Это пошла шестая сигарета.

Иногда у меня бывают дни, когда я не испытываю ничего, кроме желания курить.

Сегодня не такой день.

С утра я развесил новую партию объявлений, но сейчас уже вечер, а страничка почты так еще ни разу и не открывалась.

Я поперхнулся и начал громко кашлять, делая маленькие частые вдохи. На мои глаза навернулись слезы от непрерывного кашля.

Я быстро затушил сигарету и кинул окурок к остальным в пепельницу.

Обычно я не курю в гостиной. Это единственное правило, которое я установил для себя в собственной квартире. Мне не лень подняться и покурить около вытяжки на кухне. Но зато потом я не буду дышать этим неприятным дымом, валяясь на своем ковре.

Сегодня не такой день.

Я поднялся и угрюмо посмотрел на ноутбук, лежащий на полу.

Этот новый, еще блестящий девайс до сих пор мне не нравился, я никак не мог привыкнуть к отличиям.

Кнопка «enter» была неудобно выше, «пробел» слишком длинным и узким.

Я разобрал старый сломанный ноутбук, чтобы когда-нибудь сходить в сервисный центр и попросить восстановить информацию с жесткого диска.

Там не было семейных фото, дружеских видео или значимых файлов, чтобы переживать по поводу их потери.

Там не было сохранено важных контактов, переписок с любимой девушкой или семейных архивов.

Людям свойственно жалеть потерянную информацию

Обычно я не пытаюсь делать что-то по правилам Снаружести, иметь что-то общее с ней, жить её жизнью.

Сегодня не такой день.

Нет, сегодня не такой день, и даже не такая неделя.

Я вдруг понял, что вот уже восьмые сутки практически не сплю.

Бессонница не была бы большим горем, будь она просто бессонницей.

Но моя – не такая.

Она бессонница-пытка, бессонница-хищница.

Рыскает среди моего воспаленного долгим бодрствованием разума, выискивая слабые места.

Случайные мысли, вопреки Н-3 просочившиеся в мой мозг.

Ненавистные эмоции, трогающие мою неприкасаемую душу.

Запертые чувства, проскальзывающие через откуда-то взявшиеся щели.

И когда моя бессонница находит свою жертву, она начинает играться с ней, словно пересытившийся кот с полумертвой мышью.

Заставляет болеть, а потом давит на больное.

Принуждает обдумывать свои поступки, а затем впрыскивает в мои мысли яд сомнения.

И никуда не деться от этого.

Некуда бежать.

Не к кому.

Ночь запирает меня в квартире, превращая в добровольного пленника.

Пугает своей открытостью. Рассказывает свои сказки. Подливает масло в огонь моей бессонницы.

Переливается всеми оттенками черного. Перебирает мой скелет по косточкам, душу по ниточке, разум по полочкам.

Я заламывал себе руки и тянул за волосы, чтобы прийти в себя.

В того, кто ничего не чувствует, ко всему безразличен, и ничего не требует.

Ни в ком не нуждается.

Но получается у меня это только с приходом утра.

С каждым разом всё тяжелее и тяжелее.

Сегодня я привел себя в терпимое состояние только под вечер. И то, меня до сих пор иногда пробирает от какой-нибудь, по ошибке не выкинутой в утиль, мысли.

Я мерю гостиную шагами от рояля до ненавистного ноутбука и обратно.

Стараюсь заполнить свою голову вакуумом, но проваливаю эти попытки одну за другой.

Тогда наклоняюсь за седьмой сигаретой и стараюсь наполниться табачным дымом.

Вечер давил на окна.

Когда я доходил до рояля, то видел, как на западе солнце сливается с горизонтом в одну горящую, дышащую и размытую линию.

Останавливаясь возле компьютера, я мог видеть, как рождается ночь на востоке. Как она тянется ко мне своими чернеющими лапами с выпущенными когтями. Слышал, что она начинает нашептывать мне что-то еще неразборчивое, но уже пугающее.

Я прятал отводил взгляд и шел обратно к алой полосе, становящейся все уже и серее, оставляющей меня на растерзание этой бессоннице.

Я накрыл пальцами уставшие глаза, надавил немного, чтобы исчезли разноцветные точки, и досчитал до десяти.

В городе наступила ночь.

Моё равновесие, только недавно восстановленное, стало давать крен.

Неотвратимо и безвозвратно, словно падающий карточный домик.

Городская тишина ложилась на мои плечи.

Укутывала, словно шалью, согревая и утешая своим трескучим молчанием.

Затем скалилась и затягивалась на шее в тугой узел, заставляя кашлять и давиться сигаретами.

Проносящиеся по дорогам автомобили раскрашивали мои стены светящимися фарами.

Рисовали на них черные полосы, превращающие в тюрьму то, что днём было крепостью.

Я сжал зубы и осторожно, чтобы не спугнуть кажущееся спокойствие, присел на ковер.

Всё, что мне остается сейчас – это бороться за себя всеми возможными способами.

Не давать Ночи, Тишине и Бессоннице диктовать свои правила, внушать свои мысли, толкать на ненужные мне эмоции.

Я поднял голову, подкурил восьмую сигарету и подарил своим противникам оппонентам мою лучшую ухмылку.

- Первое правило - никаких привязанностей. – Четко проговорил я, обращаясь к Ночи.

Она царапнула меня в ответ моргнувшим светом.

- Второе правило - никаких предметов, исчисляющих время. – Процитировал я для Тишины.

Узел на моей шее затянулся туже, в отместку за наглость.

- Третье правило - не надеяться на завтра. – Прохрипел я Бессоннице.

Я лёг на спину и закрыл глаза. Все эти битвы за мой мир, за мою Стену и за право жить так, как я привык хочу, забирают слишком много сил у моего организма.

- Нельзя нарушать Н-3. – Прошептал я для своего главного противника – самого себя.

Я провалился в сон, так и оставшись лежать на ковре в гостиной и бормоча выноски из своих правил.

Мой сон был таким беспокойным и полным неразберихи, что оказался ничуть не лучше Бессонницы.

Всю ночь разум отправлял меня блуждать по Нью-Йоркским улицам в сопровождении кого-то невидимого и недосягаемого.

Сколько я ни оглядывался, ни пытался поймать этого незримого спутника, у меня так и не вышло узнать – кто это был.

Лишь однажды, когда мой сон был на грани перехода в реальность, когда тело уже давно проснулось, а мозг только начинал это делать, мне удалось разглядеть что-то каштановое.

Толи глаза, толи волосы.

Толи и то и другое.

Утро прошло в странном воодушевлении.

Я ощупывал свою Стену, ища повреждения после прошедшей битвы ночи.

Перебирал свои мысли в поисках неверных, занесенных извне, против правил.

Я так и не нашел ничего инородного, неправильного или подозрительного.

Ночь, Тишина и Бессонница не нанесли мне большого урона в этот раз.

Но я чувствовал себя иначе.

Так, словно выиграл, а хотел проиграть.

Я не мог понять своего настроения, своего взявшегося из ниоткуда воодушевления и хорошего самочувствия, несмотря на неделю без сна.

Особо не задумываясь о своих действиях, я оделся и вышел к лифту. Напевая себе под нос какую-то неизвестную миру мне мелодию, я прошел мимо Боба, уткнувшегося в газету.

Я прокричал ему «Привет» и усмехнулся, когда он испуганно замотал головой в поисках возмутителя спокойствия.

Уже стоя перед дверьми, я услышал его ответное приветствие, прозвучавшее сухо и недовольно. Как оно разительно отличалось от того, что было, когда меня на улице ждала Белла!

Мои брови сошлись на переносице в предупредительном жесте, когда непозволительная мысль забралась в моё сознание.

Я тряхнул головой, чтобы она добровольно вывалилась из моего мозга на глянцевый блестящий пол в холле.

Эту мысль мог бы подобрать Боб и думать о…

Я оценивающе посмотрел на него и скривился.

И вообще, это как-то некультурно, разбрасываться своими мыслями в общественных местах.

Я вышел в Снаружесть.

Решив, что я выбрался сюда для того, чтобы купить себе что-нибудь на завтрак, я пошел в булочную, находящуюся в ста метрах от моей парадной.

На удивление, Снаружесть была ко мне сегодня благосклонна.

Или я был благосклонен к ней.

Очереди не было, продавщица не хотела узнать, как мои дела и нравится ли мне погода. Она постоянно поправляла выбивающиеся из хвоста пряди, неосознанно привлекая моё внимание к своим волосам. Они были тёмно-русого, самого обычного цвета.

Ничем не примечательные, они бы никогда не задержали на себе мой взгляд дольше пары секунд, если бы не напоминали то видение из моего сна.

- Сэр? – девушка устало смотрела на меня.

Я моргнул пару раз, возвращаясь к реальности:

- Что?

- Вам завернуть с собой?

- Да, пожалуйста. – Я еще раз скользнул взглядом по её голове.

- Может быть, хотите еще что-нибудь?

Я уже открыл рот, чтобы сказать что-то привычно язвительное и нелицеприятно правдивое. Но закрыл его и, молча, отрицательно покачал головой.

Сегодня не такой день.

Взяв сверток с моим завтраком, я вежливо попрощался и пошел обратно.

Быстро, словно убегающий от кого-то.

Будто бы ожидаемый кем-то.

Последние десять метров я уже бежал. Промчавшись мимо автоматических дверей, я поскользнулся на скользком покрытии и взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Бумажный пакет порвался, и всё его содержимое разлетелось по холлу.

Я огляделся, не понимая, что произошло.

Боб выглядел так же, как и я.

- Вы в порядке, мистер Каллен?

Передернув плечами, я посмотрел на лифт, а затем на Боба.

- Да. Извини за это.

Пока я заходил в лифтовую кабину, он смотрел на меня так, будто я произнес какое-то умертвляющее заклинание.

Я странно волновался, отпирая дверной замок.

Совсем некстати я почувствовал себя восьмилетним мальчиком, любимым всеми и любящим всех в ответ. Словно сегодня канун Рождества, и пора идти спать, но так не хочется. Мама гладит тебя по голове и мягко улыбается, обещая много чудес и сюрпризов после пробуждения. Папа смотрит на тебя с нежностью и заботой. И ты помнишь его заверения в том, что завтра вы пойдете лепить снеговика и кататься на коньках.

Ты ложишься в теплую, заранее приготовленную мамой постель, получаешь поцелуй на ночь и знаешь, что всё у тебя будет хорошо. Что родители будут любить тебя всю жизнь, что ничего плохого с тобой никогда не случится. Тебе обязательно подарят завтра тот конструктор, что ты так хотел. А та девочка из твоего класса будет продолжать тебе мило улыбаться.

Ты засыпаешь с чувством всеобщей любви и благосклонности. Для тебя будущее состоит только из счастья. Ты веришь во всё, что говорят родители и учителя. А говорят они исключительно о хорошем.

Тебя еще не предавали друзья. Ты еще не склеивал своё сердце после того, как тебе его разбили. Дважды. Пока в твоей жизни не было больших разочарований. Ты не знаешь, что значит одиночество и ненависть. Понятия не имеешь о таких вещах, как эгоизм и жестокость.

Тебе снятся сны о той жизни, которую ты хочешь прожить. О семье, большом красивом доме, в котором всегда играет музыка, и звучат голоса. О хорошей работе и преданных друзьях.

В ту ночь перед Рождеством сбываются все мечты. Ты всегда загадывал желания и надеялся о том, что они сбудутся.

Когда ты прекратил это делать?

Когда Я прекратил это делать?

В моей квартире на кипах книг лежала привычная тишина.

Я прошел в гостиную и осторожно сел перед ноутбуком.

Палец несколько раз ударил по мышке, и вот передо мной страница почты.

Я быстро пробежался по адресатам, приславшим мне сообщения, не останавливаясь на каждом дольше секунды. И контролируя своё ускоряющееся сердцебиение.

Потратив около часа времени на просмотр девяти жалоб сообщений от сомневающихся людей и ответив им в своей привычной манере, я сделал два глубоких вдоха, помассажировал уставшие глаза и размял шею.

Передо мной на экране ноутбука жирным текстом выделялось единственное оставшееся непрочитанное письмо.

ordinariness89. Мисс Обыкновенность. Мисс Заурядность. Та-что-задает-неуместные-вопросы. Точка «F» на плоскости моей Вселенной.

Неужели она станет одной из моих постоянных «писак»?

Отвечать дважды одному и тому же человеку по одному объявлению - против правил.

Но если она будет писать мне каждый раз по поводу новой темы?

Я смогу отвечать на её очередные жалобы, не вступая в переписку в том смысле, в каком её понимает Снаружесть.

Ищу обходные пути?

Убедившись в том, что я отношусь к этому письму так же, как и к остальным другим, я кликнул по нему мышкой.

«Здравствуй. Нет, не так. Просто, привет. С твоей лёгкой руки мы теперь на «Ты». Как дела? Извини, если это слишком личный вопрос для тебя, мистер Я-не-вступаю-в-переписки. Если тебе интересно, твой совет по поводу того парня не помог. Хотя я и не сделала всё в точности так, как ты предложил. (Пустая квартира и тд.) Это было на улице.

Скажу просто, что моя депрессия поле этой встречи длилась больше недели».

Я поежился. Это письмо разительно отличалось от предыдущего. И хотя здесь можно было найти характерные для Мисс Обыкновенности фразочки, оно было тяжелым. Наполненным её эмоциями. Не светлыми эмоциями.

Буквы словно кричали об этом с монитора.

Мне стало не по себе.

«Что касается темы твоего объявления, то да – я сомневаюсь.

В себе. Что я вообще знаю о людях, чтобы стремится кому-то помочь?

В нём. Способен ли он выбраться из этой его бездушной трясины, или завяз там необратимо, да еще и вцепился в дно зубами?»

О, мисс F, скажи спасибо, что он не возвел вокруг себя Стену, без единого входа.

И выхода.

«В правильности своих решений. Разумно ли это писать незнакомому человеку, открыто издевающемуся над тобой в предыдущем письме?»

Совсем неразумно.

Но разве все должны поступать только так, как навязывает Снаружесть?

Ведь нужно хотя бы раз нарушить правила!

Если только это не Н-3.

«В своих желания. Действительно ли я живу так, как хочу, или это только иллюзия жизни?

В своих чувствах. Что я буду чувствовать на самом деле, если отброшу все обязанности и привычки?»

Пустоту.

«И если у меня так много сомнений, разъедающих мои мысли, то как понять, что делать?»

Её вопросы были точными и конкретными, словно перемалываемыми в голове тысячи раз.

Я понимал каждое слово, каждую эмоцию, вложенную мисс F в эти предложения.

Но от этого не становилось легче или проще.

Только сложнее.

Чем больше я понимал, тем больше думал.

Примерял на себя.

Искал ответы.

И не находил.

«Ладно, навряд ли ты ответишь на это. Но вот тебе другая задачка: что делать дальше с тем парнем. Ты назвал его «О», помнишь?

Интересно, как ты догадался? Это совпадение или что?

Никакая другая буква не подходит ему так, как «О».

Он замкнут сам на себе. Закорочен.

Как мне пробиться через его Ограждение, когда он уверен в том, что самодостаточен и завершен?

Как дать ему понять, что на самом деле он просто пуст внутри?»

Это пошла девятая сигарета.

Иногда у меня бывают дни, когда я позволяю себе проявление эмоций.

Иногда у меня бывают дни, когда я задумываюсь о чем-то более важном, чем выбор ресторана для ужина.

Иногда у меня бывают дни, когда я сомневаюсь.

Сегодня такой день.

_________________

*Павел Дунаев