Для начала я купил себе, наконец, сотовый телефон.

Был уже вечер, так что ехать к колледжу не имело смысла. Я сделаю это завтра. А сегодня я заехал в супермаркет, чтобы пополнить запасы еды. Я даже не помнил, когда ел в последний раз! Довольно давно, судя по тому, что мое собственное тело казалось мне слабым и невесомым. В таком состоянии я вряд ли способен спасти кого-то. Наверное, я даже сильно похудел. В зеркало я тоже не заглядывал несколько дней.

Судя по всему, вид у меня был жуткий, потому что кассирша смотрела очень подозрительно, когда я выложил на ленту выбранные продукты. Она успокоилась, только когда я за них заплатил.

Дома я не находил себе места. Зато впервые за эту неделю или две почувствовал себя голодным. И впервые нормально поел. Хотя я даже не почувствовал вкуса, потому как мысли мои были заняты совершенно другим.

Когда наступила ночь, я сидел за столом, сочиняя записку для Беллы. Вокруг меня валялось несколько разорванных и скомканных листочков бумаги. Это были записки, не удовлетворившие меня по тем или иным причинам, их постигла печальная участь. Я должен был правильно сформулировать текст, чтобы Белла услышала меня. Я просил ее о встрече и писал новый номер моего мобильного телефона. Только вот что заставит ее прийти или позвонить? Мог ли я умолять ее о встрече, обещая не делать глупостей? Или стоило угрожать, чтобы она пришла? Я мог бы воздействовать даже шантажом – наверняка ей не понравится, если я пообещаю в случае ее игнорирования прийти к ней домой! Либо я мог давить на чувства, рассказывая, как сильно скучаю, и прося о единственной встрече? Тогда я закинул бы ее на свой байк и по-настоящему похитил. Когда она окажется далеко от отца, то не сможет лгать!

Заснуть я не мог, но зато впервые за эту неделю посмотрел на себя в зеркало. Я был небрит, и двух, а то и трехнедельная щетина делала меня похожим на проходимца. Неудивительно, что кассирша с подозрением косилась на меня. Глаза лихорадочно блестели на осунувшемся лице с ввалившимися щеками. Волосы отросли и небрежно свешивались на лоб, спутанные и грязные.

Я немного привел себя в порядок: вымылся и побрился. Особо лучше я выглядеть не стал от этого: мой изможденный вид производил гнетущее впечатление, будто я смертельно болен. Шрам зажил, швы рассосались, и на моей шее красовалась аккуратная, чуть припухшая, розовая полоска, которая с течением времени обещала стать белой.

На следующий день с самого утра я уже дежурил у колледжа. Когда начали съезжаться студенты, я стал ловить проходящих мимо парней. Я решил не обращаться к девчонкам – во-первых, они более болтливы, а во-вторых, у мужчин деловой подход.

- Мелисса Смит учится в твоей группе? – задавал я один и тот же вопрос.
- Да, - удивленно ответил парень в очках, это был примерно восьмой или девятый студент, которого я остановил. И он тут же попытался обойти меня, но я схватил его за рукав.
- Мне нужно, чтобы ты передал ей записку.
- О, нет, - покачал тот головой, пытаясь сбежать, но я даже не подумал отпустить его, затаскивая в кусты. – Я буду кричать! – испуганно вылупился пацан, вырываясь.
- Я дам тебе двадцать долларов, - я полез в карман, выпустив парня, но внимательно следя, чтобы не упустить его, если он побежит. – Просто передашь записку, пока никто не видит. Пожалуйста.

Он попятился, но жадно уставился на ворох денег, который я вынул из кармана.
- Ты тот самый больной, который похитил ее? – его глаза расширились, когда я протянул ему купюру. Он опасливо смотрел на нее – так, словно боялся обжечься, если возьмет.

Секунду мы смотрели друг на друга. Я раздраженно наморщился, когда он обозвал меня больным, но я не мог винить его за это. Именно так, наверное, я и выглядел со стороны.
- Да, это я, - сказал я просто, решив, что немного устрашения ему не помешает, – но я не стану похищать тебя, если ты мне поможешь.
- Я вызову полицию, - пригрозил он.
- Может, гораздо проще будет заработать? – я потряс перед ним купюрой, и его взгляд снова сменился на жадный. – Всего лишь передай записку. Разве это так сложно?
- Ее сильно охраняют, - с сомнением произнес парень, но я уже видел в его глазах готовность сдаться.
- Даже на уроках? – мои зубы заскрежетали, когда я услышал об охране.
- Нет, на уроках – нет, - ответил парень на выдохе.
- Как тебя зовут? – спросил я, доставая свою записку и беспардонно засовывая ее в карман куртки юноши, на что тот расширил глаза в настоящем ужасе.
- Джон, - ответил он, испуганно хлопая глазами, когда я взял его ладонь и вложил в нее все деньги, которые у меня оставались – около ста долларов с небольшим.
- Ничего не бойся, тезка, - серьезно заговорил я, не давая ему шанса отказаться. Его пальцы я обернул вокруг купюр. – Я не похититель и не больной. Сделай это так, чтобы ее телохранители не увидели тебя. Подойдешь перед уроком и быстро отдашь. Можешь ничего ей не объяснять – она сама все поймет. Сделай доброе дело, заодно заработай денег. Это будет легко.

Он все еще смотрел с сомнением, но кулак не разжал, в котором держал деньги. В нем боролись жадность и страх. Первое победило, когда я сделал шаг назад, полностью отпуская его.
- Ладно, - без особого энтузиазма согласился он. – Но если мне за это что-то будет, я скажу, что ты угрожал убить меня!

Я закатил глаза, но согласился с его версией.
- Хорошо. Спасибо. – И он убежал. Рюкзак высоко подпрыгивал на его плечах, и он мчался так, словно за ним гонится сам черт. Я надеялся, что у него не хватит наглости зажать деньги, не передав мою записку. В любом случае, я узнаю это в конце учебного дня.

Я хотел уехать, но решил остаться. Я не мог задушить в себе потребность посмотреть на Беллу хотя бы издалека.

Вот подъехал красный кабриолет в сопровождении одного джипа. Я стоял, прислонившись к ограде рядом со своим байком, метрах в тридцати от ворот Дартмута, и смотрел, как Белла выходит, открывая блестящую красную дверь дорогого автомобиля. Мое сердце бодро стучало, наполняясь невиданной надеждой… хотя для нее не было никаких оснований. Мне даже стало легче дышать…

Я отметил, что она по-прежнему выглядит хорошо. Это порадовало меня, ведь означало, что она справляется, несмотря на трудное положение, в котором оказалось. Было бы гораздо хуже, если бы она впала в депрессию, как я. Быть может, сейчас, спустя неделю после нашего последнего разговора, в ее жизни что-то изменилось, и она захочет встретиться со мной. В любом случае, план у меня был не один…

Ее телохранители очень внимательно и неодобрительно смотрели в мою сторону, закрывая Беллу собой. Но сама Белла даже не взглянула на меня, спокойно прошествовав в ворота колледжа, оставив меня мучиться от разочарования и злости. Неужели это так сложно – просто посмотреть? Ей не может быть все равно!

Я прождал весь день у колледжа, лишь однажды объехав вокруг него, ища подступы, где я мог бы проникнуть в здание в обход главных ворот. Не думаю, что это была хорошая идея в любом случае. И если я не хотел вновь угодить под арест, то не должен был даже пытаться. Я не стал. Последние недели научили меня дорожить свободой.

После четырех часов студенты начали выходить. Джон – парень, которому я поручил передать записку – появился около половины пятого, но, увидев меня, развернулся в противоположную сторону и начал убегать. Я дернулся было за ним, но резко остановился, сжимая кулаки и рассержено глядя ему вслед. Конечно, я мог догнать его, если бы захотел, но не стал привлекать к себе внимания – его и так было достаточно. Все студенты косились на меня, проходя мимо. Раздраженно я наблюдал, как студент Джон запрыгнул в подъехавшее такси. Я не стал преследовать его. У меня будет время поймать его с утра.

А сейчас я решил действовать согласно плану. В записке значилось место и время встречи: Центральный парк Гановера, наша скамейка напротив пруда, на которой мы встретились впервые. Я знал, что у Беллы мало шансов отвязаться от охраны, но вдруг она сумеет? Я не питал особых надежд по этому поводу, но все же поехал в парк. Встреча была назначена на пять. Каждый день, с пяти до шести, я буду на нашей скамейке, в ожидании Беллы. Я скрестил пальцы, надеясь, что она придет.

Но гораздо больше я рассчитывал на телефон. Теперь у Беллы есть мой номер. Я буду ждать ее звонка: в любое время, когда она сможет позвонить. Ночью, когда весь дом будет спать, она наберет мой номер. Она не сможет удержаться, захочет услышать мой голос. Если я не могу вытащить ее из дома силой, то могу хотя бы поддержать словами любви и обещаниями, что в конечном итоге найдется способ…

Я прождал на скамейке до темноты, не в силах уйти. Белла не пришла. И мой телефон молчал. Я не хотел ехать домой… Я смотрел на пустой пруд, в котором этой осенью даже не было лебедей, и видел в этом символический смысл: закат моей жизни. Я поднялся, только лишь когда начал накрапывать дождь.

Ночь не принесла никаких плодов. Белла не позвонила, и я напрасно ждал, держа телефон в руках, пока не вырубился в неудобной позе. Прошлая бессонная ночь дала о себе знать, я даже чуть не проспал начало нового учебного дня! Но мне было необходимо поймать того парня и потребовать ответ: получила Белла записку или нет? Быть может, я напрасно переживаю, и студент еще ничего ей не передавал?

Я едва успел к началу занятий, и на этот раз я спрятал байк в кустах. Но я, вероятно, опоздал, и студент Джон давно находился внутри.

Мне пришлось снова прождать весь день, зато к концу учебы я был готов не упустить свою удачу. Как только Джон вышел из ворот и направился к такси, я бросился ему наперерез. Мне было наплевать сейчас, привлекаю я внимание или нет.

- Я не хочу проблем! – завопил он, пытаясь прорваться мимо меня, но я успел преградить ему дорогу, и он вынужден был затормозить, подняв обе руки, умоляя меня не трогать его. – Отстань от меня!
- Ты передал записку? – прошептал я, немного запыхавшись.
- Передал, - испуганно ответил он, его глаза были широкими от ужаса, а лицо красным.
- Хорошо, - внезапно я почувствовал себя очень подавленным. Значит, она получила записку… То, что она не пришла в условленное место, не удивило меня… Но почему она не позвонила? Она могла бы позвонить! Никто бы не узнал! Мой номер был совершенно новым: даже если отец проверяет ее звонки, прежде чем он добрался бы до владельца номера, мы могли быть уже далеко!

Я, внезапно растеряв весь энтузиазм, затравлено смотрел, как Джон обходит меня.

- Если тебе интересно, - быстро сказал он, проходя мимо на безопасном расстоянии, чтобы я не мог схватить его, - то выходя из класса, она бросила твою записку в мусорное ведро.

В мусорное ведро? Мои сердце упало, но я даже не пошевелился. Я снова чувствовал бессилие перед судьбой, но теперь оно было какое-то другое, словно из меня высосали все силы. Она не придет. И она не позвонит. Я это знал. Она выбросила записку в мусорное ведро! Возможно, она даже не стала ее читать…

Я видел, как подъехал красный кабриолет, пристроившись позади черного джипа, но не смог даже осознать, что это ЕЕ машина. Я стоял прямо посередине дороги, студенты обходили меня, иногда задевая плечом. Все весело болтали, живя своей жизнью – беспечной и счастливой. Я не мог понять, как они могут радоваться чему-то? Ничто в этом мире не внушало мне желания радоваться… ни пение птиц в ближайших кустах жимолости… ни веселые улыбки, означающие, что у кого-то дела идут хорошо… ни солнце, выглянувшее из-за туч и приятно согревающее спину…

Медленно, как старик, я развернулся и направился в сторону своего мотоцикла, намереваясь преодолеть расстояние до него. Поток студентов, поперек которого я шел, выходил из ворот шумной галдящей толпой, мешая мне двигаться вперед. Кто-то толкнул меня, кто-то выругался, потому что я помешал ему подбежать к подъехавшему желтому такси, и его заняли. Меня это не волновало.

Я сел на байк и направился в единственное место, которое что-либо значило для меня: в парк, в котором просил Беллу о встрече. Я был готов ждать там хоть всю оставшуюся жизнь. Нет, я не был идиотом. И знал, что Белла не придет. Но я не мог поступить по-другому. Я обещал Белле в записке, что буду ждать ее там каждый день… и я буду ждать. Я действовал, словно робот, запрограммированный выполнять одну команду. Если бы я не делал и этого, моя жизнь стала бы больше похожа на смерть. Если бы я сдался сейчас, это сломало бы меня. Я должен был делать… хотя бы что-то.

Я ждал до темноты. И этот день. И следующий. Каждый день. В течение недели или больше, я не знал. Все дни слились для меня в один. Ежедневно ровно в пять я был на скамейке, пустым взглядом смотря на темную гладь пруда. Иногда поверхность была ровной, в безветренные дни. Иногда блестела, отражая лучи низкого осеннего солнца. Иногда покрывалась рябью от пронизывающего ветра. А иногда миллиарды капель создавали нестройный шелест, когда приходило время дождя. Но никогда я не слышал рядом с собой знакомой поступи шагов – единственный звук, который вывел бы меня из оцепенения. Из состояния живой смерти. Мое сердце билось… но я все равно что был мертв изнутри. Пуст.

Ночи были еще хуже дней и вечеров. Потому что Белла так и не позвонила мне. Потом я подумал, что если бы у меня остались те поддельные паспорта, я мог бы оформить телефон по одному из них… тогда банкир никогда бы не узнал, что это мой номер. Я мог бы отразить это в записке, объяснить, что ей нечего бояться… Еще Белла вполне могла бы позвонить, взяв телефон у одной из школьных подруг – тогда ее отец вообще бы не узнал об этом. Если бы она хотела, она нашла бы способ. Она не хотела. Она вычеркнула меня из своей жизни. Отказалась от меня.

Периоды отчаяния сменялись приступами ярости. Тогда я ненавидел ее. Ненавидел за то, что она оставила меня одного. За то, что отказалась бороться. Ненавидел, что не смог за два года заслужить ее доверия настолько, чтобы она просто положилась на меня, независимо от обстоятельств. И даже за то, что в ней так не вовремя проснулась сила. Если бы не я, она оставалась бы такой же инфантильной, как когда я встретил ее, и тогда мне не составило бы труда заставить ее действовать по-моему. Иногда мне казалось, что ее я ненавижу даже сильнее, чем ее отца!

Ее отец… был отдельной темой для моей ненависти. Когда я думал о нем, во мне просыпались такие чувства, о существовании в себе которых я никогда не подозревал. Иногда я пугался самого себя, когда начинал хладнокровно обдумывать планы мести. Больше всего на свете мне хотелось подстеречь его и убить. Никогда прежде мне не приходила в голову мысль о возможности убить человека, даже если это такой выродок, как Чефалу. Но он стоял у меня на пути, как непреодолимая преграда, мешая быть с той, которая давно принадлежит мне. Если я уничтожу его, сделаю ли я доброе дело, освободив девушку, которую люблю? «Тело банкира было найдено…» - никто не узнает, что это был я. Я бы продумал план убийства до мелочей. Я бы не оставил никаких следов… Конечно, подозрение сразу падет на меня. Но мало ли у банкира конкурентов, мечтающих о его смерти? Может, убить его – единственный выход? Может, в этом мое предназначение?

Но меня всегда останавливала… Белла. «Если он желает мне добра, пусть оставит моего отца в покое». Она любит его. А значит, я не мог убить его. Чем тогда я буду лучше его в ее глазах? Захочет ли она быть со мной, зная, что именно я виновен в смерти ее отца? Простит ли она мне такое злодеяние?

Мне пришлось признать свое поражение по всем статьям. Я лишился ребенка, любви, жены, будущего… чуть не лишился свободы и, неоднократно, жизни… Он получил все. Он победил. Получил дочь, ее любовь, ее послушание… навсегда. Причем, все выглядело так, словно это именно то, чего хотела и она. Все намеки и слова, которые когда-либо были произнесены, сложились в моей голове в ровную стопку фактов. Она давно хотела вернуться. Она никогда не хотела бороться. Я был слеп и глух ко всем ее словам. Я думал, что смог переломить ситуацию в свою пользу, с помощью любви и преданности показав Белле новые возможности… Но я ошибся. Ей не нужна была свобода. Ее устраивала жизнь с отцом. И из нас двоих она в итоге выбрала его, потому что получить обоих было невозможно. Даже если она любит меня, пока жив ее отец, она будет выбирать его. А ее любовь к нему была гарантией того, что я никогда не посмею его тронуть. Разве смогу я причинить ей такую боль?

Мне оставалось только злиться. Безнадежность и бессилие сделали меня злым и грубым. Я ожесточился на весь мир. Огрызался в ответ девушкам-кассиршам, покупая продукты. Ругался на автозаправке, однажды даже чуть не подрался из-за того, что меня хотели надуть на пять долларов. В другое время я не обратил бы на это внимания, но сейчас, когда деньги подошли к концу, я вновь ощутил себя беспомощным. Я должен был выйти на работу… но пока не был готов к переменам. Я не был готов видеть радостные лица людей вокруг себя: смех вызывал во мне раздражение. И я не был готов спасать кого бы то ни было.

Раз за разом я возвращался к старому плану: ехал к колледжу или даже к банку. Потребность увидеть Беллу была сильнее всего остального. Я просто смотрел на нее издалека, гадая, что будет, если я просто брошусь вперед? Станут ли охранники стрелять или просто оттолкнут меня прочь? Быть может, если они ударят меня, и я окажусь на земле, Белла не сможет притворяться безразличной? Станет ли она меня защищать, позволив увидеть прежние чувства в ее глазах? Я хотел этого страстно – увидеть хоть каплю ее прежней любви.

Но это было невозможно. Единожды я действительно запланировал это. Я бросил себя сквозь толпу, воспользовавшись тем, что охранники задержались возле машины, и Белла направилась в колледж одна. Я и не надеялся, что нам дадут поговорить. Я всего лишь мечтал успеть заключить ее в объятия, желая хоть на миг содрать с ее лица притворное раздражающее спокойствие. Звук ее дыхания, жар ее тела выдадут ее с головой. Я рассчитывал на внезапность своего порыва. Надеялся, что охрана попросту не успеет меня остановить.

Но не охрана остановила меня. И не Белла, которая на меня даже не взглянула, продолжая двигаться вперед, окруженная учениками, спешащими в классы. Меня остановил ее личный шофер. До сих пор он ничем не привлек мое внимание, кроме того, что это был не Стефан, и что он был постоянно угрюм и отстранен. Каждое утро он привозил Беллу в колледж, каждое утро открывал перед ней дверь, а затем смотрел ей вслед, пока она не скроется в воротах. Но сегодня он смотрел прямо на меня. В тот краткий миг, когда наши взгляды случайно пересеклись, я увидел его руку, медленно опускающуюся в карман. Я встал как вкопанный, раздраженно, яростно дыша. Мы смотрели друг на друга неотрывно, в то время как Белла медленно уходила за пределы моей досягаемости. В лице шофера не было абсолютно никаких эмоций, и, тем не менее, угроза, которую нес этот простой жест, была почти физически ощутима. Она повисла в воздухе, как туча над моей головой. Он не просто защищал Беллу от меня. Он ждал, когда я совершу ошибку. Любую роковую ошибку, которая подарит ему разрешение убить меня. Мне ничего не оставалось, как развернуться и ни с чем уйти. У меня не было шанса подойти к любимой… по крайней мере, подойти к ней и остаться в живых…

Это не изменило моих прежних намерений. Я приезжал к колледжу с завидным постоянством – утром и вечером. Но каждый раз меня ждало лишь разочарование. Белла так ни разу и не взглянула на меня, оставаясь отчужденной и безразличной к моей судьбе, к моей боли. Пока я смотрел на нее… это были моменты, когда я чувствовал, что еще жив… Мое сердце снова стучало, замирая в груди. Крохотная надежда на ответный взгляд озаряла мир светом. Но затем свет гас, занавес закрывался… Белла уходила, все такая же спокойная и недоступная… оставляя меня одного… Такие моменты были ужасны для меня, словно каждый раз я переживал новую маленькую смерть. Я даже не помнил, как добирался до своей квартиры… И тогда, на время, во мне снова возрождался гнев…

Но большую часть времени я был попросту безучастен, проводя время дома и на крыше, в тишине… словно в вакууме. Наверное, я снова ничего не ел… я не обращал на это внимания. Я ел ровно столько, сколько хватало для поддержания жизни. Кусок сыра или хлеба… пара помидоров. Этого вполне достаточно. Голода я не чувствовал никогда. Даже продукты в моем холодильнике не кончались – каждый раз, открывая его, я видел стандартный набор: сыр, масло, помидоры, хлеб. Смутно я помнил, что это было именно то, что я покупал в последний раз, но не мог припомнить, как давно это было. Теперь-то я оценил старания Беллы научиться готовить. Наверняка, насмотревшись, из чего состоит мой ежедневный рацион, она хотела позаботиться обо мне, чтобы я был сыт и здоров. И от этого было еще труднее смириться с ее отсутствием. Сейчас я был готов на что угодно, лишь бы снова ощутить приятный запах ее стряпни и почувствовать прикосновение пальцев к моему лицу… Я бы продал душу ради этого… но даже это не изменит ничего. Беллы не было… А без нее все остальное потеряло для меня смысл…

Я заметил неладное в один из вечеров, показавшихся мне особенно мрачным.

В этот день я снова просидел в парке несколько часов… совершенно бесполезно, разумеется. Я припарковал свой байк прямо перед входными дверями банка, понимая, что Белла обязательно узнает его. Она поймет, что я все еще ее жду… И после этого отправился к нашей скамье. Она не пришла… как и все предыдущие вечера… Не знаю, на что я надеялся… но когда я направился назад, то застал Беллу выходящей из дверей банка… под руку с отцом. Ярость ослепила меня и почти сбила с ног, когда я услышал ее смех и увидел, с каким выражением радости она смотрит на Чефалу. Он что-то ответил ей, слегка усмехнувшись, и они выглядели как настоящая семья… в которой мне не было места. Они выглядели как части единого целого, и было ощущение, будто бы Белла разделяет все интересы ублюдка. Когда они подошли к черному ягуару, отец положил руку на плечо дочери таким покровительственным, властным и собственническим жестом, что меня почти стошнило. Я стоял на другой стороне дороги, мрачно, с бессильной злобой и ненавистью наблюдая, как Чефалу открывает дверь, усаживая дочь внутрь, а затем с улыбкой на лице обходит ягуар. Я чувствовал себя выброшенным за борт жизни. Я ненавидел его с такой яростью, что был удивлен, как это он не почувствовал этого на расстоянии и не обернулся? Он был слишком занят какими-то своими мыслями, явно приносящими ему удовольствие. Выражение коварства и мрачного торжества в его глазах бесило меня.

Я приехал домой в растрепанных чувствах. Хуже всего, в моем кармане звенела последняя пара долларов, на которые я уже практически ничего не мог купить. Это принуждало меня к решению выйти на работу… и необходимость этого злила меня.

Я открыл холодильник, ожидая, что увижу там пустоту. Я помнил, что с утра доел остатки хлеба, поэтому купил его по дороге домой. Также оставался последний помидор и недоеденный сыр… Однако кусок сыра показался мне больше обычного… а на нижней полке в дополнение к последнему жухлому помидору я обнаружил еще два… Пару секунд я оцепенело смотрел на это. Смутные воспоминания, что я уже замечал подобные нестыковки, подтвердились очередным, возникшим не первый раз, чувством дежавю… Я закрыл холодильник и глаза, чтобы решить, все ли в порядке с моей головой. И понял, что да.

Я открыл глаза. На столе все еще лежала разделочная доска, на ней нож. На лезвии сохранились налипшие кусочки сыра, оставшиеся после того, как я отрезал кусок… Я открыл холодильник, чтобы убедиться, что поверхность сыра ровная, не тронутая ни одним ножом… и что кусок по-прежнему чуть больше, чем я оставлял его с утра.

Моя ярость была столь сильна и безудержна, что заскрежетали зубы. Рычание из горла сотрясло стены пустой квартиры, моя рука на дверце холодильника сильно напряглась.

- Элис! – прогремел я на весь дом, совершенно ослепленный гневом. Какого черта?!

Ну конечно! И как я раньше не догадался?! Все эти пакетики с супом, которые я находил торчащими из-под солонок и случайно завалившимися за кастрюли. Белла никогда не купила бы такое! Боже, да она даже не знает, что эти продукты существуют в природе! Я разъяренно, срывая голос, зарычал. Все это время Элис была здесь!!

Даже понимание, что она хотела позаботиться обо мне, ничем не уменьшило силу моей злости на нее.

Мне не нужны няньки!! Какого черта она делает это?! Ее никто не просил!!

Я думал, что сломаю холодильник, когда остервенело стал вытаскивать продукты и бросать их в мусорное ведро. Мне не нужны няньки, ясно?! Мне никто не нужен!

Я прошел к выходу на крышу и сильно хлопнул чердачной дверью, а затем задвинул засов как можно плотнее. Больше она не проберется сюда. Затем я закрыл входную дверь на дополнительный внутренний замок. Я также проверил окна: все щеколды были на месте и хорошо закреплены. Клянусь, если увижу еще хоть один признак этой нелепой заботы обо мне, я заколочу двери изнутри!!

Я был в такой ярости, что не мог успокоиться довольно долго. Я проверил весь дом, отправив все странное в мусорное ведро. Это были еще несколько пакетиков супов, зубная паста, которую я никогда бы в жизни сам не купил и даже набор одноразовых бритвенных станков! Черт бы ее побрал!! Может, она начнет меня еще и одевать?! Мне хотелось орать на нее! Мне бы не помешали лишние трусы!! Как это она не подумала об этом?! На всякий случай я проверил шкаф. На счастье Элис, лишней одежды я там не обнаружил.

Однако это помогло мне собраться. Мне не нравилось чувствовать себя слабым, а тем более зависящим от кого-то. Вероятно, так я и смотрелся со стороны, вызывая жалость, если это пробудило в Элис желание меня накормить. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!!

Поэтому первое, что я сделал утром, это поехал на работу. Прямо к началу рабочей смены.

- Джон!! – радостно вскричал Брайан, увидев меня, как ни в чем не бывало входящего внутрь. Он бросился навстречу, правда, нерешительно помедлил, прежде чем обнять. – Молодец, что пришел!

Он развернулся к остальным. Все лица были новые.
- Ребята, это Джон. Он будет в нашей команде, - Брайан просто излучал счастье, он действительно был очень рад меня видеть. Коротко он представил остальных: - Хэнк, Берни и Люк.
- Берни, - повторил я автоматически, не понимая, почему этот парень мне уже заранее не нравится.
- Мы зовем его Беном, так проще, - Брайан жизнерадостно хлопнул меня по плечу, подталкивая вперед. – Проходи, переодевайся. Ты же приступишь сразу, да?

Его энтузиазм меня не впечатлил, но я кивнул.
- Я не против.
- Отлично!

Дни стали похожи на мою прошлую жизнь до встречи с Беллой. Правда, работа больше не приносила мне радости. Зато давала недолгое отвлечение. Я просто выполнял ее рутинно, как робот. Слава Богу, у меня был большой навык, и не приходилось чему-то учиться – я просто делал то, что мне привычно, на автомате, без эмоций.

Брайан рассказал мне, как развалилась предыдущая команда. Том и Курт женились один за другим. Том уехал к родителям жены, в Сан-Франциско и, говорят, неплохо устроился. У него несколько месяцев назад уже родилась дочь. Курт остался в Гановере, но жена у него – настоящая фурия. Она устроила его работать в компанию по грузоперевозкам к своему отцу. Дикси неудачно сломал ногу и сейчас лечится в реабилитационном центре Нью-Йорка. Неизвестно, вернется ли он когда-нибудь к работе спасателем. Брайана повысили восемь месяцев назад, когда он остался единственным из команды, и дали ему в подчинение несколько молодых.

Все новые ребята пришли на службу сразу после обучения. Той веселой атмосферы, что царила в моей прошлой команде, здесь не сложилось. Хотя, возможно, причиной тому был я…

- Ты когда-нибудь снова будешь улыбаться? – пытался достучаться до меня Брайан, когда рассказал удачную шутку, над которой хохотали все… кроме меня.

К счастью, необходимость отвечать была прервана громкой сиреной.

Только выезды на объекты приносили облегчение. На время я забывал об окружающем мире, сосредотачиваясь на работе.

- Помогите, я задыхаюсь! – кричала женщина, которую зажало в искореженном автомобиле. Еще две машины ударились в ее форд сбоку и сзади, сильно смяв его и прижав ноги женщины, из-за чего она не могла самостоятельно выбраться.

- Дайте мне кислородный баллон, или что там у вас есть в таких случаях, я умираю! – вопила она, хрипя от удушья.

Спасатели уже тащили инструменты, но понадобится около десяти минут, чтобы вытащить несчастную.

- Успокойтесь, мэм, - внушал Брайан, - сейчас вам помогут.
- Воздуха, воздуха! – она закатывала глаза.
- Мэм, дышите спокойнее. Это просто паника, ваша грудь свободна, окна открыты, вы не можете задыхаться.
- Дай ты ей кислородную маску, - раздраженно проворчал я, срывая маску со своего пояса и протягивая Брайану. Тот вздохнул, тоже немного раздраженно, потому что у женщины, по всей вероятности, даже не были сломаны ноги, она просто устроила театр.
- Возьмите, - протянул он маску женщине, и та схватилась за нее, как за спасательный круг, неловко прикладывая к лицу.

Ребята уже начали резать дверь.

- Как ею пользоваться? – казалось, у женщины уже прошло удушье, но она продолжала орать, словно ненормальная.
- Приложите маску к лицу, - объяснил Брайан терпеливо, - нажмите клапан справа.
- Где? Где? – женщиной снова стала овладевать паника – еще немного, и она порвет маску в клочья.

Я закатил глаза и отодвинул Брайана в сторону.

- Давайте, я вам помогу, - я стащил шлем, чтобы он не мешал мне протиснуться в разбитое окно. Наклонившись над женщиной, я быстро приладил маску ей на лицо. Она тяжело задышала под ней, ее глаза смотрели испуганно, но благодарно.

Когда я стал вылезать, разбитое стекло неприятно чиркнуло по моей куртке, но, кажется, не порвало ее. Засунув руки в карманы, я наблюдал, как ребята снимают дверь. Скоро женщина была переложена на носилки, но она все еще цеплялась за маску. Как я и думал, с ее ногами все было в порядке. Максимум, что с ней случилось – это шок.

- Вашему работнику тоже оказать помощь? – спросил врач, и меня удивило то, что Брайан посмотрел на меня. Его глаза вдруг округлились от ужаса.
- Что? – переспросил я, недоумевая.

Он медленно обошел вокруг меня, заглядывая на мою спину, и я удивленно услышал его тяжелый вздох.
- Когда ты успел? – и затем: - Какого черта ты снял шлем?!

Меня потащили к машине скорой помощи. Я не сопротивлялся, хотя и не понимал, что происходит. Я слышал крики: «Он истекает кровью» и «Неужели ты не чувствуешь боли?» И только когда с меня сняли куртку, я понял, что у меня поранена голова. Кровь горячей струйкой покатилась за воротник. Странно, но я действительно не чувствовал никакой боли…

Спустя двадцать минут я был в больнице, и меня уже обрабатывал врач. Он сказал, что рана небольшая – всего лишь неудачная царапина на затылке. Крови много, потому что сосуды расположены близко. Он сказал, что наложит мне два стежка, и этого будет вполне достаточно. Когда он закончил, открылась дверь кабинета.

Даже не глядя в сторону вошедшего, по одной только походке я узнал его.
- Томас, я сам им займусь, - сказал знакомый голос, я даже не поднял головы, просто ожидал, когда меня отпустят. Прежнее неисчерпаемое любопытство к этому человеку всколыхнулось всего на мгновение… но сразу потухло. Какое это имеет значение теперь?
- Хорошо, доктор Каллен. Но я уже все сделал. Это не сложный случай. Осталось только заполнить бланк…
- Я сам заполню. Иди, - в голосе Карлайла прозвучала мягкая властность. Томас ушел. Наступила тишина.

Я пожалел, что у меня нет с собой кредитной карты Элис. Я смог бы отдать ее сейчас, вместе с обещанием вернуть долг. Вместо этого я молчал, не поднимая глаз. Все слова благодарности, которые я хотел когда-то сказать доктору, испарились вместе с упущенной возможностью быть с Беллой. Я хотел бы что-то произнести… но словно онемел. Да и привлекать внимание к доктору ни к чему, пусть уж мы останемся незнакомы. И зачем ему понадобилось так явно показывать расположение ко мне? Разве не являюсь я для него одним из сотен поступающих в больницу бедолаг? На кой черт он пришел заполнить именно мой бланк? Или это тоже что-то типа навязчивых услуг Элис? Только вот я никого не просил заботиться обо мне…

Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза, притворившись, что сплю. Может, это заставит его понять, что я не нуждаюсь в его персональной помощи, по крайней мере, сейчас?

Это было ужасно неблагодарно, я знаю. Но я не хотел никому показывать свою боль. Даже признаваться в этом себе.

Ровно скрипела ручка по бумаге. Доктор тоже не решился нарушить тишину. Затем он положил ручку, и я открыл глаза, зная, что теперь должен подписать это, и тогда смогу уйти.

- Позволишь мне осмотреть тебя? – предложил Карлайл неожиданно неуверенно, я никогда прежде не слышал у него такого голоса. Маленький червячок совести неприятно шевельнулся внутри меня, но я быстро подавил его.
- Со мной все в порядке, - привыкший говорить эту фразу за последнее время, я произнес ее удивительно ровно и уверенно. – Другой врач уже осмотрел меня до вас.

Я встал и прошел к столу, не имея смелости взглянуть доктору в глаза. Подписал бланк и взял со спинки стула куртку. Надевал я ее в тяжелом молчании. Доктор будто ждал от меня чего-то… Черт возьми, ведь он столько сделал для меня… для нас.
- До свидания, - сказал я, подходя к дверям. – Спасибо… за все, - на последних словах мой голос дрогнул, прозвучав с неожиданной горечью. И я поспешил уйти… так ни разу и не взглянув доктору Каллену в глаза.

Я вернулся домой и приятно обнаружил, что продукты перестали появляться. Должно быть, до Элис дошел мой намек. Закрытые двери и окна должны были доходчиво объяснить ей, как я отношусь к ее подаркам. Это не значило, что я забыл все, что она для меня сделала. И в ближайшее время я собирался это доказать. Достав кредитную карту, я положил ее в карман. Теперь я всегда буду носить ее с собой, и при первой же возможности отдам. Как только я получу на работе деньги, то тотчас же часть их ляжет обратно на счет, который я открою, если эта карта окажется заблокированной. Надеюсь, Элис уже сейчас может это предвидеть, и не будет считать меня последней свиньей.

Когда я ужинал, прозвучал телефонный звонок. Обеспокоенный голос Брайана раздался на том конце.
- Ну, что там? – спросил он по-деловому.
- Просто царапина, - отчитался я равнодушно. – Завтра буду.
- Ты уверен? – в голосе Брайана зазвучало сомнение, я даже прекратил жевать. Кажется, ему-то я уже давно объяснил, что не стоит волноваться обо мне.
- Да, - раздраженно и медленно процедил я, как взрослый ребенок надоедливому родителю.
- Джон… - и повисла тишина.
- Ну давай, говори это, - я снова начал жевать, впав в безразличие. Он все равно когда-то скажет, так уж лучше по телефону, чем в лицо.
- Я начинаю сомневаться, что правильно сделал, когда позвал тебя на работу. Это уже второй случай за неделю…
- Ну и что? Такое со мной и раньше бывало…
- Я просто хочу предупредить тебя, - осторожно проговорил Брайан. – Если это будет случаться часто, тебя дисквалифицируют… ты не сможешь работать спасателем.
- Пошел ты, - отозвался я, продолжая жевать.
- Я серьезно, - продолжал он, - это не шутки. И ты не пройдешь тесты. [п/а: Примерно раз в несколько месяцев все спасатели проходят тесты на проф.пригодность, в том числе и психологические. Это трудная работа, требующая огромных нервных затрат и определенных психологических качеств. Спасатель должен быть устойчив к стрессам, ведь от него зависят жизни других людей.]
- Пройду, - самоуверенно заявил я. – Я знаю все ответы.

Брайан глубоко вздохнул.
- Просто выбирайся из этого, ладно? – посоветовал он дружеским тоном. – Конец света же не наступил…
- Для кого как… - размахнувшись, я бросил огрызок яблока через всю комнату в мусорное ведро, но не попал. – До завтра.

Следующий день получился трудным. Брайан сильно раздражал меня своими ястребиными взглядами. Еще немного, и он возьмет меня за ручку, словно маленького неразумного ребенка, удерживая рядом с собой. Он был старшим, и я ничего не мог поделать, если он запрещал мне лезть в пекло. Я начал подумывать о переводе в другую команду…

Я все же умудрился оцарапать руку, правда, обошлось без больницы и врачей. Лицо Брайана выражало крайнее неодобрение, когда я просто вытер руку тряпкой, валяющейся в машине, когда мы уже отправились на базу.

- Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, если ты об этом, - я закатил глаза, когда Брайан спал с лица в ответ на мою грубую шутку, и добавил язвительно: - От царапины не умирают, мамочка.

Парни в машине рассмеялись, глядя на выражение лица Брайана. Он рассержено нахмурился и отвернулся, по-видимому, наконец, решив оставить меня в покое. Вот и славненько.

С этих пор Брайан начал относиться ко мне немного отстраненно. Он больше не выделял меня из коллектива, позволив делать то же, что и все. Прежняя дружба дала трещину, мы стали просто сослуживцами, работающими в одной команде. Признаться, мне полегчало от этого, и некоторое напряжение исчезло тоже.

Теперь, когда я начал работать спасателем, у меня появился доступ к необходимому для моих планов снаряжению. Некоторое постепенно перекочевало ко мне домой. Это были приборы дальнего и ночного видения, приспособления для скалолазания и тому подобное. Вечера и половину ночей я проводил возле дома Чефалу, напротив вожделенного окна, по-прежнему надеясь найти в охранной системе брешь.

Но это было бесполезно. Охрана по-прежнему дежурила по всему периметру, собаки рыскали вдоль забора. Банкир даже окружил дом прожекторами, которые всю ночь напролет освещали забор и все прилегающие к дому ранее темные участки. Не было никакой возможности пробраться туда.

Зато я следил за Беллой. Я был одержим этим. Как сталкер. Одержимый сталкер.

Кроме возможности проникнуть в ее комнату я нуждался в доказательствах ее любви ко мне. Может, я увижу ее печаль. Может, я увижу ее слезы. Должно ведь остаться хоть что-нибудь! Но каждый раз я возвращался домой с чувством разочарования. Белла ничем не выдавала своей тоски по мне. Ее жизнь текла в привычном ритме, в котором она жила до встречи со мной. Все выглядело так, словно это действительно то, чего она всегда хотела…

И однажды случилось страшное… Я заметил в ее комнате незнакомый силуэт…

Мои пальцы впились в бинокль, чуть не погнув его каркас, когда сквозь плотный, освещенный изнутри занавес ее окна я разглядел фигуру… Сначала я подумал, что это может быть ее отец. Но мужчина был не той комплекции: худощавый, а не плотный, и ниже ростом, а ее отец был довольно высоким для сицилийца. К тому же на голове мужчины ясно виднелся беспорядок, чего никогда не позволял себе Чефалу, волосы которого всегда были коротко острижены.

- Нет… - прошептал я автоматически, чувствуя, как боль сжимает сердце железным обручем с острыми зубцами. – Не может быть…

Я не верил в это…

На секунду мне пришлось опустить бинокль, чтобы собрать осколки себя в единое целое. Перед глазами застыла мутная пелена. В голове навязчиво стучало: «Не может быть». Или может?

Некто, кому позволено находиться в ее комнате даже ночью…

Я не мог спокойно это обдумывать… Я вообще не мог думать об этом. О том, что кто-то, кроме меня, будет прикасаться к ней… Единственным чувством, завладевшим мной, кроме боли, была ослепляющая, бешеная ревность.

Ублюдок! А если это тот самый, кто причинял раньше Белле боль? Именно тот, кто оставил на ней синяки? Сейчас он с ней, наедине в ее комнате… я зарычал, принуждая себя поднять бинокль. Я должен был знать…

Я увидел точеный силуэт девушки, набрасывающий на плечи… халат? Она что, обнажена?! Я не мог дышать. Парень стоял сзади и, когда Белла обернулась к нему, встряхнув волосами, он привлек ее к себе. Я не мог смотреть дальше… я отбросил бинокль в сторону так, словно он обжег мне пальцы. Мой рот открылся, хватая воздух, который вдруг исчез. Яростный клубок из ненависти, ревности и боли заплясал внутри. Отчаяние, которое я испытывал раньше, было ничем по сравнению с тем, что я чувствовал теперь.

Белла не могла так поступить со мной. Еще месяца не прошло! Она не могла полюбить кого-то еще!!

Мысль о том, что отец заставил ее быть с другим мужчиной, приносила еще большую муку. Мой разум не был готов принять такой факт, сопротивляясь изо всех сил. Я сжал голову руками, мне казалось, она сейчас взорвется.

Звук открываемой двери и лай собак заставили меня снова взглянуть на дом. Я сделал это медленно, борясь с самим собой. Балкон был освещен…

Нехотя, через силу, я подполз к биноклю, не желая смотреть на то, что дальше произойдет. Мой мозг, казалось, хочет расколоться на части. Внезапно мне стало холодно, тело сотрясалось от бури эмоций, зубы скрежетали от ярости…

Я увидел их обоих, садящихся за маленький стол. Одного взгляда на Беллу и ее халат было достаточно, чтобы фантазия дорисовала все, что я не успел увидеть раньше.

- Ненавижу, - процедил я не своим голосом, не зная даже, к кому относятся мои слова. К Чефалу, к этому ублюдку на ее балконе, к самой Белле, уродливой судьбе или к самому себе и своему бессилию. Может, ко всему разом, но по большей части к Чефалу, разумеется.

Я больше не мог здесь оставаться. Я не хотел видеть никаких подтверждений того, что Белла строит свои отношения с кем-то другим. А тем более, если этот другой навязан ее отцом. Моя беспомощность убивала меня. Я ненавидел так жгуче, что едва мог передвигаться между деревьями, то и дело натыкаясь на них и спотыкаясь о корни в темноте. Мое тело было словно сковано льдом, оно одеревенело, и ноги еле двигались.

Я больше никогда не вернусь сюда. Я ушел, чтобы не возвращаться. Какой толк ранить себя снова и снова, если Белла осознанно выбрала старую жизнь? Я не хотел наблюдать, как она отдает себя другому. Я больше не мог выносить это.

Ночь прошла в мрачном оцепенении. Вряд ли я спал - скорее, находился в темном хаотичном беспамятстве. Наутро я был в таком ужасном состоянии, что это сразу же заметил Брайан.

- Что случилось? – прошептал он, меняясь в лице и бледнея, как только я появился в дверях.

Не было никакой возможности скрыть свою боль, она была слишком очевидной – она была запредельной. Я даже дышать не мог нормально, физически чувствуя, как нечто сдавливает мою грудную клетку, затрудняя движение воздуха, останавливая работу легких…
- Ничего, - не размыкая сведенных челюстей, грубо и резко бросил я, проходя вперед и чуть не снеся половину двери.
- Джон… - начал Брайан тихим, пораженным голосом.
- Какое твое дело! – рявкнул я. – Делай свою работу!

Этого оказалось достаточно. Брайан обиделся и на время снова прекратил интересоваться мной.

Больше я не приближался к Белле. Я перестал приходить в парк. Я больше никогда не сидел напротив ее балкона. Я ничего не ждал, ни во что не верил. Я просто делал то, что всегда: работал, стараясь стереть воспоминания о другом мужчине из своей памяти. Злость помогала мне справиться с болью и потерей.

Постепенно я снова впал в равнодушное оцепенение. Больше мне ничего не оставалось, кроме этого.

От автора: Глава получилась тяжелее, чем я ожидала. Ну что я могу сказать в свое оправдание! :р Могу только пообещать, что в следующей главе все будет гораздо лучше, и я даже заставлю вас посмеяться. Что касается Мелиссы, то жду на форуме ваших предположений по поводу ее ночного посетителя. Ну и конечно мне ужасно интересно ваше мнение о Джоне после этой главы!

Я знаю, все давно спрашивали меня, как я себе представляю мотоцикл Джона, и я наконец сподобилась подобрать фото.



Если есть пожелания, образ чего еще вы хотели бы визуализировать, предлагайте - я с удовольствием подберу иллюстрации! [/spoiler]