— Он злится на тебя, — тихонько прошептала Пэнси, склонив голову к Драко.
Речь шла о Тео, который всем своим видом показывал, что не желает иметь ничего общего со старым другом. Утром он демонстративно прошел мимо Малфоя, даже не удостоив взглядом, не говоря уже о приветствии.
— Мне поровну, — в ответ заявил Драко, перелистывая страницу книги.
— Ну-ну, — Пэнси отвернулась и стала писать лекцию дальше.
— Так… — профессор Лето отложил в сторону конспект и обвел взглядом аудиторию. — Я думаю, на сегодня хватит писанины, как считаете?
— Да. Да. Хватит! — заголосили наперебой ребята.
— Тогда за инструментами!
Малфой отложил в сторону перо и огляделся. Немного позади сидели Гермиона с Лиссой. Грейнджер подложила под пергамент красную знакомую Драко папку, и, откинувшись на спинку кресла, бездумно водила пером по нему, рисуя одной ей понятные каракули. Норден же обеспокоенно поглядывала на нее из-за выстроенной баррикады.
— Ну и как все прошло? — поинтересовалась Пэнси, проследив за его взглядом. — Она клюнула?
— А что, бывает иначе? — Драко закатил глаза к потолку, как и всегда, когда ленился вслух высказать возмущение.
— Более самоуверенного человека, чем ты, пожалуй, невозможно найти, — усмехнулась Паркинсон.
На что Малфой задумчиво ухмыльнулся и, бросив на неё мимолетный взгляд, сказал:
— Хочу, чтоб ты знала: я серьезно настроен на ее счет. Думаю, она именно та, кто мне нужен.
— Что? Ты, верно, шутишь? — лицо Пэнси недоумевающе вытянулось, а взгляд непроизвольно метнулся в сторону кресел, на которых сидели Гермиона и Лисса.
— Нет. Я не шучу. Я давно наблюдаю за ней, — Драко исподлобья уставился на сидящих в другом конце зала девушек и добавил: — Она — мой шанс начать все с начала.
— Но, Дрей! Это… это просто недопустимо. Послушай только, что ты говоришь! — глаза Пэнси в ужасе округлились. Взгляд метался по залу, слова Драко выбили почву из-под ее ног. — Ты не можешь связать свою жизнь с ней. Это… это просто бред какой-то.
— Почему же бред? — как ни в чем не бывало ответил тот. — Чем она хуже Тори?
— Ну и сравнение! — Пэнси щелкнула костяшками пальцев, не зная, куда деть руки.
— Не слышу вразумительного ответа.
— Да между ними просто пропасть различий! Тори хоть и была настоящей сукой, но хотя бы чистокровной! — воскликнула в гневе Паркинсон. — И вообще, у меня складывается впечатление, что ты специально выбираешь именно тех, кто больше всего раздражает меня!
— Так может быть, тебя раздражают все вокруг без исключения? — безмятежно отозвался тот.
Пэнси взвилась на ноги, окинула его пронзительным долгим взглядом и, не в силах совладать с собой, кинулась в сторону выхода, расталкивая идущих к сцене учеников.
— Что это было? — поинтересовался у Тео Блейз, проводив взглядом стремительно вылетевшую из зала Пэнси.
— Меня это не волнует, — сухо отрезал Нотт. — И тебя тоже не должно.
— Он опять ее обидел? — Блейз перевел взгляд на маячившую впереди светловолосую голову и сдвинул брови к переносице.
— Забей.
Тео сложил руки на груди и откинул голову на спинку кресла, закрывая глаза.
— Как насчет того, чтобы сегодня начать с дам? — на сцену вышел профессор Лето и жестом пригласил сидящих на отшибе подружек на сцену. Лисса толкнула локтем Гермиону, и та, вынырнув из своих мыслей, понуро поплелась следом за ней.
Драко проводил ее внимательным взглядом, цинично отмечая покрасневшие глаза и слегка растрепанную прическу.
Ведь всю пару Гермиона только и делала, что накручивала волосы на пальцы в попытке успокоиться. Он уже давно заметил эту ее особенность. Часы, проведенные в компании соседки по общежитию, не прошли впустую: даже не отдавая себя отчета, Драко подсознательно отмечал некоторые детали и черты поведения. К примеру, вот эту привычку: накручивать волосы на пальцы, когда она была расстроена или напряженно раздумывала над чем-то. Или то, как Гермиона закусывала губу, пытаясь спрятать выступившую на лице улыбку, скрытно наблюдая за ним. То, что она любила сидеть на ковре в гостиной, подобрав ноги по-турецки. И многое, многое другое, о чем Драко не задумывался до этих пор. Но сейчас Малфой мог со всей уверенностью заявить, что Грейнджер расстроена. А значит, его план работал как часы.
Драко огляделся по сторонам, ища взглядом Стива. Тот сидел неподалеку, всего через несколько кресел. Парней из «Без пяти Бесконечность» не было рядом, и, не теряя даром времени, Драко протиснулся между рядами кресел, садясь рядом с Картером.
— Привет, — непринужденно бросил Малфой, пожимая протянутую руку.
Со времени первой встречи он сблизился с Картером, сказывались скрытые мотивы, вынашиваемые слизеринцем еще с их знакомства, и личные причины. Стив был неплохим парнем, как бы ни хотелось Драко признавать этот факт.
Впервые они разговорились во время очередной репетиции, стоя за кулисами. Оказалось, что у парней довольно много общего: им нравился один и тот же стиль в музыке, оба в своих группах были фронтменами, а еще... Как бы странно это не звучало, оказались родственниками по материнской линии.
— Как жизнь? — спросил Малфой, не поворачивая головы.
— Лучше всех! — ответил Стив, счастливо улыбнувшись.
Втянувшись в беседу, они не сразу заметили, как на сцену поднялись Грейнджер с Норден, и, поговорив с преподавателем, Гермиона вернулась обратно в зал, сев в кресло на первом ряду.
— Странно, я думал, Герми будет петь с Лиссой… Их же вызвал Лето, — недоуменно протянул Картер, оторвавшись от разговора, чтобы взглянуть на сцену.
— Верно, — согласился Малфой. — Но, видимо, она отказалась петь.
— Отказалась? Но почему?
— Наверное, из-за меня, — Драко поправил прическу и откинулся на спинку кресла.
— Не понял, — Стив развернулся вполоборота и теперь выжидающе смотрел на Малфоя.
Отметив, что попытка привлечь внимание удалась с блеском, Драко мысленно ухмыльнулся и, переведя взгляд на спину Гермионы, пояснил:
— Мы поругались сегодня утром.
— А-а-а, — Стив сдвинул брови к переносице в явной попытке понять, что может быть общего между Гермионой и Драко, если ссора с последним так ее расстроила. — Не знал, что вы друзья.
— Друзья? — усмехнулся Малфой и немного склонил голову набок, как бы говоря: «Вот ты наивный, Картер!»
Стив в ответ непонимающе нахмурился и неловко заерзал в кресле, ожидая пояснения.
— Ну, если это сейчас так называется, — сладко промурлыкал Малфой, не сводя взгляда со спины Гермионы. — Мы вообще-то встречаемся.
— Что? — вот теперь Стив был действительно удивлен. — Как это — встречаетесь?
— Странно, что ты не знаешь. Она говорила, вы очень дружны.
— Ну да, — буркнул Стив, сжавшись в комок. — И давно?
— Уже несколько недель, — Драко псевдо мечтательно улыбнулся. — Кто бы мог подумать…
— Это точно, — выдохнул Стив.
Малфой окинул его мимолетным взглядом и мысленно усмехнулся, но тонких губ не коснулась и тень улыбки.
— Такое ощущение, что мои слова расстроили тебя.
— Что? Нет. Ты что, — заерзал в кресле Картер. — Я это… пойду за водой схожу. Что-то в горле пересохло.
— О! И мне прихвати, — окликнул его Малфой.
Картер вернулся спустя несколько минут и протянул Драко бутылку минералки.
— Ага. Спасибо. Ты настоящий друг, — Малфой открутил крышку и сделал несколько глотков, искоса наблюдая за Стивом.
Казалось, тот не находил себе места, нервно ковыряя пальцем сидение, будто не мог решиться на что-то.
— Ну а ты? — первым начал разговор Драко. — Встречаешься с кем-нибудь? Слышал, вы с Рейчел разбежались. Уже нашел ей замену?
Стив, делавший в это время глоток, поперхнулся водой, облив форменную рубашку.
— Я? Да нет. Пока еще нет, — кое-как ответил он, не зная, куда деть глаза.
— Чего ждешь? Последний курс, брат. Советую быстрее определяться, пока не всех нормальных девчонок разобрали, — Драко самодовольно ухмыльнулся и сделал глоток. — Я вот не стал теряться, и смотри-ка, что из этого вышло.
Он рассмеялся и хлопнул Стива по плечу.
— Да… — неуверенно протянул тот. — Ты — молодец.
Драко вскинул вверх брови, как бы говоря: «Учись, пока я жив».
— Слушай, я… пойду. Нужно с ребятами переговорить, — не в силах больше продолжать разговор, Картер поднялся на ноги и протянул Драко руку.
— Увидимся, брат, — Малфой ответил крепким рукопожатием.
Но, уже сделав несколько шагов, Стив замер, несколько секунд постоял в раздумье, затем приглушенно выругался сквозь зубы и вернулся обратно.
— У нас свидание сегодня, — выпалил он, смотря куда-то в сторону.
— Чего? — Драко оторвал взгляд от своего расписания, которое проверял в это время. — Какое свидание?
— Ну… у нас. У меня и Гермионы.
Лицо Малфоя вытянулось, он вмиг посерьезнел и сухо заявил:
— Садись.
Картер вновь присел на свое место.
— Рассказывай, — приказал Драко.
— А чего рассказывать… — смотря под ноги, ответил Стив. — Я встретил ее сегодня в коридоре, пригласил на чашку горячего шоколада, а потом… Не знаю, что на меня нашло.
— А что она? — Драко отложил в сторону пергамент и придвинулся к собеседнику, стараясь заглянуть в глаза.
— Сказала, что согласна.
Малфой резко выдохнул и отвернулся.
— Это она специально. Меня позлить.
— Что? — Картер поднял на него тяжелый взгляд.
— Гермиона в ярости способна на многое. Однажды мне назло пошла с друзьями в бар, хотя я просил ее остаться в школе. И все потому, что я работал над новой песней и не мог в этот момент оторваться. Ей же хотелось «внимания перед сном». Психанула, заявила, что для меня музыка дороже нее, и ушла. Потом, конечно, остыла, попросила прощения, сказала, что все так же любит, что была дурой, и все такое...
Стив поджал губы и сцепил пальцы в замок, этот разговор тяжело давался ему.
— Но ты… Ты правильно сделал, что сказал мне.
Картер неопределенно кивнул головой:
— Что будешь делать теперь?
— Поговорю с ней. На этот раз Гермиона перешла границу. Одно дело — бар, а другое — ссора между братьями, — Малфой сложил руки на груди и расправил плечи. — Думаю, ей следует извиниться перед тобой.
— Нет. Не нужно, — Стив поднялся на ноги. — Давай просто забудем об этом. Я не хочу больше поднимать эту тему.
— Ладно. Как скажешь, — согласился Малфой.
Картер коротко кивнул и направился прочь.
— Надо бы сказать ей, — вдруг добавил он. — Ну… что все отменяется.
— Я сам скажу. Не беспокойся, — оборвал его Малфой. — Теперь дело касается только меня и ее.
— Ладно, — сухо ответил тот, уходя.
— И что это было? – спросил кто-то за спиной Драко.
Он развернулся и, не скрывая торжества, обратился к Пэнси:
— Ты уже вернулась, дорогая?
Пэнси лишь раздраженно фыркнула и села на место, которое только что освободил Картер.
— Все плетешь свои сети, паук?
— Все плету, милая, все плету… — он подмигнул ей и широко улыбнулся.
— Думаю, если бы за искусство лжи давали премию, ты стал лауреатом.
— Да здравствуют честные дураки! Без них наша жизнь была бы так скучна, — он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, самодовольно ухмыляясь.



Вернувшись в Хогвартс, Гермиона бездумно брела по коридору, сама не зная толком, куда направляется. Взгляд бесцельно бродил по лицам идущих навстречу школьников, по предметам интерьера и пейзажу за окном, в то время как мысли занимал один единственный вопрос — почему?
Почему Стив не пришел? Неужели что-то случилось? Отчего не прислал сову или Патронус?
— Это она, смотри, — тихонько послышалось из-за спины.
— Да тихо ты, вдруг услышит, — ответил другой голос.
Гермиона остановилась и медленно обернулась, поймав в поле зрения двух первокурсников — Луи Форбса и Чака Грина, сидящих на лавке около стены. Мальчишки усердно делали вид, что заняты чтением книги, хотя та была перевернута вверх ногами.
— Услышит что? — обратилась к ним Гермиона.
— Мы ничего не говорили, — отозвался Луи.
— Нет, сказали, — Гермиона подошла ближе и, не скрывая раздражения, спросила: — Что, последние сплетни обсуждаете?
— Нет, мы вообще-то… — замялся тот, судорожно теребя в руках переплет книги, а вот другой, посмелее друга, не растерялся и спросил прямо в лоб:
— А это правда, что вы со старостой школы…
— Живо на урок! — не дала договорить Чаку Гермиона. — Не то сниму по десять баллов с каждого!
Дети резво соскочили со своих мест и кинулись наутек, она же опустилась на скамью и обессилено откинулась на каменную кладку.
Апатия — вот как можно было охарактеризовать ее новое душевное состояние. Если раньше были силы плакать и кричать, то теперь даже это стало недоступным. Слез больше не было, равно как и сил.
— Ну и чего ты этим добилась? — прозвучал над головой насмешливый девичий голос. — Только подтвердила слухи про свой роман с Малфоем.
— Нет никакого романа, — не поднимая глаз, отозвалась Гермиона.
— А они скажут, что есть, — продолжила свою мысль Пэнси.
— Ну и пусть! — Гермиона вскочила на ноги. — Тебе-то, что нужно?! Пришла поехидничать?
— О-хо-хо, — ухмыльнулась в ответ та. — Больно нужно.
— Зачем тогда? Узнать подробности?
— Я и так все знаю, — отмахнулась от Гермионы Пэнси и, отодвинув её в сторону, прошла к скамье. — Малфой рассказал.
— Может, поделишься? — гневно воскликнула Грейнджер. — Как оказалось, я все узнаю самая последняя. И про наш роман тоже.
Паркинсон окатила ее насмешливым взглядом.
— А разве ты не этого хотела?
— Что? — лицо Гермионы недоумевающе вытянулось. — Думаешь, я рада тому, что говорят про нас?
— Иначе зачем было вести себя так?
— Как?! — воскликнула она.
— Давать повод.
Слова Паркинсон удивили Гермиону, она потерянно заморгала, не в силах собрать мысли воедино.
— О-о-о, вот только не нужно делать вид, будто не понимаешь, о чем я, — Пэнси подошла вплотную и, зло цедя слова сквозь зубы, продолжила: — Я знаю, что ты задумала, грязнокровка. Но мой тебе совет — не мни себя самой умной.
— Я не понимаю…
— Все ты понимаешь, — оборвала ее Паркинсон.
Гермиона казалась потерянной и немного ошарашенной происходящим разговором.
— Не знаю, что именно сказал тебе Малфой, но я…
— Ох, заткнись! — не стесняясь в выражениях, воскликнула та.
Гермиона остолбенела, в то время как Пэнси медленно обошла ее кругом, внимательно разглядывая с ног до головы.
— Одного не пойму, — задумчиво протянула Паркинсон. — Что такого он нашел в тебе? Зачем оставил в школе? Почему принялся защищать? — Она еще раз окинула Грейнджер презрительным взглядом и вынесла вердикт: — Нет. Я бы не стала.
— Что? Подожди! — Гермиона схватила её за рукав, пытаясь обратить на себя внимание. — Что значит: «принялся защищать»?
— У него и спрашивай, — отрезала Паркинсон, рывком отнимая руку.
— Стой! Ответь на вопрос! — Гермиона еще раз схватила ее, на этот раз сильнее. В карих глазах вспыхнула решимость.
— А если не буду, то что? Ударишь? — выплюнула Пэнси, перебивая хватку Гермионы. — Смелости не хватит.
— Думаешь? — в ответ прошипела Грейнджер.
Несколько секунд они не мигая смотрели друг другу в глаза, затем Пэнси выдернула руку и рассмеялась Гермионе в лицо:
— Наивная дура, ты даже не представляешь, во что лезешь.
В ответ на оскорбление Гермиона только сильнее сжала кулаки.
— Ну, так расскажи мне, и я буду в курсе.
Пэнси на несколько секунд задумалась, прикидывая в уме, стоит ли игра свеч. Затем хитро прищурилась и протянула:
— Ну, будь по-твоему, грязнокровка. Вчера вечером, после вашей милой беседы за пролетевшим над головой Драко бокалом, он пришел в подземелья, собираясь скоротать там время до утра...
— Зачем? — влезла Гермиона.
— Потому что собирался перед завтраком встретиться с Терри, — Пэнси присела на скамью и закинула одну ногу на другую. — Зная Драко, не думаю, что Бута обрадовал бы его визит.
— Почему Малфой хотел встретиться с ним?
— Очевидно, чтобы поговорить о том, что Терри увидел не так давно в коридоре пятого этажа.
Гермиона непонимающе нахмурилась.
— О-о-о… Неужели наша маленькая звездочка до сих пор не сообразила, о чем я, — Пэнси сожалеюще поджала губы, а после ядовито рассмеялась. — Да… Видимо, Дрей изрядно переоценил твои умственные способности.
— Не переводи тему! — взвилась Гермиона. — Что произошло, когда Малфой пришел в подземелья?
— Он понял, что ошибся, — ответила Пэнси, насмешливо ухмыляясь, — и это очень его расстроило. А когда Драко расстраивается, то грустно становится всем. Такой уж он человек.
— Неужели нельзя сказать нормально? К чему эти загадки?
— Ты ведь сама хотела услышать правду.
— Да. Но я думала, она будет более конкретной, — раздраженно ответила Гермиона.
— А я думала, что стану старостой школы, — тут же нашлась Паркинсон. — Добро пожаловать в клуб, милочка.
Гермиона отвела взгляд, а Пэнси поднялась на ноги и насмешливо заявила:
— В тот самый миг, когда ты подумаешь, что хуже уже и быть не может, вспомни этот разговор. Ведь… — она подошла вплотную и, смотря Гермионе в глаза, сказала: — во всем, что произойдет с тобой, будет виноват только один человек.
— Малфой, — выдохнула Гермиона, сжимая пальцы в кулаки.
— Ты, — промурлыкала Пэнси и, ухмыляясь, направилась в сторону подземелий.
— Нет! Я не сделала ничего такого! — не помня себя, принялась кричать ей вслед Гермиона. — Я ни в чем не виновата!
Но в ответ послышался лишь злорадный смех.
— Я так и передам ему, — хихикнула Паркинсон. — Наверное…
Казалось, будто силы покинули ее. Гермиона не могла пошевелиться, лишь обреченно смотрела, как постепенно удаляется фигура Пэнси, и слушала, как гаснет голос. Но тут, будто вспышка, в голове промелькнуло — не докопайся она сейчас до истины, и жизнь пойдет прахом. Гермиона не знала, почему эта мысль вообще пришла ей на ум, но была уверена, что пришло время действовать.
Собрав в кулак всю решимость, она кинулась вперед по коридору, нагоняя Паркинсон около каменной арки, ведущей к главной лестнице.
— Что увидел тогда в коридоре Терри?! — Гермиона рывком развернула ее лицом к себе и прижала к стене. — И причем здесь Малфой?
— Ты что?! — Пэнси попыталась освободиться, но не тут-то было.
Гермиона и сама не знала, откуда взялись силы.
— Отвечай! — Грейнджер еще сильнее прижала Паркинсон к стене.
— С ума сошла?!
— Говори! Что все это значит? Что увидел Терри, и почему Малфой хотел поговорить с ним?
— Отвали! — Паркинсон все же удалось освободиться, она оттолкнула Гермиону в сторону и остервенело крикнула: — Совсем обнаглела!
— Говори!
— И не подумаю, психопатка чертова, — Пэнси отряхнула одежду. — Дрей предупреждал, что ты не так проста, как хочешь казаться. Но я не думала, что настолько.
— Ответь на вопрос, — гнула свое Гермиона, наступая на нее. — Из-за чего Малфой хотел пойти к Терри? Что ему было нужно? Как это связано с тем, что говорят про нас в школе? Зачем Малфой пустил эти слухи?
— Это не он! — наконец не выдержала Паркинсон и, взвыв с досады, кинулась к Гермионе, принимаясь теснить ее обратно. — Какая же ты все-таки дура! Дура и соплячка!
— Что!? — взвилась она.
— Дура! Дура! Дура! — зачастила Пэнси. — Предала его при первой же возможности, в то время как Дрей…. — она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Что ты… — Гермиона схватила ее за плечи, держась, словно за спасительную соломинку, и неотрывно смотря в глаза.
— Он выбрал тебя! — вдруг выкрикнула Пэнси. На лице отразилась не прикрытая беспечностью боль. — Тебя! Грязнокровку! Гриффиндорку! Наплевал на меня, напевал на друзей. Ударил Тео…. Все к черту! Все из-за тебя! — она не могла остановиться, слова лились сами собой. — А ты… Ты — глупая девчонка. Ты не ценила того, что он делал для тебя. «Непривычно и забавно»… — вдруг повторила она. — Ты просто недостойна! Ты — никто! Ты меньше, чем никто! А он… Да что ты знаешь о нем?!
Гермиона не могла пошевелиться, слова Пэнси будто сковали льдом ее конечности: сейчас она могла только стоять и молча слушать.
— Ни черта не знаешь! Да и не пыталась когда-либо узнать. Ты, очевидно, полагаешь, что из вас двоих превосходишь его? Опомнись, грязнокровка. Ты и мизинца его не стоишь. Наивная идиотка! В то время как Драко совершенная твоя противоположность: рассудительный, надежный, самодостаточный… И кровь здесь совершенно ни при чем, — лицо Пэнси раскраснелось от гнева. — Или ты думала, что это легко? Изо дня в день видеть тебя, говорить с тобой, жить под одной крышей, зная, что одним только общением с тебе подобными предаешь свою семью? Мнение отца, которого больше никогда не увидишь, потому что такие, как ты, засунули его в Азкабан! И рядом с «такими» ему приходится жить, смотреть на ваши довольные физиономии и масленые улыбки, когда перед глазами по-прежнему стоит лицо матери, провожающей мужа в тюрьму, а в ушах его последние слова. Думала ли ты когда-нибудь об этом, сравнивая вас?
Гермиона в бессилии уронила руки, которые бесполезными плетьми повисли по сторонам ее тела.
— А может, считала, что у него дел других нет, кроме вашего К.А.З.И.М.А.Та? — все распалялась Пэнси. — Что ему не нужно готовиться к конкурсу, не нужно писать новые песни и стихи? Не нужно искать свой путь в жизнь, зарабатывать уважение и признание? Ты просто пиявка! Присосалась — не отдерешь! Всю кровь выпила! Да кто ты такая вообще! — она ткнула указательным пальцем в грудь Гермионы. — Кто ты такая? Я тебя спрашиваю!
— Я не думала… — попыталась возразить та, но Пэнси живо оборвала Гермиону, ответив сама.
— Конченая эгоистка с сумасшедшими идеями в голове, которая только делает вид, что хочет помочь всем вокруг. На самом же деле удачно тешит собственное самолюбие за счет окружающих. Так вот, послушай меня внимательно, стерва, — Паркинсон придвинулась вплотную к Грейнджер и прошипела в лицо, — Я знаю, что за игру ты затеяла, маленькая мразь. Но советую сбавить обороты. Терпение мое не безгранично. Еще хоть раз… Хоть одна истерика или ссора… Если причиной разлада в группе вновь окажешься ты… О-о-о… Поверь мне на слово, грязнокровка. Ты очень сильно пожалеешь об этом. А если вновь примешься за старое — начнешь сворачивать Драко кровь и огорчать по пустякам… Я просто сожру тебя. И даже не поперхнусь. Поняла? То, что из нас двоих он предпочел тебя, еще не значит, что так будет всегда.
Пэнси еще раз окатила Гермиону ледяным взглядом и, отдернув руки, будто боялась испачкаться, отошла на несколько шагов назад. Грейнджер же осталась у стены, опустив взгляд в пол. Неизвестно по какой причине, но в груди появилось странное тянущее чувство, Гермиона пока не могла сказать, какое именно, но точно знала из-за чего — из-за слов Паркинсон.
— Он сегодня…ты даже не представляешь, что он сделал, — попыталась перетянуть Пэнси на свою сторону она. Сама, впрочем, не зная зачем.
— Мне не интересно, что он сделал, - отрезала та. — Но думаю, что отомстил…
— За что?
— Ты предала его веру в правильность собственного выбора и наплевала на данное слово, а Драко никогда не дает обещания просто так. В любом случае… ты сама виновата в своих проблемах, — ядовито бросила Паркинсон и завернула за угол, оставив Гермиону в коридоре.



Драко медленно опустился в кресло, устремив взгляд в окно, за которым вовсю лил дождь, что начался около часа назад и шел до сих пор, все усиливаясь с каждой минутой.
Ветра уже не было, как несколько часов назад, он исчез, бросив мрачный ливень на произвол судьбы. И теперь тот тоскливо стучал в окно холодными каплями, играя соло тоски и боли.
Это напомнило Драко события последних дней.
— Я начинаю сходить с ума, — тяжело вздохнул Малфой, откидываясь на спинку кресла. — Что за бред лезет в голову!
Хотелось выпить и хоть на время забыться, отбросив прочь черные мысли и угрызения совести, которые ели его с момента разговора со Стивом.
Драко поднялся из кресла и успел сделать несколько шагов, прежде чем услышал аккуратный стук.
— Малфой? — осторожно спросила Гермиона из-за двери.
Драко замер на месте, не зная, что сделать: отозваться или послушать, что будет дальше.
— Малфой? — она опять постучала в дверь. — Ты в комнате?
Драко промолчал. Раз решил притворяться, что тебя нет, значит нужно играть свою роль до конца.
— Малфой? — выдохнула Гермиона. — Драко? Драко? Ты слышишь меня?
Драко стоял посередине комнаты, не зная, как поступить. С одной стороны, он все еще мог подать голос. По интонации, с которой говорила Гермиона, было понятно, что та пришла поговорить, а не ругаться. Но с другой — они все еще были в состоянии войны. Так зачем выяснять отношения с той, кто не имеет для тебя никакого значения?
— Пожалуйста… Я знаю, что ты там. Я прошу тебя… — Гермиона прислонилась лбом к двери, тихонько шепча: — Я знаю, что ты зол на меня. И я тоже… очень обижена на тебя, но мне кажется, мы еще можем все исправить. Просто давай поговорим?
Драко не сводил глаз с деревянной двери, за которой стояла та, что, неожиданно для него самого, заставила испытывать такие разнообразные чувства: от презрения до симпатии.
Аккуратно, будто крадясь, он сделал несколько шагов и замер около двери.
— Я думаю… Возможно, я была не права. Возможно, погорячилась. Я не знаю, во что верить. Открой, прошу. Ты единственный человек, способный все объяснить. Пожалуйста…
Драко тяжело вздохнул и обхватил пальцами дверную ручку, собираясь повернуть ее. Но тут… голову будто стянуло обручем, виски прострелила боль, а в глазах потемнело. Он понял, что теряет равновесие, оседая на пол.
— Ты там! — взвизгнула Гермиона, услышав глухой стук за дверью. — Я же говорила! Зачем ты прячешься от меня?
— Тихо, — еле слышно прошептал Драко, сжимая пальцами виски, что пульсировали сумасшедшей болью.
— Открой! – Гермиона забарабанила в дверь. — Открой, мне нужно поговорить с тобой!
— Тише, тише, — бормотал Малфой, мотая головой из стороны в сторону. Он ничего не видел перед собой: мир исчез, оставив вместо себя лишь черную дыру, из которой лился возмущенный девичий голос.
— Малфой!!!
— Да заткнись ты, дура! — наконец не выдержал он, сворачиваясь клубком на полу.
Гермиона затихла. Несколько секунд стояла зловещая тишина, настолько идеальная, что Драко слышал, как в висках бьется пульс, но ее разорвал голос Грейнджер:
— Придурок! — гневно бросила она, хлопнув своей дверью.
Драко кое-как дополз до кровати и, с трудом забравшись на нее, уткнулся носом в подушку, тут же проваливаясь в сон.
Его трясло, а в голове стоял невообразимый шум. Никогда прежде ему не приходилось испытывать подобного. Это началось в школе: суставы начали странно ныть, а на тело волнами накатывать то холод, то жар. Еще утром, в душе, Драко почувствовал неладное, но не обратил на это внимания, решив, что вода недостаточно горяча. Но потом, разглядев на коже красные разводы, понял, что дело совсем не в воде… Что-то происходило с ним!
Малфой пытался отогреться, сидя в гостиной, попеременно поднося руки к камину, а в перерывах потягивая горячительное, но эффекта хватило лишь на несколько часов, а потом опять началось это.
Его сон был набором бессвязных образов и нечетких картин, что размазывались по сознанию, впитываясь в мозг вязкой слизью. А затем вновь возрождались, терзая Драко с новой силой. Он видел отца и мать, завтракающих в саду весенним утром. Видел Пэнси, Тео и Блейза, гуляющих около озера погожим летним деньком, и Гермиону, мирно спящую на его руках дождливым осенним вечером...



Влетев к себе, словно ураган, Гермиона первым делом кинулась к окну, распахивая настежь створки. Ей необходим был воздух. Крайне необходим, потому что дышать стало попросту нечем. И как только у Малфоя получается это? Доводить ее до такого сумасшедшего гнева, что горло перехватывало от злости.
Что же творится с ней? Что она делает?
Гермиона уперлась руками в подоконник и склонила голову, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями. Успокоить нервы и взять себя в руки, придумав план действий на ближайший час.
Ее попытка поговорить с треском провалилась. И как быть теперь? Пэнси больше не скажет ни слова, единственным человеком, способным пролить свет на происхождение школьной сплетни, остался Малфой, который несколько минут назад открыто дал понять, что не хочет иметь с ней никаких дел. И это вызывало… боль. Боль?
Гермиона подняла голову, смотря на окрашенное красными всполохами небо и уходящее за горизонт солнце, по щекам заструились жгучие слезы, капая на подоконник. А в груди вдруг что-то сжалось с такой силой, что она непроизвольно вздрогнула и отшатнулась от окна, оседая на пол и обхватывая руками колени. Положив сверху голову, Гермиона, уже не сдерживаясь, разрыдалась в голос, жалея себя и горюя о сказанном и сделанном в порыве гнева.
Но тут ее взгляд уцепился за что-то, блеснувшее в лучах заходящего солнца под кроватью. Гермиона сдвинула к переносице брови, пытаясь угадать, что это может быть. Затем подползла к находке и вытянула из-под кровати черную лаковую папку. На ней не было инициалов, как на всех школьных принадлежностях Гермионы. Она непонимающе нахмурилась и открыла ее. Внутри оказались какие-то заметки, наброски стихов, компакт-диски и старые записки, некоторые из них обгорели, почернев по углам, другие имели более презентабельный вид. Гермиона покрутила в руках одну из записей, затем неопределенно пожала плечами и прошла к своему плееру.


Поставила диск и нажала на «Play», предусмотрительно послав на дверь своей спальни заглушающее заклинание, как в свое время приучил ее делать Малфой.
Комната наполнилась музыкой… Легкий и позитивный мотив тут же приковал к себе внимание Гермионы. Она опустила проигрыватель на пол и села рядом, смотря на него. Разноцветные огоньки мигали на колонках, завораживая и перенося в другое измерение.
«Далеко... Корабль несет меня далеко. Далеко от воспоминаний и от людей...», — пел тонкий мальчишечий голосок.
Гермиона перевела взгляд в окно. Как же ей хотелось сейчас сесть на корабль и уплыть куда-нибудь. Настолько далеко, чтобы никто не смог найти ее там. Туда, где нет проблем, где никто не шепчется за спиной, друзья безоговорочно доверяют, а парень с фамилией Малфой вновь улыбается, чуть прищурив серые глаза, отчего они наполняются каким-то мягким серебристым светом, а не шипит сквозь зубы, как ненавидит ее.
«Звездный свет... Я буду преследовать звездный свет до конца своей жизни... Но не знаю, стоит ли оно того… — пропел мальчишка, и Гермиона почувствовала, как по щекам вновь скользнули жгучие слезы. — Держать тебя в своих объятиях... Я хочу просто держать тебя в своих объятиях...».
Одиночество и жалость к себе накрыли ее. И стало до того тошно, что войди сейчас в девичью спальню Малфой, Гермиона не раздумывая кинулась бы к нему, ища поддержки и утешения. Но дверь не открылась, и никто не вошел. Лишь паренек воодушевленно пел о том, что все возможно, обещая взять на себя ответственность и решить все ее проблемы. Голос его на какую-то долю секунды показался Гермионе знакомым, но, по всей видимости, певцу было не более двенадцати-четырнадцати лет. Уж слишком тонким и высоким был его голосок. А всем ее знакомым было уже по семнадцать.
Пытаясь взять себя в руки, Гермиона подтянула ближе неожиданную находку и принялась разбирать бумаги в надежде определить, кому принадлежала когда-то папка.
По всей видимости, она осталась в комнате от старого хозяина, наверное, он попросту забыл ее, когда собирал свои вещи. Надлежало выяснить его фамилию и вернуть вещь владельцу, по крайней мере, так собиралась поступить Гермиона, до тех пор пока не наткнулась на один из набросков со стихами.

Люблю тебя! Люблю безумно…
Пусть суждено потом страдать,
Пусть поступаю неразумно,
Но с сердцем мне не совладать.

Почти не ем, не сплю ночами,
Гляжу в окно, стихи пишу.
В толпе ищу тебя глазами,
Боюсь признаться. Не спешу.

Люблю тебя! Любовь огромна…
Мне это чувство не унять.
Она чиста, немногословна…
Скажи, как мне ее принять?

Боюсь, что ты - мое несчас…

Гермиона с жадностью ловила каждое слово, впитывая букву за буквой и ощущая себя неожиданным свидетелем чужого признания. Стих обрывался в конце страницы, она перевернула листок, но на обратной стороне ничего не было, и Гермиона принялась искать продолжение на других клочках. Безуспешно. Будто кто-то разорвал листок надвое и выкинул или сжег окончание, что, судя по обуглившимся краям, было не так уж далеко от истины.
Этот факт настолько расстроил Гермиону, что на глаза вновь навернулись слезы.
Когда она успела стать такой впечатлительной и сентиментальной?
Как следует покопавшись в бумагах, она нашла еще несколько стихов, прочесть которые так и не успела. Замок соседской спальни негромко щелкнул, и Гермиона оторвалась от своего занятия, непроизвольно метнувшись взглядом к часам. Пора было идти на дежурство. Наскоро собрав бумаги с пола, она кинула их на кровать и выбежала из комнаты.
— Стой! — воскликнула Гермиона, вылетая на балкон. — Не думаешь, что нам следует объясниться?
— Нет, — ответил Малфой, останавливаясь около выхода. – Не сейчас. Потом.
— Не ставь мне условий! — взвилась та. — Ты трус, Малфой! Сбегаешь, словно вор, лишь бы не выяснять отношения.
— Я не трус! — Драко рывком развернулся. — Я сказал: потом поговорим. Это все!
Он хлопнул дверью, заставив Гермиону подпрыгнуть на месте от резкого звука, и вылетел в коридор.