Название: Звезда Категория: Сумеречная Сага
Заявка: 93. Зимняя сказка, добрая и светлая. Без слеша, насилия и жестокости. Семейная теплая история. Остальное на усмотрение автора.
Музыкальное сопровождение: Бетховен - Симфония №5 (Allegro Con Brio) Бета: +
Жанр: романтика
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Канон
Саммари: Под Рождество возможны любые чудеса, и не всегда для этого нужны волшебство и сказочные персонажи. Иногда настоящим чудом оказывается то, что лучше всего тебя понимают не близкие люди, не коллеги и не твои крутые друзья, а простой парень в спортивном костюме.
– Извини, ничего не получится, – Розали произносила участливые слова, но ее голос звучал безжалостно. – Это семейная традиция – встречать Новый Год в кругу родных людей. Я должна ехать к родителям.
Сидящий напротив парень как будто стал меньше размером. В руках он теребил два куска картона с логотипом самого престижного в городе ночного клуба. Совершенно невозмутимо Роуз отпила кофе и задумалась, не добавить ли еще корицы. Происходящее ее мало волновало, скорее, забавляло. Она прекрасно знала, что присоединиться к родным Эммет уже не успевает – его близкие путешествовали по Италии, а простому фитнес-тренеру недоступно отдыхать долго. Никакой вины за собой девушка не ощущала, в конце концов, это он ее любит, а она ничего не обещала. И вообще, в жизни должно соблюдаться равновесие, а какое уж тут равновесие, если он – простой инструктор, а она – ведущий топ-менеджер и невероятная красавица.
Что касается ее самой, то Роуз уже поднадоело восхищение парня, его наивные комплименты и простенькие подарки. «Пора с ним заканчивать, только время теряю, - подумала она про себя. – Вроде как в соседнем отделе появился новый менеджер, кажется, Макс. Это уже другое дело, он хотя бы костюм носить умеет. А то с этим и на люди не показаться, вечно в майке и трениках».
– Может быть… – смущенно начал парень, и Роуз напряглась. Девушка знала, что Эммет остается один в городе, что, если бы она не тянула с ответом, он мог уехать к родителям или примкнуть к какой-нибудь компании – парень был довольно общителен.
– Нет-нет, родители очень консервативны и подобного не поймут, – раздраженно произнесла она. Но Эммет не дал ей договорить:
– Вообще-то, может, тебя подвезти?
Неожиданно… Розали представила, как будет сама тащиться в пробках, и кивнула. Водить машину она не очень любила.
– Хорошо! А обратно меня подкинет кто-нибудь из сестер.
Парень радостно улыбнулся, и на его щеках проявились две ямочки, прямо-таки вынуждающие улыбнуться в ответ. Вот и Роуз не удержалась. «Все, с ним пора рвать. Он мне явно не пара, да и поднадоел уже. Прост, весь как на ладони, скучно», – вердикт Розали был решителен и категоричен. Она отставила чашку из-под выпитого кофе и встала:
– Мне пора.
Эммет встал напротив: высоченный, крупный, темноволосый. В кафе, где обедали менеджеры двух огромных бизнес-центров, он казался совершенным инопланетянином в своих спортивных брюках, кроссовках и куртке с ярким логотипом популярного бренда. Вокруг сновали клерки среднего и высшего звена – кафе не отличалось демократизмом цен и драло со своих посетителей три шкуры за фарфор, посеребренные столовые приборы и льняные салфетки. Для Розали возможность обедать именно здесь казалась еще одним показателем ее достижений. Когда-то они с Марком…
Нет, она не будет сегодня портить себе настроение воспоминаниями почти годовой давности. Что было, то прошло. У нее все прекрасно, и завтра вечером она поедет к родителям, где, как и всегда, снисходительно посидит со своими значительно менее успешными и простенькими сестрами.
Девушка еще раз кивнула Эммету и направилась к лифтам, сразу же забыв про парня.
Несмотря ни на что, настроение испортилось. В голову упрямо лезли воспоминания о Марке и мечты, которые не сбылись. Не она первая, не она последняя, сказала ей тогда по телефону мать, и Розали даже сейчас почувствовала спазм в груди от обиды. Она красавица, умница и всегда поступала правильно, поэтому в ее жизни все должно быть прекрасно. Но тем не менее Марк предпочел какую-то стажерку из экономического отдела. Роуз не утерпела и все-таки посмотрела на нее: маленькая, плоская, с жиденькой челкой мышиного цвета и совершенно не умеющая себя подать. Такая всю жизнь проработает простым бухгалтером или с радостью усядется дома с выводком детей.
Умом Розали понимала, что произошедшее к лучшему, но объясняться, куда делось ее кольцо с бриллиантом, которое она носила всего три недели, терпеть не могла. Ее жалели. Причем окружающие делали это, хихикая и злорадствуя у нее за спиной. А в ближайшие дни ее будут совершенно искренне жалеть родители и сестры. Как будто она что-то потеряла! Роуз все равно получила свое повышение и должность. И отдельный кабинет.
Сейчас девушка ходила по этому самому кабинету от окна к двери и обратно, ровно пять шагов, и неожиданно вспомнила улыбку Эммета, когда она согласилась, чтобы тот ее подвез к родителям. За последний год Розали встречалась с тремя или четырьмя парнями и тут же рвала с ними, если ее что-то не устраивало. С Эмметом все было как-то непонятно. Она познакомилась с ним в спортклубе, в который ходила почти два года: он помог ей с дисками на тренажере. Парень показался милым и веселым, и Роуз согласилась выпить с ним кофе после тренировки, а через неделю осталась у него. Все казалось простым и легким, а главное – необременительным, поэтому и затянулось больше чем на три месяца.
Но совместное Рождество с ее родителями – явный перебор.
Так что решено: сегодня доработать, собрать вещи, завтрашний вечер провести, наряжая елку и поедая мамины вкусности, а потом Белла или Элис подвезет ее домой.
Спортклуб придется сменить. Почему-то эта мысль тоже пришла в голову.
Роуз вздрогнула и с недоумением встряхнула медовыми прядями, созданными в дорогущем салоне красоты. Почему все возвращается к Эммету? Она же больше не хочет с ним встречаться!
Наверное, потому что он ее никогда и ни о чем не просил. А еще не пытался ею похвастаться. И ему ничего не было нужно от нее, кроме того, что она сама хотела ему дать, и поэтому с ним все получалось легко и просто. На столе зазвонил телефон, и Роуз поджала губы. Все, хватит о каком-то тренере, пора работать.
На следующий день Розали дремала в машине Эммета, пока они выбирались из города через все пробки. «Шевроле» был не нов, мягко скажем, но ухожен, а в салоне царила чистота, и приятно пахло мятой. Негромко играла музыка, парень чуть слышно подпевал, чтобы не разбудить девушку. Сквозь сон Роуз посетила мысль, что так, наверное, выглядит устоявшийся брак: кофе с корицей, который Эммет, не спрашивая, принес ей на заправке, радио, настроенное под вкусы обоих, плед, поскольку девушку на месте пассажира всегда укачивало, и она старалась уснуть, и комфортное отсутствие разговоров.
«Что за ерунда? – удивилась Розали. – Я едва его знаю. Но вот откуда он так хорошо знает меня?»
Она из-под ресниц посмотрела на парня. Тот совершенно невозмутимо вел машину, лавируя в пробке, и на его лице не читалось ни капли недовольства. Как будто потратить больше пяти часов в выходной и праздничный день подобным образом для него самое приятное дело! «Если он влюблен в меня, то тем более пора рвать», – с угрызением подумала Роуз.
Родители ее жили в таунхаусе в ближнем пригороде Н. Иногда казалось, что они даже тяготились таким большим домом, но менять ничего не хотели. Денег на содержание и уплату налогов хватало, место нравилось, больница, в которой последние десять лет работал Карлайл, находилась в пятнадцати минутах неспешной езды на машине, ближайшие две подруги Эсме жили вообще в пешей доступности.
Каждое Рождество все собирались в доме родителей, наряжали елку старинными, еще прабабушкиными, игрушками, ели обязательную индейку с яблоками и смотрели шоу по телевизору…
«Это традиция», – говаривала мама и требовала от всех своих дочерей приезжать, сидеть под елкой и получать-вручать подарки.
Розали помнила, когда традиция выглядела совершенно иначе.
Она была старшей дочерью в семье, ей исполнилось восемь, когда Карлайл, наконец, закончил ординатуру и получил свое первое приличное назначение, девять – когда купили первый дом и десять – когда родилась Элис. Белла родилась еще через два года. Младшие сестры были близки по возрасту и дружили, они всегда жили в собственном доме, а еще их постоянно оставляли на попечение Роуз. Ведь она же старшая, она уже взрослая, ответственная, умная! Розали гордилась и старалась соответствовать.
До рождения младших сестер семья кочевала по съемным квартирам, и иногда спать девочке приходилось в гостиной, у нее не было модных игрушек и компьютера, что, в принципе, нормально для ребенка ординатора и ассистента менеджера. Порой Роуз ловила себя на мысли, что не очень понимает, как родители вообще ее завели. А Рождество просто не отмечали.
Сестры родились, когда отец получил место врача в отделении, а Эсме назначили менеджером в антикварной фирме. Оба родителя активно работали, выплачивали кредиты за дом и многое другое, а Роуз присматривала за сестрами. Нельзя сказать, чтобы девушка об этом сожалела, но для себя решила, что собственные дети у нее появятся только тогда, когда материально она сможет дать им все. Год назад Розали была уверена, что готова, ведь у нее есть Марк, а он – самый лучший. И все у них будет замечательно! Они любят друг друга, много и успешно работают, и их жизнь сложится прекрасно!
Банковский счет приятно радовал, и девушка уже начала присматривать дом с двумя детскими и внутренним двориком с бассейном. Выскакивать замуж, как Элис, которая практически повторила судьбу своих родителей, в девятнадцать лет сыграв свадьбу со студентом юридического колледжа и поставив крест на своем будущем, она никогда не собиралась. Сейчас сестра подрабатывала на треть ставки в антикварной фирме и мечтала о детях. Этого Роуз не понимала: о каких детях можно думать, если муж – студент, а у тебя нет надежной работы за спиной?
Сегодня с утра Розали позвонила мать и предупредила, что Белла приедет с молодым человеком, за которого собирается замуж. Роуз даже сейчас скрипнула зубами: тот оказался музыкантом. Музыкантом! То есть человеком без постоянного заработка. А сама Белла только начала учебу в университете. При этом Эсме многозначительно вздыхала, а потом спросила:
– Роуз, когда же ты остепенишься? Ты же не молодеешь.
Девушка чуть не подавилась кофе, который пила. Остепенишься?! Не молодеешь? Да, ей за тридцать, и что? Розали в прекрасной физической форме и способна содержать себя сама, у нее чудесная квартира и накоплен первый взнос на дом, она два раза в год ездит отдыхать и только что дала денег Элис на новый холодильник.
«Что за черт?» – Машина неожиданно вильнула в сторону и резко затормозила. Роуз тряхануло, и она открыла глаза. Они как-то незаметно доехали, и перед капотом «шевроле» прямо на проезжей части стояла Элис, бледная, заплаканная и с глазами на пол-лица.
Розали распахнула дверцу машины:
– Ты с ума сошла?!
– У нас катастрофа!
– И тебе здравствуй! Кто-нибудь умер? – цинично поинтересовалась Роуз, выпутываясь из пледа. За ее спиной чуть слышно усмехнулся Эммет, и неожиданно согрела мысль, что кто-то солидарен с ее реакцией, какой бы неуместной она не казалась.
– Ты что?! – Элис всхлипнула, и из ее огромных прекрасных глаз потекли крупные слезы. Роуз прекрасно знала способность сестры красиво плакать и только скривила губы. – Звезда разбилась, – прошептала Элис.
– Что?!
За спиной Эммет вылез из машины и распрямился, прислушиваясь к разговору.
– Эдвард, он разбил ее, – драматическим шепотом произнесла сестра.
– Какой еще Эдвард? – не поняла Роуз.
– Это парень Беллы.
Теперь все встало на свои места. Это была легенда и семейная традиция. По словам Эсме, каждый год стеклянную звезду, доставшуюся то ли от прабабушки, то ли от прапрадедушки, доставали и вешали на елку. Она страшно дорожила этой игрушкой, и уверяла, что пока звезда осеняет собой их дом, все будет хорошо. Зная эмоциональность матери, Розали представляла, что творится дома. И Белла хороша! Нашла себе парня!
– Что с мамой? – деловито поинтересовалась девушка.
– Еще не знает, – ответила Элис и уставилась на сестру своими большими выразительными глазами, которые просто умоляли о помощи.
Роуз прекрасно знала это выражение лица и сознавала, что оно ничего не значит, но опять купилась. Она старшая и должна все решить.
– Так, антиквар, какого года была игрушка, ты уже посмотрела?
Элис кивнула:
– 1908 год. В Н. еще есть только у мистера Б., у него коллекция.
– Белла со своим музыкантом справятся?
– Должны.
Розали уже рылась в телефоне в поисках координат мистера Б.
– Там телефон не отвечает, – пожаловалась Элис, и хрустальная слеза начала свой путь по прекрасному лицу.
– Понятно. – Роуз закончила писать письмо и отправила его на указанную почту с пометкой «очень срочно». – Ладно, пошли в дом. Ох, Эммет!
Девушка повернулась к нему и забрала сумку и пакет, которые он вытащил из багажника.
– Спасибо, что подвез! Счастливого Рождества!
Она направилась к дому, окруженному кустарником и увешанному светящимися гирляндами, и полностью сосредоточилась на решении проблемы, так что не сразу поняла вопрос сестры:
– А кто это?
– А? Знакомый. Подвез по дороге.
Роуз даже не заметила, как Эммет уехал.
Белла нервничала и теребила волосы. Ее молодой человек, Эдвард, тоже переживал и постоянно ерошил свою роскошную шевелюру, так что она уже напоминала воронье гнездо.
– Значит, так, – решила Роуз, оценив масштаб бедствия и поняв, что спасать просто нечего. – Придется сказать, что звезда разбилась…
– Нет!!! – вскричали Элис и Белла практически хором.
– Не перебивайте! Скажем, что звезда разбилась, но я смогу ее склеить. К утру что-нибудь придумаем.
– А если нет?
– «А если нет» не принимается.
Тем не менее есть вещи, которые не зависят от нашего желания. Роуз пришло смс-сообщение, что все вопросы господин Б. с удовольствием обсудит с ней после рождественских каникул, но никак не раньше.
Эсме разрыдалась и в сердцах накричала на всех.
Но самое страшное то, что Розали услышала только одну часть ее монолога:
– Что же ты за эгоистка такая, Роуз? Все время хочешь быть главной и считаешь, что можешь решать все и за всех?! Теплое участие, доброта, сочувствие – тебе они совершенно не знакомы!
Карлайл увел жену в кухню, и дом наполнился запахом валерьянки. Через полчаса глава семейства вышел в гостиную один:
– Спит.
– Может, мне лучше уехать? – спросил лохматый ухажер Беллы. Джаспер утешительно похлопал того по плечу.
– Не стоит, – Карлайл вздохнул. – Эсме очень эмоциональна, но вряд ли будет расстраиваться долго. Лучше зажгите все-таки гирлянду на доме.
Роуз взяла бокал и вышла на темный балкон.
Вот вам и Рождество…
Вокруг сияли сказочные огни: у соседей справа олени везли сани с подарками, а дом походил на волшебную избушку, а у соседей слева переливались разными цветами геометрические уличные фонари, и подсвеченный дом напоминал дворец с колоннами. Здание напротив оформили гирляндами под ледяные сосульки, а перед ним мигала сотнями лампочек огромная живая елка, которую Роуз помнила еще совсем крошечной, по пояс.
Как же тоскливо!
Она вспомнила легкую ухмылку Эммета, когда говорила при нем что-нибудь циничное. Странно, больше, как правило, никто ее не поддерживал. И не понимал ее суховатого и мрачного чувства юмора. Н-да, пора с ним рвать, так вообще непонятно до чего додуматься можно!
– Знаешь, Роуз…
– Все нормально, пап.
Под ногами Карлайла скрипнули рассохшиеся деревянные половицы балкона, и отец встал рядом. Розали скорее почувствовала, чем увидела мягкую улыбку на его лице.
– Одно время я очень удивлялся, что мы с Эсме смогли сохранить свой брак. – Отец поставил на поручень бокал и бутылку розового шампанского, принесенную с собой. «Мое любимое», – неожиданно расстроилась еще больше девушка. – А потом я понял. У нас все получилось благодаря тебе, Роуз.
– Мне?!
От неожиданности рука девушки с бокалом дрогнула и немного шампанского пролилось.
– Все нормально, пей! – Карлайл подлил вина. – Ты родилась такой здоровой, спокойной. И делала все, чтобы нам было удобно. Одна в комнате – хорошо, посидеть с игрушками – хорошо, сама засыпать, к бабушке – хорошо. С тобой никогда не было проблем, понимаешь?
– Разве это плохо?
– Нет, не плохо, но мы привыкли. И вот это уже плохо. Когда Эсме назвала тебя эгоисткой, я неожиданно понял.
– Да-да, я знаю. Мне нужно больше думать о других и…
– Не перебивай отца. Все наоборот. Тебе нужно стать эгоисткой и думать больше о себе. Ты все время боишься обременять кого-либо своими проблемами, ты со всем справляешься и всем помогаешь. И когда год назад обратилась за помощью, я даже не понял, что всего-то нужно было, чтобы тебя выслушали, обняли и погладили по головке.
Папина рука тепло и приятно прошлась по волосам.
– Помнишь, как Белла упала с качелей? Ты сама отвезла ее в больницу на такси. А поскольку пятилетнюю Элис одну оставить дома ты не могла, то взяла ее с собой и не забыла альбом для рисования и карандаши, чтобы она не скучала, пока сестру осматривал врач и накладывал швы. Мы с мамой узнали только тогда, когда все было в порядке, все было сделано.
– Пап, да что такого?..
– Тебе было четырнадцать, Роуз. И ты всегда работала: училась, вела дом, смотрела за сестрами. Но жизнь не работа, с ней не всегда нужно справляться. Иногда нужно просто дать ей возможность вывести тебя…
Телефон, лежавший на перилах, звякнул:
«С Рождеством! Ты занята? Есть полминуты?»
Карлайл замолчал и усмехнулся.
– Вот ненормальный!
– А что, дочь? Почему ненормальный?
– Ну кто пишет смски в пять часов утра? Мне же не пятнадцать!
– А тебе в пятнадцать никто и не писал смс в пять утра. По-моему, самое время начать.
«Ты можешь спуститься, или мне залезть на балкон?»
– Я, пожалуй, пойду. – Карлайл зябко повел плечами.
– Пап?
– Возможно, я не самый хороший отец, но знаю, что у тебя плохое зрение и очки, а напротив, у дома Смитов на пустой улице, стоит молодой человек у машины и явно что-то пишет в телефоне. Так что спустись к нему. Или ты хочешь почувствовать себя Джульеттой и ждешь, чтобы он залез на балкон?
– Ты читаешь мои смс?!
– Нет, Шекспира, – отец улыбнулся и исчез в темноте дома. Роуз решительно поставила бокал на перила и почти бегом спустилась по боковой лестнице.
Эммет не стал заходить в калитку и стоял у облетевшей тисовой изгороди. Розали заметила, какое у него уставшее лицо.
– Привет, это тебе.
Парень протянул ей белый пакет, весь замотанный скотчем и защитной бумагой.
– Что это?
– Раскрой и посмотри.
– Эммет… – у нее в руках была звезда. Та самая старинная звезда, которую разбил балбес Беллы, как там его зовут. – Откуда?! И как?..
– Очень просто – господин Б. Он тренировался у меня, когда травмировал спину, и мы обменялись телефонами. Я позвонил и объяснил ему, что у вас семья, традиция и звезда. И он предложил приехать и просто забрать ее. Потому что живая традиция гораздо важнее коллекции в сейфе. Вот и все. Ему было очень приятно, поверь мне.
– Я не знаю… Так не честно. Понимаешь, я давно хотела тебе сказать…
– Роуз, пожалуйста, давай ты не будешь все брать на себя?
Девушка опешила от практически полного повторения слов отца, а Эммет руками потер лицо и помассировал явно уставшую шею.
– Ты хочешь казаться сильной и все сделать правильно. Это тяжело и не всегда возможно, и поэтому ты отрастила себе непробиваемые доспехи. А чтобы никто не увидел слабости и слез, не поднимаешь забрало. Оно у тебя вообще приросло уже практически! Роуз, ты же такая ранимая и нежная!
Девушка смотрела на парня выпучив глаза и не понимала, как и когда он смог увидеть или вообразить себе такое. В любом случае все ясно – он влюблен и пора рвать, иначе совсем нечестно, если только… Вот с этим вот Халком в красном спортивном костюме, белых кроссовках и с золотым колечком в ухе?
– А знаешь, ты можешь сделать мне подарок, – неожиданно перебил ее размышления парень, и Роуз напряглась. Первый раз Эммет просил ее об одолжении в ответ. – Пожалуйста, скажи мне все завтра. Сегодня же Рождество, подари мне это время. Пусть еще сутки я буду считать себя твоим парнем. Хотя бы парнем.
От неожиданности просьбы она кивнула, и Эммет, грустно улыбнувшись, повернулся и, тяжело опустив плечи, практически побрел к машине.
Год спустя В полумраке гостиной царили тишина и идиллия.
Эсме вошла, включила люстру, и две парочки, расположившиеся с шампанским под елкой, практически взлетели, как испуганные кошкой воробьи.
– Так, я не поняла, это что за посиделки? Молодые люди, быстро встали и пошли оформлять дом!
– Да-да, конечно.
– Мам!
– А вы – немедленно помогать на кухне!
Элис беспрекословно надела фартук, поданный матерью, а Белла повернулась в дверях:
– Честно говоря, делать торт на шесть коржей с кремом, зефирками, безе, джемом и фруктами как-то перебор. Индейку ведь никто не отменял!
– Белла, не спорь! Иди и помоги Роуз, ей одной не справиться!
– Да я что? Я ничего. Пошли, Элис.
***
– Подожди, какой метраж написан на коробке?
Парень Беллы, Эдвард, с лохматой шевелюрой бронзового цвета, держал в руках запутанную гирлянду уличных лампочек. Его напарник, муж Элис, усмехнулся:
– Два километра.
– Что?! – Эдвард с грохотом уронил узел на пол. – По-моему, мы попали…
– До тебя только дошло? – Джаспер хитро улыбнулся, аккуратно вытягивая одну петлю, стараясь не запутать гирлянду еще больше. – Но у тебя еще есть шанс соскочить.
Эдвард с недоумением глянул на напарника:
– Зачем? Лучше Беллы девушки не найти. Да и с семьей ее не соскучишься.
– Тогда держи, – Джас протянул ему распутанный кусок. – И слезь с переходника.
***
– Как хорошо в тишине! Замечательно, когда дети приезжают, но так хочется побыть с тобой немного вдвоем…
– Карлайл, может быть, Роуз действительно чересчур разошлась? Эммет уже дважды передвигал всю мебель в их комнате.
– Знаешь, дорогая, я тут вспомнил, как однажды много лет назад под Рождество ты захотела торт.
– Ой, помню! И не так уж давно…
– А у нас не хватало денег…
– Ты тогда купил мне большое пирожное с безе, черносливом, сливками и кремом!
– И ты ела его дома с таким аппетитом!
– Еще бы, самое вкусное пирожное в моей жизни!
– Конечно! Заедая все это маринованным огурцом.
– Карлайл, ну подумаешь? Ведь через семь месяцев родилась Роуз!
– Эсме, ты потрясающая!
…
– Подожди, муж. Ты хочешь сказать, что к такому торту пора принести из погреба маринованных огурчиков?