Глава 15

«Мне стыдно. Мне никогда не было стыдно, а вот сейчас...

Сегодня я проснулся... Нет, не так. Сегодня я очнулся в своем поместье, в малой гостиной на полу. Рядом со мной подавал признаки жизни Малфой. Глядя на синяки на его физиономии, я подозревал, что на моем лице тоже есть что-то подобное. На креслах и на диване в этой же комнате сидели Фрай, Нарцисса, мама и Альбус. Мальсибер, как обычно, подпирал собой стену. Все смотрели на нас прокурорским взглядом и молчали. Я попытался подняться, не тут-то было. Все тело словно задеревенело, еще бы, проспать на полу всю ночь... Картинно застонав, я перевернулся на спину и скосил глаза на своих родных. Что я пытался вызвать? Сочувствие? Хрен. Фрай злобно зыркнула, мама поджала губы, а Альбус только горестно вздохнул. Нарцисса с Мальсибером хранили ледяное молчание, только Рей слегка пошевелился и скрестил руки на груди.

Что вчера произошло? Что мы натворили такого, что моя мать и моя жена бросили все дела и прибыли сюда, а Нарцисса каким-то невероятным способом сумела найти мужа?

Наконец молчание было нарушено. Мама поднялась с дивана и, подойдя ко мне, несильно пнула мое страдающее тело.

— Очнулся, гад? — ласково поинтересовалась она у меня. — Я надеюсь, что тебе сейчас плохо. Более того, я надеюсь, что тебе, когда ты поднимешься, станет еще хуже. Я бы спросила тебя, козла, какого хера ты творишь, но не буду. Ты вряд ли это помнишь. А ждать, пока ты восстановишь свою память, свинья, у меня нет ни времени, ни желания. Хочу только посоветовать тебе вспомнить своего отца и к чему его привела любовь к горячительным напиткам. И вспомнить что ты, в отличие от Гордона, пить вообще не умеешь. Выслушивать сейчас твои нелепые извинения и оправдания я также не намерена. Поэтому сейчас я забираю с собой девочек, и отправляюсь обратно в Египет. Да, и еще. Я запретила эльфам давать вам антипохмельное. Будете сами в норму приходить. Когда придете в себя, уроды, и будете готовы к конструктивному диалогу, пришлёте сову. — С этими словами мама подошла к сидящим в креслах Фрай и Нарциссе, взяла их за руки и аппарировала.

Не понял. Что это было? С трудом поднявшись, я добрел до дивана и рухнул на него рядом с крестным.

Если я ожидал поддержки, то зря надеялся. Альбус, сдвинув брови, просто пересел в кресло. Я перевел взгляд на Рея, тот все так же стоял, скрестив руки на груди, и молча разглядывал меня.

Тогда я закрыл глаза и начал вспоминать.

Вчера я предложил Малфою напиться. Уж не знаю зачем. Затем, наверное, чтобы прекратить рефлексировать и жалеть себя. Поразмыслив, мы пришли к выводу, что в Отделе уйти в себя нам элементарно не позволят. Тогда мы решили, для разнообразия, не иначе, напиться цивилизованно, то есть в баре. Выбор бара предоставили случаю. Просто написали названия всех известных нам забегаловок на бумажках и вытягивали, закрыв глаза. «Три метлы» выпадал три раза. Решив, что это судьба, мы переместились к Розмерте.

В баре было тихо и относительно спокойно. Увольнительной для школьников не было, поэтому мы с Малфоем культурно напивались практически в одиночестве.

Розмерта, принеся нам очередную бутылку огневиски, посоветовала:

— Мальчики, вы бы хоть закусывали, что ли.

Я недоуменно посмотрел на женщину.

— Профессор Снейп, я понимаю, у всех бывают трудные дни, поэтому никого не осуждаю, но учитывая, с какой скоростью исчезают со стола бутылки, можно придти к выводу, что скоро у вас не останется денег для продолжения банкета, а в долг я не даю, — с этими словами Розмерта подмигнула мне и отошла от стола покачивая бедрами.

Я закашлялся. Люциус меланхолично похлопал меня по спине и задумчиво произнес:

— А я тебе говорил, что иллюзию не нужно было одевать. Фолта здесь никто не знает, а вот надирающийся в сомнительной компании профессор Хогвартса может вызвать подозрения.

— Я не понял, Розмерта что, действительно со мной заигрывала? — прокашлявшись, выдавил я из себя.

— Я тебе просто поражаюсь, Сев. Мне иногда кажется, что несмотря на то, что ты женат, а до этого жил довольно долго с Эванс, ты все еще остаешься девственником. Не понимаю, что тебя так поражает? Рози — охотница за скальпами, а самого неприступного профессора Хогвартса, о котором еще и очень неоднозначные сплетни гуляют, в её коллекции точно не было.

— Какие сплетни?

— Очень нехорошие. Говорят, — Люциус с заговорщицким видом наклонился ко мне, — ты с Пожирателями дело имеешь. Да-да.

— И что? Про тебя тоже подобные сплетни гуляют, — я ухмыльнулся.

Люциус хохотнул, затем разлил остатки огневиски из бутылки в стаканы.

— Знаешь, Сев, а Рози права, у нас кончились деньги, — и он быстро вывернул карманы. — У тебя я даже спрашивать не буду, ты никогда не платишь по счетам. Что будем делать? В банк пойдем? — В голосе Люциуса послышалась неуверенность.

— Неохота, — честно признался я. Мимо проплыла Розмерта, неся поднос заставленный едой, к другому столику. Я, прищурившись, посмотрел ей вслед. — Охотница за скальпами, говоришь? А скажи мне, вездесущий Люциус, у Рози в коллекции невыразимцы были? Которые тоже с довольно подмоченной репутацией.

— Ты сейчас на себя намекаешь? — неуверенно спросил Люц.

— Нет, конечно. Если бы я намекал на себя, то с неё бы Снейпа хватило. Если получится настроить Метку на вызов, мы бартер произведем. Мы ей одолжим Руквуда, а она нам обеспечит стол.

Люциус долго смотрел на меня расширившимися глазами.

— Ты в курсе, что продавать людей — безнравственно? — осторожно спросил меня друг.

— Угу, — кивнул я.

— Это совершенно беспринципно, бесчеловечно и вообще, с чего ты взял, что Руквуд может кому-нибудь понравиться?

— А мы пообещаем Розмерте, что Август ей Метку покажет, — продолжал я упрашивать Люциуса. Я не понимаю, почему я взъелся на Августа, может потому, что его не было в Отделе в тот страшный день? Или, может быть, потому, что видел, насколько он жалок, а ведь он при любом раскладе носит звание невыразимца, и неважно, чем он на самом деле занимается в Отделе. Не знаю. Но я хотел сделать с ним что-то ужасное. Я этого хотел еще больше, чем отомстить Эйвери. Я прекрасно осознавал, что если мне удастся сейчас настроить Метку на вызов, Руквуд просто постелью с довольно красивой женщиной не отделается, и я даже представить себе не мог, на что способна моя больная фантазия. Пока Люциус думал, я внезапно вспомнил Поттера. Неужели мальчишка действительно думает, что я живу на этом свете, чтобы испортить ему жизнь? Пусть после сегодняшней ночи Руквуда найдет и поинтересуется, на что способен Снейп. Никогда не понимал и не пойму Поттера. Видимо до мальчишки никак не дойдет, что мы фактически живем в Хогвартсе, и если бы профессор Снейп задался целью сделать жизнь ученика невыносимой, то ему даже особо напрягаться не пришлось бы. Конечно, это же бесчеловечно: требовать с ученика знание материала и наказывать его за шатание по школе по ночам. Да я просто зверь. Близнецам Уизли, например, достается на порядок больше, а уж про Лонгботтома я вообще молчу. Только вот они почему-то не думают, что я преследую их. Так, кажется, Люц принял решение.

— Знаешь, все это настолько гадко, настолько восхитительно низко... Я согласен! С одним условием. Сделку заключать буду я! — глаза Люциуса просто светились. В этот момент он, как никогда, был похож на того падшего ангела, в честь которого получил своё имя.

Настраивать Метку пришлось в туалете. Причем настраивать пришлось Метку Люциуса. Моя вообще не подавала никаких признаков жизни, обычная татуировка. Кое-как с грехом пополам Метка на предплечье у Люциуса зашевелилась. Змея сделала одно волнообразное движение и собралась снова застыть.

— Стоять! Куда?! — и Люциус быстро ткнул палочкой в череп, скороговоркой читая заклинание.

Руквуд появился практически сразу, Люциус успел только одернуть рукав.

Непонимающе Август крутил головой и пытался сообразить, что он делает в туалете и где, собственно, Лорд.

— А ты разве не знал, Руквуд, что наиболее приближенные к Лорду разумные имеют право вызывать его слуг, когда они им понадобятся? — лениво растягивая слова, спросил я.

— Что? Но как? Я не понимаю... Северус? — начал что-то лепетать Август.

— Видишь ли, Руквуд, нам со Снейпом пришла в голову идея проверить, на что ты способен. Разумеется, все это санкционировано Темным Лордом. Если не веришь, можешь спросить у него самого, — Люциус с усмешкой смотрел на озирающегося в панике Пожирателя. Все мы, включая самого Руквуда, прекрасно понимали, что никуда он не побежит и задавать глупые вопросы не будет.

— Пошли, Руквуд, сейчас у тебя будет первое испытание, — я приобнял съежившегося мужчину за плечи и вывел его в коридор.

Подведя Августа за наш столик, я сел. Руквуд мялся рядом, но так как приглашения присесть не поступило, то он решил не рисковать и продолжал стоять чуть ли не по стойке «смирно».

Восстановить-то его в бывшей должности я восстановил, но вот дальше зала с Пророчествами его не пускали. За Августом постоянно тенью следовал кто-то из дежурных, заставляя его каждый раз вздрагивать. Кабинет Фолта он вообще обходил по большой дуге. Запугали его до такой степени, что Август не узнал Мальсибера, однажды столкнувшись с ним лицом к лицу.

В общем, сейчас Август демонстрировал все признаки паранойи и мечтал убраться отсюда подальше. Мне его даже читать не пришлось. Всё было написано на его лице огромными буквами.

Люциус между тем о чем-то шептался с Розмертой, которая время от времени бросала лукавые взгляды в нашу сторону.

О чем они договорились мне неизвестно, но минут через пятнадцать Рози с Люцем ударили по рукам.

Малфой, повернувшись, поманил Руквуда к себе пальцем. Август засеменил к нему на подгибающихся ногах.

Розмерта, кивнув головой, потащила Августа куда-то наверх, предварительно выставив перед Малфоем огромный поднос, заставленный бутылками.

Дальше мы просто продолжили напиваться. Уложились мы в два часа. Оставшееся огневиски допивали прямо из бутылки, передавая её друг другу. Я хотел отключиться, но почему-то не мог. Это я хорошо помнил.

Через два часа прямо к нашему столику выскочил растрепанный Руквуд и буквально взмолился:

— Пожалуйста, разрешите мне уйти, это страшная женщина. Она...

— Тьфу, — сплюнул Люциус, не дав Августу договорить. — Еще мужик называется, смотреть противно. — С этими словами он встал и потянулся. Видно было, что он уже готов, потому что его изрядно кренило в сторону. — Куда теперь?

— А пошли ко мне. У меня вроде что-то дома было, — я поднялся, держась за стол.

Люциус кивнул и, подцепив одной рукой полупустую бутылку, покачиваясь подошел ко мне и вцепился свободной рукой в мою мантию. Я же, схватив Руквуда за руку, практически сразу аппарировал.

Появились мы в саду. Я всегда аппарирую именно сюда.

— Пошли, — выговорил я со второй попытки и побрел к дому.

Офира выскочила неожиданно. Повалив меня на снег, она принялась вылизывать мне лицо. Точнее, попыталась. Приблизив морду ко мне поближе, она отпрянула и начала чихать. Чихая, мантикора пятилась назад, пока не врезалась в Люциуса. Тот упал и, сфокусировав взгляд, разглядел, кто на него напал.

А вот нахрена он полез к кошке целоваться, для меня остается загадкой до сих пор. Нет, она его не порвала, она его хорошо знала и была уже давно добротно прикормлена Люциусом. Но. От него несло тем же перегаром, что и от меня. Несчастное животное, похоже, получило травму на всю оставшуюся жизнь. В итоге мантикоре удалось отбиться от возжелавшего её приласкать Малфоя, но это стоило Люциусу мантии, которую Офира просто на ленты исполосовала. Досталось и Руквуду, который ничего не делал, только сидел на снегу, с ужасом смотрел на мантикору и завывал на одной ноте.

Наконец, кошка убежала, не переставая чихать, а мы с Малфоем, придерживая друг друга, поднялись на ноги. Я стоял, покачиваясь, и смотрел сверху вниз на уже закатывающего глаза Августа, затем, повернувшись к Люциусу, невнятно произнес:

— Знаешь, Люц. Не нравится он мне. Мелкий какой-то. Он недостоин носить гордое звание Пожирателя. Нужно его... это... удлинить!

— А как?

— О, у меня есть идея, пошли, — и мы возобновили свой путь к дому.

Руквуд — мелкий. Ага. Это говорил самый низкорослый парень в Круге. Я был выше разве что миниатюрной Беллы.

Руквуд кое-как поднялся и побрел за нами. Было видно, что ему страшно.

Внезапно я остановился и, презрительно глядя на Августа, спросил:

— Ты хоть Метку запускать умеешь?

Руквуд отчаянно замотал головой.

— Ну вот что ты за бесполезное создание? Смотри как нужно. Морсмо́рдре!

Я с ужасом открыл глаза. Мерлин, я что, совсем тупой? Как? Как я смог до этого додуматься? Теперь понятно, почему все родные собрались здесь, в доме, над которым висела Чёрная Метка. Понятно, почему все на таком взводе. Непонятно только, почему мы с Малфоем всё еще живы. Если бы тот же Рей додумался сотворить нечто подобное, я бы его убил. Хотя вряд ли найдется ещё один настолько тупой идиот, который способен на такое.

Я осторожно покосился на Рея. Не представляю себе, каким образом мы будем вымаливать прощение. Я не хочу больше ничего помнить. Я не собираюсь смотреть воспоминания в думосборе.

— Малфой, — я обратился к стонущему и пытающемуся подняться с пола Люциусу, — я в завязке.

— Надолго? — простонал Люциус, держась за голову.

— Навечно, Люциус, — и я снова закрыл глаза.»

— Ну, значит, мы не узнаем, что произошло, — бодро проговорил Люциус.

— Не надейся, Люц, — голос Мальсибера просто сочился патокой. — Я, видишь ли, приобрел какую-то нездоровую привычку записывать для Северуса то, чего он не помнит. Дневник опять валялся раскрытым на столе. А я был настолько зол, что просто не смог удержаться. Так что, Уизли, там сейчас снова почерк изменится, ты не переживай, просто читай дальше.

«Знаешь, Сев, ты просто представить себе не можешь, насколько я сейчас зол. Я прочитал последнюю строчку. Значит, ты не хочешь ничего помнить? А придется.

После того, как я вышел из твоего кабинета, я направился в зал суда, который мы уже давно используем для тренировок. Мне просто необходимо было снять напряжение. После часовой нагрузки, когда от меня уже пар повалил, я сел на скамью и начал анализировать полученную информацию. Как так получилось, что я практически ничего о предстоящих делах не знал? Впрочем, я сам дурак. Давно нужно было поинтересоваться, что к чему. Фадж уйдет. Ему просто придется это сделать. И следующий министр будет одновременно жертвенным ягненком. Ведь основной удар придется именно сюда. Министерство будет атаковано дважды. Я правильно понимаю? Первый раз его захватят Пожиратели, и тогда министр погибнет героической смертью, а как же иначе. Я даже знаю, кто будет этим самым геройским министром. Все будут обо всём знать, но это, естественно, будет великая тайна. Второй раз атака начнется одновременно с Великим противостоянием добра в лице Гарри Поттера и зла в лице Лорда. Именно так, с большой буквы. И начнем эту атаку мы. Это будет невероятно сложно. Ты сможешь раздвоиться, чтобы одновременно контролировать оба участка? А я смогу? Но, думаю, еще рано об этом разговаривать. Главное, что всё встало на свои места. Закончив заниматься мозголомством, я оделся и вышел из зала.

А потом сработали чары системы безопасности, настроенные на появление Чёрной Метки. Я как раз в это время находился в операторской. Быстро выведя на экран карту, я приблизил изображение. Не представляю, каким образом я остался стоять на ногах. Метка висела над нашим поместьем.

Сорвавшись с места, я помчался в твой кабинет. Андре сказал, что ты ушел вместе с Малфоем, причем уже довольно давно.

Я просто застыл на месте и стоял, глядя куда-то в стену. В голове крутилась только одна мысль: как?

Ко мне обращались, пытались что-то спрашивать, я не слышал. Из столбняка меня вывел Эван, просто залепив пощечину.

— Проверь, — его голос звучал глухо. — Если подтвердится... — Эван замолчал.

Я неуверенно кивнул и побежал к Атриуму, чтобы аппарировать в поместье.

Почему-то точкой приземления я выбрал тот участок, где я появился здесь впервые. Навстречу мне выскочила Офира и принялась истошно мяукать и тереться об мои ноги. У меня внутри все оборвалось, если фамильяр выражает какие-то чувства к другому человеку, значит, с хозяином что-то произошло. Мне даже в голову не могло придти, что мантикора просто жаловалась на вас, уродов.

К дому я подошел как в тумане. Перед дверью стояли Эйлин с Нарциссой. В руках они держали экстренный выпуск «Пророка» с фотографией Метки и вопросом, почему Метка висит в чистом поле? «Чистое поле» было сфотографировано и помещено ниже. Разумеется, никакого дома на фотографии не было видно, но местность была вполне узнаваемой.

Фрай сидела на крыльце, обхватив себя руками. А от ворот на полной скорости по направлению к дому летел Альбус Дамблдор.

— Что случилось? — завопил директор, подбежав к нам.

Эйлин просто ткнула пальцем вверх. Мы все подняли голову. Метка была безупречной. Змея раз за разом выскальзывала изо рта скалившегося черепа.

— Я боюсь заходить, — прошептала бледная Фрай.

— Мы все боимся, дорогая, — тихо проговорила Эйлин.

— Вы боитесь, что Лорд все еще внутри? — я нес какой-то бред, глядя на темные окна дома. Хоть бы один огонек, хоть бы какой-нибудь признак жизни.

— Не пори чушь! Меньше всего я боюсь этого безносого ублюдка. Да, если он мне попадется, я его голыми руками придушу, — прошипела Эйлин. — Мы боимся заходить, потому что можем увидеть мальчиков...

— Эйлин, у Тома есть крестражи, — проговорил Альбус, глядя в одну точку. — Если не ошибаюсь, то шесть крестражей. Один был использован. А шесть на пятерых не делится. Значит, я, как самый старший, буду убивать Тома дважды! — Дамблдор сорвался на крик.

— С чего бы это? — Нарцисса не кричала, но её голос звучал безжизненно. — Я имею на это право так же, как и Вы. У меня там муж!

— У меня тоже! — Фрай вскочила.

— А у меня сын!

— У вас всех там один муж, один сын и один крестник, а у меня там два друга. Два! — меня несло. Я просто не соображал, что мы стоим и делим жизнь Лорда.

— Нужно заходить, — проговорил Альбус. — С Томом потом разберемся. Если понадобится, жребий бросим.

И тут дверь отворилась, и на пороге появился домовик.

— Хозяйки! — завопило маленькое создание. — Утихомирьте их! У нас кончился огневиски!

Мы переглянулись и, отталкивая друг друга, вломились в дом. Нас окружила темнота, и лишь из одной комнаты пробивался тусклый огонек зажженной свечи.

Я оказался возле приоткрытой двери первым.

Когда я, ворвавшись в комнату, увидел, что происходит... Меня держали Альбус и Фрай. Не скажу, что им это стопроцентно удавалось.

— Пустите меня, я убью этих уродов! Не нужно меня держать!

Вы, козлы, сидели на полу. Ковер был отброшен в сторону, а прямо на полу расчерчена шахматная доска. Вы сидели с глубокомысленным видом и двигали фигуры. И все бы ничего, только одна из фигур откатилась прямо к моим ногам. Это была бутылка! Пустая бутылка из-под огневиски. На неё был криво прилеплен кусок бумаги, на котором маггловским маркером было написано «Конь. Белый». Полные бутылки, по всей видимости, заменяли вам темные фигуры.

Ты, Сев, обернулся на звуки и недоуменно приподнял бровь:

— Ой, а чего это с тобой, Рей?

Теперь мы всей дружной толпой удерживали Альбуса, с кончиков пальцев которого сыпались огненные искры.

Вдруг откуда-то издалека раздался приглушенный вопль:

— Вытащите меня отсюда! Помогите!

— Кто это? — переводя дыхание, проговорил ели успокоившийся Альбус. — Я не удивлюсь, если там Том! Сев, кто у вас там заперт?! — директор подошел к крестничку и поднял тебя за шиворот.

— Где? — ты цеплялся за Альбуса, пытаясь устоять на ногах.

— Судя по звуку, в подземелье!

— Понятия не имею, — ты промямлил это фразу, болтаясь в воздухе.

— Быстро пошел туда и выяснил, — и Альбус благословил тебя пинком.

Ты пошел к выходу из комнаты, покачиваясь. Похоже, мать и жену ты просто не заметил. Малфой же вообще ничего не замечал, продолжая сосредоточенно изучать «доску».

Вернулся ты довольно быстро. Но этого времени хватило всем нам, чтобы немного остыть.

— Да там... Руквуд просто, — ты махнул рукой и снова сел на пол.

Я развернулся и быстро прошел по направлению к подземельям.

Руквуд обнаружился в древней пыточной. Он был голый, и он был распят на дыбе. К счастью, вы, уроды, больше ничего сделать с ним не успели. Наверное, на шахматы отвлеклись.

Август уже не орал, а просто скулил, пытаясь вырваться.

— За что они тебя? — сквозь зубы процедил я, пытаясь отвязать беднягу.

— Говорили, что я маленький и меня нужно удлинить, — прошептал Руквуд.

Развязать его у меня не получилось. Пришлось просто перерезать веревки.

Швырнув одежду, валяющуюся тут же на полу, с трудом поднимающемуся Августу, я рылся в карманах, ища портключ в Отдел.

Руквуд кое-как оделся, и я кинул ему карандаш. Вот мне интересно, а почему ты все портключи делаешь из карандашей?

Август поймал его и так и застыл, с удивлением разглядывая непонятную штуковину.

— Август, — он поднял на меня глаза. — Обливиэйт. Эйлин.

Когда Руквуд исчез, я поднялся наверх.

В комнате Эйлин пыталась оторвать руки Фрай от твоего горла. Альбус смотрел на это с явным удовольствием.

Тут Люциус, наконец, поднял глаза и с удивлением посмотрел на нас. Выцепив взглядом Нарциссу, Малфой расплылся в пьяной улыбке.

— Цисси...

Нарцисса подняла руку.

— Акцио сковородка.

Секунд через десять в комнату влетела чугунная сковородка с висящим на ручке и вопящим эльфом. Ловко поймав запрашиваемый предмет, Цисси легким движением стряхнула эльфа и, крутанув сковородку в руке, подошла к вам.

Когда Нарцисса занималась ведением дел Малфоев, она пристрастилась к большему теннису.

Слайс пришелся по твоей морде справа, реверс слева отправил тебя в нокаут.

Малфой попытался что-то вякнуть, но смэш сверху быстро заткнул его на полуслове, а бэкхенд под нижнюю челюсть уложил Люциуса рядом с тобой.

Я смотрел на это избиение с отвисшей челюстью и молился про себя, чтобы моя будущая жена ненавидела теннис. Мне даже на мгновение стало вас жалко. Но только на одно мгновение.

Вы вообще понимаете, уроды, что вы натворили?»

— Ты молился не тем богам Рей, — хихикнул Люциус. — Твоя жена любит теннис, и Цисси уже пообещала дать ей пару уроков.

— Умеешь ты утешить, — хмыкнул Мальсибер, осторожно косясь на Гермиону, которая в это время шевелила губами, видимо, проговаривая про себя названия ударов и кистью руки пытаясь их воспроизвести.

— Но. Мы, между прочим, больше не пили. А я с самого начала просил пропустить эти страницы, до следующей. — Малфой пожал плечами. — Уизли, читайте.