Pov Блейз Забини.

Положа руку на сердце, не могу сказать, что при утреннем разговоре с Драко я не покривила душой. В доме действительно было тихо, однако ни о каком спокойствии и атмосфере, способствующей самокопанию, не было и речи. Всю ассиенду затянули в чёрные траурные тона – начиная от чехлов на мебели и заканчивая плотными драпировками на зеркалах. В субботу и воскресенье, пока в доме было не протолкнуться от съехавшихся на похороны родных и близких, – а родственников у семейства Эсперанса было немало, не говоря уже о том, сколько друзей Диего захотели проводить его в последний путь, – это казалось уместным и даже необходимым. Но уже в понедельник, глядя, как слуги выметают мусор и наводят порядок в доме, я поняла, что теперь, когда в доме осталось не так уж много народу, весь этот траурный декор создает более чем гнетущее впечатление.
Сегодня же бывший когда-то солнечным и радостным дом и вовсе стал напоминать склеп. Мать, сославшись на мигрень, к завтраку не вышла, а убитый горем дон Родриго, хоть и спустился, был молчалив и задумчив, и напоминал скорее скорбную тень, чем человека. Конечно, я понимала, что это лишь видимость. Вчера с утра он тоже был таким – но только до тех пор, пока не прибыли дознаватели из УОМП – управления охраны магического правопорядка, местного аналога нашего аврората. Вместе с ними был и анимист. Дон Родриго преобразился, стоило ему присоединиться к расследованию – он горел мрачной жаждой деятельности, которая отчасти даже пугала. Мне становилось не по себе при мысли о том, что ждёт преступника, если (а точнее, глядя на дона Родриго, можно было смело менять это «если» на «когда») его найдут.
Однако вопреки всему, и даже тому меланхоличному состоянию, в котором я пребывала с самого дня похорон, разговор с Малфоем заронил в моё сердце надежду. Я всеми силами пыталась задавить её в себе, убеждая своё внутреннее «Я», что ещё не факт, что у Дрея с Алси вообще получится всё утрясти, и что даже если получится, то я вряд ли сама смогу простить Гарри его поведение – а точнее, вообще смириться с тем, что он на такое способен…
Но где-то внутри меня, не умолкая, звучали слова Драко, которые я не могла стереть из памяти, как ни старалась: «Ты серьёзно хочешь играть в эту игру – кто кого обидит? Это может продолжаться до бесконечности, ты ведь знаешь. Сначала он обиделся из-за того, что счёл, что ты ему изменила, теперь ты обиделась за несправедливое обвинение, потом опять он обидится за слишком долгую обиду…». Тщетно я пыталась заглушить их. Упрямый голосок второго «я», не желающего смириться с положением вещей, вторил воспоминаниям, насмешливо утверждая, что я всё равно никогда не забуду Гарри, и ни за что не смогу устоять перед умоляющим взглядом его зелёных глаз. А что до его поведения… Я уже вполне понимала его – ему было больно, и он платил той же монетой, и делал это куда деликатнее, чем мог бы на его месте любой слизеринец, включая и Драко с Альтаиром. В конце концов, даже порывая со мной всякие отношения, Гарри не вышел за рамки – ну да, он повысил голос, но я не услышала от него ни единого бранного слова, ни одного оскорбления, ничего подобного. Ну а то, что это совпало по времени со смертью Диего, и что я лишилась его поддержки в трудную для меня минуту, вообще нельзя ставить Гарри в вину. В конце концов, он ничего этого не знал.
Конечно, подавленное и расстроенное сознательное «я» не желало сдаваться без боя. Я тут же начинала безжалостно давить в себе расцветающую было надежду, напоминая, что ещё ничего не решено, и что не факт, что Гарри вообще захочет возобновлять наши отношения. Эта мысль внушала тревогу – а что, если, даже узнав правду, он всё равно не захочет вернуть всё назад? Что, если решит оставить всё, как есть?
Тогда я останусь здесь, – решила я. Хотя бы до начала лета в Англии, когда Драко и Альтаир закончат Хогвартс и я получу возможность спокойно вернуться к брату и другу. Не смогу каждый день как ни в чём не бывало ходить на уроки и видеть Гарри. В конце концов, в Бразилии тоже имеются магические школы, и я могу перевестись в одну из них. Уверена, мать не будет против. И вообще – мне уже есть семнадцать. При желании я имею право переселиться в любую другую страну, а отцовского наследства вполне хватит на то, чтобы купить себе скромненький домик и прожить несколько лет, пока не закончу образование и не найду работу.
После завтрака дон Родриго собрался и, встретив прибывших снова УОМПовцев, куда-то уехал вместе с ними. Осведомившись о здоровье матери, я пришла к выводу, что её «мигрень» – всего лишь предлог не выходить на жару. Прихватив с собой книгу – один из своих учебников, потому что ничто в мире не заставило бы меня сейчас покуситься на книги Диего, – я вышла в огромный сад, устроенный совсем не в бразильском стиле, а скорее напоминающий наш, традиционный английский. Клумбы, дорожки, повсюду сезонные цветы, подстриженные кустарники, беседки, мостики над небольшими ручейками – некоторые из них были искусственными, другие – естественными. Правду говоря, до сада в Малфой-Маноре этому было далеко, даже делая скидку на климат, но, с другой стороны, Малфои во всех поколениях отличались своей любовью к совершенству. Ну и не стоит забывать о том, что всё-таки в Маноре основную работу выполняли домовые эльфы, тогда как в Бразилии это было большой редкостью, и основную прислугу тут составляли обедневшие маги и сквибы.
Расположившись в одной из беседок, где в это время дня было сравнительно прохладно, я положила на колени учебник (это оказалась ЗОТИ – вот неожиданность!), однако за полчаса не прочитала ни строчки. Точнее, одну фразу я всё-таки смогла прочитать, но ни понять её смысла, ни хотя бы вообще просто обратить внимание на то, что именно читаю, у меня не получилось. Слова проскакивали мимо сознания, не оставляя в нём ни малейшего отпечатка и не вызывая ассоциаций. Мысли продолжали крутиться вокруг Хогвартса и тех, кто сейчас находился в нём.
Странное дело, но даже боль и горе после смерти Диего несколько притупились. Возможно, я просто начала верить в неё, побывав на похоронах. А может быть, как ни крути, я всё же слишком недолго знала его. Мы не успели стать друг другу родными людьми или хотя бы по-настоящему подружиться. Мы были не более чем хорошими приятелями. Естественно, я была к нему привязана, и мне было очень больно его потерять, однако жизнь с его уходом для меня не закончилась. Она даже мало изменилась – ну, не здесь, конечно, но дома, в Англии, от Диего в ней зависело очень мало. Вот случись нечто подобное, например, с Драко, или с Альтаиром… нет, даже думать о таком не могу! Потерять Вьюжника – всё равно что потерять частичку себя. А точнее, даже не «частичку», а чуть ли не половину… Да и Ветронога тоже – было бы немногим легче…
Малфой, лёгок на помине, словно в ответ на мои мысли тут же дал о себе знать. «Пудреница», лежащая в кармане моего платья, завибрировала, как всегда бывало при вызове «с той стороны». Я вытащила её и открыла.
- Я здесь, Драко, – устало сказала я, бросая взгляд на светящуюся поверхность зеркала.
И замерла, чуть не выронив пудреницу из рук. На меня смотрели знакомые зелёные глаза, яркий цвет которых не могли скрыть даже дурацкие круглые очки.
- Гарри… – шепнула я. Он смотрел на меня чуть растерянно, даже с лёгким испугом, словно не ожидал того, что произошло – не ожидал увидеть меня, похоже? А я не могла оторвать взгляд от его лица, с болью осознавая, как сильно соскучилась. Гарри всё ещё молчал, то ли не зная, что сказать, то ли просто не желая со мной разговаривать, а мне волнение и набежавшие на глаза слёзы мешали как следует разобрать выражение его лица. Ногтями свободной руки я чуть ли не до крови впилась в ладонь, сжимая кулак, и надеясь, что боль поможет мне найти в себе силы и прервать эту затянувшуюся игру в гляделки. Очевидно, Гарри вовсе не хотел говорить со мной – наверное, он вообще связался со мной по ошибке. Я не дала себе труда подумать, откуда у него зеркальце – мало ли как оно могло к нему попасть. Надо попробовать связаться с Драко и выяснить, его это зеркало или постороннее.
Усилием воли я заставила себя закрыть глаза, потому что отвести взгляд не получалось. Мне казалось, что прошли минуты, тогда как на самом деле минуло всего лишь несколько секунд. Но, стоило прервать нашу зрительную связь, как мне стало легче, и я с лёгким всхлипом захлопнула крышку «пудреницы». Всё. Довольно. Нет смысла мучить и его, и себя. Он, очевидно, тоже впал в некий ступор, если не прервал контакт сразу...
Глубоко вздохнув, я трясущимися руками открыла крышку пудреницы снова.
- Драко Малфой! – сказала я. Зеркальце послушно мигнуло серебристым светом и посветлело почти мгновенно, словно Дрей уже сидел с ним в руках и ждал контакта.
- Блейз? – удивился он тем не менее, увидев меня. – Рад тебя видеть, сестрёнка, но ты уж извини – малость не вовремя. Мы тут пытаемся что-то вроде эксперимента провести. Видишь ли, у Гарри нашлось ещё одно зеркальце из того же комплекта, наследство Сириуса… Вот мы и пытаемся выяснить, будет ли оно работать на связь с моим.
- Не знаю, как насчёт твоего, а с моим оно, похоже, работает, – отозвалась я, кисло усмехнувшись. Вот и ответ на мой вопрос. На один из них, по крайней мере.
- А он для тебя, выходит, снова «Гарри»? – как можно холоднее спросила я. Драко кивнул, даже не потрудившись сделать виноватое лицо.
- Ну да, – сказал он. – Сестрёнка, я ведь говорил тебе, что мы всё уладим. Вы что, опять поссорились?
- Нет. Мы ни слова друг другу не сказали, – покачала головой я. – Он просто появился, и смотрел на меня, как… – я запнулась, к глазам подступили слёзы. – Не знаю, я подумала, что он попал на меня случайно…
- Не думаю, – серьёзно покачал головой Малфой. – Он собирался попросить у тебя прощения. Только не был уверен, что ты его простишь. Слушай, сестрёнка, ты всё ещё намерена его помучить?
- Не намерена я никого мучить, – возразила я. – Я просто…
- Эй, – снова мягко сказал Драко. – Слушай, я знаю, он не подарок, но… он не так уж виноват. Знала бы ты, с чьей подачи всё началось…
- Не верю, что Пенси, – равнодушно сказала я.
- Нет. Дафна, – отозвался Дрей. – И кстати, у меня есть определённые подозрения на её счёт. Но об этом я тебе потом расскажу.
- Ну-ну, – бесстрастно сказала я, опустив глаза. – Ладно. Увидимся ещё.
- Эй, погоди, – заторопился Драко, явно ещё не закончивший. – Блейз, ты не всё знаешь…
- Благодарю. Я знаю всё, что мне нужно, – коротко отозвалась я, захлопывая крышку пудреницы.
Та почти сразу снова завибрировала, но я засунула её под книжку, чтобы не мешала, и задумалась. Во мне боролись ставшая уже привычной апатия и неизвестно откуда поднявшийся боевой дух – уж не Диего ли с того света вселил его в меня? Засунув всё ещё вибрирующую пудреницу в карман, я наложила на неё заглушающие чары и поспешила обратно к дому, задвинув апатию в самые дальние и тёмные уголки души. Признаться, за прошедшие выходные она меня уже порядком достала!
Игнорировать вызов зеркальца оказалось не так уж сложно. В принципе, особенных причин делать это у меня не было, кроме разве что одной – я не хотела выслушивать извинения от Гарри через стекло, да ещё на расстоянии. Правду сказать, я ещё сама не была уверена в своей реакции – то ли брошусь ему на шею, заливаясь слезами, то ли залеплю пощёчину, рыча от негодования. Однако оба варианта предусматривали личный контакт.
Первым делом я наведалась к себе и быстро, используя чары, упаковала вещи. Последней я собиралась убрать успокоившуюся было пудреницу, однако та опять завибрировала. Взяв её в ладонь, я вздохнула. Искушение оказалось слишком велико. Интересно, кто из них на сей раз – Драко или Гарри? Зажмурившись на мгновение, я про себя загадала: «если Драко – задержусь здесь ещё, пусть помучаются. А если Гарри…» Додумывать я не стала, одёрнув себя. Глупо ставить под сомнение уже почти сложившийся план из-за дурацкой загадки.
Распахнув глаза, я резко нажала кнопку, удерживающую крышку «пудреницы» и, откинув крышку, уставилась в зеркальце. И в первый момент ничего не поняла – в стекле ничего не отражалось, точнее, была сплошная темнота. Я возмущённо фыркнула – это что ещё за шуточки? В зеркальце мигом что-то замелькало, изображение поплыло, задвигалось, и через мгновение в нём снова появилось взволнованное лицо Гарри. Видимо, отчаявшись достучаться до меня, опустил зеркало, догадалась я.
- Блейз, – начал он, но я не дала ему договорить. Отчасти я действительно чувствовала настоятельную потребность на него наорать – что-то вроде мести за причинённую мне боль, – а отчасти это было необходимо, чтобы сработал мой план не выслушивать извинения Гарри через зеркало.
- Что? – резко спросила я, уставившись в зеркальце с максимально разъярённым видом. – Что ещё тебе нужно от меня, Поттер? Решил ещё в чём-нибудь меня обвинить? Валяй, не стесняйся! Мы, слизеринцы, такие – нам можно приписать любую подлость, не ошибёшься! Знаешь что, я не намерена и не обязана выслушивать очередные бредни! Будь добр, вспомни свое хвалёное гриффиндорское благородство и оставь меня в покое! Я не железная, в конце концов! – крикнула я, едва сдерживая наворачивающиеся слёзы. Это не было игрой – во всяком случае, не совсем, хотя я и понимала, что обвинения были запоздалыми и несправедливыми. Зато я почувствовала себя хоть отчасти отомщённой.
- Блейз, подожди, нет, я совсем не собирался… – поспешно вклинился в мой монолог Гарри, но я снова оборвала его, не позволив закончить:
- Ты что, Поттер, ещё и оглох вдобавок к слабому зрению? Я сказала – ОСТАВЬ ! МЕНЯ! В ПОКОЕ! – рявкнула я и захлопнула крышку. Снова наложив на пудреницу заглушающие и сдерживающие чары, я запихнула её на самое дно сумки, среди вещей, и отправилась к матери – договориться о том, чтобы она обеспечила мне разрешение на отъезд.
Узнав о перемене моих планов, она, к моему удивлению, была искренне расстроена. Однако при всех своих недостатках донья Изабелла дель Эсперанса была умна, и к тому же по-женски проницательна.
- Скажи-ка честно, девочка моя, – сказала она, вглядываясь в моё лицо, пока просыхали чернила на пергаменте с разрешением. – Ты срываешься из-за мальчика, не так ли?
- Я… – я замялась, не зная, что ответить. Наши отношения были теперь не в пример лучше прежних, однако даже сейчас я не настолько была близка с матерью, чтобы посвящать её в свои сердечные тайны. Однако она поняла всё несколько на свой лад.
- Позволь мне рассказать тебе одну историю, милая, – сказала она, отворачиваясь от своего секретера, на котором писала, и поворачиваясь ко мне. Я опустилась в стоящее сзади резное кресло, приготовившись выслушать её, хоть и без особой охоты.
- Когда мне было семнадцать лет, как тебе сейчас, я была до безумия влюблена в одного молодого аристократа, который закончил школу годом раньше, но всё равно всё время пребывал на виду. Когда я сама закончила школу, я начала… не то чтобы преследовать его, но… В общем, стараться устроить так, чтобы как можно чаще попадаться ему на пути. Мы не были далеки друг от друга – мы, можно сказать, приятельствовали, и в довольно короткое время я умудрилась стать ему близкой подругой и практически наперсницей. Я уже поздравляла себя с победой, думая, что ещё немного – и я завоюю его сердце… Однако через какое-то время… как гром среди ясного неба. Я узнала – от него же, – что он давно влюблён в другую. Более того, дорогая, я вынуждена была стать его поверенной в любовных делах, дабы сохранить хотя бы его дружбу. Его возлюбленная была моей приятельницей, и к тому же дальней родственницей. Это… продолжалось довольно долгое время. Как-то я пыталась его забыть, начинала встречаться с другими, и даже вышла замуж первые два раза – ещё до твоего отца. Но всё равно всегда возвращалась. Стоило мне его увидеть и поговорить с ним... Я забывала обо всём. Однажды я даже решилась на интригу. Если бы мне всё удалось, он расстался бы со своей возлюбленной, и у меня мог появиться шанс… У меня и правда получилось поссорить их на какое-то время, скомпрометировать её в его глазах, однако с моим собственным шансом ничего не вышло. Он всё равно всё время думал только о ней. И тогда я поняла одну вещь… Малфои не прельщаются тем, что само даётся им в руки. Как бы нам этого не хотелось.
- Малфои? – переспросила я. – Ох, нет! Люциус?
- Да, – печально кивнула мать. – Моя первая, безумная и самая безнадёжная любовь. С которой я даже не попрощалась…
- Мама… – прошептала я, глядя на нее со смесью жалости и некоторого страха. – Но ведь… Как же тогда… Я думала, ты и дон Родриго…
- Нет, милая, не нужно пугаться, – вздохнув, улыбнулась мать. – В конце концов безнадёжное чувство к Люциусу отгорело, и осталась лишь память о нём. Первая любовь никогда не забывается… Родриго – это совсем другое. Это зрелое, настоящее чувство, именно то, которое я так долго искала. Но речь не о нём.
- Тогда о чём? К чему эта речь о Малфоях?
- Ты не поняла? Ведь… Блейз, милая, я просто хочу предупредить тебя. Драко Малфой… Как бы близок он тебе ни был – он не обратит на тебя внимания, если ты будешь всегда рядом. Он такой же, как его отец. Все Малфои такие…
- Мама, – вздохнула я, качая головой. – Драко? Это просто смешно. Мы выросли вместе. Он мне практически брат. Но между нами ничего нет, уверяю тебя. Я не влюблена в Драко Малфоя.
- Вот как? – изящные тонкие брови матери удивлённо приподнялись. – В самом деле? Хм… Ну что ж. Рада это слышать, милая. Поверь мне, любить Малфоя – это настоящее наказание.
- Я знаю, – хмыкнула я, поднимаясь с кресла, и проходя по комнате – просто так, без определённой цели. – Насмотрелась на жертв его обаяния. Драко настоящий ловелас. Но, похоже, его сердце тоже не избежало сетей на сей раз…
- Но раз твой избранник – не он, – снова взялась за своё мать, – тогда кто? Не верю, что моя дочь могла счесть какого-нибудь другого парня достойным внимания настолько, чтобы нестись к нему сломя голову…
- Мам, давай не будем, – попросила я, остановившись, и, чтобы чем-то занять задрожавшие руки, подняла с её туалетного столика какую-то баночку. – Не хочу говорить о нём. Может, как-нибудь потом. Но не сейчас.
- Ну хорошо… – не особенно охотно согласилась мать. – Сейчас я свяжусь с Альберто Ривейрой, чтобы заверить твой новый путевой листок, и ты сможешь отправляться. Хотя всё равно придется дожидаться возвращения Родриго, чтобы сделать портключ.
- Оу. Но… Я бы хотела попрощаться с доном Родриго, но портключ вовсе не обязателен, – заметила я. – Я могу воспользоваться каминной сетью. Мне ведь нужно в Каминный Узел, а не куда-то, где может и не оказаться камина. И потом, даже это не обязательно. Расстояние не настолько велико – я могу и аппарировать. У меня уже есть лицензия.
- Ах да, в самом деле, – спохватилась она. – Ну что ж, прекрасно. В таком случае, я пойду свяжусь с Альберто. Кстати, если тебя заинтересовало это средство, можешь взять себе, – сказала она, указав на баночку, которую я всё ещё держала в руках. – Не думаю, что у меня в ближайшее время возникнет желание менять свой стиль, а когда траур пройдёт, лучше будет приобрести новое.
- А? – не поняла я, но мать уже величаво выплыла из своей комнаты, чтобы спуститься вниз и воспользоваться камином в гостиной.
В принципе, баночка была мне не нужна, но из чистого любопытства я опустила взгляд на этикетку.
«Препарат «Стилистика!» – капсулы для моментального изменения переменных параметров вашей внешности!» – гласила этикетка. – «Действие одной капсулы продолжается от семи до восьми часов и выражается в кардинальном изменении цвета, длины и фактуры волос объекта, соответствующей перемене цвета глаз и тона кожи без изменения основных черт лица и особенностей фигуры. Капсулы для наружного применения. Способ применения – смешайте содержимое одной капсулы с одной дозой вашего обычного шампуня и нанесите на волосы. Подержите две минуты, затем смойте большим количеством воды. Изменение остальных параметров происходит вне зависимости от контакта других частей тела со средством. Внимание! Не рекомендуется употреблять больше одной капсулы за один раз, так как это снижает эстетическую качественность результатов».
Подкинув баночку на ладони, я хмыкнула. Интересная вещица… В принципе, состав довольно простой и схож с зельем изменчивости, которое частенько используют авроры для маскировки. Как бы там ни было, вещь может оказаться полезной. И, раз уж матушка сама так любезно предложила мне ею воспользоваться… В голове уже сформировалось что-то вроде плана истинно слизеринской мести. Дафне придётся солоно, уж в этом можно не сомневаться…
Вообще-то, я не намеревалась пользоваться этим сама – ну, по крайней мере, не так уж чтобы часто, – но не устояла перед искушением попробовать. В результате ассиенду я покидала смуглой кареглазой брюнеткой со стрижкой в египетском стиле. Не могу сказать, что мне это очень понравилось, однако, как я не без основания полагала, такая кардинальная перемена внешности повергнет в шок и Вьюжника с Ветроногом, и Поттера. Им ведь совсем не обязательно сразу узнать, что всё это временно. Вот и посмотрим, насколько кто из них ценит мою внешность. Впрочем, до реакции Драко и Альтаира мне не было особенного дела. А вот на то, как отреагирует Гарри, посмотреть было очень даже любопытно…

Попрощавшись с матерью и успевшим-таки вернуться доном Родриго, я отправилась в обратный путь. Дон Родриго всё-таки настоял на том, чтобы обеспечить мне портключ, уверяя, что совсем не обязательно тратить силы на аппарацию до Рио – всё-таки расстояние в целый часовой пояс было довольно значительным. Поблагодарив его от всей души, я отказалась от сопровождения Тони – в этом не было нужды, и незачем было отнимать у парня время.
Отправление в Британию было очень и очень немногочисленным, несмотря на сочельник и Рождество. Видимо, напряжённая, благодаря проискам Тёмного Лорда, политическая обстановка убивала у магов всякое желание навещать Туманный Альбион. Как бы там ни было, впрочем – до Лондона я добралась довольно легко, хотя, учитывая разницу во времени, час оказался довольно поздний. Оставалось уповать только на то, что в честь сочельника отбой отложат… Хотя, опять же, неизвестно, будет ли это для меня лучше – по случаю праздника никого из профессоров, скорей всего, не окажется на месте, чтобы встретить меня у ворот школы… Решив, что буду решать проблемы по мере их поступления, я аппарировала в Хогсмид, а там через камин в «Трёх Мётлах» связалась с профессором Снейпом.
- Здравствуйте, сэр, – поздоровалась я, когда каминная сеть перестала кружить мою голову в вихре зелёного пламени и перед моими глазами предстал кабинет нашего декана. Осознав, что Северус на месте, я чуть не упала от облегчения – как бы там ни было, а встречать Рождество на постоялом дворе практически в одиночестве, находясь всего в двух шагах от друзей, никакого желания не было. Нет, можно было, конечно, в рысьем обличье пробраться через Запретный лес, но в этом случае пришлось бы оставить в «Трёх Мётлах» весь свой багаж.
Снейп примерно минуту с удивлением разглядывал меня, а потом скептически пожал плечами.
- Мисс Забини, – сказал он. – Вас трудно узнать в вашем новом образе. К чему вдруг такие перемены?
- О, сэр, это всего лишь… – я замялась. Осложнения этом вопросе в виде декана я и не ожидала. Впрочем, он лишь снова пожал плечами.
- Вам следовало предупредить о своём возвращении заранее, – заметил он. – Час сейчас поздний и, хотя отбой сегодня отложили в честь праздника, вам не следует выходить в одиночку.
- Понимаю, сэр, но… Простите, решение пришло спонтанно, и потом… эээ… Я не рассчитывала так задержаться в пути.
- Понимаю, – кивнул декан. – Ну что ж, вам повезло, что вы застали меня здесь. Ваш багаж с вами?
- Что? А, да.
- Прекрасно, – без особого энтузиазма кивнул профессор. – Давайте руку.
- Руку? – переспросила я. Снейп, скорчив гримасу долготерпения, протянул мне ладонь. Только тут до меня дошло, что он имеет в виду, и, крепче сжав ремешок своей сумки, я с благодарностью ухватилась за него.
Пара неприятных минут и короткое заклинание, наложенное Снейпом – как я поняла, это были чары, позволившие охранной системе Хогвартса распознать и принять меня, как свою, – и вот уже я стояла на коврике у камина в кабинете декана. Голова у меня слегка закружилась, и я, пошатнувшись, кое-как добрела до стула и села. Северус, хмыкнув, порылся в шкафчике и протянул мне небольшой флакончик с укрепляющим зельем.
- После дальнего путешествия через каминную сеть это очень помогает, – заметил он. Я, кивнув, сделала глоток, от которого по жилам разлилось благодатное тепло, и головокружение отступило без следа.
- Большое спасибо, профессор Снейп, – дипломатично сказала я. Северус кивнул, поджав губы. – Не знаю, что бы я делала, если бы вы не помогли мне. Очень не хотелось ночевать в «Трёх Мётлах»…
- Нисколько не сомневаюсь, – кивнул профессор и слегка усмехнулся с понимающим видом в ответ на мою благодарную улыбку.
Распрощавшись с деканом, я забросила вещи в факультетские помещения, где обнаружила Крэбба с Гойлом, развалившихся на диване и занятых любимым делом – поглощением сладостей, и одиноко жмущуюся в уголок кресла Асторию Гринграсс, младшую сестрёнку Дафны. Девочка, с огромными от страха глазами, изо всех сил цеплялась за «Курс трансфигурации для начинающих», который только делала вид, что читает, а сама то и дело несмело косилась на парней, дрожа с ног до головы. Бедное дитя, подумала я. Гордость, что ли, ей не позволяет спрятаться в спальне? Пожав плечами, я расспросила Грега, выпытав у него, что Драко не появлялся в гостиной со вчерашнего утра и, похоже, даже не ночевал в помещениях Слизерина. Более того, Альтаира тоже здесь не было со вчерашнего вечера. Впрочем, как добавил Гойл через минуту, на ужине они оба были вместе со своей гриффиндорской компанией, и были вполне здоровы и счастливы. Подавив желание спросить, выглядел ли счастливым Гарри, я выбежала из гостиной и почти не останавливалась, пока не достигла выхода в холл.
Конечно, пытаться сейчас найти в здании Драко, Альтаира или же Гарри – всё равно что искать иголку в стоге сена. Поколебавшись, я вытащила пудреницу из кармана, куда снова её переложила после прибытия, и сняла с неё всё заглушающие и сдерживающие чары.
- Драко Малфой, – приказала я. Пару минут поверхность зеркальца светилась, а потом, мигнув, просветлела. Серые глаза брата посмотрели на меня с лёгким удивлением и даже вопросом.
- Чем могу быть полезен? – осведомился он каким-то непонятным тоном, вежливым и в то же время холодным. Я нахмурилась. Неужели другой цвет волос и глаз так изменили меня, что даже Драко меня не узнал? Мысль показалась забавной.
- Жду тебя через десять минут в коридоре возле зала Почёта на втором этаже, – безапелляционно заявила я и захлопнула крышку пудреницы прежде, чем Дрей успел возразить, сразу же после этого вздохнув и прикусив губу, чтобы не прыснуть со смеху, вспоминая выражение его лица – возмущённое и раздражённое, типично Малфоевское. «Да как какая-то неизвестная девица смеет мной командовать!» Хихикнув, я направилась к лестнице и неторопливо стала подниматься. Побывав в гостиной, я переоделась, и теперь на мне была стандартная слизеринская форма – ну, не считая разве что бархатной мантии, чуть более нарядной, чем повседневная.
Проходя мимо одного из зеркал, висящих на площадке первого этажа, я с удивлением застыла, рассматривая отражающуюся в нём девушку и не узнавая себя. Почему-то смуглая кожа и тёмные короткие волосы заставляли меня казаться тоньше, чем я была – настоящей худышкой, хотя я не замечала особенного изменения своего тела, судя по одежде. Несколько минут оценивающе разглядывая себя, я пришла к выводу, что всё-таки тёмный цвет волос – это не моё, да и карие глаза не очень подходят к моему типу внешности. Я была похожа на какую-то древнюю египтянку, и при том далеко не из самых красивых. Поморщившись, я отвернулась от зеркала и поспешила подняться к условленному месту.
Драко, стоило отдать ему должное, появился вовремя, и судя по голосам, доносившимся от лестницы, был не один. Однако в коридор остальные не вошли, за исключением Альтаира. Малфой и Блэк спокойно двинулись ко мне, сохраняя на лицах совершенно безмятежное, вежливое выражение. Я невольно нахмурилась. Что, неужели так и не узнают, пока я не заговорю? С такими физиономиями, как у них, только на дипломатическом рауте выступать.
Ладно уж, раз начала – нужно продолжать. Я встретила парней с бесстрастным выражением лица и вопросительно подняла брови, когда они остановились в двух шагах от меня.
- Здравствуйте, мисс, – куртуазно поклонился Блэк. – Рады приветствовать вас в Хогвартсе. Нам очень приятно, что вы сочли возможным посетить наш замечательный замок под Рождество. Разрешите представиться – я Альтаир Блэк, студент седьмого курса Слизерина и по совместительству капитан факультетской квиддичной команды. Это мой лучший друг, Драко Малфой, староста нашего факультета…
Я почувствовала, что у меня начинают глаза лезть на лоб. Я что, действительно так изменилась? Нет, что это вообще за манера – встречать вернувшуюся подругу речёвкой, словно из рекламного буклета? Что дальше будет – «наши гостевые номера оборудованы по последнему слову магии»? Или «разрешите узнать цель вашего посещения Хогвартса»? Ну уж нет, с меня хватит.
- И это вместо «привет, Пушистая, мы по тебе скучали»? – язвительно поинтересовалась я. Альтаир недоумённо похлопал глазами.
- Мисс? Простите, я вас не совсем понимаю. Вы хотите сказать, что мы знакомы?
Мне захотелось отвесить ему подзатыльник. Правая рука сама дёрнулась, пальцы нервно сжались и разжались… Не знаю, что бы я сделала, но тут мой взгляд случайно зацепился за лицо Дрея, точнее, за его губы, судорожно поджатые в попытке не расхохотаться. И тут до меня, наконец, дошло.
- Ах вы!… – я шагнула вперёд и шутливо замахнулась на них. – Вы меня сразу узнали!
Парни наконец бросили притворяться «дипломатами» и покатились со смеху. Особенно весело ржал Альтаир, то и дело скашивая на меня взгляд и снова разражаясь взрывом хохота.
- Пушистая, ты забыла об одной вещи, – сообщил Драко, немного отсмеявшись. – Ты и вправду подумала, что мы кинемся на встречу неизвестно с кем, не проверив сначала по Карте личность этого кого-то?
Я хлопнула себя по лбу и наконец-то расхохоталась вместе с парнями. Ну надо же! А ведь действительно упустила из виду. Смеясь уже больше сама над собой, я шагнула вперёд и заключила в объятия обоих, прижимая к себе брата одной рукой и утыкаясь носом в его мантию, а другой взъерошивая такую родную чёрную гриву Блэка. Я разом почувствовала себя в несколько раз лучше.
- Сначала я подумал – у кого и откуда ещё одно такое зеркало! Потом только сообразили, что можно на Карту глянуть, – весело сообщил Драко, слегка отстраняясь от меня и довольно скептически окидывая меня взглядом. – Но во имя Морганы, сестрёнка, что ты с собой сделала?
- А что – не нравится? – выгнула брови я. Драко откровенно скривился.
- А что тут может нравиться? – спросил он. – Ты похожа на ту страшную, но умную египетскую царицу – как там её…
- Клеопадла, – с невинным выражением лица подсказал Ветроног. – Ну и после месячной голодовки, наверное.
- Спасибо, Ветроног, ты всегда умеешь поднять настроение, – с притворным ехидством ответила я.
- О, не стоит, – ухмыльнулся Альтаир, – рад помочь.
- Серьёзно, Блейз, что это? – не успокаивался Драко. – Что на тебя вдруг нашло? С какой стати ты… Мерлин! Мало того, что сделала стрижку, так ещё зачем-то покрасилась… Вообще ничего не понимаю. А цвет глаз? Чары, или какие-нибудь маггловские ухищрения? Если бы не твой голос, и не надпись на Карте, так ни за что бы не поверил, что это ты.
Он слегка содрогнулся. Я хихикнула.
- Расслабься, это всего лишь капсула «Измени свой стиль», – хмыкнула я. – Действует в течение семи-восьми часов. Так что к утру получишь свою рыжую сестрёнку обратно.
- Фух! – с нарочитым облегчением вздохнул Малфой. – Ну ладно, успокоила. А к чему такая таинственность – «приходи через десять минут к залу Почёта»?
- Да? – фыркнула я. – А что я должна была делать – носиться по всей школе и разыскивать тебя? Как ты себе это представляешь – я брожу по коридорам и пристаю к каждому встречному-поперечному с вопросом «Извините, а не видели ли вы случайно Драко Малфоя»? А потом родилась бы легенда, что в рождественскую ночь по Хогвартсу бродит призрак обманутой девственницы и разыскивает заколдованного Принца, который разбил ей сердце…
Драко в который раз расхохотался.
- Ну, во-первых, как бы те, кто тебя встретил, узнали, девственница ты или нет? – спросил он, посмеиваясь, и тут же ткнул локтем в бок Альтаира. – Гусары, молчать…
Я нетерпеливо фыркнула.
- Да ну тебя! Просто патетичнее.
- Патетичная ты наша, пошли лучше, там кое-кто с тобой поговорить хочет, – сказал он, переставая смеяться. Я замерла и, сглотнув, посмотрела на него.
- Дрей… Он правда, хочет… помириться?
- Мерлин, Блейз, ты ещё спрашиваешь! – воскликнул он. – Да мы его всей компанией чуть ли не весь день уговаривали, что ещё не всё потеряно. Я думал, он с ума сойдёт – по-моему, в нём раскаяния даже чересчур много…
- То есть полагаешь, дальше мучить его не стоит? – спросила я.
- Не надо, – как-то очень серьёзно сказал он. Я вздохнула.
- Ладно…
От внезапно нахлынувшей слабости подкосились ноги. С одной стороны, оскорблённая гордость требовала «кровавой» мести, а с другой – сил злиться и отталкивать свою любовь не оставалось. Но тут мне в голову пришла ещё одна мысль.
- Так, стойте, а он вообще знает, что я здесь?
- Нет, – фыркнул Ветроног. – Я, когда на Карту смотрел, делал это в пустом классе – чтобы не светиться перед всеми. И сказал только Вьюжнику. Остальные не в курсе.
- А. Это ладно… Он сейчас где? – спросила я.
- А за углом, – хмыкнул Малфой.
Я невольно хихикнула, представив себе гриффиндорскую компанию, притаившуюся за углом с палочками наготове и ожидающую возвращения парней. Впрочем, они наверняка собирались в случае чего прийти Драко и Альтаиру на помощь, это в некоторой степени скрашивало комичность ситуации.
- Скажите, вы могли бы… Как думаете, в этом зале нам кто-нибудь может помешать?
- Ну это смотря чем ты хочешь здесь заниматься, – склонил голову набок Альтаир.
- Поговорить. Я хочу просто поговорить, – отозвалась я, опуская голову. – И ещё… Не говорите ему, что это я. Хочу посмотреть, узнает ли.
- Ну, если присмотреться, то не так уж ты изменилась, – возразил Драко. Я хмыкнула.
- А минуту назад сказал, что, если б я не заговорила, ты бы меня и не узнал, – заметила я. – В любом случае, Дрей, Алси… прошу вас.
- Ну ладно, – хором ответили парни, дружно пожимая плечами. Я невольно хихикнула.
В зале, куда я вошла, поёживаясь от холода с непривычки после бразильского лета, было пустынно и довольно-таки мрачно. Бесконечные именные кубки наград, выставленные на полках вдоль стен, тускло поблёскивали в свете Люмоса на конце моей палочки. Наложив несколько воспламеняющих чар, я зажгла светильники, по одному возле каждой стены, и в их свете почувствовала себя чуточку уютнее. И всё равно, довольно обширный зал, в котором редко кто бывал, казался мне каким-то… немного пугающим, пожалуй. А может быть, всё дело было просто в общем напряжении…
Тихий скрип двери и неуверенные шаги за спиной переключили мои мысли с окружающей обстановки на предстоящий разговор.
- Эм… Вы хотели меня видеть, мисс? – спросил знакомый голос. Прикусив губу, чтобы не заплакать, я обернулась. Салазар-основатель, как же права я была, когда решила не допускать извинений через волшебное зеркальце! Зелёные глаза Поттера за круглыми очками смотрели настороженно и вопросительно, а в руке зажата палочка – не нацеленная на меня, но на виду, говорящая, что Гарри настороже. Одет он был в основном в маггловскую одежду – джинсы и свитер, только на ногах ботинки из драконьей кожи. Я помолчала, давая ему шанс рассмотреть меня и с горечью думая о том, что, по-видимому, романы, утверждающие, что любящее сердце узнает свою половинку под любой личиной, бесстыдно врали. Но, возможно, я недооценила Гарри?
Зелёные глаза юноши, вглядывающиеся в меня, расширились, и в них мелькнуло то, что на лицах Альтаира и Драко появилось только после того, как те бросили притворяться, что не узнают меня. Гарри выронил палочку и стремительно шагнул ко мне, не отрывая взгляда от моего лица.
- Не может быть… – прошептал он. Медленно поднял руку и невесомо, кончиками пальцев провёл по моей щеке. – Ты вернулась… – выдохнул парень. Я судорожно сглотнула. Мне хотелось одновременно плакать и смеяться, наорать на него или броситься ему на шею, и я с трудом сдерживалась, чтобы не сделать ни того, ни другого, ни третьего. Гарри узнал меня. Даже в таком виде – он узнал меня!
- Не ждал? – тихо спросила я. Дыхание перехватывало, и я не доверяла собственному голосу, поэтому не рискнула сказать больше. Но больше и не требовалось. Он покачал головой и на мгновение зажмурился. А потом вдруг опустился передо мной на колени, склонив голову, словно заранее принимая любое наказание, какое я сочту нужным.
- Прости меня, – проговорил юноша, не поднимая глаз. – Мерлин, Блейз, прости! Я… Я вёл себя как идиот! Но я… я просто так боялся потерять тебя…
- Настолько, что порвал со мной? – горько спросила я.
- Прости меня, – судорожно вздохнув, повторил Гарри. – Я думал, что я не нужен тебе. Что всё это… Что всё, что было между нами, для тебя было лишь игрой.
- Ты поверил, что я всего лишь притворялась? – тихо проговорила я. – Что всё, что я тебе говорила, было ложью?
Наверное, около минуты единственным ответом мне было его покаянное молчание. Но когда я уже подумала, что ничего другого и не дождусь, Гарри через силу снова заговорил хриплым от напряжения голосом.
- Я не поверил… сначала. Пока не увидел на Карте Мародёров тебя… в его постели.
- На Карте Мародёров, – сумрачно повторила я. – А можно спросить – ты каждую ночь следишь, где я сплю?
- Нет! – Гарри вскинул голову и отчаянно-умоляюще посмотрел мне в глаза. – Блейз, поверь, мне бы и в голову не пришло… Просто… Когда Дафна мне сказала, что… Что вы с Драко любовники, и что ты спишь с ним чуть ли не каждую ночь, я не хотел верить ей. Но… Мерлин, прости меня, Блейз…
- У тебя в руках было средство проверить, правду ли она говорила, и ты не удержался, – с холодной ясностью поняла я. – Ну что ж… Это понятно, – я помолчала, размышляя. Интересно, а удержалась бы я сама, намекни мне кто-нибудь на что-то подобное, и будь у меня в руках наша Карта? Наверное, всё-таки нет, как бы ни любила и как бы ни верила ему.
- Любопытство книззла сгубило… – пробормотала я.
- Я смог трезво взглянуть на вещи только после того, как Джинни и Гермиона рассказала мне о том, что Драко сказал Джинни под Веритасом, – всё так же хрипло сказал Гарри, по-прежнему не поднимая глаз. Я вздрогнула.
- Под чем? – переспросила я, чувствуя себя довольно глупо.
- Заклятие Веритас, – пояснил Гарри. – Тёмная магия, которая заставляет жертву говорить только правду.
- Я знаю, что это за чары, – нетерпеливо перебила я, сдвинув брови. – Джинни пытала Дрея?
- Не пытала, – запротестовал Поттер. – Она это сделала по его просьбе. Он решил, что это самый быстрый способ заставить хоть кого-то из нас выслушать, как всё было на самом деле, и поверить ему.
- Псих ненормальный… – пробормотала я, с содроганием вспоминая жуткое ощущение от этого проклятия. В своё время Нарциссе жутко не нравилась идея обучать и меня тоже Тёмной магии заодно с Драко, но Люциус настоял, что дети должны быть готовы ко всему – это было летом после третьего курса, и он уже тогда начинал ощущать первые признаки возвращения Лорда. Да и наши приключения, связанные с Сириусом, тоже сыграли свою роль… Правда, в отличие от Дрея, Круциатуса мне всё-таки удалось избежать, но от Веритаса и Империуса отвертеться не получилось, да и от некоторых других тоже.
- Может, и так, – согласился тем временем Гарри с моим определением Драко. – Но это сработало. Я… Только после этого я задумался, а так ли всё было очевидно. Я… Я понял, каким оказался легковерным. Я должен был больше доверять тебе. Вам обоим. Просто… Когда я увидел вас вместе на Карте… Мне было очень больно. Поэтому я не смог… не мог думать об этом. Трезво оценивать ситуацию. Мерлин, Блейз, прости меня, если сможешь!
- Ты сделал мне очень больно, Гарри, – тихо сказала я, не глядя на него, чтобы сохранить хотя бы те жалкие крохи душевных сил, которые у меня ещё оставались. – Я думала, что ты никогда меня не обидишь… А в тот момент мне так нужна была твоя поддержка! Именно твоя – твоя, а не Драко, не Альтаира! А вместо этого… – я сглотнула подступающие слёзы, – вместо этого ты порвал со мной, даже не объяснив ничего толком!
Я замолчала. Слёзы всё-таки покатились по моему лицу, и я сердито вытерла их тыльной стороной ладони. Гарри совсем поник, плечи его опустились, он на минуту закрыл лицо руками, но потом опустил их и снова поднял голову, взглянув на меня.
- Блейз, – тихо сказал он. – Я… Я не идеал. Не герой и не рыцарь без страха и упрёка. Я просто влюблённый парень, такой же, как все. И у меня полно своих страхов и сомнений, недостатков и… проблем. Я совершил страшную ошибку, усомнившись в тебе, и это лишний раз доказывает, что я… Что я просто Гарри. Просто человек, который, так же, как и всё, не защищён от ошибок и обмана. И у меня нет достаточного оправдания, которое доказало бы, что я ни в чём не виноват. Я действительно виноват, что обидел тебя, что усомнился и не поверил, что…
- Хватит! – невольно вырвалось у меня. Я больше не могла слушать это. Каждое слово было правдой, да я и сама прекрасно знала всё это. И хотя я никогда и не относилась к Гарри, как к безупречному рыцарю, тем не менее, как, должно быть, и многие девушки, всё-таки была склонна идеализировать своего любимого, именно в силу этой самой влюблённости. И теперь мне требовалось время, чтобы смириться с крушением иллюзии. По крайней мере, в этот самый момент мне именно так и казалось.
- Довольно, Гарри, – добавила я, уже чуть мягче. – Я понимаю. Правда. Просто… Это нелегко, понимаешь? Я… Мне нужно немного времени.
- Я понимаю, – кивнул он с болью в глазах.
Это чуть не лишило меня самообладания, и я, стараясь мысленно укрепить свою решимость, вызвала в памяти картинку того, как проходила наша последняя встреча – его бледное, разгневанное лицо, и резкие слова, слетающие с губ… Но почему-то это уже не причиняло такой боли, как раньше. Конечно, вспоминать это было неприятно, но… Теперь во мне скорее вспыхивала злость на Дафну, с чьей подачи всё это началось, чем на Гарри, оказавшегося, по сути, такой же жертвой её интриги, как и мы с Драко и Альтаиром. Ох, зря эта стерва перешла дорогу нам, Стервятникам… Недаром есть шутка, что наши крылатые «однофамильцы» питаются именно стервами, отчего так и называются…
Я медлила, анализируя свои чувства. Вид поникшего, почти отчаявшегося юноши, стоящего передо мной на коленях, внушал лишь жалость и желание утешить его. А ещё… А ещё мне хотелось, чтобы он обнял меня, и заставил забыть о прошедших без него днях, как о кошмарном сне. Окончательно вытерев слёзы, я приняла решение. Протянув руку, я коснулась его встрёпанной шевелюры и мягко провела ладонью по спутанным волосам.
- Знаешь, Надежде Магического Мира не пристало стоять на коленях, – мягко заметила я. Гарри вздрогнул, и в ответ серьёзно посмотрел на меня.
- Надежде не зазорно опуститься на колени перед Любовью, – возразил он. А у меня перехватило дыхание. Мы раньше почти не говорили с ним о любви. Подразумевалось, конечно, что мы влюблены, – да и как может быть иначе в семнадцать лет? – но у нас никогда не доходило дело до настоящих признаний. И сейчас – практически впервые – я услышала от него то, что было наиболее приближено к признанию в любви из всего, что он мне говорил.
- Встань, пожалуйста, – попросила я. – Мне бы хотелось разговаривать на одном уровне.
- Хорошо, – согласился парень, поднимаясь и замирая буквально в шаге от меня. Гарри был чуть выше, чем я – где-то на полголовы, так что мне не приходилось особенно сильно запрокидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Блейз… Ты… Ты оставишь мне хотя бы надежду на то, что со временем сможешь меня простить? – спросил он. Не знаю, что именно из этого – сами слова, сказанные хриплым, дрожащим голосом, полным надежды, или его взгляд, виноватый и одновременно любящий, – окончательно растопило сковавший моё сердце лед обиды. Скорей всего, всё сразу. Решение пришло мгновенно, и я поняла, что иного в этот момент и быть не может. Сохраняя серьёзный вид, я вздохнула и покачала головой.
- Нет, – ответила я. Лицо Гарри подёрнулось тенью. Юноша сглотнул, опуская взгляд, и я, не давая себе передумать, протянула руку и положила ладонь к нему на грудь.
- В этом нет нужды, – продолжила я начатую фразу. Зелёные глаза моргнули и снова уставились на меня со смесью недоверия и надежды. И я, окончательно отринув сомнения, словно бросилась в омут головой.
- Я не сержусь на тебя, больше нет, Гарри. Я… Я просто больше не могу находиться… вдали от тебя.
Медленно, словно всё ещё не доверяя тому, что услышал, он накрыл ладонью мою руку, лежащую у него на груди, а потом – ещё медленнее – притянул меня к себе. А я заглянула ему в глаза и ободряюще улыбнулась.
Это стало последней каплей для Гарри. Его сильные руки крепко прижали меня к нему, стиснули, обвились вокруг меня, и, прижавшись щекой к его плечу, я прильнула к нему в ответ. Мерлин великий, как же мне его не хватало! Я обняла его и, уткнувшись лицом в его свитер, закрыла глаза. Неужели ещё этим утром я сидела в ассиенде и думала о том, что возможно, останусь там навсегда? Разве я смогла бы жить без него – без Гарри?
- Блейз, – выдохнул он, уткнувшись лицом в мои волосы, и я впервые пожалела, что применила это дурацкое средство, сама толком не зная, зачем. Гарри, однако, ни словом, ни делом не выразил своего недовольства переменой моего образа. – Мерлин, Блейз, как я скучал по тебе!
- Я тоже, – пробормотала я, крепче прижимаясь к нему. Он как-то странно дёрнулся – то ли всхлипнул, то ли усмехнулся, но не отодвинулся и не выпустил меня, лишь чуть ослабил объятье, когда я сама отодвинулась немного, поднимая голову. Правильно истолковав это движение, Гарри не заставил себя ждать и поцеловал меня – сначала нежно и трепетно, словно боясь поверить, что это не сон – а потом со всё возрастающим пылом. Я ответила на поцелуй с не меньшим энтузиазмом, зарывшись пальцами одной руки в его волосы, а второй поглаживая спину юноши. Остановились мы нескоро, когда у меня уже начала затекать шея, а дыхание у обоих сбилось от волнения. Я опустила голову на плечо Гарри, а он, переводя дух, крепче прижал меня к себе.
- Драко сказал, что ты могла не вернуться из Бразилии, – тихо сказал он чуть погодя, когда улеглось немного первое волнение, и мы смогли хоть чуть-чуть начать соображать головой, а не только сердцем.
- Ну, я бы на это не поставила, – чуть лениво отозвалась я, не поднимая головы с его плеча, на котором удобно устроилась. – По крайней мере, теперь. Хотя… боггарт меня разберёт. Ещё этим утром я сомневалась, что вообще тебя когда-нибудь прощу, даже если ты будешь на коленях передо мной стоять. Признавайся, Поттер, научился мысли читать на расстоянии? – хмыкнула я. Гарри как-то напрягся, чуть вздрогнув.
- Не твои, – отозвался он. Я нахмурилась.
- А чьи?
- Волдеморта, – отозвался он, помрачнев. Я вздохнула.
- В высшей степени романтично – вспоминать его в такой момент, – прокомментировала я. Гарри смутился, однако рук не разжал.
- Прости, я не подумал, – пробормотал он.
- Ты вообще редко думаешь, в этом твоя беда, – хмыкнула я и всё-таки подняла голову, чтобы заглянуть ему в лицо. – Но в этом же, наверное, и твой особый шарм.
- Только в этом? – поднял брови Гарри с хулиганской улыбкой. Я рассмеялась.
- Тебе никогда не говорили, что если девушке ещё простительно нарываться на комплименты, то парню это не к лицу? – спросила я. Гарри беззаботно фыркнул.
- Это разве комплименты, – пожал плечами он. – Это просто констатация очевидного.
- М-да, от Ветронога с Вьюжником тебя нужно срочно изолировать, – заметила я. – Они на тебя плохо влияют.
- Угу, размечталась, – фыркнул от двери Драко.
Мы с Гарри как по команде обернулись, чтобы увидеть, что двери зала распахнуты, и в проёме, за спинами дружно подпирающих собой косяки Малфоя и Блэка, виднеются три головы – две рыжие, младших представителей семейства Уизли, а третья с буйной каштановой гривой – Гермионы.
- Прошу прощения, что мы вламываемся и нарушаем ваше уединение, – лениво проговорил Дрей. Гарри хмыкнул.
- Дождёшься ты когда-нибудь, Малфой, – пообещал он. – Что случилось?
- О, ничего особенного… Просто я хотел узнать, ты быстро бегаешь?
Гарри изумлённо уставился на него.
- Вообще-то, неплохо… А почему тебя вдруг это заинтересовало?
- Ветроног, – повернулся Драко к Альтаиру вместо ответа, – помнится, ты говорил, что тебе нет равных на бегу…
- Естественно, – изогнул дугой бровь Блэк. – Кому и знать, как не тебе… – он лукаво ухмыльнулся. – А что, хочешь устроить соревнования по бегу?
- Хм… В некотором смысле, – отозвался Малфой, решительно хватая его за предплечье и подводя к нам. – Так-с, встань вот тут… Гарри, а ты рядом… Блейз, в сторону. Гермиона, Джинни… Рональд! Советую очистить проход!
- Мы что, до порога бежать будем? – хмыкнул Альтаир. – А сам не хочешь присоединиться?
- У меня такого стимула не будет, – до невозможности лукаво ухмыльнулся Драко, отступая в сторону.
- О, вот как? И что же это за стимул?
Драко бросил взгляд в сторону освободившегося дверного проёма, отступил в сторону и, подрагивая от сдерживаемого добродушного смеха, перевёл глаза на стоявших плечом к плечу Гарри и Альтаира.
- Сириус проснулся.

Интерлюдия. Приблизительно за час до конца описанных в главе событий, Хогвартс, Больничное крыло.

Сон. Окутывающий, как тяжёлое тёплое одеяло, спокойный, как лесное озеро в лунную ночь, и неодолимый, словно жажда в пустыне. Он уже и не помнил, когда ему в последний раз позволяли спать, сколько захочется – пожалуй, это было ещё в той, другой жизни. В той, где были свет и музыка, тепло и улыбки, шутки и смех, друзья и любимые… В той, которую он ещё смутно помнил – и в которую уже не надеялся вернуться. В той, которая и сама уже начинала казаться далёким и прекрасным сновидением…
Странная вещь – человеческая память. Порой она выкидывает невероятные шутки со своими владельцами. Хотя можно ли называть владельцами тех, кто лишь соприкасается с нею, но не в силах распоряжаться?
Сириус помнил. Это было почти единственным, что ему оставили новые хозяева – его память о прошлом, и память о том, чего он предпочёл бы и не помнить, будь у него выбор. Он помнил бесконечный водоворот серых переливов тумана, окружающих его в потустороннем лабиринте – когда он метался по изменчивому, непостоянному пространству, не в силах понять, где верх, а где низ, и помня лишь об одном – там, снаружи, идет битва, в которой опасность подстерегает Гарри – его Гарри, его крестника, которого доверили ему Джеймс и Лили, и которого он поклялся беречь ценой собственной жизни, посетив их могилу в Годриковой Впадине! И что же получилось вместо этого? Паренёк попал в ловушку благодаря ему – путь и невольно, пусть не зная об этом, но именно он, Сириус, стал причиной! И Альтаир, живое отражение драгоценного прошлого, оказался рядом с Гарри, и притом по той же причине. И, словно этого мало, вместо того, чтобы по-настоящему помочь, позаботиться о крестнике и племяннике, немедленно переправить обоих в безопасное место, не слушая никаких возражений, – что же сделал он? Ввязался в очередную потасовку?
Поистине, иногда наказание казалось ему справедливым. Затерявшись в серых переливах, Сириус только и мог, что думать, осознавая собственные ошибки и промахи, и сожалеть о них – каждую минуту, каждое мгновение, ничего не желая так сильно, как иметь возможность… даже не исправить то, что натворил – хотя бы попросить прощения у всех, кому принесли горе его бездумные действия…
А потом появились ОНИ. Не более, чем тёмные тени, от которых исходила смутная угроза и от которых хотелось бежать, – но он не мог двигаться по собственной воле, у него не было больше власти ни над чем, кроме своей памяти… И когда огненная длань одной из них, более высокой, коснулась его, серебристый свет тумана померк, ввергнув его во мрак.
Сколько времени прошло после этого, пока он вновь начал осознавать себя, Сириус не знал. Временами ему казалось, что он видит обрывки снов – точнее сказать, обрывки ночных кошмаров, в которых фигурировали тёмные, закутанные в плащи фигуры, и страшный нечеловек, от взгляда красных глаз которого хотелось бежать как можно быстрее и как можно дальше, но он не мог бежать, потому что по-прежнему не был властен ни над чем, кроме своей памяти…
Но однажды – как оказалось, всего лишь через несколько недель после возвращения из-за Арки, – он очнулся в подземелье, до крика напомнившем ему тюремную камеру, в которой он провёл двенадцать лет. Но нет, всё-таки это была не она. Здесь не было дементоров, и за стенами не слышался постоянный рокот моря, так что поначалу Сириус решил, что ему повезло… Скоро он узнал, что ошибался.
Будучи сильным и одарённым магом (хотя он и утратил Родовую Силу, когда его изгнали из Рода и выжгли с фамильного древа), Сириус неплохо соображал, что именно с ним сотворили. Простой Империус не даёт столь полного эффекта подчинения – наверняка это было комплексное воздействие чар и зелий. В зельеварении Блэк был не силён, и что именно за зелье ему давали, сказать бы не взялся. Зато он неплохо разбирался в чарах и в том, как им противостоять. Больше всего его пугало осознание того, что его мучителям абсолютно всё равно, сохранит ли пленник здравый рассудок. Одновременное воздействие пары Империусов, запросто способное свести с ума само по себе, пытки, – и не столь уж важно, заставляли ли они его пытать и убивать невинных магглов, или же, за неимением других жертв, пытали его самого… Лишённый даже возможности перевоплотиться в свою животную ипостась – ибо новые хозяева строго-настрого запретили это, – Сириус лишился отдушины, которая была у него в Азкабане. Но он неплохо помнил, что именно помогало ему легче переносить заключение, когда он был в обличье пса. Простота мышления, реакции на уровне инстинктов – конечно, человеку, с его более высокоорганизованным сознанием, это будет казаться примитивным, но только так он сможет сохранить хотя бы остатки разума…
Мучители частенько развлекались с пленником. Иногда Сириус понимал, что всё же сходит с ума – например, когда убитые магглы вдруг входили в его камеру, принося ему пищу, или предлагая ванну, или… Он кричал, отшатывался от них – и лишь потом слышал смех с другой стороны решёток и понимал, что это не более чем иллюзия…
А иногда – предварительно накачав его зельем по самые уши, так что без подсказки хозяина он с трудом мог сообразить, куда поставить ногу для следующего шага, – его брали на боевые вылазки Упивающихся, когда приходилось сражаться, и он сражался, не думая о том, с кем бьётся, и находя хоть какое-то утешение в возможности выплеснуть накопившиеся в душе гнев и безысходность в серии боевых заклинаний и приёмов.
Однако в последний раз что-то изменилось. Местность показалась Сириусу смутно знакомой – но зелье и чары мешали сосредоточиться и понять, где именно всё происходит. Они оказались на улицах какого-то посёлка, увешанных рождественскими украшениями. Сначала всё шло, как всегда: хозяин, выкрикивая проклятие за проклятием, вёл его за собой, и он прикрывал ему спину, а потом, на окраине деревни, когда битва уже, казалось, длилась целую вечность…
Откуда-то из-за спины, со стороны оставленных улиц, выскочил молодой паренёк. Совсем мальчишка, растрёпанный и, кажется, даже раненый, но отнюдь не потерявший боевого духа. Что-то в его облике тронуло Блэка – какие-то знакомые черты, от которых заныло сердце, и ему казалось, что ещё мгновение, и… Но тут Узы Подвластья стянулись вокруг его сознания в тугой клубок, хозяин усилил чары, одёргивая его, напоминая, чьей воле он отныне служит! О, он хорошо усвоил урок того, что бывает за неповиновение! И всё же… Он колебался. Медлил. Голос внутри его головы истошно надрывался, требуя обездвижить «мальчишку», оглушить его, подчинить… А он всё медлил, из последних сил пытаясь сопротивляться…
Как и всегда, он проиграл. Всех его сил хватило только на то, чтобы вместо того, чтобы оглушить паренька, обезоружить его. На мгновение в его сознании огненным всполохом отдалась вспышка торжества его хозяина… Но радость его была недолгой. С других сторон появились ещё какие-то люди, короткая стычка – и хозяин, развернувшись, отступил, напоследок ещё сильнее затянув узы и приказав ему сражаться и бежать.
Как и всегда в первый момент после усиления Уз, собственная воля Сириуса оказалась полностью парализованной. Как со стороны он услышал собственный голос, накладывающий Смертельное проклятие – а в следующий момент на него обрушилось Оглушающее, и он с благодарностью соскользнул в беспамятство.
За последнее время его ощущения были единственным способом хоть как-то определять время – и, судя по ним, к тому времени, как он очнулся, прошло его очень и очень немного. Сириус открыл глаза – и ему показалось, что он наконец-то сошёл с ума. Человек, склонившийся к нему с палочкой в руке, казался одновременно знакомым и незнакомым. Тонкие черты красивого лица, светлые, кажущиеся почти белыми волосы, серые глаза, смотрящие на него настороженно, точно на ядовитую змею, готовую ужалить… Когда-то, раньше, этот человек был его другом, но тогда он был заметно моложе…
- Я знаю тебя, – прохрипел Сириус, уверенный, что это очередная шутка его мучителей, и это видение, как и многие другие, начнет издеваться над ним, или, наоборот, проявлять фальшивую заботу, чтобы повеселить своих создателей… – Ты… – имя пришло само, но он знал, что прав. – Ты… Драко Малфой…
- Ты узнаёшь меня? – спросило видение. Сириус не ответил. Он усвоил – если заговорить с видением, принять его правила игры, будет только хуже. И всё же что-то казалось неправильным. Откуда взялись веревки, опутывающие тело? Прежде его никогда не связывали… Может быть… надежда была призрачной, почти эфемерной, но он уцепился за нее с отчаянием утопающего. Может быть, его подобрали другие Упивающиеся – те, что не были посвящены в его тайну? Если его узнали, они могли счесть его агентом Ордена…
- Убей… – прошептал он. Парень, склонившийся над ним, вздрогнул и заморгал.
- Что?
- Убей меня… прошу… – выдавил Сириус. Что бы ни заставило бывшего лучшего друга Альтаира принять сторону Волдеморта – он ещё совсем молод, и, если удастся разбудить в нём хоть толику жалости… – Я не могу больше служить ему… Но Тёмный Лорд жертву… не отпустит… Если в тебе ещё осталась… хоть капля… человечности… ради былой дружбы, ради Альтаира, убей меня, умоляю…
Но мольбы были тщетными – он видел это в глазах этого «Малфоя», кем бы он ни был на самом деле – видением, ожившим мертвецом или выходцем из прошлого… Тот не убьёт его. Снова лишь тщетная надежда…
- Убей меня! – собрав последние силы, крикнул Блэк, попытавшись рвануться из своих пут. Потом вспышка – и вновь беспамятство.

На сей раз забытье длилось куда дольше, но было совсем другим. В нём больше не чувствовалось угрозы, которую он после выхода из Арки ощущал вокруг себя, постоянно, словно воздух. Временами ему слышались голоса, и в полубессознательном состоянии мерещились кошмары – но теперь они напоминали лишь сны, пусть мучительные и порой страшные, но не более, чем обычные фантазии сонного разума.
Постепенно на смену этому состоянию пришел обычный крепкий сон без сновидений – казалось, он не спал так уже годы и годы. Тёплый и спокойный, окутывающий безопасностью мир, в котором иногда возникали чьи-то голоса, но и они не несли в себе угрозы. И Сириус не сопротивлялся волнам дрёмы, окутывающим его и целительным дождем проливающимся на его измученную душу.
Но вечно это продолжаться не могло. Однажды, когда его сознание в очередной раз находилось в полудрёме, ещё не бодрствуя, но и не погрузившись глубоко в пучины сна, он вдруг понял, что ощущение перестало быть комфортным. И вместе с тем пришло осознание себя.
Уже очень и очень давно он не чувствовал себя настолько хорошо. Казалось, у него не болело совсем ничего, не считая немного затёкших от долгой неподвижности спины и шеи. Но, что куда более важно – сознание было свободным, а ум ясным. Никаких чужеродных уз, никаких чар. Он был самим собой – впервые за целую вечность!
Некоторое время Сириус лежал, прислушиваясь к своим ощущениям и к окружающим его звукам. Если верить чувствам слегка онемевшего тела, он лежал в удобной кровати, не испытывая никакого дискомфорта. Во рту ощущался смутно знакомый привкус – но он был уверен, что Тёмный Лорд и его прихвостни никогда не давали ему ничего подобного. Что бы это могло быть?
Однако это недолго занимало его сознание. Если верить звукам – в помещении он был не один. Рядом находился человек, который, судя по всему, сидел возле его кровати, и, похоже… читал книгу? Время от времени до Сириуса доносилось негромкое хмыканье и шелест переворачиваемых страниц. Собравшись с духом, Блэк чуть повернул голову на звук и открыл глаза.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы глаза привыкли к приглушённому освещению и он смог сфокусировать взгляд на фигуре человека, сидящего рядом с ним в кресле и, действительно, читающего какую-то книгу. Но – что было куда более важным – он знал этого человека. Он узнавал его жесты, и сосредоточенное, спокойное выражение лица, и ритм его дыхания, и даже короткие смешки, которыми тот время от времени сопровождал процесс чтения. Знал, как падают на лоб волосы, в которых с момента их последней встречи прибавилось седины. Как меняется в зависимости от того, что он читает, выражение раньше времени постаревшего лица. И даже то, как именно поднимается рука и движутся пальцы, переворачивая страницу.
Сириус на мгновение зажмурился, пытаясь окончательно удостовериться, что перед ним не видение. Однако образ лучшего друга – единственного оставшегося лучшего друга из тех, что у него когда-то были, – не исчез.
- Всё ещё пытаешься превратить своего волка в книжного червя, Лунатик? – спросил он, сам не узнавая хриплое карканье, раздавшееся вместо его обычного голоса. Ремус вздрогнул, дёрнулся, вскидывая на него взгляд и роняя на пол свою книгу. Мгновение – и он слетел с кресла, словно подброшенный неведомой силой, и оказался на краю кровати, вглядываясь в глаза Блэка, не веря, не отпуская его взгляд, не смея и моргнуть, чтобы не упустить его.
- Бродяга, – выдохнул он. Сириус, напрягая все мышцы, пошевелился, пытаясь приподняться, но голова с непривычки закружилась. Сильные руки оборотня удержали его, но Ремус сам при этом выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.
- Мерлин Великий, Бродяга! – прошептал он снова. – Ты… как же ты… ох! – его голова поникла.
- Я тоже рад тебя видеть, – от души сказал Сириус. Ремус рассмеялся коротким, лающим смешком, смахивая слёзы, и по лицу Блэка тоже расползлась улыбка. Он ещё толком не понимал, где именно находится, и что с ним произошло, и как он сюда попал – где бы это «сюда» ни находилось. Но присутствие Люпина рядом внушало надежду, а самочувствие утверждало, что о нём заботились и лечили его. Это точно не могли делать Упивающиеся, а значит… А значит, каким бы чудом это ни казалось – его подобрали члены Ордена.
- Ну как ты? – спросил Ремус, когда улеглось первое волнение. Сириус выразительно кашлянул и покосился на тумбочку, где помещался графин с водой. Люпин хмыкнул и, налив воды, протянул Блэку стакан. Осушив его залпом, Сириус довольно крякнул, кашлянул и с блаженной улыбкой откинулся на подушку.
- А где это мы, Лунатик? – спросил он. Оборотень улыбнулся.
- Не узнаешь? Мы в Хогвартсе. Больничное крыло. Помнишь, я как-то загремел сюда после травологии, как раз перед полнолунием, и меня поместили в отдельную палату? Вот это она и есть.
- Ясно, – кивнул Сириус, радуясь тому, что его голос снова звучит как обычно. – А как я здесь очутился?
- Ты что-нибудь помнишь? – спросил Люпин без улыбки. Блэк вздохнул.
- Не уверен, что от моих воспоминаний есть толк. Сколько времени меня не было?
- Полтора года, – отозвался Ремус. – Сегодня сочельник. Второй с тех пор, как…
- Ясно, – кивнул Сириус. – Но постой, раз мы в школе, то, выходит, я больше не считаюсь опасным преступником? Или я тут тайно?
- Нет. Тебя оправдали постфактум, после событий в Министерстве.
- Событий?
- Ну да. Можешь себе представить, наше вмешательство в разборку Упивающихся и Гарри с его компанией принесло и более серьёзные плоды. В конце концов, заявились главные действующие лица – я имею в виду Волдеморта и Дамблдора. Насчёт их… хм, скажем так, поединка, советую лучше расспросить Гарри – он присутствовал при этом. Я же знаю всё только со слов других, а, как ты понимаешь, ни Дамблдор, ни сам Гарри не склонны были много болтать об этом.
- Гарри не пострадал? – встревоженно спросил Сириус. Люпин покачал головой.
- Не больше, чем обычно. Куда больше его расстроила твоя предполагаемая смерть. И не только его, – по лицу Ремуса промелькнула болезненная тень, как от скверного воспоминания. – Мы ведь вплоть до недавнего времени были уверены, что из-за Арки нет пути назад. Что это смерть, окончательная и бесповоротная…
- Было время, я и сам так думал, – согласился Блэк. – Там… Там трудно понять, жив ты или нет. Там нет ни пространства, ни времени. Это и не смерть, и не жизнь. Но это отвратительно. Знаешь, при всей моей «симпатии» к Лестрейнджам, хотя бы за спасение оттуда я им благодарен…
- Не переборщи с благодарностью, – хмыкнул оборотень. – Они тебя вытащили не по доброте душевной.
- Знаю, – кивнул Сириус, невольно содрогнувшись. – Поверь, этого я при всем желании не смогу забыть…
Они помолчали, и Бродяга решительно тряхнул головой.
- Так что всё-таки было ещё в Министерстве? Поединок Дамблдора и Волдеморта, ты сказал? И кто из них победил? Тёмного Лорда я видел, он… Не выглядел потрёпанным. Только не говори, что директор…
- Ну, вообще-то, поединок не был закончен в полном смысле этого слова, – пожал плечами Ремус.
С возрастающим удивлением Сириус выслушал рассказ оборотня о событиях, последовавших за его падением в Арку Смерти. К концу повествования он снова ощущал легкую слабость и головокружение, и вызванная Ремусом целительница, заохав, попеняла бывшему профессору, что он напрасно утомляет пациента. Пациент, которому казалось, что он выспался на год вперёд, попытался запротестовать, но, узнав, что вместо предполагаемого сна ему предстоит всего лишь массаж, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, и лёгкий ужин, мигом сменил гнев на милость и охотно подчинился «лечению».
После всех процедур он почувствовал себя ещё лучше. Ну, ещё бы… чуть ли не с тех пор, как он закончил школу, о нём никто так не заботился. Родные знать его не хотели, Поттеры и сами переживали не лучшие времена – ссора Джареда и Джеймса, уход сына из семьи, разрыв отношений у старшего поколения… Бывали, конечно, случайные связи, но…
Невесёлые размышления прервал донёсшийся из-за двери отдалённый, но быстро нарастающий топот. Ремус удивлённо прислушался, внезапно улыбнулся и, подмигнув Сириусу, поднялся со стула, намереваясь распахнуть дверь. Вот только сделать этого он не успел.
Раздался звучный удар, от которого дверь едва не слетела с петель. Во всяком случае, она открылась настолько стремительно, что впечаталась с размаху в стену и отлетела обратно, но была остановлена твёрдой рукой. На пороге возникла знакомая фигура – даже более чем знакомая. Сириусу на несколько секунд показалось, что он угодил в провал во времени и видит… самого себя в семнадцать лет. Та же чёрная грива до плеч, те же пылающие неукротимым огнём серые глаза, рост и фамильная стать, точёные черты лица…
Снова раздался топот, и ещё один человек показался в проёме – или, точнее, не успев вовремя затормозить, с разгону влетел в «Сириуса», до того упиравшегося руками в косяки и не отрывавшего полубезумный от радости взгляд от Блэка. Оба парня полетели на пол, не удержавшись от пары крепких словечек.
- Твою кавалерию, Бемби, а без меня ты как тормозишь?
- А кто тебя просил проход загораживать, Ветроног – в полицию записался?
Ремус от души рассмеялся, и это рассеяло наваждение.
Сириус замер, вглядываясь в лица Альтаира и Гарри, торопливо поднимавшихся на ноги. Сейчас, когда свет от свечей падал на лицо племянника, было уже сложно спутать его с собой – глаза перестали быть чисто-серыми и заискрились синевой. А Гарри… О да, он походил на Джеймса почти так же, как Альтаир – на самого Сириуса. Те же круглые очки, растрёпанные волосы, изящные, мужественные черты… И всё же этот паренёк оказался чуть меньше ростом, чем его покойный друг, чуть поуже в плечах и поизящнее, хотя не производил впечатление хрупкого или уж, тем более, изнеженного. Блэк, не отрываясь, вглядывался в лицо крестника. Раньше ему казалось, что, по крайней мере, когда Гарри вырастет, глаза Лили на лице Джеймса будут смотреться неуместно, но теперь вынужден был признать, что это не так. Семнадцатилетний Гарри Поттер превратился из несуразного, угловатого подростка в отлично выглядящего юношу, который мог бы пачками разбивать девичьи сердца, если бы только захотел. Кстати, интересно – Альтаиру удалось наконец покорить неприступную Грейнджер?
- Привет, мальчишки! – сказал Сириус, с улыбкой глядя на замерших посередине комнаты парней.
- Сириус! – дружно завопили те и кинулись к нему.
И только теперь, стиснув крестника и племянника в объятиях, Сириус наконец окончательно понял и с несмелой радостью разрешил себе поверить – он вернулся. Наконец-то по-настоящему вернулся домой.