Pov Драко Малфоя.

Сидя на зельях, я лишь впол-уха слушал крёстного, объясняющего принципы взаимодействия ингредиентов в очередном зелье. Учитывая уровень способностей в нашей группе, Северусу частенько приходилось этим заниматься (к его явному неудовольствию), так что он не переставал ворчать, что ни за какие уговоры больше не станет понижать критерии отбора студентов. Настроение у меня было не ахти какое – я лениво теребил учебник и боролся с дремотой, то и дело проигрывая ей.
Утро для нас с Гарри выдалось далеко не удачное, и наступило гораздо раньше, чем мы оба рассчитывали. Я, кажется, едва успел закрыть глаза, как дверь комнаты со скрипом распахнулась и раздался призывающий нас просыпаться голос… Сириуса. От удивления я даже приоткрыл один глаз, чтобы убедиться в том, что мой слух меня не обманывает спросонья. Но нет – в дверном проёме с весьма решительным видом стоял не кто иной, как дядя. За его спиной был виден мягко улыбавшийся мистер Блэк.
- Мммм… – протестующе застонал с соседней кровати Поттер. – Сириус? Откуда ты здесь?
- Я вообще-то тоже Блэк, если ты забыл, – усмехнулся Мародёр. – Всю ночь здесь просидел. Так, Гарри, Драко, вставайте!
- Сириус, ну ещё же рано…
- Завтрак в школе через двадцать минут! – безапелляционно заявил дядя. – И у вас не так много времени! Уроки для вас двоих никто не отменит!
- Ну-у-у, ну, крёстный! – слышать чуть ли не хнычущего Поттера было настолько странно, что я вытаращил бы глаза, если б хватило сил снова открыть их.
- Никаких «но», Гарри! – не сдавал позиции Сириус. – Вы ведь не хотите проблем с учёбой, не так ли? За прогул без уважительной причины можно схлопотать серьёзную отработку – не думаю, что вы этого действительно хотите! Делать вам поблажки и поощрять ваши безумные выходки никто не станет! Так что в вашем недосыпании виновато лишь ваше собственное безрассудство, – припечатал Сириус. – Вставайте, я жду вас внизу через десять минут. И я ещё поговорю потом с вами обоими!
- О, это едва ли имеет смысл, – заметил Бартемиус. – Они такие, знаешь ли… Я уже привык.
- Это как же? Вроде ты с ними не так уж много общался, а уж с Гарри и подавно…
- Зато у самого такой же растёт, – хмыкнул мистер Блэк и скрылся в коридоре. Сириус вздохнул, потёр лоб и, повернувшись, снова сурово посмотрел на нас.
- Хорошо, хорошо, – сердито буркнул Гарри, и по звукам, которые он издавал, я догадался, что Поттер сел на кровати и потягивается.
А ещё благодаря нашей связи я отчётливо ощущал, что у него ощутимо болит голова. Мне знакомо было это ощущение – когда в висок словно втыкается тонкая иголка, и время от времени, по мере того, как к ней привыкаешь, становится вроде бы привычной и незаметной, но… стоит неосторожно пошевелиться – и голова взрывается такой болью, что от неё темнеет в глазах и можно даже потерять сознание при особенно сильном приступе. Мигрень – причем в её худшем проявлении. Не будь я таким сонным, я бы, наверное… впрочем, додумывать, что именно «я бы», сил тоже не было.
- Дрей, подъём, – зевнув, проговорил Гарри, пихнув меня в бок рукой. – «Труба зовёт».
- Зачем ты о своём крёстном так «ласково», – сонно пробормотал я, не открывая глаз. – Отстань, не пойду я никуда. Пусть нагружают отработками хоть до конца года…
- Вставай, не всё ж мне одному мучиться, – настаивал Поттер, но я, желая прекратить дискуссию и всё ещё отказываясь признать тот факт, что поспать мне сегодня не светит, накрыл голову подушкой. Впрочем, это мало помогло: Гарри сполз с кровати и поплёлся в ванную, по пути стащив с меня одеяло. Спать без него я совершенно не привык, так что волей-неволей пришлось всё-таки проснуться. Раздражённо ворча, я, по примеру Гарри, потянулся и сел, благодаря Мерлина, что заставил-таки себя принять перед сном душ. Подобрав одежду, я с неохотой наложил на неё очищающие чары и оделся. К тому времени, как из ванной вышел Гарри, голова у которого так и не перестала болеть, я был уже одет и, в свою очередь, отправился умыться и почистить зубы.
Как и требовал Сириус, через десять минут мы были внизу, вполне готовые отправляться. Устанваливать прямое соединение с Хогвартсом мистер Блэк не согласился, объяснив, что это в любом случае лишний риск, так что мы сначала переправились по надёжно защищённому каналу в штаб Ордена – как ни крути, но он продолжал оставаться ещё и Блэковским поместьем, обеспечивая более чем достаточную надёжность связи со своими «коллегами». Ну а уже из дома Сириуса мы отправились в Хогвартс. Это каминное соединение к тому времени успели проверить и обеспечить дополнительными степенями защиты, так что перемещение стало вполне безопасным. Хотя, обнаружив, что на выходе нас встречала разгневанная МакГонагалл, которая некоторое время молча сверлила нас взглядом, поджав губы и сердито раздувая ноздри, в нашей безопасности я серьёзно засомневался…
Чуть ли не вытурив меня из кабинета взашей, гриффиндорская деканша оставила Поттера – отчитывать за безрассудство, словно мало нам было Сириуса. Я нехотя поплёлся на завтрак, понимая, что, если не хочу уснуть на зельеварении и дать крёстному ещё один лишний повод сделать мне выговор, мне необходимо выпить кофе – и покрепче. Настроение было ниже плинтуса, хотелось добраться до спальни, свалиться в постель и проспать часов тридцать.
Завтрак и поход на зельеварение прошли будто бы мимо меня. Я словно спал с открытыми глазами, несмотря на кофе. Нет, это не было похоже на моё прежнее, апатично-депрессивное состояние – я просто не выспался. Усевшись за свою парту, я задумался о том, очень ли разозлится Северус, если я попробую сесть назад и немного поспать, спрятавшись за остальных студентов. Решив всё-таки не испытывать его терпения, я мрачно взялся за учебник – не столько чтобы почитать, сколько для того, чтобы хоть чем-то занять руки. С невольной завистью я поглядывал на Альтаира, который просто сиял бодростью. Такое необычное для него в последние недели состояние бросилось мне в глаза сразу же, ещё на завтраке. Нет, конечно, я понимал, что выздоровление Гермионы должно – обязано! – было резко поднять настроение Ветроногу, но не смести же начисто всю усталость! В общем, терпения у меня хватило на пару минут, после чего я связался с ним при помощи направленной легилименции и поинтересовался, в чём причина такой свежести и бодрости. Ответ был короток: «Глянь на Гринграсс».
Дафна действительно выглядела не менее необычно, только в противоположном плане. Она еле возила вилкой по тарелке и вовсю клевала носом, а когда она вяло подняла руку, отбрасывая за плечи волосы, то я получил возможность убедиться, что у неё ещё и круги под глазами, причём экстраординарных размеров.
- «Её словно вампир покусал», – ответил я.
- «Перед тобой этот вампир», – усмехнулся Блэк. – «Попалась мне сегодня в гостиной один на один. Повернулась спиной. А я решил, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, и применил темномагическую вариацию Бодрящих чар, основанную на биоэнергетическом вампиризме».

Уловка Блейз с тем, чтобы увести Гарри, меня прямо-таки восхитила. От меня не укрылся чуть виноватый взгляд сестрёнки, который она кинула на меня перед тем, как вытащить своего ненаглядного Гарри из класса, но я лишь хмыкнул. Мне и самому было плохо от того, как чувствовал себя Гарри – не так, как ему, конечно, но всё же я ощущал определённый дискомфорт. Признаться, настолько плотная связь начинала меня тревожить. Конечно, телепатическое общение и прочее – это довольно хорошо, но всё же меня пугала мысль о том, что это, похоже, не предел. Если так пойдёт дальше, мы можем совсем потеряться друг в друге…
Объяснений Северуса я почти не слышал – а точнее, не мог на них сосредоточиться. Остальные уже начали что-то делать, а я всё ещё сидел и пытался сообразить, что мне вообще следует взять – учебник, тетрадь или нож для резки ингредиентов? Крёстный демонстративно не обращал на меня внимания, но я-то знал, что это лишь затишье перед бурей. Наверняка он прекрасно понял, что даже орать на меня сейчас – смысла никакого. Зато потом, когда я немного приду в себя, можно не сомневаться, что меня ожидает добрая головомойка.
- Держи, Спящая Красавица! – громкий шёпот над ухом заставил меня встрепенуться, и я, заморгав, удивлённо уставился на пузырек, который поставила передо мной на парту вернувшаяся Блейз.
- Что это? – поинтересовался я, разглядывая его. Сестрёнка фыркнула.
- Яд, – невозмутимо отозвалась она. – Решила милосердно тебя отравить, чтоб ты не мучился.
- Что? – я нахмурился, не зная, смеяться мне или плакать. Кажется, я действительно туго соображал, потому что лукавая улыбка Блейз превратилась в жалостливую, а потом – в скептическую.
- Ох, Дрей, – покачав головой, сказала она. – Да пей уже, горе моё, это всего лишь Бодрящее зелье!
- Бо… О! – едва уразумев смысл словосочетания «Бодрящее зелье», я, не раздумывая, ухватил пузырёк и опорожнил одним глотком, после чего закрыл глаза и с минуту сидел молча, ощущая, как по телу растекаются бодрость и сила – словно я прополоскался под контрастным душем после целой ночи полноценного и крепкого сна.
- Блейз, ты просто ангел милосердия, – искренне сказал я, открывая глаза и улыбаясь сестрёнке во весь рот. Она понимающе хмыкнула и с притворной строгостью сдвинула брови.
- Ты ведь понимаешь, что за действие этого зелья ты потом заплатишь вдвое, а? – спросила она. – Как только оно закончится, ты с ног будешь валиться в прямом смысле.
- Да знаю я не хуже твоего! – отмахнулся я. – Подумаешь, завтра уже выходные, можно выспаться. А как Поттер? – тут же забеспокоился я. Под действием Бодрящего зелья сонливость схлынула, и голова снова соображала ясно и быстро. – Блейз, ты, надеюсь, его этим не поила? Ему нельзя, с мигренью! – встревожился я. Сестренка оскорблённо вздернула подбородок.
- Ну конечно, поила, я же клиническая идиотка и не лечусь! – раздраженно зашипела она. – Знаешь ли, Драко Томас Люциус Малфой, ты в этом классе не единственный получил «Превосходно» на СОВ по Зельям! Или я, по-твоему, не знаю, как можно и как нельзя применять Бодрящее зелье? Между прочим, этот пузырёк – из моих запасов!
- Ох. Извини, – смутился я. Блейз это, кажется, не успокоило, но возможности пререкаться у нас больше не было.
- Мисс Забини! Мистер Малфой! – резко окликнул нас Снейп. – В чём дело? Что у вас за разговоры на уроке? Мало того, я вижу, вы ещё и не приступали к процессу варки заданного зелья? Не ожидал от вас такого… – в голосе крёстного послышалось настоящее разочарование.
- Минус два балла Слизерину, – холодно сказал он. – И приступите к работе немедленно. Если в конце урока вы не сдадите мне удовлетворяющий установленным для вас стандартам образец – пеняйте на себя. Вам понятно?
- Да, сэр, – мигом потупились мы оба.
- Мистер Малфой, что за зелье мы варим и каковы его особенности? – жёстко спросил крёстный. Обычно он крайне редко вообще спрашивал меня, если только я сам не вызывался ответить. Такое поведение яснее ясного говорило – пощады не жди. Я, сглотнув, кинул взгляд на доску – уф, к счастью, ничего особенно сложного, стандартное зелье Маскировки.
- Это зелье Маскировки, сэр. Позволяет изменить одну или несколько черт в своём облике, редкостно устойчиво к разного рода проверочным чарам, время действия – от шести до двенадцати часов. Считается более надёжным средством измениться, чем Оборотное зелье, и используется в основном в двух случаях.
- Да? И каких же? – всё ещё холодно поинтересовался Северус, но мне показалось, что он немного смягчился. Видимо мой, без ложной скромности, безупречный ответ его всё-таки порадовал.
- Ну, первый случай – это собственно маскировка, изменение внешности с целью остаться неузнанным. Чаще всего этим пользуются авроры и сотрудники Отдела Обеспечения Магического Правопорядка. Второй случай подразумевает более широкое применение этого зелья – это использование его в качестве… эээ… косметического средства. Ну, тут подразумеваются самые разные применения, в зависимости от пожелания того, кто им пользуется. Чаще всего его употребляют в качестве составной части для временной краски для волос. Или для изменения цвета глаз, кожи, да и всего, что угодно.
- Прекрасно, – всё ещё суховато кивнул Снейп, однако я уже понимал, что крёстный доволен моим ответом. – А каковы его минусы?
- Ну, во-первых, одна из его составляющих – пыльца антенницы, которая нередко вызывает аллергическую реакцию, – ответил я. – Во-вторых, даже без аллергии зелье имеет несколько побочных эффектов, довольно неприятных для организма, хотя, конечно, не особенно страшных. Изжога, в некоторых случая тошнота. При длительном использовании – головные боли, постоянная усталость и раздражительность, потеря аппетита и сна, ухудшение общего состояния и всё прочее в том же духе.
- Ну хорошо, мистер Малфой, материал вы знаете, – устало сказал Снейп. – Впрочем, ничего удивительного. Но вот то, что вы до сих пор не приступили к практической части, удручает.
- Простите, сэр, я немедленно исправлюсь, – скромненько опустил глаза я. – Разрешите приступать?
- Давно пора, – проворчал крёстный.
Остаток занятия прошёл спокойно, практически без происшествий, если не считать происшествием то, что крёстный всё-таки задержал меня после урока и сделал строгий выговор относительно моего безрассудства и дурного влияния Поттера. Впрочем, он всё равно практически убил весь эффект своего строгого внушения тем, что в конце, морально уничтожив оппонента – то есть меня, – помолчал, улыбнулся и, притянув меня к себе, вдруг крепко обнял.
- Я горжусь тобой, Драко, – проговорил крёстный, и я чуть не рухнул на месте от удивления. Отступив на шаг, он продолжил: – Ты поступил глупо и сумасбродно, однако иногда именно в этом и заключается высшая мудрость жизни. Об одном тебя прошу – впредь будь осторожнее. Случись с тобой что – и Люциус с Нарциссой этого не переживут. Уж Нарцисса-то, во всяком случае, точно. Ты ведь понимаешь это?
- Понимаю, крёстный, – согласился я, наконец отваживаясь взглянуть ему в глаза – на что не решался во время всего «разноса», который он мне устроил. – Прости. Ну, что заставил поволноваться. Сам не знаю, как так вчера получилось. Просто… Сначала был тот разговор между привидениями, который я подслушал, потом, дальше – что-то вроде расследования, разговор с Дамблдором… Всё как будто вытекало одно из другого, и потом, когда Гарри предположил, что… – я запнулся, понимая, что болтаю слишком много.
Конечно, Северус всегда был доверенным лицом Дамблдора, но сколько ему известно о крестражах и прочем? Гарри упоминал, что об этом не знал никто, кроме Дамблдора и Гриффиндорского Трио, пока он не рассказал мне. Мог ли директор посвятить Снейпа? Не факт… Ладно, что я ему там наговорил? Что всё вытекало одно из другого?
- Ну, понимаешь, мы сначала просто хотели проверить наши догадки, – быстро сказал я, надеясь, что он всё-таки не спросит о том, что же конкретно нам всё-таки понадобилось. – А потом показалось глупым останавливаться на полпути.
- Глупо было кидаться в омут головой, – фыркнул Северус. – А впрочем, чего ещё ожидать от мальчишек, вроде вас. Ладно, можешь идти. Но учти, крестничек, ещё одна такая выходка – и простыми отработками ты не отделаешься.
- Хорошо, буду иметь в виду, – хмыкнул я. Уже у двери крёстный окликнул меня снова, и я повернулся, вопросительно выгибая бровь.
- Ты помнишь, что у вас игра с Пуффендуем на следующей неделе? – спросил он. Я, прикусив губу, кивнул.
- Постарайтесь не проиграть, – сказал декан. – Понимаю, Пуффендуй – не Гриффиндор, с ними играть не так интересно, но всё же…
- Да ерунда, мы с Алси их в два счёта раскатаем, не волнуйся, – кивнул я, дерзко ухмыльнувшись.
Дождавшись обеденного перерыва, я быстро поел и при помощи направленной легилименции сообщил Альтаиру, что хочу с ним переговорить наедине. Ветроног согласился без промедлений, и сразу после обеда мы направились в поле перед Запретным лесом – там можно было не опасаться подслушивания.
- Так о чём ты хотел со мной поговорить? – улыбнулся Альтаир, запрокидывая голову и с удовольствием вдыхая апрельский лесной воздух. Я вздохнул и на всякий случай прислушался – нет ли кого рядом.
- Ветроног… Я вчера случайно услышал о том, что ты… ну, что ты собирался предпринять для Гермионы.
Альтаир вздрогнул с ног до головы и, резко повернувшись, пристально уставился на меня.
- Всё в порядке! – поднял я руки. – Ты своего слова не нарушил, я просто случайно оказался рядом – пути пересеклись. Я как раз шёл к Тайной Комнате, когда вас услышал. Как я понимаю… Всё прошло хорошо?
- Да, – ответил Альтаир после непродолжительного молчания. – Как ты понимаешь, именно за это Гермиона на меня и рассердилась.
- Но так-то она согласилась? – уточнил я. – Тогда довольно странно получается – на, хм, процедуру согласилась, а теперь на тебя дуется…
- Да ничего странного, – вздохнул Ветроног, покачиваясь с носок на пятки и обратно. – В общем, дело было так: Северус меня довёл до выхода из Хогвартс и остался там. Я аппарировал в ближаший маггловский городок, известный мне, и… хм, «вышел на охоту». Мне повезло, подходящие экземпляры попались быстро. Пара крепких магглов средних лет. Я проследовал за ними до более-менее безлюдного места, наложил на обоих, – тут он запнулся и, достав волшебную палочку, описал ею круг. – Муффлиато. Наложил Империус и аппарировал вместе с ними обратно к воротам.
- Аппарировал? С магглами? – недоверчиво спросил я.
- Это вполне возможно, – пожал плечами Альтаир. – В сущности, та же парная аппарация, только потяжелей… Мы с Северусом наложили на них чары отвлечения внимания и провели в замок. Я заглянул в больничное крыло под предлогом, что хочу ещё разок навестить перед сном Гермиону, и незаметно навёл на мадам Помфри сонные чары – лёгкие, просто чтобы спать поскорее отправилась да сон был бы крепким. Оставалось только объяснить ситуацию…
Мой друг болезненно поморщился.
- Только не говори никому, ладно? Мне пришлось соврать, сказать, что приведённые мной – уличные грабители, которые попались мне в момент совершения преступления. Ну, и последствия ритуала для них тоже на словах приуменьшить.
- Ты вроде говорил Северусу, что он не будет для них смертелен…
- Так он и не смертелен, – пожал плечами Ветроног и снова посмотрел на лес. – Просто у одного сейчас большая кровопотеря, а на другом висит проклятие. Впрочем, перекинутое на другого, не «адресника», оно со временем ослабнет и развеется. Думаю, месяц понадобится… ну, или два. Но выжить должны оба. Я, когда их в тот город возвращал, обоих подкинул прямо к маггловской больнице. Естественно, напрочь стерев всю память о прошедшем вечере. Но Гермиона… То ли заподозрила что, то ли просто ей не по душе пришлось, но по возвращении меня ждал жаркий разговор. Не буду его пересказывать, уж извини, но, в целом, мне было высказано сильное недовольство моей увлечённостью Тёмной магией.
- Но ты же ей объяснил, от чего её спасла эта магия в данном случае?
- Да она и сама поняла. Но ей всё равно не по нраву проведённый ритуал, понимаешь? Вот и… – Альтаир поддал носком ботинка валявшуюся в траве ветку, – дуется…
- И долго она собирается это делать? – со вздохом спросил я.
- Понятия не имею, – грустно вздохнул Ветроног. – Но я всё равно буду её защищать и спасать, даже если ей это и не будет по нраву. Даже если…
Он осёкся и начал усиленно рыть каблуком землю, рассерженно мотая головой, словно сильно раздражённый конь. Я положил ему руку на плечо.
- Не волнуйся ты так. Вот увидишь, пройдёт пару дней, и всё забудется. Я уверен, оценив преимущество здорового состояния по сравнению с проклятием… – я усмехнулся и слегка тряхнул его за плечо, – она быстро смягчится.
- Хорошо бы! – с чувством сказал Альтаир, поворачиваясь ко мне и улыбаясь. – Спасибо за поддержку, Вьюжник.
- О чём разговор! – я так же тепло улыбнулся ему в ответ.
- Слушай, тут есть одно дело, – Алси внезапно помрачнел. – Очень важное.
- Нужна помощь?
- Вполне возможно.
- Говори.
- После того боя… ну, у «Ночного Рыцаря»… Я ведь тогда не сумел справиться с Лестрейнджем…
- Ветроног, не неси чушь, – тревожно фыркнул я. – Нашёл за что себя винить. Было бы чудом, если справился.
- Так-то оно так, но, понимаешь… Я ведь до того двоих вывел из строя в личной дуэли, да ещё не раз своим помог. Я думал, что… ну, моя защита достаточна против всякого, кроме Тёмного Лорда. Оказалось, что нет, – Альтаир поморщился и провёл правой рукой по левой – от плеча до запястья. – Не скрою, осознание этого… было неприятно. Хвала небесам, что вы с Гарри спасли Гермиону – я уже говорил и ещё повторю, я вам вечность за это благодарен буду. Но я, собственно, к чему сейчас веду – любая защита может быть недостаточна. Ни одна не даст полной гарантии, и случившееся с Гермионой – живое тому доказательство. Нам повезло, что проклятие было медленно действующим – Лестрейндж, видимо, хотел позабавиться. А если в следующий раз это будет, скажем, проклятие Обезвоживания, заставляющее всю воду организма вытапливаться через кожу? Мумификация заживо за считанные минуты… Или проклятие Могильной Гнили… Драко, я понял, что мне нужно иметь при себе средство, позволяющее спасти от всего, кроме Авады. От Авады, если понадобится, – мой друг криво, с усилием усмехнулся, – спасать буду собой…
- Прибью, – пообещал я. – Понял? Только попробуй – оживлю и снова прибью.
- Дрей, ну как ты не понимаешь… – Альтаир мягко покачал головой. – Разве ты сам не заслонил бы от Авады Джинни?
Я осёкся и помедлил. Почему-то показалось, что некуда деть собственные руки, и я засунул их в карманы, одновременно закусывая губу. Ответить было нечего – вопрос был риторическим.
- И что это за средство, о котором ты ведёшь речь? Думаешь достать философский камень?
Предложение было глупым, я и сам это понимал, но молчание становилось неприятным.
- О, нет, – усмехнулся Альтаир. – Я не настолько искушён в некромантии, чтобы вызвать дух Николаса Фламеля и держать до тех пор, пока рецепт не расскажет. Могу только несколько инферналов поднять, не более того. Но речь не об этом. Средство, необходимое мне, находится здесь, – он повернулся к лесу и повёл рукой по воздуху. – В Запретном лесу.
- В лесу? – изумлённо переспросил я и помотал головой. – Но… Но что же это?
- Пока я штудировал книги из нашей библиотеки, – задумчиво проговорил Альтаир, не оборачиваясь, – я встретил немало описаний средств, которые можно использовать против проклятий и вызванных ими последствий. И мне встретилось там… кое-что…
- Что? – настойчиво спросил я. Альтаир вздохнул и, снова запрокинув голову, прикрыл глаза.
- «Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти», – процитировал он. Я замер, как громом поражённый.
- Да ты спятил! – воскликнул я, когда, наконец, отмер. Ветроног все это время не шевелился. – Кровь единорога! Да, она действительно обладает целительным эффектом, равным, а то и превосходящим слёзы феникса. Но разве ты не знаешь, что…
- Что, если человек убьёт столь прекрасное и беззащитное создание ради собственного спасения, он будет проклят, – Альтаир по-прежнему не оборачивался. – Да, я прочёл и об этом. Вообще обо всём прочёл, что связано с этим… средством.
- И? – вопросительно склонил я голову набок. – Альтаир, ты же понимаешь, что всё это правда? Я тоже читал обо всём этом, и о том, что происходило с теми, кто пренебрегал этим предупреждением… Не думаю, что ты хочешь попасть под это проклятие.
Альтаир коротко рассмеялся и наконец-то повернулся ко мне.
- О нет, не хочу, – его глаза блестели каким-то взволнованным, торжествующе-лихорадочным блеском. – Но тут есть два очень важных пункта. Во-первых, «если убьёт», а во-вторых, «ради собственного спасения». Я не собираюсь убивать единорога – лишь обездвижить и провести небольшое кровопускание. И не собираюсь сам пить эту кровь – я просто буду держать при себе флакон с ней как минимум до конца войны. Если в Гермиону снова попадёт проклятие… у меня будет средство спасения.
Я медленно поднёс руку к лицу. Так просто? Но ведь тогда…
- Постой, но если всё действительно так… Почему кровью единорога не торгуют? По идее, за неё можно было бы выручать огромные деньги…
- Единороги сейчас очень редки, – качнул головой Альтаир. – Да и жадность очень быстро погубит такого «бизнесмена», ведь денег будет хотеться всё больше, и единорог просто не будет успевать восстанавливаться после забора крови. Нет, Драко. Изъяна нет, я проверил.
- Знаешь… – медленно произнёс я, бросая взгляд на стену деревьев. – Пожалуй, тогда я тоже раздобуду себе такой флакон. Мало ли, вдруг потребуется… спасать тебя.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и наши губы изогнулись в улыбках. Сейчас слова были ни к чему – я и без них понимал Альтаира. А он – меня.

Через пару дней мы вылетели на поиски единорогов. Листва ещё не успела распуститься, и Запретный лес был с воздуха почти «прозрачен». Куда и зачем мы направляемся, мы не сказали никому – на всякий случай. Нам обоим казалось, что об этом средстве лучше не знать никому – мало ли до чьих ушей может дойти известие об этом и как в итоге обернуться…
Дезиллюминационные чары скрывали нас (но не мётлы, чтобы не потерять друг друга), и мы широкими кругами барражировали над лесом, разыскивая желанную добычу. Снег в лесу большей частью ещё не сошёл, так что обнаружить белого единорога на этом фоне было не так-то легко. Мы не раз снижались, принимая сугробы необычной формы за нашу цель, пока мне не пришло в голову, что нам следует осматриваться не прямо под собой, а по небольшой окружности – чтобы единорога можно было заметить на фоне голых стволов деревьев.
Мы не раз замечали кентавров, и даже засекли целое гнездо акромантулов (жуть, если честно. Даже с воздуха…), прежде чем на небольшой прогалине я, наконец-то, заметил того, кого мы искали. Я коснулся плеча Альтаира и кивнул вниз. Ветроног прищурился и, кивнув мне – я с трудом разобрал это движение через Дезиллюминационные чары, – медленно и бесшумно начал спускаться вниз.
Единорог всё же затревожился – возможно, из-за скользнувших по сугробам теней от наших мётел. Он вскинул голову, помедлил, глядя на нас, и, кажется, уже хотел броситься в чащу – но посланное Альтаиром Инкарцеро спутало ему ноги, не успел он и скачка сделать. Секундой позже я добавил своё. Единорог рухнул на землю и гневно заржал.
- Силенцио! – крикнул Альтаир, делая выпад палочкой, и ринулся вниз, на лету снимая с себя маскировку. – Проклятие, этого ещё не хватало! Дрей, быстро давай!
- Думаешь, сородичи прибегут на помощь?
- Хуже. Кентавры, – бросил Ветроног, тревожно озираясь по сторонам. – У них единороги в особом почёте, а ведь эти тупые полулошади не поймут, что у нас важнейшая цель. Надо быстрее.
Он отстегнул от пояса небольшой мешок с яблоками, приготовленный специально для «моральной компенсации», и медленно двинулся к единорогу, выставив его вперёд.
- Эй, послушай, – негромко сказал Алси. – Мы не собираемся убивать тебя. Понимаешь? Нам нужно немного твоей крови, чтобы иметь возможность спасти тех, кого мы любим.
Насколько разумны единороги, я не помнил – помнил только, что разумней обычных лошадей, но, конечно, не до человеческого уровня. Однако этот прекратил биться в путах и уставился на осторожно приближающегося к нему Альтаира. Тот достал из мешка яблоко, показал единорогу и плавно бросил на траву – так, чтобы тот мог достать.
Наш пленник подозрительно обнюхал яблоко и снова уставился на нас.
- Они не ядовитые, – улыбнулся Альтаир и, достав ещё одно, откусил от него, прожевал, проглотил, а само яблоко тоже бросил рядом с первым. – Видишь? Получишь весь мешок, – мешок для наглядной демонстрации был встряхнут несколько раз, – если дашь нам сделать то, что мы хотим.
Продолжая двигаться плавно и осторожно, мой друг положил мешок на траву и, снова достав палочку, послал в единорога ещё несколько Инкарцеро, спеленав почти как паук муху. Я вполне это понимал – даже со спутанными ногами и лежащий на земле, единорог вполне мог удачно (точнее, это для него удачно, для нас-то совсем наоборот) взмахнуть рогом или, рванувшись, придавить телом.
Альтаир быстро подошёл к гневно сопящему единорогу со стороны спины и махнул мне рукой. Я достал из кармана специально зачарованный флакон на добрую пинту – Альтаир уверенно заявлял перед вылетом, что потеря такого количества крови, даже в удвоенном количестве, единорогу не повредит, – и подошёл ближе. Ветроног тоже достал свой флакон, убрал палочку в карман, свободной рукой ощупал белоснежную шею и, найдя под кожей биение пульса, извлёк серебряный кинжал и, слегка похлопав единорога по шее, коротким движением сделал надрез, сразу же приставив к нему флакон.
Единорог, почувствовав боль, рванулся в путах, но поделать ничего не мог – даже сильному зверю было не под силу порвать верёвки десяти Инкарцеро одновременно. Кровь удивительного серебряного оттенка заструилась по шерсти, большей частью попадая в флакон, а меньшей оставаясь на шее единорога и руках моего друга. Долго ждать не пришлось. Минута – и Альтаир поднялся на ноги, закрывая полный флакон, а я занял его место.
Закончив с этим, мы залечили шею единорога Асклепио, очистили руки от крови заклинаниями, высыпали яблоки из мешка и, поднявшись в воздух, разорвали путы и сняли заклятие молчания. Единорог немедленно вскочил на ноги и, гневно смотря на нас, возмущённо заржал.
- Извини, приятель! – крикнул ему Альтаир. – Мы тебе очень благодарны, честно! Поверь, каждый из нас не для себя брал! Война у нас идёт, за своих беспокоимся! Яблоки все твои! Отборные! Спасибо, что помог!
Единорог снова заржал, но уже, как показалось мне, не так сердито, как раньше. Помахав ему, мы снова набросили на себя маскировку и, поднявшись повыше, поспешили к замку – привлекать к себе внимание кентавров нам ну совсем не хотелось.
Приземлившись за теплицами, мы молча посмотрели друг на друга. Я улыбнулся и коснулся кармана, в котором лежал бесценный флакон. Чары на нём не дадут крови ни испортиться, ни свернуться. А также флакон невозможно будет ни разбить, ни потерять… Альтаир со счастливой улыбкой кивнул мне в ответ и точно так же коснулся своего кармана.
Теперь у нас было средство отогнать смерть.

* * *

Через несколько дней состоялся матч с Пуффендуем. Собственно, как и предсказывал Альтаир, никакой серьёзной угрозы для нас пуффендуйцы не представляли, но всё же дополнительные тренировки были нужны. Все эти три недели и Ветроног, и я летали, что называется, спустя рукава – у меня был полутранс, у него – бесконечные розыски в книгах. А вслед за нами и команда летала не ахти как. К счастью, форму мы всё же не потеряли. Я был почти уверен, что смогу обыграть ловца противника – хоть и летал он лучше когтевранской девчонки Стил. В конце концов, в школе я уступал только Гарри, и то надеялся, что смогу всё-таки исправить это упущение.
Также я выяснил, что по гроб жизни обязан Блейз за то, что она прикрывала меня в отношении обязанностей старосты, пока я хандрил. Неизвестно, как ей это удалось, но я обнаружил, что на факультете нет серьёзных проблем, что меня не дожидается куча просьб от учеников, и что жизнь тихо-мирно идёт своим чередом. Опять же, благодаря помощи Блейз, моё положение на факультете почти не пошатнулось – ну, конечно, тут была заслуга не только Блейз, но и Альтаира, а также Крэбба с Гойлом. И тем не менее я прекрасно понимал, что это не может продолжаться долго – надо было снова брать всё в свои руки…
Обязанности, тренировки, учёба – как всегда, всё это навалилось тяжким грузом, и снова грустить о Джинни я мог лишь по ночам, в относительном покое собственной спальни. Надежда скоро найти её, всколыхнувшаяся было после подслушанного разговора Горбина и Кэрроу, снова начала угасать. В самом деле, никаких полезных сведений мы тогда ведь так и не услышали – что с того, что теперь нам точно известно, что Лорд намерен как-то её использовать, а не просто держать как пленницу и заложницу? В общем-то, и так было понятно, что это змеемордое чудовище непременно измыслит что-нибудь, так что в общем-то, это ничего не меняло – разве что усиливало нашу общую тревогу за Джин.
Конечно, нельзя было сказать, что информация, которую мы с Гарри случайно подслушали, оказалась и вовсе бесполезной – хотя особенной пользы от неё, в общем-то, не было. Дамблдор, используя свои связи, убедил французские власти направить аврорскую проверку в дом мэтра Лавуазье – и результаты были неутешительными. Дом был почти полностью разгромлен, внутри следы борьбы, и – неизвестно, радоваться стоило этому или наоборот, сокрушаться, – никаких следов самого хозяина. Смог ли он скрыться от Упивающихся – а это, несомненно, были они, – или они увели его с собой? Впрочем, французы были практически уверены, что Лавуазье едва ли удалось уйти от преследователей – в противном случае он уже объявился бы в аврорате, требуя защиты. Мэтр был известен своей скандальностью и требовательностью, так что можно было не сомневаться, что он именно так и поступил бы. Следовательно, вывод мог быть только один. План Волдеморта сработал.
А ещё через пару дней – как раз накануне матча, – сомнений в этом не осталось. Северус, вернувшись с внеочередного посещения собрания Внутреннего Круга Упивающихся, поведал, что, хотя он и не видел самого мэтра, Волдеморт показывал ему для проверки готовое зелье, в приготовлении которого явно чувствовался почерк французского зельевара.

Матч мы хоть и с некоторым трудом, но выиграли – не в последнюю очередь благодаря усиленным тренировкам, которым посвятили практически все вечера прошедшей недели. Лично мне победа принесла хоть и лёгкое, но удовлетворение: снитч я поймал просто-таки красиво, эффектно метнувшись наперерез сопернику, уже гнавшемуся за золотым мячиком, и выхватив желанный трофей буквально у него из-под носа. И это при том, что я был на четыре года старше парнишки – а значит, тяжелее и неповоротливее. Ну, впрочем, ни вес, ни возраст не мешали тому же Краму быть лучшим ловцом столетия (так, по крайней мере, заявляли официальные источники, хотя я сильно подозревал, что Поттер мог составить болгарину серьёзную конкуренцию, если бы решил всёрьёз заняться квиддичем).
Как бы там ни было, но победа, а в особенности мой бросок, сильно вдохновили команду. Собой я откровенно гордился. Раньше такие финты выкидывал только Гарри, мне же просто не хватало для этого духа. Впрочем, какой бы приятной ни была мысль о собственной смелости, было и кое-что, омрачающее её. С некоторым опасением и я то и дело задавался вопросом, было ли это просто результатом улучшения моего мастерства, – или же давала о себе знать наша связь, потихоньку, исподволь всё крепче и крепче привязывая нас с Гарри друг к другу? Не знаю, почему, но в последнее время это тревожило меня всё сильнее и сильнее.
То ли руководствуясь временным затишьем, которое воцарилось в Волшебном Мире после нападения на «Ночной Рыцарь», то ли решив, что молния не бьёт дважды в одно и то же место, Дамблдор разрешил старшим курсам и членам обеих команд – даже тем из них, кто был помладше, – отпраздновать победу в «Трёх мётлах». Точнее, кому отпразновать, а кому – утешиться… Правду говоря, на свободную и простую вечеринку это всё равно было далеко не похоже. Бар был чуть ли не оцеплён по периметру аврорами и членами Ордена, по улице то и дело проходили патрули, а учеников от карет и обратно сопровождали чуть ли не под прицелом волшебных палочек, так что мы невольно ощущали себя кем-то вроде арестантов. Однако эйфория победы и радость хоть ненадолго вырваться из опостылевшей с самых рождественских каникул школы даже это превратили в своего рода забаву. Ну, правда, нам с Альтаиром, Гарри, Блейз и Роном, в отличие от остальных, «повезло» за этот семестр побывать за пределами Хогвартса, однако перспективе вечеринки мы были рады ничуть не меньше остальных.
Вся наша команда просто-таки кипела от желания красиво закончить этот год сокрушительной победой над гриффиндорцами. Для меня, Альтаира и Блейз это был последний год в Хогвартсе, да и для Крэбба с Гойлом тоже, так что в следующем году состав команды Слизерина будет уже совсем другой. Но все мы помнили яркую череду побед, сопровождавшую её с нашего второго курса, и как никогда хотели последней победы для сборной. В самом деле – неизвестно, что ждёт нас впереди и выйдет ли кто-нибудь из нас когда-нибудь снова на квиддичное поле, и, если да – то где и как… В любом случае – это, скорей всего, был наш последний матч, в котором мы играли все вместе, и точно последний, когда мы сражались в воздухе за наш факультет, за родной Слизерин… И каждый из нас твёрдо был намерен выложиться до последнего на предстоящем нам матче с Гриффиндором, матче, которому, в некотором роде, было суждено стать «лебединой песней» нашей команды. И эта песня должна была стать великолепной.

Гарри искренне радовался за нас, и даже охотно обсуждал предстоящий финальный матч с Тео и Майлзом, прикидывая, каковы наши шансы. В способности своей команды победить Пуффендуй он, кажется, не сомневался ни на секунду, даже в отсутствие Джинни. А вот о нас отзывался очень высоко – и я мог точно сказать, что Поттер не льстил Слизерину и не лукавил. Он действительно говорил то, что думал, и от этого становилось теплее на душе.
Ближе к концу вечера, когда бдительность «кордона» ослабла, а студенты, навеселившись, малость приутихли, пришло время и для романтики – и мне впервые сделалось немного грустно, глядя на обжимающиеся по углам парочки. Гарри и Блейз, поддавшись всеобщему настроению, сначала танцевали на небольшом танцполе, устроенном прямо тут же, на освобожденном от пары столиков месте, а потом и вовсе куда-то подевались. Попытавшись отыскать Поттера при помощи связи – осторожно и с опаской, как и всегда в последнее время, – я, к собственному удивлению, натолкнулся словно бы на толстую стену, отгораживающую меня от его сознания, и вежливое пожелание не совать свой любопытный нос не в своё дело. Хмыкнув, я припомнил невольно подсмотренную в сознании Гарри картинку его мечтаний и поспешно оборвал связь и со своей стороны, дабы не мешать влюблённым.
Вернувшись к реальности, я обозрел зал. На танцполе всё ещё кружились несколько пар, хотя большинство влюблённых всё-таки расползлись по углам и закуткам, для большего уединения. Впрочем, несколько человек, и я в их числе, кажется, всё-таки остались без пары.
За одним из дальних столов сгрудились пуффендуйские младшекурсники из команды – их было трое или четверо, и, кажется, у них-то вечеринка не вызывала особенного восторга. За другим, чуть поближе, сидела, почему-то в одиночестве, одна из сестер Патил, но Падма или Парвати, я бы не взялся сказать – мне было элементарно лень искать отличия. Альтаир сидел, и тоже в одиночестве, за столиком неподалёку от столика Гермионы, которая упорно смотрела в сторону, хотя сидела точно так же одна. Глядя на то, какие умоляющие взгляды посылает в её сторону мой друг, я раздражённо потёр висок пальцами. Да что наша староста, в конце концов, о себе возомнила? Можно подумать, Альтаир для собственного удовольствия или научного интереса этот ритуал совершил! Да если бы не он, милочка, ты бы и сейчас в Больничном крыле валялась, не зная, какое твоё действие спровоцирует какую новую гадость! Нашла по какому поводу недотрогу строить! Хотя, Гарри заверял меня, что она непременно оттает, надо только подождать… Не знаю, не знаю. Лично мне было за Ветронога, кажется, даже обидней, чем ему самому. И это ожидание конца «ледникового периода» меня изрядно злило.
Неподалеку от меня Уизли сидел в обнимку с Лавандой и, похоже, изо всех сил пытался и немножко напиться (ничего крепче сливочного пива нам, под чутким контролем наших «стражей», просто не выставили), и уделить должное внимание своей девушке. Я только хмыкнул, окидывая оценивающим взглядом эту парочку. Лаванда, поймав его, закатила глаза и покачала головой. Я снова хмыкнул и, приподняв бокал, который держал в руках, отсалютовал им Браун, желая удачи. Увы, спасать моё собственное настроение было поздно. Наверное, из-за схожей, хотя бы по атмосфере, танцам и напивающемуся Рональду, атмосферы, мне на память пришел Хэллоуинский маскарад. Танцы, веселье… и первый поцелуй с Джинни.
В глазах у меня предательски защипало, и я моргнул, чтобы прояснить зрение. Пинком отодвинув стул, я уселся за ближайший столик. Настроение действительно испортилось, и я мрачно повертел в руках бутылку, решая, выпить ещё или не стоит. Напиться этой ерундой всё равно не получится, а просто так заливать её в глотку… развлечение ниже среднего, особенно когда ты не в настроении.
- Не возражаешь, если я присяду? – на удивление мягко спросил знакомый голос. Я поднял глаза и невольно подобрался, хотя и постарался не показать этого ни жестом, ни взглядом. Вместо этого я чуть насмешливо усмехнулся и выгнул дугой бровь.
- Ну а если скажу, что возражаю, ты развернёшься и уйдёшь? – спросил я.
- Возможно, – как-то грустно, без малейшего присутствия боевого духа отозвалась Дафна Гринграсс и мягко улыбнулась. – А возможно, я сделаю жалобные глазки и буду умолять тебя позволить мне остаться и поговорить со мной. Уступишь? – и она снова посмотрела на меня странным, полным грусти взглядом, в котором не было и следа надежды. Странное дело: я привык видеть в ней довольно жёсткую и прямолинейную, нагловатую и даже чуть вульгарную девицу, стремящуюся стать Упивающейся Смертью, – но сейчас, в данную конкретную минуту, Дафна не выглядела как злодейка. Скорее передо мной была усталая и немного даже отчаявшаяся девушка, опечаленная и опустошённая. Я прикинул шансы того, что она что-то затевает. Конечно, Дафна – слизеринка, и особенно доверять её внешнему виду не стоит, равно как и всему остальному. А с другой стороны, кордон аврорской стражи достаточно плотен, отравить меня ей не удастся, да и вообще, разговор происходит на виду у всех собравшихся, пусть их и немного.
- Ладно, садись, – милостиво разрешил я. – И что тебе нужно от меня?
- Почему ты решил, что мне непременно что-то от тебя нужно? – спросила Дафна, устраиваясь на противоположном стуле. Я пожал плечами.
- Ну, наверное, потому что ты собиралась умолять меня позволить тебе остаться. И поговорить с тобой, – сказал я, копируя её интонации. Дафна невесело хмыкнула.
- Ну, отчасти ты прав, но это не нужда. Скорее, просто надежда, – отозвалась она.
- На что? – не понял я.
- Скажи, как тебе это удалось? Как ты смог избавиться от службы Лорду? Избежать Метки? – девушка подалась вперёд, а я в первый момент даже опешил от неожиданности. Она это что – серьёзно? А вдруг это ловушка? Хотя какая-то странная ловушка – можно подумать, Лорд не знает, благодаря чему я избавился от него…
- Зачем тебе это? – спросил я, чтобы выиграть время и немного собраться с мыслями.
- Ну, как тебе сказать… – Дафна немного помолчала, потом как-то безжизненно пожала плечами. – Скажем, я поняла, что… поторопилась определиться с выбором.
- Отхватила кусок не по зубам? – понимающе хмыкнул я. Она кисло улыбнулась.
- Ну, что-то вроде того. Так как насчёт тебя? Что тебя спасло?
- Родовая Магия, – отозвался я наконец, решив, что особенной разницы эта информация не сделает. – Тебе это не поможет.
- Ну, вообще-то может помочь, – задумчиво проговорила она. – Но только в одном случае. Ты ведь знаешь…
- Если ты выйдешь замуж за Главу Рода и он примет тебя в семью, – кивнул я, невольно усмехнувшись. – И что, ты хочешь по-быстрому найти себе жениха?
- Ну… Может, ты на мне женишься? – полушутя отозвалась она. – Ты ведь теперь Глава своего Рода, и потом, мы ведь были любовниками, так что, как честный человек, ты мог бы…
Она не договорила – я откинул голову и рассмеялся.
- Гринграсс, да если б я женился на каждой девушке, с которой спал, у меня был бы уже гарем не хуже, чем у какого-нибудь султана! – выдал я. В принципе, я при этом даже не кривил душой – всё так и было. Дафна кисло усмехнулась.
- Ну да, ну да, – сказала она со вздохом. – А у тебя нет никакого знакомого Главы Рода, который искал бы себе жену?
- Салазар-основатель, да ты что, всёрьёз? – хмыкнул я. – Брось. В конце концов, Родовая Магия – не панацея. Можно ведь избавиться от Лорда и другим способом.
- Да, и каким? – скептически поморщилась она. – Бежать к вашему разлюбезному Дамблдору и лизать ему пятки? Нет уж, благодарю покорно!
- По-твоему, лучше лизать пятки Лорду? – фыркнул я. – Хотя нет, прости, забыл – Лорд не позволяет трогать свои пятки! Он предпочитает, чтобы Упивающиеся целовали край его мантии!
Дафна поёжилась и зябко обхватила себя руками за плечи. В баре не было холодно, но девушка, кажется, дрожала. Так прошло несколько минут, в течение которых она судорожно кусала губы, а потом подняла на меня глаза, в которых стояли непролитые слёзы.
- Драко, помоги мне! – дрожащим от сдерживаемых слёз голосом проговорила она и протянула через стол руку. – Я запуталась, я не знаю, что делать! Ты… Ты ведь выбрался как-то! Пусть я не смогу использовать Родовую Магию, но что-то же можно сделать! Мне… – она всхлипнула. – Мне так страшно! Всё время… Ты не можешь представить, каково это!
Сам не знаю, что на меня нашло – но я не справился с инстинктом, требующим утешить плачущую девушку, пусть она и была возможной шпионкой и будущей Упивающейся. Протянув руку навстречу, я накрыл ладонью её тонкие пальчики – Мерлин, они были просто ледяными! Я всё ещё не верил ей – и всё равно не смог удержаться. Да что там – даже тогда, в Ванной Старост, как я теперь помнил, только узнав, что Дафна – приспешница Волдеморта, я всё равно дал ей платок и попытался поговорить…
Дафна слабо усмехнулась сквозь всхлип и кивнула. Я вздохнул и, помедлив, провёл большим пальцем по внутренней стороне её запястья.
- Я не обещаю тебе конкретной помощи, – тихо сказал я. – Но могу помочь советом. И… Если хочешь… Ну, поддержкой, – я пожал плечами. – Чем-то таким.
- Да… Спасибо, – кивнула она, шмыгнув носом и свободной рукой вытерев его.
А дальше произошло сразу несколько вещей – и настолько быстро, что я не то что среагировать – осознать-то толком ничего не успел. Дафна опустила руку, которой вытирала нос, и подняла голову. Часы на стене за барной стойкой пробили восемь – удар за ударом, мелодичный звон их был особой гордостью мадам Розмерты… И тут выражение лица моей собеседницы изменилось. Несчастное, растерянное выражение исчезло, в глазах блеснуло торжество… Я напрягся, потянув руку назад, но тонкие пальчики Дафны с неожиданной силой вцепились в мою ладонь, впившись в неё, точно когти. Свободной рукой я потянулся за палочкой…
Я опоздал всего на долю секунды, успев схватиться за палочку – но не успевая поднять её. Мир словно поглотил голубой свет, а затем меня резко рвануло за руку и одновременно – в районе пупка. Я ещё раз попытался выдернуть кисть из плена – но снова тщетно, теперь уже нас сковала вместе не только собственная сила Дафны, но и сила перемещения, вложенная в портключ.

Проклятье, какой же я дурак! Ну почему я не заподозрил подвоха в физическом контакте? Молодец, Драко, просто гений! Решил сыграть героя? Утешил? Просто взял девушку за руку? Идиот! – нет, трижды идиот! Купился на дешёвую уловку!!!

Впрочем, возможности проклинать себя у меня почти не оказалось. Портключ сработал быстро и качественно – через несколько секунд пространство развернулось и выкинуло нас на холодный каменный пол в полутёмном помещении с голыми, каменными же стенами. Я и шевельнуться не успел, как вокруг зазвучали заклятия, окутывая меня словно коконом чужой, враждебной магии. Судя по всему, вокруг нас было человек десять Упивающихся – не приходилось сомневаться, что это именно они. И как минимум двое или трое из них в полной мере владели своей Родовой Силой, которая здесь, на дружественной им территории, могла развернуться во всём блеске. Я не был полностью отрезан от источника моей Родовой Магии, но оказался дезориентирован внезапным перемещением, падением и ударом о камни пола. Операция противника оказалась просчитанной до мельчайших ходов, вплоть до того, как и какие чары нужно наложить на меня. Мгновение – и я был почти парализован, не в состоянии шевельнуться, точно спелёнутый младенец. Палочку выбили сразу, Родовая Сила лишь слабо теплилась внутри меня, подавленная превосходством чужих чар, а звучащие вокруг заклятия блокировали и её, и все мои попытки хоть как-то выпутаться. Я остался лежать на боку, способный лишь дышать и вращать глазами.
- Прелестно, просто замечательно, – усмехнулся знакомый мужской голос.
Моя голова была повернута таким образом, что я не видел говорящего, но этого было и не нужно. Не узнать эти интонации, этот снисходительно-издевательский тон, сам голос – это было немыслимо. Чуть ли не худший вариант, чем сам Лорд – Антонин…
- Наконец-то ты выучил правила приличия и смог правильно поприветствовать старших – лицом в пол, – саркастично проговорил он. – Что же ты молчишь, хорёчек? Нету рядом любимого пса, чтобы защитить? Ой, прости, я и забыл – мы же наложили на тебя чары недвижимости, и ты просто не можешь говорить! – Антонин неприятно засмеялся – даже не ледяным, а каким-то… кислотным смехом. – Что ж, думаю, мне стоит проявить воспитание и тоже поприветствовать тебя…
Я ощутил болезненный пинок в спину, прямо по позвоночнику, а потом ещё один, между лопаток, от которого сбило дыхание.
- Хватит, Антонин! – сердито сказал другой мужской голос. – Лорд приказал сразу доставить мальчишку на место!
- Ну что ж, для этого ему необязательно быть в сознании, – с хрипловатой усмешкой заметил Антонин. – Раби!
Сзади меня послышались шаги. Некто – если верить обращению, это был не кто иной, как Рабастан Лестрейндж, – остановился за моей спиной. Послышался звук, словно он размахнулся, потом свист… в моей голове огненным цветком взорвалась вспышка боли, и я потерял сознание.

Когда я очнулся, вокруг было почти темно. Странное дело, но я лежал на чём-то мягком, укрытый до пояса тёплым одеялом. Кажется, меня положили в кровать? Вот не ожидал подобного обращения с пленником… В голове царил полный сумбур – воспоминания мешались одно с другим, подозрения и надежды – тоже… Я одновременно и понимал, что со мной случилось что-то нехорошее, и вроде даже помнил, что попал в плен – но всё же не мог в должной степени осознать это, а соображать почему-то было неимоверно трудно…
Некоторое время я лежал, не шевелясь, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли и более-менее привести их в порядок. И через какое-то время мне это в какой-то степени удалось. Дафна. Ловушка. Антонин и остальные. Я попался! Я едва не застонал от бессилия и бешенства на самого себя за собственную тупость. Как я мог быть так беспечен?! Когда гнев (и вызванная им головная боль заодно) немного улёгся, я, не открывая глаз, попытался проанализировать собственное состояние. Голова трещит – но это вполне объяснимо, это последствия удара, как и боль в спине, куда пришлось долоховское «приветствие». В отношении магии дела обстояли хуже. Палочки, естественно, нет, но на это и надеяться не стоило. Родовая Магия, казалось, была укутана плотным непроницаемым коконом, плотно удерживающим её внутри моего тела. Я мог коснуться её, мог ощущать – и ровным счетом ничего не мог с ней сделать. Впрочем… не выйдет напором – выйдет хитростью. Рывком пробить, разрушить сковавшие мою силу чары не получится – но что, если расшатывать их потихоньку, всё время меняя силу напора? Постепенно кокон начнет давать слабину, потом пойдут трещинки… а там уж я как-нибудь вывернусь. Лишь бы времени хватило – а на подобный ход его уйдёт немало… Но было и что-то ещё, что-то, чего я пока не мог понять, но что тревожило меня. Что-то было не так, как обычно. Я прислушался к себе… И наконец, до меня дошло. Гарри! Я не чувствовал Гарри! Это было даже не похоже на то, когда он спал или блокировал нашу связь. Его просто… не было. Как будто и не было этого учебного года, и нашей дружбы, и этой мысленной связи между нами… ничего этого не было. Нет, нервно попытался я успокоить свои разбушевавшиеся страхи. Нет, ерунда. Просто меня довольно плотно блокировали, вот и всё. Со временем мне, возможно, удастся расшатать и этот блок тоже?
Да как же я его расшатаю, если пока у меня такое чувство, что там и блокировать нечего? Глубоко вздохнув, я взял себя в руки гигантским усилием воли и решил, чтобы не поддаваться вновь панике, лучше попытаться осмотреться.
Однако моё физическое состояние оказалось хуже, чем я думал. При попытке пошевелиться голова отозвалась резкой болью, а глаза, когда я попытался их приоткрыть, резануло точно ножом, и я не сдержал стона. Тут же, в ответ на это, мягкая рука коснулась моего лба, ласково прошлась по волосам, словно успокаивая, вторая погладила по плечу. От нового приступа мысли опять слегка смешались. Какие нежные руки, явно женские… Но кто может обращаться со мной с такой нежностью?
- Мама? – на выдохе шепнул я, ещё не до конца очнувшись и не соображая, что Нарциссы не может быть рядом. Пошевелившись, я попытался открыть глаза и приподняться – но стоило поднять веки, как глаза резануло как ножом, и голову пронзила очередная вспышка острой боли. Я застонал и упал назад, на постель.
- Чшшшш, тише, не торопись, – мягко сказал до боли знакомый голос. Я знал, что знаком с его обладательницей! Просто из-за только ещё утихающей боли опять не сразу смог хотя бы осознать, что это она – что это именно ОНА…
- Тебе сильно досталось, будет здоровенная шишка… – продолжала та. – Уже есть, точнее. Лежи спокойно.
Но окончания её увещеваний я уже почти не слышал. Сознание наконец-то включилось – и опаляющей вспышкой в голове вспыхнуло узнавание. Забыв о боли, я резко сел на постели, распахнув глаза.
- Джинни?!
В неярком свете единственной свечки, стоящей на прикроватной тумбочке почти рядом со мной, я отчётливо увидел знакомое, любимое лицо. Джин была бледной и грустной, однако глаза её смотрели на меня с мягкой и чуточку печальной нежностью. В ответ на моё восклицание она лишь невесело улыбнулась.
- Привет, – в глазах Джинни блеснули слёзы, и она чуть прикусила губу.
- Мерлин, Джин!
Невзирая на ужас нашего положения, плен и неизвестные, но, несомненно, каверзные планы Волдеморта в отношении Джинни – и, наверное, в отношении меня тоже, – при виде девушки меня охватило невероятное, всепоглощающее чувство облегчения. Рывком притянув её к себе, я заключил её в объятия и прижал к себе так крепко, как только мог. В первый момент Джинни как-то напряглась, словно одеревенев в моих руках, но через минуту расслабилась, глубоко вздохнув, прильнула к мне, уткнувшись лбом мне в ключицу, и её руки обвились вокруг меня в ответ. Прижавшись лицом к её волосам, я мимолетно коснулся губами её макушки и закрыл глаза. Джинни… Джинни!
Потрясение оказалось настолько сильным, что я и не вспомнил о физических неудобствах. Некоторое время единственной мыслью, пульсирующей в моём сознании, было лишь её имя, – и невероятное чувство облегчения, что она жива, что с ней всё в порядке, что я снова вижу её! Не сразу я заметил лёгкую дрожь, сотрясающую тело девушки, и судорожные всхлипы, то и дело вырывающиеся у неё. Моя рубашка на плече тоже стала подозрительно влажной, и я только тогда осознал, что Джинни плачет – более того, практически рыдает навзрыд, отчаянно вцепившись в мою рубашку тонкими заледеневшими пальчиками! Конечно, я понимал ужас нашего положения, но… всё равно, горькие слёзы – не лучший вариант приветствия, как ни крути. Хотя, с другой стороны… Причин радоваться моему появлению у неё тоже нет. Я не явился благородным и отважным героем ей на выручку – я оказался жалким пленником, таким же беспомощным, как она сама.
- Драко… Прости меня! – всхлипнула она куда-то в моё плечо, и я недоуменно заморгал. О чём она?
- Что? – тупо переспросил я. – Что ты имеешь в виду? За что мне тебя прощать?
- За то, что ты здесь. Это всё из-за меня! Если бы я не… Понимаешь, я не могла ему сопротивляться – совсем не могла! Он прочитал меня, и… Ему нужна влюблённая пара! И… Я пыталась его остановить, пыталась не пустить, но… Он слишком силён для меня…
Она снова всхлипнула, а я окончательно перестал что-либо понимать.
- Джин, не хочу тебя расстраивать, но из твоих слов мало что можно понять. Я… боюсь, я немного не в курсе дел, – осторожно сказал я. Джинни фыркнула сквозь слёзы.
- Какой же ты… Малфой! – выдохнула она, всхлипывая. Кажется, это немного помогло девушке успокоиться и взять себя в руки – по крайней мере, рыдания стихли, да и всхлипы постепенно тоже унялись. Глубоко вздохнув, она отодвинулась немного и посмотрела на меня блестящими от слёз глазами.
- То, что ты здесь – это ужасно, – сказала Джинни. – Но… я всё равно рада тебя видеть. Это, наверное, жутко эгоистично с моей стороны?
- Ну, наверное, – преувеличенно серьёзно сказал я. – Но тогда – каково это с моей стороны?
- Не знаю, – шмыгнула носом Джинни и на мгновение снова прижалась лбом к моему плечу. Потом отстранилась – уже гораздо лучше владея собой. – Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Мне приказали позаботиться о тебе, и…
- Приказали? – переспросил я. – То есть, если бы не приказ, ты не стала бы обо мне заботиться?
- Не будь параноиком, – мягко сказала Джинни, и я устыдился собственной реакции.
- Прости, – сказал я. – Так что ты всё-таки имела в виду, когда говорила о своей вине, и тому подобное?
- Я всё объясню, – кивнула Джин, – но не сейчас. Сначала лечение, потом разговоры – идёт?
- Идёт, – согласился я, ощущая, как снова начинает нарастать тупая боль внутри черепа, которая было отступила в момент потрясения.
- Предпочтёшь зелье или чары? – спросила девушка. Опустив руку в складки своей длинной юбки, она вытащила… волшебную палочку, на которую я уставился, как на ядовитую змею. У Джинни есть палочка? Но разве пленнице оставили бы оружие? В душе против воли зашевелились бредовые, на первый взгляд, подозрения. Могла ли она… Мог ли Волдеморт каким-то образом… убедить её? Да нет, бред! Да это не просто невероятно, это невозможно! Чтобы Джинни – МОЯ Джинни, Джинни УИЗЛИ! – по своей воле оставалась в логове Тёмного Лорда? Чтобы она поддерживала его? А может… Я вопросительно посмотрел на неё, не позволяя себе дать волю своей нездоровой фантазии.
- Джин, но… Если у тебя есть палочка, почему ты не попыталась бежать? С этим ты могла бы выбраться! – воскликнул я, с трудом сдерживаясь, чтобы не завалить её градом вопросов, вывалив на девушку разом все свои домыслы. Джинни печально покачала головой и опустила взгляд.
- Не могу, – сказала она. – Ты знаешь, что такое зелье Покорности?
- Зе… О, Мерлин! – выдохнул я. Голова закружилась от смеси облегчения и страха (ну и от последствий удара, наверное, тоже).
Зелье Покорности относилось к разряду запрещённых, наряду с зельем Подчинения, которое использовалось в случае с Сириусом. Да и действовало оно, в принципе, схожим образом, подчиняя волю выпившего его тому, чья кровь использовалась для изготовления зелья. Единственная разница заключалась в том, что зелье Покорности не отключало сознание и рассудок своей жертвы, лишь подавляя волю и делая её неспособной сопротивляться. Впрочем отданные жертве этого зелья приказы обычно носили скорее характер запретов: не ходить туда-то, не делать того-то. Его использовали для пленения мага, а не для управления им, хотя, конечно, какие-то несложные приказы тоже могли сработать – в основном те, что не вызывали у самой жертвы особенного протеста. Например, как у Джинни – поручение позаботиться обо мне. И всё равно под действием этого зелья жертва соображала, оставаясь самой собой, и к тому же обладала способностью противиться наиболее неприемлемым для себя приказам, так что пытаться с его помощью по-настоящему управлять кем-то было очень хлопотно. Здравомыслящий маг мог уклониться от действия запретов путем искусного манипулирования словами и их значением. Хм… интересно, а зачем Волдеморту так рисковать? Не проще ли было сразу опоить ее зельем Подчинения и уже не бояться, что девушка выйдет из-под контроля? С другой стороны, длительное применение зелья Подчинения опасно – жертва может обезуметь… Да и в любом случае у него множество побочных эффектов – недаром Сириус неделю отлёживался в восстановительном волшебном сне после того, что с ним было. Видно, Волдеморту Джин, в отличие от Блэка, зачем-то нужна в здравом уме…
- Ты не можешь, тогда как насчёт меня? – пытался не сдаваться я, снова взглянув на палочку девушки. Джинни опять грустно усмехнулась и протянула её мне.
- Попробуй, – предложила она.
Я нахмурился, понимая, что тут явно что-то не так, протянул руку… И буквально в сантиметре от палочки мне показалось, что мои пальцы наткнулись на невидимую преграду, за которую не могли проникнуть. А точнее… я не ощущал сопротивления – просто почему-то не мог протянуть руку дальше. Не было ощущения, что я толкаюсь пальцами в невидимую стенку – наоборот, было чувство, что моим пальцам просто не хватает этого самого сантиметра, чтобы дотянуться – и протянуть руку дальше я не мог, как ни старался… Вздохнув, я опустил руку и вопросительно посмотрел на Джинни, хотя уже и сам догадался, в чём тут дело.
- А ты думал, тебя оставят здесь просто так – и всего лишь под моим присмотром? – горько спросила она. – Пока ты был без сознания, тебя тоже опоили этой дрянью. Тебе запрещено касаться волшебных палочек и колдовать при помощи твоей Родовой Магии, запрещено каким-либо образом причинять вред кому бы то ни было под крышей этого дома, и запрещено пытаться бежать любым возможным и невозможным способом, который только придёт тебе в голову. Как видишь, Лорд… ничего не упускает. Ах да, ты сам тоже попадаешь в категорию «кого бы то ни было под крышей этого дома», так что с собой покончить не получится.
- Ты что, пыталась? – похолодел я. Не то чтобы я не подозревал, что подобное могло иметь место, но одно дело – подозрение, а другое – если она скажет, что действительно предпринимала попытку…
- Нет, – покачала головой Джин. – Были такие мысли, но он прочитал их раньше, чем я решилась хотя бы попробовать, и вовремя запретил.
- Да уж, действительно вовремя, – пробормотал я. – А откуда ты знаешь про то, что именно мне запрещено?
- Я была там, когда тебя принесли и всё слышала, – ответила Джинни, немного виновато отводя взгляд. – Прости, это всё из-за меня, – пробормотала она, закрывая лицо руками. Я вздохнул.
- Я всё ещё не понимаю, какое отношение ты к этому имеешь, – напомнил я. – Но мне казалось, мы договорились, что сначала лечение?
- Ах да, – спохватилась она, опуская руки и снова шмыгнув носом. – Так что ты предпочтёшь, зелье или чары?
- Ну, в обычных условиях я бы выбрал зелье, это надёжнее, – проговорил я, прищурившись. – Но, надеюсь, ты простишь меня, если я не рискну пить какие бы то ни было зелья под крышей этого дома?
- Да, я вполне тебя понимаю, – кивнула Джинни. – Ладно, тогда расслабься, пожалуйста, пока я полечу твои синяки.
Пока Джинни колдовала надо мной, я получил возможность рассмотреть комнату, в которой мы находились. Помещение было довольно просторным и, как я успел заметить, прохладным. Прямо напротив кровати располагался камин, но угли в нём давно прогорели и теперь лишь слабо тлели, не давая ни тепла, ни света, и медленно превращаясь в золу. Обстановка терялась в голубоватом полумраке, который с трудом разгонял – и то лишь рядом с нами – свет одной-единственной свечи. Однако то, что я мог рассмотреть – не так много, только слабо светящийся камин, кровать и часть тумбочки возле неё, – было выдержано в старинном громоздком стиле. Пышная лепнина с растительным орнаментом из виноградных лоз и листьев обрамляла камин. Кажется, подобной тематикой увлекались мастера веке в восемнадцатом, если я не путаю – никогда не был силён во всех этих стилях, хоть меня и заставляли их учить! Помню только, что виноградные лозы были символом плодородия и изобилия – мама всегда считала это признаком дурного вкуса, но, пожалуй, лучше придержать пока язвительные комментарии при себе до срока. Тяжёлый, тёмный бархатный полог кровати поддерживали массивные деревянные столбы, сплошь покрытые затейливой резьбой в том же стиле, что и лепнина вокруг камина. Ящики тумбочки, насколько мне удалось заметить, украшали крупные золотые ручки.
В том же тяжеловесном старинном стиле был выдержан и повторяющий орнамент рисунок на покрывале, расстеленном поверх моего одеяла, узоры постельного белья, и – Салазар-основатель! – даже одежда Джинни. Нет, на её одежде, к счастью, виноградных лоз не было, просто она тоже была какая-то… старинная, и, надо признать, вполне вписывалась в эту почему-то жутковатую обстановку. На девушке была плотная светло-серая блузка с воротом под горло, наглухо застёгнутая спереди на длинный ряд мелких пуговичек – наверное, их было не меньше полусотни! Бесформенный покрой дополняли незатейливые «украшения» в виде рюшей и каких-то непонятных бантиков – я никак не мог понять, усугубляют ли они общее впечатление, или, наоборот, всё-таки несколько улучшают его. Нижняя часть её костюма представляла собой длинную тёмную юбку того же жуткого покроя, но из ещё более плотной и тяжёлой ткани. Моргана-чаровница, да так одевались полтора века назад какие-нибудь чопорные старые девы!
Когда наконец с чарами исцеления было покончено и боль из моей спины и головы ушла, оставив после себя только ощущение усталости – словно тяжесть в излеченных местах, – Джинни села поудобнее, сложив руки на коленях, и я проделал то же самое, облокотившись спиной об изголовье кровати. Вздохнув, девушка зябко поёжилась и неуверенно посмотрела на меня.
- Когда Алекто притащила меня сюда, они все поначалу думали, что я Блейз, – без предисловий начала Джинни. – Почему-то они страшно гордились этим фактом. Ну, правда, я поначалу пыталась им подыграть, только у меня ничего не вышло. Нет, Алекто с Амикусом и их ребята купились, но вот потом появился Антонин и мигом опознал меня.
- Зачем им нужна была Блейз, всё-таки? – спросил я, не сдержав любопытства, хотя в глубине души догадывался, какой будет ответ. Джинни почти равнодушно пожала плечами.
- Как приманка для Гарри, конечно же, – ответила она. – Зачем же ещё…
- Почему именно она? – проговорил я скорее риторически. – Волдеморт знает характер Гарри, и то, что тот согласился бы на любые условия ради любого из своих друзей, а не только ради Блейз.
- Эмоциональный фактор, как он это называет, – объяснила Джин. – Конечно, Гарри бы переживал за любого из своих друзей или близких, и согласился бы на всё, и в лепёшку бы расшибся, но всё-таки… в этом случае он не был бы полностью глух к голосу разума. Остальным – Дамблдору, Сириусу, Рону с Гермионой и даже тебе, – удалось бы, при должном старании, всё-таки убедить его прислушаться к доводам рассудка. Вы придумали бы какой-нибудь план… И вот тогда у Лорда ничего бы не вышло. А вот в случае с Блейз… да Гарри попросту смёл бы со своего пути любого, кто попытался бы встать между ним и его целью. Даже понимая, что это откровенное самоубийство.
- Ну, я бы не был столь категоричен, – заметил я и усмехнулся, поймав недоуменный взгляд. – Поттер чересчур импульсивен, не думаю, что нам удалось бы воззвать к его разуму даже в том случае, если бы похитили любого другого его близкого.
- Ну, наверное, ты прав… отчасти, – согласилась Джинни. – Но Лорд не хотел рисковать и выбрал самый выигрышный для себя вариант. Провал операции его, мягко говоря, не обрадовал. Сначала, правда, обсуждался вариант разыграть тот же план, что и с Блейз, но только используя меня, но потом… – она запнулась снова и поёжилась. – Потом Лорд применил ко мне… легилименцию. Он проник в моё сознание. Я… – она задрожала сильнее. – Я пыталась его не пустить, но… не смогла. Мне удалось пару раз всё-таки оттолкнуть его, выбросить прочь, но этого было недостаточно – это только раздразнило его любопытство…
- Тебе удалось его оттолкнуть? – переспросил я, потрясенный. – Джинни, ты училась окклюменции? Без её навыков ты бы не смогла даже попытаться!
- Нет, тут дело в другом, – покачала головой девушка. – Ты… Ты, наверное, знаешь ту историю насчёт Тайной Комнаты, дневника Тома Реддла и прочего?
- Да, – кивнул я, решив не распространяться о подробностях. – Но при чём тут это?…
- Если ты знаешь эту историю, значит, ты знаешь и то, какую роль я в ней сыграла, – опустив взгляд, проговорила она так тихо, что мне пришлось прислушаться, чтобы расслышать её слова. – Я много месяцев была одержима этим дневником и воспоминанием Реддла. Когда Гарри уничтожил дневник в Тайной Комнате, я думала, что это закончилось. Думала, я освободилась от него, и что… Что во мне не осталось ничего из того, что вкладывал в мою голову Реддл. Но оказалось, это не так. Не совсем так. Где-то глубоко у меня в голове… там ещё остались крохотные обрывки его знаний.
Джинни окончательно замолчала, отвернувшись, и некоторое время мы сидели в тишине, слушая дыхание друг друга и едва слышное потрескивание фитилька горящей свечи. Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что именно мучило её. Стыд. Мерлин, бедная девочка, как же она намучилась! Жутко, должно быть, ощущать в себе крупицы чужих знаний – особенно его знаний, но ведь это же не её вина, Салазар побери! Ведь на самом деле… на самом деле это вина моего отца! Настал мой черед ощущать себя виноватым за Люциуса и отводить взгляд. Впрочем, я сделал это всего лишь на мгновение – всё же я Малфой, а смутить Малфоя не так-то просто! Я протянул руку и медленно погладил её по плечу.
- Джинни. Посмотри на меня, – попросил я серьёзно, без тени своей обычной насмешливости и язвительности. – Не мучай себя, – тихо проговорил я, понимая, что любые утешения сейчас покажутся пустыми и блёклыми по сравнению с тем, что грызёт её. – Может, воспоминания эти в тебе и есть, но не они определяют твою сущность, ты ведь знаешь это?
- Я понимаю, – проговорила она, оставаясь неподвижной. – Не думай, Драко, я всё прекрасно понимаю, просто… Ну, это так… противно. Я чувствую себя грязной. Запятнанной. Недостойной…
- Не говори так! – Я попытался привлечь её к себе, но девушка покачала головой, упираясь мне в плечо ладонью, и наконец подняла на меня глаза. Слёз, к моему удивлению, не было – Джинни словно бы решилась, отрезав себе путь к отступлению, и во взгляде её горела мрачная решимость.
- Подожди, ты ещё и половины всего не знаешь, – всё с той же неизменной горечью сказала она. – Сначала выслушай, Дрей, – ласковое обращение в сочетании с этим холодным, горьким тоном слегка покоробило меня, но я всё-таки послушался и снова отодвинулся. – Тебе разве не интересен новый план Тёмного Лорда в отношении меня? И какая роль в нём отведена тебе?
- Ладно, – осторожно сказал я. Джин попала в точку – я и в самом деле сгорал от любопытства. – Рассказывай.
- Знаешь, он кое в чём очень похож на обычных, традиционных злодеев, как их описывают в книжках, – снова как-то отстранённо, словно и не ко мне обращаясь, проговорила Джинни. – Так же любит поболтать со своими жертвами, когда думает, что они уже беспомощны и не смогут причинить ему вреда. Хотя порой я подозреваю, что ему на самом деле просто нужно, чтобы я всё это знала, поэтому он мне и рассказывает…
- Значит, он говорит с тобой? – уточнил я.
- О да, – Джин горько усмехнулась. – Постоянно. Странное дело, но меня ни разу не пытали, и вообще не допрашивали, не считая того раза, когда он прочитал моё сознание. Он просто… то вызывает меня к себе, то приходит сам и… говорит. Рассказывает о своём плане и о том, чего ждёт от меня. Особенно он увлекался беседами в первое время. А ещё он постоянно водил меня по дому – то в библиотеку, то в какие-нибудь трофейные залы, то ещё куда-нибудь… Дом-то ведь огромен.
- А что это за дом, кстати? – полюбопытствовал я, надеясь вычислить наше местонахождение. Правда, зачем мне это сейчас, я сам не знал – кому и как я мог передать эти сведения? Смешно… Девушка чуть виновато пожала плечами.
- Я не знаю. Здесь расположена ставка Лорда, дом большой и старинный, а вокруг – старый сад, заброшенный Пенелопа знает когда. Из окон не видно ничего, кроме самого сада и старой каменной ограды вокруг него. Но где всё это находится – я не имею понятия. И какой семье принадлежит – тоже. Всё семейные гербы, если они тут были, стёрты или сбиты.
- Этот дом даже не обязан быть чьим-то Родовым Гнездом, если подумать, – проговорил я. – Это может быть одно из поместий, находящихся в собственности Рода. Только у нас их около пяти, по всей Англии, да и за её пределами есть несколько… А ведь это обычная практика среди богатых чистокровных семей.
- Этот дом, если подумать, мог быть куплен и у каких-нибудь богатеньких магглов, специально под нужды Лорда, – тряхнув волосами, фыркнула Джинни. – Здесь масса всяческих чар и артефактов, но их вполне могли разместить тут уже после того, как он тут обосновался.
- Ладно, будем считать, что попытка сориентироваться на местности провалилась. Первая попытка, – уточнил я, заговорщически хмыкнув. – Ну хорошо, давай вернёмся к твоей истории. Итак, Тёмный Лорд прочитал твоё сознание, а потом придумал план, как тебя использовать? Как я понял, план подразумевает наличие влюблённой пары, вследствие чего понадобился я. И для чего ему это? Какое-нибудь жертвоприношение, обряд, древнее колдовство? И чем это грозит Гарри?
- Ну, во-первых, Гарри не имеет к этому отношения, – ответила Джин, вновь одной фразой повергнув меня в ступор. – Ну, то есть, у Лорда есть, конечно, какие-то планы, как избавиться от Гарри, но… Это отдельная тема. Мы ему нужны для другого.
- Угу, – буркнул я, вспоминая подслушанный разговор Алекто и Горбина. Неужели эти нелепые домыслы – правда? Лорд просто решил поменять себе внешность? Впрочем, объявлять о своей осведомлённости было бы сейчас неразумно. Конечно, я не сомневался в Джинни – но кто знает, какими ещё зельями могли её опоить, помимо зелья Покорности, и запретить ей рассказывать мне об этом? Нельзя рисковать. Лорд не должен узнать, что нам вообще известно о самом понятии «крестраж»… Под действием зелий Джинни может, сама того не желая, сказать ему слишком много, а он не такой дурак, чтобы не домыслить остальное. И потом, даже если забыть о возможностях зелий, всегда остаётся старое доброе подслушивание, защититься от которого сейчас не в моих силах. Не зря говорят, что в чужом доме и стены имеют уши – а уж в этом-то доме наверняка.
- Ладно, продолжай, – сказал я Джинни.
- Всю свою жизнь он добивался бессмертия, – проговорила она, и я приготовился внимательно слушать. – Как ты знаешь, он провел множество экспериментов над собой – с самой разной магией, от классической Тёмной до каких-то африканских шаманских обрядов. И какой-то из этих экспериментов оказался удачным. По его словам – он и сам не знает, какой именно. Хотя, думаю, на самом деле ему это известно.
- Наверняка, – согласился я с задумчивым видом, словно единственной причиной для этих слов было естественное недоверие к Лорду и знание слизеринской натуры. На самом деле же я думал о том, что Лорд сочинил для своей пленницы неплохую сказочку. Интересно, а остальная часть истории тоже будет состоять из переплетённых между собой правды и вымысла? Дав себе зарок постараться разобраться в этом по мере сил, я кивнул в знак того, что она может продолжать.
- Так вот, как я сказала, эксперименты сработали, но ему пришлось заплатить за результат дорогую цену. Ну, ты сам видел его облик, так что нет нужды его описывать, но это лишь внешняя часть, и не самая важная. Всё гораздо серьёзнее. Его тело постоянно, хоть и медленно, изменяется. В худшую сторону. Он теряет сходство с человеком всё больше и больше. Постепенно, медленно, но верно, Лорд может превратиться в подобие гигантского змея, или, возможно, ящера, если сохранятся конечности. Ну и что ещё хуже – хотя куда уж хуже, – попутно его тело стареет. Его магия защищает его от последствий смерти, но не от последствий жизни. Лорду уже к семидесяти – а это почтенный возраст даже для мага. Конечно, он старится медленнее, чем обычные люди, но всё же это, мягко говоря, не приводит его в восторг. Он рискует выжить в виде высохшей мумии – причём не человекообразной…
- Верно… – выдохнул я, живо представив себе эту картину и содрогнувшись от отвращения. – Ну так и что же он себе надумал дальше?
- А дальше всё довольно сложно. Лорд пытался какое-то время экспериментировать со своим нынешним телом, пытался придумывать омолаживающие и оздоравливающие эликсиры, но постепенно понял – это ни к чему не приведёт. Зелья и эликсиры способны только поддержать его и замедлить неприятные процессы, но они не могут остановить их совсем.
- Ну хорошо, это понятно, – кивнул я. – И что, он нашёл выход?
- Да. Какая-то невероятно сложная древняя магия, что-то о переселении душ. В общем, он разработал целый обряд, который, если всё сработает как надо, подарит ему новое тело. Такое, как он хочет.
- И какое же он хочет? – поинтересовался я. Джинни вздохнула.
- Гарри рассказывал тебе о пророчестве? – спросила она вдруг, непонятно почему меняя тему. Я заморгал.
- Да. Но ведь Лорд не знает его полного содержания – лишь часть. Гарри говорил, была лишь одна запись, которую вы разбили тогда, в Министерстве, в конце пятого курса. А кроме неё пророчество существовало только в воспоминаниях Дамблдора.
- Это Дамблдор так думает. Омут Памяти, знаешь ли, весьма и весьма полезен в этом отношении, он может позволить не просто яснее вспомнить, но и как бы заново увидеть те события, свидетелем которых ты был. А при том, как разбилось пророчество, присутствовали несколько Упивающихся.
- Ты хочешь сказать, что он… Он просмотрел их воспоминания и теперь… Знает о пророчестве? – похолодев, проговорил я. Девушка, помолчав, одарила меня печальным, но всё же чуть ободряющим взглядом.
- Не трясись, – улыбнулась она. – Пророчество могло помочь ему раньше, до того, как он напал на Поттеров. Он осознал теперь, что сам сделал выбор и сам определил свою судьбу. Желая обезопасить себя, он первым делом хотел уничтожить большую угрозу – в лице ребёнка Поттеров, которых считал более талантливыми, чем Долгопупсов. А получилось, что таким образом он как раз и сделал себе наиболее могущественного врага. Выбери он тогда Невилла или ещё какого-нибудь ребенка, подходящего по срокам рождения… всё, возможно, сложилось бы иначе. Но теперь выбор уже сделан, и что-либо менять слишком поздно. Однако Лорда заинтересовало ещё кое-что, чего раньше он не знал – о том, что его враг будет обладать силой, ему неподвластной. Зная Дамблдора, нетрудно понять, на что именно он сделает ставку.
- Любовь… – прошептал я. Джинни кивнула.
- Лорд не понимает этого, – сказала она. – То есть нет, он понимает, что именно имеет в виду Дамблдор, просто сам он чувствовать её не способен. Но всё-таки Лорд не так глуп, чтобы продолжать упираться и заявлять, что убеждения Дамблдора – лишь старческая причуда. Уж не знаю, какая муха его укусила, но он готов признать, что даже в случае, если эта магия ему незнакома, она всё равно действенна и эффективна. Это, – она хмыкнула, – он испытал на себе, когда напал на Гарри, и самопожертвование Лили защитило ребёнка даже от Авады.
- Ну, хорошо, допустим, это понятно. Лорд признал, что любовь может быть действенной силой. И что же он дальше намерен делать? Попытаться влюбиться?
- Нет, думаю, он не берёт в расчёт возможность собственных чувств. Он решил попробовать снова обмануть судьбу. Решил… воспользоваться чужими чувствами – во благо себе. И самое ужасное – он описал мне обряд, и я боюсь, что… Что это может сработать. Тогда у Гарри уже не будет защиты, обещанной пророчеством – его превосходства, неизвестной Лорду силы. Они будут равны в своих возможностях – но при этом в руках Лорда опыт пятидесяти лет сражений, убийств и практики всевозможной магии, а у Гарри…
Джин содрогнулась и замолчала. На некоторое время в комнате снова воцарилась тишина. Как и Джинни, я поёжился, представив себе обрисованную ей перспективу в реальности. И всё-таки кое-чего я всё ещё не понимал
- Ну хорошо, – сказал я наконец. – То есть, ничего хорошего, конечно, я имею в виду… А, ладно. Ты так и не сказала: что именно задумал Лорд, и зачем ему мы?
- Лорду нужно новое тело, – без обиняков ответила Джинни. – И создать он его хочет с нашей помощью.
- Это как? – не понял я. Джин раздраженно закатил глаза.
- Ничего экстраординарного, – язвительно ответила она. – Весьма традиционным способом!
- То есть… – вот теперь у меня действительно просто челюсть отпала. – Он что, хочет, чтобы мы… Чтобы мы… ну…
- Зачали ребёнка! – припечатала Джинни. – Да. Естественно, не просто так, а с применением всяческой Тёмной магии, чтобы обеспечить некоторые нужные ему параметры.
Я снова поежился от её тона. Слабо верилось, что она может говорить подобным тоном и в таких выражениях о собственном ребёнке – пусть и всего лишь гипотетическом… Однако дальнейший рассказ расставил всё по своим местам.
- Он провёл массу исследований в этой области, почерпнул множество чар и рецептов зелий из древних книг, в общем, подготовился более чем основательно, – объясняла девушка. – И теперь, если хочешь подробности… Насколько я могу понять, ему нужно создать себе новое тело, в которое он собирается переместить свою душу. Проще всего сделать это естественным путём – ну, ты понимаешь. Зачатие, вынашивание, роды. Но не всё так просто. Во-первых, Лорд хочет окончательно избавиться от своего маггловского происхождения – поэтому у его нового тела должны быть чистокровные родители. К тому же, ему нужна… скажем так, некоторая сопричастность к силе Любви – именно поэтому он не мог просто взять пару чистокровных Упивающихся, или кого-то из их детей, и приказать им зачать его новое воплощение.
- Поэтому ему нужна была именно влюблённая пара, – проговорил я, как это ни парадоксально, ощущая, как на сердце потеплело. Джинни никогда не говорила мне, что любит меня – но раз мы здесь, значит… Значит, она всё-таки любит?
- Да, поэтому, – подтвердила она и немного помолчала, судорожно кусая губы. – Я… Это я виновата во всём, – наконец с трудом проговорила она и предупреждающе подняла руку, когда я опять вознамерился возражать. – Подожди. Позволь мне объясниться. Я виновата, потому что… Ну, когда меня только привели к нему, он не намеревался делать ничего подобного – он просто хотел прочитать мой разум, чтобы выяснить, что мне известно о тайнах Ордена и о планах Гарри и Дамблдора. Честное слово, я тогда даже порадовалась, что мама всегда выгоняла меня из комнаты, когда члены Ордена обсуждали что-нибудь важное, а остальные рассказывали мне далеко не всё. Впрочем, Лорду и этого хватило… Мне тогда казалось, что он вычерпал меня почти до дна. А он просто не хотел упустить каких-нибудь деталей, которые могли оказаться важными. Но… В общем, я пыталась сопротивляться, но мне не хватало сил – до тех пор, пока он не коснулся моих воспоминаний о… О той ночи в Выручай-комнате. О нашей первой ночи.
Джинни подняла на меня глаза, снова наполнившиеся слезами, и я едва сдержался, чтобы не притянуть её всё-таки к себе.
- Я оттолкнула его, – продолжала девушка. – только тогда у меня наконец получилось. Но, как я уже говорила, это его не остановило, а только разожгло любопытство. Возможно, если бы я не сопротивлялась так отчаянно тогда, он и не обратил бы внимания на это воспоминание, но… Поначалу он только посмеялся, а потом задумался и сказал, что пожалуй, это ему пригодится. Что, поскольку я из семьи Уизли, которая славится своей плодовитостью, я буду идеальной кандидатурой на роль его «второй матери». А ты… ну, тут и так всё понятно – твоя кандидатура на роль его нового папочки тоже устраивает его как нельзя больше. Благодаря этому он получит кровь одного из древнейших магических семейств Британии, а будучи твоим единственным потомком по крови, получит твою Родовую Силу и твоё состояние.
- Я могу от него официально отречься, и тогда боггарта лысого он что-нибудь получит! – выпалил я. Джинни покачала головой.
- Ты не понимаешь, – покачала головой она. – Драко, о нашем с тобой выживании речи не идёт. Мы обречены.
- То есть? Погоди, как это?
- Понимаешь, ему нужно от нас новое тело – но только тело. Существует обряд… Мерзкий, тёмный и отвратительный, – она содрогнулась, – почти на грани некромантии. Что-то вроде… сокрытия. Он хочет как бы… оградить плод в утробе матери от… проникновения души.
- Что? – мне стало плохо от одной мысли об этом. Оградить плод от его души – да это не то что некромантия, даже высшая, это куда как хуже!
- Упрощённо говоря, он хочет наложить на зачатый нами плод чары, которые не позволят ему соединиться с предназначенной ему душой до тех пор, пока он не родится. Понимаешь? Это будет не человек. Просто… плоть. Гомункулус. Просто тело для Тёмного Лорда. И всё.
- Мерлин! – меня затошнило, и я с трудом сдержал позывы к рвоте.
- И это ещё не всё, – тихо проговорила она. Я покосился на неё, уже не уверенный, что хочу, чтобы она продолжала. Услышанного и так с лихвой хватало для одного раза. Однако, встретив взгляд Джинни, я всё же нашёл в себе силы кивнуть.
- Продолжай, – хрипло выдавил я, выпрямляясь.
- В момент рождения всё равно есть опасность, что душа ребёнка прорвётся сквозь охранные чары, чтобы соединиться с его телом. Магия Жизни в этот момент сильна как никогда, и сдержать её можно только каким-то… невероятным злодеянием. И чтобы это устроить, чтобы не допустить слияния тела и духа, в момент рождения над ним необходимо совершить жертвоприношение. Обагрить плод кровью. И не любой. Кровью его отца. Твоей…
На сей раз сдержать тошноту мне не удалось. Я едва успел свеситься с кровати, чуть не сшибив свечку с тумбочки, и меня вырвало прямо на пол. Меня трясло, и я всё никак не мог успокоиться, а при мысли о том, что сейчас рассказывала Джин, позывы возобновлялись с новой силой. Да кем же надо быть, чтобы сотворить подобное? Никто не питал иллюзий насчёт Волдеморта, но всему должен быть предел! Да как после такого его вообще хоть кто-то ещё будет поддерживать? Особенно чистокровные? Ведь дети – самое ценное, что есть в Магическом Мире, и надругательство над новорождённым подобным образом – это даже не кощунство, не святотатство, это… Это самое чёрное зло, какое только можно себе представить! И он хочет заставит нас участвовать в этом? Меня и Джинни? При этой мысли меня скрутили новые спазмы, ещё сильнее предыдущих.
Наконец, минут через десять, я более-менее оправился. Обессилев, я лежал, уткнувшись подбородком в скомканное одеяло под ним, и безучастно таращился в темноту, окутывающую дальнюю часть комнаты, где неясными контурами проступали очертания каких-то предметов мебели. Джинни, наложив очищающие чары на меня, а потом – дважды – на пол, призвала откуда-то из глубины помещения стакан и наполнила его водой из палочки.
- Вот, попей, – сказала она, протягивая мне его. Я, перевернувшись, сел и взял стакан, отметив, что у меня трясутся руки.
- Ну как ты? – спросила девушка, глядя на меня с беспокойством, когда я протянул ей пустой стакан, осушив его в три глотка.
- Вроде получше, – хрипло отозвался я. – Просто… проделать ТАКОЕ над ребёнком… А что будет с тобой? Для тебя тоже предусмотрено какое-нибудь жертвоприношение?
- Нет, со мной всё ещё проще, – отозвалась Джинни. – Ты ведь понимаешь, что Лорду совершенно не с руки ждать, пока пройдёт период беременности, а потом дожидаться взросления своего нового тела. Не может же он позволить себе стать младенцем и ждать как минимум десять-одиннадцать лет, пока повзрослеет достаточно, чтобы взять в руки палочку. Впрочем, не знаю, как он решил вторую проблему. Возможно, он пока не станет сразу вселяться в новое тело, а подождёт, пока Магический Мир падёт к его ногам, и, только когда война закончится, начнёт, так сказать, новую жизнь. Впрочем, это всего лишь предположение – об этом он мне ничего не говорил. Зато рассказывал, что существует несколько зелий, способных во много десятков раз увеличить скорость, с которой плод развивается в утробе матери. Одна загвоздка – дело в том, что для развития ему нужны питательные соки. При обычном порядке вещей ребёнок получает их от матери, из пищи, которую она ест. Но при таком темпе роста времени на еду не будет. Она просто не будет успевать усвоиться. Поэтому вместо питательных соков… в ход пойдут мои собственные жизненные силы. К тому времени, как подойдёт время родов, я… во мне уже не останется жизни.
- Но как же тогда родится ребёнок? Мёртвая ты родить не сможешь! – прошептал я. Джинни покачала головой.
- Драко, эту проблему умеют решать даже магглы. Кажется, у них это называется «кесарево сечение»…
Я замолчал, неосознанно тоже кусая губы. Новости потрясали. Более того – они ужасали. Первое время я не находил слов, но потом осознал, что один вопрос всё ещё остался.
- Когда? – прохрипел я, не в состоянии выразиться точнее, но Джин и без того поняла меня.
- Во вторник начнётся полнолуние. Зачатие и роды будут разделять сутки. На вторую ночь полной Луны новое тело Лорда появится на свет, – прошептала она.
- У нас всего лишь два дня?
- Два с половиной, примерно так, – отозвалась она. – Обряд начнётся на закате, потом пройдут сутки, пока плод будет развиваться, а потом… – девушка замолчала, прикусив губу, и я понял, что силы изменяют ей. Я снова притянул её к себе, и на сей раз Джинни больше не сопротивлялась. Она прижалась ко мне, дрожа всем телом, и, уткнувшись лбом в мою рубашку, затихла. Я крепче обнял её, пытаясь поддержать и утешить, однако у самого на душе было муторно. Странно, но только теперь, не ощущая в голове ставшего привычным и даже необходимым присутствия Гарри, я осознал, как отчаянно мне его не хватает! Не говоря уже о том, что при помощи этой связи он мог бы попытаться найти нас, а с ним – и Орден Феникса… Я хорошо помнил безрезультатность поисков Джинни, и понимал, что найти нас за два дня они не смогут – не смогут без нашей помощи. Может, у меня всё-таки получится дать Поттеру знак?
- «Гарри!» – позвал я, отчаянно надеясь на удачу. – «Гарри, ГАРРИ!!! Ты слышишь меня? Ответь мне, Поттер! ГА-АААААА-РРИИИИИИ!!!!!!!»
От напряжения у меня чуть голова не лопнула, но всё равно призыв остался без ответа. Правда, уже в самом конце у меня на мгновение возникло даже не ощущение, а так, лёгкий намёк на него, что где-то далеко-далеко на задворках сознания что-то шевельнулось в ответ, но… Ощущение больше не повторялось, да и в тот, первый раз оно было таким слабым и мимолётным, что я в конце концов был вынужден признать, что мне просто почудилось. Разочарованно вздохнув, я повёл плечами, и Джинни завозилась в моих руках.
- Ну как ты? – спросила она. Я пожал плечами.
- Физически я в порядке. Только устал немного, но это ерунда, – ответил я, стараясь скрыть разочарование, охватившее меня после неудачной попытки связаться с Поттером. – А вот морально… Мерлин, всего два дня... И какие у него на нас планы на эти два дня?
- Мне поручено позаботиться о тебе, – пожала плечами Джинни. – Ко вторнику ты должен быть в состоянии… хм, ну…
- Я понял, – кивнул я. – Хотя, учитывая моральный настрой, не думаю, что я вообще когда-нибудь буду в состоянии… Хотя… – я прищурился. – Послушай, мне пришла в голову идея – а что, если мы слегка подкорректируем этот «блестящий план»?
- В каком смысле?
- Ну, насколько я понимаю, чтобы всё прошло так, как он задумал, само зачатие должно проходить во время какого-то ритуала, не так ли? Плюс – тебе необходимо перед этим ввести необходимые зелья, чтобы ребёнок развивался быстрее…
Джинни поморщилась и напряглась.
- Ради всего волшебного, Дрей, не называй это «ребёнком»! – попросила она. – Я совсем свихнусь, если буду думать о нём, как…
- Ох… прости, – смутился я. В самом деле, если разобраться – Джинни ни разу не произнесла слова «ребёнок», пока рассказывала о зловещих планах Волдеморта. Всё время только «плод», «зародыш», «тело»… По сути-то, пожалуй, она была права, ведь то, что собрался взрастить в её чреве Тёмный Лорд, никак не было человеком в полном смысле этого слова. И в то же время, стоило хоть чуть-чуть подумать отвлечённо – и ледяной комок страха в моей груди немного таял при мысли о том, чтобы иметь детей от неё – настоящих детей и настоящую семью, конечно… Естественно, мы были ещё слишком молоды, чтобы всёрьёз собираться уже сейчас создавать семью, но когда-нибудь потом, в будущем… Если, конечно, оно вообще будет, это будущее – что сейчас вызывает серьёзные сомнения. Мягко говоря.
- Так я, в общем, вот о чём говорил, – сказал я, тряхнув головой в попытке отбросить размышления. – Мне тут пришло в голову – а что, если мы… Сделаем это до ритуала?
- Сделаем что? – нахмурилась она и тут же приглушённо охнула. – Мерлин, ты имеешь в виду – если мы сделаем так, чтобы я забеременела раньше?
- Ну да. Если ты во время ритуала будешь уже беременной, он не сработает, ведь так?
- Не поможет, – покачала головой она, и плечи девушки снова поникли. – Ритуал не поздно провести и в первый месяц беременности, а зелья для ускорения роста плода надо пить тогда, когда он уже начал формироваться.
- То есть мы просто, получится, поторопим события – и всё, – мрачно констатировал я. – Ладно, идея была неудачная. Так. Ладно. Ладно. Мерлин, мне надо подумать…
Что же нам делать? Что же делать?
Мы просидели, обнявшись, до самого утра, поддерживая друг друга – но увы, не в силах защитить даже от собственных страхов. Зло и мрак окружали нас со всех сторон, а надежда спастись была ещё более слабой и призрачной, чем неверный свет единственной коптящей свечи, стоящей на прикроватной тумбочке…