Гермиона металась внизу, словно львица в клетке, кипя от злости и обиды. Слова Драко, его надменный тон и манера всегда оставлять последнее слово за собой выводили ее из себя. Но она молчала, говоря самой себе, что нужно быть более понимающей и терпимой к чужим слабостям и недостаткам, тогда и окружающие будут так же относиться к тебе.
Но сейчас… как Гермиона ни старалась успокоить нервы и заставить себя как ни в чем не бывало отправиться на дежурство, ее старания шли в пустую, оттого что перед глазами по-прежнему стояло ненавистное лицо соседа, а в ушах звенел холодом голос: «Я сказал: потом поговорим. Это все!».
— Это мы еще посмотрим! — наконец сломалась Гермиона и, толкнув со всей силы картинный проем, стрелой вылетела в темноту школьного коридора.
Малфоя, естественно, там уже не было, и, повинуясь инстинкту, Грейнджер повернула направо, растворяясь в опустившийся на школу мгле. Несколько минут она бездумно неслась вперед, словно ищейка взяв след Драко, а потом резко затормозила, уловив краем уха обрывок разговора, что доносился из-за угла.
— Лучше заткнись, Малфой, — угрожающе задрожал мужской голос. — Иначе я не ручаюсь за себя.
— Напугал, — презрительно бросил в ответ Драко. — Без разрешения Поттера ты и шагу ступить не осмелишься.
— Это неправда, — раздался голос еще одного человека. — Но тебе действительно лучше заткнуться, пока я собственноручно не проклял тебя.
— Уже боюсь, — осклабился Драко. — Представляю, как это, должно быть, погано — чувствовать себя полным кретином. Хотя нет… не представляю. Но ведь это твое обычное состояние, да, Уизли?
Желваки Рона заходили под кожей, а пальцы сошлись в кулаки.
— А вот скажи-ка мне, Вислый, каково это — узнать, что девчонка, по которой ты сохнешь с третьего класса, спит с другим?
— Заткнись, я сказал, — голос Рона задрожал еще сильнее.
— Что она кричит от удовольствия не «О, Боже, Рон! Да! Еще!», а стонет мое имя? — продолжал Малфой. — И пока ты коротаешь вечера в мужском туалете со своим маленьким, в чем я совершенно уверен, «другом», она просит, чтобы я не останавливался… извивается и кричит от удовольствия.
— Заткнись! — взревел Рон, кидаясь на него.
От этого дикого крика кровь Гермионы свернулась в венах, а сердце упало вниз. Она опрометью кинулась за угол, стараясь как можно быстрее добраться до места, откуда слышались холодный смех и глухие удары.
Зрелище, открывшееся ее глазам, заставило Гермиону вскрикнуть от ужаса. Рон, полностью потеряв контроль, во все силы наносил удары по лицу Драко, а тот, вместо того чтобы отбиваться, лишь злобно хохотал каким-то сумасшедшим, дьявольским смехом, словно тряпичная кукла, швыряемый кулаками противника из стороны в сторону.
— Мерлин! — воскликнула Гермиона, прижимая в ужасе пальцы к губам.
— Представляешь, Уизли, она отдалась мне, — разбитыми в кровь губами продолжал шептать Драко, — а не тебе. А знаешь почему? Да потому что девчонки не дают таким слюнтяям, как ты.
Рон ударил его под дых, и Малфой сложился пополам, издав какой-то непонятный звук. Что-то среднее между смехом и стоном.
— Он же его убьет! — Гермиона кинулась вперед.
— Стой! — рука Гарри с силой сжала ее плечо. — Не лезь. Они сами разберутся.
— Да они поубивают друг друга! — крикнула в ответ она. — Не стой столбом! Разними их!
— Нет, — только и ответил Поттер.
Услышав голос Гермионы, Рон тут же обернулся, перестав избивать Малфоя.
Еле держась на ногах, Драко прислонился плечом к стене и окинул троицу мутным взглядом. Потом перевел его на тяжело дышавшего Рона и, утерев лицо, попутно размазывая по нему кровь, ухмыльнувшись заявил:
— И это все, на что ты способен? Советую больше тренироваться, — он изобразил неприличный жест рукой, показывая, чем занимается Рон в мужском туалете. — Глядишь, и бицепс накачаешь. А я тебе пока постель нагрею…
— Заткнись, сволочь! — Рон опять кинулся на противника.
Но на этот раз Драко не стал терпеть побои, а, ловко развернувшись, схватил нападавшего за шиворот и, направив ускорение противника по касательной, со всей силы ударил его головой об стену. Уизли потерял сознание. А Гермиона испуганно вскрикнула, когда тело друга манекеном упало на каменный пол коридора.
— Черт! — Гарри кинулся к Рону, пытаясь привести его в чувство.
Он хлопал его по щекам, тряс за плечи, и наконец, еле разлепив глаза, тот уставился на него сумасшедшим взглядом. Гарри помог ему подняться и, подхватив под руку, полностью привел в вертикальное положение. Лоб Уизли был разбит, а по щеке тонкой струйкой стекала кровь.
Малфой посмотрел на потерянного в пространстве Рона и ехидно процедил сквозь зубы:
— Ну и слабак... Тебя даже бить не хочется. Пачкаться только.
Затем, чуть шатаясь, побрел по коридору, но, взглянув на застывшую в углу Гермиону, развернулся к Уизли и добавил:
— Кстати, придурок, я соврал — греть простыни для ничтожества вроде тебя не в моих правилах. Да и она, я думаю, вряд ли захочет сменить мою постель на поношенную раскладушку вроде твоей.
Сказав это, Драко пошел прочь, чуть придерживаясь рукой за стену.
Гермиона не знала, как себя вести: то ли подбежать к Рону и попытаться помочь, но она боялась, что друзья оттолкнут ее, то ли уйти, последовав примеру Малфоя.
Но решение нашлось само собой.
Незаметно для Драко Рон вытащил палочку и уже направил ее на ненавистного противника, когда, разрезая зловещую тишину, уверенно прозвучал голос Гермионы.
— Даже не думай, Рон, — она стояла бледная как смерть, направив свою палочку на него. — Это нечестно.
Драко развернулся и, увидев немую сцену, грустно ухмыльнулся.
— Ты смешон, Уизли.
— Прости меня, — всхлипнула Гермиона. В глазах стояла пелена слез.
Рон побледнел еще сильнее. В глазах плескалась сумасшедшая обида и боль.
— Прости меня, Рон. Но это неправильно. Это нечестно, — всхлипывая и все еще направляя палочку на него, Гермиона двинулась следом за Драко.
Ее трясло от страха, шока и холода. Внутри будто образовался ледник, замораживая все чувства кроме горечи и чудовищного, просто огромных размеров, чувства вины.
Старосты уже почти скрылись из вида, когда Рон вдруг заговорил снова:
— Я вызываю тебя, Малфой!
Драко медленно развернулся и окинул его фигуру полупрезрительным-полускучающим взглядом. Уизли принял оборонительную стойку, выставив вперед руку с волшебной палочкой.
— Серьезно? Хорошенько же я приложил тебя башкой о стену, если решился на дуэль.
— Рон, не глупи! — попыталась образумить его Гермиона. — Он ведь дерется не хуже Гарри.
— Не хуже? — самодовольно отозвался Малфой. — По-моему, на последнем школьном турнире я обошел его.
— Только потому, что я поскользнулся, — заметил со своего места Поттер.
— Ну да, ну да. Плохому танцору...
— Так мы будем болтать или драться? — не унимался Уизли, распаляясь все больше.
— Нет! Никаких драк. Это против правил, — стояла на своем Гермиона.
— Терпеть не могу правила, — заявил Малфой, вынимая свою палочку из мантии.
— Не нужно, пожалуйста, — кинулась к нему Гермиона. — Рон не понимает, что говорит. Ты же видишь, он ранен. — Драко лишь надменно взглянул на нее. — Я прошу тебя, Малфой. Я прошу… — Гермиона умоляюще смотрела на него. — Ты ведь знаешь, что Рон не силен в магических дуэлях. А ты… Ты намного лучше него дерешься.
— А он хоть в чем-нибудь силен? — брезгливо ответил тот, крутя между пальцев палочку.
— Малфой, я прошу тебя. Пожалуйста… — Гермиона взяла его за руку, ища в глазах хоть какой-то намек на понимание. — Я прошу тебя, Драко…
Ее просьбы и невинный жест, служащие для примирения соперников, возымели совершенно обратный эффект, и, вспыхнув от обиды, Рон прокричал:
— Хоритус Ипорио!
— Протего! — тут же пришел в себя на мгновение засомневавшийся Драко.
— Не надо, прошу! — Гермиона кинулась вперед, пытаясь образумить парней.
— Куда же ты лезешь, дура! — Малфой схватил её за шиворот и отбросил в сторону, не успев отбить заклинание.
— Конфундус! — Последнее, что она услышала, перед тем как стена, в которую попало очередное проклятие, взорвалась, погребая под осколками камней Драко.
— Малфой! — Гермиона кинулась к нему.
Он был без сознания. Из груди вырывались рваные вздохи. Его засыпало пылью и мелкими осколками камней, а на груди, прижимая тело к полу, покоился увесистый булыжник.
Малфой хватал ртом воздух, как выкинутая на берег рыба, и глухо стонал.
— Что же вы натворили, — прошептала Гермиона, падая на колени рядом с ним. — Что наделали…
К ней подбежал совершенно бледный Гарри и начал разгребать осколки стены, пытаясь освободить Малфоя из каменного плена.
— Черт! Черт! Черт! — твердил он, отбрасывая в сторону булыжники и щепки от деревянной обшивки стены.
Вместе они быстро освободили Драко.
— В больничное крыло! Срочно! — одновременно решили друзья.
— Нет… — прошептал пришедший в себя Драко. — В башню.
— Какая еще башня! — искренне изумился Гарри. — Не дури, Малфой. Тебе нужно в медпункт.
— В башню. И Снейпа. Быстро, — выдохнул тот, застонав от боли, когда ребята подняли его на ноги.
— Что будем делать? — спросил Гарри, на ходу обращаясь к Гермионе.
Она замялась, но потом, пожевав губу, ответила:
— В башню. Раз он так хочет. Спорить с Малфоем бесполезно.
— Всегда бы ты была такая покладистая, — простонал Драко, пытаясь сложить губы в ухмылку, но тут же опять зашипел от боли.
— Вот засранец! — хихикнула Гермиона, но, поймав очумевший взгляд Гарри, замолчала.
Они быстро добрались до места, благо идти было недалеко, попутно послав Патронус профессору зельеварения. Гарри аккуратно поднял Малфоя на руки и внес вверх по лестнице.
— Сюда! — Гермиона отворила дверь в спальню Драко, и Поттер, преодолев расстояние в два шага, положил его на кровать.
— Что здесь происходит? — сурово воскликнул внезапно возникший в дверях Снейп. — Что за срочность?
Но увидев бледного, как простыни, Драко, тут же закатал рукава и водрузил на прикроватный столик средних размеров черный чемоданчик.
— Что с ним случилось?
Друзья переглянулись, и, решив не скрывать правды, Гарри ответил:
— На него упала стена.
Снейп удивленно округлил глаза, но потом снова сощурил их, ядовито прошипев:
— Стены не падают просто так, мистер Поттер.
— На самом деле в нее угодило проклятие, и стена взорвалась. А Малфоя завалило камнями, — как на духу выложила Гермиона.
Профессор даже не удостоил ее взглядом, возвращаясь к своему занятию. Он достал несколько разноцветных склянок, различного вида колбы, чашки и ступки — всевозможнейшие приспособления для приготовления зелий, и принялся за изготовление микстуры.
— Вы все еще здесь, мистер Поттер? — надменно бросил Снейп, развернувшись к Гарри, который тихонько стоял у стены.
Гарри вздрогнул и уставился на учителя.
— Не помню, чтобы вас назначали старостой, — бросил Снейп, возвращаясь к своему занятию. Теперь он растирал в ступке какую-то траву. — Иными словами, вы не имеете права находиться здесь.
— Он прав, Гарри, — тихонько шепнула Гермиона. — Тебе лучше уйти.
Она осторожно взяла его за локоть и вывела в коридор.
— Иди к Рону. Проверь, как он, а я останусь здесь.
Гарри молча кивнул и покинул башню.
— Мисс Грейнджер! — тут же раздался из спальни суровый голос учителя.
Гермиона пулей влетела обратно.
— Разденьте его, — велел Снейп, продолжая колдовать над целебным зельем.
— В смысле? — она удивленно уставилась на него.
— Одежду снимите, — учитель посмотрел на нее, как на полную идиотку. — Я должен проверить, насколько опасные травмы он получил.
— Ах, да, — она робко подошла к пострадавшему и закусила губу.
Прикасаться к Малфою было до ужаса неловко, и Гермиона никак не могла решиться, только стояла и переминалась с ноги на ногу.
— Что? Почему он до сих пор одет?! — гневно воскликнул профессор, на мгновение отрываясь от своего занятия. — У вас руки отсохли, мисс Грейнджер, или не знаете, с чего начать? Так мой вам совет: начните с обуви.
Снейп окатил ее убийственным взглядом и вновь вернулся к изготовлению зелья, а она, глубоко вздохнув, принялась за выполнение поручения. Проще всего было разуть больного, с этим Гермиона справилась в два счета. После кое-как расстегнула рубашку и стащила ее с Драко, чуть не упав при этом сверху: Малфой оказался довольно тяжелым, хоть с виду и был, словно тростинка. Но самую большую трудность для Гермионы составили брюки. С бедной девушки десять потов сошло, пока она медленно и боязливо расстегивала его ширинку и стягивала вниз штаны, беспрестанно поглядывая на лицо Драко — не очнулся ли. Выслушивать скабрезные шуточки на эту тему до конца учебного года Гермионе совершенно не хотелось.
— Все намного хуже, чем я думал, — констатировал Снейп, сделав первичный осмотр больного. — У него сломано два ребра, множественные ушибы мягких тканей и еще, кажется… — Зельевар проворно достал из чемоданчика какую-то колбочку с зеленым содержимым и, откупорив пробку, капнул несколько капель на лоб Драко. Изменив цвет, жидкость из изумрудной стала оранжевой. — Да. Так оно и есть, — нахмурился Снейп. — У него жар.
— Что значит жар? — удивленно выпалила Гермиона. — Он что, заболел?
— Вы сомневаетесь в моих словах? Или знаете о болезнях больше меня, мисс Грейнджер? — презрительно скривив губы, спросил зельевар.
— Что вы, профессор! — воскликнула она. — Я не имела в виду ничего такого.
— Замечательно, — холодно отрезал учитель. — Я приготовил несколько зелий…
Он махнул на стоящие у изголовья кровати колбочки, попеременно указывая на них и называя:
— Жаропонижающее, общеукрепляющее и для срастания костей.
— Зачем вы мне все это говорите? — аккуратно поинтересовалась Гермиона, почуяв неладное.
— Я не могу остаться с ним. Моя помощь нужна еще в одном месте, — Снейп на мгновение задумался, а затем продолжил: — Я уже дал ему все, кроме первого. — Гермиона не мигая смотрела на учителя. — Вы должны проследить, чтобы он выпил жаропонижающее.
— Хорошо, — она перевела взгляд на лежащего в постели Малфоя.
— Ему может стать хуже, — заявил Снейп, заставляя Гермиону перевести взгляд обратно. — Температура — очень серьезное противопоказание к зельям, но другого выхода нет. Вы должны остаться с ним и проследить за состоянием. Вам понятно? — Гермиона кивнула. — Я приду завтра, — уже на пороге бросил тот, но потом замер и, немного помолчав, добавил: — Но если ему станет совсем плохо, немедленно вызывайте мадам Помфри.
— Хорошо, профессор, — выдавила Гермиона, смотря вслед учителю, который уже шагнул за дверь, оставляя ее наедине с больным.
За окном лил дождь, размывая реальность и превращая желтый диск луны в мутное пятно. Запретный лес стонал вдали, скрипя намокшими ветками и припадая к земле согнувшимися под тяжестью осадков листьями. А дождевые капли хлестали по стеклу, пытаясь ворваться в тускло освещенную комнату Драко.
Гермиона стояла у окна, завернувшись в плед, что принесла из своей комнаты. Серьезные карие глаза придирчиво изучали пейзаж, пытаясь углядеть сквозь мутную пелену дождя, хотя бы небольшой лучик надежды. Мир будто вторил душевному состоянию Гермионы. Так же надрывно плакал и мечтал о солнце.
— М-м-м… — застонал во сне Драко.
Гермиона повернулась, чтобы взглянуть на него. Его веки слабо трепетали, видимо, он пытался открыть глаза. Она тут же кинулась к прикроватному столику и, набрав в ложку лекарство, склонилась над ним.
— Малфой, — она аккуратно потрясла его за плечо. — Выпей это.
Драко немного приоткрыл глаза, глядя на нее мутным взглядом.
— Т-ты кто?
— Очень смешно, — фыркнула Гермиона, с негодованием наблюдая за Малфоем, который тотчас закрыл глаза, вновь проваливаясь в небытие.
— Малфой? Не засыпай! Тебе нужно выпить лекарство, — Гермиона взяла его за руку и несколько раз встряхнула. — Драко?!
Он вновь приоткрыл глаза. Видимо, собственное имя заставило его прийти в себя.
— Чего тебе? — прошептал он, еле шевеля пересохшими от жара губами.
— Вот, — Гермиона протянула ему лекарство. — Выпей.
Малфой недоверчиво покосился на ложку и вновь перевел взгляд на Грейнджер.
— Что это?
— Жаропонижающее, — немного удивленно ответила Гермиона. — Выпей, тебе станет легче.
— Кто ты? — он сглотнул слюну и тут же недовольно поморщился.
— Хватит придуриваться! — гневно воскликнула Гермиона.
— Уходи, — прошептал Драко и, неловко махнув рукой, вылил зелье на покрывало.
Гермиона вскочила на ноги и, уперев руки в бока, раздраженно бросила:
— С меня хватит, Малфой! Если хочешь лежать здесь и строить из себя мученика, попутно делая из меня дуру, то уволь! У меня есть более интересные дела, чем сидеть здесь и смотреть плохо разыгрываемое представление!
Она закинула на плечо спустившийся край пледа и, взмахнув волосами, покинула комнату.
— Пусть катится к черту! — Гермиона гневно хлопнула дверью ванны, попутно скидывая на пол покрывало, в которое была замотана.
Внутри все клокотало от злости и негодования. И как только у нее получается настолько мастерски находить на свою голову проблемы?!
Гермиона грузно опустилась на кровать, почувствовав, что села на что-то. Она неловко извлекла из-под себя найденные несколько часов назад бумаги и с укором уставилась на них, как бы говоря: «Вы еще тут!». Правда вскоре сменила гнев на милость, зажгла свечи, переоделась в ночной комплект и забралась под одеяло, собираясь насладиться поэзией. Перебрав несколько листков, она взяла в руки один из них и, смакуя строчку за строчкой, прочла:

А может быть, и не было тебя…
Ищу в воспоминаниях ответ.
Я жил как все, не веря, не любя.
А может быть, и нет…

А может быть, и не было тех слез…
В груди погашен свет,
Все клятвы ты давала не всерьез.
А может быть, и нет…

А может быть, и не было стихов…
Увял на подоконнике букет,
Отныне я свободен от оков.
А может быть, и нет…

Закончив чтение, девушка зарылась под самый подбородок в одеяло и свернулась калачиком - Гермиону охватила жуткая меланхолия. На поверхности осталась только рука, держащая лист пергамента. Душевное состояние автора было близко ей. Узнаваемо… Пусть и не до конца, пусть не на сто процентов, но она понимала и разделяла те чувства, которые хотел выразить стихами далекий и неизвестный человек. Тоска и одиночество — одни из самых острых и мучительно долго терзающих человека чувств. Они никогда не возникают из ниоткуда и никогда не исчезают в никуда.
Немного поколебавшись, она взяла в руки еще один листок, выудив его из стопки.

Многоокая мгла льет свой свет на пустырь.
Я себя добровольно сослал в монастырь.
И сижу у окна. Вновь один, вновь гоним…
Никому! Никогда! Ни Любимый, ни Сын…

Ни тебе, ни ему я не должен. Увы…
Сдохло «Я», но осталось громоздкое «Вы».
Нет причин тосковать обо мне. Не зови
И не жди… не кричи, не кляни… отпусти...

Мне спокойно в тиши своих Адовых снов,
Где нет губ твоих сладких, объятий оков.
Где кровавый закат переходит в восход,
Где никто не заметит мой ранний уход…

Гермиона отложила в сторону листок и нашарила пальцами бокал воды, который всегда ставила рядом с кроватью на ночь. Она сделала несколько глотков и бросила мимолетный взгляд на пергамент, будто боялась, что кто-то мог взять его, пока она пьет. Чужая боль настолько тронула ее, что на глаза вновь навернулись слезы.
Гермиона непроизвольно покосилась на дверь ванной, вспомнив о том, кому сейчас тоже было несладко. Она вылезла из-под одеяла и для успокоения совести решила все же проверить, как чувствует себя Малфой.
Она тихонько вошла в его спальню и замерла около кровати, смотря на него. Драко тяжело дышал, вздохи были рваными и частыми.
— Малфой? — позвала его Гермиона, дотронувшись до плеча. — Ты как?
Драко не ответил, и, немного постояв в раздумье, она подошла ближе и присела на кровать, кладя руку на его лоб. Кожа пылала.
— Кто это? — неожиданно пришел в себя Драко, схватив ее. Тонкие пальцы крепко сошлись на девичьем запястье.
— Черт! – воскликнула, испугавшись, Грейнджер. — Это я. Гермиона.
— Гермиона? – в сомнение протянул тот. — Кто ты такая?
Она подозрительно взглянула на него.
— Ты что, не помнишь?
Малфой неопределенно пожал плечам, и Грейнджер окинула его внимательным взглядом, ища хоть какой-то намек на шутку. Но Драко говорил всерьез.
— Кто ты? — еле слышно прошептал он. — Мы знакомы?
— Мы… Да. Знакомы, — не зная, как быть, ответила Гермиона.
— Ты моя девушка? — вдруг спросил Драко.
Гермиона удивленно округлила глаза, такой вариант даже в самых смелых фантазиях не приходил ей в голову.
— С чего ты это решил?
— Ну… Мы здесь одни. За окном ночь. Ты слишком молода, чтобы быть моей матерью, а сестер у меня нет. Значит либо подруга, либо девушка.
— Так может быть, я и есть подруга.
— Это вряд ли, — ухмыльнулся тот.
Гермиона вскинула вверх брови, как бы спрашивая: «Почему?»
— Если бы ты была просто подругой, то сразу сказала бы об этом. Да и во взгляде слишком много тревоги, так смотрят только те, кому ты не безразличен.
— Вовсе нет, — смутилась она, слова Малфоя застали ее врасплох.
— К тому же ты симпатичная. А я не умею дружить с красивыми девчонками. — Гермиона вспыхнула, пряча глаза. — Но, очевидно, я очень редко делаю тебе комплименты, судя по тому, как покраснели щеки, — закончил Малфой.
— Ну ты и… — Гермиона склонила голову к плечу, смущенно смотря на него. — Умеешь ввести человека в краску.
Малфой попытался приподняться, чтобы лучше её рассмотреть, но тут же поморщился от боли.
— Нет! Тебе нельзя шевелиться, — Гермиона подхватила с прикроватного столика жаропонижающее зелье и набрала его в ложку. — Лучше, на. Выпей. Это поможет.
Она прижала ложку к губам Драко. Малфой проглотил лекарство и недовольно поморщился.
— Что за гадость? Будто прокисшее пиво.
— На твоем месте я бы не сильно привередничала, — Гермиона набрала новую партию и вновь поднесла ее к его губам. — Пей.
Драко поджал губы.
— Пей, — Гермиона попыталась вложить в собственные слова как можно больше уверенности. — Тебе станет лучше.
— А что мне за это будет? — поинтересовался тот, лукаво прищурив глаза.
— Что еще за торги! — удивилась Грейнджер. — Ты болен и должен принимать лекарство, чтобы поправиться.
— Нет, — он отрицательно замотал головой. — Так неинтересно.
Гермиона тяжело вздохнула и опустила ложку с лекарством.
— Хорошо. Что ты хочешь?
— Одна ложка — один поцелуй, — ухмыльнувшись, ответил тот.
— Что? — Глаза девушки в шоке округлились.
— Эта микстура — редкостная дрянь. Что-то же должно скрасить мне ее вкус.
— Ну, уж нет! — Грейнджер встала с кровати. — Не хочешь пить, не надо. Лежи и болей дальше.
— Тебе жалко, что ли? — обиженно протянул тот. — Не хочешь парня своего поцеловать?
Гермиона замялась, не зная, что ответить на это. В упреке Драко был смысл.
— Я не могу тебя поцеловать… — она замолчала, стараясь придумать повод, в то время как Малфой скептически уставился на нее. — У тебя грипп. А это инфекционное заболевание. Если я поцелую тебя, то сама заболею. Или ты хочешь, чтобы я тоже слегла?
Она попыталась придать голосу уверенность, говоря с небольшим укором.
— Я был бы не прочь оказаться под одним одеялом с тобой, — усмехнулся Драко, — но при других обстоятельствах. Так что… ладно. Можешь не целовать.
Гермиона еле слышно выдохнула и, стараясь не упустить момент, вновь подсунула Драко микстуру.
— Выпей, если не хочешь, чтобы я тоже заболела.
Драко поморщился, но все же выпил необходимое количество лекарства.
— Молодец, хороший мальчик, — прощебетала Гермиона, вливая в него еще несколько ложек лекарства.
— Все. Больше не буду, — категорически заявил он, покосившись на новую порцию.
— Ладно. Остальное потом, — Гермиона отложила ложку в сторону и, мягко улыбнувшись, добавила: — Ты молодец.
Глаза Малфоя начали закатываться, и она тут же всполошилась.
— Драко? Ты как?
— Нормально, — выдавил он, а потом, переплетя свои пальцы с ее, прошептал: — Я немного посплю, ты не обидишься? Я сегодня устал… и на грудь что-то давит. Так странно.
— Нет, нет, спи, конечно! — воскликнула Гермиона и осторожно поднялась с покрывала.
— Ты уходишь? — рука Малфоя опять перехватила ее запястье. — Останься.
Она перевела взгляд на словно восковые пальцы Драко, сжимавшие ее руку, и, сглотнув вдруг вставший поперек горла комок, сказала:
— Ну, куда же я уйду. Я буду с тобой. Сегодня.
Гермиона подтащила к кровати кресло, сбегала к себе за пледом и, устроившись поудобнее, откинулась на спинку.
Эту ночь она твердо решила провести в спальне Драко. Его рука вновь легла на ее ладонь. Он принялся аккуратно перебирать девичьи пальцы, изредка поглядывая на смущенную этими действиями Гермиону.
— У тебя краска на безымянном пальце, — тихо заметил Драко. — Откуда она?
— Работала сегодня в Студии. Не успела, как следует отмыть.
Она закусила губу и отвела взгляд в сторону.
— Такое ощущение, будто ты стесняешься меня, — заметил Малфой. — Сколько мы встречаемся?
— Совсем недавно, — Гермиона вдруг усмехнулась, вспомнив о том, что их якобы страстный роман сейчас, наверное, главная тема для обсуждений. — И признаться, это стало неожиданностью для меня.
— Правда? — он вскинул вверх брови, удивляясь. — Почему?
Она окинула Драко взглядом и мягко улыбнулась.
— Расскажу, как только проснешься.
— Точно?
— Обещаю. У тебя ведь глаза слипаются, так зачем мучиться?
Драко неопределенно поджал губы. Он и вправду чувствовал усталость.
— Ладно. Но с тебя рассказ. — Гермиона кивнула. — Только и ты должна спать. Ложись вот тут.
Он указал на свободное место рядом с собой. Кровать Малфоя была раза в два больше койки Грейнджер, очевидно, она была личной собственностью Драко, а не казенным имуществом.
— Мне и тут неплохо, — Гермиона похлопала по креслу, в котором сидела.
— А мне плохо, когда ты так далеко. Так что ложись, а то не стану спать.
Гермионе пришлось уступить. Она бросила на кровать Драко свой плед и легла поверх него, укладывая голову на руки. Пальцы Драко тут же зарылись в ее волосы. Он улыбнулся и сказал:
— Хотелось потрогать их. Такие мягкие.
— Ты только из-за этого заставил меня лечь сюда? — спросила Гермиона, поднимая голову, чтобы взглянуть на него.
— Нет. Еще мне хотелось поближе рассмотреть тебя, — он опять мягко улыбнулся и повелительно заметил: — А теперь спи.
В окно стучал дождь, мерной мелодией прокатываясь по чувствам и переживаниям, смывая и унося прочь все тревоги дня, взамен даря спокойствие и безмятежность.
Гермиона медленно погружалась в сон.

Читать дальше --->>>