История создания Ордена Решеток и Зеркал

Категория: Авторские работы. Другие фандомы
Фандом: Лабиринты Ехо

Бета: +
Жанр: фэнтези, POV
Рейтинг: G
Пейринг: Тундуки Мандгебух, леди Шаресс
Саммари: История создания одного из самых могущественных и загадочных орденов Соединенного Королевства.
Отношение к критике: положительное, принимается любая критика.

---

Я, Тундуки Мандгебух, ныне Великий Магистр Ордена Решеток и Зеркал, родился в небольшой рыбацкой деревушке на северо-восточном берегу Угуланда в 1460 году в славные времена правления Гурига III. К прискорбию моих родителей, я оказался трудным и несговорчивым ребенком, нелюдимым, легко раздражительным и не выказывающим интереса ни к одному из предлагавшихся мне ремесел. В возрасте пятидесяти шести лет меня отправили в Квехо к дальним родственникам, так как я вполне определенно высказался о желании посвятить свою жизнь не ловле рыбы и починке сетей, а более высоким материям - продемонстрировал своим пораженным родителям решение самостоятельно сформулированной мной задачи о длине веревки, необходимой для сплетения сети заданной длины и ширины с учетом узлов. Это оказалось достаточным, чтобы родные увидели во мне будущего торговца.
Я не спорил (ибо вообще не люблю много говорить) и согласился с идеей отправить меня к дальней родне в Квехо, где находились небольшая школа и библиотека. На то, чтобы достичь не слишком высокого уровня своих преподавателей, а затем и превзойти его, мне потребовалась лишь пара лет, после чего я, прочитав все имеющиеся в библиотеке книги, приступил к разработке собственной математической теории.
В тишине полуподвальных помещений библиотеки меня никто не отвлекал. На четвертый день моего отсутствия родственники несколько обеспокоились и нарушили мое уединение, прервав особенно сложное доказательство, над которым я трудился. Невзирая на мои протесты, меня вытащили из библиотеки, практически насильно накормили, задавая глупые вопросы типа: кто меня обижал и от кого я якобы прячусь. Неприятную сцену прервал заезжий маг, услышавший и понявший достаточно, чтобы предложить мне пойти к нему в ученики. Почтенному Алубуки Ликани требовалось разобраться с наследством из изрядного количества старинных книг, и он собирался предложить местному библиотекарю поработать на стороне. Молчаливый серьезный ребенок устраивал угуландского колдуна заметно больше ворчащего вонючего старика, а я разом избавился как от необходимости посещать прискучившую мне школу, так и от общества раздражавших меня и сверстников, и учителей, и родственников.
К девяноста годам я вырос в угрюмого молодого человека, коий овладел основами угуландской магии и стал идеальным молчаливым помощником для своего столь же немногословного наставника. Наведение порядка было моей страстью, удивительной в столь юном возрасте. Меня мало интересовали практические стороны применения магии, приносившей неплохой заработок моему учителю, но я не оставлял своих попыток подвести под них универсальную математическую основу. К тому же у меня открылся талант рисования. Я, не выходя из своей каморки, мог нарисовать, к примеру, вид бушующего моря во всех деталях, схваченный в один единственный миг, увиденный в далеком детстве, вызвав зафиксированную картину из памяти. Однажды мой наставник, будучи в подпитии, решил поговорить со мной по душам. Данную попытку нельзя было счесть очень удачной, и, как выяснилось позднее, движимый якобы добрыми чувствами, он решил магически исправить мой недружелюбный замкнутый нрав.
Следующие несколько лет мне совестно вспоминать, поскольку я, абсолютно забросив и рисование, и четвертый по счету незаконченный трактат, стоически торчал рядом с домом по соседству, в котором проживала Она, девушка по имени Шаресс. Угуландская магия не прибавила мне умения шутить, флиртовать и беседовать с людьми, она лишь сделала меня смешным влюбленным угрюмым безумцем, приходящим в экстаз, если удавалось увидеть хотя бы мелькнувший в окне силуэт моей возлюбленной.
Шаресс Альвиро оказалась моей полной противоположностью. Она была воздушным созданием, непринужденно щебечущим со всеми встречными молодыми людьми, вызывая их неизменное восхищение. Мрачное привидение в моем лице, плетущееся за ней по кривым улочкам Квехо до базара, до городской площади, до набережной и речного порта, она некоторое время как бы не замечала. Затем стала улыбаться и даже заговаривать. Не стоит, вероятно, даже упоминать, что мои попытки завести светскую беседу с юной красивой девушкой раз за разом оканчивались полным провалом по причине абсолютного отсутствия необходимых навыков.
Не буду вдаваться в подробности, перейду к закономерному финалу этих отношений. Мой недосягаемый идеал покинул Квехо на мостике укумбийской шикки. В городе говорили, что черноусый красавец пират пленил ее сердце буквально с первого взгляда, и она, разбив сердце своих родителей, сбежала с ним покорять бурные моря.
Пережив это известие, осознав и проанализировав собственную глупость и логически выведя причины своего подобного поведения, я провел неприятный для нас обоих разговор с Алубуки Ликани. Затем я решительно направился в Ехо, намереваясь оставить далеко позади воспоминания о прелестнице, разбившей мое сердце, и о наставнике, заколдовавшем меня. Я был уверен, что быстро займу подобающее мне место в научном сообществе столицы Соединенного Королевства. В целях экономии я направлялся в Ехо пешком, тратя лишь минимум наличных на восполнение физических сил. По дороге я продолжал работу над своим трактатом о бесконечных рядах, размеренно ступая по обочине дороги и одновременно работая за мысленным письменным столом. Поначалу я отводил каждый вечер на перенос тщательно сформулированных тезисов на бумагу, но когда взятый запас листов истощился, был вынужден тренировать память и записывать тексты лишь мысленно.
По мере моего приближения к Ехо мне все легче становилось управляться подобным образом с воображаемыми письменными приборами. Теперь я уже мог перелистывать страницы своего труда, читать, перечитывать и даже вносить изменения и дополнения. Тем временем внезапно оказалось, что я дошел до предместий Ехо, и окружавшие меня роскошные усадьбы принадлежали зажиточным горожанам, сбежавшим от шумных улиц к тихим тенистым рощам вдоль левого берега великого Хурона. Мне требовалось идти дальше к мосту и городу на правом берегу, но я остановился чуть в стороне от тракта на небольшом пустыре. Ибо перед моим мысленным взором горела длинная формула, являющаяся ключом к доказательству одной из сложнейших теорем математической магии.
Я уселся прямо на землю и еще раз проследил логический путь. Ошибок не было. Я построил в своем сознании условия конкретной задачи и применил к ним указанную формулу. Несколько часов, минувших как одно мгновение, и решение было найдено. Я позволил себе наслаждаться необычным чувством нахлынувшего на меня могущества и сформулировал следующую задачу - о наиболее устойчивой форме для использования моего открытия. Магия переполняла меня, казалось, будто я сейчас воспарю в воздух, и это требовалось немедленно исправить. Дважды проведя необходимые преобразования в функциональном пространстве, я свернул решетку узлов магического напряжения в трехмерный конус с соотношением сторон и основания в виде классического “золотого сечения”. Идеально! Пойманная в ловушку магия прекратила свои неприятные беспорядочные мельтешения и потекла ровно, заливая мой разум чистым и непреходящим экстазом от красоты и величия выведенного мной результата.
Очнулся я от неприятной яркой вспышки, каким-то образом нарушившей мою медитацию. Придя в себя, я был очень удивлен. Вместо небольшого пустыря рядом с пустынным трактом я оказался в центре площади, окруженной каменными домами, причем множество странно одетых людей опасливо таращились на меня, как на какое-то диво. Впрочем, уже в следующий миг я забыл об этой толпе, состоящей из одних идиотов, и с изумлением воззрился на медленно подходящую ко мне Шаресс… О, она неожиданно стала выглядеть иначе, чем при нашей последней встрече, это уже была не юная хрупкая девушка, а прекрасная расцветшая женщина, знающая это и использующая свою красоту как оружие. Леди Шаресс подошла ко мне и помогла подняться, поскольку все мое тело почему-то казалось странно скованным.
Пока я соображал, что следует сказать в возникшей ситуации, и формулировал вопросы, требовавшие ответа, к моим губам прижался прохладный женский палец, и меня молча, но стремительно поволокли к ближайшему зданию, оказавшемуся, как ни странно, трактиром. Успев лишь заметить вывеску в виде большого треугольника с золотым глазом наверху и странным названием “У безумного магистра”, я оказался в уютных покоях на втором этаже. Щелкнула защелка на двери, леди Шаресс решительно усадила меня в кресло и начала говорить. Опуская не относящиеся к делу подробности, кратко приведу тезисы ее монолога.
С момента нашего расставания минуло более двухсот лет.
Леди Шаресс всегда мной восхищалась и с юных лет твердо намеревалась связать свою судьбу с моей. При этом моя судьба - стать Великим Магистром могучего Ордена.
Леди Шаресс покинула Квехо не по своей воле, а будучи околдованной артефактом укумбийского пирата. Она не желает больше даже упоминать об этом ничтожестве, а его плоть давно сожрали рыбы.
Леди Шаресс безуспешно искала меня по всей Хонхоне на протяжении многих лет и лишь недавно услышала о достопримечательности на Правом берегу Ехо - неком могущественном магистре, который уже множество дюжин лет пребывает в конусе из чистой магии, защищающей его от любого внешнего воздействия. Место получило широкую известность, было указано в различных путеводителях по Ехо, заинтригованные путешественники приезжали специально из разных мест и увозили с собой сувениры на память.
Периодически мой зеркальный конус темнел, а затем становился прозрачным, позволяя рассмотреть всем интересующимся молодого, но явно весьма сильного мага, застывшего неподвижно с выражением блаженства на лице. По счастливой случайности это произошло и в тот момент, когда рядом находилась леди Шаресс. Она узнала меня и поняла, что ее долгие поиски окончены.
Прозрачность конуса была лишь первой фазой повторяющегося каждые четыре дюжины дней феномена. В следующей фазе мои глаза медленно загорались ярким золотом, затем испускали невидимые лучи и снова потухали. Все живое и неживое, попадавшее под оные лучи, мгновенно окаменевало и становилось практически неразрушимым. После несчастного случая с человеком местные власти отгородили барьерами опасный участок, на который смотрели мои невидящие глаза.
Местные торговцы, едва конус начинал темнеть, предвещая фазу прозрачности, поспешно выставляли на специальные столы различные предметы (букеты цветов, глиняные фигурки или даже живых животных и птиц в клетках), получая таким образом очередную партию сувениров на продажу.
Затем конус снова на долгое время становился зеркально блестящим.
Леди Шаресс, невзирая не только на опасность окаменения, но и на недвусмысленные угрозы со стороны владельцев сувенирных лавок и трактирщика, была полна решимости вытащить меня из моего магического заточения. Она перепробовала множество способов, обращалась к различным Орденам за помощью, но в итоге сработал придуманный ею самой способ. Моя медитация была прервана, когда лучи, испускаемые из моих глаз, отразились зеркалом леди Шаресс и ослепили меня самого.
Не успев тщательно обдумать все сказанное, я был вынужден утешать леди, которая почему-то разрыдалась. Она молила не прогонять ее и говорила, что сделает все, чтобы помочь мне исполнить свое предназначение. Я пытался сказать, что всего лишь намеревался продолжить свое обучение в Ехо, однако быстро понял, что не в силах сопротивляться двойному напору из непрекращающегося потока слов и женских слез.
Так я оказался основателем Ордена Решеток и Зеркал.
Леди Шаресс обладала невообразимой энергией и неизвестно откуда взявшимися связями в самых различных кругах столицы. Вскоре у меня появились трое учеников, все с факультета математической магии Королевского Университета, и я был неприятно поражен, на каком зачаточном уровне там преподают дифференциальное исчисление и бесконечные ряды.
Леди Шаресс заманила в наш свежеиспеченный Орден Атвина Рохха, бывшего младшего магистра Ордена Посоха в Песке, не проявлявшего большого интереса к математике, но обладавшего практической сметкой и недюжинными талантами администратора. Он лично занимался постройкой резиденции и взял на себя все финансовые вопросы.
Тогда же рядом с леди Шаресс, с удовольствием называвшей себя Великой Ведьмой Ордена Решеток и Зеркал, появились две достаточно странные женщины: леди Лария Бам и леди Аэлис Тогера. Мне кажется, что именно с их появлением леди Шаресс заметно изменилась. После переезда в свежепостроенную резиденцию Ведьмы запретили Магистрам входить в их крыло здания, кроме как для участия в совместных ритуалах, добавив множество уточнений и новых статей в орденский Устав.
Следует отметить, что хотя леди Шаресс с большим вниманием выслушивала мои лекции, но, откровенно говоря, мало что в них понимала. Тем не менее она, по ее собственным словам, уловила самую суть открытых мной принципов математически корректной магии Порядка, а дальше вместе со своими подругами активно развивала то, что она назвала Женским Путем или магией Хаоса.
Через сотню лет Ведьм в нашем Ордене оказалось в несколько раз больше чем Магистров, так как, к сожалению, природная способность к Порядку и математике встречалась в желающих стать послушниками заметно реже, чем Хаос, которым наполнена, на мой взгляд, каждая женщина.
Несмотря на то, что, как выяснилось, объединение Магистров и Ведьм в ритуалах открывало множество новых возможностей, мы продолжали поддерживать сугубо рабочие отношения с леди Шаресс, оставив в прошлом наши юношеско-девичьи томления.
Леди Лария Бам и вовсе относилась к магистрам словно к неопасным, но неприятным животным, с чьим проживанием в одном здании ей приходилось мириться.
Однако леди Аэлис Тогера, что называется, положила глаз на сэра Атвина Рохха, к тому времени Старшего Магистра, и даже родила от него сына, названного ими Эшлой. Совместные исследования леди Аэлис и сэра Атвина привели к теоретическому и практическому объединению Женского и Мужского Пути Ордена, сводя их к общей идее поддержания идеального Баланса Хаоса и Порядка. Это позволило значительно упростить и унифицировать заклинания Ордена, а также исключить большую часть магической математики из обучения послушников и послушниц Ордена.
К сожалению, плодотворная работа талантливой пары продлилась лишь чуть больше дюжины дюжин лет, пока ее не прервало ужасное событие. Один из магических экспериментов в крыле Ведьм вышел из-под контроля. В результате взрыва и выброса чистой магии резиденция Ордена изрядно пострадала, сэр Атвин и леди Аэлис были найдены разорванными на куски, а леди Шаресс бесследно исчезла.
После долгих попыток восстановить подробности трагедии леди Лария сообщила, что Великая Ведьма Шаресс не умерла, а каким-то образом продолжает быть связанной со зданием резиденции Ордена Решеток и Зеркал. Ее тело то ли растворилось в камнях, из которых сложены стены, то ли пребывает на Темной Стороне, но привязано к Темному Отражению штаб-квартиры.
С тех пор наша резиденция носит имя Шаресс, а ведьмы не могут претендовать на звание Великой.
Я же, Великий Магистр Тундуки Мандгебух, продолжаю магические изыскания, стремясь сохранять баланс Порядка и не уступающего ему по мощи Хаоса как в рамках нашего Ордена, так и в во всем Ехо.

--------------------------------------------------------------------
Тайный комментарий Старшего Магистра Эшлы Рохха

Согласно независимым источникам, не всегда благожелательно расположенным к нашему Ордену, в кратком изложении истории леди Шаресс имеются небольшие несоответствия, которые я осмелюсь привести ниже.
Покидая Квехо, леди Шаресс не только не была околдована укумбийским пиратом, но и сама зачаровала его, применяя магию убеждения. Впрочем, в той части, что пирата пожрали рыбы, она говорила правду. Шикка была атакована и потоплена королевским рейдером, охраняющим торговые маршруты. Леди Шаресс притворилась пиратской пленницей и вскоре уже оказалась в Ехо, где вела достаточно приятную, а временами скандальную жизнь, меняя одного богатого покровителя за другим.
Леди Шаресс не искала будущего Великого Магистра Тундуки Мандгебуха, более того, с некоторым трудом узнала его лицо, посетив в развлекательных целях достопримечательность на Правом Берегу Хурона.
Лучи, испускаемые глазами Великого Магистра, являлись каналами сброса излишков Магии Порядка, накапливавшейся из-за членов уравнения высоких порядков малости, отброшенных при выводе итоговой формулы. Со временем эксперименты Великого Магистра позволили ему устойчиво по желанию воспроизводить данный эффект стазиса. Попытки прервать медитацию будущего Великого Магистра леди Шаресс начала лишь через дюжину лет (а не сразу как узнала его, сидящего в магическом конусе).
Наиболее вероятной причиной начала оных попыток следует предположить полученный жесткий отказ в прошении о вступлении в Орден Семилистника. В гневе леди Шаресс порвала со своим последним покровителем (Старшим Магистром Ордена Семилистника) и поклялась жестоко отомстить и ему за оскорбительный смех, которым он отреагировал на унижение любовницы, и всему Семилистнику в целом. Добавлю, что оный Старший Магистр много позже действительно скончался при странных обстоятельствах, но прямых обвинений леди Шаресс и Ордену Решеток и Зеркал не было выдвинуто.
Укажу также, что леди Лария Бам спустя некоторое время после ужасного инцидента также таинственным образом исчезла из запертого изнутри рабочего кабинета леди Шаресс. Считается, что Старшая Ведьма Лария, последняя из Ближнего Круга, образованного самой леди Шаресс, находится в поисках Великой Ведьмы на Темной стороне.