Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2733]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Перстень Зимы
Не бери чужого, счастья оно тебе не принесет.

У бурных чувств неистовый конец
Эдвард возвращается в Форкс для последнего прощания с Беллой.
Альтернатива Новолуния.

Осечка
Полиция всегда проходит мимо меня. Не проверяет, скользя взглядом поверх моей головы в поиске более подходящего на роль убийцы человека. Миниатюрная девчонка с пухлыми губами никогда не привлечет пристального внимания блюстителей закона. Она «не могла».

Охота Эдвáра
Его путь лежит через песчаные пустыни Эмереи к плодородному оазису в центре страны – городу Форкхагену. В него можно попасть и купаться в золоте, но нельзя покинуть с набитыми карманами – эти земли прокляты, и охраняет их тёмный демон Арозель.

Грех, который не пожрать
«Мы морально неприемлемы и абсолютно необходимы».

Страсть и приличие / Passion and Propriety
Не было абсолютно ничего предосудительного в том, что старая дева, дочь викария Форктона, взялась лечить тяжелораненого виконта Мейсена. Изабелла была благоразумной, чтобы воспылать чувствами к человеку богатства и положения лорда Мейсена… к человеку, преисполненному решимости разрушить проклятие, на протяжении нескольких поколений преследовавшего его семью и угрожавшего полному вымиранию рода.

Словно лист на ветру
Привычный мир рухнул. Как жить дальше? Сможет ли Белла пережить трагедию и заново обрести себя? Только кого ей выбрать: верного друга Джейкоба или причину всех её бед Эдварда? Эта история о быстром взрослении, осознании своих ошибок и умении доверять.

Несостоявшаяся помолвка
- Анна, к Рождеству ты должна быть помолвлена, - требовательно произнесла женщина.
- Месяц?! - с широко распахнутыми глазами обратилась Анна к матери.
Сможет ли Анна выполнить волю матери, если ошибки прошлого тяжёлым камнем лежат на душе девушки?



А вы знаете?

...что, можете прорекламировать свой фанфик за баллы в слайдере на главной странице фанфикшена или баннером на форуме?
Заявки оставляем в этом разделе.

вы можете рассказать о себе и своих произведениях немного больше, создав Личную Страничку на сайте? Правила публикации читайте в специальной ТЕМЕ.

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
На каком дизайне вы сидите?
1. Gotic Style
2. Breaking Dawn-2 Style
3. Summer Style
4. Breaking Dawn Style
5. Twilight Style
6. New Moon Style
7. Eclipse Style
8. Winter Style
Всего ответов: 1921
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 240
Гостей: 237
Пользователей: 3
Мэри7860, Дженни3774, adri
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Мини-фанфики

Всего наихудшего!

2024-3-19
21
0
0
Название: Всего наихудшего!

Категория: Перевод. Сумеречная Сага
Оригинальное название: Wicked Wishes
Заявка: 144. Обычно сказки заканчиваются свадьбой словами "и жили они долго и счастливо", а что происходит на самом деле? Желательно с юмором.
Фандом: Сумерки
Бета: +
Жанр: Юмор / Романтика
Рейтинг: M
Пейринг: Эдвард / Белла
Саммари: Когда Рене решила, что ей не по душе тот факт, что её дочь связывает себя узами брака в восемнадцать лет, Эдвард с Беллой узнали, что вампиры и оборотни – далеко не единственные чудовища, живущие рядом. Незначительный AU.




Моя свадьба была идеальной.

Затем всё стремительно рухнуло.

Я могла бы и догадаться, что долго пребывать в ореоле безоблачного счастья после свадьбы со своим суженым мне не суждено.

В моей жизни хватало приключений – в последние два года в неё то и дело врывались разнообразные мифологические существа. Всё это время Эдвард оставался моей опорой. Моим защитником, моим спасителем и просто… моим. Но на этот раз даже он не смог бы защитить меня, потому что безжалостным чудовищем оказался не кто-нибудь, а моя собственная мать.

Рене абсолютно ясно дала понять, что не одобряет моего решения выйти замуж в восемнадцать. Причина того, что она отвергала мой выбор, была не столько во мне или в Эдварде, сколько в её собственном горьком опыте. Ведь чуть раньше, летом, когда мы у неё гостили, она была в восторге от моего парня, взволнованно верещала, какой он милый, расспрашивала меня, хорошо ли он целуется и добрались ли мы до второй базы… и я бы ничего не имела против, если бы он не слышал всё из соседней комнаты своим дурацким вампирским слухом. Я выдержала это испытание, хотя мои горящие щёки, казалось, вот-вот обуглятся. Она была счастлива за нас.

Затем Эдвард сказал мне, что, если я хочу когда-нибудь продвинуться дальше второй базы, ему нужно свидетельство о браке.

Так что я, пусть и неохотно, но обдумала это, потому что очень, очень хотела добраться до третьей базы, а уж выбить хоум-ран мне определённо хотелось только с Эдвардом и ни с кем иным.

Два месяца спустя, после тщательно проведённой переоценки ценностей (эвфемизм для неудачных попыток соблазнить моего парня), одурманенная бушующими подростковыми гормонами, я оказалась помолвлена.

Чарли узнал об этом первым и, как ни удивительно, поддержал меня. Его единственным условием было, чтобы я сама сообщила об этом матери. Я так и сделала. И немедленно об этом пожалела.

Её собственный недолгий брак с Чарли отвратил её от идеи раннего замужества, и не существовало абсолютно ничего, способного изменить её отношение. По её мнению, мой брак с Эдвардом был обречён.

Она была уверена, что после нашего с Эдвардом поступления в колледж не пройдёт и года, как мы разведёмся. Наши интересы разойдутся, а брак рухнет. Разумеется, она полагала, что хочет для меня только лучшего – не желает, чтобы я пережила такое же или более сильное разочарование, как она в моём возрасте. Хотя она – это она, а я – это я. Я знала, чего хочу, и была уверена в том, что Эдвард тоже знает, чего хочет. У стосемилетнего вампира было достаточно времени, чтобы вдоволь намучиться при принятии решений.

Может, моя мама и была легкомысленной, но при этом – ещё и чертовски упрямой. Не повезло ей, что в противники ей достался самый упрямый мужчина, которого я когда-либо имела удовольствие знать. Эдвард не сомневался, что всё будет отлично, и что она в лучшем случае – проверяет нас, а в худшем – истерит. Так или иначе, тянуть со свадьбой мы не стали, и это, по словам Эдварда, было главным. Рене ошиблась, думая, что ей удастся нас поссорить. Мы знали, чего хотим.

До самого дня свадьбы она не скрывала своего яростного неодобрения, однако и не расстраивала наши планы напрямую, убеждённая, что это у меня «просто такой период», и я слишком увлеклась модной тенденцией рано выходить замуж.

На свадьбе она сидела тихо, с грустной улыбкой. Когда священник спросил, не известно ли кому-нибудь из присутствующих о препятствиях к заключению этого брака, она не встала, чем немного удивила меня. Видимо, это показалось ей слишком предсказуемым. А Рене ненавидела предсказуемость и обожала спонтанность.

Худшим её поступком до свадьбы было подарить мне – на глазах у всей семьи Эдварда – огромную коробку презервативов со словами, что они мне пригодятся во время медового месяца, ибо она в обозримом будущем не намерена становиться бабушкой.

Как только я сказала «да», моя мать выпустила когти и стала искать реванша; её выходки быстро перешли от раздражающих, но безвредных, к откровенно злобным.

Вот так я и оказалась в Международном аэропорту Анкориджа.

* * *

– Эдвард! – всхлипывала я, сдерживая жгучие слёзы унижения и разочарования.

Мы шли по маленькому аэропорту, и он, как хороший муж, тащил за собой весь наш багаж, не дав мне к нему даже прикоснуться. Мы попытались забрать наши гостиничные ваучеры [ваучер на проживание в гостинице – документ, подтверждающий факт бронирования и полной предоплаты гостиничного номера. В ваучере указаны номер бронирования, название, адрес и контактные реквизиты гостиницы, период проживания, тип и категория гостиничного номера, количество ночей, информация о проживающих и включённые в стоимость услуги (например, завтрак).], но обнаружили, что номера для нас не забронированы. Вместо этого нас ждала записка от моей матери с извинениями за «техническую ошибку»; она предлагала нам остановиться у Тани и её сестёр, которые будут рады принять нас на неделю.

– Поверить не могу, что мама так с нами поступила! Это должен был быть наш медовый месяц вдвоём! А вместо этого мы навещаем твою бывшую подружку?

– Таня никогда не была моей подружкой, ты же знаешь, Белла, – терпеливо сказал Эдвард, перекладывая все наши сумки в одну руку, чтобы, утешая, обнять меня другой.

– Она хотела быть ею, – обиженно произнесла я.

Он поцеловал меня, успокаивая.
– Но не была. Я твой муж. И у нас будет прекрасный медовый месяц. – Его бархатный голос был полон уверенности. Мне нравилось слышать, как он назвал себя моим мужем. Это звучало окончательно и по-собственнически.

– Очевидно, моя мать знает, что Таня хотела тебя, – проворчала я. – Бог знает, как она это разузнала. И вообще, почему мы позволили моей матери организовывать наше свадебное путешествие? Разве Элис не должна была нас предупредить?

Эдвард повернулся ко мне и, притянув к себе, прижал к своей прохладной груди. Даже сквозь ткань его рубашки это приятно охлаждало моё пылавшее от негодования лицо.
– Ты же знаешь, любовь моя, мы велели Элис держать свой нос подальше от нашего медового месяца.

Я нахмурилась. Конечно же, я знала про уговор с Элис. Мы категорически запретили ей заглядывать в своих видениях в наш медовый месяц, взамен согласившись на то, чтобы она целиком упаковала наши сумки, решив тем самым, как мы будем одеты на всех наших фотографиях.

– Мне жаль, что я сам не прочёл ничего в её мыслях. – По его лицу было видно, как сильно он переживал из-за того, что подвёл меня. Хотя меня сильнее расстраивало, что я сама поверила в то, что моя мать может измениться. – Я действительно думал, что она не собирается нам вредить. Обычно мне трудно читать её мысли. Она всегда думает о нескольких вещах сразу, и все они не имеют никакого отношения к тому, о чём она в этот момент говорит. – Он покачал головой. – Мне никогда не понять, как люди мыслят. Она казалась искренней, когда предложила купить нам билеты в качестве извинения за своё поведение. Она думала в тот момент лишь о том, как надеется, что мы хорошо проведем время, и о том, как пойдёт на мастер-класс по эротической керамике. – Он нахмурился. – Надо было попросить Джаспера перепроверить, прежде чем соглашаться.

– Нет, – произнесла я c обидой, – это её вина, а не твоя. Она нарочно всё спланировала так, чтобы мы ничего не узнали, пока не станет слишком поздно. Я могла бы и догадаться, что что-то не так, когда она заказала частный самолёт и так упорно настаивала, что это будет сюрприз. Ты слышал мысли пилота? Знал, что мы летим на Аляску?

Он кивнул.
– Он думал, что у нас запланирован круиз по Аляске. Я не говорил тебе, потому что не хотел испортить сюрприз твоей матери. Он понятия не имел, что её план состоит в том, чтобы поселить нас вместе с Денали.

– Что ж, полагаю, выбора у нас нет, – со стоном сказала я. Только этого мне и не хватало: оказаться в окружении прекрасных вампирш, в большинстве своём одиноких и, вероятно, куда лучше, чем я, подходящих моему мужу. Я знала, что Эдвард никогда бы мне не изменил, но мысль о том, что моя мать пыталась его к этому подтолкнуть, жгла меня огнём.

– Нет, Белла, – возразил он, – выбор у нас есть. Я не стану стоять и смотреть, как ты страдаешь. Я твой муж. Мой долг – удовлетворять твои желания. Дай мне пять минут, и я организую нам полёт в любое место, какое ты только захочешь.

– В любое? – потрясённо спросила я. – А если я захочу поехать в какую-нибудь рыбацкую деревушку в африканской глуши?

– Тогда мы именно туда немедленно и полетим. Любой твой выбор меня устроит. Хочу, чтобы у тебя был такой медовый месяц, о каком ты мечтала. – Он был так мил, и я ничуть не возражала, но… если он позволял мне выбрать…

– Я хочу поехать в Италию.

Эдвард закатил глаза.
– Так и думал. Даю тебе свободу выбора, и ты выбираешь единственное место, которое хуже того, где мы сейчас находимся. Я знаю, что ты не считаешь Вольтури угрозой, но, Белла, они очень опасны.

– Но ведь ты, – возразила я, – сказал «куда угодно». А я всегда хотела побывать во Флоренции. Этот город – чудесное место для медового месяца. У него такая богатая история. Мы могли бы снять небольшую виллу. Нам вовсе не обязательно с кем-то встречаться. Страна достаточно большая, чтобы держаться от Вольтури подальше.

Эдвард тяжко вздохнул, понимая, что проиграл этот спор.
– Если бы я не любил тебя так сильно… – Мы оба понимали, что это пустая угроза. – Ладно, летим. Сейчас всё организую.

Я прижалась к нему, исполненная благодарности, и поцеловала. Он сразу же приник ко мне всем телом, и его напряжённые мышцы слегка расслабились. Я немного расправила плечи, ощутив свою власть после победы в этом маленьком споре. Ведь я выполнила своё главное обещание: вышла за него замуж. Возможно, он был благодарен мне за это. А если так, то мне уже нравилось быть замужем.

Он всё ещё прижимался к моему лбу своим, и я почувствовала, как он лезет в карман за мобильным. Говоря по телефону, он продолжал смотреть мне в глаза. Через пять минут, как он и обещал, у нас был чартер во Флоренцию. Любопытно, мелькнула у меня смутная мысль, во сколько ему обошёлся частный самолёт в этом крошечном аэропорту? Я решила, что не хочу знать.

– Вылет через двадцать минут.

– Спасибо! Спасибо! – Как только он закончил телефонный разговор, я снова его поцеловала.

Он улыбнулся и с нежностью провёл пальцем по моей щеке.
– Если ты всегда будешь так реагировать, когда тебе потакают, то очень многое в нашей жизни будет идти по-твоему.

– Спасибо моей матери, – сухо сказала я. – Если бы не её попытка подложить под тебя других женщин в наш медовый месяц…

– В данный момент я не хочу благодарить твою мать ни за что, кроме твоего появления на свет. – Я обняла его, не зная, как ещё ответить на этот комплимент. Даже после стольких месяцев, проведённых вместе, мне трудно было осознать тот факт, что Эдвард хочет меня… что он ждал меня сто лет.

– А ты не против, если мы перед полётом сходим куда-нибудь перекусить?

Он напрягся, и я сразу принялась гадать, что же я такого сказала. Прежде он никогда не нервничал из-за того, что другие увидят, что я ем, а он – нет. Ответ явился очень быстро – возле багажной карусели появилась стройная светловолосая вампирша. Таня. Супер.

– Здравствуй, Эдвард! – весело поприветствовала она его. – И Белла тоже! Как приятно наконец-то познакомиться с тобой. Эдвард только о тебе и говорит. Мне так жаль, что я пропустила вашу свадьбу, но Ирина была сама не своя из-за смерти Лорана, и мы не могли её бросить.

– Здравствуй, Таня. – Эдвард напрягся. – Что ты здесь делаешь?

– Я здесь живу, – ответила она. – Лучше скажи, что делаешь здесь ты. Медовый месяц на Аляске? Тут немного холодновато для людей, не находишь?

Я стиснула зубы, решив всё же не упоминать о коварных матерях.

– Белла, примерно полчаса назад мне позвонила твоя мать и попросила об одолжении. Она сказала, что заказанные ею гостиничные номера не забронировали, и спросила, не могу ли я забрать вас из аэропорта. Она хотела, чтобы вы остановились у нас, пока она что-нибудь предпримет. Конечно же, я не могла отказать родне, поэтому немедленно поехала сюда.

– В этом нет необходимости, Таня, – вежливо сказал Эдвард. – Мы с Беллой уже забронировали рейс.

– О. – Таня сделала обиженное лицо. – Эдвард, ты же у нас с прошлого года не был! Кармен и Элеазар ужасно расстроятся, если вы не заедете поздороваться. И когда Рене позвонила… Ирине, Кейт и мне, нам так захотелось познакомиться с Беллой – теперь, когда она стала частью нашей семьи. О-о, я придумала! Мы могли бы устроить девичник! Будет весело, Белла, правда же? Отличная возможность познакомиться поближе. Полёт ведь можно отложить, не так ли, Эдвард? Я настаиваю!

– Хм, ну, я не знаю… – неловко начала я, не представляя, чем закончу эту фразу.

– Таня, – твёрдо сказал Эдвард, многозначительно притягивая меня к себе. – У нас с Беллой медовый месяц. Мы бы хотели провести некоторое время только вдвоём.

– О, Эдвард! – Таня неприятно хихикнула, подтолкнув его в бок. Он прошёлся пятернёй по волосам (верный признак сдерживаемого раздражения и даже гнева) и крепче прижал меня к себе. – Собираешься устроить своей человеческой девушке тест-драйв? Уверяю тебя, это классно. Только будь с ней очень осторожен. Люди такие хрупкие.

– На самом деле, – перебила я, вероятно, спасая этим Тане жизнь, потому что Эдвард выглядел так, будто вот-вот совершит убийство, – «тест-драйв» Эдвард уже провёл. – Я солгала в надежде от неё отделаться. – Мы просто хотели бы какое-то время побыть только вдвоём.

– О, ну что ж. Превосходно. – Таня искренне улыбнулась. Она окинула меня быстрым оценивающим взглядом и одобрительно похлопала Эдварда по спине. – Отличная работа для новичка! – Эдвард выглядел шокированным. Он ничего не говорил, лишь смотрел на Таню, не мигая. Я не понимала, собирается ли он оторвать ей голову за эти слова или просто ошеломлён ими.

Я потянула его за руку в безуспешной попытке создать некоторую дистанцию между ним и Таней – просто на всякий случай. Он не пошевелился – стоял, продолжая сердито смотреть на Таню, сжимая и разжимая кулаки. Поскольку мне не удалось развести их в разные стороны, то я сама втиснулась в небольшое пространство между ними и обняла Эдварда за плечи, используя себя в качестве живого щита между ним и Таней.

– О-о-о, какая ты тёпленькая и мягкая! – хихикнула Таня, положив руки мне на бёдра. Я закатила глаза от её фальшивого смеха. – Не знала, что тебе такое нравится, Белла, но не скажу, что я…

– Я жизнь тебе спасаю! – прошипела я. – Мне-то Эдвард вреда не причинит. А вот тебя может убить.

– Я всё слышу, – пробормотал Эдвард. – Никто никого не убьёт. Однако нам пора лететь. Как ни… приятно… было встретиться и пообщаться, нас с Беллой ждёт самолёт. Не опоздать бы. Я сожалею, что Рене тебя напрасно побеспокоила, Таня. Она всё ещё не совсем примирилась с нашим браком.

– О, – промурлыкала Таня и погладила Эдварда по плечу, проигнорировав тот факт, что я всё ещё практически висела у него на шее. Он заметно напрягся от её прикосновения. – Пустяки. Святое дело выручить друзей. – Затем она перевела взгляд своих янтарных глаз на меня и подмигнула. – А ты, если когда-нибудь захочешь добавить остроты в отношения, дай мне знать, хорошо, чика? [Чика (исп. chica) – симпатичная девушка, весьма сексуально привлекательная.] – Она сжала моё бедро и ушла в вихре светлых волос, оставив нас с Эдвардом стоять с вытаращенными ей вслед глазами.

– Она предлагала это мне или тебе? – мило изогнув бровь, спросил Эдвард.

– Полагаю, это можно истолковать по-разному, – ответила я, так же смущённая странным поведением Тани, как и он. – Но я бы предположила, что нам обоим. Определённо, обоим.

* * *

Вопреки вмешательству Рене, мой медовый месяц оказался таким же идеальным, как мужчина, за которого я вышла замуж. Моё предложение снять маленькую виллу в исполнении Эдварда превратилось, ни много ни мало, в аренду замка. Это было всем, о чём я мечтала и о чём мечтать не смела. Я знала, что это обошлось в целое состояние, но в этот раз мне было действительно всё равно. После всех козней Рене я была рада, что не застряла на неделю в доме Тани и её сестёр.

За весь медовый месяц я больше ни разу не думала о Рене и её вмешательстве, за исключением того, что мысленно поблагодарила её за неуместный, но оказавшийся в итоге чрезвычайно полезным, предсвадебный подарок. Презервативы очень пригодились, когда мой сверхзаботливый муж решил, что я рискую заразиться вампиризмом половым путем.

Несмотря на первоначальные возражения Эдварда против интимных отношений, эта часть нашего медового месяца тоже прошла безупречно. Он был ласков и нежен, исполнял все мои желания. За исключением пары синяков, я была в полном порядке. Эдвард воспринимал исчезающие отметки на моём теле гораздо тяжелее, чем я.

Через две недели мы с огромным сожалением покинули Италию. Эдвард настаивал на том, что мы можем оставаться здесь сколь угодно долго, но я начинала скучать и по его семье, и по своей. Даже по навязчиво вмешивающейся в мои дела матери. Возможно, теперь, свыкнувшись с мыслью о моём замужестве, она прекратит свои выходки.

Мне следовало бы лучше её знать.

Когда мы прибыли в СиТак [СиТак – Международный [url=https://ru.wikipedia.org/wiki/Сиэтл/Такома_(аэропорт)]аэропорт[/url] «Сиэтл-Такома».] (к большой досаде Эдварда – обычным коммерческим рейсом), мои родители исправно дожидались нас у выхода. Мы думали, нас встретит только Чарли. Рене должна была вернуться во Флориду к Филу, который улетел обратно сразу же после свадьбы.

– О, девочка моя! – Чудовищные всхлипы сотрясали хрупкое мамино тело. – Ах, как я волновалась за тебя! Таня сказала, что ты отказалась от её приглашения остановиться у них! А потом ты исчезла!

– Рене, я говорил тебе, что они в… – начал Чарли, но Рене зарыдала взахлёб, и отец в ужасе съёжился. Он никогда не отличался устойчивостью к женским истерикам, по крайней мере, к маминым.

– О! Я так волновалась! Я думала, что больше никогда тебя не увижу, что этот ужасный мужчина тебя похитил! Я ему не доверяю, Белла. – Эдвард лишь молча закатил глаза.

– Мама! – предупредила я. – Этот мужчина – мой муж, и его зовут Эдвард. И я точно знаю, что папа получил сообщение о том, что мы решили провести наш медовый месяц в другом месте. Иначе откуда бы вы знали, у какого выхода нас встречать?

Свирепо глядя на Эдварда, она вырвала у него мою руку, и её слёзы внезапно исчезли.
– О, ты только посмотри на себя! – Она осмотрела мою руку, загоревшую до лёгкого бронзового оттенка. – Что он с тобой сделал?

– Мама, это называется загар. Эдвард ничего не делал. У нас был частный пляж, поэтому мы достаточно много загорали.

– Он бьёт тебя! – ахнула Рене. – Нужно немедленно сообщить в полицию! Домашнее насилие недопустимо, Белла. Стоит начаться циклу насилия…

Эдвард успокаивающе обнял меня за плечи и обратился к маме тоном, каким обычно обращаются к ребенку.
– Миссис Дуайер, домашнее насилие – не тема для шуток. Как видите, на Белле нет ни царапины. Я люблю свою жену и, уверяю вас, намерен свято хранить свои клятвы. Я хочу лишь любить и чтить её всю оставшуюся жизнь. В ложном заявлении в полицию нет необходимости. Я вижу, с вами шеф Свон. Неужели вы думаете, что он позволил бы мне совершить хоть какое-то правонарушение в отношении его дочери?

Рене с отвращением смотрела, как Эдвард обнимает меня за плечи.
– Ты что, не можешь просто держать свои руки подальше от неё? Тут, знаешь ли, общественное место. Следил бы за собой, пока вы не одни у себя дома.

– Рене, – снова обратился к ней Чарли, – дети только что вернулись после медового месяца. Может, дашь им хоть вздохнуть? Вряд ли парень совершает что-то предосудительное. По правде говоря, я думаю, что он и слова-то такого не слыхал.

– Ты помнишь, что мы делали в наш медовый месяц, Чарльз?

– Хм… да. Ну что ж. Возможно, нам не стоит обсуждать это при Белле. – Папа слегка позеленел. Я тоже не пришла в восторг от маминых намёков.

Один лишь Эдвард сохранял невозмутимый вид.
– Скажите, миссис Дуайер, – громко сказал он, предпринимая тщетную попытку разрядить атмосферу, – а почему вы до сих пор здесь? Мы с Беллой думали, что вы собирались вернуться к Филу во Флориду. Разве нет?

– А не нужно думать за других, Эдвин. Это тебе не к лицу. Парни в наши дни понятия не имеют о приличиях. Белла, я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я свела тебя с каким-нибудь милым молодым человеком, который умеет себя вести.

– Мама, – вздохнула я. – Я замужем. Я люблю Эдварда. Мне не нужно никого другого.

– Белла, я разговаривала с Эгбертом. Перебивать невежливо. Так вот… мы с Филом решили, что будет хорошо, если я поживу какое-то время у вас, помогу вам наладить совместную жизнь. Бог свидетель, помощь вам понадобится, и немалая, а мне невыносимо думать, что всё бремя ляжет на бедных Карлайла и Эсме.

– Мама, ты действительно полагаешь, что это хорошая идея – нам жить в одном доме с тобой? Мы только что поженились. Хотим проводить время вдвоём. И я уверена, что ты будешь скучать по своим ученикам. Ты нужна им, – надавила я.

Рене снисходительно потрепала меня по щеке.
– Не так сильно, как тебе, дорогая. Не волнуйся, с мамочкой жизнь будет ещё лучше. Приручать непослушных мужчин – моя специальность! Посмотри на своего отца! И не волнуйся, мне это не трудно. Я уже перенесла свои сумки в ваш коттедж.

– Коттедж? – ничего не понимая, переспросила я. – У нас нет коттеджа.

– О, точно. Упс, прошу прощения, я не должна была вам говорить. Ну да ладно. На своей земле Эсме построила вам дом, чтобы вы могли начать в нём свою совместную жизнь. Он очарователен. Но вот внутренняя отделка – это просто тихий ужас. Не волнуйся, мы добавим в интерьер смелые леопардовые принты, чтобы оживить обстановку. Может быть, парочку броских ваз из разноцветного стекла с павлиньими перьями. И определённо – несколько цветовых акцентов из парчи. Они должны украсить интерьер.

– Мама, я уверена, что если дизайнером была Эсме, то там всё прекрасно…

– Чушь, дорогая. У всей родни вот этого сомнительные вкусы. Посмотри на него, дорогая. – Рене развернула меня лицом к мужу. – Он надел чёрный костюм. Чёрный! И к нему – чёрный галстук! Только ногти осталось накрасить, и будет вылитый гот. Этот мужчина не для тебя, милая.

– Миссис Дайвер! [так в оригинале – «Дайвер».] – Эдвард скрежетнул зубами, явно уже по горло сытый наездами моей матери. – У нас с женой был долгий перелёт. Если вы не против, мы хотим поскорее попасть домой.

– Зови меня Рене, Эдуардо. Миссис Дуайер зовут противную мелкую летучую мышь-старушенцию. – Эдвард прикусил губу, но я-то знала, о чём он подумал. Похоже на правду. Я не могла с ним не согласиться, учитывая её поведение в данный момент.

– Хорошо, Рене, – исправился Эдвард. – Мы бы хотели поехать домой и отдохнуть. Если вы не против.

– Отдохнуть? – ужаснулась Рене. – О боже. Я поверить не могу! Ты беременна? Я знала, вы не просто так спешили с этой свадьбой!

– Никто здесь не беременный, – отрезала я. – Когда Эдвард сказал «отдохнуть», он имел в виду «отдохнуть». Никакого скрытого смысла.

Рене вздохнула и печально покачала головой.
– До этой секунды я сомневалась, но теперь абсолютно в этом уверена. У тебя ужасные перепады настроения, милочка.

– Рене, я прошу тебя! Может, просто поедем домой? – умоляюще произнёс Чарли. – Думаю, мы провели вместе достаточно времени, чтобы не скучать друг без друга до самого Дня благодарения.

– Чарли, ты всегда был таким чувствительным, – с жеманной улыбкой произнесла Рене. Я чуть не прыснула от смеха. Ну и враньё! Трудно найти человека более невозмутимого и хладнокровного, чем Чарли.

– Давай просто получим их багаж и поедем уже, ладно?

* * *

Мы провели в нашем новом коттедже не больше пяти минут, когда мама заметила в гостиной кучу подарков.

– О, как это здорово! – Рене с энтузиазмом захлопала в ладоши. – Я помню, как открывала подарки после своей свадьбы! Ой, а это что такое? – Моя почти сорокалетняя мать принялась, будто пятилетняя девочка, трясти аккуратно упакованную коробку. – Вы не против, если я открою эту? Судя по звуку, там что-то дорогое! – Я понятия не имела, как определять по звуку стоимость подарков, но моя мать это, видимо, умела.

– Конечно, Рене. – Эдвард вздохнул. – Их тут слишком много, чтобы мы могли открыть их сами. Мы будем рады вашей помощи.

Рене быстро сорвала бумагу. Под ней оказалась прекрасная хрустальная ваза.

Рене уставилась на неё с отвращением.
– Кто мог купить нечто подобное? Какое убожество. – Она посмотрела, чьё имя указано на открытке. – Эсме. О, ну что ж. Прости, дорогуша, но твоя мать, должно быть, решила так пошутить.

– Да, – с сарказмом протянул Эдвард, – у моих родителей престранное чувство юмора.

– Так-так, ну что ж… возможно, стоит открыть какой-нибудь из моих подарков, чтобы у вас тут было хоть что-то действительно полезное. – Она протянула Эдварду подарок, завернутый в газету и обмотанный чрезмерным количеством скотча.

– Батюшки, а вот этот, должно быть, заворачивал Фил. Но ведь важно то, что внутри, не так ли, дорогой?

– Конечно. Я постоянно говорю это Белле, когда она сомневается в себе. – Эдвард нежно поцеловал меня в висок. – Несмотря на то, что снаружи она такая же красавица, как внутри.

– О, я уверена, тебе понравится! – взвизгнула Рене. Эдвард взглянул на меня, приподняв бровь. Из всего, что за сегодняшнее утро сказала ему моя мать, это были самые приятные слова.

Эдвард снял упаковку, и под ней обнаружилась собачья миска. Слово «Фидо» было зачеркнуто, а вместо него нацарапано «Эдмунд».

– Ну ничего себе, Рене, – вежливо сказал Эдвард. – Это мило. – Нужно отдать должное моему мужу, у него самообладания было больше, чем у меня. Я возмущённо воззрилась на Рене.

Мать просияла.
– Я сказала Филу, что вам потребуется новая посуда. Новобрачные всегда думают о мебели, бытовой технике и полотенцах. А про посуду забывают.

– Это было так заботливо с вашей стороны, Рене, – улыбнулся ей Эдвард. – Не стоило.

Я вырвала у него миску и помахала ею перед носом матери.
– Ты издеваешься? Если это в твоём понимании шутка… то это, знаешь ли, неуважительно, мама. Эдвард тебе ничего плохого не сделал.

– Прости, дорогая. – Рене смущённо прикрыла рот рукой. Вот так-то! – Не могу поверить, что забыла удалить наклейку с ценой.

Я вздохнула. Как же, пристыдила я её. Размечталась.

Я перевернула миску, и, конечно же, там была наклейка с гаражной распродажи, на которой значилась колоссальная сумма в двадцать пять центов. Я понять не могла: откуда в Рене столько желчи? Взглянув на Эдварда, я пожала плечами, стыдясь, что кто-то из моей родни относился к нему так ужасно, в то время как его семья принимала меня как родную.

Эдвард, сохраняя безразличное выражение лица, легко отлепил наклейку. Ему удалось ещё раз улыбнуться Рене, хотя, уверена, внутри он весь кипел. Я знала, что его волнует вовсе не плохое отношение Рене к нему, а лишь то, что её поступки ранят меня.
– Пойду отнесу это на кухню.

Через несколько секунд я с удовлетворением услышала, как в кухне что-то стукнуло по дну мусорного ведра. Спустя мгновение Эдвард вернулся.
– Поставил на почётное место, – торжественно объявил он.

– Теперь, когда Эдвин открыл свой подарок, ты тоже должна открыть свой, – радостно объявила Рене. Она передала мне что-то маленькое и плоское, смахивавшее на книгу. Представив себе пособия по сексу, я нерешительно надорвала упаковку.

То, что я обнаружила внутри, было гораздо хуже, чем пособие по сексу.

Даже Эдвард не смог притвориться, что счастлив это увидеть. Я почувствовала, как напряглась его рука, обнимавшая мою талию.

– Мама, ты же понимаешь, что это – вводный курс на тему «Как пользоваться сайтами онлайн-знакомств»? – едко спросила я. Разумеется, она понимала.

– Да, – радостно сказала она. – Теперь вы сможете вместе планировать себе всевозможные романтические свидания!

– Мама, интернет-сайты знакомств помогают находить партнёра, а не организовывать свидания с уже существующим.

Рене преувеличенно вытаращила глаза.
– Правда? – Она изобразила смущение. – Похоже, мне придётся внести поправки в список рождественских подарков! – И продолжила: – Эта покупка не подлежит возврату, дорогая, так что я полагаю, тебе непременно стоит ею воспользоваться. Не стоит, знаешь ли, отвергать все остальные варианты.

–Ты что, совсем не понимаешь, в чём идея брака, мама? – То, что я чувствовала, было не злостью. Может быть, разочарованием, но даже это было недостаточно сильно сказано. Мне требовалось придумать абсолютно новое слово, чтобы описать то, что я чувствовала. – Это договор, составной частью которого является «навсегда». Я не ищу кого-то лучшего, и сомневаюсь, что смогла бы, даже если бы попыталась. Эдвард мне идеально подходит. Если ты так упорно считаешь, что мне не следует быть его женой, может, мы обсудим это как взрослые? Прошу тебя! Мы счастливы, и я не понимаю, почему ты так расстраиваешься из-за нас. Я устала от всей этой суеты. Возможно, поговорив начистоту, мы сможем разрешить твои проблемы, в чём бы они ни состояли.

– Я не понимаю. – обиделась Рене. – Я просто ошиблась. С кем угодно могло случиться. Уверяю тебя, я испытываю к Эдмунду исключительно тёплые чувства. Да, признаюсь, я считала, что вам рановато жениться. Ты его едва знала, вы поспешили вступить в брак, едва окончив школу… Первая, «щенячья» любовь – это мило, но для тебя я хочу бо́льшего. К сожалению, ты не в состоянии увидеть, что я всецело на твоей стороне. То, через что я прошла с Чарли, было ужасно. Юная любовь может быстро пойти прахом. Мы с ним едва разговариваем!

– Мама, ты тепло отзывалась о Чарли меньше часа назад. Смеялась, когда он шутил насчёт «Сиэтл Мэринерс». Я не заметила между вами особой враждебности.

– Это ты так думаешь, дорогая.

Я вздохнула.
– Ладно, мама. Я устала. Ты не против, если сейчас мы с Эдвардом отдохнем? Я бы очень хотела вздремнуть. Перелёт нас немного утомил.

– Вот что бывает, когда летишь эконом-классом, – чопорно укорил меня Эдвард. – Если б ты только позволила мне купить нам билеты в бизнес-класс, было бы не так тесно. Я бы поднял подлокотник, и ты бы поспала у меня на плече.

Рене приняла оскорблённый вид.
– Это уж слишком! Только что собирались спать в одной постели, а теперь ссоритесь! Похоже, ваш брак трещит по швам. Вы не думали сходить к семейному консультанту?

– Всё с нашим браком в порядке, Рене, – тщетно попытался заверить её Эдвард. – Мы женаты всего две недели. За это время трудно всё испортить. У нас всё ещё медовый месяц.

Рене поцокала языком.
– Ничего подобного. Возможно, Бритни сохранила бы свой брак, если б обратилась к семейному консультанту. [Бритни Спирс вышла замуж за своего друга детства Джейсона Александра в 2004 году в Лас-Вегасе. Спустя 55 часов пара аннулировала брак. Этот случай стал одним из самых известных разводов поп-звезд.] Я знаю здесь несколько весьма уважаемых специалистов. – Она полезла в свою сумку и, вынув из неё толстую стопку визиток, положила на стоявший рядом c ней журнальный столик. – Так, на всякий случай. – Она подмигнула.

– Если больше нет ничего срочного, мы с Беллой хотели бы вздремнуть… – Эдвард не закончил, но его интонация была, несомненно, утвердительной, а не просительной.

Однако Рене этого, судя по всему, не уловила.
– Но вы же ещё даже не видели свои свадебные фотографии! – обиженно произнесла она. – Они великолепны, вы должны их посмотреть.

Эдвард неохотно принял из её рук плотный конверт, вынул из него фотографии и аккуратно поместил всю стопку себе на колени, чтобы нам обоим удобно было их рассматривать. Рене нависла над нами, дрожа от нетерпения.

На верхнем снимке была одна я в своём свадебном платье. Эдвард провёл пальцем по моему лицу на фото.
– На нашей свадьбе ты выглядела великолепно, – прошептал он. – Я никогда этого не забуду. Белое платье… розовые щёки… запах старых кружев, клубники и фрезии. Совершенство. – Я знала, что он не шутит. С его фотографической памятью он, несомненно, помнил каждую деталь. Я почувствовала укол грусти от того, что не обладаю этой способностью.

Мы просмотрели ещё несколько снимков. На каждом было моё сияющее лицо. Отличные вышли фото, но я с особым нетерпением ждала тех, где мы с Эдвардом вместе – держимся за руки, первый поцелуй, первый танец. А их всё не было и не было.
– Мама! Где остальные фотографии?

– Э-э-э, вообще-то, насчёт остальных, ты знаешь, детка, я… внесла в них некоторые… изменения. Ты же знаешь, как я люблю скрапбукинг? [Скрапбукинг – вид рукодельного искусства, изготовление и оформление семейных или личных фотоальбомов.] Мне пришлось искусно обрезать некоторые из них, чтобы они поместились в рамки. Я не знала, что это единственные копии. Твой отец потерял негативы. Упс! – Она хихикнула.

– Покажи мне этот альбом, – потребовала я.

– Солнышко, я думаю, это не лучшая идея…

– Мама. Покажи. Мне. Альбом.

Она со смущённым видом достала щедро украшенный кружевами фотоальбом. Я судорожно пролистала страницы.
– Мама! Эдварда нет ни на одном снимке!

Я почувствовала, как слёзы обожгли мне глаза. Это была последняя капля. У меня не осталось фотографий моего мужа в день нашей свадьбы, потому что моя мать не могла смириться с тем, что случилось почти двадцать лет назад.

Слёзы покатились из глаз, и Эдвард осторожно вытер их прохладными подушечками пальцев.
– Ш-ш-ш, любовь моя. Всё хорошо. Мои родители снимали видео, и оно никуда не денется. Я думаю, альбом просто чудесный. Кому захочется смотреть на меня, когда можно смотреть на тебя?

– Мне! Вот кому! – Я шмыгнула носом. – Теперь я не смогу показать друзьям и родным снимки с нашей свадьбы! Что это за свадебные фото без жениха! – Охваченная гневом, я развернулась к матери. – Поверить не могу, что ты так низко пала, чтобы повырезать моего мужа из всех наших свадебных фотографий!

– Просто этот я сделала для себя. Хотела иметь хороший альбом с твоими фотографиями. Ты никогда не разрешаешь себя фотографировать, вот я и решила, что использую эти снимки… – возразила она. – Мы собирались напечатать ещё копии. Если бы я знала, что негативы потеряются, то никогда б не стала…

– Да мне плевать!

– Если подумать, Эдвин на этих снимках не так уж и нужен. – У неё хватило наглости так пожать плечами, словно это я слишком остро реагирую.

– Да? – взорвалась я. – Не нужен?! А как насчет вот этого? – Я помахала перед её лицом особенно очаровательным снимком, на котором я выглядела целующей воздух. С самого края можно было рассмотреть кончик подбородка Эдварда – там, где он стоял бы, если б фотография не была, как выразилась моя мать, «искусно обрезана». Странно, что ей не удалось отхватить и эту его часть тоже. – На единственном в альбоме снимке, где есть мой муж, виден только его подбородок. Причём даже не весь подбородок! Надеюсь, ты собой довольна.

Рене снова принялась оправдываться.
– У меня есть кое-что, что может поднять тебе настроение. – Она радостно протянула мне плюшевого мишку, к кофточке которого была пришита одна из моих свадебных фотографий. На ней я держала за руку некоего отсутствующего на фото мужчину. – Смотри! Тут вся его ладонь. И даже запястье!

– Ух ты, мама. Да ты и вправду превзошла себя, – прорычала я. Неужели она считала это достаточной компенсацией? – Думаю, тебе лучше уйти, по крайней мере, до завтра. Ладно? Сейчас я на тебя даже смотреть не могу. Переночуй у Чарли. Или в гостинице. Поверить не могу, что ты сделала нечто подобное. Эдвард всегда относился к нам – тебе и мне – с любовью и заботой, и никак иначе. Мне стыдно за тебя, ведь ты, похоже, не способна ответить тем же. Тебе не место в моём доме, пока ты не начнёшь относиться к моему мужу так, как он заслуживает.

– Но, дорогая, это была чистая случайность. Я…

– Нет, мама. Спокойной ночи. – Подхватив её сумочку и сумку с ноутбуком, я повела её к двери и жестом попросила Эдварда взять её багаж. Он сделал это с энтузиазмом; возможно, он ещё больше, чем я, был рад от неё избавиться.

Вручив ей все её вещи, я захлопнула дверь, заявив, чтобы она не возвращалась, пока не научится вести себя прилично.

– Мне очень жаль, любовь моя, – мягко сказал Эдвард. – Прости, что я ничего не могу с этим поделать. Если бы я мог хоть что-то сказать или сделать, чтобы изменить её мнение… я бы сделал.

– Дело же не в тебе. Она любила тебя, пока не узнала о нашей свадьбе! Я-то думала, что она просто волновалась за меня! – Я всхлипывала, не в силах остановить стекавшие по щекам слёзы. – А теперь, когда мы официально женаты… она, похоже, совсем соображать перестала. Слетела с катушек по полной программе!

Я подняла этого дурацкого медведя и показала на него пальцем.
– Вот, что это такое? Нормальные тёщи не должны так поступать. Чарли вёл себя совсем иначе! Мне жаль, что из-за меня тебе пришлось пережить такое. Пожалуйста, не разводись со мной. Она ведь именно этого и добивается.

Он обнял меня с такой силой, что хрустнули кости.
– Белла, единственный, кто может велеть мне уйти, это ты. Я обещал тебе вечность. Обещал искренне, всей душой и всем сердцем. Уж поверь мне, никакая сумасшедшая родня не отвернёт меня от тебя.

Он взял у меня медведя:
–Что же до этой зверюшки, мне кажется, довольно-таки смешно со стороны Рене думать, будто такая мелочь может повредить нашим отношениям. И он довольно милый, поэтому я не знаю, правильно ли будет выбросить его, как миску Эдмунда. Всё, на чём есть твоё изображение, стоит того, чтобы его сохранить. – Эдвард гордо посадил медведя на кухонную столешницу. – Пусть присматривает за кухней.

* * *

– Эдвард, – хихикнула я, шлёпнув его по рукам (что ничуть его не остановило). Я возилась на кухне, а он топтался вокруг, поглаживая мои бёдра. – Не мог бы ты, – настойчиво предложила я, – сходить куда-нибудь? Может, на оленя поохотиться? Я обедаю, ты ужинаешь.

– С тобой гораздо веселее, чем с оленем, Белла, – пробормотал он мне в шею, после чего покрыл её лёгкими поцелуями. Как, делая это, он мог ожидать, что я не сожгу дом? – Я не голоден. Олень не так хорош на вкус. До появления твоей матери ещё несколько часов, а м ы не были близки с тех пор, как покинули Италию.

– Твоя идеальная память как-то подозрительно избирательна. А разве наши шалости в самолёте не в счёт? Две недели брака, и я уже теряю связь с реальностью, – наигранно вздохнула я.

– Едва ли. Они засчитываются за половину. Полностью засчитываются только те разы, когда я снова оказываюсь внутри тебя. Ты создала чудовище, Белла.

– Влюблённое чудовище? – поддразнила я.

– Ненасытное влюблённое чудовище, – поправил он, пощипывая меня губами за шею. Я знала, что он никогда меня не укусит, но мысль о том, чтобы он обратил меня таким образом, была возбуждающей. Я чувствовала, что моё тело отвечает на его ласки, неосознанно прижимаясь к нему.

Я простонала, смутно осознав, что он выключил плиту. Я не могла сосредоточиться ни на чём, кроме прикосновений моего мужа, который только что сказал мне, что не может мной насытиться. В этом мы с ним совпадали стопроцентно.

– Белла, на ощупь ты просто удивительна – такая мягкая, – чуть слышно прошептал он. – Я был дураком всё это время, отказывая нам в этом. Надеюсь, ты меня простишь. Я собираюсь много, много раз за это извиняться.

– Извиняйся сколько хочешь, – поддержала я его, запуская пальцы в его волосы, чтобы он не переставал ласкать мою шею. Эта часть моего тела была особенно чувствительной. Мне нравилась ирония того, что мой муж-вампир наслаждается, целуя её.

– Эй, не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. – Он провёл рукой по внутренней стороне моего бедра. Я ахнула. – Я предпочёл бы, чтобы завтра ты всё ещё могла ходить. Когда ты станешь менее хрупкой, я, может быть, подумаю над этим.

– Нет, не подумаешь, – вздохнула я. Моё внимание сосредоточилось на прикосновениях его пальцев, и всё, на что я оставалась способна – это хвататься за его волосы. Удивительно, что я всё ещё могла говорить. – Ты был в ужасе в ту первую ночь, когда увидел на мне несколько крошечных, почти незаметных синяков.

– Никогда себе этого не прощу, – мрачно сказал он. – Я должен был поклоняться тебе, а не руки распускать.

– Ой, да ладно. – Я закатила глаза, ахнув, когда его прохладное дыхание коснулось особенно чувствительного места. – Учитывая всё, что мы делали в последние две недели, неужели ты не можешь смотреть на вещи немного шире?

– Я очень даже широко смотрю на вещи, – возразил он. – Например, три недели назад я и подумать не мог заняться со своей женой любовью на кухонном островке.

– Три недели назад у тебя не было жены, – рассеянно поддразнила я его. – Тем не менее, если ты этого хочешь, твоя жена совсем не против помочь тебе достичь этой цели.

– Видишь, как сильно я продвинулся? – спросил он, сажая меня на столешницу и вставая между моих бёдер. Насколько сильно он продвинулся, ясно стало быстро. Он промычал и прижался ко мне бёдрами, заводя мои ноги так, чтобы я обхватила его ими сзади.

– Любимый, если ты не хочешь потом объяснять Эсме, почему нам потребовался новый кухонный островок, прошу тебя, не так быстро.

Он не дал мне ответить, жадно впившись в мои губы поцелуем. Его язык осторожно искал вход в мой рот. Я с готовностью впустила его и немедленно была поглощена его вкусом. Он был будто кислые яблочные леденцы. Он впервые позволил мне распробовать его как следует, и я не могла им насытиться. Он заверил меня, что в поцелуе недостаточно яда, чтобы обратить меня, что это не опасно. А хоть бы и опасно – мне было всё равно. Возможность полноценно целовать моего мужа того стоила. Он всё ещё не впускал моя язык в свой рот – боялся, что я порежусь об его зубы. Я знала, что в конце концов и в этом вопросе я уломаю своего чересчур осторожного мужа.

– Милая? – Его голос донёсся будто из-под воды.

– М-м-м? – тихо промычала я; моя голова всё ещё кружилась, как всегда, когда он меня целовал.

– Прости, что я продолжаю делать это с тобой, – пробормотал он с пристыженным выражением лица. – Я ничего не могу с собой поделать. Мне просто необходимо попробовать тебя на вкус.

– Ты перестанешь извиняться? – мягко укорила его я. – Я хочу потеряться в тебе. Ты – то единственное место, где я предпочла бы заблудиться.

– То же самое я могу сказать о себе. А сейчас подскажи, где находится та гигантская коробка забавных штучек, которую нам подарила Рене?

– Забавных штучек? – Я фыркнула от смеха. – Слово «презервативы» тебя уже не устраивает?

Он смущённо пожал плечами.
– Мне кажется, оно звучит по́шло.

– Ну, «забавные штучки» звучит гораздо лучше, – сказала я с сарказмом, а затем добавила уже серьёзно: – Уверена, они всё ещё лежат где-то в чемоданах. – Моё нетерпение росло, и у Эдварда, должно быть, тоже, потому что он пулей вылетел из комнаты. Не успела я через голову стянуть с себя футболку, как он вернулся с коробкой, которую с грустным видом перевернул и потряс. Одинокий пакетик из фольги выпал на гранит столешницы.

– Один? – не веря своим глазам, спросила я. – А где же остальные тридцать девять?

– Они… с ними уже позабавились, я полагаю.

– Мы же не хотим, чтобы этот стал исключением. Он расстроится, а мы ведь не хотим его огорчить, правда?

– Не хотим, – шёпотом согласился он.

Я снова притянула его к себе и обхватила ногами за талию. Он провёл холодным пальцем по одной из чёрных кружевных бретелек моего бюстгальтера.
– Милая вещица.

– Для тебя надела, – с напускной скромностью похлопав ресницами, кокетливо объяснила я. Эдвард буквально поедал его жаждущим взглядом, оттенок его глаз сменился с ярко-золотого на цвет сливочных ирисок. Через секунду бретельки бюстгальтера загадочным образом разорвались, будто аккуратно перерезанные бритвой. Эдвард нетерпеливо отодвинул бюстгальтер.

Я изогнула бровь.
– Знаешь, перекусывать их было не обязательно. У этой вещи есть застежка.

– Мой способ быстрее, – объяснил он, как будто это его оправдывало. Через мгновение, почувствовав, как его прохладные губы окружили один из моих сосков, я не могла не согласиться с тем, что его способ имел свои преимущества. Покалывание его яда на моей чувствительной коже было невыносимо приятным. Я провела руками по его волосам, удовлетворённо вздыхая и постанывая.

Дрожащими от желания пальцами я потянулась к молнии на его брюках, но не смогла достать до неё.
– Выше, – взмолилась я. Эдвард, всегда готовый угождать мне, немедленно повиновался, вернув своё внимание на мою шею. Я на ощупь расстегнула молнию на его брюках и с досадой обнаружила, что они остались на месте. Быстро догадавшись, что их удерживает ремень, я расстегнула его и, к счастью, услышала, как брюки сползают вниз. Он отбросил их, и я сняла с него пиджак, галстук и рубашку. – Зачем столько одежды? – проворчала я, расстёгивая его пуговицы. Некоторые при этом отрывая. Ничего, раз Эдварду позволено уничтожать мою одежду, значит, и я с его одеждой могу поступать так же.

– Белла… – Эдвард поднял на меня просящий взгляд. Почувствовав укол вины, я немедленно притормозила. Он хотел этого так же, как и я. Через несколько мгновений остатки нашей одежды присоединились к той, что уже была разбросана по всей кухне. – Пожалуйста, скажи мне, что готова, – умоляюще произнёс он, – не думаю, что смогу долго ждать.

– Я готова, – заверила я его. Внезапно вспомнив про пакетик из фольги, который сжимала в руке, я протянула ему его как потерянное сокровище. Он с жадностью схватил его и тут же раскатал.

При виде того, как мой муж натягивает презерватив, я резко втянула ртом воздух; на моём лице, вероятно, читалось благоговение. Мелькнула мысль: интересно, а на вкус он так же хорош, как на вид? Именно это Эдвард мне пока попробовать не давал. Уж не знаю, за что он волновался больше – за свой самоконтроль или за мою безопасность. Я не возражала, полагая, что в своё время мы решим эту проблему.

Мне всё ещё с трудом верилось, что мы с ним продвинулись так далеко. Иногда это всё ещё казалось невероятным. Несколько недель назад целые территории страны удовольствий были мне неизвестны, а теперь я готова была путешествовать по ним до скончания века, счастливая тем, что могу делать это вместе с Эдвардом.

Он был прекрасен, внутри и снаружи. Так… так прекрасен. Я чувствовала себя одурманенной своим сегодняшним счастьем – и предвкушением счастья будущего.

Озабоченные глаза Эдварда, смотрящие в мои, только усилили мою эйфорию.
– Любимая?

– Эдвард, пожалуйста, – произнесла я охрипшим голосом, обвивая своими руками его плечи (так же, как ногами уже обвивала его бёдра).

Он молча кивнул, понимая, о чём я прошу, и беспрепятственно скользнул в меня, шепча слова любви.

Мы быстро приноровились к движениям друг друга и согласно двигались к желанной цели – приближавшейся, но ещё довольно отдалённой. Эдвард, как всегда, положил голову между моим плечом и шеей. Я вздохнула от этого жеста любви, довольная тем, что он хотел быть ко мне так же близко, как я – к нему. Интимностью самого акта я наслаждалась даже больше, чем физической разрядкой. Мне нравилось, что я могу хоть ненадолго заставить его чувствовать такое же блаженство, какое испытывала сама.

Мы быстро поймали устойчивый ритм – этот навык за время медового месяца мы довели до совершенства. Я вздохнула, наслаждаясь тем, как мы двигаемся, и радуясь, что теперь имею возможность узнавать Эдварда и с этой стороны тоже. За последние две недели он усовершенствовал искусство интимной близости до такой степени, что больше не наносил ущерба окружающим предметам. Хотя… против пары царапин на столешнице в качестве приятного напоминания о сегодняшнем вечере я бы возражать не стала.

Мы оба были так возбуждены, что быстро достигли пика наслаждения, Эдвард – чуть раньше меня. Я успокоила его прежде, чем он успел заняться самобичеванием за некий воображаемый недостаток самоконтроля. Его чувство вины вечно было готово поднять голову. Глупый, прекрасный вампир. Такой как есть, он был совершенством.

Если б только моя мать могла видеть его сейчас… видеть, что с помощью почти одних только нежных ласк он доказал, насколько самоотверженно и искренне обожает меня… она поняла, бы что это правильно. Очень, очень правильно.

* * *

На следующее утро мой мирный сон прервал звук маминого голоса из гостиной. Я не помнила, как ложилась спать. Должно быть, Эдвард принёс меня сюда уже после того, как я уснула. Я лениво потянулась на мягких подушках, удивляясь, почему он не разбудил меня, а ушёл общаться с моей матерью в одиночку. Я вздохнула, праздно размышляя, сдержала ли она обещание изменить своё поведение с моим мужем. Почему-то я в этом очень сомневалась.

Надев халат и тапочки, я пошла в гостиную, выручать Эдварда из когтей моей матери. Рене сидела на кресле в какой-то йоговской асане и что-то бормотала. Эдварда нигде не было видно.

– Мама! – сказала я в замешательстве. – Что ты делаешь?

– Медитативная йога, дорогая. Моя травница сказала, что это хорошо влияет на мою ауру, которая никогда ещё не была такой розовой!

– Я спросила, что ты делаешь здесь, в моём доме? – Я посмотрела на часы. – Сейчас восемь утра. Тебя впустил Эдвард?

– О, нет, я сделала себе ключ. Надеюсь, ты не возражаешь. Я собираюсь в ближайшие несколько месяцев жить у вас, поэтому решила, что так будет проще всего.

Я нахмурилась.
– Ты же помнишь, что произошло вчера, правда? Мы решили, что тебе не стоит оставаться у нас, пока ты не научишься уважать Эдварда. Он всегда был к тебе исключительно добр, а вот ты к нему в ответ – наоборот.

– Я думала, ты уже перестала истерить и готова рассуждать как разумный человек.

Я вздохнула, не потрудившись ей ответить. За этим обязательно последует спор, в котором не будет победителей.
– Если его здесь нет, то где он?

Рене печально покачала головой.
– Две недели, и ты уже не знаешь, где твой муж. Я разочарована. Впрочем, он похож на того, кто не особо связан социальными нормами. Уверена, что он тебя не бросил? – Мне очень захотелось сказать: «Обычно это ты не знаешь, где твоя голова», но я сдержалась.

– Конечно, не бросил, – огрызнулась я, раздражённая тем, что она, не пробыв здесь и десяти минут, снова принялась обвинять Эдварда в коварстве.

К счастью, появившийся в дверях Эдвард помешал моей матери выдать очередной непрошенный ответ.

– О, Эдвард! – Рене приторно улыбнулась. – Как приятно тебя видеть. Хотя, должна сказать, сегодня ты выглядишь слегка непотребно.

Эдвард с тревогой осмотрел себя.

Я закатила глаза. Он выглядел безупречно, как всегда. Но когда он, сев рядом со мной и, сделав вид, что целует в висок, прошептал мне на ухо, что ходил на охоту, я поняла причину его секундной заминки.

– Куда ты вообще ходил? Изменял моей дочери? – обвинительным тоном спросила Рене. – Я-то надеялась, что вчера вечером ты вдоволь насытил свою похоть.

Я ощутила, как вся кровь отхлынула от моего лица.
– О чём ты?

– О вашем вчерашнем чрезвычайно неподобающем стрип-шоу. – Рене смотрела на меня так уверенно, будто имела полное право комментировать мою сексуальную жизнь.

Я была благодарна Эдварду, ответившему за нас обоих, потому что сама не могла произнесли ни слова. Мой рот открывался и закрывался, но из него не вылетало ни звука.
– Простите, Рене, я не уверен, что мы с Беллой понимаем, о чём вы говорите.

– Я говорю про это маленькое рандеву на кухне. Вчера вечером примерно в 8:13 ты посадил мою дочь на кухонный островок, после чего…

– Мы знаем, что было после, – прервала я, сгорая от стыда за её низость. Даже Эдвард выглядел немного смущённым. Хотя ему-то было нечего стыдиться. Мы не сделали ничего плохого. Ещё сильнее меня возмущало, что моя мать говорила это, чтобы унизить Эдварда. Мне едва-едва удалось вытащить его из его скорлупы, а Рене пыталась засунуть его обратно.

Она была чистым злом во плоти. Пыталась заставить нас чувствовать себя виноватыми, а ведь мы не сделали ничего плохого. Поразительно, настолько искажённой была её логика. Когда Эдвард только стал моим парнем, ей не терпелось узнать о сексе между нами. Теперь, когда я вышла за него замуж, я, оказывается, совершила какое-то великое преступление, переспав с ним. Что за человеком надо быть, чтобы всячески одобрять добрачный секс и демонизировать близость законных супругов?

– Ну, может быть, тогда тебе стоит объяснить это мне, потому что я очень смущена, Белла.

– Рене, – предупреждающе прорычал Эдвард. Я поняла, что он зол, потому что он никогда не повышал голос на старших членов семьи. Вообще никогда. – Вы заставляете Беллу чувствовать себя неловко. Я попросил бы выбрать другую тему…

Рене проигнорировала Эдварда и обратилась напрямую ко мне.
– Теперь-то, Белла, ты должна понять, что я, как твоя мать, присматриваю за тобой.

– Мой муж кое-что сказал тебе, мама. Думаю, с твоей стороны было бы благоразумно выслушать его, если ты хочешь, чтобы я выслушала тебя.

Моя мать проигнорировала и меня тоже, продолжив свою маленькую речь.
– Я не хотела подглядывать за вашей интимной жизнью, но вы не оставили мне выбора. Видеокамера была всего лишь мерой предосторожности…

– Видеокамера?! – воскликнула я, чувствуя, как в животе растёт горячее чувство гнева. – Ты установила здесь камеру, чтобы следить за нами?!

Рене беспечно улыбнулась, будто имела полное право так поступать. Это заставило вскипеть мою кровь. Эдвард сжал мою руку, молча демонстрируя поддержку. Я опустила голову на его прохладное плечо, радуясь, что его пониженная температура может немного охладить мой эмоциональный всплеск.

– Я хотела посмотреть, как вы двое ведёте себя друг с другом, когда рядом никого больше нет.

– Рене, я уверен, вы понимаете, что это грубое вмешательство в нашу частную жизнь, – спокойно сказал Эдвард.

– Я мать. Я вправе проверить, как идут дела у моего ребенка. Вы приняли медведя в подарок, я вам его не навязывала. Возможность слежки была небольшим дополнением к свадебному подарку: знаком любви матери, которая хочет поступить правильно ради своего ребенка.

– Извините, Рене, но я полагаю, что вы ошибаетесь. – Тон Эдварда был холодным, а выражение лица – пугающим. – Вы заботитесь лишь о собственных интересах. Вы совершили в жизни несколько ошибок и теперь наказываете за них свою дочь.

Рене лишь невозмутимо смотрела на нас; она снова проигнорировала слова Эдварда и обратилась ко мне:
– Уверена, кончится тем, что ты забеременеешь или разведёшься, как я. Всё указывает на это. Я хочу убедиться, что у тебя есть возможность аннулировать свой брак. Как будто его и не было. Ты развлеклась, пришло время вернуться к реальной жизни. Пока не поздно, прекрати упрямиться и осознай, что совершила ошибку. Иначе придётся разводиться, и ты окажешься связанной с человеком, с которым у тебя нет ничего общего, только потому, что у вас с ним общий ребенок.

– Мы не обязаны тебе ничего объяснять! – ответила я. – Мы не собираемся ни заводить детей, ни камнем висеть друг у друга на шее. И, уж конечно, мы не станем аннулировать наш брак!

– Я видела такое раньше, – возразила Рене. – Всё, что вас интересует, это секс. Каждый раз, когда я включала свой ноутбук, между вами происходило что-то сексуальное. Он целует тебя в шею. Он трогает тебя. Ты трогаешь его. Затем я становлюсь свидетелем маленького шоу на кухонном островке! Уверена, сейчас у вас всё очень страстно, но когда страсть перегорит и твоя недальновидность выйдет тебе боком… ты мне ещё спасибо скажешь, что я вмешалась.

– Мы молодожёны, мама! – выпалила я. – Конечно, наши отношения будут страстными! Как здо́рово, что ты похоронила мой брак, не дав нам даже шанса пожить вдвоём! Насколько я понимаю, до сих пор у нас всё просто великолепно!

– Разумеется, великолепно, – усмехнулась Рене. – Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Хороший секс не стоит портить браком. Трахайся с ним сколько влезет, только не выходи за него замуж. Замужество с Чарли было самой большой глупостью, которую я когда-либо совершала. Я ведь не хотела детей, ты знала? А Чарли хотел, и… видишь, как всё обернулось. Я так и осталась с ребенком на шее. Мамаша с прицепом! А сейчас мне приходится смотреть, как моё дитя делает те же идиотские ошибки, что и я. С одной лишь разницей – она упряма, как её отец, и отказывается слушать.

Я почувствовала, как жгучие слёзы набежали на глаза после жестоких слов матери. Я не сомневалась, что она говорит правду. Это объясняло то решительное отсутствие материнских чувств, которое Рене демонстрировала, когда я росла… Я чувствовала себя глупой. Ненужной. Я была ошибкой. Моя мать не хотела моего появления на свет.

Я всхлипнула, готовясь дать ей ответ – не знаю, какой именно. Эдвард остановил меня нежным поцелуем в губы.
– Тихо, любимая.

– Ты вечно всё драматизируешь. Понимаешь теперь? Дети – это обуза, – брезгливо проворчала Рене.

Эдвард развернулся к ней; в его золотистых глазах пылал огонь.
– Заткнись сейчас же, жалкая корова. Поверить не могу, что ты настолько бессердечна к той, кого, по-твоему, ты любишь. Ведь в сущности ты только что сказала своей дочери, что жалеешь о том, что родила её. Я не могу сожалеть о существовании Беллы, но вынужден признать, что от всего сердца присоединился бы к сожалениям о том, что тебе было позволено стать матерью. Ты не достойна этого звания. А теперь, пожалуйста, уйди из моего дома, или я выставлю тебя силой.

– Нет, – упрямо сказала Рене.

– Отлично, ты свой выбор сделала. – Эдвард спокойно встал и, всем своим видом напоминая хищника, направился к креслу, в котором она сидела.

– Я не двинусь с места, пока не заставлю Беллу понять, – заявила она. – Я была ей матерью восемнадцать лет. Ты пробыл её мужем две недели. Ты действительно думаешь, что это с твоей стороны благоразумно – мериться силами со мной? – Она крепко вцепилась в подлокотники кресла.

К её удивлению, Эдвард без малейших усилий поднял кресло вместе с ней.

– Подожди! – воскликнула я, пока Эдвард ещё не успел отнести ее за дверь.

Эдвард обернулся. Мать посмотрела на меня с надеждой.

– Пожалуйста, отдай мне ключ от нашего дома, – ровным голосом сказала я. У неё вытянулось лицо.

Целенаправленно промаршировав на улицу, Эдвард без церемоний уронил кресло на землю в нескольких футах от крыльца, не заботясь о том, чтобы приземление было комфортным для моей матери. Её тряхнуло. Вид у неё был совершенно потрясённый.

Я, в свою очередь, была слегка потрясена тем, что только что узнала. Как моя мать могла сказать мне что-то подобное? Какая-то часть меня не хотела верить, что она действительно говорила всерьёз. Другая же часть меня знала, что, вполне вероятно, так оно и было.

Эдвард подошёл ко мне, торжествующе сжимая в руке ключ. Его выражение тут же смягчилось, когда он увидел моё расстроенное лицо; он обнял меня, утешая.

– Мне жаль, – пробормотал он.

Мне не было жаль.

Мы с Эдвардом были вместе. Навсегда.

Только это мне и было нужно.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/359-38254-1
Категория: Мини-фанфики | Добавил: leverina (16.09.2019) | Автор: leverina
Просмотров: 2461 | Комментарии: 12


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА







Всего комментариев: 12
0
12 katerina420   (08.10.2019 15:02) [Материал]
История напомнила мне смесь фильмов "Если свекровь – монстр…" и "Знакомство с Факерами" biggrin
Очень порадовал подбор переводчиком заявки и рассказа happy - их слияние в один потрясающий трэш-симбиоз biggrin Начало позабавило, однако чем дальше в лес, тем становилось несмешнее dry happy
Перевод отличный, спасибо большое!!!

0
10 робокашка   (28.09.2019 08:55) [Материал]
Непонятно, как Рене удавалось раньше скрывать свою дебильность wacko И на фига ж дочь с зятем терпели её глумливую беспардонность так долго! angry Ну, сиротой Белла не останется, у неё понимающая и любящая семья. А вот Рене рано или поздно пострадает за аморальные моральные извращёния и длинный язык, кто-нибудь пошлёт её Филу бандеролью. Очень бы хотелось.
Спасибо и удачи в конкурсе!

0
9 Farfalina   (25.09.2019 20:39) [Материал]
Ну штош. Я до конца не осилила. Не думаю, что такая ситуация возможна в реальности - кто-нибудь да втащил бы ей

0
8 MissElen   (22.09.2019 16:42) [Материал]
М-да... такую Рене я еще не встречала... прямо карикатура какая-то, где уж там мифическим существам, вампирам и оборотням - страшнее тещи зверя нет, если перефразировать известную поговорку Юмора тут было мало, только все возрастающее раздражение, но не на Рене, как ни странно - с ней говорить, как об стенку горохом, раздражали все остальные, допустившие это затянувшееся безобразие - самоустранившиеся Каллены, особенно, обидевшаяся на запрет "подсматривать" за медовым месяцем Элис (хотя, учитывая опасность спонтанного развития событий, нечаянного обращения и последствий для всей семьи, такой запрет был, по меньшей мере, глуп) и самих молодоженов, позволивших такое беспардонное вмешательство в личную жизнь в своем доме (и как он мыслей Рене не прочел, она хотя и ку-ку, но вряд ли не думала о сюрпризе-видеокамере в медведе, когда дарила), в медовый месяц, закончившееся безобразным скандалом с личными оскорблениями даже от сверх терпеливого и всегда корректного Эдварда! В общем, история просто у-ух! Хочется рвать и метать!
Спасибо за перевод, удачи в конкурсе.

0
7 marykmv   (20.09.2019 22:43) [Материал]
Не совсем понятен смысл истории. Если честно так до меня и не дошло, что нам хотел поведать автор. Саммари не раскрыто. Есть ощущение, что автору было лень закончить историю, она обрывается неожиданно и я бы сказала спонтанно.
Тем не менее спасибо и возможной удачи.

0
6 MiMa   (19.09.2019 18:51) [Материал]
Мне тоже грустно было читать, ничего забавного и веселого я не нашла в истории. Удачи на конкурсе, перевод хороший.

0
5 tess79   (18.09.2019 19:17) [Материал]
Такое "вкусное" саммари тут же настроило на ожидание "вау", но... не случилось wacko С юмором как-то вовсе не задалось. Диалоги нудноваты, признаюсь порой перескакивала tongue Сама идея преотличная! Но Рене какая-то нелогичная и... не знаю, глупая? biggrin Матерая мудрая теща действовала бы более тонко, пытаясь вбить клин меж молодыми имхо cool biggrin а так кто ж делает? *рука-лицо* Тут как раз впору сплотиться молодой семье против явного монстра, что в общем-то и произошло. dry Про отсутствие вмешательства (странное!) остальных Калленов и особенно Элис, уже упомянули. Совершенно согласна, вопросы всплывают. НО... Текст грамотный, четкий, плавный, так что конкретно к переводчику никаких нареканий нет! Спасибо за работу!

1
3 Танюш8883   (17.09.2019 19:13) [Материал]
Рене, конечно, превзошла все разумные пределы, но к сожалению, такие ситуации не так уж и фантастичны. Зачастую родители, особенно матери, вмешиваются в личную жизнь своих взрослых детей, искренне считая, что действуют из лучших побуждений. Вторжение в личное пространство не воспринимается, как что-то агрессивное, если считать ребенка своей собственностью. Развязка выглядит очень удовлетворяющей, хотя и очень припозднившейся. Такое бесцеремонное поведение должно пресекаться сразу и решительно. Никто не может вмешиваться в отношения супругов, пока один из них или оба не попросят об этом. Спасибо за нервотрепную историю и перевод)

1
2 leverina   (17.09.2019 17:24) [Материал]
мда... как говорится, сто дубов - роща, сто чертей - тёща...

А вот я таких людей, как Рене, встречала в жизни неоднократно...
Увы. Куда ни дёрнись, всюду засада, что ни сделай, всё не так. Такую токсичную тёщу надо гнать подальше... и эх, главное самой бы в такую не превратиться, когда время придёт biggrin !

0
11 Rara-avis   (02.10.2019 00:26) [Материал]
Ох уж эта родня! wacko История более чем реальная, и не такие курьёзы устраивают близкие своими благими намерениями. Вмазать Рене хотелось ещё с самого начала: удалось создать накал страстей. Главный вампир по итогу она; человек, потративший свою жизнь на сожаления и питающийся позитивом других. Не будь Белла дочерью Рене, меньше велась бы на её манипулирование. Более-менее мирная разрядка получилась благодаря Эдварду, который всячески старался продемонстрировать и себя и брак с Беллой с лучшей стороны. Такие как Рене не меняются, но оградить себя от них можно, сведя взаимодействие к минимуму. В целом впечатление от истории приятное. Единственное, что стоит обратить внимание на эллиптические конструкции и не разбрасываться интонационным тире: практически всегда оно излишне. wink Удачи на конкурсе. smile

3
1 Валлери   (16.09.2019 12:44) [Материал]
Двойственное ощущение от истории. Мне было совершено не смешно, а даже наоборот - при прочтении становилось все грустнее, было бесконечно жаль этих Эдварда и Беллу, которые попали под пресс злой женщины. Образ такой Рене настолько не вяжется с канонической, что история даже кажется неправдоподобной. Возникает куча вопросов: где Каллены, почему они не защищают жажда Эдварда и Беллу? Где Элис, в конце концов? Почему она не помогла, не подсказала, не предотвратила? Вампиры на раз-два должны уметь справляться с подобными ситуациями, иначе не выжили бы.
Каким образом Рене, живущая рядом с молодожёнами и, о боже, снявшая на камеру из разговор, не увидела, что Эдвард не человек?
Хотя, конечно, мне вообще предоставляется с трудом такая ситуация, чтобы Рене вот так запросто могла приехать жить в дом к молодым и никто никак ей не воспрепятствовал biggrin
В общем, для меня эта история вышла странной, но отчасти забавной. Было, конечно, любопытно наблюдать, как это могло бы быть в подобном случае.
Ясно одно: может, Рене не добилась развода, но она лишила наших героев ребёночка, подсунув им презервативы, и от этого становится ещё грустнее.
И, конечно, очень грустно от сказанных слов, что Белла была нежеланным ребенком, если честно, я не понимаю, где автор тут разглядел юмор.
Спасибо за необычный взгляд на сагу и простите за занудство! ))) Получилась действително любопытная и нестандартная версия))

1
4 leverina   (17.09.2019 22:22) [Материал]
Прочла этот комент, и захотелось в этом же стиле раскритиковать "Бриллиантовую руку". Ну как можно было смеяться над изменой Родине и жене?! biggrin .