Pov Драко Малфоя.

Собрание старост было, как всегда, на редкость скучным. Да и что ожидать от нашей законопорядочной Грейнджер? Хоть бы одна новая идея – а то всё, как всегда. Патрулирование коридоров, поддержание порядка, обеспечение сотрудничества… Когда в должности вступают новички, это, конечно, очень полезно, но для нас выслушивать одно и то же по третьему разу – скучища смертная. Единственное развлечение – возмущённые вопли Паркинсон в начале собрания по поводу отсутствия Уизела. Конечно, раньше я бы и сам присоединился к ней (ох, ну и пропесочили бы мы его… пусть и заочно!), но теперь… да плевать на этого рыжего неандертальца! Шляется где-то – ну и пусть шляется, без него только спокойнее. Может, без наших стычек эта тягомотина закончится быстрее? Я демонстративно зевнул в ответ на предложение гриффиндорской старосты насчёт того, чтобы мы отказались от традиционной Хэллоуинской вечеринки для старшекурсников, и вместо этого организовали какой-нибудь спектакль для малышей. Поддержали её только пуффендуйцы, а вот Пенси вместе с Голдстейном и Патил возмутились. Я несколько минут с нарочито скучающим видом наблюдал за перепалкой, пока Грейнджер не повернулась ко мне с весьма недовольным видом.
- Ну а ты что скажешь, Малфой? – спросила она.
- Для начала – мне почему-то кажется, что с Альтаиром ты эту идею явно не обсуждала. Я прав?
Грейнджер немного покраснела.
- Ну… да. Но откуда ты знаешь? И вообще, при чём тут Альтаир?
- А притом, что он наверняка бы сказал тебе то же, что скажу и я. Прости, но эта идея – бред. Причём чистой воды, – отозвался я. – Если её реализовать… Да весь старший Хогвартс взбунтуется, кроме разве что тех, кто не умеет танцевать, или у кого нет и не предвидится пары, а таких немного. «Спектакль для младших курсов»…
Я демонстративно сморщил нос.
- Думаешь, кто-то захочет смотреть нашу самодеятельность? Не говоря уже о том, что у нас год сдачи ЖАБА, и свободного времени едва хватит на квиддич и отработки, буде таковые случатся. А сваливать всё на шестой курс, ещё и лишив их самих возможности повеселиться… Вижу, миссис Блэк, Альтаир был прав, когда говорил, что лёгкий садизм для Блэков естественен.
- Вот именно! – горячо поддержала меня Падма Патил. – Гермиона, нам на младших курсах хватало и банкета – всё равно было здорово, и никто не жаловался!
- Ну, в принципе, – засомневался Эрни МакМиллан, который поначалу горячо поддержал Грейнджер, – они правы, вечеринка старших курсов на Хэллоуин – это традиция, не стоит ею пренебрегать.
- Если уж так хочется изменить что-нибудь, можно… Ну, не знаю, устроить вместо обычной танцульки костюмированный бал, – предложила Ханна Аббот. – Мне всегда хотелось побывать на таком, а на то, что будет Святочный бал, мало надежды. Хотя уже идёт третий год после прошлого Турнира Трёх Волшебников, его всё равно не объявили снова…
Да уж, трудно ожидать, что Министерство пойдёт на это, принимая во внимание, чем закончился предыдущий турнир – один участник едва не погиб, второй оказался под Империусом, третья подверглась нападению соперника, а четвёртый, которого в принципе быть не должно было, повстречался с Тёмным Лордом и поспособствовал его возрождению, хоть и против воли.
- Ну… – Грейнджер, явно расстроенная, растерянно оглядела присутствующих. – Все согласны с идеей костюмированного бала?
Все девушки, включая даже Пенси, с энтузиазмом согласились. Глядя на радостную Аббот, Голдстейн мигом растаял и присоединился, а МакМиллан, пожевав губами, тоже кивнул. Как всегда, остался один я!
- Малфой? – спросила Грейнджер. В принципе, мой голос всё равно уже ничего не решал, равно как и голос Уизли, если бы тот оказался против, так что я демонстративно пожал плечами. Не то чтобы мне не нравилась идея костюмированного бала – найти костюм не проблема, и это может оказаться даже интересно…
- Да мне без разницы, – равнодушно сказал я, нацепив на лицо маску Слизеринского Принца. – Хотите бал – давайте устроим бал. Хм… маскарад, как я понимаю?
- Ой, да, да, это ещё лучше! – воскликнула в восторге Аббот. – Давайте устроим маскарад!
- Ну хорошо, я доложу о нашем предложении директору… – нехотя поджала губы Грейнджер. Ничего не понимаю, и что это она вдруг так против бала и танцев? По словам Ветронога, танцевать она любит и умеет, тем более с ним. Очень странно. Какая шлея ей под хвост попала? А хотя – кто знает, может, просто ещё одна «благотворительная» идея. Помню, помню, как на четвёртом курсе она загорелась абсолютно идиотской идеей освобождения домовых эльфов, почти ничего о них даже не зная. Хорошо ещё, что чуть ли не первым делом Грейнджер обратилась к Альтаиру, рассчитывая на его помощь – он ведь ещё тогда уже всячески демонстрировал своё расположение. Ну, мой друг и объяснил на пальцах пламенной гриффиндорке, что к чему в этом вопросе. На том всё и завяло благополучно. А вот теперь, видимо, мозговому центру Гриффиндора показалось, что младшекурсникам надо больше веселиться… Будто в Хогвартсе без этого развлечений мало! Я представил себе лицо Альтаира, узнающего, что бал отменяется, а вместо этого надо срочно осваивать профессию театрального лицедея, – и невольно затрясся от смеха. Да уж, надо не забыть сообщить Ветроногу, как ему повезло.
Хм, ну что ж, пожалуй, Блейз, особенно обрадуется подобному ходу дела – если ей удастся придумать костюм, в котором её трудно будет узнать, то у неё будут неплохие шансы потанцевать со своим ненаглядным Гарри. Я уже почти видел её улыбку, когда расскажу ей обо всём, однако, придя на травологию за несколько минут до начала урока, с удивлением увидел сестрёнку, сидящую на скамейке у стены. Вид у неё был… мечтательный, пожалуй – абсолютно неслизеринский. И улыбалась она именно так, как я представлял себе, за одним исключением – предполагалось, что улыбка появится только после нашего разговора. Кинув сумку с учебниками в угол, я устроился на скамейке рядом с ней.
- Ну что, какие новости? – поинтересовался я.
Да уж, новости у неё оказались что надо. Почти всю свободную пару она гуляла с Поттером, и, как будто этого мало, он ещё и пригласил её на прогулку снова! Я даже растерялся – то ли записывать себя и свою стратегию в гениальные, то ли счесть себя идиотом и невеждой и признать, что я тут ни при чём, а результат – дело случая. Впрочем, я всё-таки Малфой, так что первый вариант выглядел предпочтительнее. Другое дело, что его соответствие действительности, мягко говоря, вызывало сомнения… но, как бы сказал Альтаир, это уже проблемы действительности. Пожалуй, надо будет что-нибудь придумать, чтобы дать Поттеру знать, что в понедельник у Блейз день рождения – и ей будет приятно, и он обрадуется возможности её порадовать. Конечно, я не могу сказать ему это напрямую, но кто мешает попросить Ветронога, чтобы он как бы невзначай поднял тему дней рождения, разговаривая со своей Грейнджер в присутствии Поттера?

* * *

Следующие несколько недель оказались на редкость бедны событиями. Уроки шли своим чередом – зельеварение, чары, травология, трансфигурация, защита, нумерология, снова зельеварение и так далее. Учителя привычно зверствовали, налегая на подготовку к экзамену (до которого был ещё целый учебный год, что, один фиг, никого не останавливало). О Волдеморте по-прежнему не было слышно никаких новостей, кроме обычных известий о прогулках Упивающихся то там, то сям.
Уроки Дамблдора оказались одними из самых интересных за всё время нашего обучения. Всё-таки, приходилось признать это, директор был неплохим преподавателем и дело своё знал. Правда, я слышал, что раньше он преподавал трансфигурацию, но и с защитой Дамблдор справлялся неплохо. Правда, теорией грузил нещадно, и задания давал непомерные, от которых сама Грейнджер чуть ли не на стенку лезла… Зато практика была на высоте. Разбив класс на группы по пять человек, состав которых менялся от задания к заданию, чтобы все смогли поработать со всеми, директор каждой группе назначал смоделированную ситуацию. В задании называлось время (обычно какой-нибудь из прошлых веков, но иногда и нынешний), географическое положение и характеристика происшествий, связанных с Тёмным созданием. Поначалу директор называл великое множество деталей, призывая нас уделять им особое внимание. Потом всё больше и больше нужных характеристик стало оставаться неизвестными, и нам предстояло выяснять их самим. Задачей группы было отгадать, что именно за тварь названа на сей раз, какими дополнительными характеристиками она обладает как «Лорд», чем они обусловлены, ну и, конечно, необходимо было придумать, как с этим бороться. Первые задания ограничивались рассуждениями и исследованиями. Потом директор перешёл к более активной практике – он приносил на занятие артефакты, которые надо было изучить, моделировал иллюзорные защитные заклятия, которые выдавали схожие с настоящими эффекты, но не могли никому повредить на самом деле, и учил нас взламывать их. И судя по всему, это был не предел, а, напротив, только начало.
Снейп тоже не дремал на зельеварении. За пару недель мы прошли привороты и перешли к более сложным психотропным зельям, которые могли внушить человеку не только влюблённость, но и другие чувства, мысли или желания. Этот раздел, в принципе, включал в себя и приворотные зелья тоже, но был куда обширнее. Практики, подобной той, что на первом уроке, крёстный больше не устраивал, потому что все остальные зелья этой группы, в отличие от приворотных, могли быть опасны. В принципе-то, мы даже и изучали не их самих, а противоядия к ним и то, как их распознать. Но, как бы там ни было, в занятиях по зельеварению в общем-то, не было ничего особенно нового, не считая рецептов.
В середине сентября МакГонагалл объявила всем, что готова набрать желающих в группу занятий по дополнительной трансфигурации – тех, кто хотел стать анимагами. Учитывая то, что через пару дней наступало полнолуние, мы здорово посмеялись по этому поводу – ну, конечно, не на уроке, а после него. Немного удивляло то, что желающих оказалось не так уж и мало. То есть это-то само по себе как раз удивлять не могло, но вот если учесть то, что тем, кто справится, регистрироваться в Министерстве придётся абсолютно точно… Даже Грейнджер согласилась с тем, что это плохая идея. Но, тем не менее, Лаванда Браун, Падма Патил и Энтони Голдстейн явно думали иначе.
- А почему Поттер не стал записываться? – спросил Альтаир, лёжа на спине и глядя на луну. Вся наша компания – и Грейнджер, естественно, – устроилась на небольшом холме у края Запретного леса. Хогвартс отсюда было даже не видно, лишь где-то вдали светились огни Хогсмида.
- Ну, он сказал, что это его не привлекает, – пожала плечами Грейнджер. Она сидела чуть повыше, обхватив руками колени. – В общем, он не сомневается, что его анимагическая форма – олень, как и у его отца.
- Ему что, не нравится? – удивился Альтаир. – Это не хуже моей.
- Согласна, но он просто не видит в этом особого смысла.
- Смысла он, видите ли, не видит… – мой друг с недовольным ворчанием закрыл глаза. – Ради одной красоты стоило бы! Плюс – если, к примеру, есть угроза для жизни из-за… преследования, можно на любое время спрятаться в лесу и без проблем жить там. Можно неузнанным пробираться через кольцо оцепления, если оно на природе. Да мало ли что ещё можно сделать!
- Например, гулять с нами, – с невинным видом предположила Грейнджер. Я даже поперхнулся, услышав такое предположение. Что самое неприятное, я один – Альтаир и глазом не моргнул, а Блейз такая перспектива явно понравилась.
- Тоже можно, – проговорил Альтаир, открывая глаза и снова находя взглядом луну. – Вот только как-то не очень это будет выглядеть… я имею в виду, двусмысленно, учитывая твою анимагическую форму.
О том, что Ветроног затеял обучать анимагии свою девушку, мне стало известно в конце лета. Я тогда ещё пошутил, что ему, видимо, надоело таскать её на своей спине во время наших прогулок, на что Альтаир совершенно серьёзно ответил мне, что этого не будет никогда, но идея понравилась самой Гермионе. Мне оставалось только пожать плечами. Как выяснилось, необходимые расчёты уже были проведены. С высокой долей вероятности можно было сказать, что Грейнджер будет превращаться в… лань. Это меня несколько удивило – я почему-то всегда думал, что и Патронус, и анимагическая форма у них с Альтаиром будут парные. Оказалось, что нет. Но мой друг остался даже доволен такой комбинацией – конь и лань. По его словам, такое сочетание позволяет здорово посмеяться над пословицей о несовместимости.
Так или иначе, но Грейнджер под чутким контролем Альтаира сама начала обучаться анимагии, и, учитывая её совершеннолетие и намного возросший в связи с этим по сравнению с третьим-пятым курсами уровень магических сил, да плюс ещё постоянные опытные советы, можно было предположить, что тут дело пойдёт быстрее, чем у нас. Альтаир не исключал даже вариант, что первое превращение пройдёт в районе выпускного, плюс-минус месяц.
- Знаешь, Гермиона, намекни ему, что польза от этого может быть очень даже большая, – голос Альтаира посерьёзнел. – Хотя бы потому, что анимагия – это дополнительные возможности, а, учитывая то, кому Поттеру предстоит противостоять, нельзя пренебрегать никакими… потенциальными ресурсами.
Да уж, с этим не поспоришь.
- Ты прав, – вторя моим мыслям, кивнула Грейнджер. – Я поговорю с ним. Знаешь, мне тут пришла в голову идея… Чтобы эти, как ты выразился, потенциальные ресурсы сохранить в тайне, Гарри тоже следовало бы обучаться анимагии неофициально, как и вам. И, конечно, не регистрироваться.
- Думаю, МакГонагалл это вполне поймёт, – согласился Альтаир.
- Да, но что, если у неё не будет времени на индивидуальные занятия?
Альтаир прикрыл глаза и лукаво улыбнулся.
- Ну, я уверен, что, учитывая важность задачи, она таковое время найдёт… – протянул он явно дразнящим тоном.
- Альтаир? – многозначительно произнесла Грейнджер, глядя на своего парня. Тот шутливо вздохнул и махнул рукой – мол, что с тобой поделаешь…
- Ладно, ладно. Не сможет МакКиска – я этим займусь. Но учти: только если другого выхода не будет! Не хватало ещё теперь перед ним свою тайну раскрывать.
- Спасибо! – радостно воскликнула Грейнджер, резко обнимая его и от души целуя. – Спасибо, Альтаир! Я знала, что ты согласишься!
Я тихо засмеялся и тут же получил в бок лёгкий тычок от Блейз. Ох уж эта Грейнджер… С тех пор, как они с Альтаиром выяснили, что Поттер, по всей видимости, без Родовой не остался, оба, кажется, стали ещё ближе друг к другу – хотя куда уж ближе. Я напоминал обоим, что всё до конца ещё не выяснено, и вероятность не сто процентов, но даже Ветроног меня как-то… не особо хотел слушать. В принципе, его вполне можно понять – вероятность была хоть и не полная, но всё равно высокая, а подтверждения своей теории насчёт «трёхчетвертькровок» он ждал очень долго и с отчаянной надеждой. Что ж, учитывая то, насколько для Альтаира была она, как оказалось, важна в связи с Грейнджер… Я едва ли не сам желал, чтобы Поттер получил, наконец, свою Родовую Магию, и так, чтобы все в этом убедились. В конце концов, если это нужно для того, чтобы через пару лет Грейнджер могла назваться миссис Блэк уже не в шутку, а всёрьёз, и если это, в свою очередь, нужно для счастья Альтаира… Да пусть Поттер хоть некромантом становится.

* * *

Скоро Гермиона сообщила Альтаиру, что по её совету Гарри действительно подходил к своему декану и та, поговорив с директором, согласилась с тем, что для Надежды Магического Мира анимагия действительно может быть более чем полезна. Таким образом, Поттер всё-таки оказался втянутым в это дело, и в немалой степени по нашей милости. У Блейз с ним дела шли ни шатко, ни валко – они, можно сказать, регулярно гуляли в лабиринте, вот только частота этих прогулок оставляла желать лучшего. А всё потому, что количество домашних заданий росло в геометрической прогрессии, а к обычным урокам теперь добавились тренировки по квиддичу, а потом ещё будут и дополнительные занятия по анимагии. С квиддичем дело вообще обстояли отчаянно: Поттер по-прежнему был капитаном гриффиндорской команды, наш состав тоже практически не сменился, и, учитывая то, что это был наш последний год в Хогвартсе, были предположения, что на этот раз мы сцепимся не на шутку – как-никак, «лебединая песня». Однако если раньше соперничество в квиддиче было ещё одним проявлением нашей вражды, то на сей раз лично мне хотелось просто честной игры. Уизли бы смеялся до колик, услышав от меня термин «честная игра», но это было так. Раньше мы всё время норовили сжульничать – Поттер, конечно, не назвал бы это жульничеством, но играть на «Молнии» против моего «Нимбуса-2001» – как ни крути, заведомо несправедливо. Ну, я, конечно, тоже оказывался в подобном положении на втором курсе, но всё-таки не до такой же степени! Одно дело – новая модель той же метлы, которая заметно отличается по нескольким характеристикам, но всё же улучшения тут последовательные, и эти две метлы вполне способны конкурировать друг с другом. И другое – простая метла, пусть и неплохого качества, против гоночной международного класса. Помню, я с отчаяния даже схватился за это треклятую «Молнию» на матче в конце третьего курса, когда понял, что перегнать Поттера на «две тысячи первом» не выйдет… Мне было обидно до слёз – ведь я выигрывал, и Поттер упустил бы снитч, если б не более быстрая метла! В этом не было его заслуги! И что же? Моё поведение сочли нечестным приёмом – подумать только! Ну естественно, сделай это кто-то из гриффиндорцев, такое признали бы жестом отчаяния – в моём же случае никто из не-наших не увидел в этом ничего, кроме подлости. Впрочем, в этом году я тоже обзавёлся «Молнией» и надеялся сыграть на равных – ещё и потому, что раньше мне хотелось победить и унизить Поттера, а теперь просто померяться силами. Именно поэтому я и остановил свой выбор именно на той же самой модели, что и у него, хотя мог бы позволить себе даже «Швальбе»… Но это было бы чересчур. Эта метла как раз идеально подходит для ловца – в пику злым языкам, утверждающим, что победы нашей комнады обусловлены присутствием в ней охотника на «Швальбе». Когда крутишь такие петли у вражеских колец, какие крутит Альтаир, огромная скорость ни к чему – она будет только мешать вписываться в развороты. А чтобы и их чётко проводить, нужно интенсивно самому работать корпусом, так что характеристики самой метлы здесь не на первом месте. На самом деле, «Швальбе» по-настоящему проявляет себя только при необходимости быстро нагнать охотника другой команды и перехватить у него квоффл, но это Ветроногу приходится делать не так уж часто. Зато в такие моменты можно действительно по-настоящему оценить стремительность его немецкой «вундервафли». Так что, сядь я на неё, шансы резко упали бы уже у Поттера – а мне действительно очень хотелось одолеть его в честном соревновании.
Кроме того, в конце ноября всем, кто ещё не успел сдать его, предстояло сдать тест на аппарацию – летом его не провели из-за напряжённой обстановки в стране и опасностью, исходящей от Волдеморта. Неудачникам, вроде Уизела, которые не сдали тест с первого раза, тоже давали второй шанс – интересно, а нам его дадут, если мы провалимся? По идее, должны бы…

* * *

Однако, несмотря ни на что, проходящие одна за другой осенние недели были всё так же бедны событиями. Мы учились, тренировались и снова учились, с трудом выкраивая крохи времени на какую-никакую личную жизнь. Мой роман с Дафной развивался как обычно – пара свиданий, цветы-конфеты… в общем, уже на третьем свидании мы оказались в постели (если скамейку в лабиринте можно назвать постелью), и, честно говоря, не могу сказать, что я был очень впечатлён. Ну, в принципе, после Эмерельд и Сапфиры трудно ожидать от обычной девушки чего-то сверхъестественного, особенно если не испытываешь к ней сильных чувств. Дафна, впрочем, казалось, понимала это. Она вела себя на удивление довольно нейтрально в те моменты, когда мы не встречались – не вешалась мне на шею, не лезла с поцелуями и нежностями, только здоровалась и мило улыбалась, если я оказывался поблизости, и охотно поддерживала разговор, если я обращался к ней. В общем и целом такое положение вещей меня как нельзя более устраивало, так что разрывать отношения я пока не собирался, хотя и понимал, что долго так продолжаться не может, если я не хочу внушать ей ложных надежд.
В отношении Поттера тоже не предвиделось никаких сдвигов, хотя как мне показалось, он стал относиться ко мне более лояльно с тех пор, как начал гулять с Блейз в лабиринте, а к Альтаиру тем более – между ними-то потепление отношений началось давно, даже, пожалуй, ещё до шестого курса. Расстраивало то, что Поттер до сих пор не дозрел пригласить Блейз на настоящее свидание, или уж хотя бы на обычный поход в Хогсмид, который намечался на первые выходные октября. Но в пятницу, как раз перед этим, произошло нечто, коренным образом изменившее положение вещей.
Первой парой было сдвоенное зельеварение. Мы готовили противоядие к очень сильному психотропному зелью, и все были предельно сосредоточены, потому что состав и приготовление противоядия являлись очень сложными, и малейшая ошибка была чревата неприятными последствиями. В первый час варки вообще нельзя было отвлекаться от процесса – вовремя, с точностью до секунды, добавлять ингредиенты, помешивать, охлаждать, снова нагревать и так далее. Краем глаза я посматривал, как работает Блейз рядом со мной, но у сестрёнки всё шло прекрасно, и я успокоился – всё-таки она недаром сдала СОВ на «превосходно».
Наконец, когда до конца сдвоенной пары оставалось уже не более получаса, моё зелье достигло той стадии, в которой должно было прокипеть с четверть часа на медленном огне. Я отрегулировал пламя под своим котлом и наконец смог вздохнуть посвободнее. Отложив палочку на край стола, я вытер руки и нож специальной салфеткой и стал неторопливо раскладывать все неиспользованные остатки по пузырькам и коробочкам для ингредиентов. И вдруг один из крокодильих глаз выскользнул у меня из-под пальцев и покатился по столу. Я попытался схватить его, однако склизкий комочек снова выскользнул (это вам не золотой снитч, который хоть и движется сам по себе, но на ощупь слегка шершавый, и хватать его довольно просто). Глаз крокодила укатился под парту, и я кинулся за ним – не то чтобы он мне был так уж необходим, но во мне проснулся какой-то азарт, и поймать противную штучонку казалось делом чести. Не иначе как сработал лисий инстинкт охотника… Глаз укатился назад, к парте Пенси и Тео, однако я успел всё-таки его схватить прежде, чем он докатился до них. Странно, но Пенси почему-то стояла чуть ли не посреди прохода между рядами, а не за партой, как остальные. Я поднял голову – как раз вовремя, чтобы увидеть, как что-то, чего я не успел рассмотреть, (кажется, это был какой-то небольшой свёрток, вроде тех, в которые аптекари насыпают порошки) проплыло по воздуху через оставшуюся часть прохода, направляемое чарами левитации, и мигом утонуло в котле Поттера. Лицо Пенси, сосредоточенное, напряжённое, не оставляло сомнений в том, что это именно она невербально левитировала в зелье Гарри лишний компонент. Жидкость забурлила, и на поверхности начали пузыриться красные пузыри, хотя само зелье, как и полагалось, было болотно-зелёного цвета. Я застыл, как был, согнувшись в три погибели, до ужаса неудобно изогнув шею, чтобы посмотреть на Поттера.
Гарри, который отвернулся всего на минуту, чтобы взять очередной ингредиент (он ещё не дошел до той стадии, в которую вступило моё зелье), повернулся и захлопал глазами, недоуменно глядя на происходящие с его варевом чудеса. Зелье в его котле забурлило сильнее, из лопающихся пузырей стал подниматься довольно едкий пар. Поттер, взяв в руку палочку, склонился к зелью – и тут на меня снизошло озарение. Проклятая стерва Паркинсон наверняка подкинула ему в зелье порошок из толчёной чешуи саламандры, который в сочетании с основными компонентами зелья даёт просто убойный эффект. Ещё секунда, и варево в котле Поттера – не взорвётся, нет, однако выдаст такой выброс ядовитой жидкости, который окропит весь класс. В общем, мало никому не покажется.
У меня не оставалось времени. Гарри, склонившийся к котлу и пытавшийся понять, в чём там дело, рисковал каждое мгновение получить заряд яда в лицо, а я не очень пока представлял себе его действие – то ли просто отравление, то ли что-то вроде ожога, как от кислоты, а может, и что ещё похуже? Да какая разница, даже чистой водой получить в лицо, если она – кипяток, удовольствие ниже нижнего. А у меня не было даже палочки – она осталась лежать на парте, там, где я её положил…
Родовая Магия вскипела в жилах, откликаясь на призыв. Зелье Гарри бурлило вовсю, он встревожился и начал подаваться назад – но не успевал, я видел, что не успевал! Время словно замедлилось для меня, класс застыл, и в наступившей тишине я, распрямившись пружиной, в два длинных, скользящих шага преодолел расстояние между нами и плечом оттолкнул его в сторону. В то же мгновение зелье вскипело и выплеснулось вверх фонтаном багрового пара и жидкости, бурлящих, как в адском котле. Я вскинул руки, закрывая лицо, и по обнажённой коже ладоней словно прошлось открытое пламя – однако более серьёзной боли я не почувствовал. Магия Рода по-прежнему ярилась в моей крови – наверное, именно она защитила меня от самого худшего. Я мог бы и исцелиться в ту же минуту, мог сделать так, чтобы никакие повреждения меня не коснулись, и после этого ядовитого фонтана я остался бы цел и невредим – но что-то во мне говорило, что, как ни крути, а это не самое мудрое решение. Выброс яда повредит всему классу, и даже если я останусь цел, что будет с Блейз и Альтаиром? А с Северусом – он ведь не ожидает ничего такого, и, хотя учительский стол стоит дальше, чем парты остальных учеников, яд может повредить и ему. И я решительно направил свою магию на другое.
Сила Родовой Магии Малфоев вновь выплеснулась из меня – но на сей раз не ускоряя движения и усиливая реакцию, а ограждая и сдерживая кипящее зелье, не давая ему и его парам окропить класс и запихивая их обратно в котел. «Надо понизить температуру, понизить температуру, чтобы не было пара и кипения» – стучала в голове единственная мысль. Ха! Легко сказать – «понизить температуру» – но ведь в зелье порошок из чешуи саламандры, а справиться с её огнем не так-то просто, не говоря уже о том, что под котлом пламя тоже всё ещё горит!
Но Малфои не зря считались одним из самых могущественных волшебных семейств. Как ни ярилось пламя, заключённое в саламандровой чешуе, мне всё-таки удалось преодолеть его. В запале я не обратил внимания на то, что огонь под котлом застыл, обратившись в кристаллы льда в форме языков пламени, и только потом сообразил, чьих это рук дело, увидев Альтаира с палочкой в вытянутой руке. Его лицо было искажено от ужаса. Зелье в котле Поттера тоже превратилось в лёд – уже от моей магии. Твёрдая поверхность была бугристой и покрытой пузырями, но, по крайней мере, опасность миновала.
Послышался чей-то сдавленный стон, и я с удивлением понял, что исходил он от Блейз. Я обернулся – сестрёнка закрыла рот ладонями и смотрела на меня со странной смесью ужаса, восхищения и, почему-то, жалости. Я обвёл взглядом остальных – вот странно, жалость и сопереживание были написаны на лицах почти всех девчонок, кроме Пенси, от ужаса белой, как мел. Я недоуменно нахмурился, глядя, как Альтаир бросается ко мне и, глядя прямо в глаза, взволнованно спрашивает, как я. Я уже было хотел ответить, что нормально, как вдруг почувствовал на своих плечах чьи-то сильные руки, которые мягко развернули меня и усадили на ближайший стул.
- Что ты чувствуешь, Драко? – спросил крёстный, тоже с тревогой вглядываясь мне в лицо. Да что с ними такое со всеми?
- Я… я в порядке, профессор, – сказал я, пытаясь привстать, но руки Северуса удержали меня на месте.
- Ты не чувствуешь боли? – спросил он. – Должно быть, у тебя шок. А ну-ка, выпей это! – и он поднёс к моим губам какой-то флакончик. Судя по запаху – обезболивающее. Но зачем, ведь мне и так не больно – да и что должно болеть? Впрочем, я доверял Снейпу, поэтому безропотно сделал глоток. Жидкость приятным теплом разлилась по телу, и я несколько пришёл в себя.
- Что… – начал я, и тут осознание пришло – мои руки! Я ведь не стал их исцелять! Я взглянул на свои ладони… и мне захотелось упасть в обморок. Кожа местами покраснела и сморщилась, а кое-где вообще оплыла, подобно воску на свечке. В этих двух комках исковерканной плоти вообще с трудом можно было признать человеческие кисти – а тем более мои аристократические музыкальные пальцы!
- Поттер! – резко позвал Снейп. – Помогите Блэку отвести мистера Малфоя в больничное крыло, живо! Расскажите мадам Помфри, что случилось, и с чем именно вы напортачили в своём зелье! А с вами я разберусь позже!
- Это не он, – слабо вставил я, однако мой голос был почему-то тихим и безжизненным – даже я сам с трудом его услышал. Мне всё ещё не было больно – это, похоже, уже из-за зелья крёстного, – но от того, что произошло с моими руками, меня охватила настоящая паника. Как, как это могло случиться, и сможет ли школьная целительница исправить это? А если нет? Если они всегда останутся такими? Я Малфой, и к тому же слишком молод, чтобы иметь такие страшные, уродливые руки! И какой Волдеморт меня дёрнул сунуться спасать Поттера?!