Pov Гарри Поттера.

Пока мы шли по коридору к больничному крылу, я изо всех сил старался не думать о том, чего избежал благодаря шагавшему рядом светловолосому слизеринцу. Одного взгляда на то, во что превратились руки Драко, было достаточно, чтобы неделю просыпаться в холодном поту и с дикими воплями ужаса – а если представить, во что превратилось бы моё лицо, даже если б я и выжил после такого – что более чем сомнительно… Как ни крути, а Малфой спас мне жизнь. Да уж, вопрос ещё, как он это сделал – никогда не видел подобной магии, а ведь у него даже палочки не было! Беспалочковую магию я видел до этого всего лишь раз, в исполнении Дамблдора – и то это был довольно простой фокус с зажиганием и тушением свечей, а не мгновенная заморозка кипящего ключом зелья. И почему только оно вдруг так забурлило – ведь всё шло хорошо, и я абсолютно уверен, что всё делал по инструкции! С трудом верится, но заработанное «превосходно» от Снейпа подстегнуло куда лучше любых мечтаний о будущей профессии – подумать только, значит, я и правда что-то соображаю, раз даже он, несмотря на все «тёплые» чувства, испытываемые ко мне, счёл меня достойным такой оценки! Я готов был прыгать от радости и тогда же поклялся, что в лепёшку расшибусь, но сделаю всё, чтобы это «превосходно» было не последним. И сейчас я точно уверен, что просто не мог положить ничего такого, что могло вызвать похожий эффект. Да откуда – у меня и не было никаких горючих ингредиентов, я достал только то, что было нужно, разложил в правильном порядке, чтобы не отвлекаться потом, проверил всё трижды… Ну неоткуда в моём котле было взяться такому кипению, да и яду, если подумать, тоже… Я точно знаю – у меня всё получалось! После того, как я всыпал толчёные рога рогатой жабы, зелье приобрело именно такой болотно-зелёный цвет, как сказано в рецепте, и мне следовало дать ему потомиться на медленном огне, а потом добавить сок волчьей ягоды, который я и размешивал, когда начали происходить все эти странности…
Но думай не думай, а факт остаётся фактом – зелье превратилось в смертельно опасную взрывную смесь, чуть не угробившую весь класс – и, если бы не Малфой… А кстати, как он узнал, что происходит? Я не обращал внимания на то, чем занят Слизеринский Принц, даже на Блейз не поглядывал, боясь испортить зелье, но мне почему-то показалось, что бросился он на меня не со своего места, да и вообще, оттуда бы он просто элементарно не мог увидеть, что творится в моём котле.
- Вьюжник? – тревожно спросил Блэк, останавливаясь. – Уже снова?
Я бросил взгляд на тоже остановившегося Драко. Его лицо побелело – то ли от боли, то ли от шока – да уж, тут не «снова», никакие зелья в принципе не смогут полностью заглушить такой боли, уж я-то знаю… Мягкие губы Слизеринского Принца сжались в ниточку, а в глазах застыл ужас пополам с отчаянием. На лбу начали выступать капельки пота.
- Ничего, – коротко ответил он, – дойду.
- Я тебе «дойду»! – разозлился Блэк. – А ну вытяни руки! – он достал волшебную палочку.
Малфой с видимой неохотой сделал это, и Альтаир тут же наложил обезболивающие чары. Насколько я помнил, эта их модификация была самой сильной из всех, напрочь вырубавшей всякую чувствительность пострадавшей части тела вообще.
- Вот так вот, а теперь давай. Быстрее, неизвестно, что там за дрянь была, – и Блэк бросил на меня уничтожающий взгляд. М-да, похоже, мне капитально повезло, что у слизеринского капитана есть дела поважнее, чем устраивать мне допрос с пристрастием.
Полдороги из подземелий Драко ещё хорохорился, бодрился и утверждал, что вполне может идти сам, без посторонней помощи, однако я видел, что ему становилось всё хуже, и в душе был рад, что Снейп отправил с ним не только Альтаира, но и меня, потому что моя помощь могла вполне понадобиться – в одиночку человека до больничного крыла отсюда не донесёшь, а левитировать больного – не самая лучшая идея. Забавно – никогда не думал, что Малфой способен спасти меня. Ну, то есть, не то чтобы я совсем не предполагал, что как-нибудь может возникнуть ситуация, когда один из нас спасёт другому жизнь, но всегда был уверен, что это буду я. Не знаю – может, это из-за отца. Мне всегда казалось, что мои отношения с Малфоем – это что-то наподобие того, что было у отца со Снейпом – ну разве что мы не подвешивали друг друга вниз головой и не снимали штаны, но я говорил себе, что просто у нас другие методы, вот и всё. Мне лично поведение отца тогда казалось отвратительным, я сам вообще старался поменьше издеваться над кем бы то ни было – слишком сильны были детские воспоминания из начальной школы, когда Дадли и его дружки издевались надо мной. Я мог иногда пошутить, но не до такой же степени! А Малфой… Ну, полагаю, он был слишком воспитан для подобных забав – а может, слишком эстет, дабы получать удовольствие от вида чужого нижнего белья (девушки не в счёт). Хотя, конечно, у нас с ним, по сути, ведь ещё практически не было личных счётов – в отличие от наших друзей. Я давно подозревал, что большая часть вражды Рона с Блэком основана на старом, как мир, принципе – «ищите женщину». А точнее, девушку. Когда Альтаир на шестом курсе с готовностью прекратил нападки на Рона после подведения итогов борьбы за сердце Гермионы, мои подозрения получили новое подтверждение. Так что – кто знает, как бы обернулась ситуация, если бы Блейз не была для Драко фактически сестрой… Но всё равно мне казалось, что мы с ним относимся друг к другу очень похоже на то, как относились друг к другу Снейп и мой отец. Ну и, естественно, мне казалось, что, как и отец, я мог бы как-нибудь из чистого благородства спасти жизнь Малфою… Хотя отец-то действовал не из благородства, а прикрывал очевидную глупость Сириуса и душевное самочувствие Ремуса – страшно подумать, как бы он себя чувствовал, узнав, что загрыз человека, да ещё и по милости друга. Но всё равно, думая о себе, я всё-таки предпочитал в качестве причины благородный порыв. Но чтоб меня спас Малфой? Конечно, я теперь знал, что то, что рассказала мне о нём Блейз, было чистой правдой (Дамблдор подтвердил, причем не без гордости). Но всё равно, вот как прикажете вести себя с таким Малфоем – который не издевается, не нарывается на драку, даже не грубит, лишь подшучивает иногда, почти беззлобно, как над одним из своих приятелей, а потом берёт и спасает мне жизнь! А теперь идёт рядом с независимым видом, словно его руки вовсе не напоминают реквизит из фильма ужасов.
Однако где-то на полпути выдержка начала изменять Малфою. Его лицо снова побелело, и я заметил, как он почти до крови прикусил нижнюю губу. Вот пижон хренов, ну какого… какого Волдеморта, спрашивается, выпендривается – да он уже на ногах с трудом держится! Ведь предлагал же ему опереться на моё плечо – так нет, мы ж аристократы, мы ж гордые! А ну как этот гордый аристократ сейчас в обморок грохнется – и что мне с ним делать посреди лестницы? Ещё повезёт, если не скатится вниз и шею себе не свернёт в довершение всего!
Словно в подтверждение моих опасений, Малфой вдруг пошатнулся, делая очередной шаг по ступенькам, и инстинктивно потянулся рукой к перилам, чтобы удержаться на ногах. Ну всё, моё терпение лопнуло! Я перехватил его руку за запястье, там, где оно не так пострадало, отчасти защищённое рукавом, и перекинул её через свою шею, буквально заставив Драко опереться на меня. М-да уж, надо признать, тащить таким образом Малфоя не в пример легче, чем Дадли…
- Блэк, кончай пялиться вперёд, больничное крыло от этого не приблизится! – привлёк я внимание Альтаира, который и в самом деле отчаянно высматривал что-то впереди. – Лучше помоги мне!
- Да, конечно, – Блэк немедленно подхватил своего друга с другой стороны.
- Что ты делаешь, Поттер, какого Салазарова василиска… – зашипел Малфой мне на ухо – похоже, на обычный возмущённый вопль сил уже не хватало. – Отпустите меня! – потребовал он, и если бы его голос не дрожал от сдерживаемой боли, это даже могло прозвучать убедительно.
- Не дури, Малфой, – посоветовал я невозмутимо, чуть ли не силком волоча его вверх по лестнице. – Ты уже еле на ногах стоишь – ещё сверзишься с этой… чтоб её, лестницы! Ай!
Проклятущая исчезающая ступенька!!! Ну почему, почему, почему нельзя было сделать нормальную лестницу без всяких идиотских сюрпризов?! Раньше это казалось мне просто забавным, но сейчас взбесило не на шутку! Неужели мало других способов развлечь студентов и приучить их не расслабляться?!
Малфой чудом удержался, чтобы не шагнуть следом, а вот моя нога провалилась сквозь иллюзорный камень и я чуть не рухнул на лестницу, рискуя переломать все кости. Нет, ну это уже ни в какие ворота – хуже, чем на четвёртом курсе, когда меня засёк лже-Грюм и чуть не поймал Снейп, когда я возвращался из ванны старост, где разгадывал загадку золотого яйца для Турнира. Однако я не упал. Изуродованная рука Малфоя в мгновение ока соскользнула с моего плеча и легла на талию, вторая обхватила с другой стороны. Рывок – и я снова свободен, стою рядом с ним на нижней ступеньке. Альтаиру повезло меньше – от всех этих внезапных шатаний и рывков он-то как раз на ногах не удержался и, оступившись, прокатился вниз пару ступенек – впрочем, надо отдать ему должное, остановиться, удержаться и встать он смог быстро.
Малфой закрыл на мгновение глаза и прикусил губу. Меня это встревожило. Неужели чары окончательно перестали действовать?
- Блэк, какая продолжительность действия у твоего заклинания?
- По ситуации. Сейчас должно хватить по крайней мере на час. А что? – Альтаир, потирая предплечье, которым ударился о ступеньку, тревожно посмотрел на друга. – Драко? Как себя чувствуешь?
- Да ничего, – негромко откликнулся тот, – только вот такое ощущение, что… боль распространяется выше. Чары на кистях рук действуют нормально, но вот…
Блэк не стал дослушивать его, а вместо этого, ругнувшись вполголоса, снова выхватил палочку, обновляя обезболивающее заклинание.
- А так?
- Хорошо, – кивнул Малфой. – Пошли.
- Это может быть действие яда? – рискнул спросить я.
- Откуда я знаю, – рявкнул в ответ Альтаир, – это же не у меня зелье в химическое оружие превратилось! Так, в самом деле, надо быстрее…
Он встал сбоку и одним движением, нагнувшись, подхватил Малфоя на руки. Тот, кажется, даже дар речи потерял от возмущения. Я же потрясённо уставился на Блэка, который быстро двинулся вверх по лестнице. Ну, что значит «быстро» – медленнее, чем его обычный лёгкий шаг, но заметно быстрее, чем мы шли до этого. Я невольно похлопал глазами, глядя на Альтаира. Ну и сила!
Поднявшись наверх, Блэк обернулся ко мне, приостановившись.
- Чего встал, Поттер?! Живо к мадам Помфри, предупреди её! Быстро!
Я поспешно кивнул и бросился к больничному крылу, обгоняя Блэка, шедшего быстрым, насколько это было возможно, шагом. За спиной я услышал, как Малфой снова стал возмущаться и утверждать, что его нечего нести и он сам дойдёт. Ответа Альтаира я уже не расслышал.
К счастью, бежать было совсем недалеко – большую часть пути мы уже успели преодолеть. Распахнув дверь в больничное крыло, я ворвался внутрь. Пациентов, к счастью, не было, так что можно было не бояться потревожить покой какого-нибудь больного, но и целительницы тоже что-то не наблюдалось.
- Мадам Помфри! – завопил я, озираясь по сторонам. – Мадам Помфри!
Целительница быстро вышла – практически выбежала – из кабинета в другом конце больничной палаты, держа наготове палочку. Увидев меня, она нахмурилась.
- Что случилось, мистер Поттер? Что с вами?
- Не со мной, – помотал я головой. – С Драко. У него пострадали руки, произошёл несчастный случай на уроке зельеварения… Альтаир его сейчас принесёт. Пожалуйста, мадам Помфри, сделайте что-нибудь! Помогите ему! – я и сам не осознавал, как странно звучат мои слова в отношении Малфоя, пока не увидел ошеломлённый взгляд целительницы. В самом деле, я мог так переживать за Рона или Гермиону, но никак не за Слизеринского Принца!
Но тут за дверью послышался как раз его голос.
- Ветроног, ну отпусти ты меня наконец! Сколько раз говорить, всё в порядке, дойду я!
- Дотащу, тогда и отпущу, – раздражённо ответил Блэк. – Может, сейчас каждая секунда на счету! – чувствовалось, что ему тяжело говорить, однако, судя по шагам, не настолько, чтобы не хватало воздуха. Через несколько секунд он появился в дверях и, быстро пройдя к ближайшей постели, опустил на неё Малфоя и со вздохом опустился на стоявший рядом табурет.
Мадам Помфри мгновенно переключила внимание на откинувшегося на подушку Драко и охнула при виде его рук.
- Вы ведь поможете ему? – с надеждой спросил я, пока она палочкой закатывала ему рукава, чтобы увидеть, насколько тяжелы повреждения на предплечьях.
- Я сделаю всё, что в моих силах, Гарри, – отозвалась она, призывая заклинанием из открытого шкафчика рядом с её кабинетом бесчисленное количество флакончиков и коробочек. – Я понимаю, вам с Альтаиром нужно вернуться на урок, но, уверена, профессор Снейп не будет возражать, если вы чуточку задержитесь и поможете мне?
- А то нет, не задержусь, – усмехнулся Блэк, немного устало отбрасывая с лица упавшие на него пряди волос.
- О, ну конечно! – одновременно с ним поспешно согласился я, думая, что всё равно не ушёл бы, даже если б твёрдо знал, что Снейп будет в бешенстве.
- Вот и хорошо. Что это было за зелье?
- Освобождающее из-под власти зелья Подвластия, – отозвался я и быстро перечислил ингредиенты, как помнил. Блэк пару раз поправил меня. Мадам Помфри кивнула и нахмурилась.
- Хорошо бы ещё понять, что вызвало проблему… – сказала она. – Ты уверен, что не уронил и не положил в котёл ничего лишнего?
- Я точно помню, я всё делал как надо. Когда я отворачивался, зелье было в точности таким, как сказано в учебнике – а когда повернулся обратно, уже пошло красными пузырями…
- Красными, хм… Профессору Снейпу следовало прийти самому, чтобы помочь мне со всем разобраться! – проворчала она, откупоривая большую бутыль и наливая две трети стакана прозрачной зеленоватой жидкости, приятно пахнущей лимоном и мятой. «Зелье для устранения боли при ожогах жидкостями и других наружных травмах, связанных с зельями», – прочёл я на этикетке.
- Эээ... Профессор Снейп давал ему какое-то обезболивающее, – предупредил я. – И Альтаир чары накладывал…
Мадам кивнула и, достав из коробочки свёрнутый крохотный бумажный конвертик, открыла его и высыпала в стакан несколько иссиня-чёрных крупинок. Взяв узкую стеклянную лопатку, она помешала зелье, которое зашипело, как растворимый аспирин, а потом приобрело красивый зеленовато-бирюзовый оттенок. Целительница приподняла голову Малфоя, бессильно откинутую на подушку, и прижала край стакана к его губам. Драко послушно выпил зелье, не открывая глаз, и тут же опустил голову назад, на подушку. Его дыхание было настораживающе тяжёлым.
- Хм… – вздохнула целительница, взмахом палочки отправив стакан куда-то назад, к своему кабинету (наверное, в мойку для использованной посуды). Затем она призвала небольшую миску из шкафчика, поставила её на столик в ногах кровати и принялась сосредоточенно смешивать ещё какие-то препараты.
- Значит, ты не знаешь, что вызвало такую необычную реакцию твоего зелья? – спросила она.
- Порошок толчёной чешуи саламандры, – сказал хриплый голос. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Глаза Малфоя всё ещё были закрыты, но ему уже явно стало лучше. Открыв глаза, он посмотрел сначала на мадам Помфри, потом на меня. – У меня укатился глаз крокодила, и, пока я его подбирал, я видел, как кто-то левитировал тебе в котел небольшой свёрток. Не знаю точно, кто, но почти уверен, что это Пенси. Правда, доказательств у меня нет.
- Пенси? – не поверил Блэк. – Зачем ей это?
- Откуда я знаю… Просто видел её лицо при этом.
- Но… – начал я, – но если ты не видел, что было в свёртке, откуда ты знаешь…
- Логика, Поттер, – устало сказал Малфой. Он был ещё бледнее обычного, мало отличаясь цветом лица от белой наволочки своей подушки, однако взгляд приобрёл свою обычную цепкую остроту. – Твоё зелье кипело, а значит, это был какой-то ингредиент, связанный с огнём. Если помнишь, никакие части саламандры не могут мирно взаимодействовать с рогатыми жабами – а в зелье были и желчь, и порошок из рогов, и даже сушёная жабья кожа.
- Я жабью кожу ещё не клал! – запротестовал я, но Драко только усмехнулся.
- Ну слава Мерлину! – фыркнул он. – Если бы ты успел её положить, реакция была бы ещё сильнее. А тогда весь класс в лучшем случае попал бы сюда в полном составе и со Снейпом во главе.
- А в худшем? – поинтересовался я.
- А в худшем – сразу на кладбище, – отозвался Малфой с непробиваемой невозмутимостью. Альтаира передёрнуло, он машинально потёр шею. – Одного не пойму – на что рассчитывал тот, кто тебе эту дрянь подбросил? Ведь его, или её, накрыло бы вместе со всеми. Значит, то ли по глупости, то ли имела козырь в рукаве…
- И всё равно, почему ты думаешь, что это был именно порошок чешуи? Это могло быть что угодно другое! – заупрямился я. – Желчь, кровь, толчёные кости… Что угодно!
- Это был свёрток, – всё так же невозмутимо отбрил Малфой. – А значит, это не кровь и не желчь – они были бы в пузырьке. А толчёные кости растворяются медленнее, зато действуют сильнее – твой котел разнесло бы вдребезги, будь это они. Целиковая чешуя тоже растворяется медленнее, и потом…
- Ладно, ладно, я понял! – вздохнул я. – Ты прав. Но ты точно уверен, что это сделала Пенси?
- Попрошу оставить свои догадки-разгадки на потом, – сердито сказала мадам Помфри, призвав откуда-то небольшой тазик и наполнив его бесцветной жидкостью, похожей на воду, но издающей резкий неприятный запах, какой часто бывает в маггловских аптеках.
Драко скривился, но безропотно позволил целительнице окунуть в жидкость его изуродованные ладони. Я с удивлением увидел, как начинает спадать опухоль и выравнивается кожа, возвращаясь на место. Малфой морщился и сдавленно шипел сквозь зубы, однако мне казалось, что ему скорее просто неприятно, чем больно, тем более что Блэк обещал не меньше часа обезболивающего эффекта. Через несколько минут мадам Помфри начала медленно водить своей палочкой над поверхностью жидкости, шепча какие-то целительные заклинания, видимо, чтобы облегчить и ускорить процесс. Я заворожённо наблюдал, как исцеляются кисти Малфоя и приобретают почти нормальный вид. Наконец мадам Помфри опустила палочку и сказала Драко вынимать руки. Высушив их заклинанием, она взяла миску со смешанными препаратами, которые готовила во время нашего разговора, и осторожно стала наносить на всё ещё красные и воспаленные ладони Малфоя белую мазь, сильно пахнущую травами. Наложив густой слой, целительница пробормотала новое заклятие, чтобы создать своего рода защитную оболочку для лекарства, а потом сверху наложила бинты – благодаря её заклятию мазь не впиталась в них, а осталась на руках, продолжая оказывать своё действие.
- Ну вот, мистер Малфой, на сегодня, полагаю, это максимум того, что можно сделать. Мазь снимет воспаление и оттянет остатки яда, который проник вам в кровь. Но боюсь, некоторое время вам придется побыть здесь. Яд есть яд – вам ещё будет плохо, поверьте мне, хотя я, конечно, приму меры, чтобы по возможности облегчить ваше положение. Помните – сразу зовите меня, если почувствуете какие-то изменения в своем состоянии. А теперь вам лучше переодеться в пижаму и постараться немного поспать – вам необходимо набираться сил. Альтаир, ты не поможешь Драко переодеться? – обратилась она к Блэку, задвигая ширму вокруг кровати и направляясь в свой кабинет, предварительно прихватив свой запас зелий и прочих целительных снадобий.
- Да, конечно, – Альтаир немедленно поднялся на ноги, протягивая руку к пижаме, висевшей на вешалке в десятке шагов от него. Я поражённо моргнул – пижама сдёрнулась с вешалки и влетела ему в руку, словно притянутая Манящими чарами. А впрочем, почему «как» – надо полагать, это они и были. Едва ли Блэк собирался таким образом производить на меня впечатление – скорей всего, просто из-за стресса и тревоги за друга ему было лень лезть по такому поводу в карман за палочкой.
Судя по лицу Малфоя, его мало радовало то обстоятельство, что сейчас даже в таком простом деле ему тербуется помощь. Правда, на этот раз он всё же не шипел и не возмущался, явно понимая, что с полностью замотанными руками на себя не то что пижаму – мантию на плечи не набросишь. Застегнув последнюю пуговицу, Альтаир отступил в сторону. Драко благодарно кивнул ему и забрался на кровать, вытянувшись во весь рост и блаженно поводя плечами. Я поборол желание подоткнуть ему одеяло, подумав, что вовсе не хочу выглядеть как наседка. Даже странно, что я испытывал по отношению к нему такую искреннюю благодарность – вообще-то, наверное, раньше я стал бы пытаться найти оправдание тому, чтобы отказаться от этого и обвинить его в чём-нибудь…
Вернувшаяся мадам Помфри решительно выпроводила нас обоих, невзирая даже на умоляющий взгляд Альтаира – пациенту был нужен покой, хотя на самом деле наше присутствие Драко совсем не мешало – он уже блаженно посапывал в подушку, и его лицо немного порозовело, по крайней мере, больше не сливаясь по цвету с наволочкой. Я вышел из палаты, чувствуя себя так, словно с моей души свалился тяжкий груз – всё-таки Малфой не остался обезображенным навеки! Это было бы ужасно, несмотря на всю мою неприязнь к…
Я застыл, хлопая глазами, когда вдруг осознал, что слово «неприязнь» подумал по привычке. А на самом деле, что я чувствовал? Мог ли я продолжать относиться к Малфою по-прежнему – теперь, после того, что узнал о нём, и после того, что он для меня сделал? Я привык считать его врагом и чуть ли не злодеем, но что действительно плохого он сделал? Ссорился со мной? Но это неудивительно – он был обижен, что я не принял его дружбу тогда, перед первым курсом. А дальше уже дело шло по принципу самоподдерживания, причём взаимного. Обзывал Гермиону грязнокровкой? Да, но… по сути, для него это едва ли было оскорблением – просто констатацией факта. И потом, мы ведь были врагами, и она принадлежала к нашему лагерю… К тому же он с третьего курса её так уже не называл. Что ещё? Та история с Клювокрылом? Драко сам пострадал из-за своей же глупости, а всё остальное – суд, приговор и прочее, – было делом рук Люциуса. Да по справедливости, можно ли даже и старшего Малфоя винить в этом? Это для нас всё выглядело ужасно и несправедливо, потому что причиняло боль Хагриду. А если взглянуть с другой стороны – Люциус просто защищал своего сына. Гиппогрифы удивительно верны тем, к кому привязываются – например, тот же Клювокрыл долго горевал после смерти Сириуса, и даже возвращение в Хогвартс его не радовало по-первости… Но, увы, обратное тоже верно – они превосходно запоминают обидчиков. Где гарантия, что свободно разгуливающий вокруг Хогвартса гиппогриф не мог бы наткнуться как-нибудь на Драко ещё раз? Тогда дело раной на руке могло не ограничиться… Не авадить же Альтаиру и его? Конечно, сейчас вероятность подобного столкновения уже мала – Клювокрыл очень умное, но всё-таки животное, и память у него не настолько хороша, чтобы запомнить не столь уж и серьёзную обиду – а ведь по сути Малфой, конечно, фактически спровоцировал нападение на его стадо, но, всё-таки… Ума у гиппогрифа не настолько много, чтобы связать то происшествие и последующие злоключения, от которых, честно говоря, больше переживал Хагрид, чем он сам. К тому же за прошедшие годы Драко вырос и изменился, и, если у него хватит ума при встрече повести себя вежливо, то всё может и обойтись. Но тогда, в тот год, когда воспоминания были свежи, это было очень, очень опасно! И Люциус это хорошо понимал – куда лучше, чем любой из нас. Да и вообще, честно говоря, Малфою от нас тоже доставалось – наша квиддичная команда была единственной, которой удавалось побеждать слизеринскую, хотя бы через раз, плюс – отстранение его отца от должности в попечительском совете, плюс – превращение в слизняка в конце пятого курса…
«Да ты что, Гарри, ты послушай себя! Оправдываешь Малфоев! Что с тобой случилось?» – завопил в голове голос Рона. Я грустно усмехнулся. Вот именно что случилось. Я вырос. Повзрослел. Перестал идеализировать то, что происходит вокруг, осознал, что мир не делится на хороших людей и Упивающихся Смертью – ох, как это пытался втолковать мне Сириус в своё время! «Ох, Сириус… А ведь Малфой твой племянник…», подумалось мне. Двоюродный, если я правильно помню рассказы крёстного. И с Тонкс они кузены. Правда, вряд ли Малфой признает её родственницей, но всё равно – кровь не водица, так что должно же в нём быть хоть что-то хорошее! Я тут же горько усмехнулся. «Что-то хорошее»! Парень всего лишь в шестнадцатилетнем возрасте выкинул из своего дома Волдеморта с его Упивающимися, перешёл на сторону тех, кого презирал, потому что счёл их правыми, и ещё – не забывай, Гарри Поттер! – он только что спас тебе жизнь, а ты ещё ищешь в нём «что-то хорошее»? Мне стало стыдно. Да уж, хотелось бы мне надеяться, что, если придёт нужда, я найду в себе силы поступить хоть вполовину так же мужественно, как этот избалованный и вредный мальчишка, пять лет не дававший мне жить спокойно.
- О чём ты думаешь? – голос Альтаира внезапно нарушил мои размышления. Дёрнувшись, я поднял на слизеринца взгляд – за раздумьями я совсем забыл, что он никуда не делся и, судя по всему, с любопытством рассматривал меня все это время. На губах Блэка играла улыбка.
- А что, сам не можешь увидеть? – хмыкнул я, одновременно соображая: его вопрос – проявление любопытства или же вообще не вопрос, а ехидная подколка? По тону не разберёшь…
- Ну, если бы ты смотрел на меня – другое дело, но ты же уставился в пол, – усмехнулся Блэк. – Но, исходя из общей ситуации… Рискну предположить, что тебя терзают муки совести. Я прав?
- Ну… – признаться, я оказался в затруднении. В каком-то смысле он действительно был прав, но, с другой стороны…
- Думаю, ты в принципе можешь считать так, – наконец принял я решение. – Отчасти.
Альтаир весело рассмеялся. Его смех раскатился по коридору, и мне в который раз почудились какие-то ржущие нотки, как у Сириуса были – лающие…
Ветроног. Прозвище, которым его стали называть друзья с пятого курса. Тоже ведь, если вдуматься, могущее иметь отношение к коням. Интересно, это как-то связано или нет?
Могли ли Стервятники, духовные наследники Мародёров (а в случае Альтаира и Сириуса – и не только духовные), увлечься идеей анимагии, о которой узнали на третьем курсе? Могло ли это у них получиться? Теоретически вполне возможно, талантливость Блэка, Малфоя и Блейз никто из учителей не отрицал. А практически? Может ли быть так, что стоящий напротив меня слизеринец – анимаг?
Я с подозрением поднял на него глаза. А вдруг он сейчас снова применяет ко мне легилименцию? В такие моменты даже приходится пожалеть, что уроки окклюменции у Снейпа, по меткому выражению Дамблдора, ничем, кроме фиаско, не окончились…
- Закончил тяжкие думы? – спокойно изогнул бровь Альтаир. – Тогда – идём?
Я пошёл рядом с ним, продолжая размышлять на тему анимагии. Гермиона уговорила меня подойти к профессору МакГонагалл, напирая на потенциальную пользу анимагических способностей в противостоянии Волдеморту, и я, подумав, согласился. Тем более что профессор обещала обучать меня в тайне, что давало гарантию от регистрации в Министерстве – что-что, а этот факт не мог не радовать. Вроде бы всё естественно… но, если Стервятники – действительно анимаги, не могла ли Гермиона об этом узнать и не могла ли натолкнуть её на идею «спровоцировать» на это и меня именно эта информация?
- Гарри! – окликнула меня как раз та, о которой я думал, когда мы с Блэком уже спускались на лестничный пролёт второго этажа. Гермиона, видимо, прошла коротким путём, потому что смотрела на нас с платформы третьего. Подождав, пока лестница поменяет направление, чтобы мы могли добраться до неё, я вместе с Альтаиром присоединился к Гермионе.
- Урок закончился, вот ваши сумки, – подруга показала на левитируемые рядом с ней две аккуратно собранные сумки. – Снейп в ярости – Гарри, он велел мне передать тебе, чтобы ты обязательно зашёл к нему на этой паре. У него урок у третьего курса, но он сказал, что ради такого случая готов пожертвовать даже этим. Гарри, Гарри, что же ты наделал? Как ты мог так ошибиться с этим зельем?
- Что? – возмутился я. – Это не я, Гермиона! Малфой сказал, он видел, как кто-то левитировал мне в котёл сверток с толчёной чешуей саламандры!
- Малфой так сказал? – изумлённо подняла брови Гермиона. – Он уверен?
- Полностью, – кивнул Альтаир. – И, более того – он предполагает, что это дело рук Паркинсон.
- Только не вздумай сразу же на неё кидаться, – быстро сказала Гермиона. – Сначала надо выяснить, так ли это.
- Конечно, выясню. Хотя лично я вполне верю Драко, и мне непонятно только одно – зачем ей это понадобилось, ведь выброс зелья ударил бы по всем в классе?
- Понятия не имею, – покачала головой Гермиона. – Я вообще не понимаю, как мог кто бы то ни было пойти на такое сумасшествие, но…
Она вздохнула и, повернувшись ко мне, задумчиво на меня посмотрела.
- Рон с ума сойдёт, если узнает, что Драко тебя спас… Кстати, совсем забыла! Как он?
- Ничего, ему лучше. Мадам Помфри хорошо знает своё дело, – отозвался я, чувствуя какой-то странный холодок, пробежавший между нами.
Эта её фраза – «Рон с ума сойдёт, если узнает»… Что значит «если»? Она что, считает, что он не должен об этом знать? Но шила в мешке не утаишь, да и потом, Рону тоже пора взрослеть – сколько можно кидаться на Малфоя при каждом удобном и неудобном случае, хотя он нам давно уже не враг?
- Ладно, пойду к Снейпу. Чем скорее отвяжусь от него – тем лучше, – мрачно сказал я. – Увидимся на обеде.
- Хорошо, – кивнула Гермиона. – Удачи.
- Спасибо, – кивнул я, нехотя снова волочась в подземелья. Да уж, пытаться что-то втолковать разъярённому Снейпу – это тот ещё фокус… Гиблое дело, проще говоря. Интересно, он меня сразу заавадит, или придумает что-нибудь похуже? За Непростительные, конечно, сажают в Азкабан, но, во-первых, он сошлётся на состояние аффекта, а во вторых, это же Снейп! Пытаться его посадить бесполезно – всё равно открутится. Если верить Сириусу, ему это не впервой…
В общем, идти в подземелья не хотелось совершенно, но выслушивать то, что имел мне сказать преподаватель зельеварения, в присутствии третьего курса хотелось ещё меньше, так что медлить не стоило. До конца перемены оставалось десять минут – маловероятно, что уложимся, но попробовать стоит. Добравшись до двери, я нехотя постучал, и, услышав «войдите», открыл дверь.
- Простите, профессор Снейп, Гермиона сказала, что вы хотели меня видеть… – пробормотал я. Снейп, с кем-то, видно, беседовавший через камин и теперь отряхивающий мантию, при виде меня сузил глаза.
- По-оттер… – зашипел он так, что сама Нагайна удавилась бы на собственном хвосте от зависти. – Так-так… Будущая надежда всея Аврората. Ну, входите. Присаживайтесь. Посмотрим, достаточно ли у вас логического мышления для работы, которую вы себе избрали… Или собираетесь избрать.
- Эээ… Я… – я попытался придумать достойный ответ, но, как назло, в голову ничего не лезло. Я прошел по проходу между рядами и сел за первую парту. Снейп уселся за свой стол и вперил в меня взгляд чёрных глаз.
- Ну-сс, Поттер, и какие будут соображения? – спросил он.
- Сэр? – переспросил я. – Вы не могли бы уточнить, что вы имеете в виду?
- Ну естественно, – фыркнул он. – Я имею в виду ваше зелье, Поттер! У вас есть представления о том, почему оно взбунтовалось?
- Эммм… Да, сэр, – ответил я. Снейп вопросительно поднял брови. – Зелье вскипело из-за того, что кто-то отлевитировал туда порошок из толчёной чешуи саламандры.
- Вот как. И почему вы полагаете, что это был именно этот ингредиент? – поинтересовался он.
- Потому, сэр, что… – я дословно повторил ответ Малфоя. К концу ответа вид у профессора стал чуточку менее язвительный, однако, когда я закончил, он мрачно усмехнулся.
- И вы сами додумались до столь блестящих выводов, Поттер? – ехидно спросил он. Я вспыхнул и опустил взгляд. А с другой стороны – чего мне бояться? Я ведь не утверждал, что это всё мои выводы, и это не домашнее задание, и не контрольная работа, которую я должен сделать сам!
- Нет, сэр, – ответил я, прямо глядя в лицо Снейпу. – Это вообще не мои выводы. Это слова Драко Малфоя.
- Вот как, – вопреки всему Снейп почему-то выглядел довольным. – Ну что ж, хорошо уже то, что вы не присваиваете себе чужие заслуги. Ладно, Поттер – можете идти.
- Идти? – опешил я. – А как же… Вы что, верите, что это не я виноват в том, что произошло с моим зельем?
- А у меня есть причины вам не верить, Поттер? – с усмешкой отозвался Снейп. – Хорошо, извольте: во-первых, мне кажется, вы уже достаточно повзрослели, чтобы не размениваться на подобные шалости. Во-вторых, вы за этот год дали мне надежду, что достаточно углубились в предмет, чтобы понимать, к чему приведет добавление такого ингредиента. Вы не похожи на самоубийцу, равно как и на человека, способного угробить полдюжины своих товарищей по классу, не говоря уже о вашей подруге мисс Грейнджер… или о мисс Забини, к которой вы, кажется, питаете нежные чувства.
У меня отвисла челюсть. Откуда этот сальноволосый… – шпион! – знает о моих чувствах к Блейз? Легилименцией, что ли, опять исподтишка балуется? Тогда ясно, откуда у Блэка такая привычка… Любопытство, говорят, заразно.
- Ну и в-третьих, – продолжил профессор, – среди ваших компонентов для зелий, которые лежали у вас на столе, порошка из чешуи саламандры не было – значит, вы не могли уронить его в зелье или положить туда по ошибке. С вас довольно причин, или вы хотите ещё?
- Да… то есть нет, сэр. – пролепетал я. – Ну, я пойду, с вашего позволения?
- Идите, Поттер, – фыркнул Снейп, вытаскивая из стола пачку работ и прекращая меня замечать. Я поспешил к двери и, выскочив, прислонился спиной к стене возле кабинета. Фу-ухх!!!
Переводя дух, я поймал себя на том, что не могу сдержать улыбки – неужели мои отношения со Снейпом налаживаются? Он, конечно, порой ещё язвит в мой адрес, но всё-таки, он ведь сейчас практически похвалил меня! Мерлин, куда катится мир?! Малфой спасает мне жизнь, Снейп высказывает похвалу…
- Гарри! – знакомый голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я обернулся. В двух шагах от меня стояла Блейз, нервно теребя край мантии. Её глаза были покрасневшими, словно она долго плакала, припухшие губы дрожали. Едва понимая, что делаю, повинуясь порыву, я шагнул вперёд и крепко обнял её. Девушка не отстранилась и не сделала попытки освободиться – она уткнулась лбом мне в плечо, и я почувствовал, что она дрожит.
- Чшшш, всё хорошо, – сказал я, погладив её пышные рыжие локоны. Блейз, всхлипнув, помотала головой.
- Как он? – спросила она. Я вздохнул.
- Он поправится, – ответил я ей, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть в её лицо. – Мадам Помфри дала ему обезболивающее, и… В общем, полечила его руки, так что они уже стали выглядеть намного лучше. Она сказала, что от яда могут ещё проявиться какие-нибудь отрицательные симптомы, но ничего такого, с чем бы она не справилась. Так что через несколько дней с ним всё будет в порядке.
- Слава Мерлину! – выдохнула Блейз, и вдруг прильнула ко мне, положив голову на моё плечо. В первый момент я опешил от неожиданности, но какая-то часть моей натуры – уж не слизеринская ли? – заставила меня просто чуть крепче сомкнуть руки у неё за спиной и прижать её к себе. Не знаю, сколько мы так простояли, но, думаю, недолго. За поворотом послышались шаги – третий курс шёл на урок зельеварения, и Блейз поспешно отодвинулась. Я неохотно выпустил её.
- Как думаешь, мне позволят его навестить?
- Думаю, лучше попозже, – отозвался я, мрачнея. Конечно, я понимал, что она просто беспокоится – я бы тоже беспокоился, попади в больницу Рон или Гермиона, и торопился бы своими глазами убедиться, что с ними всё в порядке, но всё равно в душе вскипела необъяснимая ревность. – Мадам Помфри сказала, что ему нужно поспать и набраться сил, так что наверное, сейчас пока не разрешит его беспокоить.
- Хорошо, – кивнула она со вздохом. – А ты сейчас… У тебя сейчас нет занятий?
- Нет, – отозвался я. – До обеда у нас «окно».
- Может, пройдёмся? – предложила Блейз. Я кивнул – в прошлую среду мы собирались побродить по лабиринту, как всегда, но проливной дождь загнал нас под крышу. Правда, сегодня я на свободной паре собирался наведаться к Хагриду, у которого тоже сейчас урока не было, но ничего, к нему я ещё смогу заглянуть попозже сегодня, или на выходных. Погода, правда, сегодня тоже не ахти какая, но, по крайней мере, дождя нет – только туман.
Но прогулки, увы, всё равно не получилось. Когда мы пересекали холл, направляясь к дверям, меня окликнул выскочивший из бокового прохода Рон. Увидев Блейз, он разом нахмурился и немедленно «воспылал праведным гневом».
- Гарри, какого боггарта рядом с тобой делает эта слизеринская змея? – заорал он. – Пошла вон, Забини, и не попадайся мне на глаза, пока я не снял с тебя баллы!
- Фу. Как грубо, – высокомерно фыркнула Блейз, и в тот момент действительно было хорошо видно, что она воспитывалась в доме Малфоев – тот же презрительный взгляд, даже интонация такая же, как у Драко, и голову она вскинула совсем так же, как он.
- Неужели в Гриффиндоре не учат хорошим манерам? – презрительно бросила Слизеринская Принцесса, однако тут же, чуточку смутившись, уже мягче посмотрела на меня. – Впрочем, по тебе этого не скажешь, Гарри… как и по миссис Блэк, разумеется. Так что, думаю, виноват не факультет… И как это такого, как ты, Уизли, назначили старостой?
- Минус… – начал было Рон, скривившись от тщетной попытки сдержать злость, однако Блейз оборвала его:
- О, я тебя умоляю, Уизли, это никто не сочтет нарушением, и тебе ещё влетит за незаконное снятие баллов – даже ты не настолько туп, чтобы не понимать этого! Гарри, извини, погуляем в другой раз, – сказала она мне и, развернувшись так, что её длинные волосы взметнулись за ней огненным шлейфом, быстрым шагом направилась к лестнице. Я с трудом подавил желание бросится следом за ней и вместо этого повернулся к Рону.
- Ну и зачем тебе понадобилось влезать? – сердито спросил я. Рон захлопал глазами.
- Ты что, Гарри? – воскликнул он совершенно искренне. – Я думал, она какую-то гадость замыслила! Ну… Признайся, она ведь как-то тебя заставила пойти с ней? Что она делала – шантажировала тебя, или угрожала?
- О небо, Рон, что за чушь! – возмутился я, про себя пожалев, что заочно заключённое им в конце прошлого курса при посредстве Гермионы «соглашение о перемирии» касается только его и Альтаира, но не остальных Стервятников. – Блейз просто хотела узнать, как там Малфой, он пострадал на зельях и я помогал отводить его в больничное крыло, вот и всё.
- Хорёк пострадал на зельях? – по лицу Рона расплылась улыбка. – Что он сделал, взорвал свой котёл? А ещё «превосходно» получил, – злорадно хихикнул он, однако, увидев моё лицо, посерьёзнел. – Да что с тобой, Гарри?
- Он… Ты не поверишь, Рон. Он мне жизнь спас, – сказал я.
- Малфой? – опешил мой друг. – Малфой спас тебе жизнь? Ты бредишь, Гарри! – он протянул руку, чтобы потрогать мой лоб.
- Я в порядке! – резко сказал я, отдёргивая голову. – Рон, тебя там не было!
Спеша, сбиваясь и горячась, я рассказал другу то, что произошло на зельеварении. Однако, как я ни старался, Рона это не особенно впечатлило. Он нахмурился, выслушав меня, и упрямо помотал головой.
- Знаешь, Гарри, не верю я в добрые намерения слизеринцев, – сказал он. – Все они заодно, если хочешь знать моё мнение. Ну посмотри – по словам Малфоя, порошок тебе подкинула Паркинсон. Все знают, что она от него без ума, и сделает всё, что он ей ни прикажет. Наверняка она сделала это по его указке.
- Теперь уже ты бредишь, – фыркнул я. – На кой ляд это Малфою – ему что, собственные руки надоели?
- Ты сам сказал, мадам Помфри в два счёта приведет его в норму. Поди плохо – поваляться в постели пару деньков? Говорю тебе – это его расчёт! Малфой сечёт в зельях как никто, значит, чётко знал, что класть в твой котёл, чтобы он мог с этим справиться! И смотри-ка, как хорошо всё получается – хорёк спасает тебя, вся вина сваливается на Паркинсон, но доказать это невозможно – проверка её палочки с помощью «Приори инкантатем» ничего не даст, все знают, что она всегда левитацией собирает свои вещи после урока. А по «Приори» один свёрток с порошком отличить от другого невозможно. Следовательно, и доказательств нет, так что она не пострадает. Ты, в благодарность за спасение, проникаешься к Малфою доверием, и тут же к тебе начинает подъезжать Забини, вся такая разнесчастная – «ах, моего хорька отправили в больницу, потому что он спас тебя, Гарри! Пойдем погуляем, ты мне всё расскажешь про него, как он и что с ним!» – тоненьким голоском пропищал он, изображая девушку. – Ты идёшь с ней – и пожалуйста, получайте Гарри Поттера на блюдечке с голубой каёмочкой! Кто знает, куда она тебя заведёт? В такой туман прямо за углом может сидеть толпа Упивающихся, которые только и ждут твоего появления!
- Во-первых, Упивающиеся не могут войти на территорию Хогвартса, Рон, – устало возразил я. – И потом, Блейз не звала меня пройтись – это была моя идея!
И тут я запнулся. Вообще-то, идея была как раз её… Но всё равно, я не мог и мысли допустить, что Блейз собиралась сдать меня Упивающимся или причинить мне вообще какой бы то ни было вред.
- И потом, Дамблдор сказал, Малфой на нашей стороне.
- Да ну, – скривился Рон. – говори что хочешь, Гарри, я в это не верю. По-моему, хорёк прикидывается.
- Рон, но не мог же он обвести вокруг пальца Дамблдора!
- Хе, ты прав, у Малфоя мозгов не хватит. Но всё равно, я не очень-то верю в его подвиги. Понарассказывал, небось, с три короба. Ну как он мог, по-твоему, выгнать из своего дома Волдеморта?
- Родовая Магия… – начал было я, но Рон закатил глаза. Родовая Магия была его больной темой.
- Ой, не смеши, Гарри! – воскликнул он. – Чушь полнейшая эта родовая магия! Не верю я, что есть что-то, что делает хорька могучим магом!
- Ты просто не видел, что было сегодня на зельях – он ведь сдержал выплеск яда, и даже без палочки! – возразил я, но Рон только снова презрительно фыркнул.
- А ты уверен, что его драгоценный Блэк не сделал за него невербально всю работу, пока он театрально отталкивал тебя от котла и всё прочее? – презрительно сказал он. Я почувствовал, как во мне закипает гнев. Подозрения Рона начали меня бесить – он не желал видеть очевидных вещей, и всё из-за того, что отказывался признать хоть сколько-нибудь серьезной Родовую Магию, и ни в какую не хотел допустить и мысли о том, что слизеринцы могут быть не злодеями.
- Тебя там не было, – повторил я. – И перестань уже обвинять Малфоя во всем, в чём только можно, Рон. Неужели ты не допускаешь, что Драко изменился?
- Знаешь, Гарри, – Рон холодно посмотрел на меня. – Мне кажется, ты слишком уж его защищаешь. На твоём месте я бы не пытался подружиться с Малфоем и Блэком да клеиться к Забини, а скорее доверился бы своим настоящим друзьям, которые знают, что для тебя лучше. Но ты, видно, решил пустить нас по боку? Что ж, ладно. С этого момента можешь сам решать, кому верить, а кому нет – но знай, когда окажется, что ты ошибался, может быть уже поздно.
- Рон, я тебя не понимаю. По-твоему, я идиот, который не может отличить правду от лжи? И что это значит – «друзья знают, что для меня лучше»? Я никогда не думал, что быть твоим другом – значит бегать, как собачонка, за тобой и есть из твоих рук! У тебя нет права решать за меня, что для меня лучше! У меня своя голова на плечах – и если даже я совершу ошибку, это будет моя ошибка, понимаешь? – вскипел я.
- Твоя ошибка может стоить нам всем жизни, придурок! – крикнул Рон, тоже распаляясь. – Только потому, что ты упёрся в своего драгоценного Малфоя, и не хочешь понимать очевидных вещей!
- Для кого очевидных? – заорал я. – И это не я упёрся в Малфоя – это ты так упиваешься своей ненавистью к нему и Альтаиру, что не хочешь видеть дальше своего носа! И это только из-за того, что они слизеринцы? Слизерин не зло, Рональд!
- Волдеморт был выпускником Слизерина! Люциус Малфой был выпускником Слизерина! Тебе мало? Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи! Сн… – он запнулся: проорать фамилию Снейпа как одного из воплощений зла было бы слишком.
- И что с того? Яксли и Нотт – выпускники Когтеврана, – резко возразил я. – Обряд возрождения Волдеморта, если помнишь, проводил милейший Питер Петтигрю – выпускник Гриффиндора! Который не погнушался выдать Волдеморту моих родителей! И я не удивлюсь, если среди Упивающихся найдутся и пуффендуйцы. Факультет не определяет выбор человека, Рон…
- Ой, говори что хочешь, всё равно больше всего Тёмных магов всегда выходило из Слизерина, – фыркнул Рональд. – Каждый, кто отправляется туда – заведомо гнилой человек!
- Вот как? Значит, я тоже гнилой? – резко спросил я.
- Ты-то тут при чём?
- На первом курсе, когда нас распределяли, Шляпа всёрьёз предлагала мне Слизерин, – ответил я. Я никогда не говорил об этом Рону и Гермионе раньше, сам не знаю, почему – стыдился, наверное. Но теперь стыда не осталось – я перестал воспринимать Слизерин так, как раньше. – Но рассказы Хагрида и твои напугали меня, и я уговорил её не посылать меня туда. Только поэтому я и попал в Гриффиндор…
- Так может, тебе всё-таки следовало пойти на твой драгоценный Слизерин, раз уж ты воспылал к нему такой любовью, – скривился Рон. Я похолодел. Лучший друг смотрел на меня так, словно я на его глазах превратился во что-то неописуемо мерзкое. – Может, тогда и твоя любимая родовая магия у тебя бы появилась по-настоящему? И твой обожаемый Снейп стал бы относиться к тебе с любовью? Обхаживал бы вас с хорьком на пару? И сладкая парочка была бы не Блэк-Малфой, а снова Блэк-Поттер?
- Рон…
- Да пошёл ты, Гарри, – неприязненно бросил он. - Хочешь общаться со слизеринцами – твоё дело, но меня в это не впутывай! – и с этими словами лучший друг повернулся ко мне спиной и быстрыми шагами устремился к портрету, за которым скрывался короткий проход в библиотеку. А я стоял и смотрел ему вслед, оглушённый его резкими словами, не в силах пошевелиться, и только чувствуя, как медленно, но верно закипают в глазах слёзы…

Pov Альтаира Блэка.

Едва Гарри скрылся за поворотом, как я быстро подошёл к подоконнику и, по привычке оглянувшись по сторонам, достал из кармана Карту Стервятников.
- Торжественно клянусь, что замышляю пакость, только пакость и ничего, кроме пакости…
- Ты кого-то хочешь найти? – Гермиона приблизилась ко мне и посмотрела на Карту. – Хотя я, кажется, знаю, кого…
- Да, Пенси, – рассеянно пробормотал я в ответ, пробегаясь взглядом по пергаменту. – У меня к ней есть ну очень серьёзный разговор… Не бойся, членовредительством заниматься не буду.
- И всё равно я не могу понять, – тяжело вздохнула моя девушка, ставя свою сумку на подоконник и покаичвая головой. – Ну зачем ей это понадобилось? Что ей плохого сделал Гарри, что она его пыталась… я даже не знаю…
- Ну, убить-то вряд ли, – всё так же, отчасти отстранённо, ответил я. Проклятье, да куда она подевалась? В Общей гостиной нет, в девчоночьих спальнях – тоже, в Большом зале – и там не видно… – Впрочем, неважно – сама всё расскажет.
Я почти кожей почувствовал взгляд Гермионы и готов был поклясться, что она, несмотря на все мои заверения, обеспокоенно нахмурилась.
- Ну если хочешь, можешь присутствовать, – утомлённо предложил я. – Только не хмурься – я начинаю себя злодеем от этого чувствовать.
Гермиона коротко прыснула, но было ясно, что шутка сработала и девушка расслабилась.
- Да ладно, Альтаир – я тебе доверяю. Если честно, я, наверное, больше за тебя встревожилась. Мало ли какие обвинения тебе потом могут предъявить, если вдруг сорвёшься…
- Ну, во-первых, Круциатус я применять точно не стану, а во-вторых, ничто не мешает мне в случае необходимости подчистить ей память… А, вот она, наконец! Стоит в коридоре пятого этажа, в закутке… Отлично. Пойду разберусь. Гермиона?
Я посмотрел на мою гриффиндорку, вопросительно изгибая бровь. Девушка с немного виноватой улыбкой подняла руку и сделала отрицательный жест.
- Я подожду тебя в холле.
- Лучше тогда, наверное, у озера, – осторожно возразил я. – Там и посидеть приятнее, если я… ну, задержусь немного.
- Ладно, хорошо, – кивнула Гермиона и повесила свою сумку на плечо. – Тогда под деревом – ну, где обычно.
Согласно кивнув в ответ, я стёр Карту, сложил её, сунул обратно в карман и помчался на пятый этаж. Собственно, нестись на полной скорости не было особой нужды, но я решил не рисковать – для моего приватного разговора было бы лучше всего, чтобы Пенси никуда не успела деться.
Она и не успела. Когда я, сбавив шаг и перейдя на плавную походку, подошёл к тому самому закутку, то услышал тихие всхлипывания. Моя злость (точнее, скорее даже ярость) на Пенси слегка приутихла – плач звучал… искренне. В конце концов, Гермиона, как это обычно и бывает, тоже, наверное, права – выходка Паркинсон не была злонамеренной. Но её причины я в любом случае твёрдо намеревался выяснить.
Резко шагнув из-за угла, я встал прямо перед нашей незадачливой старостой, с грозным видом сложив руки на груди. Пенси, вздрогнувшая уже при моём внезапном появлении, судорожно сглотнула, бросая на меня перепуганный взгляд, и её пробила дрожь. Так-так, похоже, Дрей, что ты был прав – та, что у меня дрессирована, у Паркинсон сейчас явно нечиста.
- Итак, – медленно, веско произнёс я, делая шаг вперёд и сверля Пенси сумрачным взглядом. – Итак.
Паркинсон сжалась и ответила жалобным взглядом.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – я склонил голову набок. – Скажем… о толчёной чешуе саламандры?
- Ты знаешь, – хрипло выдохнула враз побелевшая Пенси.
- Я всё знаю, Паркинсон. Не знаю только одного – почему ты это сделала? Если бы не Драко, твоя милая диверсия угробила бы полкласса. Между прочим, и его в том числе.
- Как он? – взволнованно спросила староста, подаваясь вперёд. Забавно… кажется, страх за моего друга действительно вытеснил из её сознания даже страх за себя саму. – Он… не очень пострадал?
Действуя наполовину интуитивно, я угрюмо вздохнул и отвёл глаза в сторону, так ничего и не ответив.
- Что с ним?! – взвизгнула Пенси, да так резко, что я даже сам вздрогнул от неожиданности. Но это было ещё не всё – подкочив ко мне и ухватившись за отвороты моей мантии, Паркинсон попыталась затрясти меня. – Что случилось, как он себя чувствует, он жив?!
Неторопливо подняв руки, я стиснул её запястья, заставляя разжать пальцы, и коротким толчком отбросил – точнее, принудил отшатнуться, – на пару-тройку футов.
- К счастью, да. Жив. Но ещё немного – и было бы поздно.
Лицо Пенси сделалось совсем несчастным, а я продолжил – холодно, сурово:
- У Драко тяжёлый ожог рук, болевой шок и вдобавок серьёзное отравление от твоего замечательного зелья… – я сделал лёгкую паузу, давая смыслу слов полностью дойти до её сознания, и рявкнул так, что, будь рядом с нами окно, его стёкла бы вздрогнули: – Да как ты смела, Паркинсон?! Как ты смела?! Ты хоть представляешь, ЧТО ты наделала?! Драко из-за тебя рискует инвалидом остаться!!!
Конечно, я более чем сгущал краски – но именно это мне сейчас и было надо. Чем более раздавленной она себя почувствует, тем меньше будет запираться. Конечно, «давить на совесть» кому бы то ни было мне было принципиально неприятно, но сейчас речь шла о моём друге – лучшем друге. Пусть Пенси понервничает немного, ничего ей не станется.
Губы Паркинсон задрожали, с каждым мгновением всё сильнее, а потом, с внезапностью, удивительной даже в ситуации, когда я чего-то подобного в итоге и ожидал, – она разревелась. Именно разревелась, а не расплакалась – Пенси осела на пол, её била полноценная истерика. Я, всерьёз обеспокоившись, что всё это кто-нибудь услышит, быстро достал свою палочку и махнул ею за спину поперёк прохода, шепча «Муффлиато».
Сквозь непрекращающиеся всхлипы Пенси прорывались отдельные слова, правда, связать их во что-то ясное было ой как непросто. Но смысл был более-менее ясен: она очень раскаивается, что всё так вышло, и она совсем этого не хотела. Я тяжело вздохнул и потёр висок, соображая, что же мне теперь делать дальше. Ждать, пока Паркинсон просто проревётся и успокоится, было, что называется, дохлым делом – стоило только бросить на неё взгляд, чтобы понять: на это уйдёт не меньше получаса. У меня столько времени просто не было. Ну или, если уж быть точным, было – но вот тратить его на Пенси не было ни малейшего желания.
- Хватит! – снова рявкнул я, наклоняясь к Пенси и встряхивая её саму за плечи. Всхлипы затихли, пусть и не сразу, и староста подняла на меня испуганный взгляд. М-да… Староста, называется. Глаза красные, как у кролика, и такие же боязливые, вся сжалась, голову в плечи втянула, губы дрожат… Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище. Кошмар. И вот эта рохля – староста первого факультета школы? Не знал бы, не поверил.
- Зачем ты подбросила Поттеру эту дрянь? – коротко спросил я, не отрывая своих глаз от её. На мгновение во взгляде Пенси мелькнула откровенная злость, но тут же была снова потушена страхом.
- Из-за него я получила месячную отработку! Сразу же, не успела приехать! Я, семикурсница, староста!
- Решила отомстить, – понимающе кивнул я. – Ясно.
- Но я совсем не хотела такого! Я и представить не могла, что будет так! Я планировала, что зелье просто сильно вскипит, польётся через край и, возможно, Поттер слегка обожжётся… Я даже не думала, что Драко бросится его защищать! Я не могу пов…
- Его защищать? – перебил я её, снова встряхнув как следует. – Паркинсон, если бы Драко не справился с зельем, в больничное крыло попал бы весь класс! И мы с тобой, кстати, тоже – оба! Ты чем думала, когда такую дозу бросала? У тебя что, в организме всего одна извилина, и на той сидишь?
- Я не знала! – выкрикнула в ответ Пенси, давясь слезами. – Я рассчитала на основе коэффициента Тревэрсона, взяла за основу количество перьев фвупера, чтобы хватило на…
- Коэффициент Тревэрсона рассчитывается по весу, Паркинсон! – моё терпение лопнуло. – По весу, а не по мерам дозировки ингредиента! Снейп нам в прошлом году это пол-урока втолковывал!
Пенси поднесла ладонь ко рту, а страх в глазах сменился ужасом. Не дожидаясь, пока она снова сорвётся в истерику, я коротко стиснул пальцы на её плечах, стараясь, впрочем, не сдавливать до серьёзных отметин. Мне нужно было только удержать её от нового витка безудержных слёз вперемешку с причитаниями.
- Ну вот что, Пенси. Хвала небесам, благодаря Драко беды не случилось. Но ты же понимаешь, что я не могу оставить это просто так?
Я сделал лёгкую паузу, наблюдая за тем, как ужас в глазах Паркинсон начинает просто-таки расти и шириться, как раздуваемое ветром пламя.
- А-Альт-таир… Н-не надо-о…
- Надо, Пенси, надо. Сейчас Драко нас всех спас – а если бы не успел? А если его в следующий раз на уроке не будет? А если…
- Нет, не будет никакого следующего раза! – поспешно выпалила Пенси, хватая меня за руки и умоляюще заглядывая мне в глаза. – Не будет, клянусь!
- Да ну? – я скептически склонил голову набок. – Вот так-таки и не будет?
- Альтаир, поверь мне! Да после того, что случилось, я ни за что на свете не рискну попытаться повторить что-то подобное! Клянусь своим именем, своим Родом, клянусь чем угодно! Чувствами своими клянусь, Альтаир – ты же знаешь! Знаешь, что я к нему чувствую! Умоляю, поверь мне! Ну… Ну хочешь, я Непреложный Обет дам, что никогда больше не попытаюсь навредить Поттеру, если это потенциально может затронуть кого-то ещё?
Я задумчиво помедлил, размышляя, стоит ли соглашаться на это предложение и вызывать сюда Блейз или Винса с Грегом. Но Пенси смотрела на меня так искренне, что ещё до проверки легилименцией я уже знал, что она говорит чистую правду. Так что коснулся её сознания я лишь для окончательной очистки совести и глубоко лезть не стал (да и некуда было особо-то глубоко лезть, сказать по чести…). Приняв как можно более серьёзный и важный вид, я медленно кивнул.
- Ну хорошо, Паркинсон. Я тебе верю. Так и быть, хода делу мы с Драко давать не будем, но учти: нарушишь слово…
Я с нарочитой медлительностью покачал головой из стороны в сторону, намекая на некую совсем ужасную участь. Пенси приложила руки к груди и закивала, как китайский болванчик.
- Да. Да, конечно! Я всё понимаю! Альтаир, я обещаю тебе – пальцем больше не притронусь к Поттеру! И палочкой тоже! Вообще никак!
- Да тут даже не в нём дело. Пообещай, что вообще не будешь пытаться мстить кому бы то ни было так, что можно других задеть, хотя бы гипотетически!
- Обещаю! – мгновенно согласилась Пенси. – Никому и никогда!
Насчёт «никогда» я сильно сомневался, но мне требовалось прежде всего подстраховаться от подобных выходок с её стороны в Хогвартсе. А дальше… А дальше не факт, что вообще будем встречаться чаще, чем на званых приёмах. На которых мстить не комильфо.
- Ну хорошо. Тогда можно считать, что конфликт исчерпан?
Пенси закивала с удвоенной частотой.
- Вот и славно, – проговорил я, снимая заглушающие чары и убирая палочку. – Тогда – до свиданья. И постарайся не попадаться на глаза Драко в ближайшую неделю. Если он решит тебя заколдовать – учти, заступаться не буду.
- Да я и не… – растерянно пролепетала Пенси, уныло опуская голову.
- Правда, может и не заколдовать, – ради справедливости добавил я, выходя в коридор. – Но для твоей же безопасности – лучше не суйся.
По лестнице я почти бежал – и не только потому, что спешил к Гермионе. Просто хотелось ещё и как можно быстрее удалиться от Паркинсон. И как можно дальше. Какое-то ощущение… гадливости после неё у меня осталось. Очень такое брезгливое ощущение. Слишком уж неприятно было осознавать, что твоя же староста такая растяпа, что даже отомстить толком не может – мозгов не хватает. Верно папа говорит, что глупый союзник хуже умного врага.
Какое счастье, что мою девушку к дурам ну никак нельзя отнести! Окрылённый предвкушением встречи, я понёсся по коридорам в направлении холла, постепенно переходя с быстрого шага на бег. Гермиона всегда, с тех самых пор, как мы начали встречаться, была для меня своего рода оазисом, где можно отдохнуть от посторонныих тягот и неприятностей. Никто не умел так, как она, выслушать меня, утешить в случае надобности и помочь найти наилучший выход из положения – кроме разве что мамы, да и то… не факт, если честно. Конечно, не то чтобы я сам не мог этого сделать – уж чего-чего, а этого за мной отродясь не водилось! Но всё же рядом с Гермионой я всегда чувствовал удивительный покой и уют. Наверное, это и есть одно из обязательных условий хорошего брака? Который, я в этом уверен, обязательно состоится, и вряд ли позже, чем через год, ну, полтора…
- И снова привет, родная, – выдохнул я, одним прыжком приземляясь рядом с Гермионой, уютно устроившейся между двух здоровенных корней и спокойно читавшей учебник по трансфигурации. Она вздрогнула от неожиданности, когда я внезапно растянулся рядом, но тут же, узнав меня, со смехом захлопнула книгу и, сунув её в сумку, обвила меня руками за плечи.
- Привет, ретивый. Ну что, закончил допрос?
- Закончил, – кивнул я, наслаждаясь прикосновениями её тёплых рук. – Пенси хотела отомстить Гарри за то, что получила от Снейпа отработку за своё поведение в поезде. Не рассчитала дозу порошка – и…
Я лениво махнул рукой.
- Ну её, в общем. Она мне поклялась, что подобного не повторится, а я пообещал, что… Ну, в общем, суть в том, что лучше бы ей слова не нарушать. Не будем о ней, ладно? У меня и так мерзкое ощущение осталось после этого общения. С чем Слизерину не повезло, так это со старостой. Эх, вот если бы ты была у нас…
- Опять ты за своё, – мягко рассмеялась Гермиона, сползая немного ниже – так, чтобы иметь возможность положить мне голову на плечо. – Таким, как я, на Слизерине не место.
- Ну, положим, магглорождённые у нас встречаются, хотя и редко, – возразил я, начиная рассеянно перебирать её густые каштановые волосы. – Так что…
- И всё равно я бы предпочла видеть на Гриффиндоре тебя… ну и Драко с Блейз, разумеется. Правда, на это не согласитесь уже вы… – девушка тихо хихикнула над самым ухом. Я улыбнулся, глядя на осеннее солнце, просвечивавшее через шелестевшие на прохладном ветерке листья.
- Ты, главное, Драко об этом не говори. Он же сознание от ужаса потеряет, если представит на себе ваш галстук.
Хихиканье переросло в смех, и Гермиона уткнулась мне в шею.
- Бедный Вьюжник! Самое страшное, что только может случиться – представить себя на Гриффиндоре.
- Если бы это действительно было так… – скорее себе, чем ей, проговорил я, переставая улыбаться.
Война, война – проклятая война. Она всё шла и шла, и конца ей было не видно. Пока что беспокоиться нам было не о чем – стены и чары Хогвартса надёжно ограждали всех нас от Волдемортовой своры – но вот о своём будущем после школы придётся скоро очень серьёзно задуматься. И прежде всего – о том, как обеспечить безопасность Гермионы. В первую очередь её – мама-то с папой это умеют делать. В сущности, это и вовсе не было бы задачей, не будь у неё друзей… но ведь они есть, и в самое пекло наверняка полезут, и она полезет за ними, а значит, полезу и я… Проклятье! Одно за другим тянется. И придётся ещё хорошенько помозговать, чтобы придумать, как же обеспечить безопасность Гермионы по максимуму. Кое-какие наброски у меня уже были… Какое всё-таки счастье, что пока можно ещё хотя бы несколько месяцев себя особо этим не терзать! Как это там было? «А впрочем, не будем говорить о нём здесь, в спокойной и мирной Хоббитании, тёплым осенним утром». Да, как-то так, примерно. Как-то так…
Мы пролежали в обнимку под деревом до самого обеда, да и после него провели вместе немало времени. Только уже к вечеру – а точнее, сразу после ужина, – я всё-таки решил проведать Вьюжника. Пожелав Гермионе доброй ночи (звучало, конечно, не очень, учитывая то, что ещё даже не стемнело – а впрочем, «про запас» – тоже ничего страшного), я направился в больничное крыло. Как сказала мне мадам Помфри, Драко ещё спал, и тревожить его было нежелательно. Ну, вообще-то, целительница высказалась строже – «так что вам тут пока нечего делать, мистер Блэк», в результате чего мне пришлось пустить в ход всё своё обаяние и даже чуть ли не пустить слезу, изображая беспокойство за друга. Положим, беспокойство было вполне реальным, но, конечно, на самом деле совсем не таким сильным – всё-таки Помфри я вполне доверял в вопросах целительства. И всё равно хотелось хотя бы посидеть рядом.
В итоге мадам Помфри всё же смягчилась и разрешила побыть в палате – при условии, что я буду вести себя тихо. Очень тихо. Я с готовностью пообещал сидеть, как кот в засаде, и сразу же проскользнул внутрь.
Драко выглядел вполне неплохо, если не считать забинтованных рук. Болезненная бледность ушла, а дыхание было ровным и спокойным. Облегчённо улыбнувшись, я сбросил ботинки и уселся на соседней кровати – всегда любил широкие сиденья. Обхватив руками колени и положив на них подбородок, я уставился в окно на клонящееся к закату солнце и стал неторопливо размышлять о завтрашнем походе в Хогсмид. Интересно, какая будет погода? Хорошо бы без дождя обошлось, а то опять только и останется, что в «Маленькой Италии» сидеть… Нет, вкусно поесть, конечно, дело хорошее – но не есть же пол-дня напролёт?
Pov Драко Малфоя.

Я проспал большую часть дня и проснулся только ближе к вечеру, когда в западные окна больничного крыла заглянул закат. Первым, что – точнее, кого, – я увидел, проснувшись, был Альтаир, сидящий на соседней кровати, сбросив ботинки, и любующийся на играющие в небе красивые малиновые отблески. Несколько минут я с улыбкой наблюдал за ним, чувствуя уютное тепло в груди. Ну конечно, мой лучший друг не мог ограничиться заверениями мадам Помфри о том, что со мной всё будет хорошо. Наверняка то ли тайком прокрался сюда, то ли вымолил разрешение тихо посидеть рядом. Моя улыбка сделалась шире, но тут моё внимание привлекли тонкие приглушённые голоса, доносящиеся из-за ширмы. Не то девичьи, но то просто детские, а может статься, и то и другое. Я прислушался.
- Я же тебе говорила, Ная, что он заколдован! Теперь ты видела? – говорил один голосок.
- Что-то я всё равно сомневаюсь, Тереза, – возражал другой. – Конечно, он во сне – обалдеть какой хорошенький, но чтоб заколдованный…
- Дурёха ты! Ясно ж тебе говорю – так всегда бывает! Я читала в книжке – заколдованная принцесса днем была злая и вредная, а ночью, когда спала, становилась опять добрая и хорошая! – убеждённо заявила первая. Альтаир, повернув голову в сторону доносящихся голосов, зажал рот рукой – явно чтобы не расхохотаться.
- Да, но он ведь не злой… Помнишь, он защищал нас от мальчишек, и водил на занятия поначалу…
Я нахмурился. Так это они обо мне, что ли, говорят? Это я – заколдованный, и обалдеть какой хорошенький, когда сплю? (Ну, спасибо ещё, что не когда сплю зубами к стенке и в наморднике…) В какой-то момент я даже растерялся – то ли встать и прекратить этот балаган, то ли уступить своему любопытству и дослушать. Любопытство победило – прогонишь их, так ведь всё равно продолжат свою болтовню в другом месте, а так хоть получу представление о том, что обо мне думают первокурсницы. Да, кажется, припоминаю эту Терезу – меня ещё о ней Блейз предупреждала, пробивная и нахальная девчонка, хоть и полукровка.
- «Не злой»! – передразнила подругу Тереза. – Ты что, забыла, что сказала Пенси? Что Драко Малфой разбил её сердце, и продолжает разбивать сердца у других девчонок! Так может поступать только очень злой и бессердечный человек! Ты что, хочешь, чтобы и у Дафны сердце разбилось? Что тогда будет с Асти – прикинь, каково иметь сестру без сердца? Да она ж её со свету сживет!
- Нет, конечно, не хочу! – испугалась вторая девчонка. А я только через пару минут смог припомнить, что они, видно, имеют в виду младшую сестрёнку Дафны, Асторию, которая поступила в школу в этом году. А эта вторая девчонка – видимо, Наяда Тэтчер, ещё одна первокурсница. – Но только ведь «разбить сердце» – это ведь не может быть в прямом смысле? Это же значит – просто сильно обидеть, отвергнуть чью-то любовь, или что-то в этом роде…
- Дурёха! – снова убеждённо фыркнула Тереза. Похоже, это её любимое словечко. – Они же… то есть, МЫ – мы же волшебники! У нас всё бывает буквально! И все эти разговоры, – она перешла на громкий драматический шёпот, стараясь при этом, чтобы он звучал зловеще, – о том, что он «затащил девушку к себе в постель»! Ты разве не знаешь, зачем это делается?
Альтаир спрятал голову между коленей и зажал рот уже обеими руками.
- Нну… для того, чтобы спать вместе… – пролепетала Ная. – И ещё лёжа обниматься удобнее…
Я с трудом сдержался, чтобы не присоединиться к Ветроногу, и попытался припомнить – а знал ли я о том, чем занимаются взрослые в постели, когда поступал на первый курс? Выходило, что знал, а чего не знал, о том догадывался. Неужели есть ещё настолько наивные дети, чтобы в таком возрасте не знать хотя бы приблизительно…
- Я же говорю – дурёха! – хихикнула Тереза. – Ну, слушай, как всё происходит! Сначала… – она сделала драматическую паузу, – он сладкими речами заманивает девушку к себе в комнату! Потом… потом он поит её околдованным вином, чтобы ей захотелось спать! А когда она становится совсем сонной, он кладет её к себе в зачарованную постель, чтобы она не проснулась до утра… а сам – сам берёт свою волшебную палочку… И с её помощью он вынимает сердце из её груди! А вместо него вставляет другое, которое делает сам – оно стеклянное! И оно бьётся только до тех пор, пока девушка ему нравится! А когда он её забывает, он делает специальное волшебство и разбивает это сердце! А осколки остаются внутри и больно ранят её – вот почему брошенные девушки всё время плачут!
- А куда же тогда девается её настоящее сердце? – спросила дрожащим голоском Наяда. В ответ снова послышался зловещий шёпот Терезы:
- А живое сердце он отдаёт злому колдуну, который и заколдовал его, чтобы Принц добывал ему сердца девушек для его страшных колдовских зелий! И пока жив колдун, заколдованный Принц так и будет разбивать сердца у девушек, потому что ему нужны всё новые и новые! И только во сне…
- Подожди, – засомневалась Ная, – а как же тогда брошенные девушки не умирают? Ведь живое сердце он у них вынимает, стеклянное – разбивает… Девушки от этого должны умирать, разве нет?
- Ну конечно, нет! – нашлась Тереза после секундного замешательства. – Ведь стеклянное сердце биться не может – это просто стекляшка. Всё дело в заклятии, которое он накладывает, когда вставляет новое сердце – именно оно заменяет его девушке. А работает оно… Да, работает оно до тех пор, пока хоть малюсенький кусочек стекла остаётся в теле. Вот так вот.
- Так как же помочь им всем? – спросила Наяда, всхлипнув. – Неужели надо убить его?
- Ты что, спятила? – рассердилась Тереза. – Я ж тебе сказала – он не виноват! Он сам заколдованный! Значит надо его – что? Расколдовать!
- А как?
- Надо, чтобы его поцеловала девушка, которую он раньше любил – до того, как его заколдовали. Или нет – наоборот, надо, чтобы он её поцеловал… Нет, всё-таки она. Только вот он из-за своего заклятия и видеть её не хочет! И только ночью во сне он становится прежним, добрым и хорошим, и всё ждёт свою принцессу, чтобы она поцеловала его и сняла заклятие…
- А как же мы тогда узнаем, кто она, и снимем с него заклятие? – испугалась Ная. Однако ответить Тереза не успела – скрипнула дверь, и новый голос прервал их разговор:
- А вы две что тут делаете? А ну марш в гостиную! – ну вот, только этого мне ещё не хватает. Дафна. Судя по быстрому топоту ног, девчонки убежали, а моя… ох, ладно – моя девушка, – отдёрнула часть ширмы и встала надо мной, критически меня осматривая. Я открыл глаза и встретил её взгляд, вопросительно выгнув бровь.
- Что? Нравится? – поинтересовался я.
- Ну как ты? – оживился Альтаир, спрыгивая с кровати и окидывая меня взволнованно-радостным взглядом. Дафна поморщилась.
- Ходят слухи, что ты спас жизнь Поттеру, – без обиняков начала она.
- Я не собираюсь перед тобой отчитываться за свои действия, Дафна, – предупредил я. Она глубоко вздохнула, словно набираясь решимости перед прыжком в холодную воду, и смерила меня ледяным взглядом.
- Вот что, Малфой, – резко сказала она, – наши отношения меня больше не устраивают. Они зашли в очевидный тупик. Так что…
- Дверь там, – фыркнул я.
- Открывается на себя, – добавил Альтаир.
Она что, рассчитывала, что я буду её удерживать? Похоже, нет – Дафна громко фыркнула и вылетела вон. Я вздохнул и откинул голову на подушку. Ну вот, очередной романчик закончился. Раньше мне это даже нравилось – но теперь я ощущал какую-то странную пустоту внутри. Я не сожалел о Дафне, но, кажется, сами по себе мои недолгие романы успели мне опротиветь. Да тут еще эти бредни первокурсниц… Ну всё, с меня довольно! Права была в конце прошлого курса Грейнджер, пора что-то менять в своей жизни…
- Ну так как ты? – снова спросил Альтаир, призывая беспалочковой магией к себе стул и усаживаясь на него, после чего складывая руки на спинке и с радостной надеждой смотря на меня. Я улыбнулся ему в ответ.
- Да вроде ничего, – я бросил взгляд на свои забинтованные руки. – Кажется, даже не болит.
- Это хорошо, – тряхнул своей чёрной гривой друг. – Кстати, я устроил допрос Пенси, и она во всём созналась. Это действительно она подбросила Поттеру чешую саламандры.
- Ну, так я и думал, – кивнул я. – И ради чего? Она ведь тебе сказала?
- Всё тупо и банально, – вздохнул Альтаир, коротко махнув рукой. – Злилась на Поттера, что из-за него, по её мнению, ей месячная отработка досталась, и решила отомстить. Дозу порошка только не рассчитала – по её планам выброс зелья должен был достаться одному лишь Поттеру. Я взял на себя смелость слегка… приукрасить твои травмы, чтобы получше ей мозги вправить. Опуская промежуточные разговоры – в итоге она мне поклялась всем, что могла вспомнить, что ничего подобного больше не будет.
- Ясно… – пробормотал я. Новость меня, мягко говоря, не порадовала. Вот, в принципе, и ещё один повод для того, чтобы задуматься над собственными стратегиями в личной жизни – пока я продолжаю гулять на все четыре… факультета, у Пенси остаётся надежда на меня, и кто знает, во что ещё она может вылиться?
Раздавшиеся шаги отвлекли меня от грустных размышлений – к моей кровати подошла мадам Помфри, чтобы осмотреть меня. Сняв бинты, она пробормотала очищающее заклинание, чтобы удалить остатки лечебной мази, и несколько минут внимательно изучала мои руки, делая над ними пассы палочкой и шепча диагностические чары. Вообще, выглядели они уже куда лучше – отёчность спала, краснота в основном тоже, хотя кое-где кожу ещё потягивало. Продолжая накладывать какие-то заклинания, мадам Помфри нахмурилась.
- Ну-ка, пошевели пальцами, – сказала она мне. Я послушно подвигал в воздухе пальцами. Мускулы отозвались вспышкой боли, и я негромко охнул, когда, согнув палец, почувствовал резь на месте сустава – словно кожа лопнула на сгибе – и почти ощутил, как по пальцу стекает кровь. Целительница мигом поняла проблему.
- Ну что ж, основные симптомы отравления удалось нейтрализовать – остались побочные. Вот, выпей это, – она протянула мне флакончик с зельем и осторожно прижала к моим губам, так как сам я взять его ещё не мог. Я послушался – по телу разлился холодок, но он был приятным, и я повёл плечами, немного расслабившись. Мадам Помфри вынула из кармана своего передника бутылочку с яркой этикеткой и комок ваты, оторвала от него приличный кусок, пропитала жидкостью из бутылочки и начала осторожно протирать целебным лосьоном мои ладони, а потом перешла к пальцам, отдельно обводя каждый сустав и уделяя особое внимание ногтям. Закончив, она велела мне подержать руки на весу, пока не просохнет лосьон, а сама, снова выставив на столик у изножья кровати батарею склянок, пузырьков и бутылочек, стала смешивать какую-то мазь в плоской стеклянной тарелке.
Пока снадобье сохло, я потихоньку отважился снова подвигать пальцами. На сей раз неприятных ощущений было меньше, хотя ощущение сухости и стянутости кожи осталось. Целительница снова намазала мои руки какой-то мазью – теперь уже другой, не белой, как в первый раз, а розовой, напоминающей детскую зубную пасту и так же приятно пахнущую клубникой. Впрочем, ничего удивительного – у клубники сильные смягчающие свойства, и она вполне может входить в состав. Наложив мазь, мадам Помфри снова перебинтовала мои руки – но, если в тот раз бинты были плотными и намотаны на все пальцы разом, словно рукавица, то теперь они были из лёгкой марли и обвивали каждый палец в отдельности, так что я худо-бедно уже мог пользоваться руками. Воспользовавшись этим, я кое-как пригладил волосы, а затем решил ещё немного подремать до ужина – по телу разливалась слабость после шока и отравления. Предварительно я всё же сказал Альтаиру, чтобы тот не сидел тут преданным псом. Конечно, для меня его общество было лучшим, что я сейчас мог себе пожелать – ну, разве что не считая общества Блейз, да и то, в принципе, не факт – но именно поэтому я совершенно не хотел, чтобы Ветроног гробил тут весь вечер. Пообещав заскочить ко мне ещё перед отбоем, он скрылся за дверью.
Однако моим планам на спокойный сон не суждено было сбыться. Стоило мне закрыть глаза и начать дремать, как дверь палаты снова скрипнула, открываясь. Я невольно приоткрыл глаза и мысленно произнёс пару нехороших слов – в приоткрытую щель просунулась лохматая голова Поттера.
- Привет, – сказал он, увидев мои открытые глаза.
- Привет, – отозвался я нехотя, однако, как ни странно, поймал себя на том, что ухмыляюсь в ответ на его приветственную улыбку. – Какими судьбами?
- Да так, вот, решил тебя навестить… – замялся Гарри, подходя к кровати и бесцеремонно усаживаясь на тот же стул, на котором пять минут назад сидел Альтаир. – Ты как тут?
- Да вроде получше, – отозвался я, несколько теряясь. И как себя вести с Поттером, который смотрит открыто-дружелюбным взглядом и не норовит ответить колкостью на каждое слово? Это невольно заставляло задуматься. Было слишком уж похоже на дружбу – когда он пришёл проведать меня не потому, что оказался вынужден, а потому что беспокоился… Усилием воли я взял себя в руки, не позволяя расчувствоваться. Глупости, мы не друзья, мы – бывшие враги, связанные спасённой жизнью…
На мгновение на душе стало горько. Ну естественно, как я мог забыть об этом! Долг Жизни, будь он неладен! «Пришёл не потому, что был вынужден» – как бы не так! Я невольно вздохнул и отвернулся. Конечно, Альтаир – друг, о котором можно только мечтать, но почему-то в моей душе никогда не затихала горькая обида на то, что когда-то мою дружбу отвергли ради какого-то Уизли. И она только подогревалась осознанием того, что Гарри, в общем-то, неплохой – даже хороший – человек. Вот и сейчас он встревожился, увидев перемену в моём настроении, но ошибочно решил, что всё дело в моём отравлении.
- Что с тобой, тебе плохо? – спросил он. – Позвать мадам Помфри?
- Нет, не надо, – отозвался я, снова сделав над собой усилие и заталкивая вглубь сознания давнюю, но нестареющую печаль об упущенной возможности. – Просто я понял, в чём причина твоего поведения, вот и всё…
- О-о, – скептически протянул Поттер. – Не просветишь?
- Просвещу, – вздохнул я. – Поттер, ты о Родовой Магии слышал?
- Слышал, – к моему удивлению ответил он. – Это ты с её помощью сегодня с котлом управился? Без палочки…
- Угу, – мрачно буркнул я. – Ах, ну да, совсем забыл – Грейнджер же тебе про неё рассказывала… Ну ладно. А о Долге Жизни ты слышал?
- Слышал, – напрягся Гарри. – Ты хочешь сказать, что я теперь твой должник?
- Ну, что-то вроде того, – я снова вздохнул и поморщился. Определённо, что-то я стал вздыхать слишком часто! Наверное, общение с Поттером на меня плохо влияет… – Вот только связь эта, боюсь, не обычная…
- Это как? – напрягся Гарри. Я скептически хмыкнул.
- Родовая Магия в этих вопросах непредсказуема, а когда она ещё и переплетается с такой нестабильной связью, как Долг Жизни…
- Нестабильной? Почему? – удивился Поттер.
- Да потому, что она зависит от стольких факторов, что заранее предугадать её поведение почти невозможно – просто не удаётся учесть все мыслимые возможности. Например, в одном случае она вызывает у спасённого чувство глубокого уважения к спасителю. В другом – наоборот, их взаимная неприязнь усиливается, и спасённый долго мучается от того, что обязан жизнью человеку, который его спас, но при этом ему чудовищно неприятен. Обычно долг считается погашенным, если спасённый, в свою очередь, спасает жизнь спасителю, но зачастую связь от этого не исчезает, а становится лишь сильнее. Ещё хорошо, что у тебя нет… то есть, по всей видимости, пока нет активной Родовой Магии. Иначе сам Мерлин бы не разобрался, какая связь могла между нами возникнуть. Родовая сила – вещь капризная, можно так влипнуть, что мало не покажется…
Я перевёл дух и с подозрением посмотрел на Поттера, который выглядел так, словно нечаянно проглотил жвачку.
- Что?
- Эээ… Да нет, ничего… – смущенно пролепетал он, и вдруг выпалил: – А вот Рон, например, считает, что ты вообще всё подстроил с самого начала!
Проклятие! Это было больно. На мгновение я даже задохнулся от острого жжения в груди – и ради этого… этого… этого бесчувственного чурбана я рисковал жизнью? Ради него я чуть не остался калекой без рук, и всё ради того, чтобы услышать, что Рональд Уизли СЧИТАЕТ, что я жульничал? Ну почему этот рыжий уродец вечно встаёт у меня на пути? Постоянно, ещё с тех пор, как тогда, в поезде перед первым курсом, он смеялся надо мной и над моим именем, а Гарри принял его сторону, хотя я просто защищался от его насмешек, как умел! О чём Поттер только думал – да стоило посмотреть на физиономию этого чудища, чтобы…
- Ну-ну, – выдавил я, чтобы сказать хоть что-то. Главное – ни за что не показать Поттеру, что мне больно от его слов!
- В общем, мы с ним поссорились, – спокойно сказал Гарри, словно и не заметив моей реакции. У меня рот открылся от удивления.
- Поссорились? Из-за чего – из за этого? – спросил я пресекающимся голосом. Поттер с кислой усмешкой кивнул.
- Не только, – сказал он, пожимая плечами. – Рон слишком… упрям. Он не понимает, что люди меняются со временем. Считает, что знает, что для меня лучше. А ещё обижается, что у него нет… эээ… То есть, что его не взяли на Зельеварение.
- Фых! – я фыркнул, однако посмотрел на Поттера с сочувствием. – Да-а, Поттер, ну и дружка же ты себе откопал… – протянул я. Поттер моментально встрепенулся.
- Не смей, Малфой! – воскликнул он. – Рон вовсе не плохой человек, и он всё ещё мой лучший друг! Просто у нас с ним есть… разногласия.
- «Зависть» это называется, а не «разногласия», Поттер! – припечатал я. Вообще-то я ждал, что он кинется спорить, но Гарри погрустнел и опустил голову.
- Может, ты и прав, – едва слышно пробормотал он, – Но не до конца. Рону просто нужно… примириться с тем, что мир не всегда такой, как нам хочется.
- Да уж, это точно… – согласился я. – Ладно, Мерлин с ним, с Уизелом… То есть, с Уизли, – поправился я, увидев бешеный взгляд Поттера. – Лучше давай решим, что нам с тобой теперь делать?
- В смысле? – удивился он. – Зачем делать? И с чем?
- С магическим Долгом, дубина! – воскликнул я, «возводя очи горе». – Или ты хочешь, чтобы моя Родовая Магия взяла дело в свои руки, образно выражаясь?
- Это как?
- По-отте-ер! – чуть не взвыл я. – Где тебя учили, если ты не знаешь, что такое «образное выражение»?
Гарри фыркнул и засмеялся.
- Ну тебя, Малфой! Я не про образное выражение! Я имею в виду – каким образом твоя магия может «взять дело в свои руки»? – пояснил он. Я вздохнул.
- Да самым разным. Наиболее вероятно – начнёт воздействовать на твоё подсознание – так, что ты будешь постоянно на взводе, не видя меня рядом. Не знаю точно, какие будут ощущения – может, просто беспокойство, может, дискомфорт, а может, постоянное чувство вины… Выбирай, что больше нравится.
- И что с этим делать? – как-то испуганно спросил он. Я осторожно потёр лоб рукой, насколько это было возможно при бинтах.
- Боюсь, нам придётся каждый день волей-неволей проводить какое-то время вместе, чтобы удовлетворить её. В обычные дни, надеюсь, совместных уроков будет достаточно, а вот в выходные… Даже не знаю. Думаю, выяснять придётся экспериментальным путём.
- Может… Мы могли бы вместе делать уроки в библиотеке? – предложил Поттер. Я пожал плечами.
- Может быть. А как же твои друзья? Ну, Грейнджер ладно, она ко мне давно привыкла, но вот… – Я замялся, не желая снова поднимать тему Уизела, но Гарри меня и так понял.
- Гермиона действительно всё поймёт, и это уже хорошо. А Рон… Ну, мы и так пока в ссоре. А потом… Потом будет видно.
- Ладно. Скажи – ты ведь и сюда пришёл, потому что чувствовал в этом необходимость, не так ли? – спросил я. Гарри помялся и кивнул.
- Ну… да. Только я думал, что это просто благодарность, ну и стыд немножко. Я ведь тебя так и не поблагодарил, что ты мне жизнь спас.
- Ну, благодари, – хмыкнул я, улыбаясь. Поттер засмеялся, встал, оправил одежду и, торжественно поклонившись, нацепил на лицо самое серьёзное выражение, какое сумел.
- Драко… Ээээ… как твоё полное имя – Драко Люциус?
- Драко Томас Люциус Абраксас Октавиан Магнус Галахад Максимиллиан Сен-Джон Блэк Малфой, – отозвался я и расхохотался при виде его вытянувшегося лица.
- И ты все это наизусть помнишь? – уважительно сказал он.
- Ага. Нормальные дети в детстве стишки учат, чтобы память развивать, а я учил собственное имя, – отозвался я, всё ещё посмеиваясь. – Это Ветроногу повезло, вышел ночью в поле, поднял голову, посмотрел направо – Альтаир, посмотрел налево – Сириус, а всё остальное – Блэк. И учить ничего не надо. Ладно, расслабься, Поттер – Драко Томас Люциус будет вполне достаточно.
- Интересно, а почему «Томас» – пробормотал он, – это в честь…
- Угу, – мрачно буркнул я. – В честь Тёмного Лорда – не иначе! Это ведь такое редкое имя!
- Извини, – смутился Поттер.
- Да ничего, – отозвался я. – Вот только ты мог бы и учесть, что вряд ли меня стали бы называть в его честь этим именем – он его ненавидит, и притом настолько, что даже придумал себе другое. Сомневаюсь, чтобы ему было приятно напоминание об этом. Томасом звали маминого дядю со стороны матери – не Блэка, другого. Точнее, на французский манер – ТомАс, но у нас в Англии это не прижилось. Предполагалось, что он будет моим крёстным, но он погиб ещё до моего рождения.
- Ой. Его убили? – ляпнул Поттер. Я снова закатил глаза.
- Я тебя умоляю, Поттер! Нет. На него упал старый шкаф, когда он решил сделать перестановку у себя в доме. Разгребал, понимаешь, дальние комнаты, чтобы устроить гостевые на случай, если мы решим погостить у него как-нибудь. Для меня место освобождал, понимаешь ли. Левитировал дубовый шкаф и отвлёкся на каминное сообщение.
- Оу. Мне жаль.
- Да ничего – я тогда ещё даже не родился, я же сказал. Ладно, так на чём мы там остановились? – и я лукаво усмехнулся, отвечая на улыбку Поттера.
Может, это пока ещё и не дружба, и общаться нас вынуждают обстоятельства – но кто сказал, что со временем из этого не может вырасти нечто большее?