Я написала эту историю после того, как услышала песню Nickelback - Lullaby и посмотрела клип. Задумка может казаться вам знакомой и затертой, но во время написания я вообще не думала о Рассвете и похожих событиях в фильме. Поэтому настоятельно рекомендую послушать, а лучше посмотреть клип, чтобы понять смысл рассказа.
Приятного прочтения)


Первое главное правило брака – не изменять.
Второе правило – не оставлять любимого человека в беде.
Третье – всегда помнить о нем, даже после его смерти.

Я нарушил все, кроме последнего. И теперь совесть съедает меня изнутри, уничтожая мое сердце.

Нарушил я первое правило как-то неосознанно. На то время мы были женаты почти пять лет. Любимая отправилась на другой конец мира по работе, оставляя меня одного на несколько недель в нашей пустой квартире.

Каждое утро начиналось с того, что я просыпался от ее дурманящего аромата. Подушка, которая на некоторое время стала моей, пахла моей женой. Я закрывал глаза и представлял ее рядом. Вечера проходили в абсолютной тишине и покое. Я безмятежно блуждал от одной комнаты к другой, заглядывал в шкаф, перебирал одежду, чистил обувь, немного рисовал и даже смотрел какое-то глупое женское шоу.

Так прошло две недели. Я немного привык к тому, что голос любимой слышу лишь по телефону, а дома меня ждет пустота. Говорят, что если любишь человека, то расстояние не проблема. Сейчас, вспоминая те времена, я не могу не согласиться. Невзирая на мое привыкание к тишине, я все еще нуждался в жене, ее теплой улыбке и мягком теле.

В то злосчастное утро я был слишком измотан. Всю ночь я сидел над проектом, поэтому мои глаза раз за разом пытались закрыться и дать мне немного возможности поспать. Я, понимая, что это уже не поможет, попросил секретаршу принести мне третью кружку кофе.

Она тихо вошла и так же тихо закрыла дверь. Я быстро посмотрел на нее и снова опустил глаза к документу. Я знал, что моя секретарша пытается меня соблазнить. Как только я дал ей понять, что она мне нравится, но как человек, ее намеки стали слишком уж прозрачными.

Сегодня на ней была надета облегающая юбка-карандаш, или как там ее женщины называют, и строгая блузка, но несколько пуговиц она все же успела расстегнуть перед тем, как войти в кабинет.

Я совсем не понимал ее мотивов. Она была потрясающей красивой женщиной, умной, с которой я наслаждался беседами, к тому же не бедной. Насколько я знал, ее семья была обеспеченна. Но она напористо пыталась добиться моего внимания. Я не был ни слишком красивым, ни слишком умным, ни слишком богатым. Но эта женщина считала иначе.

- Спасибо, Эмили, – не поднимая головы, поблагодарил я свою секретаршу. Она не ответила, но я ощутил, как ее дыхание коснулось моих волос на шее. Она, наверное, подошла ко мне со спины.

- Что-то не так? – я быстро развернулся к ней лицом, совсем не ожидая того, что она будет близко стоять ко мне. На ее лице появилась милая улыбка, и она наклонилась.
- Вы устали? - ее соблазнительный шепот попал в цель. И я задрожал. Толи от отвращения к себе, толи от желания.

- Немного, – я поднялся и отошел от нее на безопасное расстояние. Эти эмоции были мне новыми. Да, я ощущал сексуальное влечение к женщинам, но это было до моей свадьбы. Как только я поцеловал мою будущую жену впервые, я уже знал, что больше никого кроме нее не будет. Но теперь… это было ново и страшно. Безумно страшно.

- Я могу вам помочь. – Эмили сделала шаг ко мне и расстегнула еще одну пуговицу. С каждым шагом я видел все больше. И когда она приблизилась ко мне вплотную, я отчетливо понимал, что пялюсь на ее кружевной бюстгальтер.

- Прошу вас… - Это все, что я смог выдавить из себя. Во мне боролись любовь и похоть. Я не хотел рушить свой брак, но почему-то именно сейчас я сгорал от желания.
В какой-то момент моей душевной борьбы я сдался и с проигравшим стоном прижался к губам секретарши.

Она сразу же отреагировала и резко закинула свою ногу мне на бедро. Вот здесь я и прозрел. Лицо любимой жены сразу же появилось перед глазами, и я осознал, что делаю. Стыд и позор взорвались во мне одновременно, и я отшатнулся от таких незнакомых губ.

- Уходите. Сейчас же! – напуганная моим криком, Эмили выбежала за дверь, оставляя меня в одиночестве со своей совестью. Я ненавидел себя. Всем сердцем. Как сильно я любил свою жену, так же сильно я презирал себя.

Я изменил ей. Может быть, и не до конца, но измена произошла в моей голове. Она осталась на губах моей секретарши. Она запомнилась мне на всю жизнь. Я закрыл глаза и откинул голову на стену. Ноги мои подкосились, и я сполз на пол. Дрожащими руками я вытащил телефон и позвонил любимой.

- Белла?

Так я нарушил самое первое и главное правило.
Говорят, что если ты совершил преступление, то сделать еще одно не так сложно. В этом я убедился на собственном опыте. Не прошло больше двух лет, как я нарушил второе правило.

Я оставил свою Беллу в беде.
Мою любимую Беллу. Мою жизнь, которая медленно угасала.

Мы давно планировали завести ребенка. Как только мы поженились, Белла пошла работать, а мне не хотелось ее отвлекать. Поэтому эти планы мы отложили на потом. И вот, почти спустя семь лет брака, она забеременела.

Я был безумно счастлив. С моего лица не сходила улыбка, и все мои знакомые загадочно улыбались, когда узнавали о пополнении в моей семье.

Так продолжалось четыре месяца. Я носил Беллу на руках: вставал ночью и приносил ей банку огурцов; держал волосы, когда ее тошнило; не спал с ней, когда ей было плохо. Я был идеальным мужем.

Но однажды все перевернулось с ног на голову. Заплаканная Белла и непонятные слова «болезнь», «проблемы с каким-то женским органом». Я крепко держал ее в своих объятиях и умолял сделать аборт. Был велик шанс, что она просто не перенесет родов. Но моя Белла была упряма. Настолько, чтобы оттолкнуть меня и смотря прямо в глаза прошептать: - Никогда я не лишусь этого ребенка.

Я не смог принять ее выбор. С тех пор она оставалась одна со своей проблемой. Я оставил ее одну в беде. Каждый вечер я вставал на колени перед ней и молил еще раз подумать. И каждый раз она падала вместе со мной и плача просила ее понять. Она пыталась достучаться до моего сердца, но все было тщетно.

Я любил этого ребенка, но только первые четыре месяца. Потом я его возненавидел. Он убивал мою любовь, женщину, которая возродила меня из пепла и вселила покой в мое мятежное сердце. Я не мог смотреть, как она нежно проводит рукой по животу и что-то шепчет еще не рождённой девочке.

Я мечтал о дочери. В то время как мужчины утверждали, что им нужны лишь мальчики, хотя тайно желали дочерей, я говорил прямо, что мне нужна маленькая принцесса. Но в один момент это чудо превратилось в злую королеву, что пыталась убить свою мать.

И когда пришло время родов, я знал, что она умрет. ЕЕ бледное лицо и едва ли теплая кожа говорили все за себя. Но невзирая ни на что врачи продолжали меня подбадривать. Сперва они пытались меня убедить, что мою жену можно спасти, но потом… потом они начали говорить о девочке. Эти палачи в белых халатах убеждали, что ребенок будет жить. Ну и что мне с того? Я ненавидел мое же собственное творение, а была бы возможность, вырвал бы его самостоятельно из живота любимой. И кому теперь этот ребенок нужен? Точно не мне. И не понадобится моей жене после смерти.

Я стоял около ее кровати, когда это чудовище появилось на свет. Оно громко кричало, извещая весь мир о своей жизни, в то время как собственная мать умирала. Из-за него.

Я помню ее глаза, что вмиг стали стеклянными; ее застывшую улыбку мученицы, когда она впервые посмотрела на свое дитя; ее крепкий захват моей руки, который в один миг превратился лишь в слабое пожатие моей ладони.

Я знал, что она умрет, а когда ее шоколадные глаза перестали искать мой взгляд, и врачи начали выталкивать меня из палаты, я был уверен, что больше никогда уже не увижу ее улыбки. Мне не нужно было ждать, чтобы услышать писк от прибора и увидеть, как ее сердце перестает биться. Я знал, что нужно делать.

Я стоял на крыше и смотрел вниз на жалких людей, которые спешили в больницу. На задворках сознания я даже сумел пожалеть ребенка, что в один день станет сиротой. Возможно, я смог бы его полюбить. Кто знает. Эта девочка часть Изабеллы, а это уже делает ее удивительной. Она – все, что осталось от моей жены, если не считать ее бренное умершее тело.

Я достиг края и закрыл глаза. Мысленно начал отсчет и стал молиться. Я уже скучал по моей Белле. Она только несколько минут назад покинула наш мир, а я уже не могу найти себя без нее. Она была моим ангелом, проводником в этом мире, и когда она покинула его, я должен был последовать за ней.

Наверное, я бы спрыгнул и больше никогда не думал о ненужных вещах, таких как жизнь, но непонятно откуда я услышал плачь младенца, и в моей груди застучало то сердце, до которого любимая не могла достучаться все эти месяцы. Я неосознанно и с какой-то ненавистью полюбил нашего ребенка. Всего за секунду до смерти. За секунду до нее.

Я широко распахнул глаза и отшатнулся назад. На самом деле девочка ни в чем невиновна. Она не может отвечать за то, что ее мать больна. И тем более она не может остаться одна. Что с ней станет? Удочерят или она будет жить в детском саде? Этот ребенок все равно не получит родительской любви.

Но что я могу сделать? Сам воспитывать ее? Это глупо, у меня просто не получится. Все еще находясь в замешательстве, я развернулся и побежал в родильное отделение. Мое сердце остановилось около палаты жены, но я не затормозил. Если я сейчас войду туда, то больше никогда не смогу оттуда выйти. Я умру рядом с ней.

Повернув налево, я столкнулся с медсестрой, которая присутствовала на родах. Она без слов мне улыбнулась и указала следовать за ней. И вот мы стоим в комнате, полной детьми. Я начал крутить головой, пытаясь понять, где мой ребенок, но не успев даже что-то предположить, я увидел младенца на руках медсестры.

Я неуклюже взял сверток в руки и присел на кресло. На меня посмотрели безумно красивые карие глаза, и я замер. Потерялся. Умер. И воскрес. Эти глаза новорождённой девочки были настолько похожи на глаза умершей матери, что сперва я растерялся. А потом что-то теплое и неимоверно приятное растеклось по моему телу.

Я знал, что это такое. Любовь. К моему ребенку. Нет, нашему. Эта девочка всегда будет нашим ребенком. Я легко улыбнулся малышке, и мне показалось, что она попыталась ответить мне такой же улыбкой, но ее ротик немного искривился, и вышло довольно смешное зрелище. И в тот момент я понял, что никогда не смогу отдать ее чужим людям.

Я прикрыл глаза, пытаясь сдержать эмоции внутри. Недалеко отсюда лежала моя мертвая жена, а я сидел с нашим ребенком на руках и улыбался. Наверное, Белла сейчас смотрит на нас с улыбкой на небесах. Я уверен, она верит в то, что я смогу воспитать нашу дочь так, как нужно. Она всегда верила в меня, даже когда было бесполезно. Жаль, что я не настолько уверен в себе.

Я еще немного подержал малышку на руках, удивляясь тому, настолько она крошечная и милая. Вся в свою мать. Но я не мог убегать от реальности. Эта крошка, которая никогда не будет знать свою мать, может немного меня подождать. Я уложил ее в колыбельку и дотронулся до ее лба в легком поцелуе. Она пахла цветами, и я заставил себя поверить в то, что так пахнут цветы в раю, где сейчас находится моя Белла.

С поникшей головой я подошел к операционной, где скорее всего еще лежало тело любимой. Так или иначе, я надеялся на это. Упав на колени перед дверью и не решаясь зайти, я начал плакать. Слезы текли по моему лицу, символизируя мою боль. Нет, там не было боли, в тот миг я был полон отчаяния, страдания, безвыходности и любви.

В этот момент я понял, что смогу сдержать третье правило. Я буду помнить о ней и после смерти, даже больше, я буду ее любить, как и раньше. Больше никогда я не впущу в мое сердце другую женщину, будь она последняя на Земле. Лишь она. Только моя Белла.

Я не мог заставить себя зайти внутрь. Я чертовски боялся увидеть ее пустое лицо и безжизненное тело. Я знал, что как только столкнусь с этим, я потеряю контроль. Просто не смогу принять эту реальность.

Глубоко вздохнув несколько раз, я вытер лицо от слез и поднялся. Надо быть сильным ради дочери. И если при жизни Белла не видела во мне любящего отца, то с небес она должна наблюдать за тем, как я оберегаю и лелею нашу дочку. Я не могу ее подвести. Не тогда, когда
ради плода нашей любви Белла отдала свою жизнь.

Я сделал титаническое усилие и открыл дверь. Беглым взглядом я посмотрел на медсестер, которые как ни в чем небывало убирали палату, как будто здесь не лежало тело моей жены. Возможно, мне не за что их винить, но в тот момент я был готов их убить.

- Можно… мне минутку. – Я прокашлялся, и на меня уставились две пары глаз. Я бы отдал свою жизнь, чтобы их было три.
- Конечно. – Они тихо вышли и наконец-то оставили меня наедине со своей женой.

- Белла, солнышко. Ты такая измученная. – Я дрожащей рукой провел по ее волосам, заправляя прядь за ушко. – Мне так жаль. – Слезы неуместно появились на глазах, и я снова заплакал.

- Ты у меня такая красавица, даже пережив… в смысле... – Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Ты все еще красива, как и раньше. Мне все кажется, что сейчас ты откроешь свои волшебные глазки и улыбнёшься неземной улыбкой. – Я провел ладоней по щеке, пытаясь вытереть доказательство своего горя.

- Знаешь, она того стоила. Я был таким дураком, но теперь, после того, как подержал ее на руках и увидел… - Сегодня мои ноги не хотели меня держать, поэтому я снова обессилено упал на пол, начиная рыдать, как мальчик.

- Ты никогда не сможешь подержать ее на руках, поцеловать. Никогда... Прости за то, что украл это у тебя. Будь моя воля, я бы умер за тебя. – Схватив ее холодную ладошку, я прижал ее к губам и начал нежно целовать.
- Она не должна была лишаться человека, который ее безумно любит. Только не тебя, не матери. Но поверь мне, я сделаю все, что смогу. Она будет знать о тебе, я буду рассказывать ей истории из нашей жизни… и обещаю, она будет любить тебя больше, чем меня.

Я крепко сжал ее руку, боясь отпустить ее и потерять контакт. Я еще не был готов отпустить мою Беллу.
- Спасибо за то, что заставила меня передумать о прыжке. Там была ты, верно? – моих губ коснулась грустная улыбка, и я легко поцеловал ее безымянный пальчик. – Я знаю это, не обманешь.

- Прости за то, что не был настолько хорошим мужем, как ты хотела. Прости за то, что оставил тебя в таком положении и просил сделать аборт. Прости за то, что появился в твоей жизни слишком поздно. Просто за испорченную жизнь. Прости. – Поднявшись на ватных ногах, я наклонился к ней и поцеловал в лоб. Последний раз в жизни.

- Я люблю тебя. Так сильно люблю, что был готов умереть. Но ты оставила мне частичку себя взамен, и я не могу теперь присоединиться к тебе. Но ничего, однажды я обниму тебя снова и прижмусь к твоим нежным губам. Прошепчу слова любви, смотря в шоколадные глаза. Я люблю тебя, люблю. Можешь быть спокойна, нашу дочь я люблю не меньше. Спасибо тебе за нее. Спасибо за все. Люблю тебя. Всегда.

Ветер раздувал мои волосы, но я не хотел ему мешать. Мне было все равно. Я стоял и смотрел на могилу своей жены. Чьи-то теплые пальчики дотронулись до моей ладони и слабо пожали ее.

- Идем? – звонкий голос дочери вывел меня из транса. Впервые за последние полчаса я оторвал свои глаза от имени жены. На меня смотрели такие родные карие глаза.
- Ты уже хочешь идти? – я удивленно выгнул бровь, но потом понял, что мы находимся на кладбище не меньше часа. Девушке семнадцати лет здесь точно не комфортно.
- Да, мы сюда еще вернемся. – Она улыбнулась и дернула мою руку в сторону выхода. Вся в свою мать. Упрямая.

- Конечно. Дай мне еще несколько минут. – Она кивнула и подошла к могиле немного ближе.
- Пока, мама. Мы еще вернемся, ты же знаешь папу. – Я закатил глаза, хотя мое сердце разрывалось от этой картины.
- В следующий раз обещаю тебе рассказать о том парне. Он мне так напоминает папу. Хотя так и должно быть, верно? – она смешно нахмурилась, напоминая Беллу.
- Пока, до встречи. Люблю тебя. – Она положила цветы на землю и пошла на выход, бросая на меня смущенные взгляды. Понятно, я впервые слышу о каком-то там парне.

Я опустил глаза и почесал затылок. Ощущал себя, как на первом свидании.
- Впервые слышу о парне. Ты, по-видимому, не удивлена. Конечно, матери всегда знают о первых влюбленностях дочерей. – Я улыбнулся плите, ощущая знакомое тепло в области сердца.

- Но я все-таки ее отец. Я должен знать о таких вещах. И почему ты смеешься? – знаю, я выглядел глупо, но я свято верил, что сейчас Белла смеётся надо мной. Я слышал перезвон колокольчиков.
- Да, это сложно, воспитывать ребенка одному, к тому же девочку, но я, похоже, справился. Она прелестна, но ты это и так знаешь. – В глазах защипало, и я решил поскорее закончить.

- Точь-в-точь как ты. Те же повадки, те же жесты, даже характер. Как будто я тебя никогда и не терял. Ты просто помолодела. – Я, обернув голову, увидел дочь, что стояла и нетерпеливо ждала меня.

- Ладно, иду, а то принцесса меня убьёт. Я вернусь, ты же знаешь меня, как сказала Несси. Люблю тебя. Очень люблю, Белла. – Последние слова тихим шепотом слетели с моих губ, и чтобы избежать слез, я быстро развернулся, направляясь к дочери.

Все эти года я сдерживал свое обещание. Не было других женщин. Не было забыто ее имя. Первым словом дочери было «мама», как и положено, и она с раннего детства знала, как выглядела ее мать. Ренесми не была лишена информации. И она любила свою маму так же сильно, как и я ее.

Вдруг ветер подул с новой силой, принося дурманящий аромат цветов. Я прикрыл глаза, вдыхая его сильнее. На это раз я уже точно знал, что так пахнут цветы в райском саду, где меня ждала моя Белла.

---

За историю спасибо: ira_camomile
За редактуру спасибо: dianochkaaa