Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Dracolis
Драко — один из солистов популярной рок-группы. После того как уходит из жизни дорогой ему человек, Малфой в течение нескольких месяцев не может прийти в себя. Остальные участники Dracolis, заботясь о товарище и будущем группы, пытаются что-то изменить. Гермиона Грейнджер появляется на горизонте неожиданно... никто из ребят не знает, насколько непростое прошлое связывает Драко и Гермиону.

Меж явью и сном
Она любила не тело гениального музыканта, смотрящего на нее с постера, она любила его душу. Душу, сверкавшую бриллиантами в каждой его песне. А все его песни Элис Брендон знала наизусть.

Soulmatter/ Все дело в душе
Кому ты молишься, когда ты проклят?

Звезда
Под Рождество возможны любые чудеса, и не всегда для этого нужны волшебство и сказочные персонажи. Иногда настоящим чудом оказывается то, что лучше всего тебя понимают не близкие люди, не коллеги и не твои крутые друзья, а простой парень в спортивном костюме.

Методы дедукции
Идеальных людей не существует. Просто найдите такого же сумасшедшего, как вы сами. (с)

Дневники Дивы
Дорогой дневник, когда он ушел, я оцепенела. Забралась в раковину отрицания и обиды. А сейчас он вернулся, и я согласилась быть его со-звездой в новом бродвейском спектакле. Очевидно, если бы существовала нация тупых людей, я была бы их королевой.

Призрачная луна
Чикаго, 1918 год. Столкнувшись с потерями и смертью в свои семнадцать лет, Эдвард пытается отыскать путь к свету в сгустившейся вокруг него мгле. Но что выбрать, если лихорадочный сон кажется живее, чем явь, и прекраснее, чем горькая реальность? Стоит ли просыпаться?
Мистическая альтернатива.

...Je t'aime...
Иногда судьба даёт нам второй шанс…



А вы знаете?

...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в СТОЛЕ заказов аудио-трейлер для своей истории, или для истории любимого автора?

А вы знаете, что победителей всех премий по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в ЭТОЙ теме?

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Любимый мужской персонаж Саги?
1. Эдвард
2. Эммет
3. Джейкоб
4. Джаспер
5. Карлайл
6. Сет
7. Алек
8. Аро
9. Чарли
10. Джеймс
11. Пол
12. Кайус
13. Маркус
14. Квил
15. Сэм
Всего ответов: 15774
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 95
Гостей: 92
Пользователей: 3
sobolevalena14071973@mail, Kati_0K, XXXL
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Фанфики по другим произведениям

Родовая Магия 3D, или Альтаир Блэк: Cедьмой курс. Глава 26. Свинья для Волдеморта. Продолжение

2024-3-29
47
0
0
Время тянулось невыносимо медленно, и даже попытки сосредоточиться на изготовлении зелья не приносили облегчения. Минуты никак не хотели складываться в часы. Мне казалось, что я торчу тут в компании профессора зельеварения уже целую вечность. Хотя вообще-то, я, в отличие от того же Гарри, была вовсе не против его общества… Я могла бы поклясться, что прошло уже чуть ли не несколько дней – а на деле только-только минуло время обеда.
От невесёлых размышлений меня отвлёк звон разбитого стекла. Я подняла голову от своего котла, зелье в котором как раз дошло до конечной стадии готовности, и с удивлением уставилась на Снейпа. Северус стоял, держа в правой руке небольшой черпак, и, кажется, собирался перелить зелье в маленький пузырёк, который легко было спрятать во внутренний карман его просторной мантии. Разбитый пузырёк лежал на полу, а сам профессор, сдвинув брови, смотрел на свою левую руку, держа её на весу. Лицо его смертельно побледнело, а губы сжались в тонкую линию. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что всё это означает – и я, забыв о своём зелье, кинулась к застывшему как статуя декану.
- Сэр? Это… оно, да? – спросила я и почему-то смутилась. Вопрос показался глупым до невозможности.
- Да, – хрипло ответил он, поднимая на меня взгляд, в котором одновременно светились обречённость и надежда. Но всё-таки, Снейп есть Снейп. Его растерянность длилась всего лишь пару мгновений. Глубоко вздохнув, профессор одним усилием воли взял себя в руки, и в его взгляде появилась привычная деловитая собранность.
- Мисс Блейз, у нас мало времени. Мне необходимо торопиться. На вас же я возлагаю миссию закончить работу и прибрать кабинет. Дверь за собой не запирайте, скоро за зельями придут члены Ордена. Надеюсь, я могу доверять вашему опыту и благоразумию и рассчитывать, что вы не сварите в моё отсутствие ничего запретного? И не развалите лабораторию! Справитесь?
- Конечно, сэр, – чуточку ошеломлённо ответила я, не очень уверенная, что он говорит это серьёзно. Ну не может же Снейп на самом деле в такую минуту думать о том, как бы я не нарушила школьные правила или не повредила школьное имущество! Я поморгала и вопросительно посмотрела на профессора, а потом на камин, в котором весело полыхало пламя.
- Простите, профессор, но вам разве не нужно сообщить директору, что план начал работать? – поинтересовалась я.
- На этот счёт не волнуйтесь, Блейз, – отозвался Северус, наконец опустив руку и перебирая пузырьки, стоящие на его рабочем столе. – У Ордена есть более быстрые и надёжные способы связи, нежели каминная сеть.
Задумчиво повертев в пальцах пузырек с антидотом от психотропных зелий, он поморщился, и я вполне его понимала. Мерлин, чаша Пуффендуй! Это могло бы показаться даже отчасти забавным, если б не было так ужасно. Создательница чаши была великой травницей и целительницей, она использовала её, чтобы увеличить силу лекарств и помогать людям – а теперь Волдеморт извратил её творение и поставил на службу злу… Хватит ли силы антидота, тем более ослабленного, на то, чтобы одолеть зелье Покорности, которым Джинни и Дрея поили из этой чаши? Хотя бы ненадолго?
Северуса, видимо, одолевали те же самые сомнения, однако он всё-таки спрятал пузырёк в один из бесчисленных карманов своей мантии. В другом – самом, наверное, надёжном из всех, – уже лежал надежно укрытый в Кубике Мародёров «Кровавый маячок». Ещё несколько пузырьков Снейп быстро рассовал по оставшимся карманам. Ему приходилось быть очень осторожным – не мог же он явиться к Волдеморту, звеня бесчисленными пузырьками при каждом движении? Да и чересчур отяжелевшая от них мантия – не самое удобное одеяние, особенно если впереди ждёт бой…
Когда Снейп ушёл – переместившись через камин в «Три Метлы», откуда уже можно было аппарировать на зов, – я машинально начала прибираться в лаборатории, раздумывая над тем, что он имел в виду под «более надёжными средствами связи». Интересно, действительно ли эти средства так надёжны – и если да, то почему ими не обеспечили всех, кто имеет отношение к этой истории? Да Мерлин с ними, со всеми – хотя бы Гарри! Хотя, стоп… Средство связи с Гарри у меня и так было – как и у Драко. «Пудреница» с тем самым зеркальцем лежала у меня в кармане: с недавних пор я всё время таскала его с собой. И внезапно меня молнией пронзила ужасная мысль: а что, если спасатели не станут ждать до полуночи? В самом деле, с наступлением ночи Тёмная магия набирает силу – так будет ли смысл рисковать? Может, они в конце концов решили аппарировать на место сразу, следом за Снейпом, и застать Лорда и Упивающихся врасплох? Это имело смысл, и в целом было бы неплохим планом – но ведь это означало, что у меня катастрофически нет времени! Мне ведь ещё необходимо «поругаться» с Гарри, а потом – как бы смешно это ни было, – вымыть голову! Путаясь от спешки в складках мантии, я кое-как вытащила пудреницу из кармана, едва не уронив, и поспешно открыла её чуть трясущимися руками.
- Гарри Поттер!
Его лицо, хмурое и сосредоточенное, появилось не сразу. Увидев меня, Гарри – кажется, чуть ли не впервые на моей памяти, – никаких признаков радости не выказал.
- Блейз, что случилось? – немного резко спросил он. Я невольно заморгала, не ожидая от него такого тона.
- Я не вовремя? – спросила я осторожно. Гарри глубоко вздохнул и покачал головой.
- Не очень, – уже мягче сказал он. – Я просто нервничаю. Так что случилось?
- Северуса вызвали, – отозвалась я. – Он только что покинул лабораторию. Так что, судя по всему, наш план работает.
- О! Наконец-то! Ну… Да. Это ведь хорошо, так? – чуточку растерялся Гарри, но глаза его заблестели. – Ну что ж, ладно, я тогда, наверное… хм, даже не знаю… Надо собираться, вроде как?
- По идее, да, – согласилась я.
- А ты… придёшь проводить? – спросил он с полускрытой надеждой. Я невольно затаила дыхание. Вот оно. Теперь главное – не упустить момент…
- Ну… по правде говоря, я надеялась не проводить, а увязаться следом, – сказала я осторожно, стараясь говорить ровным тоном – хотя и понимала, что согласие в данном случае мне не светит. И всё-таки на какой-то момент мне вдруг показалось, что ещё есть шанс убедить Гарри…
- И думать забудь! – резко сказал он, вернув меня с небес на землю. – Блейз, мы уже говорили об этом! Неужели… Неужели я мало причин привёл? – в его голосе слышались и раздражение, и лёгкое недоумение, и даже возмущение. Я покачала головой.
- Ну как ты не понимаешь, что я тоже переживаю за тебя! – воскликнула я, вкладывая даже больше эмоций, чем намеревалась. – Неужели так трудно понять, что твои чувства и мне не чужды?! Что я тоже хочу защитить тебя?!
- Я понимаю, – спокойно сказал Гарри, и я безнадёжно опустила голову. Ни боггарта лысого он не понимает! Ну и пусть тогда пеняет на себя! В душе зародился гнев, и сдерживать его сейчас в мои планы не входило.
- Превосходно! – ядовито бросила я. – Ты можешь понимать это хоть десять раз, но считаться с этим ты не намерен, не так ли?
- Что? Блейз, какая муха тебя укусила? – спросил он, нахмурившись. – Мы же уже говорили об этом, с чего ты вдруг опять поднимаешь эту тему?! Я же сказал – я не допущу, чтобы ты участвовала в битве!
- Да кто ты такой, чтобы решать за меня?! – взорвалась я. Нет, ну это просто невозможно! Беседа повторяется просто слово в слово! И как можно быть таким упёртым, бесчувственным, тупоголовым… так, стоп…
- Я – тот, кто за тебя беспокоится! – отозвался Гарри, и его глаза на сей раз сияли уже от гнева. – И я готов ещё раз повторить, и повторять снова и снова – мне плевать, что у меня нет никаких прав на это! Мне небезразлична твоя жизнь, – а значит, я буду в неё вмешиваться, нравится тебе это или нет! И я готов смириться с тем, что ты будешь злиться на меня, если это будет ценой за то, что ты останешься здесь, в безопасности! Или мне попросить Альтаира… нет, Крэбба с Гойлом, так будет понадёжней, – запереть тебя в слизеринской гостиной и никуда не выпускать, пока я не вернусь?
- Только попробуй! – взвизгнула я, краем сознания всё же невольно смеясь – Гарри Поттер, отдающий приказы Крэббу и Гойлу, это просто нечто… – Ты можешь сколько угодно ограждать меня от битвы, но ты не посмеешь ограждать мою свободу ещё и здесь! Я не твоя пленница! Ясно?!
- Яснее некуда! – отрезал он, однако взгляд его был несгибаемо твёрдым. – Ладно, насчет запереть – я погорячился, но… знаешь что? Для твоей же пользы, Блейз, лучше не нужно приходить провожать нас. Учти, перед отправкой я осмотрю каждого, кто прячется под капюшоном или как-то ещё. Твоей рыжей голове там не место – ты меня поняла?
- Отлично! – прошипела я. – В таком случае удачи тебе, Гриффиндорский Герой, чтоб тебя… уххххх! – от злости я даже слов не находила. Я уже готовилась захлопнуть крышку «пудреницы» и, кипя от негодования, кидаться к себе, чтобы начать приготовления, когда Гарри тяжело вздохнул – и взгляд его из твёрдого и решительного стал вдруг мягким и любящим.
- Блейз, – позвал он уже совсем другим тоном, и я невольно замерла. Этому голосу я была не в силах противиться. – Ну не злись, – попросил Поттер, и я вдруг невольно ощутила, как моя злость испаряется, словно воздух из проколотого воздушного шарика. – Я ведь правда о тебе беспокоюсь. Ты же понимаешь это, да?
- Понимаю, – неохотно призналась я, одарив его тяжёлым, грустным взглядом и надеясь в глубине души, что это не выглядит очень уж жалко.
- Но и ты меня пойми, – негромко добавила я. – Ведь всё то же самое, что чувствуешь ты, чувствую и я. Я тоже переживаю за тебя, и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
- Не волнуйся, – усмехнулся Гарри. – Вокруг меня будет три десятка лучших бойцов Ордена Феникса и аврората. Плюс – с нами собрался лично сам Дамблдор. На пятом курсе Лорд его не одолел – и не думаю, что сможет сейчас. К тому же, нам и не надо с ним всерьёз сражаться – только отвлечь. Ну да что я тебе говорю – ты знаешь план.
- Знаю, – вздохнула я, и, помолчав, тихонько добавила: – Гарри…
- Что?
- Приведи его. Пожалуйста. Ладно? – я при всём желании не могла бы заставить себя сейчас говорить громко, горло перехватили непрошеные слёзы при мысли о том, что Гарри – не единственный мой близкий человек, который собирается сейчас рисковать жизнью. Мысль была не новой, но почему-то раньше боль от неё не была столь острой… Дрей. А ещё Джинни, и, Гриндевальд побери, даже Люциус! Этого-то, спрашивается, куда понесло?! Хотя, в общем, ясно куда: за сыном…
- Обещаю, – негромко сказал Поттер. – Мы спасём Драко, Блейз, я обещаю тебе.
- И про Джинни не забудьте! – фыркнула я сквозь подступающие слезы. – Ладно, удачи вам, – теперь пожелание прозвучало куда искреннее. Гарри кивнул, я послала ему через зеркало воздушный поцелуй – и закрыла зеркальце, всхлипывая и утирая непрошеные слёзы, но будучи не в силах остановить их.
Да что со мной такое?! Реву, как какая-то глупая девчонка! Хотя, вообще-то, я и есть девчонка, и, судя по тому, что собираюсь натворить – умом не блещу. А может… Может, послушаться Гарри? Тихо отсидеться здесь, дождаться их рядом с Гермионой? В конце концов, Поттер прав – там будет Дамблдор, и куча бойцов, и вообще… куда меня только несёт? Я всего лишь семикурсница! Ладно Альтаир, с его Родовой Магией и обширным темномагическим арсеналом, а я что могу? Курс школьных заклинаний? Да даже после уроков Дамблдора – это почти ничто! Любой Упивающийся умеет в тридцать три раза больше…
Но стоило мне закрыть глаза – как перед мысленным взглядом снова встала картинка коленопреклонённого Гарри в кругу Упивающихся. Сломанная палочка, разбитые очки, раны, ссадины… Хриплый хохот Антонина – и льющиеся непрерывным потоком Круциатусы…
Я тряхнула головой. Ну уж нет! Как ни крути, битва есть битва. Тут каждая палочка на счету. Пусть умею я немного – но любое, даже самое простенькое заклятие может, пусть всего на минуту, но ослабить или вывести из строя кого-то из врагов. Каждый, пусть даже не самый крепкий щит, – отразить очередное проклятие. Да и просто любящее сердце, которое умрёт, но не допустит смерти любимого – это тоже немало… Нет, я должна, должна идти!

Осуществить задуманное оказалось не так просто, как я предполагала, но и никаких непреодолимых трудностей я тоже не встретила. Разумеется, нечего было и думать о том, чтобы перевоплощаться и маскироваться в помещениях факультета. Тщательно отобрав нужную одежду, я сложила её в небольшую сумку, с которой обычно ходила в ванную, туда же сунула бутылочку шампуня, на дно – драгоценную баночку с капсулами, которых оставалось после «страшной мести» Дафне всего штучки две или три. Поколебавшись, вытащила и затолкала на самое дно сумки тяжёлые, но устойчивые ботинки на тракторной подошве, которые иногда надевала для прогулок в Хогсмид в особенно слякотную погоду. В карманы и отделения сумки рассовала несколько позаимствованных из лаборатории Снейпа пузырьков с самыми разными зельями. Оставались чисто технические мелочи – раздобыть пароль в ванную старост. Обычно мне его за просто так сообщал Дрей, но теперь я оказалась в затруднении, ведь со времени его исчезновения его наверняка сменили, особенно при тех мерах безопасности, которые тут установили. Впрочем, это осуществить тоже было проще простого.
Сторговавшись с Пенси за сорок галлеонов и эссе по трансфигурации, я прихватила сумку и отправилась в ванную старост. Конечно, с одной стороны – изменять облик сейчас было ещё рано. Время близилось к пяти, до полуночи оставалось не меньше семи часов, так что действие капсулы, если я применю её сейчас, закончится всего лишь через час после начала главных событий – если таковые состоятся. Но что-то подсказывало мне, что лучше всё-таки подготовиться заранее. Я не могла быть уверена, что спасательный отряд станет дожидаться полуночи – а значит, могу всё ещё оказаться «в пролёте».
Добравшись до ванной старост, я тщательно свернула свою школьную форму и отправила её в корзину для грязного белья, чтобы избежать возвращения в слизеринские помещения, когда перевоплощусь. Теперь всё зависело ещё и от моего везения – ведь капсулы меняли внешность случайным образом, и как знать, окажется ли мой новый облик по-настоящему неузнаваемым? Вот в прошлый раз всё прошло просто замечательно: смуглая кожа, тёмные, почти чёрные, египетские волосы, карие глаза… А вот если я, скажем, превращусь в голубоглазую блондинку? Ведь зелье не меняет черт лица, а Гарри с Альтаиром уже видели меня со светлыми волосами – на Хэллоуинской вечеринке! Что, если они меня узнают?
Впрочем, когда, выйдя из душа и обсушившись, я подошла к зеркалу и с опасением взглянула в него, увиденное оказалось для меня шоком. В первый момент я даже рот открыла от удивления, а потом – бурно расхохоталась от смеси какого-то весёлого ужаса, восторга и радости. Маскировка оказалась что надо: из зеркала на меня смотрела симпатичная мулатка с копной длинных чёрных волос, завивающихся «мелким барашком». Великий Мерлин, я чем-то напоминала Анджелину Джонсон, которая была капитаном гриффиндорской квиддичной команды до Гарри! Да в таком виде меня не то что мать родная не узнает – и я сама бы себя не узнала, посмотрев со стороны! Да так оно и было! Пока я одевалась, я то и дело вздрагивала, заметив краем глаза собственное отражение в зеркале – мне все казалось, что в ванную старост зашла какая-то посторонняя девушка.
Капсулы, к счастью, не меняли ни телосложения, ни роста, поэтому одежда всё ещё была мне впору. Я натянула джинсы и зашнуровала ботинки, надела свитер – и невольно поморщилась. Серый, изящной вязки, он неплохо подходил мне в моём обычном облике – но теперь… тёмную, смуглую кожу он заставлял казаться какой-то болезненной, почти нездоровой. Несколько минут я недовольно хмурилась, а потом от души прыснула и отвернулась. О чём я только думаю! Чушь какая! Я на битву собралась, а не на конкурс красоты! Куда более серьёзной проблемой, на самом деле, были волосы.
Это действительно была проблема, и заключалась она вовсе не в какой-то глупости, вроде внешнего вида. Я привыкла справляться со своими длинными волосами – но эти по фактуре были совсем другими! Я их даже расчесать не могла! Расческа намертво запутывалась в пышных прядях, я понятия не имела, что мне делать. На голове, казалось, появился целый дом из волос, под которым было невыносимо жарко! В какой-то момент я дошла до того, что готова была их отрезать – останавливало только то, что, скорее всего, это повлияло бы и на длину моих обычных волос, а прибегать к зелью для их отращивания я не очень хотела – с ним было очень трудно регулировать интенсивность роста и длину. А как с ними ещё можно справиться? Зелье «Простоблеск»? Неплохой вариант, но за одним исключением – у меня его нет, а взять негде. Вроде бы Гермиона иногда им пользуется… но, во-первых, поставить её в известность – это всё равно что сообщить разом Поттеру и Блэку, а во-вторых – банально нет времени идти просить у неё зелье и пытаться применить его.
В конце концов я просто, как смогла, пальцами разобрала пряди, как можно крепче стянула их на затылке и завязала наколдованной лентой, нижнюю часть с трудом растащила на три и заплела в грубое подобие косы. Выглядело это не ахти как, но главная цель была достигнута: под косой мне больше не было так уж жарко, и к тому же, добавив парочку заклинаний, я убедилась, что прическа не развалится в самый неподходящий момент, а значит, волосы не будут мешаться.

Из того, что я слышала вчера, следовало, что старт операции должен быть дан в Хогсмиде – а значит, следующим пунктом моего плана было незаметно пробраться туда. Увы, я не могла просто взять и пойти в деревню как ни в чём не бывало. Любой, кто заметил бы меня, засыпал бы градом вопросов – и был бы прав. Во-первых, я была неузнаваема, а посторонний на территории Хогвартса сейчас – хм… Я и представить себе не могла, какую реакцию это вызовет. Повезёт, если дождутся окончания действия капсулы, прежде чем засунуть в Азкабан, пожалуй… К счастью, у меня всё ещё оставался запасной путь. Тот самый подземный ход, которым мы с Гермионой и Джинни вывели из деревни младшекурсников во время «Хогсмидской потасовки». Заваливать его камнями, насколько я знала, не стали, хотя охранных чар на нём было понавешено – «мама не горюй», как говорил Драко. Впрочем…
Это было самое уязвимое звено в моих планах – потому что опирались они не на надёжный и привычный расчёт, а на зыбкую и призрачную надежду. Надежду, которую заронил мне в душу вчера взгляд директора. В глазах Дамблдора, когда он посматривал на меня, отстаивая право Гарри, Альтаира и Рона присоединиться к спасательному отряду, мне почудилось выражение сочувствия и чего-то ещё, сильно напоминающего поддержку. Если директор поддержал Блэка и Уизли … может, он и меня тогда поддержит? Может, он-то как раз и понимает меня? Ну или надеется на то, что сила любви – моей к Гарри, или Гарри ко мне, или просто нашей взаимной любви, не знаю, – что она поможет нам всем противостоять Волдеморту? Во всяком случае, у меня появилась надежда, что, если он и не станет помогать мне открыто… то, может быть, хотя бы просто закроет глаза на нарушение охранных чар подземного хода?
Во всяком случае, по самому ходу мне удалось пробраться безо всяких проблем – даже пароль, открывающий вход в него, оставался всё тем же самым, что и во времена Мародёров. Это снова вдохновило мою надежду.
К тому времени, как я осторожно выбралась из подвала «Сладкого Королевства», время было уже довольно позднее. Как оказалось, на все переодевания, перевоплощения и прочее я потратила почти полтора часа. За окнами в пол-неба полыхал кроваво-красный закат, навевая тревожные мысли. У меня невольно защемило сердце недобрым предчувствием – или это был страх из-за предстоящего сражения? Незаметно выскользнув за дверь вслед за другими покупателями, я устремилась к «Трём мётлам», от души надеясь, что не опоздаю. В самом деле, было бы просто смешно явиться после того, как все уже отправились на задание. Вся моя подготовка – чего бы она тогда стоила, и ради чего вообще я всё это делала? Одержимая подобными страхами, я невольно всё ускоряла шаг, и на подходе к пабу уже почти бежала. Но, завидев, кто стоит перед входом в него, я невольно сбавила шаг.
Альтаир Блэк, собственной персоной, стоял у стены, удобно облокотившись на какую-то пустую бочку, и с удивительно спокойной и умиротворённой физиономией… созерцал закат. Это выглядело столь необычно, что я даже поморгала, чтобы убедиться, что никаких галлюцинаций у меня нет. Но Ветроног никуда не делся, продолжая всё так же философски смотреть на небосклон. Я решила рискнуть и заодно проверить свою маскировку, загадав на удачу: если он меня не узнает, значит, мне повезёт. Если же узнает… Ну, тогда и Гарри бы точно узнал.
Я подошла к нему, стараясь держать лицо спокойным, но в меру – так, словно я была ещё одной «фениксовкой», явившейся ко всеобщему сбору. Что сбор ещё, к счастью, не закончился, было ясно – в противном случае Блэка бы здесь не было. Наверное, решил напоследок проветриться перед боем. И, судя по всему, ещё и помедитировать…
- Остальные уже собрались? – спросила я, стараясь держать лицо спокойным, а голос – деловитым. Альтаир скользнул по мне вежливо-равнодушным взглядом, явно даже не пытаясь искать сходство со своей подругой.
- Из Ордена Феникса? – спокойно спросил он. Я кивнула, немного успокоенная – кажется, маскировка действительно совсем неплоха…
- Заходи, – небрежно махнул он рукой. – Не факт, что все, но, кажется, по крайней мере – почти.
- Ага, спасибо, – снова кивнула я, заходя внутрь.
Альтаир, судя по всему, был прав – в пабе было предостаточно много народу. Что ж, отлично – тем меньше шансов, что я обращу на себя лишнее внимание. Пробравшись между столиками, я уселась в дальнем от входа уголке. Большая часть присутствующих была мне незнакома, но по тому, как держались эти люди, как они деловито переговаривались и со знанием дела что-то обсуждали, я предположила, что это и есть основные ударные силы Ордена Феникса. В общей сложности тут было человек двадцать, среди которых я заприметила рыжие головы старших Уизли, а потом – Сириуса, сидевшего вместе с Бартемиусом и Беллатрисой за одним столиком, ближайшим ко входу в паб. Родители Альтаира были собраны и, хотя и явно далеки от «нирванного» состояния сына, тем не менее и не особо нервничали – или, во всяком случае, умело скрывали своё волнение. Бартемиус медленно потягивал из бокала какую-то жидкость – вроде бы красное вино. Беллатриса, сложив на груди руки, с лёгкой усмешкой на губах осматривала «фениксовцев», словно ища старых знакомых.
Последовав её примеру, я заметила Джареда Поттера и Люциуса, сидящих за столиком в противоположном углу. На лице Малфоя-старшего застыло странное выражение – будто он никак не мог поверить в то, что действительно собрался сразиться на стороне Ордена Феникса, и в то же время – будто он вообще собирался пойти и сделать всё в одиночку, а все собравшиеся просто примазались к нему. И что он позволил это исключительно по доброте душевной. Поттер-старший, в отличие от него, был задумчив и мрачен. Он непрерывно хмурился, погрузившись в размышления, и то и дело принимался постукивать по столу кончиками пальцев.
Возле стойки я разглядела высокую фигуру Дамблдора – директор, попивая кофе, о чём-то совершенно беззаботно болтал с мадам Розмертой и, казалось, собирался на увеселительную прогулку, а не на смертный бой. Ну, впрочем, если вспомнить слова Гарри, битва действительно не должна была быть смертельной. У меня были кое-какие соображения на счёт того, почему ни Поттер-младший, ни сам Дамблдор даже не рассматривали идею во время этой нашей эскапады попытаться прикончить Тёмного Лорда, несмотря на возможность – правда, к сожалению, больше теоретическую – одновременно с прочим добраться и до тех крестражей, что были непосредственно при Волдеморте. Что ж, директору видней – вполне возможно, что на полноценную и долгую битву с уничтожением Волдеморта, Ставки и изрядной части Упивающихся у нас сейчас просто может не хватить сил. Да и не факт, в конце концов, что Лорд не прикажет перед битвой тому же Антонину «эвакуировать», скажем, чашу в надёжное место.
Помотав головой (осторожно, чтобы не развалить свою, с таким трудом сооружённую, причёску), я вернулась к разглядыванию собравшихся, пытаясь отыскать глазами Гарри и окончательно понять, насколько всё-таки удачна была моя маскировка. Я была уверена, что мне не удалось провести Дамблдора – хотя бы по тому, как весело и чуть лукаво улыбнулся мне директор из-за своей чашечки кофе, – но это было вполне понятно, учитывая его уровень владения легилименцией. Альтаир, положим, ко мне даже особо-то и не присматривался, да и вообще то ли мечтал, то ли медитировал для успокоения нервов. А вот сможет ли опознать меня Гарри?
Поттера я разглядела довольно скоро – и чуть не задохнулась от негодования, обнаружив его сидящим за одним из столиков и мило беседующим с какой-то узкоглазой черноволосой девицей! В которой со второго взгляда опознала не кого иного, как Чжоу Чанг! А ЭТОЙ что тут надо? Она что – член Ордена? Ну, допустим, но даже если так – какого боггарта недобитого она забыла рядом с Гарри, да ещё и так нагло ему улыбаясь?! А Поттер тоже хорош! По мне он, переплюнув Блэка, едва скользнул взглядом, кажется, вообще даже не заметив – где уж тут было разглядывать и узнавать! И волноваться не стоило! Нет, ну каков гриффиндорский лев, а? Стоило выскользнуть из Хогвартса, и вот – пожалуйста, я забыта, и «здравствуй, моя старая любовь», так что ли? Да он же сам мне рассказывал, что не испытывает больше симпатии к этой проклятой китаянке! А теперь сидит и любезничает, как ни в чём не бывало!
Они сидели не так уж далеко от меня. Быстро оглянувшись и убедившись, что не привлекаю внимания, я перебралась за соседний пустой столик, а потом – ещё за один. Позиция была почти идеальной – нас разделяло теперь только пышно разросшееся растение в кадке, так что ни Гарри, ни Чжоу не могли меня увидеть – а я слышала каждое слово. Подслушивать, конечно, нехорошо – но я ничего не могла поделать с собственным любопытством. Вообще-то, говорила я себе, я имею право знать, что парень, ради которого я пошла на такие ухищрения – и всё для того, чтобы защитить его же! – стоит того. И потом, в конце концов, я всё-таки имею на Поттера гораздо больше прав, чем эта слезливая дурочка Чанг! И как её только приняли в Орден, уму непостижимо! Да ещё и допустили в битву!
- Да, знаешь, я восхищён твоим… Твоей стойкостью, – говорил Гарри, и в голосе его слышалась ласковая теплота, которую я привыкла слышать в словах, обращённых ко мне. – Даже не знаю, что было бы со мной, если бы я потерял уже второго любимого человека по вине Волдеморта. Ну, то есть, я терял любимых из-за него, но это немножко другое. Родителей я вообще не помню… то есть, не помнил очень долго, а Сириус… Ну, ты слышала об этом, наверное. Мне было очень тяжело после его «смерти», но всё-таки он мой крёстный, а не возлюбленный, и потом – он ведь вернулся.
Гарри хмыкнул, и я предположила, что он улыбается.
- Терять родных тоже нелегко, – участливо проговорила Чжоу, сделав какое-то движение. Как мне удалось с огромным трудом различить сквозь густую зелёную листву разделившего нас растения – Мерлин великий, она взяла его за руку! Чтобы не вскочить и не проклясть её на месте, мне пришлось почти до крови прикусить губу и обеими руками вцепиться в плетёные ручки кресла, в котором я сидела. «Спокойно, Блейз, спокойно, нельзя так нервничать!» – уговаривала я себя. – «Ты выдашь себя, и вся подготовка и все планы пойдут насмарку! К тому же держаться за руки – не предосудительно… Не предосудительно, говорю!»
Терзаемая ревностью, я на некоторое время упустила нить их разговора, и когда снова прислушалась, речь уже шла о Гермионе, потом о Роне, а потом плавно перешла на нас, Стервятников.
- Не могу поверить, что ты теперь дружишь с Блэком и Малфоем, – заметила Чжоу, и в её голосе явно прозвучали нотки пренебрежения, от которых мне пришлось ещё сильнее вцепиться в ручки кресла. – Мне кажется, это как-то неестественно. Вспомнить только, как они выследили нас на собраниях «ОД»! Ну ладно, Блэк потом предупредил свою ненаглядную Грейнджер, но как он перед этим на пару со своим закадычным дружком сдал Амбридж Мариэтту…
- А мне казалось, Мариэтта сама пошла к Амбридж и всё рассказала, – недоверчиво проговорил Гарри. – Ну, из-за того, что боялась, что её мать потеряет работу…
Чанг фыркнула.
- Гарри, не будь таким наивным! Мариэтта прекрасно понимала, на что шла, когда вступала – с самого начала. Пока собрания и имена членов ОД оставались тайной, ни ей, ни её матушке ничего не грозило. Это Стервятники её выследили, и Малфой пригрозил, что расскажет Амбридж, что она – участница незаконной студенческой организации. А уж Амбридж, по словам Блэка, сделала бы всё, чтобы вышибить мать Мариэтты из Министерства… Стервятники славно разыграли старую добрую комбинацию «злой следователь – добрый следователь!» Естественно, Мариэтта испугалась, а Малфой сказал, что может замолвить за неё словечко, если только она в ответ поможет ему и сдаст остальной ОД. Мариэтта согласилась, и он вместе с Блэком отвёл её к Амбридж…
- Я… я как-то об этом не думал, – проговорил Гарри после некоторого молчания.
Я боролась с желанием встать, подойти и съездить Чанг по физиономии. Однако усилием воли я сдержалась – ещё и потому, что и моя роль в той истории тоже была достаточно неприглядной. Нет, я ни за кем не шпионила, по крайней мере, открыто, просто… Ну, вообще-то, проследить за кем-то, кто не относился к ближайшему окружению Поттера, но тоже имел отношение к их тайной организации, было идеей Драко. Но вот кандидатуру Мариэтты Эджком предложила именно я. Гарри уже тогда вызывал у меня интерес – хотя в глубине своих чувств я тогда не признавалась даже себе. Однако Чанг, с которой он тогда встречался и с которой не спускал влюблённого взгляда, когда она находилась в пределах видимости, я в то время ненавидела лютой ненавистью. Больше всего в тот момент мне хотелось подставить именно её – однако, увы, для репрессий Амбридж китаянка была недосягаема. Её отец давно умер, а мать держала довольно успешную лавочку модной одежды для девушек, пользующуюся спросом и популярностью, и при этом была далека от политики настолько, насколько это вообще возможно. Так что надавить на саму Чжоу возможности у нас в тот момент не было. Однако присматриваясь к ней (врага надо знать в лицо! – хоть я тогда и не отдавала себе отчёт в том, что же было истинной причиной моей к ней неприязни), я заметила, что Чанг всё время окружена стайкой подруг, с которыми общается почти беспрерывно и довольно близко. В том, что когтевранка, претендующая на гордое звание «девушки Поттера», состоит в его тайной организации, сомнений не было, что я и сообщила Альтаиру и Драко. Оставалось только перебрать её подружек и по нашей Карте определить ту, которая составляла ей компанию в этой их «незаконной деятельности». В этом не было ничего сложного – через считанные дни Мариэтта была у нас в руках.
Я поморщилась и с сожалением покачала головой. Если б я только знала в тот момент, какой вред нанесёт эта наша выходка! Ни за что бы не стала помогать Драко и Альтаиру в их затее… Но на тот момент это казалось более чем забавным делом – и приключением, которое приятно щекотало нервы. Мы ощущали себя тайными вершителями судеб Хогвартса, ловко манипулирующими важной агенткой самого министра и держащими в своих руках истинную власть над событиями… Дурачьё малолетнее! Хотя, с другой стороны – откуда нам было знать, что позже Вьюжник и Ветроног подружатся с Поттером, а я и вовсе стану его девушкой? На тот момент он действительно был для нас… ну, если и не врагом, то, по крайней мере, соперником. Лидером вражеского факультета, да ещё и другом заклятого врага Альтаира – и, естественно, мы не упускали возможности насолить гриффиндорцу…
Я опять упустила нить разговора, и, когда прислушалась снова, речь уже шла о предстоящем сражении и роли каждого в нём. Я скривилась, услышав, как Гарри и эту девицу тоже просит держаться подальше от «эпицентра битвы» и поберечь себя. Нет, отчасти Чанг сейчас вызывала у меня и уважение. Всё-таки я всегда считала её слезливой и пустоголовой слабачкой, и уж никогда не ожидала от неё вступления в ряды Ордена Феникса, и тем более добровольного участия в предстоящей битве. И всё-таки – я не я, если не придумаю, как держать эту когтевранскую змею подальше от моего Гарри! И плевать, что символ её факультета – орёл, змея в данном случае – характеристика её поведения.
От разговоров и волнений нас всех отвлекло волнение, прокатившееся по залу. Некоторые члены Ордена повскакивали с мест, поднимая остальных – как я догадалась через несколько мгновений, это были те, чья кровь содержалась в «Кровавом маячке». Неужели он уже сработал? Похоже, что так. Я краем глаза заметила, как Бартемиус, вскакивая из-за стола, что-то кричит в сторону двери, и через пару секунд в неё врывается Альтаир – на лице уже нет и следа расслабленности, волшебная палочка в руке. Но что же могло случиться – почему Северус дал сигнал раньше времени? Тем временем, запоздало сообразив, что, если не потороплюсь занять место в одной из групп, собирающихся вокруг тех, кто мог чувствовать сигнал, то могу остаться с носом, я заторопилась к остальным. Приходилось быть осторожной и выбирать кого-то из тех, кто не знал меня в лицо – а это значило, что отпадали и Сириус, и Люциус, и Бартемиус с Беллатрисой и Альтаиром… И при этом я не могу цепляться за совсем уж незнакомую группу – мне ведь надо оказаться поближе к Гарри! Как назло, ближайшими к нему группами расположились именно те, кто представлял для меня наибольшую опасность обнаружения… Сам Поттер в число тех, кто аппарировал самостоятельно, не входил, и собирался переместиться вместе с Роном, его отцом и Тонкс.
Кажется, у меня оставался единственный выход – но он требовал не только везения и проворства, но и недюжинной наглости. Впрочем, времени на раздумья и колебания у меня не оставалось – кое-какие группы уже аппарировали, другие готовились последовать за ними. Проскользнув между группами Артура Уизли и Джареда Поттера, я протиснулась сзади – и как раз вовремя, чтобы успеть практически в последний момент ухватиться за жизнерадостно-сиреневую мантию Дамблдора. Мой план, каким бы безумным он ни был, сработал на полную!

Pov Драко Малфоя.

Повинуясь приказу Тёмного Лорда, мы с Джинни последовали за ним по полутёмному коридору к каменной лестнице – очевидно, исполнявшей роль чёрной, поскольку парадной её назвать язык бы не повернулся. Было даже как-то не по себе от того, насколько пустынным казался дом – нигде не было видно ни охраны, ни занятых каким-либо делом Упивающихся, как я помнил по тем временам, когда Ставка Волдеморта располагалась в Малфой-Маноре. Правда, тогда я знал о том, что происходит, по большей части со слов Северуса и из писем матери – но и того, что я увидел своими глазами в день приезда, было более чем достаточно. В нашем доме слуги Волдеморта вели себя как хозяева. Здесь же… Словно их и не было – будто Лорд задумал провести ритуал сам, один, безо всякой посторонней помощи.
Ну, вообще-то, учитывая силу и ум того, кто некогда носил имя Том Реддл, я бы не особенно удивился, узнав, что это действительно так. В разговоре с Горбином Алекто Кэрроу упоминала, что в тайну ритуала посвящены лишь очень немногие Упивающиеся. Ну, одного из них – нашего стража – мы уже видели. Лавуазье не в счёт, он всё же настоящим Упивающимся Смертью не является. А вот что насчёт остальных?
И вообще, почему нас не сопровождает конвой? Почему Тёмный Лорд ведёт нас сам, в гордом одиночестве и без охраны? Хотя, конечно, если подумать – он сам себе лучшая охрана. Кто в здравом уме отважится напасть на него или перечить его воле? Вот только что-то сам я уже не уверен, что нахожусь в здравом уме…
По лестнице мы спустились в нижний, полуподвальный этаж, а оттуда – и глубже в подземелья. Здесь мне снова пришлось убедиться в том, что Волдеморт, кажется, задался целью порушить сложившиеся в его отношении стереотипы. В самом деле, с его репутацией как-то сочетались бы только пропитанные запахом гнили и сырости тюремные казематы – но подземелье было сухим и просторным. В воздухе витал слабый аромат каких-то трав, который, тем не менее, почему-то вызвал у меня странное ощущение тревоги. Следом за Тёмным Лордом, который с нарочито меланхоличным видом шествовал впереди, мы прошли по длинному, сухому и на удивление чисто выметенному коридору. В отличие от верхних этажей, где даже окна были занавешены тяжёлыми шторами, словно призванными не пропустить внутрь лишний лучик света, здесь коридор, наоборот, был ярко освещён факелами. Несколько раз он поворачивал и перекрещивался с другими ходами – не так ярко освещёнными, но тоже сухими и чисто выметенными. Конечно, по сравнению с просторными подземельями Манора или глубинными – Блэк-Холла, это трудно вообще назвать подземельем – так, чуть больше подвала. А впрочем, не зная дороги, заблудиться здесь можно с тем же успехом, как и в бесконечных подземных лабиринтах наших с Альтаиром родовых имений.
Наконец хитросплетение коридоров закончилось – почти неожиданно. В какой-то момент мы свернули за угол, и вместо очередного коридора оказались в не особенно большой каменной зале почти правильной круглой формы. Сравнительно низкий потолок, имевший форму приплюснутого купола, производил давящее впечатление, несмотря на то, что начинался на высоте футов в двадцать, а то и больше. В центре зала возвышался грубый каменный алтарь, вытесанный из цельного камня довольно примитивным способом. Высотой в два фута, шириной в три, а длиной – во все шесть или семь, он напоминал грубую пародию на ложе – и почему-то я шестым чувством ощутил, что именно здесь всё и произойдет. Вот она – сцена действия. Именно на этом алтаре будет происходить сегодняшний ритуал – а возможно, и его вторая часть, та, что, по расчётам Тёмного Лорда, должна наступить завтра. И именно сейчас я с леденящей кровь ясностью осознал, что всё это не сон, что всё происходит на самом деле, и – что хуже всего! – что деваться нам некуда. План Гарри, каким бы отчаянным, гриффиндорски-безбашенным или же, наоборот, слизерински-продуманным он ни был, рассчитан на полночь. Они физически не успеют спасти нас раньше этого времени. Да и вообще, смогут ли спасти? Ведь, как только первая часть ритуала состоится – будет уже поздно, по крайней мере, для Джинни…
При нашем появлении факелы на стенах вспыхнули ярче, и теперь стало видно, что стены залы сложены странным, причудливым образом. Большая часть их состояла из скреплённых раствором красновато-жёлтых камней довольно небольшого размера. Но теперь стало понятно, что они играли всего лишь роль кирпича, которым заложили проёмы между массивными каменными колоннами, кольцом охватывающими зал и подпирающими такие же тяжеленные каменные балки, на которые опирался свод. Я присмотрелся – и еле удержался от того, чтобы не присвистнуть. Начать с того, что эти балки соединяли не все колонны подряд, а попарно. А ещё – и колонны, и поперечины были вытесаны из того же серого камня, что и алтарь, причем тем же самым примитивным способом. Как же я сразу не заметил? Получившиеся арки и алтарь представляли собой одно целое – и были гораздо древнее и жёлтых стен, и самого подземелья… да и всего особняка. Каменное кольцо, наподобие Стоунхенджа – только раз в пять меньше! Архитектор, который построил этот дом, был либо безумец, либо гений. Он использовал древнее святилище как своего рода основу, фундамент. И вместе с тем… этот зодчий преследовал не только строительные цели. Не только выгоды он искал, устраивая всё это. Не-е-ет, ни в коем случае этот дом не может быть маггловским. ТАКОЕ – такое встречается только в мире волшебников… Это по-прежнему было святилище – вот только устроенное внутри дома.
Я неплохо знал руны – ну, конечно, до Гермионы мне далеко, это я и сам признавал, но даже моих познаний хватило, чтобы понять, что означают те, что грубо высечены на колоннах и алтаре. Даже в бытность свою святилищем друидов… Хотя нет, явно не их. Возможно, тех, кто был ещё до или уже после них – в любом случае, это место было средоточием Тёмной магии. Вот почему здесь имели такую силу чары Волдеморта – и вот почему так легко справились со мной его последователи, когда нас с Дафной швырнул сюда её портключ. Не только потому, что их было больше, а я – ошеломлён и дезориентирован. Здешняя природная, естественная магия – одна из разновидностей той, что и дала начало Родовой Силе чистокровных семейств – она сама подпитывала их силы и иссушала мою. Что ж… Кажется, едва ли не впервые мне приходится жалеть о том, что имя Малфоев, несмотря ни на что, всё же не так сильно связано с Тёмной магией, как имя Блэков. С другой стороны, если в спасательной операции будет принимать участие Альтаир, а значит, скорей всего, и его родители – им это окажется на руку. Их Родовая Магия здесь тоже будет работать сильнее обычного.
Джинни задрожала и сильнее стиснула мою руку – и это привело меня в себя. Я вздрогнул и словно очнулся от некоего транса. И как раз вовремя!
Проёмы между двумя противоположными арками открылись, оказавшись замаскированными потайными дверями, и впустили две группы Упивающихся – в общей сложности четырнадцать человек, по семь с каждой стороны. Все они были в плащах с капюшонами и масках, так что мы не могли видеть их лиц, хотя кое-какие различия всё-таки имелись. Вошедшие справа все были мужчинами, довольно высокого роста и крепкого телосложения. Крэбб- и Гойл-старшие, Макнейр, Амикус Кэрроу – наверняка они здесь, среди них, подумал я. Слава Мерлину, хоть Грейбэка мы с Гарри отправили на тот свет! Было бы вдвойне противно встретить здесь его немытую тушу!
Группа, вошедшая справа, состояла из женщин, хотя, в отличие от мужчин, телосложением они друг на друга не походили – и, наверное, за счёт этого были более узнаваемыми. Я без труда распознал приземистую и полноватую Алекто Кэрроу и, к моему невольному удивлению – Дафну, кажущуюся совсем хрупкой на фоне более старших Упивающихся. Остальные мне были, кажется, незнакомы – но глубоко внутри ледяной иголкой кольнула мысль, что, если бы не наш «побег» два года назад, одной из этих женщин вполне могла оказаться мама… Хотя, нет – тогда бы, вполне возможно, не было бы и самого ритуала, ведь неизвестно, что бы тогда было у меня с Джинни… Но додумать эту мысль до конца и определиться со своим отношением к ней я не успел.
- План несколько меняется, – холодно сказал Волдеморт, когда все Упивающиеся, поклонившись и поцеловав край его мантии, двумя полукругами встали вокруг него, заключив в кольцо его самого и нас с Джинни. – Зелья будут задействованы в последнюю очередь, а сейчас – ритуал омовения и восхваления тела. Приступайте.
Казалось, две тёмные стены мантий просто качнулись вперёд – и сильные руки стиснули мои плечи, оттаскивая меня прочь от Джинни, растаскивая нас по разным сторонам. Девушка, вскрикнув, вцепилась в мою ладонь, я обхватил её – но разве это была преграда для слуг Тёмного Лорда? Потребовался всего лишь один резкий рывок, чтобы разорвать сплетение наших рук. Я забился, бешено извиваясь, сопротивляясь, как мог – хотя по сравнению с этой семёркой мужчин казался едва ли не ребёнком. И замер, когда вокруг моего горла вдруг без усилий сомкнулась шершавая ладонь одного из них, покрытая мозолями. С головы до ног меня пронзил неконтролируемый, животный страх, почти иррациональный сейчас, когда моя жизнь и так не стоила и кната.
- А ну, не рыпайся, змеёныш… – приблизив лицо к моему, хрипло рявкнул Упивающийся, и мои сомнения относительно его личности отпали: это был Макнейр. – Успеешь ещё со своей девкой намиловаться, никуда она от тебя не денется. А теперь – марш с нами!
- Ты слишком торопишься, Уолден, – сухо возразил Волдеморт. – Думаю, прежде чем уводить нашего юного друга, нам нужно удостовериться в том, что его покорность обеспечена достаточно надёжно.
- О, да, милорд, простите, – тут же смутился Упивающийся. Его лапища исчезла с моей шеи, и я судорожно сглотнул, словно желая убедиться, что с моим горлом всё в порядке. Нет, он не пытался задушить меня, даже не надавливал, но я понимал, что, стоило ему стиснуть пальцы – и я стал бы трупом. Не столь уж важно, что сделал бы с ним за такую выходку Волдеморт, и что так, возможно, было бы лучше. Внезапно я осознал – до дрожи, до слабости в коленках, – насколько сильно не хочу умирать. Наверное, только знание того, что мольбы и уговоры бесполезны, удержало меня от того, чтобы пасть на колени и умолять Лорда о пощаде. Хотя… Возможно, и не только это – но и то, что ещё осталось во мне от собственной гордости, фамильной чести и, чего уж там, подцепленной от Гарри храбрости. Макнейр отступил от меня, но это не значило, что я был свободен. Двое других Упивающихся – на всякий случай я предположил, что это Крэбб- и Гойл-старшие, – взяли меня с двух сторон за плечи, окончательно лишив возможности двигаться.
Тёмный Лорд приблизился ко мне, протянул, не глядя, руку куда-то в сторону, и кто-то из Упивающихся вложил в его руку объёмный кубок, в котором пузырилась знакомая зеленоватая жидкость. Именно ею ежедневно пичкал нас Лавуазье. Зелье Покорности. На какой-то момент я подумал, сколько у меня шансов попробовать выбить кубок из рук Волдеморта. А впрочем, учитывая то, как часто нас с Джинни поили этой дрянью, – толку всё равно не будет. Даже если удастся разлить эту порцию, наверняка у Лорда есть ещё.
Тонкие белые ладони с проступающим на коже узором чешуек приблизили к моему лицу сосуд – и под длинными пальцами, обхватывающими тёмную от времени, но, несомненно, золотую выпуклую поверхность я разглядел старинную гравировку в виде барсука. Мне не потребовалось долго раздумывать, чтобы понять, что это значит и что я вижу перед собой. Чаша Пенелопы Пуффендуй, предпоследний оставшийся крестраж Волдеморта.
Леденящий ужас затопил меня с головой, сковывая гораздо надёжнее, чем крепкие руки, вцепившиеся в плечи. Когда край чаши приблизился к моим губам, я инстинктивно подался назад. Кто знает, какое воздействие может оказать зелье, выпитое из этой чаши? По легенде, она и так усиливала эффект принятого напитка, а уж с куском души Тёмного Лорда внутри… Я не хотел знать, что со мной будет, если я сейчас подчинюсь! Стану ли я его рабом – бессловесным и покорным его воле? Будет ли это похоже на Империус – хотя зелье Покорности не должно лишать человека рассудка?
Наверное, мой ужас явно читался на лице, что не могло не насторожить Волдеморта. Лорд опустил чашу и серьёзно, испытующе посмотрел на меня, словно что-то прикидывая. Мой мысленный щит ещё держался – я был уверен в этом, – но этого всё-таки было недостаточно, чтобы скрыть мой испуг при виде чаши. Ни капельки не помогало даже то, что, в принципе, я и не сомневался – в конце концов он её использует, и именно для этой цели…
- Любопытно… – проговорил Тёмный Лорд, слегка нахмурившись. – Очень любопытно. Столь сильный страх перед зельем, которое ты не можешь не узнать, и которое тебе не раз уже приходилось пить за последние дни? Откуда он, хотел бы я знать? Ты что, знаешь, что это такое, мальчик? – длинный ноготь провёл по краю чаши, а голос Волдеморта был обманчиво спокойным, но в нём прозвенели металлические нотки, и я интуитивно осознал, что моя жизнь в эту минуту висит на волоске. Заподозри он – только заподозри! – что я хоть что-то знаю о крестражах, и мне не прожить и секунды, и не важно, что ритуал на подходе. В конце концов, найти другую влюблённую чистокровную пару – невелика проблема, а вот рисковать и оставлять в живых, пусть и ненадолго, человека, который посвящён в его тайну номер один, Лорд точно не станет. Я судорожно облизнул губы, лихорадочно соображая.
- Это… Это чаша Пенелопы Пуффендуй, – отозвался я, с трудом узнавая собственный голос. Мерлин, я хрипел так, словно у меня простуда, ангина, скарлатина и грипп вместе взятые! Лорд продолжал, не мигая, смотреть на меня, и я ощутил тяжёлое, почти невыносимое давление на свой ментальный щит. Ну нет, нельзя допустить, чтобы он проник в мои мысли! Сосредоточившись, я, как мог, укрепил барьер окклюменции и, собрав все свои душевные силы, с некоторым даже вызовом посмотрел на него.
- В «Истории Хогвартса» написано, что она может усиливать эффект зелья, которое в неё налито, – проговорил я. – И преодолеть его нельзя.
- Неужели ты всё ещё надеешься избежать своей участи? – с издёвкой фыркнул Волдеморт, явно успокоенный. Я промолчал, на миг опустив глаза, словно был смущён или слегка пристыжен, а потом, не желая сдаваться, снова поднял взгляд. С кривой усмешкой, просто омерзительно выглядевшей на его жутком змееподобном лице, Тёмный Лорд снова поднял чашу и поднес её край к моим губам.
- Пей, – приказал он.
Я попытался сопротивляться – отстраниться, оттолкнуть его, или хотя бы отвернуть голову – но предыдущая порция зелья Покорности ещё не полностью выветрилась из моей крови, лишив меня даже того мизерного шанса на сопротивление, который оставляли удерживающие меня дюжие Упивающиеся. Тусклое золото прижалось к моим губам, раздвигая их, и прохладная, кисловато-солоноватая жидкость полилась в рот. От неё пощипывало язык, как от маггловской газировки, и мне показалось – хотя, возможно, это были лишь игры моего расшалившегося воображения, – что она буквально заливает все мои попытки протеста, словно поток холодной воды – бушующее пламя. Когда чаша опустела и наконец-то была оторвана от моего рта, я судорожно облизнул губы, в глубине души мечтая, чтобы меня сейчас стошнило и все усилия этого змеемордого чудища пошли насмарку. Однако мне не повезло – а возможно, зелье заведомо содержало в себе какие-то противорвотные компоненты. Впрочем, кое-какие неприятные побочные эффекты у зелья были, например, появившиеся у меня головокружение и слабость в ногах. Я чуть ли не повис в руках Упивающихся. Лорд несколько секунд придирчиво смотрел на меня, а потом кивнул, явно удовлетворённый.
- Уводите мальчишку, – сказал он, обращаясь к моим стражам. – Вы знаете, что с ним делать. Нужно вымыть его и нанести на тело мазь, которую приготовил этот бесполезный кретин Лавуазье – надеюсь, хоть с этим он справился. Впрочем, займитесь пока омовением, этого вам должно хватить. Мальчишка будет послушен после зелья. Ритуальные рисунки на его тело я нанесу сам. Известите меня, когда всё будет готово.
- Да, милорд, – подобострастно отозвался Макнейр – единственный из Упивающихся-мужчин, кто оставался в поле моей видимости. Руки на моих плечах сжались ещё сильнее.
Я почти не мог пошевелиться – но этого было и не нужно. Меня практически на весу подтащили к той самой двери, из которой появились Упивающиеся, и, протолкнув вперёд, провели по короткому и довольно широкому коридорчику.
Коридор привёл нас в просторную круглую комнату, настолько не походившую на традиционные помещения всяких подземелий, что я приоткрыл рот от удивления. По размеру она мало уступала зале святилища – разве что стены её были целиком сложены из всё того же красновато-жёлтого камня, местами прикрытого зелёными драпировками. В центре помещения, прямо в полу, был устроен небольшой бассейн, выложенный плитками светлого мрамора и наполненный беловатой от температуры водой, над которой клубился пар. Впрочем, после слов Волдеморта об «омовении» это меня не удивило – скорее удивляла некоторая роскошь, с которой было оформлено помещение.
Раздеваться под пристальными взглядами Упивающихся Смертью было, мягко говоря, неприятно, но мне было некуда деваться. Отданный приказ подгонял, словно подталкивая изнутри – почти в той же степени, как вид того, как мои стражники явно угрожающе посматривают на меня в прорези своих масок. Или мне это только казалось? Поёживаясь – не от холода, в помещении было довольно тепло, благодаря согревающим чарам, – я быстро скинул одежду и скользнул в тёплую воду. Бассейн был довольно глубокий, так что я сразу погрузился с головой, но не ощутил дискомфорта от холода, который обычно сопутствует резкому погружению. Температура воды была подобрана почти идеально.
Вынырнув, я увидел, что Упивающиеся с палочками наготове окружили бассейн, заключив его в кольцо. Мне стало не по себе при виде нацеленных на меня палочек, но мои тюремщики не предпринимали никаких действий, и через некоторое время я немного расслабился. Наверное, это было что-то вроде страховки на тот случай, если мне придёт в голову попытаться совершить какую-нибудь глупость, вроде попытки утопиться. Хотя, конечно, зелье запрещало мне причинять вред кому-либо, включая себя, но, как я уже успел убедиться на примере Лавуазье, всё зависело от того, что именно считать вредом. В том положении, в котором я находился, я легко мог посчитать смерть высшим благом – и тогда попытка самоубийства уже не была бы расценена как «причинение вреда». Впрочем, подобные размышления могли сейчас помочь разве что в теории. Я ни за что не успею захлебнуться как следует, даже если попробую нарочно вдохнуть воду – меня в ту же секунду вытащат и откачают. Вздохнув, я подплыл к одному из бортиков, взял с него мочалку (уже привычный сетчатый пучок) и бутылочку жидкого мыла, на сей раз с ароматом яблока, и начал мыться.
Понимая, что сопротивление сейчас ни к чему не приведёт – от одной мысли мне становилось дурно – я постарался максимально отрешиться от происходящего и сосредоточиться на чём-то другом. Я ведь так и не успел сообщить Гарри о том, что мне удалось выполнить его просьбу и вывести из игры Лавуазье. Но что будет дальше? Из тех скудных сведений, что я почерпнул вчера в разговоре с Поттером, я знал только то, что их план начнет работать, если на смену Лавуазье Волдеморт вызовет Снейпа. Тогда, если Северус прибудет сюда… и что? Насколько я помнил рассказы отца, метка может привести Упивающегося к Лорду, но только его одного, ну, или, в лучшем случае, ещё пару человек с ним. И что это даст? Что могут двое – ну хорошо, считая крёстного, трое – сделать против той проклятой уймы Упивающихся, что ошивается в доме? Не говоря уже о самом Лорде? Да это же чистое самоубийство!
Так, стоп, Драко, стоп. Северус не пойдет на столь откровенную глупость. Наверняка план куда сложнее – тем более, раз придумала его Блейз, а Снейп согласился в нём участвовать. Если только они не поддались панике от отчаяния. Если… Вот именно, «если»! Слишком много «если» – и в плане, и во всех надеждах. И если всего лишь одно из этих «если» не сработает – пиши пропало! Например, предполагается, что Волдеморту нужен зельевар. А что, если не так уж и нужен? Что, если Лавуазье успел сделать большую часть работы, и то, что осталось, может проконтролировать любой маг, мало-мальски понимающий в зельях? Правда, мэтр говорил, что кое-какие его зелья нуждаются в постоянном присмотре – но вдруг у него был в ассистентах кто-то из Упивающихся? Или вдруг сам Лорд, лично, займётся этим? Он, Салазар побери, как ни крути, исключительно сильный маг, и в своей области практически гениален. Уж во всяком случае, сварить пару-тройку зелий ему точно по плечу. Да и Алекто, кажется, что-то в этом роде упоминала. Вот и получается, что все мои старания насмарку. Хотя нет, опять же – Лорд ведь что-то говорил о том, что в его распоряжении не один зельевар? Можно ли это расценивать как намёк на Северуса? Наверное, да, но… Всё опять упирается в то же самое «если».
Занятый своими раздумьями, я не очень торопился с мытьём, но меня никто и не думал подгонять. Времени до заката оставалось не так уж много – часа четыре, а если принимать во внимание, что плескался я довольно долго, то, может быть, и три. Наконец, когда ощущение окружающей тело воды перестало быть комфортным, а подушечки пальцев сморщились, я подплыл к бортику бассейна, там, где его дно постепенно повышалось, и, сделав усилие, выбрался из воды. Круг Упивающихся распался. Один из них протянул мне огромное и чистое белоснежное полотенце, на удивление пушистое и мягкое, которое разом укутало меня всего чуть ли не с головой. Второй достал откуда-то объёмистый непрозрачный фиал, видимо, с какой-то жидкостью, и жестом указал мне на низкую кушетку. Я припомнил, что Волдеморт, вроде бы, приказывал натереть меня какой-то мазью. Зачем, интересно? Подспудно снова пришла мысль о сопротивлении, но чьи-то сильные руки уже отобрали у меня полотенце и толкнули к кушетке. Я невольно ощутил себя какой-то куклой. То ли из-за зелья, то ли от общей атмосферы и долгого купания – а может, из-за того и другого сразу, – собственное тело казалось мне как будто чужим. Я пребывал в странном, отстранённо-расслабленном состоянии, и, даже если бы моя воля вдруг освободилась от гнета чужого контроля – что маловероятно, – едва ли я сейчас был бы способен сопротивляться, даже в чисто физическом плане. Дезориентированный, я улёгся лицом вниз в ожидании того, что произойдёт дальше.
Дальнейшая процедура больше всего напоминала сеанс массажа. Я окончательно размяк, хотя и прекрасно понимал, что цель Упивающегося вовсе не в том, чтобы доставить мне удовольствие, а в том, чтобы покрыть мою кожу слоем непонятного вещества из этого фиала. Это оказалась не совсем жидкость, а что-то вроде крема или лосьона, лёгкого и быстро впитывающегося в кожу. Чего я никак не ожидал, так это того, что у одного из моих дюжих тюремщиков окажутся такие на удивление мягкие и заботливые руки. Казалось, мною занимается не Упивающийся Смертью, а профессиональный массажист. Даже промелькнула дурацкая мысль, что, возможно, так оно и было? Хотя я с трудом мог представить себе чистокровного, занимающегося чем-то подобным. Или вообще просто любого человека, способного совместить в себе стремление делать людям массаж и сочувствие идеям Волдеморта. А может, это просто какой-нибудь массажист, которого сюда привели под заклятием Империус? Под маской не разберёшь лица, и совсем не обязательно иметь метку, чтобы носить её.
Тем временем «массажист» деловито перевернул меня на спину и спокойно продолжил свое дело. Теперь я получил возможность рассмотреть его внимательнее. Из всех Упивающихся он был, пожалуй, самым субтильным, если можно так выразиться в отношении человека, бывшего минимум вдвое крупнее меня и головы на полторы выше. Если Макнейра, или тех же Крэбба и Гойла, я узнал довольно легко, то определить личность этого человека мне никак не удавалось. Глаза в прорезях маски были бесхитростно-карими и практически равнодушными. Нет, в них не было характерной для подчиненного Империусу человека пустоты. «Массажист» явно полностью контролировал себя, а значит, скорее всего, находился тут по своей воле. Но в его взгляде не было ни злости, ни презрения, которыми пылали ко мне все Упивающиеся за то, что я выкинул их из своего дома два года назад. Не было даже злорадства.
Вроде бы, то что он делал со мной – втирал лёгкий крем в кожу, не пропуская ни малейшего участочка, должно было бы быть… на грани неприличия. Лавуазье показался мне извращенцем и развратником из-за куда меньшего. Но, очевидно, из-за этого равнодушного взгляда я совсем не чувствовал себя ни униженным, ни даже смущённым. Этот Упивающийся и не думал приставать ко мне – даже когда касался эрогенных зон. Он просто выполнял поручение Тёмного Лорда – натереть моё тело этой непонятной мазью.
Наконец, «массажист» закончил и поднялся с края кушетки, отставляя в сторону опустевший фиал. Интересно, для чего нужна эта мазь? Я пошевелился, собираясь сесть – и чуть не вскрикнул от пронзивших меня ощущений. Казалось, не было ничего необычного в том, что кожи касалась пушистая махровая ткань ещё одного полотенца, покрывавшего кушетку. И всё-таки то, что я ощутил, было в несколько раз острее и сильнее обычного. Я ошеломлённо заморгал и услышал, как злорадно фыркнул Макнейр при виде удивления на моём лице.
- Эта мазь сделала твою кожу в несколько раз более чувствительной, чем обычно, – подал голос «массажист», всё так же равнодушно глядя на меня. – Не бойся, мальчик, это приятно… пока, – он хмыкнул, и это было первой эмоцией, которую он проявил. – Уверен, после ритуала Антонин найдёт, как этим воспользоваться в своих целях, и это уже не доставит тебе удовольствия. Так что наслаждайся, пока можешь.
- Вот ещё не хватает, чтобы этот сопляк вертел тут перед нами своей задницей! – фыркнул Макнейр, вытаскивая что-то из стоящего у стены сундука, который я сначала не заметил. Это «что-то» он кинул мне на колени, и при ближайшем рассмотрении оно оказалось мантией из струящегося чёрного шелка. Когда я взял её в руки, то заметил ещё одну особенность – на фоне чёрной ткани моя кожа, казалось, светилась странным перламутрово-жемчужным отливом. В первый момент я подумал, что мне это показалось – но нет, видимо, благодаря этой мази моё тело действительно слегка светилось. Теперь до меня начинало потихоньку доходить, что это за вещество. Что-то подобное использовали иногда в парижских борделях, куда меня возил отец. Правда, сам я с этим не сталкивался, – как объясняли девушки, с которыми я имел дело, это были штучки для клиентов постарше, которым уже не хватало естественных ощущений (ну и хотелось выглядеть попривлекательнее, или, наоборот, сделать привлекательнее партнёршу). Я хмыкнул: похоже, Волдеморт решил не ограничиваться афродизиаками (а я был практически уверен, что дело дойдёт и до них).
Дальше потянулось ожидание. Я надел мантию – прикосновение шелковистой ткани было чрезвычайно приятным, но ощущение всё равно казалось каким-то неправильным, так что я старался не делать лишних движений и просто уселся на кушетку, скрестив ноги и откинувшись на небольшое изголовье. Упивающиеся негромко переговаривались между собой – но так тихо, что слов было не разобрать. Я лениво рассматривал складки своей мантии. Готов поспорить на половину своего состояния, что Джинни тоже обрядят в подобное одеяние, но почти наверняка в белое. Всё-таки Лорд не изменил своим привычкам и любви к дешёвым театральным эффектам…
Впрочем, любовью к театральным эффектам, как оказалось, отличался не один только Лорд – хотя на сей раз о дешевизне их я бы говорить не взялся. Эффект оказался что надо, когда дверь моей камеры-ванной распахнулась и внутрь влетел своей обычной стремительной походкой Северус. Чёрная мантия крёстного привычно развевалась при ходьбе, весь его вид выражал крайнее недовольство – хотя от меня не укрылась тщательно замаскированная тревога в его взгляде, которым он тут же, казалось, ощупал меня от макушки до пят. А у меня будто камень с души упал при виде его, и Мерлин знает, каких усилий мне стоило сохранить бесстрастное выражение лица – в то время как хотелось расплыться в счастливой улыбке, а то и вскочить и с криком броситься на шею крёстному. Впрочем, вскочить-то я и вскочил, однако в последний момент сумел удержаться на месте и просто замер, во все глаза таращась на вошедших. Да, наверное, тем, что удержало меня по-настоящему, был тот факт, что Снейп пришёл не один. Вместе с ним, держась чуть позади, вошел чем-то обеспокоенный Волдеморт.
- Ты уверен, Северус, что зелье было сварено неверно? – спросил он, окидывая меня придирчивым взглядом. Снейп резко обернулся впол-оборота и… едва ли не припечатал Лорда обиженно-возмущённым взглядом.
- Вам следовало сразу обратиться ко мне, мой Лорд, а не полагаться на этого недалёкого французского дилетанта! – резко сказал он, и мне послышались в его голосе обвинительные нотки – или, наоборот… обиженные? Я прикусил губу. Что же он творит? Ни один Упивающийся не может себе позволить отчитывать Волдеморта таким тоном – будто Тёмный Лорд был тупоголовым студентом, взорвавшим котел на уроке зельеварения. Ну, может, и не совсем таким, но близко к тому. Однако «его Темнейшество» не рассердился, а только поморщился и пожал плечами.
- Ты прекрасно знаешь, Северус, это было сделано не из-за того, что я тебе не доверяю. Ты прекрасный зельевар, но в качестве шпиона в стане Дамблдора ты мне нужен больше. Я счёл, что репутация и авторитет Лавуазье послужат гарантией качества его работы, кроме того, мне удалось его… заинтересовать.
При этих словах я невольно вытаращился на Тёмного Лорда так, словно он вдруг обрядился в розовую балетную пачку и собрался станцевать какое-нибудь «Лебединое Озеро». Нет, в самом деле, это уже ни в какие ворота не лезет! Конечно, сказано было, как всегда, высокомерно и с ноткой снисходительности – но сами слова! Или я – магглорождённый подкидыш, ничего не смыслящий в жизни, или Волдеморт, в некотором роде… оправдывается? Я помотал головой, отгоняя бредовую идею.
- И авторитет, и репутация этого лягушатника раздуты из ничего, всего лишь на основе парочки удачных открытий! Которые – я уверен! – он совершил случайно! – ядовито фыркнул Снейп. Я мысленно хмыкнул. Крёстный явно преувеличивал, всё-таки Лавуазье не столь уж малого добился. Конечно, ряд его открытий до сих пор вызывал серьёзные споры среди членов Коллегии Зельеваров, но то, что француз знал своё дело, сомнений не вызывало.
- Спутать такие азы – да такой ошибки не сделает даже новичок! – продолжал бушевать Снейп тем временем. – Взять хотя бы Драко, – кивок в мою сторону, – даже он в десятилетнем возрасте уже знал, что зелья пробуждения Мужского и Женского Начала НИКОГДА нельзя готовить одновременно, в одном помещении! Их нужно было разнести по разным лабораториям, а лучше – по разным домам! Пары обоих зелий чрезвычайно летучи, и одни абсолютно противоположны другим! Они притягиваются друг к другу, как магнит, и практически нейтрализуют одно в другом все активные компоненты!
Я снова еле сдержал смешок. Северус прав, для того, кто действительно профессионально занимается зельями – или хотя бы просто увлекается ими, как я, – это действительно азы. Вот, например, Поттеру совершить подобную ошибку было бы простительно. Но Лавуазье? Признанному мэтру, почётному члену европейской Коллегии Зельеваров? Конечно, они с Северусом друг друга недолюбливают, но это скорее дух соперничества, чем настоящая вражда. Да нет, просто немыслимо, чтобы Лавуазье так лопухнулся! Зелья пробуждения Мужского и Женского Начала – это довольно старый рецепт, который использовали обычно женатые пары для того, чтобы ребенок родился точно в установленный срок. Зелья представляли собой как бы две половинки одного целого, и при смешивании образовывали, как это ни смешно, обычное общеукрепляющее средство. Ну да ещё бы, учитывая, что большинство составляющих просто нейтрализовывались или испарялись при взаимодействии… Считалось, что зелья пробуждают и укрепляют детородную силу, а так же обеспечивают обязательное зачатие, если их правильно приготовить и правильно принимать. Я припомнил, как пичкал нас с Джинни зельями мэтр – пожалуй, по графику подходит. Вот только без последнего приёма – непосредственно перед зачатием – эффект не будет гарантированным. Неужели Снейп рассчитывает сейчас именно на это? Да нет, вряд ли…Как же ему удалось саботировать эти зелья – да ещё так, чтобы свалить всю вину на Лавуазье? А впрочем, это не имеет такого уж большого значения. Не сомневаюсь, что с тем, как подготовил всё Волдеморт, мы с Джинни обречены зачать ребёнка даже безо всяких зелий…
- Но ведь его неудачное зелье не повредило нашим юным друзьям? – мрачно и раздражённо поинтересовался Тёмный Лорд, которого, похоже, начало утомлять поведение зельевара. Крёстный явно тоже почувствовал это.
- Мисс Уизли в порядке, – заявил он совсем другим тоном, не менее мрачно, чем сам Лорд. – Учитывая её юный возраст и происхождение, я не думаю, что у неё возникнут проблемы с зачатием – даже и без зелья Женского Начала. Хотя, оно, конечно, дало бы стопроцентную гарантию, будучи приготовленным правильно. Однако… – он театрально вздохнул. – Боюсь, сейчас нам придётся положиться на… природу.
- Что ж, пусть будет так, – медленно кивнул головой Волдеморт, соглашаясь. – Возможно, это будет даже и лучше. А что с нашим юным Малфоем? На него, полагаю, зелье тоже не повлияло?
- Я… Я думаю, не должно, мой Лорд, но лучше было бы проверить, – ровно ответил Снейп. – Эти аристократы, они такие болезненные… – он поморщился и закатил глаза, виртуозно изображая презрение. – Вы позволите мне осмотреть его?
- Разумеется, Северус, только, предупреждаю, держись настороже. Одного моего зельевара этот мальчишка уже вывел из строя, и мне бы не хотелось, чтобы история повторилась.
- Разумеется, мой Лорд, – кивнул крёстный, делая шаг по направлению ко мне. Я демонстративно вздёрнул нос и уселся обратно на кушетку, всем своим видом демонстрируя непокорность и отказ сотрудничать. Волдеморт покачал головой.
- Драко, я приказываю тебе встать и подчиниться осмотру, – проговорил он. Я нарочито скрипнул зубами и поднялся, изо всех сил изображая нежелание выполнять приказ.
- Снимите мантию, мистер Малфой, и встаньте прямо, – холодно сказал Снейп, вынимая палочку и приближаясь ко мне вплотную. Я медленно подчинился. Почему-то – вероятно, это было ещё одним побочным эффектом мази, которой натерли моё тело, – я совершенно не стеснялся ни своей наготы, ни того, что Северус увидит меня таким. Крёстный, нахмурившись, снова пристально осмотрел меня с головы до пят – впрочем, полагаю, он не столько хотел оценить мою физическую форму, сколько искал следы побоев и пыток. Наконец, видимо, удовлетворившись, Снейп поднял палочку и начал накладывать уже привычные по осмотрам Лавуазье диагностические чары. То и дело он хмурился и что-то неразборчиво бормотал себе под нос.
Стоящий позади него Волдеморт, казалось, заскучал.
- Северус, его осматривали ежедневно. Что может быть не так? – раздражённо спросил он наконец.
- Что угодно, при том уровне, каким обладал тот, с позволения сказать, «специалист», который этим занимался, – отрезал крёстный. – Простите мне мой тон, мой Лорд, – тут же «спохватился» он. – Дело в том, что энергетические потоки юноши действительно немного нарушены. Я думаю, я смогу быстро устранить все проблемы, но мне всё равно потребуется для этого некоторое время.
- Ну хорошо, – милостиво уступил Тёмный Лорд. – В таком случае, займись мальчишкой, а я, пожалуй, озабочусь нанесением ритуальных знаков на тело моей будущей матушки. Драко, приказываю тебе подчиняться указаниям Северуса и никаким образом не пытаться вывести его из строя, – добавил он, уже поворачиваясь к двери. – Северус, как закончишь, отчитайся мне. Не затягивай, времени мало, – закончил Волдеморт и вышел быстрыми шагами.

Подождав пару минут после того, как дверь за Тёмным Лордом закрылась, Снейп вытащил палочку и, помахав вокруг нас, еле слышно прошептал «Муффлиато». Я несколько расслабился, едва удержавшись от того, чтобы броситься к нему на шею. Присутствие крёстного словно окутало меня щитом безопасности – хотя, должно быть, это было всего лишь самовнушение. Северус довольно быстро подтвердил эту догадку.
- Как ты, Драко? – спросил он негромко, делая вид, что колдует над моей аурой: хоть Упивающиеся теперь и не могли нас слышать, зато прекрасно видели. Я пожал плечами.
- Более-менее, не считая того, что напуган до смерти. Северус, прошу тебя, скажи, есть у нас хоть какая-то надежда? – почти взмолился я. Снейп мрачно посмотрел на меня.
- Кое-что есть, но, боюсь, положение несколько осложнилось, – отозвался он, и вдруг я ощутил в своей ладони что-то прохладное и округлое, гладкое, как стекло. В первый момент я чуть не выпустил это «нечто» из рук – но вовремя сомкнул пальцы. Непонятный предмет оказался крохотным пузырьком, очевидно, с каким-то ещё зельем. Я изумлённо захлопал глазами.
- Постарайся как-нибудь незаметно выпить это, – всё так же негромко проговорил крёстный. – Это антидот к зелью Покорности. К несчастью, его тут слишком мало, и к тому же, учитывая то, из ЧЕГО тебя поили зельем, эффекта почти не окажется, но это лучше, чем совсем ничего. Ты сможешь хотя бы отчасти противиться приказам – и, если повезет, один раз нарушить прямой запрет или приказ. Правда, надолго его не хватит, так что постарайся рассчитать, чтобы нарушение было быстрым и эффективным.
- И что нам это даст? – мрачно поинтересовался я, чувствуя, как надежда, вспыхнувшая в сердце при виде Северуса, потихоньку угасает.
- Помолчи и послушай, – отозвался он, без всякого почтения тыкая меня палочкой в шею. – Тебе известно, что такое «Кровавый маячок»?
- Нет, – отозвался я, немного подумав.
- Это темномагическая, хм, скажем, уловка, – пояснил крёстный. – Что-то вроде сигнального огня для аппарации. Представь восковой шарик, разделённый внутри перегородкой – в одной части пепел феникса и толчёная чешуя саламандры, а в другой – насколько капель человеческой крови. Если сломать перегородку и смешать компоненты, тот, чья кровь в шаре, сможет ощутить вспышку и аппарировать к ней.
- Ты хочешь сказать – у тебя есть такая штука? – спросил я, снова загораясь надеждой.
- Есть, – подтвердил Снейп. – Но тут-то и возникла проблема. Во-первых, мы создавали маячок с тем расчётом, что на этом доме нет антиаппарационного барьера.
- Но его и не должно быть, иначе как Упивающиеся аппарируют на зов Лорда? – встрял я и получил лёгкий шлепок по плечу ладонью.
- Не перебивай, – наставительно проговорил Северус, разворачивая меня спиной к себе и снова принимаясь водить палочкой вокруг меня. – На самом доме его и нет – но есть на этой части подземелья.
- Так неужели нельзя вынести маячок в сам дом?
- Теоретически – можно. Одна беда – Лорду я нужен здесь, и не представляю себе, как я мог бы выйти, не возбудив подозрений, – отозвался он. – Здесь, внизу, есть одно-единственное место, где своя, природная магия концентрируется так, что никакие защитные чары не могут ей противостоять. Только там маячок может сработать как надо. Правда, аппарировать к нему всё равно будет невозможно, так что «спасательный отряд» будет вынужден пробиваться к нам с границы антиаппарационного барьера – но это уже не столь существенно.
- А что существенно?
- Существенно то, что это место, где возможен прорыв сигнала – в центре святилища, на алтаре. И вот к нему-то Лорд меня точно не подпустит вплотную. Он мне не настолько доверяет… да, думаю, в данном случае вообще никому не доверяет.
- И что делать? – спросил я, интуитивно ощущая, что крёстный ещё не закончил.
- Ну, возможность попасть на этот алтарь есть только не у меня. Она есть у тебя. Единственная загвоздка – ты окажешься там не раньше, чем начнётся ритуал.
- То есть… Северус, но тогда это почти бесполезно! Даже если я активирую маячок в самом начале ритуала, спасатели не успеют подойти на помощь прежде, чем он будет завершён – даже если я буду стараться оттянуть финал. Хотя почему-то мне кажется, что Лорд и об этом позаботился, – ядовито-горько проговорил я. – Он всё учёл, у меня не хватит сил сдерживаться под воздействием афродизиака. А если ритуал состоится, для Джинни, считай, всё будет кончено!
- К счастью, не совсем так, – хмыкнул Снейп, снова надавив палочкой куда-то мне под лопатку. – Мне удалось убедить Лорда, что зелья ускорения роста зародыша в утробе матери могут крайне негативно повлиять на сам процесс его формирования. Ему нужно здоровое тело, так что он к этому прислушается. А это значит, что столь смертоносные для неё зелья мисс Уизли получит не раньше, чем ритуал будет завершён и зачатие подтвердится. А это – не раньше, чем через сутки после самого акта.
- Но как же тогда вторая часть ритуала? – нахмурился я. – Разве ему не нужно успеть с ней, пока полнолуние не закончилось? А, хотя да, ведь большинство календарей признают три ночи полнолуния…
- Совершенно верно, – подтвердил Снейп. – Таким образом, проблема не так страшна, как кажется. Если у тебя всё получится, то состоится лишь первая часть ритуала – само зачатие. Потом подоспеют силы Ордена, и, надеюсь, нам удастся вытащить вас обоих из этой дыры. Единственная проблема – предполагаемая беременность мисс Уизли, но… полагаю, это уже вопрос ваших с ней отношений.
- Я женюсь на ней, если мы выберемся, – проговорил я. – Мы уже говорили об этом раньше и решили, что чересчур молоды. Но если беременности не избежать, то… Я готов жениться.
- Твои чувства не вызывают сомнений, Драко, – мягко сказал Снейп. – Иначе тебя бы здесь не было. Однако я бы на твоём месте не рисовал себе радужных замков. Мнение самой мисс Уизли может отличаться от твоего, к тому же вы действительно очень молоды. Не говоря уже о том, что сейчас не лучшее время обзаводиться семьёй.
- А по-моему, как раз более чем подходящее, учитывая стратегические риски, – твёрдо ответил я, покачав головой. – И давай не будем об этом. Сейчас надо думать, как выбраться отсюда.
- Он ещё учить меня будет, – буркнул крёстный, отвесив мне лёгкий подзатыльник. – Или есть идеи?
- Ну, если не считать предложение по-быстрому разобрать часть стены, выкопать подземный ход и смыться через него за идею, то нет, – хмыкнул я. – Ах да, при этом надо будет как-то избавиться от этих ребят, но это уже мелочи, – я кивнул в сторону Упивающихся.
- Ты поумничай тут ещё, – фыркнул Северус. – Ладно, к делу. В твоей мантии есть карманы?
- Кажется, нет. Зачем бы они жертве? – пожал плечами я. Он поморщился.
- Верно, но нам бы это пригодилось. Ладно, не беда. Одевайся, осмотр закончен, – сказал он, подавая мне мантию и незаметно касаясь её палочкой. Просунув руки в просторные рукава, я снова поёжился от усиленных мазью ощущений, а затем, осознав, что за заклятие шептал крёстный, пошарил рукой по гладкой, струящейся ткани. Почти сразу я нащупал что-то вроде разреза и, сунув руку туда, обнаружил спешно наколдованный Снейпом карман. Незаметно опустив в него пузырёк с антидотом, я вопросительно посмотрел на крёстного. Тут же в другую руку мне лёг небольшой кубик со странной ребристой поверхностью – жаль, рассмотреть я его сейчас не мог. Его я сунул в противоположный карман, отчаянно надеясь не потерять. Я привык к тому, что на всей моей одежде карманы были зачарованы таким образом, что ничто не могло выпасть из них и потеряться, и теперь, без этих чар, мне поминутно казалось, что содержимое карманов скользит по внутренней ткани и вот-вот вывалится наружу.
- И что мне с этим делать? – поинтересовался я. Снейп пожал плечами.
- Нажми на «эйхваз» в центре и на «орбис» с «игнисом» по краям, с другой стороны. Маячок внутри, но я его ещё не активировал, охранные чары дома и защитные чары кубика всё равно не пропустят его зов отсюда. Когда окажешься на алтаре, уйдёт первое препятствие, а когда откроешь куб – второе. Так что, когда откроешь, просто надави на него сильнее пальцем, чтобы активировать. Вообще-то, чтобы открыть куб, должен был быть ещё и пароль, но мы для облегчения задачи сняли это условие. Так что просто запомни и нажми нужные руны.
- А ты уверен, что я ещё хоть что-нибудь буду соображать, когда окажусь на алтаре?
- А вот это – вопрос твоей силы воли, – невозмутимо отозвался крёстный, с некоторой насмешкой выгнув бровь. Я хмыкнул, но и бровью не повёл, сочтя, что это было бы ребячеством.

Через некоторое время Снейпу пришлось-таки уйти, чтобы доложить Лорду о моём состоянии. Во время его отсутствия я, улучив момент, ухитрился выпить содержимое данного мне пузырька, понимая, что другого случая может и не представиться. Упивающимся, казалось, никакого до меня дела не было, пока я не пытался сбежать или напасть на них. Признаться, подобное поведение меня слегка даже озадачило: я был уверен, что они непременно захотят позлорадствовать. Наверное, просто Лорд запретил им доставать меня, как физически, так и морально, решил я для самоуспокоения. Как бы там ни было, такое невнимание со стороны надзирателей было мне только на руку – я, сделав вид, что мне просто надоело сидеть сложа руки, подошёл к сундуку, на который были небрежно кинуты мои рубашка и брюки, и, потеребив вещи, незаметно сунул опустошенный пузырёк в карман брюк. К счастью, никакой реакции, кроме кривой усмешки Макнейра, мои манипуляции не вызвали, и я, осмелев, постарался так же незаметно вытащить из кармана брюк мешочек с зеркальцем и сунуть в карман мантии. Не то чтобы я собирался им сейчас воспользоваться, но оставлять мамино наследство в руках Лорда мне совершенно не хотелось.
Вскоре вернулись, уже вместе, Снейп и Тёмный Лорд. Волдеморт снова приказал мне раздеться и стал наносить на мою грудь и плечи что-то вроде иероглифов или пиктограмм – мне никак не удавалось понять даже языка этих надписей, да и не факт, что они были надписями. Он наносил рисунки быстрыми, точными штрихами, используя в качестве краски непонятную красновато-коричневую тягучую жидкость, похожую на мёд, и даже пахнущую как мед, но быстро застывающую и не такую липкую. Это заняло у него немало времени, вот только большая часть рисунков пришлась на спину, и разглядеть я их не мог при всем желании. Когда Лорд закончил, мне казалось, что прошло уже много часов, и близится уже не закат, а полночь. Убедившись, что таинственные знаки высохли и опасность стереть их миновала, Лорд снова накинул мне на плечи мантию и повёл прочь из ванной.
Пройдя по уже знакомому широкому коридору, мы вновь очутились в святилище – только теперь почти все проёмы между колоннами были открыты, за исключением трёх, отстоявших друг от друга на равные промежутки. За каждым проходом виднелся кусок такого же коридора, как и тот, что вёл в комнату с бассейном и висящий на стене факел. Картина была настолько повторяющеся-одинаковой, что я даже засомневался – а не иллюзия ли это? Впрочем, даже если и так, это ничем не могло нам помочь. Как и всегда перед серьёзным шагом, меня слегка лихорадило от страха.
Само святилище тоже немного изменилось – а может быть, не так уж и немного, думал я, с любопытством рассматривая помещение. Алтарь теперь был накрыт тяжёлым чёрным покрывалом, расшитым странными символами. Как дошло до меня через несколько минут, они были почти такие же, как те, что «украшали» теперь мои грудь и спину. На сером каменном полу тоже красовались какие-то не то рисунки, не то колдовские знаки, начертанные уже знакомой красновато-коричневой субстанцией. Когда я осторожно коснулся одной из линий большим пальцем босой ноги, высохшая краска оказалась такой же, как и та, что оставалась на моей коже – гладкой, словно лак, и абсолютно нелипкой. Но, в отличие от лака, эта краска не застывала негнущимися, трескающимися от каждого движения полосками, а льнула к коже, оказавшись на удивление эластичной. Впрочем, долго предаваться размышлениям времени у меня не было.
В одном из проходов замелькали тени и послышались шаги множества ног. Я прекрасно понимал, кто сейчас появится, и ничуть не был удивлён, когда показалась уже знакомая группка Упивающихся, кольцом окруживших Джинни, казавшуюся очень хрупкой и маленькой на их фоне.
Как я и думал, её одели в белую мантию, похожую на мою. Тело девушки, как и моё собственное, казалось, светилось в полумраке подземелья – но если моё свечение было перламутрово-жемчужным, то Джин светилась золотистым светом, будто мельчайшая золотая пыль искрами осела на ее коже. У меня пересохло во рту, и я понял, что глаз не могу от неё отвести. Конечно, отчасти это было вызвано побочным эффектом злокозненной мази – но вынужден признать, что и мои собственные чувства в тот момент играли не последнюю роль в почти болезненном влечении к рыжеволосой бестии. А вот она, кажется, и вовсе не думала ни о чём подобном. Джинни шла, опустив голову, а когда подняла взгляд, чтобы встретиться с моим, в её глазах плескалось настоящее отчаяние. Неужели Северус не передал ей того, что передал мне – что помощь близка, что ещё не всё потеряно, что у нас всё ещё есть возможность спастись?! Похоже, что нет – а впрочем, как я понял из их разговора, Лорд просто не оставлял Северуса наедине с Джинни, как оставил со мной. В стотысячный раз мысленно прокляв это змеемордое чудовище, я взглядом попытался поддержать девушку, передать ей, хоть отчасти, свою силу и надежду – однако особого эффекта все мои усилия, похоже, не возымели.
Тем временем подготовка к ритуалу шла полным ходом, вступая в свой последний этап. Часть Упивающихся заняли места по периметру зала, по два человека в центре каждого открытого проема – мужчина и женщина. В круге остались лишь двое громил, удерживающие меня за плечи, и две неизвестные Упивающиеся, точно так же держащие Джинни. Сам Волдеморт встал перед одним из закрытых проёмов, однако не задержался там, а лишь окинул придирчивым взглядом окружающих и подошел к Джинни и её тюремщицам, которые стояли с противоположной от меня стороны алтаря. Подвинув девушку на пару шагов, так, что она оказалась в центре одного из изображённых на полу символов, Лорд окинул её оценивающим взглядом.
- Больно? – как-то даже неожиданно участливо спросил он. Джин, закусив губу, кивнула. Я нахмурился. Со мной за всё это время не сделали ничего, что могло бы так или иначе причинить боль (ну, не считая разве что подзатыльника от Снейпа). Сам не знаю, почему, но я думал, что процедура подготовки для нас в главном похожа – различия обусловлены не более чем разницей полов. И с чего я это взял – особенно зная Упивающихся вообще?! Что же творили с Джинни всё это время, если ей и сейчас больно?
- Северус! – повелительным тоном обратился Лорд к Снейпу, и тот шагнул вперёд, осуждающе глядя на Лорда.
- Я ведь предупредил вас, мой Лорд, о негативном влиянии этого зелья, – заметил он, неодобрительно хмурясь и всматриваясь в лицо Джинни. Я похолодел. Неужели её всё-таки напоили этим треклятым ускоряющим созревание плода зельем? Волдеморт в ответ лишь пренебрежительно передёрнул плечами.
- Я счёл твои опасения излишними, – холодно ответил он. – Моё новое тело будет чистокровным, и, если вступит в пору взросления под крышей родного дома, Родовая Сила излечит все врождённые болезни и дефекты, не так ли, Драко? – обратился он ко мне. Повинуясь зелью, я невольно кивнул. Конечно, Родовая Сила – всё-таки не панацея и не спасёт его, если ребенок родится совсем уж уродом – однако в известной степени она действительно поможет.
- Ведь после твоей смерти я стану единственным кровным представителем Рода Малфоев – а значит, вся сила вашего семейства будет направлена на поддержание моей жизни, – добавил Лорд. – Насколько я понимаю, афродизиак снимет неприятные ощущения, не так ли, Северус?
- Теоретически да, мой Лорд, – мрачно отозвался Снейп. – Однако применение такого количества зелий сопряжено с опасностью, и вы знаете это не хуже моего.
- Ты начинаешь быть назойливым, Снейп, – резко бросил Лорд, и я вздрогнул от пронзившего меня страха за крёстного. Он опасно близко подошёл к тому, чтобы вызвать гнев Лорда, а с ним и навлечь на себя парочку Круциатусов. Северус тут же смиренно склонился перед этим змеемордым уродом.
- Простите, мой Лорд. Ваше благополучие – моя единственная забота, – покаянным тоном произнёс он.
- Вот и озаботься им, вместо того чтобы брюзжать и критиковать мои решения, – всё ещё недовольно произнёс Волдеморт. – Моё терпение не безгранично. Займись своим делом, зельевар!
Только теперь я обратил внимание на небольшой, покрытый тёмным покрывалом столик, установленный возле второго заложенного проёма. Снейп, поджав губы, сдёрнул с него ткань, узор на которой перекликался с покрывалом алтаря. Столик оказался миниатюрной лабораторией, что, впрочем, не удивило даже меня, так как я ожидал чего-то подобного. Центральное место занимала уже знакомая золотая чаша – но теперь у меня была возможность рассмотреть её как следует. Не то чтобы я очень этого хотел, правду говоря – но это было лучше, чем таращиться на самого Лорда или по-идиотски пялиться на Джинни. Чаша была довольно объёмной – если мерить обычными чайными чашками, их в неё вошло бы не меньше двух, а то и все три. С одной стороны на ней был выгравирован барсук – обычный, почти как настоящий, – с другой он же, но уже геральдический, стилизованный для герба. С двух сторон красовались изогнутые золотые ручки, подставка – основание кубка – была выполнена в виде растительного орнамента.
Тем временем, нарочито гремя склянками, Северус смешал в чаше какие-то препараты – под пристальным взглядом Лорда, так что я прекрасно понимал, что крёстный лишен права даже на малейшую оплошность или хотя бы неточность. Жидкость внезапно зашипела и от неё повалил пар. Когда он рассеялся, Снейп взял кубок в руки и, приблизившись, протянул его Джинни, глядя девушке прямо в глаза. Губы его слегка шевельнулись, однако зельевар не произнёс ни звука – слов ободрения Волдеморт бы ему тоже не спустил. Джин покорно приняла чашу, выпила примерно половину и, опустив её, выжидательно посмотрела на крёстного. Он молчал, так же испытующе глядя на неё.
Казалось, к ней вообще сейчас прикованы были взгляды всех присутствующих. Я сам, несмотря на все усилия, всё-таки тоже не мог не смотреть, как с каждым мгновением девушка, казалось, меняется – неуловимо и вместе с тем разительно. Вот исчезло испуганное, безнадёжное выражение лица. Бледные скулы порозовели, от чего золотистый отсвет на коже стал только ярче. Глаза – минуту назад полнившиеся болью и отчаянием – теперь были полузакрыты, и из-под отяжелевших век то и дело мелькал томный, лукавый взгляд. Джинни глубоко вздохнула и чувственно облизнула губы. Кажется, у всех присутствующих мужчин в этот момент вырвался восхищённый полувздох-полустон. Я до боли прикусил губу, стараясь не поддаваться атмосфере – хотя мои усилия были тщетны, и я сам понимал это. В планы Волдеморта моё спокойствие отнюдь не входило.
Тёмный Лорд, кажется, остался доволен результатом. Он удовлетворённо кивнул и сделал приглашающий жест, указав Джинни на алтарь. Потом повернулся к Северусу и молча, кивком головы, указал на меня. Крёстный шагнул ко мне и, тоже молча, протянул мне наполовину опустошенную Джинни чашу Пуффендуй. Я ни капли не сомневался в том, что за зелье находится в чаше – я и раньше был уверен, что без него не обойдётся, а теперь, после реакции Джин, отпали последние сомнения. Афродизиак мгновенного действия – и, голову готов поставить, неимоверно сильный. Хотя бы надеяться противостоять его действию – пустая трата времени. Я заколебался. У меня есть шанс нарушить приказ благодаря антидоту, который дал мне крёстный. Что, если демонстративно выплеснуть зелье? Ведь если Волдеморт всё-таки дал Джинни зелья ускорения роста младенца во чреве, то зачатие всё равно что убьет её!
«Не делай глупостей! Это ничего не изменит!» – прозвучал прямо в моей голове суровый голос крёстного, и я вздрогнул от неожиданности. Направленная легилименция, как тогда, когда мы с Гарри провалились в Башню Рассвета! Гениально, конечно, но не в присутствии же Волдеморта! Он же может и вмешаться…
«Не при направленной легилименции!» – снова оборвал меня Снейп. – «Пока ты не смотришь ему в глаза, вмешаться в этот разговор он не сможет – равно как и вообще узнать о нём. Это даже самому Слизерину было бы не под силу. К тому же по части легилименции Лорд далеко не такой мастер, как он сам думает!»
В последней фразе мне послышались нотки задора, так несвойственные Северусу. А впрочем, думаю, ему уже давным-давно хуже горькой хины надоело подчиняться этой красноглазой скотине. Но что это меняло? Как я сам мог спокойно подчиниться, если знал, ЧТО это сделает с девушкой, которую я люблю? При виде того, как задрожала моя рука, Северус почти зарычал.
«Драко, ты сейчас выдашь нас всех!» – сердито и яростно передал он, впиваясь в мои глаза взглядом. – «Твоя задача – попасть на алтарь и активировать маячок! А потом – попытаться оттянуть финал как можно дольше! Послушай меня. Поверь мне!»
Я прикусил губу. Никогда раньше я не слышал, чтобы крёстный почти что умолял меня о чём-то, и теперь не мог не прислушаться к его словам, даже несмотря на внутренний протест против приказов Тёмного Лорда.
«Драко, я клянусь, что, даже если ритуал будет завершён, жизни твоей драгоценной Джинни ничто не будет грозить ещё часов двадцать! Уж за это время мы точно сумеем вытащить вас отсюда и доставить в Хогвартс! Клянусь, я знаю, какие зелья и чары надо использовать, чтобы остановить действие снадобий Лорда! Мы сможем её спасти – но ты должен помочь мне сейчас! Драко, я не справлюсь со всем этим один!»
Внутренне я всё ещё инстинктивно колебался, однако мольбы Северуса вкупе с приказом Лорда и зельем Покорности сделали своё дело. Несмотря на то, что мои руки тряслись так, что грозили расплескать зелье даже несмотря на то, что его осталось лишь пол-чаши, я поднял творение Пуффендуй и залпом осушил его. Я не мог видеть себя со стороны, но примерно представлял картину, исходя из того, что случилось с Джинни. Внутри я не почувствовал поначалу никаких перемен, кроме разве что того, что мне резко стало гораздо теплее и лёгкий озноб, лихорадивший меня всё время после выхода из «ванной комнаты», теперь прошёл. Зная, какую реакцию у меня сейчас вызовет вид любого живого женского существа, я старался не смотреть по сторонам, полуприкрыв глаза и устремив взгляд в пол, внимательно разглядывая начерченные на каменных плитах символы. И всё-таки, несмотря на все старания, моё дыхание и сердцебиение участились, а в паху медленно нарастала знакомая тяжесть возбуждения. Почти не осознавая этого, я прикусил губу почти до крови. Где-то рядом раздался ледяной смех Волдеморта, и, как ни странно, это немного отрезвило меня и помогло удержать под контролем разбуженные зельем инстинкты и желания – ну, до определённой степени…
- Прекрасно, Северус, ты действительно непревзойдённый мастер своего дела, – проговорил Тёмный Лорд, и в его голосе явно слышались довольные нотки. – Подойди к ней, Драко, – мягким, вкрадчивым голосом проговорил он, и у меня по коже невольно побежали мурашки – но, к счастью, теперь уже не от возбуждения, а от примешивающегося к нему леденящего ужаса, исходившего от всё ещё бодрствующей части моего сознательного «я».
- Разве ты не видишь – Джинни ждёт тебя, – продолжал Волдеморт. – Ведь ты же не хочешь заставлять свою возлюбленную страдать? Твоё невнимание сейчас для неё очень болезненно… Ну же!
Прежде, чем я успел осознать, что делаю, мои ноги сами сделали пару шагов к алтарю. Внутренний протест нарастал, и, раздираемый противоречиями, я уже смутно помнил то, что говорил крёстный. Я лишь знал, что не должен поддаваться силе этого зелья – но причины ускользали от меня, тонули в жарком мареве нахлынувшего возбуждения, и было легче напоминать себе, что это причинит вред Джин, чем держать в голове доводы Северуса. Титаническим усилием воли я остановился, чувствуя, как от отчаяния, бессилия и боли, вызванной неповиновением, на глазах выступают слезы. Я понимал, что противиться по-настоящему не смогу – не с разбуженной афродизиаком страстью в крови. Воспользоваться случаем и нарушить приказ я ещё мог бы, не будь этого зелья – но оно окончательно сводило все мои шансы на нет. И всё-таки я всё ещё старался не смотреть на Джинни, уже сидящую на алтаре, хорошо зная, что один взгляд – и я окончательно потеряю голову. Почти закрыв глаза, я замотал головой.
- Нет, – хрипло выдавил я, сопротивляясь из последних сил и отчаянно понимая, что их надолго не хватит. – Нет, я… Не буду!
Я почти всхлипнул, понимая, что теряю последние остатки самоконтроля. Противиться власти зелья и афродизиака одновременно было выше моих сил.
- Не будешь? – холодно переспросил Тёмный Лорд. Вся наигранная мягкость исчезла из его голоса. Ну да, он-то ведь не знал, насколько слаба сейчас моя воля и что я почти уже сломался, что ещё минута – и я подчинюсь его власти. Но сейчас я почти физически ощутил хлынувшую от него жаркую волну гнева.
- Значит, «не будешь»? Общение с Поттером явно не пошло тебе на пользу, юный Малфой! Ну что ж, раз так, возможно, нам следует вернуться к старым, более надёжным и проверенным методам убеждения? – голос Тёмного Лорда всё больше и больше наливался яростью и раздражением. – Меня начали утомлять эти игры! Макнейр!
- Да, мой Лорд? – выступил из полумрака Упивающийся, и я, сглотнув, словно только сейчас понял, насколько он крупнее меня, испытывая почему-то безотчётный страх перед примитивной физической силой.
- Займи его место! – коротко приказал Волдеморт, и я от изумления и недоверия широко распахнул глаза. Как это – «займи его место»? После всей подготовки, после афродизиака, после всего?
- О да, – почти прошипел Тёмный Лорд. – Ты думаешь, что на тебе свет клином сошелся, мальчик? Не спорю, ты был неплохой кандидатурой, однако я всё ещё могу счесть байки о Великой Силе Любви, которыми так увлекается ваш любимый директор, пустопорожней чушью! Большинство моих Упивающихся – чистокровные, и они могут зачать младенца не хуже тебя! Конечно, жаль упускать состояние и магию твоего Рода – но это небольшая беда, имея тебя в руках, я всё равно придумаю способ получить всё это! А сейчас… чего ты ждёшь, Уолден? – резко бросил он замершему в нерешительности Упивающемуся.
Тот поспешно, почти бегом подскочил к алтарю, буквально пожирая отшатнувшуюся Джинни горящим даже из-под маски взглядом. Волдеморт пристально посмотрел на Макнейра, который неловкими пальцами терзал завязки своей мантии, и внезапно облизал свои тонкие губы, будто в предвкушении. Он метнул быстрый взгляд на меня, затем – на съежившуюся от страха Джинни.
- А ведь я могу зайти ещё дальше, – напряжённым голосом проговорил Лорд, снова вперившись взглядом в меня. – Ребёнок этой ночью будет зачат в любом случае, но почему бы не превратить этот затянувшийся фарс в развлечение? Ведь я могу приказать взять её не только Макнейру, мальчик… Как ты отнесёшься к тому, что твою единственную любовь пустят по кругу?
Он снова в упор смотрел на меня, а я стоял, как парализованный, просто не веря тому, что творилось вокруг. Физическое возбуждение никуда не исчезло и причиняло уже настоящую боль, но сознание полнилось леденящим ужасом при мысли о Джинни в похотливых лапах Упивающихся. Но Лорду всё было мало.
- А возможно, я пойду ещё дальше и прикажу нескольким моим слугам взять её одновременно… Ты ведь слышал о тайных развлечениях Упивающихся с маггловскими девками, не так ли, Драко? Конечно, она нужна мне живой после ритуала, так что участь Джинни будет не столь уж страшной…
Он блефовал. В глубине души я понимал это. Слишком нужно было ему всё то, от чего он сейчас с такой лёгкостью отмахивался – Сила Любви, моё имя, магия и состояние… Если бы дела обстояли так легко и просто, как получалось с его слов, он не стал бы выстраивать хитроумных планов по моей поимке, по привлечению на свою сторону Лавуазье и всё прочее. Но всё-таки Волдеморт неплохо разбирался в людях и всегда был умелым манипулятором. Я понимал, что весь этот спектакль рассчитан только на то, чтобы сломать меня и заставить сделать то, что он от меня требовал – но сопротивляться этому я всё равно не мог. Я затравленно огляделся. Упивающиеся-мужчины покинули свои места и тоже приближались к алтарю, все, как один, теребя завязки мантий. Бледное лицо Северуса, которое мой взгляд буквально выцепил из тьмы, напомнило мне о том, что, даже если я подчинюсь, у нас всё же останется ещё хоть какая-то надежда, – но окончательно сдался я, лишь поймав отчаянный, умоляющий взгляд Джинни. «Всё равно умирать», – одними губами шепнула она, в то время как руки Макнейра уже тянулись к ней, несмотря на то, что его собственная мантия всё ещё была на нём, хоть и сбившаяся в полном беспорядке. «Лучше ты, чем они! Пожалуйста!» – снова шепнула Джинни, и я понял, что выбора у меня не остаётся.
Стремительно преодолев оставшееся до алтаря пространство, я прыжком перемахнул через возвышение и обеими руками что было силы пихнул Макнейра в грудь, отталкивая его от всё ещё сидящей на алтаре Джинни. Помимо собственной силы я вложил в удар всю оставшуюся инерцию своего прыжка – и дюжий Упивающийся невольно отлетел на несколько шагов назад. Возмущённо крякнув, он по-медвежьи двинулся на меня, не отрывая от Джин похотливого взгляда и явно намереваясь смести меня с дороги, как щепку.
- Не тронь! – почти зарычал я. Потом, найдя взглядом пылающие раскалёнными углями красные глаза, впервые посмотрел в них без страха – только с отчаянной, горестной решимостью. – Я согласен!
- Великолепно, – довольно отозвался Лорд, выпрямляясь с видом полного удовлетворения. – Я был уверен, что мы сможем договориться, Драко. Макнейр, займи своё место. Всех касается! – окинув взглядом топтавшихся вокруг Упивающихся, прикрикнул он.
Медленно, явно нехотя, слуги Лорда начали расходиться по местам. Я отвернулся и встал лицом к Джинни. Девушка прятала взгляд и сидела неподвижно, но и я не торопился, несмотря на возвращающееся жаркое марево желания, потихоньку вновь заволакивающее мой рассудок. Стоило Лорду обратиться к Макнейру, в моём сознании всплыла картинка появления крёстного и то, что он сказал мне. Ведь вся наша надежда была на то, что я окажусь на алтаре – выходит, я чуть было всё не испортил? Как можно незаметнее я сунул руку в карман, нащупывая кончиками пальцев гладкую перламутровую поверхность кубика, который принес Северус. Какие там надо было нажать руны? «Эйхваз» в центре на одной грани, «орбис» и «игнис» на противоположной, по краям, – кажется, так. Под пальцами на гранях я явственно ощутил, что руны, украшающие их, были не просто нарисованы – их линии были объёмными и чуть-чуть, слабенько, но всё же ощущались пальцами. Одна беда – мне никогда доселе не приходилось читать какие-либо знаки на ощупь. Говорят, слепые люди – даже магглы! - умеют читать руками, по объёмному алфавиту – но я-то не слепой! Наверное, вот так, сходу – и родные и привычные буквы-то распознать Салазар знает как трудно, что уж говорить о рунах?! Оставалось надеяться на удачу. Нащупав центральный квадратик одной из граней, я придавил его, потом обхватил пальцами кубик, удерживая на вдавленном квадрате палец, нащупал два крайних на противоположной грани, нажал… Ничего не произошло, куб оставался в моей руке цельным. Я мысленно ругнулся. Каменная тяжесть в паху уже причиняла ощутимые неудобства, времени тоже катастрофически не оставалось – Упивающиеся уже почти все заняли свои места, и даже Северус замер чёрной тенью в середине третьего заложенного прохода. Я рывком перевернул кубик другими гранями, ужасаясь мысли, что по закону подлости нужные наверняка подвернутся последними! К счастью, этого не произошло. Под моими пальцами что-то щёлкнуло – и я почувствовал, как одна из граней куба открывается, словно крышечка от шкатулки. Дышать стало немного легче.
Я вытащил руку из кармана – активировать маячок было ещё не время, нужно было сперва взобраться на алтарь. Джинни теперь уже сидела на нём с ногами, комкая ворот своей белой мантии и то и дело поглядывая на меня. Страха в её взгляде уже почти не было – только слабые отголоски в самой глубине глаз. А я вдруг понял, что мне предстоит сейчас раздеться – и не просто раздеться, а раздеться в возбуждённом состоянии! – перед целой толпой людей, которых я пусть плохо, но почти всех знал! О том, что последует за раздеванием, я старался вообще не думать. Одно дело толпа незнакомцев – и другое, когда ты точно знаешь, что в ней есть твоя бывшая любовница, известная и весьма несдержанная особа (Алекто Кэрроу) – и, в довершение всего, двое папаш твоих школьных приятелей! Конечно, вряд ли Крэбб- и Гойл-старшие станут рассказывать своим сыновьям о ритуале – но сам факт…
Словно прочитав мои мысли – хотя почему это «словно»? Именно что прочитав, ведь эти я и не думал прятать! – Волдеморт повёл палочкой, и произошло то, чего я от него ну никак не ожидал. С потолка, отделяя нас от остальных, будто спустилось туманное облако, оказавшееся тонкой, но пышной полупрозрачной занавеской, образовавшей вокруг алтаря некое подобие полога над кроватью. Золотисто-белая ткань, казалось, светилась собственным светом – я никогда ещё не видел ничего подобного. Складывалось полное впечатление, что весь свет помещения собрался сейчас внутри этого «полога». Ощущение было сродни тому, какое испытывает человек, выглядывая ночью на улицу из хорошо освещённой комнаты. За пределами полога не видно было ничего – и это парадоксальным образом создало нам иллюзию уединения! Мерлин великий, кто бы мог подумать, хотя бы заподозрить у Тёмного Лорда наличие… такта? Ведь чем ещё могло быть проявление такой заботы? Подозреваю, впрочем, что он вовсе и не думал заботиться о наших чувствах, а наверняка преследовал какие-то другие цели, скорее всего просто убирая ещё одно возможное препятствие для того, ради чего всё и было затеяно – но в тот момент я испытал даже что-то вроде благодарности Волдеморту, как бы безумно это ни звучало.
От мыслей меня отвлекла ладошка Джинни, коснувшаяся моей груди и нежно, будто нерешительно, погладившая её. От этого лёгкого прикосновения меня мигом бросило в жар. Наконец, решившись, я посмотрел на неё – и едва устоял, чтобы не наброситься на девушку в ту же секунду. Собрав остатки силы воли, я улыбнулся и потянулся к завязкам своей мантии – но Джинни меня опередила. Я не очень знаю, что именно чувствуют девушки в момент возбуждения – наверное, это должно быть и похоже и не похоже на то, что чувствуем мы. Несомненно одно – промедление для неё было так же мучительно, как и для меня. Её тонкие пальчики чуть заметно дрожали, а в движениях сквозила некоторая нетерпеливость и даже нервозность, но с завязками Джинни справилась в любом случае быстрее и ловчее, чем мог бы я сам. Девушка потянула мантию, стаскивая её с моих плеч, и хотела кинуть на пол, но остатками рассудка я ещё осознавал, что делать этого нельзя. Отобрав у нее своё одеяние, я быстро свернул его и бросил в изголовье алтаря, словно импровизированную подушку. Не знаю, насколько убедительным вышел такой предлог, но ничего лучшего мне в тот момент просто не пришло в голову. Вернувшись взглядом к Джинни, я опёрся коленом на алтарь возле неё и сам потянулся к завязкам её мантии, уже не почти не контролируя себя. Мои пальцы от возбуждения стали неловкими и ощущались как чужие. После нескольких бесплодных попыток развязать тесёмку я потерял терпение и одним движением попросту оборвал её. Тяжёлая шелковистая ткань, к моему удивлению, поддалась легко, почти без сопротивления – это было не труднее, чем смахнуть с угла паутину. Стащив мантию с плеч Джинни, я кинул её поверх своей, почти не глядя, и, приподняв девушку, притянул её к себе.
Руки Джинни обвились вокруг меня, тонкие пальчики поглаживали напряженные мускулы шеи и плеч, и ощущения от этих прикосновений, многократно усиленные всё ещё не выветрившимся эффектом мази, почти свели меня с ума. Я коснулся её губ легким поцелуем – но тут же отстранился, не позволяя ни себе, ни ей углубить его. Я хорошо понимал: настоящий, полноценный поцелуй станет точкой, откуда уже нет возврата. Но в глубине моего затуманенного рассудка ещё теплилось воспоминание о том, что мне следует сделать что-то важное – и сделать это надо до того, как мне окончательно снесёт крышу. Я подтянул Джин повыше и уложил на алтарь, так, что голова девушки оказалась как раз на сложенных в изголовье мантиях, и сам тотчас же вытянулся рядом. Алтарь был довольно узким, так что места на двоих там почти не было, и я волей-неволей всем телом прижался к Джинни. Прикосновение, тоже усиленное мазью, буквально обожгло все нервные окончания, словно в меня попало одно из боевых заклятий на уроке у Тёрнер или даже Дамблдора. У меня перехватило дыхание. Из последних сил удерживая те жалкие крохи рассудка, что у меня ещё оставались, я оперся локтем с другой стороны её головы, нависая над Джинни.
- Подыграй мне, – шепнул я одними губами, понимая, что не справлюсь сам. Сделав вид, что обнимаю её, я запустил ладонь под голову девушки, просовывая её в складки своей свернутой мантии и нащупывая карман с заветным кубиком. Времени на это ушло больше, чем я рассчитывал, надо было срочно предпринимать хоть какие-то действия – мы же не могли бесконечно просто смотреть друг на друга. Наклонив голову, я прижался сомкнутыми губами к её рту, умоляя все известные мне высшие силы, чтобы Джинни поняла. И наверное, кто-то из них меня всё-таки услышал. Если бы в тот момент она попыталась вовлечь меня в настоящий поцелуй, поцеловать сама, попытаться заставить ответить – мы бы пропали оба. Мой самоконтроль и так висел на волоске.
Но Джинни, надо отдать ей должное, была достаточно умна, чтобы осознать, что моя просьба была неспроста. Она лишь слегка приоткрыла губы, чтобы эта пародия на поцелуй не выглядела совсем уж жалкой, и обвила руками мою спину, поглаживая её и изо всех сил делая вид, что процесс идёт в три раза активнее, чем на самом деле. Я, не прерывая «поцелуя», взглянул ей в лицо и с удивлением увидел, как закрылись и снова открылись её сияющие голубые глаза, давая мне понять, что я могу рассчитывать на её помощь. И – словно в довершение этого! – в тот же момент мои пальцы ощутили знакомую перламутрово-гладкую поверхность с едва заметными линиями рун. Подцепив «крышечку» ногтем, я открыл её и резко втолкнул палец внутрь, ломая хрупкие восковые стенки «Кровавого маячка». Содержимое забурлило, вспыхивая – к счастью, без всяческих световых эффектов и дыма, да и вообще, ощутить эту вспышку могли только те, чья кровь находилась в «маячке» – ну, и ещё я, потому что там же находился мой палец. Ощущение было сродни удару электричества (был у меня и такой неприятный опыт, в один из первых дней, когда мы только начинали общаться с Эми и Сафи тем, первым летом в замке тетушки Анабель, и только-только стали выбираться втроём в близлежащий маггловский городишко). По телу прокатилась дрожь – я застонал, надеясь, что это сойдёт за проявление желания. А впрочем, уже не так важно. Дело сделано, а кроме того – даже если сейчас игра и вышла неубедительной, то дальнейшее «представление» это исправит, ведь причина сдерживаться исчезла, и я почти физически ощущал, как тают остатки моей воли.
Что теперь? У меня оставалось не больше нескольких секунд, пока, утратив причину сдерживаться, я не потеряю рассудок окончательно. Я мучительно припоминал, что ещё говорил крёстный. Потянуть время… но как? С тем уровнем возбуждения, которое уже кипело у меня в крови – как я смогу продлить процесс хоть чуточку? Я уже с трудом соображаю от сумасшедшего желания, мне кажется, ещё немного – и я попросту потеряю сознание, как какая-нибудь кисейная барышня! Или… или нам дадут ещё и возможность «второго раунда»? Вообще, скорее всего, так и будет, не зря же нас столько готовили ко всему этому! Такая убойная доза афродизиака за один раз не выветрится. Да и вероятность зачать ребёнка при этом возрастёт в несколько раз… стоп! Зачать? Зачать!
Что-то знакомое, что билось на краю сознания, вдруг предстало передо мной со всей ясностью – нечто привычное и даже необходимое. А именно – чары контрацепции. А что, если наложить их? – мелькнула дурацкая мысль. Нет, ну конечно, дурацкая, глупая и бессмысленная! Во-первых, у меня нет палочки, во-вторых, мне запрещено колдовать, в третьих – они почти наверняка всё равно не сработают, ведь весь ритуал нацелен на зачатие, так что – что там могут какие-то чары?! Но… с другой стороны – зачем мне, магу, владеющему Родовой Магией, какая-то там палочка? Нет, конечно, она мне нужна, но при случае можно и без неё обойтись… Запрет колдовать… Ну так дал же мне Северус антидот к зелью Покорности! Не расценивать же мои колебания перед ритуалом, как полноценное сопротивление? Я ведь и не противился тогда толком, просто притормозил процесс, так сказать! Так что, если поднапрячься… как крёстный тогда сказал? Один раз я смогу нарушить один приказ? Самое время! Другое дело, что толку почти наверняка не будет из-за магии самого ритуала… Но даже такая надежда лучше, чем вообще никакой! Во всяком случае, хуже от этого уж точно не станет.
Я отстранился от Джинни, глаза которой уже затуманились, а движения стали куда более откровенными и соблазнительными, чем раньше. Если я ещё сохранял подобие контроля над собой, то она, кажется, была уже целиком во власти страсти. Меня снова пронзила дрожь с головы до ног – только гораздо приятнее, чем от вспышки «маячка». Я потянулся губами к её приоткрытым губам, готовым уже встретить меня в настоящем, полноценном поцелуе – и уже почти касаясь их, выдохнул прямо ей в рот контрацептивное заклинание. Я не знал, сработало ли оно. В следующий момент я накрыл её рот своим, погружаясь языком в его сладкую глубину – и остатки моего самоконтроля разлетелись вдребезги, сметённые волной неуправляемой страсти, желания и возбуждения.

Позже я никак не мог вспомнить деталей – да, по правде, не очень и старался. Наверное, на деле всё было гораздо непригляднее, чем то, что отпечаталось в моём сознании, но в тот момент страсть сгладила все неудобства и условности, стёрла нормы морали и стеснительности, да что там – морали! Побеждённое зельями сознание, казалось, погрузилось в странный, дурманящий сон, где не было места никаким преградам на пути к удовлетворению своей страсти. Никогда в жизни я ещё не испытывал ничего подобного. Горячность юности превосходно и с лихвой заменяла всякие афродизиаки, так что употреблять их раньше мне и не доводилось – ну, если не считать ерунды, вроде клубники и шампанского. Но это… Я не был уверен, что когда-нибудь захочу повторить подобный эксперимент, даже если без опасных последствий – если выживу после этого, конечно. Нет, физическое удовлетворение было просто потрясающим – но его было как-то… чересчур. Чересчур много, чересчур сильно, чересчур долго…
Я, кажется, думал о том, состоится ли второй раунд? О, он определённо состоялся – равно как и третий, и… Честно говоря, я не очень считал, сколько их было. Знаю только, что проклятое возбуждение не спадало до тех пор, пока я не почувствовал, что ещё немного – и я попросту отключусь прямо в процессе, невзирая ни на обстоятельства, ни на окружающую обстановку, и, пожалуй, впервые начисто забыв о партнёрше. Впрочем, Джинни, кажется, тоже уже была на грани забытья – она даже не открывала глаз, и только тяжёлое дыхание говорило о том, что она вообще ещё жива. Кое-как отодвинувшись, я скатился с неё, чуть не свалившись при этом с алтаря, и, тяжело дыша, уткнулся в её влажное от пота плечо, понимая, что у меня тоже всё тело покрыто испариной. Золотистый отблеск мази на теле Джинни потускнел, смешавшись с перламутрово-жемчужным оттенком, который покрывал меня. Мазь практически утратила своё действие – да и вообще, похоже, все зелья, которыми нас напичкали, постепенно теряли свою силу. Ну, может, кроме зелья Покорности – и то я не уверен. Впрочем, рано или поздно и его действие закончится – чаша Пуффендуй, да ещё с осколком души Волдеморта, конечно, усилила его действие, но даже она не могла сделать его необратимым и постоянным, так что эффект постепенно пройдёт. Недаром же нас так часто поили им снова и снова – срок его действия, если мне память не изменяет, не больше суток…
Кое-как отодвинувшись от Джинни, я сел и, тяжело опираясь руками о колени, мутным взглядом обвёл окружающее пространство. Лёгкая газовая ткань занавески, казалось, несколько утратила своё свечение – теперь, по крайней мере, я мог различить сквозь неё слабо освещённое помещение святилища, тёмные силуэты Упивающихся на фоне открытых проходов и высокую, неподвижную фигуру Лорда. В ушах у меня стоял ровный гул – следствие усиленного тока крови, однако он понемногу утихал. Чувствуя, что у меня пересохло во рту, я облизал ставшие чересчур чувствительными губы – держу пари, они припухли от бурных поцелуев, точно так же, как и у Джинни. Джинни…
Я посмотрел на неё. Пока что никаких жутких изменений в девушке заметно не было, не считая общей растрёпанности и несколько измученного вида. Но, впрочем, в этом-то не было ничего удивительного. Я ощущал себя выжатым, как лимон – наверняка она тоже. Джин всё ещё не открывала глаз, хотя дыхание её несколько выровнялось. Как я и думал, её губы действительно припухли, а на шее и плечах, да и ниже, на груди красовались несколько красных следов характерной формы, от вида которых мои уши запылали. Хотя – я себя не помнил под действием этого проклятого зелья, где уж мне было сдерживаться! Впрочем, я хотя бы не причинил ей боли – в этом-то я был всё-таки уверен. Как и в том, что шоу мы устроили более чем зрелищное. Достаточно было прислушаться к тяжёлому дыханию этой шайки извращенцев-вуайеристов, именующих себя Упивающимися Смертью! К их судорожным стонам и всхлипам, наполнившим комнату, к звукам, доказывающим, что кое-кто не выдержал этого зрелища просто так…
Наконец, по-видимому, немного придя в себя после «представления», наши тюремщики зашевелились. Повинуясь движению палочки Тёмного Лорда, занавеска с мягким шуршанием отделилась от потолка и спланировала на пол, окружив алтарь кольцом лёгкой, золотисто-облачной ткани. Волдеморт что-то негромко сказал, но я не разобрал его слов, да и не старался. Кто-то в помещении зашевелился – и мне вдруг стало ужасно неловко от осознания своей наготы, хотя, видит Мерлин, я никогда не стеснялся своего тела. Я потянулся к изголовью алтаря за мантиями, накинул белую на распростёртое тело Джинни, а чёрную, расправив, набросил на свои колени, укрывшись хотя бы до пояса. Девушка открыла глаза и внимательно посмотрела на меня. Лихорадочная страсть ушла из её взгляда, и теперь в нём всё отчётливее занимался огонёк страха.
Я бы сам затруднился сказать, что именно сейчас испытывал. Удовлетворение? Несомненно – но это совсем не походило на то счастливое умиротворение, которое я испытывал раньше после того, как мы с Джинни занимались любовью. На сей раз ощущение было чисто физическим. Что я чувствовал в душе: стыд, смущение, страх? Наверное, да, и даже гораздо больше, но… Чувства казались какими-то далёкими, словно отделёнными от сознания и рассудка. А вот моё сознательное «я» охватила тяжёлая, отупляющая усталость и апатия. Всё. Ритуал состоялся. А это, в первую очередь, означало то, что мы лишились даже той иллюзорной защиты, которую давало нам ожидание этого. Уж моей-то неприкосновенности точно конец. Я не кривил душой, когда говорил Лавуазье, что прекрасно понимаю: в те сутки, что последуют за ритуалом, меня не ждёт ничего хорошего. Ради того, чтобы пролить мою кровь, Лорду нужно только моё тело, причем совершенно не обязательно здоровое. Главное, чтобы в нём ещё хоть чуть теплилась жизнь, а сохранение рассудка, самочувствия и всего прочего совершенно непринципиальны. Вот Джинни, конечно, всё ещё нужна Лорду – но, Салазар побери, как раз она сейчас в наибольшей опасности из всех! Если мы по-быстрому не вытащим её отсюда, будет поздно! И где только носит этих горе-спасателей?
Словно в ответ на мои мысли, в одном из коридоров послышался громкий и быстрый топот, и через минуту в святилище буквально влетел невысокий светловолосый паренёк в кое-как надетой, сбившейся невообразимым образом мантии. Мало того, он был даже без маски! Да уж, настолько несуразного Упивающегося я, пожалуй, видел впервые. Палочки у него в руках не было – да, кажется, у него её вообще не было, – и вообще по всему виду этого чуда в перьях можно было сказать, что он пребывает в полнейшей панике.
- Мой Лорд! – выкрикнул он, совершенно неэстетично бухаясь перед Волдемортом на колени и неловко тычась носом и губами в край его мантии. – М-м-мой Лорд, на нас напали!
- Что? – очевидно, не веря своим ушам, переспросил Лорд. – Что ты несёшь, кретин, как – напали? Кто? Кто посмел?
- Эт-то… Это авроры, м-мой Лорд! И д-другие, из этого… Ордена Феникса!. М-мой Лорд, вы… Вам лучше быть там! С ними Поттер! И… И Дамблдор!


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/200-37915-1
Категория: Фанфики по другим произведениям | Добавил: Элен159 (11.09.2018) | Автор: Silver Shadow
Просмотров: 618


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 0


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]