волшебная палочка?
Гермиона подошла к креслу, на котором небрежно висело ее пальто, запустила руку в карман, осторожно вытащила палочку из остролиста и показала ему.
Палочка переломилась надвое, только стержень от пера феникса удерживал обе половинки вместе. Гарри взял палочку в руки, словно это было живое раненое существо. Дрожащими руками он протянул палочку Гермионе:
- Почини её! Пожалуйста!
- Гарри, вряд ли я… когда она вот так сломалась…
- Пожалуйста, хоть попробуй, Гермиона!
- Р… репаро!
Отломанная половина приросла на место. Гарри взмахнул палочкой.
- Люмос!
Вылетели несколько искорок и сразу потухли. Гарри прицелился в Гермиону:
- Экспеллиармус!
Волшебная палочка Гермионы, слабо дёрнувшись, осталась у неё в руке. Палочка Гарри не выдержала ничтожного магического усилия и снова переломилась пополам. Гарри смотрел на неё с ужасом. Гермиона с трудом проглотила комок, застрявший в горле, и еле слышно прошептала:
- Гарри… прости, пожалуйста… Боюсь, что это я её… Понимаешь, когда мы убегали, змея кинулась на нас, я швырнула в неё Взрывающим заклятием, а оно отскочило и… и, наверное, зацепило…
- Ты же не нарочно, — машинально ответил Гарри. Голос его звучал безжизненно. — Ничего… что-нибудь придумаем.
- Гарри, вряд ли её можно починить, — со слезами проговорила Гермиона. — Помнишь… помнишь, у Рона сломалась волшебная палочка? Когда вы разбились на машине? Её так и не смогли исправить, в конце концов, пришлось покупать новую.
- Ладно, — сказал Гарри фальшиво-бодрым голосом. — Пока что буду одалживать твою. На время дежурства.
Гермиона, заливаясь слезами, протянула ему свою волшебную палочку. Она так и осталась сидеть у его постели, а Гарри выбрался наружу, больше всего на свете мечтая оказаться как можно дальше от неё. Гермиона почувствовала это и не стала навязываться, тем более, что ей самой необходимо было прийти в себя и хоть немного привести в порядок мысли. Чтобы не сидеть без дела, терзаясь чувством вины, Гермиона принялась наводить порядок в палатке, вскипятила чайник, а затем решила в который раз перебрать содержимое бисерной сумочки. По странному стечению обстоятельств, первым, на что она наткнулась, оказалась книга Риты Скитер «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Гермиона вдруг подумала, что в этой книге можно было бы найти какую-нибудь полезную информацию, ведь, несмотря на всю свою подлость, Рита, как правило, излагала в своих статьях факты, хоть и перевранные в нужном ей ключе. Наверняка, она провела тщательное расследование жизни Дамблдора, раз уж добралась даже до Батильды Бэгшот, чтобы разузнать так любимые ею «грязные подробности». Гермиона вдруг вспомнила, как Гарри с невероятным возбуждением во взгляде допытывался у Лже-Батильды о том, не знает ли она человека, изображенного на старой фотографии. А что, если Батильда отдала одну из таких фотографий Рите? Вдруг книга, и правда, окажется более полезной, чем они могут предполагать? Взволнованная этой мыслью, Гермиона решила поговорить с Гарри. Заварила им обоим горячего чаю, сунула книгу под мышку и вышла из палатки.
Гарри сидел, по обыкновению прислонившись к брезентовой стене, и молча взирал на теряющийся за холмами горизонт.
- Гарри! — нерешительно позвала Гермиона и осторожно подошла к другу, как будто боялась, что он её заколдует её же собственной волшебной палочкой. Вся заплаканная, она присела рядом с ним на корточки и протянула чашку чая.
- Спасибо, — буркнул Гарри, принимая чашку.
- Можно с тобой поговорить?
- Да, — ответил Гарри.
- Помнишь, ты хотел узнать, что за человек был на фотографии? Так вот, у меня тут книга…
Она робко положила ему на колени «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора».
- Как? Откуда?
- Валялась в доме у Батильды… Из неё торчала вот эта записка.
Гарри пробежал глазами листок, исписанный ядовито-зелеными чернилами, и посмотрел на подругу.
- Я думаю, книгу принесли, когда настоящая Батильда была ещё жива, только, наверное, читать уже не могла, - сказала Гермиона.
- Да, наверное.
Гарри со злостью вгляделся в обложку книги. Гермиона приняла выражение его лица на свой счет.
- Ты всё ещё сердишься на меня? — спросила она с дрожью в голосе. Глаза ее снова наполнились слезами.
Гарри взглянул на нее и тихо сказал:
- Нет, Гермиона, я знаю, что это вышло нечаянно. Ты замечательная, ты нас вытащила оттуда живыми. Если бы не ты, я бы сейчас уже был мёртв.
Она улыбнулась сквозь слёзы. Гарри слабо улыбнулся в ответ, а потом уткнулся в книгу. Обложка плохо гнулась — очевидно, книгу ещё ни разу не открывали. Гарри перелистал страницы, отыскивая фотографии. Та, которую он искал, попалась почти сразу — молодой Дамблдор и его красивый приятель дружно хохотали над какой-то давно забытой шуткой. Гермиона заглянула в книгу через плечо Гарри и прочла подпись под фото: «Альбус Дамблдор вскоре после смерти матери, со своим другом Геллертом Гриндевальдом».
Это было невероятно. Гриндевальд. Друг Дамблдора! Гермиона смотрела, не отрываясь, на напечатанное имя, как будто не верила своим глазам. Потом очень медленно оглянулась на Гарри.
- Гриндевальд?!
Пропустив остальные фотографии, Гарри принялся листать ближайшие страницы — не мелькнёт ли ещё раз роковое имя. Скоро он отыскал его и начал жадно читать, но быстро запутался. Чтобы хоть как-то понять смысл, нужно было вернуться назад, и в итоге он оказался в начале главы под названием: «Общее благо». Они с Гермионой вместе стали читать.
В книге говорилось, что Альбус Дамблдор, выдающийся маг своего времени, после окончания школы собирался отправиться в кругосветное путешествие, чтобы набраться опыта в магии, но внезапная смерть матери заставила его отказаться от идеи о поездке по дальним странам и вернуться в отчий дом, в Годрикову Лощину. Далее Скитер, в своей традиционной манере, начала излагать туманные факты и косвенные доказательства того, что Альбус Дамблдор был вовсе не таким борцом за справедливость и примерным семьянином, каким его принято считать в магическом обществе. Более того, по словам Риты, ей удалось выудить из старушки Бэгшот воспоминания о нескольких месяцах дружбы между Дамблдором и ее внучатым племянником Геллертом Гридевальдом, приехавшим к ней погостить. В книге приводилось письмо, написанное Дамблдором Гриндевальду. Текст его более чем красноречиво говорил о планах и намерениях молодых людей установить власть волшебников над магглами «РАДИ ОБЩЕГО БЛАГА» и использовать магию в качестве оружия для осуществления этих планов. Правда, этим юношеским мечтаниям не суждено было сбыться, и Скитер утверждала, что причиной тому стало вовсе не раскаяние Дамблдора и его нежелание идти за своим другом, которым он так восхищался. Дружба между Дамблдором и Гриндевальдом прервалась в день смерти Арианы, таинственной сестры Альбуса, причем прервалась внезапно и навсегда. Геллерт бежал из страны, а Альбус оказался раздавлен смертью сестры настолько, что позволил младшему брату напасть на него на похоронах и сломать ему нос. Скитер задавала провокационные вопросы о том, какова была причина внезапного бегства Гриндевальда и возмутительной потасовки у гроба Арианы, а главное – каким образом погибла сестра Дамблдора, и не имеет ли отношения к ее гибели сам Дамблдор?
Здесь заканчивалась глава. Гермиона дочитала страницу раньше Гарри и ждала, пока он завершит чтение. Выражение его лица с каждой секундой становилось все более устрашающим, так что, как только он закончил, Гермиона выдернула книгу из его рук и захлопнула не глядя, словно прятала что-то непристойное.
- Гарри…
Он молча покачал головой. Гермиона почувствовала в его взгляде, в его движениях невероятное разочарование, будто внутри у Гарри что-то надломилось и перестало существовать. Она словно заглянула к нему в душу и поняла, что Гарри растерян и раздавлен тем, о чем узнал, что он просто перестал доверять единственному человеку, в котором никогда раньше не сомневался.
- Гарри! — Тихо произнесла Гермиона. - Гарри, послушай, что я тебе скажу. Конечно, это… не очень приятное чтение…
- Да уж, не то слово.
- Но ты не забывай, Гарри, это всё пишет Рита Скитер.
- Ты ведь прочла его письмо к Гриндевальду?
- Я… Да, прочла, — она запнулась, с несчастным видом баюкая чашку чая в замёрзших ладонях. — Наверное, это хуже всего. Батильда считала, что у них были одни только разговоры, но «Ради общего блага»? — это же был лозунг Гриндевальда, которым он оправдывал все свои зверства. А тут… Получается, Дамблдор и навёл его на мысль. Говорят, даже над входом в Нурменгард была надпись: «Ради общего блага».
- Что это — Нурменгард?
- Тюрьма, которую Гриндевальд построил для своих противников, а в конце концов сам в неё сел, когда Дамблдор его победил. И всё равно ужасно думать, что идеи Дамблдора помогли Гриндевальду прийти к власти. С другой стороны, даже Рита Скитер признаёт, что они были знакомы не больше нескольких месяцев, причём оба тогда были совсем молодые и…
- Я так и знал, что ты это скажешь, — бросил Гарри со злостью. — Так и знал, что ты скажешь: «Они были совсем молодые». Им было столько, сколько нам сейчас! Мы с тобой рискуем жизнью, сражаясь против Тёмных искусств, а он в нашем возрасте обнимался со своим лучшим другом и строил планы, как бы захватить власть над магглами!
У Гарри больше не было сил сдерживаться, он вскочил и заходил кругами, чтобы хоть немного успокоиться.
- Я его идеи не защищаю, — сказала Гермиона. — Всякое там «право на господство» — всё это просто чушь, та же самая «Магия — сила». Но, Гарри, у него только что умерла мать, он был так одинок…
- Одинок? Он не был одинок! У него был брат, а ещё сестра-сквиб, он её держал взаперти…
- Вот этому я не верю, — твёрдо сказала Гермиона и тоже встала. — Не знаю, что с ней было не так, но я не думаю, что она была сквибом. Дамблдор, каким мы его знали, никогда бы не допустил….
- Дамблдор, каким мы его знали, не рвался к господству над магглами! — заорал Гарри, так что несколько чёрных дроздов сорвались с деревьев и с криками закружились в пасмурном небе над вершиной холма.
- Он изменился, Гарри, я тебе говорю! Просто изменился, и всё! Может, в семнадцать лет он и верил в эту ерунду, но вся остальная его жизнь была посвящена борьбе против Тёмных искусств! Именно он, и никто другой, остановил Гриндевальда, он всегда голосовал за защиту магглов, за права волшебников из семей магглов, он с самого начала сражался Сам-Знаешь-с-Кем и погиб в бою!
Книга Риты Скитер лежала на земле между ними, и Дамблдор на обложке печально улыбался обоим.
- Гарри, прости, но, по-моему, ты злишься, потому что Дамблдор сам тебе об этом не рассказал!
- Может, и так! — рявкнул Гарри и обхватил голову руками, то ли чтобы сдержать свою ярость, то ли защищаясь от обрушившегося на него разочарования. — Подумай сама, чего он от меня всё время требовал, Гермиона! Рискни жизнью, Гарри! И ещё разок! И опять, и снова! И не жди никаких объяснений, ты должен слепо мне верить. Поверь, я знаю, что делаю, поверь, хоть я тебе не доверяю! Ни разу он не сказал всей правды! Ни одного раза!
Голос Гарри сорвался. Гермиона опустила голову, словно пытаясь отгородиться от его слов. Она упрямо не хотела верить в то, что Дамблдор мог поступать подло, хотя в последнее время эта ее уверенность все больше расшатывалась. Внутренний голос тут как тут дал о себе знать и ехидно протянул: «Вспомни, как он поступил с тобой и с Драко! Зачем он заставил вас выпить то чертово Зелье? Ведь именно из-за него случилось все то, что случилось, и теперь ты мучаешься воспоминаниями и сожалениями. Для чего Дамблдор сделал это? Не кажется ли тебе, что он просто использовал вас?..»
«Нет!» - упрямо тряхнула головой Гермиона и тихо произнесла:
- Он любил тебя. Любил, я знаю.
Гарри уронил руки.
- Не знаю, Гермиона, кого он любил, только не меня. Это не любовь, если он бросил меня в такой жуткой каше. Чёрт, да он с Геллертом Гриндевальдом был откровеннее, чем со мной!
Гарри подобрал упавшую в снег волшебную палочку Гермионы и снова сел у входа в палатку.
- Спасибо за чай. Я додежурю свою смену, а ты иди в тепло.
Гермиона поняла, что её прогоняют. Подобрала книгу и ушла в палатку, но, проходя, легко провела рукой по взлохмаченной макушке Гарри.
- Все утрясется, Гарри… - прошептала она скорее для того, чтобы успокоить саму себя.
«Как бы то ни было, нам нужно думать о том, как избавиться от крестражей Волдеморта. А уж со всем остальным будем разбираться потом. Ведь верно, Гермиона?»

***

Утро было по-настоящему волшебным. На снегу сверкали солнечные блики, окна покрылись кружевными морозными узорами, в самом воздухе чувствовалось дыхание праздника.
Драко проснулся поздно, услышал, как куранты пробили одиннадцать. Несколько мгновений он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь сладкой полудремой. «Какой замечательный сон! – подумал он. – Странный… но чертовски приятный!» Потянувшись, Драко, наконец, открыл глаза и решительно сел в постели.
Тут же он ощутил странное шевеление сбоку. Холодок страха пробежал по спине юноши. Драко инстинктивно потянулся за волшебной палочкой, но, на удивление, не обнаружил ее на туалетном столике. Обернувшись, Драко не смог сдержать изумленный возглас.
На кровати рядом с ним, завернувшись в одеяло, совсем по-детски положив под щеку кулачок, сладко спала Астория. Услышав голос Драко, она вздрогнула и распахнула затуманенные дымкой сна голубые глаза.
- Астория?! – сдавленно прохрипел Драко.
- Доброе утро, дорогой, - сладко промурлыкала девушка и, повернувшись на спину, потянулась. Одеяло соскользнуло с нее, открыв при этом ее обнаженную грудь.
Драко почувствовал, как сердце пропустило удар, а спина сразу покрылась испариной.
- Что… - выдавил он и не узнал собственного голоса. Кашлянув, он как можно тверже спросил: - Что ты здесь делаешь?
- В каком смысле? – с легким недоумением спросила Астория и тоже села, при этом одеяло соскользнуло еще ниже, и Драко с ужасом заметил, что девушка полностью обнажена.
- Что ты делаешь в моей постели?! – прошипел Драко, чувствуя, как гнев начинает захлестывать сознание. – Да еще в таком виде?!
- Что за странный вопрос, Драко? – наморщила носик Астория. – Разве ты забыл, что произошло вчера между нами? – тут она потянулась, чтобы поцеловать его, но он не позволил, грубо оттолкнув ее.
- Что могло произойти, Астория?! Я пришел в свою комнату и лег спать, а ты, как помнится, ушла к себе. Зачем ты вернулась? Зачем пришла сюда, да еще и разделась? Ты не думала, что сюда может зайти кто-нибудь из слуг, или даже моя мать, и увидеть тебя?
- Что в этом такого? – Астория пожала плечами. – Они знают, что мы помолвлены и скоро станем мужем и женой. Разве мы должны перед кем-то отчитываться?
- Что ты несешь?! – наконец, вышел из себя Драко. – Что за спектакль ты тут устроила?!
Астория сердито сдвинул брови.
- Я думала, тебе понравилось… В чем дело, Драко? Что за муха тебя укусила? Ночью ты так со мной не разговаривал…
- Ночью я спал! – рявкнул Драко и вскочил с кровати.
В следующее мгновение он осознал, что сам не одет. Залившись краской, он схватил одеяло и поспешно прикрылся. Астория, совершенно не смущаясь, осталась сидеть полностью обнаженной.
- Чудесное Укрепляющее зелье, не правда ли? – произнесла она, подтянув колени к подбородку. – Весьма бодрит и… укрепляет, - тут она ехидно усмехнулась, приведя Драко в бешенство.
- Прикройся! – рыкнул он. – И отправляйся в свою комнату! И больше никогда – слышишь?! – никогда не смей входить сюда без моего разрешения!
- Фу, как грубо, - скривилась Астория, потянулась и с грацией пантеры соскользнула с кровати. Драко сглотнул. – Я тебя совершенно не понимаю. Ночью ты был таким ласковым и нежным… Говорил, что любишь меня и все время называл меня малышкой… а теперь грубишь и кричишь на меня. Похоже, ты не в себе от тех ужасов, что тебе приходится переживать…
- О, нет, - прошипел Драко с нарастающей угрозой в голосе. – Я вполне нормален. Это ТЫ заставляешь меня выходить из себя. И если ты сейчас же не уберешься из моей комнаты, клянусь, я за себя не ручаюсь!
Астория театрально вздохнула, подняла с пола голубой шелковый халатик и накинула его, а затем подошла к Драко.
- Мне казалось, что тебе было хорошо. Что тебе понравилось…
- Тебе показалось, - сквозь зубы процедил Драко. Глаза его сверкали яростью, а желваки на скулах ходили ходуном. В эту минуту он был готов без зазрения совести ударить девушку. Астория поняла это и отступила на шаг, а затем, вздернув носик, прошествовала к двери. Прежде чем уйти, она мстительно прошипела:
- Очень жаль, мистер Малфой, что я настолько оскорбляю Ваши чувства своим присутствием. Но позвольте Вам напомнить, что Вы добровольно пожелали скрепить наш союз Нерушимым Контрактом. Подумайте об этом на досуге.
- Что?! – взревел Драко, но Астории уже и след простыл.
- Черт! – Драко с яростью откинул в сторону одеяло, плюхнулся на кровать и схватился за голову. – Как? КАК?!
В голове начали прокручиваться события вчерашней ночи. Жаркие объятия. Нежный шепот. Обжигающий взгляд карих глаз. Каштановые кудри, благоухающие ванилью и ландышем… Он не мог не узнать этот аромат! Не мог не узнать… Или ему показалось? И ее руки… они были настоящими, мягкими, нежными. Но какими-то странно холодными. И ее губы… Их вкус был какой-то другой. Не может быть, чтобы он настолько ошибся. Как он мог принять за нее другую? Как он мог настолько отдаться своему безумному желанию увидеть ее, что не смог заметить разницу?
«О, Мерлин! Что я натворил?!»
Что МЫ натворили…

***

Драко спустился из своей спальни в столовую лишь к пяти часам, да и то только после того, как Нарцисса прислала к нему третьего по счету эльфа и предупредила, что, если он немедленно не выйдет к столу, она поднимется к нему сама. Ужинать совсем не хотелось, но волей-неволей пришлось спуститься.
За столом царило мрачное молчание. Люциус, хмурый, как грозовое облако, восседал во главе стола и без интереса ковырял вилкой холодный бифштекс. Нарцисса держалась подчеркнуто холодно и отстраненно, будто ничто в этом мире ее не касалось, и спокойно поглощала ужин. Астория сосредоточенно нарезала мясо крошечными кусочками и отправляла их в рот. Едва Драко вошел, она демонстративно отвернулась.
«Изумительный рождественский ужин!» - с сарказмом подумал Драко и прошел к столу.
- Добрый вечер, отец. Добрый вечер, мама. Астория…
Люциус молча кивнул, Нарцисса сухо произнесла: «Добрый вечер», Астория же ограничилась презрительным хмыком.
Драко сел по правую руку от отца, запихнул за воротник накрахмаленную салфетку с вышитой фамильной монограммой, взял в руки серебряные приборы и попытался хоть что-нибудь съесть. Кусок не лез в горло, в то время как голова разрывалась от мыслей. Драко отчаянно желал знать, что произошло с Поттером, сумел ли Темный Лорд поймать очкарика, но задать вопрос в открытую Драко не решался. Внутри будто натянулась тугая струна, готовая лопнуть в любой момент. Да к тому же вчерашнее происшествие с Асторией никак не выходило из головы. «Как такое могло случиться? – терзался Драко мыслями. – Как я мог это допустить? Я ведь знаю, что Гермиона – с Поттером, знаю, что она никак не может попасть в Мэнор. Почему я с такой легкостью поверил в происходящее? Почему Астории удалось так просто обмануть меня? Черт! Я просто помешался на НЕЙ. Это не может больше продолжаться. Я должен избавиться от этого сумасшествия, должен прекратить действие чертова Дамблдоровского проклятья! Иначе я просто сойду с ума…»
Ужин проходил в мрачном молчании. В Малфой-мэноре было не принято разговаривать за столом, но сегодня атмосфера была по-особому напряженной. Люциус явно нервничал, как, впрочем, и Нарцисса, хотя ей более успешно удавалось скрывать чувства под маской холодной отстраненности. Драко не решался заговорить с отцом, поэтому, как только эльфы подали пудинг, сливовую настойку и овсяные лепешки с мускатным соусом, что означало завершение ужина, он осторожно спросил у матери:
- Что случилось?
Услышав вопрос, Люциус сверкнул взглядом в сторону сына, а затем с грохотом отбросил столовые приборы, вскочил с кресла, в несколько шагов пересек столовую и остановился у окна.
Нарцисса шумно вдохнула носом, прикрыла глаза, стараясь успокоиться, а через мгновение ответила совершенно будничным тоном:
- Что ты имеешь в виду, Драко? Все в порядке. Мы ужинаем.
- Я это заметил, - процедил Драко себе под нос.
- Если хочешь о чем-либо поговорить, следует сначала закончить трапезу, - наставительно произнесла Нарцисса.
Драко поморщился, отложил столовые приборы, пробормотал: «Спасибо, я уже сыт», - и встал из-за стола.
- Я буду в своей комнате, - сказал он и направился к выходу.
Не успел он выйти за дверь, как его остановил оклик матери:
- Драко!
Он остановился и обернулся:
- Что?
Нарцисса подошла к нему вплотную и остановилась, молча глядя на него.
- В чем дело? – спросил Драко. – Что с вами сегодня происходит? Отец сам не свой, да и ты как-то странно себя ведешь…
- Ты еще не знаешь? – Нарцисса подняла брови. – Хотя, откуда тебе знать, ты ведь заперся в своей комнате, будто какой-то отшельник.
- Мама!
- Ну, хорошо, - вздохнула миссис Малфой. – Поступай, как знаешь. Если тебе хочется сбежать ото всех и спрятаться…
Драко бросил на мать гневный взгляд. Нарцисса тут же переменила тему:
- Если тебе, действительно, интересно, почему мы с отцом ведем себя, как ты изволил выразиться, странно, так знай – это связано с твоим однокурсником, Гарри Поттером.
Заметив, как Драко напрягся, Нарцисса продолжила:
- Темный Лорд вчера ночью получил сообщение от своей… змеи… - эти слова дались миссис Малфой с трудом. – Она обнаружила мальчишку Поттера и заманила его в ловушку. Насколько мне известно, Темный Лорд незамедлительно отправился в условленное место и, действительно, застал там Поттера.
Драко сам не заметил, как задержал дыхание. Сердце забилось чаще.
- Увы, - вздохнула Нарцисса, - мальчишка успел сбежать. Кажется, ему помогала какая-то пожилая ведьма, но, возможно, это была всего лишь его магглорожденная подружка, применившая маскирующие чары или Оборотное зелье.
- Так Лорд не поймал ее… его… - пробормотал Драко, запинаясь. – То есть, их?
- К сожалению, нет, - ответила Нарцисса, внимательно вглядываясь в глаза сына. – Кажется, тебя это сильно взволновало, Драко. Неужели ты беспокоишься за жизнь Поттера? Или, может быть, его подружки?
- Не говори глупостей, мама, - довольно резко ответил Драко. – Мне наплевать на этого четырехглазого и всю его компанию. Я буду рад, если Темный Лорд, наконец, разделается с ними.
По взгляду матери Драко понял, что она не поверила ни одному слову.
- Извини, я хотел бы вернуться в свою комнату и почитать, - быстро проговорил Драко и повернулся, чтобы уйти, но голос матери заставил его остановиться и обернуться.
- Подожди, - произнесла Нарцисса совершенно изменившимся тоном. – Мне нужно поговорить с тобой.
- Я слушаю, - сказал Драко, машинально засунув руки в карманы брюк, будто желая отгородиться от разговора с матерью.
Нарцисса несколько мгновений молчала, по-видимому, собираясь с мыслями, а затем спросила:
- Это правда?
- Что именно? – чуть более раздраженно, чем хотелось бы, спросил Драко.
- Ответь мне, сын, я имею право знать, - голос Нарциссы был тверд. – То, что говорил вчера Темный Лорд – правда? У тебя, действительно, были отношения с магглорожденной?
Драко не ответил, но отвел взгляд. Нарцисса вздохнула.
- Я так и знала. Я догадывалась. Видела, что с тобой что-то происходит. Мне казалось, что это связано с заданием, которое поручил тебе Темный Лорд… но, оказывается, все гораздо хуже. Как ты мог, сын? Это ужасно. Ты ведь знаешь, наше положение и без того шаткое. Твой поступок бросает тень на репутацию нашей семьи.
- Мама, - перебил Драко раздраженно, - тебе не кажется, что наша репутация в гораздо большей степени страдает от других наши поступков?
Нарцисса ошеломленно замолчала.
- То, что я сделал, - продолжал Драко, - или, вернее, то, что утверждает Темный Лорд, уже осталось далеко в прошлом. Отец прав: я заключил магический Контракт и навсегда прервал все связи, каким-либо образом порочащие честь нашей семьи. И я больше не хочу говорить об этом. Извини.
Нарцисса поджала губы, с укором глядя на сына, но возражать не стала. Драко посчитал разговор оконченным и направился в свою комнату.
Уже у дверей комнаты его посетила неожиданно-ожидаемая мысль: «Поттер спасся. Лорд не поймал его. Значит, ОНА в безопасности. Значит, с НЕЙ все в порядке…»
Переступив порог, Драко резко захлопнул дверь и бросился на кровать. «Опять эти мысли, - мучительно подумал он. – Опять о ней. Она никак не идет у меня из головы! Что за проклятье?! Я должен избавиться от этого! Должен отпустить прошлое. У нас все равно нет и не может быть никакого будущего. Я должен жениться на Астории, на девушке из моего круга, а ОНА… Ей будет лучше среди ее друзей… Да, я должен прекратить все это раз и навсегда. И для начала нужно наладить отношения с Асторией. В сущности, она ни в чем не виновата, и даже по-своему права: ведь я добровольно подписал Контракт, а значит, добровольно согласился стать ее супругом… Нужно смириться с этим и постараться свести потери к минимуму. Да. Завтра же я начну новую жизнь. Без этих глупых мыслей, без боли в сердце, без тупой беспросветной тоски. Я ведь мог так жить когда-то. Когда еще не было Грейнджер… И теперь смогу! Я все могу! Я ведь… Малфой…»
От этой мысли Драко стало не по себе. Резко вскочив с кровати, он принялся возбужденно вышагивать по комнате из угла в угол, пока, наконец, не остановился у большого зеркала в тяжелой золоченой раме. С той стороны стекла на него смотрел практически неузнаваемый, какой-то опустошенный и совершенно беспомощный тип, в котором едва угадывались черты прежнего, ядовито-надменного Драко. Посмотрев на себя внимательно, юноша приблизил лицо к стеклу и усмехнулся давно забытой высокомерной холодной усмешкой.
- Вот таким ты мне больше нравишься, - сказал он сам себе. – С возвращением, мистер Малфой. Добро пожаловать!

***
Рождественская ночь прошла тревожно. Над холмами дул пронизывающий ветер, а под утро крупными хлопьями пошел снег. Гарри так и не смог нормально поспать, то и дело просыпаясь от преследующих его кошмаров. Гермиона, дежурящая у палатки, слышала его стоны и невольно вздрагивала от всякого шороха, раздающегося поблизости. Чтобы отвлечься, она вытащила «Историю магии» и принялась читать ее при свете волшебной палочки. Несколько раз ей казалось, что она слышит чей-то голос, выкликающий ее имя, а один раз она даже заметила вдалеке темную фигуру, промелькнувшую между деревьев. От этого ей стало совсем не по себе, и, едва Гарри проснулся, она тут же предложила выбрать новое место для лагеря. Гарри согласился. Наскоро собрав палатку, накинув на себя мантию-невидимку, ребята трансгрессировали в глухую чащу.
- Где мы? – спросил Гарри, оглядываясь.
Гермиона раскрыла сумочку и принялась вытаскивать оттуда палаточный шест.
- Королевский лес Дин, — ответила она. — Мы сюда однажды ходили в поход с мамой и папой.
Здесь на ветвях деревьев лежал снег, и было жутко холодно, но хоть ветер не так буйствовал, как на месте прежнего лагеря. Гарри и Гермиона почти весь день просидели в палатке. Для тепла жались поближе к весьма полезному в хозяйстве синему пламени. Ближе к вечеру опять повалил снег, даже их укромную полянку покрыла белая пороша.
После двух практически бессонных ночей все чувства ребят болезненно обострились. После встречи в Годриковой Лощине Волдеморт стал казаться как-то ближе и страшнее. Когда стемнело, Гермиона предложила посторожить, но Гарри отказался и посоветовал, чтобы она ложилась спать. Она согласилась с условием, что Гарри обязательно разбудит ее, когда придет ее черед дежурить.
Как только Гарри вышел из палатки, Гермиона уселась на койку, запустила руку в бисерную сумочку и вытащила длинный розовый шнур с раструбом на конце. Подняв подолы теплых свитеров, в которые она куталась в последние несколько особенно морозных дней, она приложила раструб к животу, а другой конец шнура засунула в ухо. Несколько мгновений ничего не было слышно, но вот, наконец, она смогла различить слабое биение крошечного сердечка ее малыша. Гермиона радостно всхлипнула, но тут же спохватилась, что может привлечь внимание Гарри, поспешно смотала Удлинитель, запихнула его в сумку и улеглась на койку, завернувшись в одеяло почти с головой. Холод пробирал до костей, но осознание того, что с ее ребенком все в порядке, грело сердце Гермионы и не позволяло ей впасть в отчаяние. Убаюканная собственными мыслями, девушка уснула.
Проснулась она от того, что Гарри звал ее по имени, и, похоже, не в первый раз.
- Гермиона!
Она пошевелилась, открыла глаза. Села в кровати, откидывая волосы с лица. Уставилась на Гарри. Он был явно взволнован; его волосы почему-то были мокрыми, а лицо просто-таки сияло.
- Гарри? Что случилось? Ты цел?
- Всё в порядке, всё отлично. Даже замечательно. Тут к нам кое-кто пришёл…
- Ты о чём это? Кто?..
Тут она увидела Рона — он стоял с мечом Гриффиндора в руке, и вода капала с его куртки на потёртый ковёр. Гарри отступил в тёмный угол, стряхнул с себя Ронов рюкзак и постарался стать по возможности незаметным.
Гермиона выскользнула из кровати и, двигаясь как во сне, шагнула к Рону, не сводя глаз с его бледного лица. Она остановилась перед ним, приоткрыв губы и широко распахнув глаза. Рон слабо, с надеждой улыбнулся и протянул к ней руки.
Гермиону захлестнул гнев. Девушка кинулась на Рона и принялась колотить по всему, до чего могла дотянуться.
- Ай, Гермиона, ой! Ты чего? А-а!
- Рональд… Уизли… ты… последняя… задница!
Каждое слово сопровождалось ударом. Рон пятился, прикрывая голову, Гермиона наступала на него.
- Приполз… обратно… столько… времени… собирался… я… тебя… ненавижу! Где моя волшебная палочка?!!!
Похоже, она была готова вырвать палочку из рук Гарри. Он отреагировал инстинктивно.
- Протего!
Между Роном и Гермионой возник невидимый щит. Гермиону оттолкнуло на несколько шагов. Она выплюнула попавшие в рот волосы и подскочила к щиту.
- Гермиона! — крикнул Гарри. — Успокойся! Тебе нельзя волноваться!
- Не успокоюсь! — завизжала она. — Отдай мою волшебную палочку! Дай сюда, я сказала!!!
- Гермиона, остановись…
- Нечего тут командовать, Гарри Поттер! — крикнула она. — Не смей мне указывать! Отдай сейчас же! А ты!!!
Она обвиняюще ткнула пальцем в сторону Рона, словно проклиная. Тот отступил на несколько шагов.
- Ты посмел вернуться сюда после всего, что наговорил?! После всего, что нам пришлось… Как ты мог, как у тебя язык повернулся сказать такое?! Ты не имел права!!!
- Знаю, — пробормотал Рон. — Гермиона, прости. Я просто идиот, наговорил Гарри и тебе кучу гадостей. Прости, я, правда, жалею, что…
- Ах, жалеешь!
Гермиона пронзительно расхохоталась. Рон беспомощно посмотрел на Гарри, но тот только растерянно развёл руками.
- Столько времени шлялся неизвестно где, а теперь явился и воображаешь, что достаточно будет сказать: ты, мол, жалеешь, — и всё будет в порядке?!
- А что ещё я могу сказать? — заорал Рон.
- Даже не знаю! — с жутким сарказмом ответила Гермиона. — Ты уж подумай, Рон, напряги извилины — на это много времени не надо, их всего-то две с половиной…
- Гермиона, — встрял Гарри, не вынеся такого низкого приёма, — он меня спас…
- А мне плевать! — завопила Гермиона. — Меня не волнует, что он там совершил! Столько времени прошло, мы могли десять раз погибнуть, а ему и горя мало…
- Я знал, что вы не погибли! — вскрикнул Рон, впервые перекричав её и подскочив к самому щиту. — Про Гарри без конца пишут в «Пророке», и по радио говорят, и везде вас ищут, прямо с ума все посходили, я бы сразу услышал, если бы вас поймали, вы даже не знаете, каково мне пришлось…
- Тебе пришлось?
Голос у Гермионы всё повышался, ещё чуть-чуть — и его смогли бы воспринимать только летучие мыши. От возмущения у неё не хватило слов, и Рон тут же этим воспользовался.
- Я, как только трансгрессировал, сразу и пожалел, я бы вернулся в ту же минуту, только наскочил на егерей, понимаешь, Гермиона, и они меня загребли!
- На кого наскочил? — спросил Гарри.
Гермиона бросилась в кресло и так решительно скрестила руки на груди, как будто собиралась просидеть в этой позе несколько лет.
- На егерей, — повторил Рон. — Они теперь повсюду шастают, целыми бандами, зарабатывают золотишко тем, что ловят лиц маггловского происхождения и предателей чистокровных. Министерство за каждого даёт награду. Я был один, а по возрасту вроде школьник, вот они и обрадовались — решили, я из семьи магглов и скрываюсь.
- Что ты им сказал?
- Сказал, что я — Стэн Шанпайк. Первое, что пришло в голову.
- И они поверили?
- Они умом-то не особо блистали. Один по виду вообще частично тролль, и по запаху тоже…
Рон покосился на Гермиону, явно надеясь, что она оценит юмор и смягчится, но она по-прежнему сидела с каменным лицом, прочно сплетя руки.
- В общем, они там заспорили, Стэн я или нет. Довольно жалкие типы, если честно, только их было пятеро, а я один, и палочку они отобрали. Потом двое сцепились, остальные отвлеклись, я одного, который меня держал, укусил в живот и выдернул волшебную палочку. Обезоружил того, который держал мою, и трансгрессировал. Вышло не очень удачно, у меня опять случился расщеп… — Рон показал правую руку — на двух пальцах не хватало ногтей. Гермиона холодно подняла брови. — И потом, я оказался за несколько миль от вас. Пока добрался по берегу до места ночёвки… вас уже там не было.
- Боже, какая захватывающая история, — с презрением сказала Гермиона. — Бедненький, как ты натерпелся! А мы с тобой, Гарри, что делали? Побывали в Годриковой Лощине, и что же там такое было, даже и не припомню… Ах да, Сам-Знаешь-Чья змея на нас набросилась, мало что не убила, а потом и Сам-Знаешь-Кто появился, мы с ним разминулись буквально на секунду…
- Что? — спросил Рон, потрясённо глядя то на неё, то на Гарри, но Гермиона не удостоила его вниманием.
- Вообрази, Гарри, он лишился двух ноготочков! Вот это настоящее страдание, я понимаю…
- Гермиона, — тихо сказал Гарри, — Рон спас мне жизнь.
Она словно не слышала.
- Одно только мне хотелось бы знать, — проговорила она, уставившись в точку над головой Рона. — Как ты нашёл нас сегодня? Это очень важно. Если мы это поймём, сможем в дальнейшем обезопасить себя от непрошеных гостей.
Рон угрюмо посмотрел на неё и вытащил из кармана джинсов какую-то серебряную вещицу.
- Вот этим.
Гермионе пришлось перевести взгляд на Рона, чтобы разглядеть, что он показывает.
- Делюминатор? — спросила она, от удивления забыв держаться холодно и неприступно.
Рон, ободренный тем, что она уделила ему хоть толику внимания, рассказал о том, как ему удалось при помощи делюминатора найти место стоянки Гарри и Гермионы. Правда, в первый раз Рон так и не смог дозваться друзей, хотя они и слышали его голос, как раз в ту ночь, когда им казалось, что кто-то ходит возле палатки. Защитные заклинания не позволили Рону ни увидеть, ни услышать друзей. А на другой день он снова отправился искать их и попал сюда, в лес Дин.
- Я оказался в лесу. Ну, вас опять не было видно, оставалось только надеяться, что кто-то из вас объявится… Гарри и объявился. То есть, сначала-то я увидел серебряную лань…
- Что ты увидел? — резким тоном переспросила Гермиона.
- Серебряную лань, - за Рона ответил Гарри. – Я тоже увидел ее и… Это было удивительное существо. Она будто состояла из одного серебристого света и была такой… странно знакомой. Она подошла ко мне. Я сразу понял, что она хочет помочь. Я встал и пошел к ней, а она повернулась, будто указывала мне дорогу, и привела меня к озерцу посреди леса, а потом вдруг исчезла. Я зажег свет на волшебной палочке и тут увидел меч. Он был подо льдом, на дне озера. Будто кто-то нарочно поместил его туда, чтобы я мог его найти, а лань привела меня к нему. Я пытался осмотреть окрестности, насколько это было возможно, но так и не увидел никого, кто мог бы ее прислать.
Гермиона нахмурилась, слушая так сосредоточенно, что забыла держать скрещенными руки.
- Это явно был чей-то Патронус! — воскликнула она. — Ты так и не видел, кто её создал? Вообще никого не видел? И лань привела тебя к мечу? Даже не верится! А потом что было?
- Я шел за Гарри все это время и увидел, как он остановился у озерца, - подхватил Рон. – Сначала я подумал, что что-то не так, потому что Гарри не шевелился и держал палочку над головой, будто кого-то высматривал. А потом он вдруг рухнул на колени и начал разгребать снег. Я подобрался поближе, но тут Гарри пошел вокруг озера, и мне пришлось остановиться и подождать. А потом он вдруг стал раздеваться, расколол лед на озере и нырнул… Черт, вода была жутко холодная, и как у тебя только хватило духу это сделать, Гарри?
Гарри только пожал плечами.
- Ну, так вот, нырнул он, а я стал ждать, - продолжил Рон. – Да только Гарри все не выныривал. Тут-то я и сообразил, что что-то не так, бросился к дырке во льду и увидел… В общем, Гарри, наверное, потерял направление в темноте, так что мне пришлось его вытаскивать. А потом я увидел меч и понял, зачем Гарри нырял в озеро. Ну, пришлось окунуться еще раз и вытащить меч.
- Интересно, как меч попал в озеро? – спросила Гермиона обеспокоенно.
- Наверное, его положил тот, кто прислал Патронуса, - ответил Гарри. – Мы обыскали окрестности озера, но никого не нашли, так что выяснить это, по-видимому, не удастся, да это не так уж и важно, ведь меч-то теперь у нас!
- Верно, - кивнул Рон. – И крестража теперь больше нет.
- Нет? – произнесла Гермиона с недоверием.
- Да, - ответил Рон. – Гарри понял, как его открыть, он сказал на змеином языке… не знаю, что именно, да только медальон открылся, и тогда… - тут Рон запнулся, явно не желая вспоминать подробности встречи с частицей души Риддла.
Гарри закончил за него:
- И тогда Рон как даст по нему мечом!
- И он… уничтожился? И всё? — прошептала Гермиона.
- Ну… Он здорово орал, — ответил Гарри, покосившись на Рона. — Вот.
Он бросил ей на колени бывший крестраж. Гермиона опасливо взяла раскрытый медальон и осмотрела разбитые окошечки, под которыми угадывались остатки обугленной подкладки.
Гарри, наконец, решился убрать щит и повернулся к Рону:
- Когда ты удирал от егерей, у тебя вроде образовалась лишняя волшебная палочка?
- Что? — отозвался Рон. — А, ну да.
Он расстегнул пряжку на кармане рюкзака и вытащил короткую палочку из тёмного дерева.
- Вот, я подумал, что полезно будет иметь запасную.
- Как ты был прав! — сказал Гарри, протягивая руку. — Моя сломалась.
- Серьёзно? — с удивлением и сочувствием спросил Рон, но тут Гермиона поднялась на ноги, и он испуганно съёжился.
Гермиона спрятала обезвреженный крестраж в расшитую бисером сумочку, забралась в кровать и молча укрылась одеялом.
Рон передал Гарри новую палочку.
- Кажется, обошлось, — пробормотал Гарри.
- Угу, — согласился Рон. — Могло быть и хуже. Помнишь, как она на меня птичек натравила?
- Я и сейчас ещё не исключаю такой возможности, — раздался из-под одеяла приглушённый голос Гермионы.
Гарри и Рон переглянулись. Рон едва заметно улыбнулся и принялся рыться в своем рюкзаке в поисках пижамы.

***

Минуты текли бесконечно медленно, перетекая одна в другую со скоростью садовой улитки. Стрелки часов, казалось, замерли на месте и не двигались вперед, хотя Драко отчетливо слышал стук маятника. Этот стук, да еще мерный скрип пера по пергаменту были единственными звуками, нарушавшими тишину библиотеки. Драко когда-то обожал библиотеку Малфой-мэнора: приглушенный свет, струящийся из широкого окна, выходящего в сад с причудливо постриженными кустами живой изгороди; обожал особый, ни с чем не сравнимый запах библиотеки – запах пергамента и кожаных переплетов, запах исписанных чернилами страниц древних манускриптов (многие из которых существовали в единственном экземпляре), запах книжной пыли и уединения – да-да, запах уединения. Драко считал, что оно пахнет именно так.
Но с недавних пор все это – и свет, и звуки, и запах библиотеки – стали для него почти невыносимы. Потому что теперь они вызывали в нем единственное чувство – одиночества. Ненужности. Никчемности. Неспособности что-либо изменить. К тому же теперь блаженное уединение было навсегда нарушено – вместе с Драко в библиотеке постоянно находилась она, его нареченная невеста, Астория Гринграсс. Та, с которой он не желал делить свое уединение, но уже не мог по-другому.
Астория молчала, хмурилась и что-то сосредоточенно писала, то и дело обмакивая кончик пера, зажатого в тонких пальчиках с острыми ноготками, в серебряную чернильницу.
Драко, сидящий в кресле у книжных стеллажей, с томом чернокнижника Августа Флавия по Темной и Наитемнейшей магии, Наложению и снятию заклятий, проклятий и порчи, старательно делал вид, что читает эту наискучнейшую ерунду, только чтобы не смотреть на свою невесту.
С той самой ночи, когда Астория тайком пробралась в его комнату и сделала то, что сделала, прошла уже неделя. Рождественские каникулы подходили к концу, а обстановка в Малфой-мэноре с каждым днем становилась все неприветливей и холоднее. Драко еще никогда в жизни не ощущал себя таким одиноким и никому не нужным в собственном доме. После разговора с Темным Лордом отец начисто отказался общаться с сыном и при встрече делал вид, что Драко не существует. Нарцисса также держалась с Драко холодно и строго, хотя и не отгородилась от него полностью, как это сделал Люциус. Правда, чаще всего она проводила время в обществе то Астории, то Беллатрикс, бывающей в мэноре наездами, а то и вовсе уединялась в своей комнате. Астория тоже перестала быть особо приветливой с Драко и на все его попытки заговорить отвечала без прежнего энтузиазма. Драко понимал, что так продолжаться не может, и вот, прошлым вечером, он попытался помириться с ней, но разговор получился довольно коротким и неприятным. Астория выслушала извинения Драко и сухо произнесла: «Это не имеет значения. Все равно мы обязаны выполнять условия Контракта, так что можешь не напрягаться и не заставлять себя мириться с моим присутствием. Даже если я тебе противна – что ж, такова суровая реальность. Только не нужно лгать мне в лицо, я этого не выношу».
Больше она не произнесла ни слова, и со вчерашнего вечера хранила мрачное молчание. Драко это было даже на руку – он мог, наконец, погрузиться в изучение рукописей по волнующему его вопросу и не отвлекаться на попытки поддержать мирную беседу с невестой.
Правда, его копания в книгах пока не приносили никакого результата. Памятуя о том, что Дамблдор не признавал Темных Искусств, Драко начал поиски информации о Зелье Обмена в книгах, написанных «светлыми» магами. Они оказались бесполезны – ничего, и близко похожего на эффект Зелья Обмена, на их страницах не описывалось. Затем Драко забрался в раздел тайных знаний, где хранились еще не совсем темные, но уже достаточно сомнительные манускрипты. Это тоже закончилось ничем. Потеряв всякую надежду, Драко, наконец, обратился к самому обширному разделу библиотеки, где находились веками накапливаемые и сберегаемые семейством Малфоев рукописи по Темной магии. Как и следовало ожидать, в этих рукописях Драко так же не нашел ничего хоть сколько-нибудь полезного.
Астория закончила свой эпистолярный труд, посыпала пергамент пудрой и свернула его в трубочку. Встав из-за стола, девушка поежилась и накинула на плечи шаль, до этого висевшую на спинке стула. В библиотеке всегда было прохладно, особые заклинания поддерживали определенную температуру воздуха и влажность, позволяющие уберегать хрупкие пергаменты от разрушения.
- Не забудь про ужин, - произнесла Астория, проходя мимо Драко к двери.
Он вздрогнул от неожиданности, а затем поспешно кивнул. Астория ушла.
Просидев в библиотеке еще с полчаса, Драко с раздражением бросил увесистый том на столик, встал и с упоением потянулся, разминая затекшие мышцы. Нужно было приготовиться к ужину, и Драко поспешил в свою комнату.
В голове юноши роились мрачные мысли. Ему не давал покоя тот факт, что он никак не может найти ответа на свой вопрос и даже близко подобраться к его решению. В нем проснулся инстинкт охотника, гонящегося за добычей, но она все время ускользала, и ожидание несказанно раздражало его. Оказавшись в своей комнате, Драко, вместо того, чтобы переодеться к ужину, направился к книжному шкафу и принялся перебирать корешки книг.
- Это уже какое-то сумасшествие! – проворчал он.
«Может, я вообще никогда ничего не найду. Может, ответа не существует! Пора с этим заканчивать. Вбил себе в голову какую-то ерунду…» Подумав так, Драко вытащил книгу, никак не связанную с магическими искусствами и зельями – «Сказки барда Бидля» - и уселся на кровать.
- Опять ты, - с усмешкой сказал он, глядя на книгу. – Будто нарочно прыгаешь мне в руки.
Вздохнув, Драко опрокинулся на кровать и принялся перелистывать желтоватые потрепанные страницы. Мелькали строчки и названия сказок, темные гравюры и титульные виньетки. И вдруг из пространства между предпоследними страницами выпал кусок пергамента, сложенный вчетверо, и упал Драко на грудь.
Юноша вскочил, схватив бумажку, и поспешно развернул ее.
- А это откуда? – нахмурившись, пробормотал он и начал читать слегка расплывшиеся строчки, написанные витиеватым красивым почерком. И по мере того, как он начал вникать в смысл написанного, лицо его стало вытягиваться все больше и больше.
«Магическая сущность, - гласила запись, - или сущность магии – есть субстанция нематериальная, как, например, Душа, Бог или Сознание. Однако, являясь частью материальной Вселенной, всякая магическая сущность приобретает некоторые свойства, присущие миру осязаемому, материальному. Прежде всего, магическая сущность не является бесконечной. У нее есть строго обозначенные границы, или Тело, которое в большинстве случаев совпадает с границами тела материального. Иными словами, магическая сущность заключена в границах какого-либо материального тела. Далее, каждая магическая сущность обладает определенным набором свойств, различных для разных Тел, но общих для всей субстанции, именуемой «магической сущностью». Таким образом, магические сущности, заключенные в разные Тела, способны контактировать и воздействовать драг на друга в соответствии с теми свойствами, которыми они обладают. Этот процесс можно назвать взаимопроникновением магических сущностей, или, проще, Обменом…»
Драко отчетливо ощутил, как сердце гулко стукнуло в груди, а руки задрожали. Не веря собственным глазам, он продолжил жадно вчитываться в странный пергамент.
«Обмен магических сущностей весьма энергоемкий процесс, требующий немалых усилий со стороны тел, в которые заключены сущности. Многие ученые умы пытались найти способ Обмена сущностей без колоссальных потерь энергии, но все эксперименты привели либо к гибели тел, либо к безвозвратной потере магических способностей. Единственный известный магической науке способ передачи сущности (притом только частичной) от одного тела к другому – это рождение ребенка с магическими способностями. Часть магии передается ему от родителей, часть – дается свыше. Если во время рождения ребенка в семье волшебников канал магической силы закрыт – на свет появляется сквиб, не способный пользоваться магией. Так же рождение в семье сквиба свидетельствует об истощении собственных магических сущностей родителей, что, к сожалению, становится все более частым явлением среди чистокровных семейств. Если же в неволшебной семье рождается ребенок, попадающий в открытый канал магической силы – он становится волшебником, именуемым в магическом сообществе магглорожденным.
Однако, согласно найденным в свитках, датируемых 12 веком нашей эры, сведениям, однажды опыт по Обмену магических сущностей прошел успешно, и удался он некоему магу по имени Сенека Тарквиани, более известному под прозвищем «Безумец». Это прозвище сыграло злую шутку с талантливым магом и оставило его открытие без должного внимания. Не так давно свитки с подробным описанием проведенного эксперимента увидели свет, и некоторые из посвященных в проблему Обмена магов попытались повторить грандиозный опыт Безумца Тарквиани. К сожалению, сделать это им не удалось, ибо все изыскатели, как один, в точности повторяли те действия, которые были описаны в свитке, отнесшись к записям не вполне душевно здорового мага слишком буквально.
Однако одному из тех, кто был посвящен в тайну Свитка Тарквиани, опыт удался, и весьма успешно. Исследователь сумел взглянуть на проблему шире и применить неожиданное и гениальное решение. Все прочие исследователи пытались произвести Обмен исключительно с помощью магических формул и пассов волшебной палочкой. Вышеупомянутый исследователь посмотрел на проблему под другим углом и применил в качестве катализатора и движущей силы некое зелье, названное им Зельем Обмена (рецепт прилагается)».
С этого момента ничто и никто не смог бы оторвать Драко от чтения. Он впился глазами в заветные строки, проглатывая слова и предложения одно за другим, будто боялся, что пергамент сейчас растворится в воздухе.
«Зелье Обмена действует только при условии произнесения соответствующего заклинания (текст прилагается) непосредственно перед началом процедуры. Для произведения Обмена магических сущностей необходимо соблюсти следующие условия: прежде всего, зелье должны принять оба носителя магической сущности, подвергающиеся Обмену, и сделать это они должны непременно одновременно. Во-вторых, во время принятия Зелья необходим непосредственный физический контакт между носителями (например, они должны взяться за руки). Очень важно третье условие: перед принятием Зелья носителям сущности необходимо подумать о том, что определяет их сущности, будь то действие, предмет или место. Таким образом, носители связывают свои сущности ментально, передавая часть мысленной магии Зелью. Только после завершения процедуры ментальной связи (как одного из звеньев триады «Тело-Дух-Сознание») носители могут принять Зелье.
Зелье Обмена, как таковое, является пусковым механизмом к началу контакта, а затем и взаимовлияния двух магических сущностей, при этом каждая из них приобретает свойства каждой. Действие Зелья сравнительно кратковременное – от 30 дней до трех месяцев, однако сущности, подвергшиеся Обмену, в последствие остаются прочно связанными друг с другом через канал магической силы, так называемую Пуповину, и продолжают влиять друг на друга. В том случае, если носители находятся близко друг к другу (на расстоянии не более 1 мили), контакт ощущается наиболее полно. Если же носители достаточно удалены друг от друга, контакт ослабевает, но никогда не прерывается полностью – такое возможно лишь при гибели одного из участников Обмена. Кроме того, контакт сущностей дает носителям возможность ощущать состояние друг друга и даже предвидеть некоторые события, связанные с противоположным носителем сущности.
При этом следует помнить, что Обмен сущностей никоим образом не предполагает какое-либо эмоциональное воздействие на носителей. Другими словами, обмениваться магическими сущностями могут как близкие друг другу люди, так и люди, незнакомые друг с другом, или вовсе испытывающие друг к другу неприязнь. Обмен сущностями, безусловно, заставит носителей общаться друг с другом чаще, но непосредственно при этом будут обмениваться только СУЩНОСТИ носителей, но не их мысли, чувства или эмоции. Для обмена мыслями следует обратиться к разделу магии под названием «Легилименция». Для обмена чувствами и эмоциями можно обратиться к разделу зельеварения под названием «Амортенция и любовные зелья», но лучше всего, безусловно, обратиться к собственному сердцу.
Для того, чтобы прервать Обмен сущностей, необходимо провести сложный ритуал, связанный с определенным риском для жизни и магических способностей носителей сущности. Прежде всего, необходимо изготовить зелье-антидот (рецепт прилагается). Важно, чтобы в состав зелья входила частица каждого из носителей (волос, ноготь, слюна, слезы или др.). Зелье нужно принять хотя бы одному из носителей и произнести магическую формулу (текст прилагается). Контакт сущностей будет неизбежно прерван, однако побочные эффекты от подобной процедуры не изучены. Возможен летальный исход для одного из носителей или для обоих сразу. Возможна безвозвратная потеря магических способностей. Эксперименты по разрыву связи между магическими сущностями не проводились.
Первый успешный опыт по Обмену сущностей с использованием Зелья Обмена был проведен 8 апреля 1977 года. Подопытные носители сущности: Джеймс П., Лили Э. Воспоминания ликвидированы в соответствии с…».
На этом месте текст на пергаменте заканчивался, но было очевидно, что не хватает еще нескольких строк. Драко это уже не волновало. Он нашел то, что так долго искал. Наконец, свершилось! Перевернув пергамент, Драко обнаружил рецепты двух зелий, несколько магических формул и описание пассов волшебной палочкой, написанные все тем же странным почерком с завитушками.
Сердце колотилось, как бешеное. Словно сама судьба послала в руки Драко рецепт спасения! Он сможет, наконец, избавиться от действия чертова Эксперимента, сможет освободиться от страшного проклятья, названного в пергаменте «Обмен сущностей»! Опасность? Плевать на нее! «Возможен летальный исход»? Уж лучше умереть, чем продолжать жить и до конца дней мучиться, не находя себе места! «Возможна потеря магических способностей»? Что ж, это уже сложнее, но ведь в пергаменте сказано, что опыты не проводились и результат предсказать невозможно. Значит, нужно рискнуть! Это стоит того, чтобы пойти на риск!
- Решено! – воскликнул Драко, вскакивая, и принялся расхаживать взад-вперед по комнате, вчитываясь в список ингредиентов для зелья.
Многие из них были чрезвычайно редкими, а названия некоторых он и вовсе видел впервые. Однако нет ничего невозможного, если ты – Малфой! Драко был уверен, что сможет найти все необходимое за пару недель, в крайнем случае, за месяц. Зелье было довольно сложным и требовало отличных навыков в зельеварении. «Хорошо, что Снейп успел меня хоть чему-то научить!» - подумал Драко с торжествующей усмешкой.
В конце рецепта красными чернилами было сделано две приписки:
« • Зелье настаивать 10 дней. Не использовать по истечении года с момента приготовления (теряет свойства)
• Частицы носителей добавлять в Зелье непосредственно перед употреблением. Не взбалтывать».
- Десять дней? – выдохнул Драко. – Настаивать целых десять дней? С учетом поиска ингредиентов, зелье будет готово к началу февраля. Черт, как долго!.. И эта чертова частица… где я найду частицу Грейнджер?.. Не писать же ей письмо: «Пришли мне, пожалуйста, кусочек своего ногтя или волос…»
Вдруг, озаренный идеей, Драко отбросил пергамент, кинулся к платяному шкафу и, распахнув его, принялся вышвыривать из него одежду.
- Не то… - бормотал он, словно обезумев. – Не то… Не то!.. Вот!
Драко с ликованием выдернул из шкафа свою школьную мантию и принялся рассматривать ее, внимательно изучая каждую складочку, каждый шов черной шерстяной формы. Мантия была, как всегда, идеально вычищена.
- Чертовы эльфы! – сквозь зубы процедил Драко и вдруг взволнованно вздохнул.
Под внутренней пуговицей мантии, овившись вокруг черной нити, прятался крохотный волосок, зацепившийся когда-то за пуговицу, да так и оставшийся здесь. Волосок каштанового цвета.
Определенно, сегодня фортуна ему широко улыбнулась! Дрожащими руками Драко выудил волосок из-под пуговицы и задумался. Необходимо было сберечь его до того момента, как Зелье будет готово. Куда же спрятать эту единственную частичку Гермионы, которая у него осталась? Драко окинул взглядом комнату. Ничего не приходило в голову. Посмотрев на свои руки, он едва не вскрикнул от радости.
- Перстень!
Открыв фамильный перстень на правой руке, он осторожно поместил волос в секретное углубление, где когда-то давным-давно древние представители рода Малфоев держали порцию смертельного яда для своих врагов, и с замиранием сердца защелкнул тайник.
- Скоро я покончу со всем этим. И буду, наконец, свободен.
Ощутив невероятный прилив сил, Драко улыбнулся и принялся переодеваться к ужину.
Определенно, все начинает складываться к лучшему.