Pov Изабел

Главный зал крепости поразил меня своими размерами и специфической атмосферой средневековья, которая, казалось, пронизывала все вокруг. Ее дыхание чувствовалось даже в ночном ветре, который проникал в расположенные под высоким потолком узкие, как бойницы, окна, заставляя колыхаться висящие на потемневших от сырости толстых балках черные космы паутины и потрепанные разноцветные стяги, ероша неуютным сквозняком покрывающую каменный пол золотистую солому и тихо потрескивая пламенем расположенных вдоль стен многочисленных факелов.
Сейчас, в честь визита высокопоставленных гостей, практически все пространство этого немаленького помещения занимал длинный, уставленный блюдами стол, разделенный на две неравные части расшитой золотом зеленой скатертью.
Мне досталось место на «господской» половине, рядом с графиней Эгмонд, ее компаньонкой и тихой, блеклой, словно тень, женщиной с усталым лицом – женой хозяина замка. Сам же Аро, вероятно, придерживаясь каких-то неписаных правил, расположился рядом с другими мужчинами, по левую руку от сидящего во главе стола графа, справа от которого возвышалась массивная фигура хозяина замка барона фон Берга.

После произнесенной графом на правах сюзерена короткой молитвы, все приступили к трапезе. Зал наполнился стуком ножей, звоном кубков и тихим рокотом голосов.
Я осторожно погладила замысловатую золотую вышивку, украшающую край широкой скатерти, с удивлением вспоминая, что, кажется, видела подобный орнамент в одной из монографий по истории восточно-европейского быта. Усмехнулась собственным странным мыслям и придирчиво обвела взглядом теснящиеся на темно-зеленом сукне медные блюда со всевозможными яствами, стараясь найти среди этого многообразия хоть что-то более или менее привычное или просто достаточно аппетитное на вид. С тоской покосилась на дальнюю часть стола, где прямо на добела выскобленных досках стояли грубоватые деревянные тарелки с безыскусными горками жареного мяса, кровяных колбас, овощей, сыра и хлеба, украдкой посмотрела на то, что и как едят мои соседки, и обреченно протянула руку к золотистой тушке какой-то крохотной птички.
Сидящие рядом дамы, то ли из уважения к хозяйке замка, то ли из нежелания включать меня в круг своего общения, говорили исключительно на немецком языке, которого я, по легенде, не знала. Поэтому пришлось молчать, с глубокомысленным видом уткнувшись в собственную тарелку и стараясь не слишком выделяться своими манерами и явным отсутствием привычки обходиться при трапезе лишь собственными руками и ножом – о существовании вилок в этой глуши, похоже, не подозревали или просто считали этот столовый прибор никому не нужным излишеством. Хотя я все равно вряд ли смогла бы достойно поддержать диалог о новом урожае, трудностях разведения лошадей и нравах в столице, куда, как выяснилось, были отправлены сыновья барона. Так что, несомненно, лучше было молчать, прикрываясь незнанием языка…
С нижней части длинного стола, где на грубых лавках сидели вперемешку рыцари из свиты графа и охраны замка, раздавалось смачное чавканье, стук оловянных кубков и извечные мужские разговоры об охоте, оружии и любовных победах, сопровождающиеся взрывами громоподобного хохота.
А вот доносившиеся до меня с другой стороны обрывки приглушенной беседы между моим «супругом», графом Эберштайном и бароном оказались намного занимательнее…
Машинально пережевывая безвкусное жесткое мясо, я осторожно скосила глаза, с невольным любопытством прислушиваясь к негромкой речи мужчин.
Со стороны казалось, что они ведут легкий, ни к чему не обязывающий застольный разговор. Но это только на первый взгляд…
Потому что каждая реплика, каждый взгляд, которым обменивались собеседники, говорили о том, что здесь и сейчас между ними происходит незримая словесная дуэль, опасная и завораживающая, словно танец изготовившихся к атаке змей. Граф Руперт, легко оперируя фактами и домыслами и непринужденно ссылаясь на имена ключевых фигур этого времени, пытался аккуратно прощупать позиции Аро в хитросплетении политических интриг Священной Римской Империи и узнать истинную цель нашего путешествия. Аро же, в свою очередь, мастерски отбивал все атаки противника, ловко уходя от прямых ответов, и, столь же умело пользуясь своей осведомленностью, виртуозно плел словесное кружево, еще сильнее запутывая собеседника. Несчастный барон с потерянным выражением широкого, побитого оспой лица лишь недоуменно переводил взгляд с одного своего гостя на другого и изредка невпопад отвечал на задаваемые ему вскользь вопросы, тем самым попеременно становясь орудием в умелых руках ведущих словесный поединок противников.

Забыв обо всем, я, как зачарованная, наблюдала за развернувшейся на моих глазах незримой баталией, с изумлением отмечая, насколько преобразился мой спутник, попав в привычную обстановку манипулирования и интриг.
Чарующие звуки глубокого обволакивающего голоса, который, словно темный бархатный плащ, маскировал смертоносную сталь отточенных реплик и острые кинжальные удары безупречно вежливых жалящих замечаний… Азартный блеск черных, как маслины, глаз на непроницаемом, будто маска, лице…
Сейчас Аро мало напоминал того безусловно опытного и предусмотрительного, но довольно прямолинейного воина, к которому я уже успела привыкнуть за последние дни. Передо мной вновь был хитроумный политик и искусный дипломат – один из столпов, на которых держалось величие и мощь клана Вольтури.
И я не могла сказать, что какая-то из этих его ипостасей нравится мне больше или меньше. Каждая из них была неотъемлемой частью поистине многогранной личности этого необыкновенного мужчины… вызывающего в моей душе целую бурю противоречивых и невероятно сильных эмоций…

Я столь увлеклась своими наблюдениями, что совершенно отключилась от происходящего вокруг, не обращая внимания ни на то, что ем, ни на звучащие рядом посторонние голоса, и лишь рассеянно отмахнулась, почувствовав легкое прикосновение к запястью. Впрочем, оно тут же исчезло, позволив мне вновь погрузиться в раздумья.

Тем неприятнее было возвращение в реальность, когда чьи-то тяжелые руки с силой сжали мои плечи, грубо рванув назад. Лопатки обожгло болью от столкновения жесткой деревянной спинкой. Слух резанул взрыв пьяного хохота, перемежаемого грубыми скабрезными шуточками. В ноздри ударил резкий запах перегара и чьи-то шершавые губы попытались накрыть мои в мерзком слюнявом поцелуе.
С трудом подавив отвращение и до боли стиснув зубы в отчаянном усилии усмирить рвущиеся с привязи, словно стая свирепых псов, боевые инстинкты, я отпрянула, насколько позволяли размеры кресла, и осторожно оттолкнула от себя пьяного идиота, который, похоже, даже не понял, каким чудом было то, что он до сих пор жив!..
Перед зажмуренными в безумной попытке удержать себя в руках глазами, как будто остановленное безжалостным светом фотовспышки, застыло тупо-самодовольное выражение на пьяном безусом лице самого молодого из сопровождающих нас в дороге дворян.
Чувствуя жар все еще нависающего надо мной массивного мужского тела, я судорожно вдохнула, борясь с пламенеющей в груди яростью, и попыталась осмотреться, чтобы понять, что же все-таки произошло, и как можно полнее оценить обстановку…
Увиденное заставило меня закусить губу, удерживая стон отчаяния…

Из-за собственной рассеянности я, вероятно, упустила момент, когда остальные дамы предусмотрительно покинули «благородное собрание» до того, как градус алкоголя превысит всякие разумные рамки. И теперь я оказалась единственной женщиной среди пары десятков нетрезвых мужчин, большая часть которых уже растеряла под действием хмеля последние остатки как благородных манер, так и здравого смысла и, судя по раздающимся с нижней части стола пошлым шуткам и подбадривающим пьяным выкрикам, жаждала развлечений вполне определенного рода…

Я стиснула кулаки, с трудом подавляя грозящую поглотить меня волну паники.
Естественно, ни нависающий надо мной наглый мальчишка, ни вся остальная толпа не представляли для меня ни малейшей опасности – я могла бы расправиться с ними в мгновение ока…
Разыгравшееся воображение тут же нарисовало перед моим внутренним взором залитый кровью зал, «украшенный» множеством живописно раскиданных трупов. Меня замутило. К горлу подступил тяжелый комок, который я с трудом сглотнула, борясь с тошнотой.
«Если понадобится, я смогу это сделать, - твердо сказала я себе. – Раз уж сама заварила эту кашу… Вот только это будет полный провал. И все наши усилия остаться незамеченными пойдут коту под хвост!»

«Ну почему я не могла уйти вместе с другими женщинами! Как можно быть такой идиоткой! Вечно я все порчу…»

Пока я занималась самобичеванием, судорожно ища выход из сложившихся обстоятельств, события стали стремительно набирать обороты и без моего участия.
Буквально через пару мгновений после того, как я оттолкнула от себя навязчивого ухажера, Аро, резко оборвав разговор, взметнулся со своего места. В несколько стремительных шагов преодолев разделяющее их расстояние, он схватил наглеца за плечо, разворачивая к себе лицом, и отвесил столь сильную оплеуху, что не ожидавший ничего подобного гуляка не смог устоять на ногах и с грохотом приземлился на припорошенные соломой каменные плиты.
Со всех сторон послышался одобрительный гул пьяных мужланов, вероятно, решивших, что хорошая драка тоже станет достойным развлечением. Я же замерла в своем кресле, прижав руку к губам и с тревогой наблюдая за происходящим.
Аро даже в своем нынешнем состоянии, без сомнения, был сильнее и опытнее любого из находящихся в этом зале, но он был один. И его клинок, в знак мирных намерений, все еще оставался в ножнах. А поднимающийся с пола, преисполненный пьяного негодования юнец явно не собирался смиренно признавать свою неправоту. И уже схватился за меч!
Удар…

«Господи!»

Аро прянул в сторону, каким-то плавным кошачьим движением уходя с линии атаки, и сверкающая полоска стали прошла мимо цели, едва не срезав смоляную прядь. Осознав собственную неудачу, рыцарь взревел раненным зверем и вновь устремился на своего обидчика, и его движения, несмотря на явное опьянение, были весьма уверенны и стремительны. Но Аро все равно был быстрей… Легко, словно танцуя, он по-змеиному проскользнул под занесенную в широком замахе руку противника, резко сокращая расстояние между ними, и нанес один точно выверенный удар кулаком, от которого нападающий рухнул к его ногам как подкошенный. Оказавшийся бесполезным меч с безнадежным лязгом отлетел в сторону.

На мгновение в зале повисла угрожающая, звенящая тишина. Все взгляды были прикованы к распростертому на полу телу. Я напряглась, готовая в любой момент вскочить со своего места и встать рядом Аро, если озлобленная поражением юнца толпа решит наброситься на опасного чужака.
Но повисшее в воздухе напряжение тут же развеялось, словно дым, как только оказавшийся всего лишь оглушенным буян жалобно застонал, обхватив голову руками. Зал тут же наполнился одобрительным гулом, в котором явственно слышалось восхищение мастерством победителя.

Аро обвел присутствующих ироничным взглядом, заставившим замолкнуть даже самых нетрезвых гуляк, и чуть склонил голову, отдавая необходимую дань вежливости озабоченно нахмурившемуся графу и хозяину замка, взиравшему на все происходящее с потрясенным выражением на простоватом лице.

- Благодарю за прекрасный ужин, - безупречно поставленным голосом как ни в чем не бывало сказал он, - Думаю, будет лучше, если я, во избежание недоразумений, сам провожу свою супругу в отведенную нам комнату.

Не дожидаясь ответа, Аро невозмутимо перешагнул через продолжающего слабо постанывать противника, и, предложив мне свою руку, с достоинством покинул зал под нарастающий за нашими спинами возбужденный ропот, щедро приправленный летящими вслед скабрезными советами.

- Ну и к чему был весь этот цирк? – услышала я полный с трудом сдерживаемого негодования голос Аро, когда мы удалились на достаточное расстояние, чтобы не опасаться быть услышанными. – Неужели так трудно было следовать элементарным правилам и покинуть зал вместе с остальными женщинами?!
- Прости, - не смея поднять глаз на своего спутника, убито пробормотала я. - Я отвлеклась и не заметила их ухода. А они, видимо, не сочли нужным меня предупредить… - я осеклась, прекрасно понимая, как жалко звучат мои оправдания, особенно с учетом того, к чему привела моя глупость, – ведь Аро пришлось рисковать жизнью, чтобы хоть как-то разрешить назревающий конфликт… не говоря уже о возможных негативных последствиях в обозримом будущем. - Это больше не повторится, - стараясь, чтобы мой голос не дрожал от подступающих к горлу слез, тихо закончила я, прекрасно понимая, что навсегда потеряла доверие своего спутника.
- Я надеюсь, - несколько ворчливо, но уже гораздо мягче ответил Аро, немного помолчал, тяжело вздохнул, словно борясь с собой, и неожиданно продолжил: - Я тоже виноват. - Я недоуменно подняла на него глаза. - Нужно было заранее объяснить тебе неписаные правила этикета и проследить, чтобы ты ушла вместе со всеми дамами… - мужчина выглядел несколько смущенным, явно не имея привычки оправдываться и признавать собственную неправоту, тем удивительнее для меня были его слова. К тому же это я была во всем виновата!.. Ведь я же не ребенок, за которым нужно присматривать! И должна сама нести ответственность за свои проступки. Я собиралась сказать все это Аро, но была остановлена ироничной усмешкой, скользнувшей по губам мужчины.
- Забудем, - небрежно бросил он и ободряюще сжал мою руку, - Сильно испугалась?
- Немного, - сконфуженно пролепетала я, чувствуя невероятное облегчение и заполняющее грудь тепло, - Мне едва удалось удержаться и не пристукнуть того идиота…
- Ты прекрасно справилась.
- Спасибо, - смущенная неожиданной похвалой, с трудом выдавила я, - Правда, в какой-то момент мне показалось, что ты его все-таки убил.
- А тебе этого хотелось бы? - усмехнулся мужчина, лукаво сверкнув темными глазами. Я покачала головой и виновато потупилась, одновременно стараясь удержать расползающиеся в улыбке губы, - Но это было совершенно ни к чему. Руперт вряд ли простил бы мне смерть сына, а мы не в той ситуации, чтобы так глупо наживать себе врагов.
- Этот невежа – сын графа? – пораженно ахнула я.
- Бастард, - равнодушно пожал плечами Аро, - Наследником ему никогда не стать, особенно при наличии трех старших братьев от официальной жены. Но, по-моему, граф слишком потакает мальчишке. Память о покойной возлюбленной и все такое… - мужчина пренебрежительно взмахнул кистью, показывая свое отношение к подобной сентиментальности фон Эберштайна. Я же, после знакомства с супругой графа, вполне понимала стремление этого бедняги найти утешение в объятиях любовницы и его чрезмерную заботу о незаконном отпрыске…
- И что теперь?.. – взволнованно спросила я, опасаясь возможных последствий сегодняшнего инцидента.
- Ничего, - хмыкнул Аро, - К утру паршивец оклемается, проспится, а отец хорошенько прочистит ему мозги за столь неподобающую выходку. Увидишь, он еще извиняться прибежит. Хотя его вполне можно понять, ты была сегодня просто неотразима. Не удивительно, что мальчишке совершенно снесло голову…
- Эм-м-м, - ошарашенно пробормотала я, не зная, что ответить на подобное замечание. К счастью, мы уже достигли отведенной нам комнаты, и я просто сбежала от ответа, решительно толкнув тяжелую дверь.

Естественно, никто не удосужился зажечь в наших покоях хотя бы одну свечу. Но и мне, и Аро было вполне достаточно призрачного света убывающей луны, лукаво заглядывающей в узкое окно, и оказавшиеся ненужными кремень и кресало так и остались одиноко лежать на столике у входа. К тому же я надеялась, что сумрак ночи поможет спрятать мои пылающие от смущения щеки…
Я несколько нервным и излишне резким движением стянула с головы узорчатый платок и тугой серебряный обруч, небрежно швырнула их на крышку дорожного сундука и торопливо запустила пальцы в волосы, разрушая сложную прическу. Взмах головой - и взметнувшиеся темные пряди надежно скрыли мое горящее лицо. Так-то лучше…
Я бросила осторожный взгляд на невозмутимо расстегивающего манжеты камзола мужчину, казалось, не обращающего на меня ни малейшего внимания. Глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, и с деланным безразличием шагнула к нему.

- Поможешь? – стараясь сдержать дрожь в голосе, тихо спросила я, повернулась к Аро спиной и приподняла волосы на затылке, чтобы ему было легче добраться до застежек платья.

- Конечно, - прозвучавший в полутьме бархатный голос заставил мое бешено колотящееся сердце сначала подпрыгнуть к самому горлу, а потом упасть куда-то вниз, отчего в животе словно бы поселилась стайка беспокойных колибри.

Теплые пальцы скользнули по шее, посылая по ставшей невероятно чувствительной коже россыпь огненных мурашек, и начали ловко расстегивать многочисленные крючки, то и дело ненароком задевая мою сведенную напряжением спину.
Я замерла, забыв как дышать, впитывая каждое прикосновение, отзывающееся в моем теле горячими волнами болезненного возбуждения, и чувствуя, как теряю разум от заполняющей все мое существо жажды еще большей близости.
Вот последний крючок поддался искусным движениям пальцев, я повела плечами, и тонкая ткань шемизы, увлекаемая тяжелым бархатом платья, заскользила вниз по моему телу, унося с собой последние крупицы самообладания…

Сама не понимая, что творю, я позволила одежде упасть к моим ногам, одновременно разворачиваясь и впиваясь в оказавшиеся так близко горячие и твердые губы мужчины. Аро сначала замер, словно борясь с самим собой, а потом, прорычав что-то мне в рот, яростно ответил на мой поцелуй. Земля ушла из-под ног, и я потерялась в вихре болезненно острых, пьянящих ощущений…
Сильные руки, властно прижимающие меня к разгоряченному мужскому телу…
Мои пальцы, запутавшиеся в шелковых волосах…
Горящие лихорадочным огнем страсти черные глаза…
Нежные губы, оставляющие пламенеющие отметины на моей коже: подбородок, шея, ключица, грудь… О-о-о!!!

Вышивка на воротнике камзола царапает мне ладони, и я начинаю с нетерпеливым рычанием сдирать с Аро одежду, стремясь поскорее прикоснуться к нему, прижаться всем телом, ощутить его жар внутри себя…
«Тихо… тихо… - перекрывая бешеный стук крови в ушах, звучит хриплый от возбуждения голос мужчины, и его сильные пальцы нежно перехватывают мои запястья, - я сам…»

Какая-то неведомая сила отрывает меня от пола, и через мгновение невероятного полета я чувствую, как спину холодит шероховатая ткань простыни. На несколько, показавшихся вечностью секунд я остаюсь одна, кусая губы, чтобы не заскулить от нетерпения, и, чуть приподнявшись на локтях, с алчностью хищницы наблюдаю за торопливо избавляющимся от одежды Аро.
Как он прекрасен!..
И вот наконец он на постели рядом со мной. Губы обжигает пьянящий чувственный поцелуй… Искусные руки вновь путешествуют по моему телу, заставляя меня стонать и извиваться от наслаждения… к ним присоединяются губы…

А-а-а-х-х-х!..

Я вся дрожу от головокружительного экстаза и почти нестерпимого желания большего…

Пожалуйста… пожалуйста…

С облегчением ощущаю долгожданную тяжесть опускающегося на меня сильного мужского тела… да… Да!..

Вселенная сжимается до размеров булавочной головки, сосредоточившись в жаре нежных прикосновений… ощущении пряной, чуть солоноватой свежести кожи на языке… упругих змеях мышц, скользящих под пальцами… терпком запахе страсти… ритмичных движениях навстречу друг другу… потрясающем ощущении заполненности и абсолютного единения… в тихих стонах и хриплом дыхании…

И взрывается сверхновой, унося сознание к вершинам наслаждения…

Когда заблудившийся в океане бушующих эмоций и чувственного экстаза разум наконец-то вернулся в мое опустошенное вспышкой страсти обессиленное тело, я поняла, что все еще лежу на измятой постели в теплых и таких надежных объятиях Аро.
Под щекой мерно бухало сильное сердце, даря покой и умиротворение. Нежные пальцы тихонько перебирали мои волосы. Хотелось просто закрыть глаза и отдаться во власть этих ощущений… плыть куда-то на волне неги и сладостной истомы… заснуть на груди любимого…
Любимого?!
Пронзившая меня, словно разряд электрического тока, мысль мгновенно согнала остатки сонной расслабленности, заставив внутренне сжаться от страха и осознания собственной ошибки.
Что же я натворила!.. Зачем все испортила?!
Вспомнились последние дни… установившееся между нами хрупкое, как яичная скорлупа, доверие и чувство необыкновенной душевной близости… Наши немного странные отношения… То, как Аро заботился обо мне, оберегал, терпел мои истерики, утешал… Как ни словом, ни жестом не показывал своей заинтересованности в чем-то большем. А я…
Мне следовало довольствоваться тем, что есть и не мечтать о большем! Тогда я хотя бы могла, будто бы невзначай, прикасаться к нему, ловить улыбку в его глазах и улыбаться в ответ…
Я же захотела получить все и сразу! И все разрушила!!!
Что он теперь обо мне подумает?!
Примет за очередную авантюристку, прыгнувшую в его постель ради власти и привилегий? Или за шлюху, которой все равно, где и с кем?..

Сознание затопила жаркая волна стыда. А в памяти всплыл наш памятный разговор на крыше… холодная отчужденность в голосе старейшины, его ледяной взгляд… и вежливое безразличие последующих четырех месяцев…
Стало мучительно больно от сознания того, что утром все это повторится вновь.

Я зажмурилась и с силой закусила губу, в отчаянной попытке удержать наворачивающиеся на глаза жгучие слезы.
Нет. Не сейчас! Не хочу, чтобы Аро что-то заметил! И пусть у меня осталось всего лишь пара часов до того, как безжалостные солнечные лучи развеют последние иллюзии этой волшебной ночи, я хочу до конца насладиться нашей нечаянной близостью, навсегда запомнить его запах, гладкость кожи, тепло объятий…

Но, похоже, судьба не желала подарить мне даже этой малости…
Я почувствовала, как задеревенели от напряжения мышцы под моей щекой, а стук сердца стал быстрее и яростней, отдаваясь в ушах барабанной дробью, сопровождающей приговоренного на эшафот. Через несколько минут мучительного ожидания сильные пальцы приподняли мой подбородок, заставляя запрокинуть голову, и встретить испытующий взгляд черных глаз.
Преодолев преграду намокших ресниц, одинокая обжигающая слезинка все-таки скатилась по моей щеке…

Pov Аро

Я лежал на измятой постели, устремив невидящий взгляд в теряющиеся в полутьме пыльные складки старого балдахина и сжимая в объятиях тонкое девичье тело. И каждая новая волна страха и раскаяния, исходящая от замершей в моих руках хрупкой фигурки, пробивая тончайшую оболочку внутреннего щита, вонзалась в мои ладони, впиваясь острыми шипами прямо в сердце. И это было безумно больно…

А чего я хотел?!.. Неужели ожидал чего-то другого?!..
Сам во всем виноват.
Ведь не собирался же усложнять и без того непростую ситуацию еще и подобного рода близостью! Думал, смогу держать себя в руках, каждый день, каждую минуту находясь рядом с этой необыкновенно манящей, невинно-искушающей маленькой женщиной, столь доверчиво смотрящей на меня своими завораживающими лучистыми глазами… Дарящей мне тепло и поддержку одним лишь присутствием рядом, так трепетно заботящейся обо мне…

Но я же, черт возьми, не железный!!!

И сегодня, когда Изабел, такая прекрасная и желанная, прильнула к моим губам в обжигающем, страстном поцелуе, я не смог устоять… К тому же, видимо, сказалось еще не улегшееся возбуждение после недавней драки с этим наглым юнцом, и моя кровь просто вскипела.
Хотя с высоты прожитого опыта я должен был понять, что с ее стороны это был всего лишь порыв, жест отчаяния, попытка найти поддержку и утешение в объятиях кого-то более сильного и надежного, способного хотя бы на время защитить ее от невзгод недружелюбной реальности. Догадаться, что, очнувшись от наваждения, Изабел непременно пожалеет о собственной слабости. А случайный секс лишь все еще больше усложнит в наших и так довольно непростых отношениях…

Но тогда мне было все равно. А сейчас…

Сейчас, несмотря на все доводы рассудка, душу переполняла разъедающая изнутри горечь от того, что волшебная сказка наполненной чарующей нежностью и необыкновенным чувством полного единения ночи столь стремительно исчезла под беспощадным напором суровой и неприглядной действительности моей безумно запутанной жизни. И все ощущаемые мной через тонкую преграду внутреннего щита опьяняюще яркие и искренние эмоции Изабел оказались всего лишь навеянным маревом страсти мороком… иллюзией любви…

Хотя… Возможно, так даже лучше…

Скоро весь этот фарс закончится.
Изабел будет гораздо легче, если она сочтет эту ночь просто минутной слабостью, ничего не значащим эпизодом в череде странных и нелепых происшествий последних дней. Тогда она не станет слишком переживать из-за гибели случайного любовника.

Мне же, несмотря на многочисленные грехи, судьба преподнесла неожиданно щедрый подарок: шанс ощутить, каково это – провести ночь с любимой женщиной… и уйти за грань, не таща за собой ни в чем не повинную душу…
Так что грех жаловаться.
Вот только отчего же так больно чувствовать безмолвное раскаяние и отчаяние пугливо замершей на моей груди девушки?!..

Я невесомо провел рукой по рассыпавшимся по ее плечам шелковистым темным волосам и нежно прикоснулся к острому подбородку, принуждая поднять лицо. На меня взглянули полные непролитых слез темные колдовские глаза в обрамлении частокола мокрых ресниц. Одинокая хрустальная капелька скатилась по горящей лихорадочным румянцем щеке.
- Не стоит, поверь, - тихо сказал я, осторожно вытирая большим пальцем влажную дорожку. – Иногда надо просто жить, без слез и сожалений. Ведь никогда не знаешь, что ждет тебя завтра, - по моим губам скользнула немного грустная кривая улыбка. – Спи и не думай ни о чем.
Изабел покорно закрыла глаза.
Я отпустил ее подбородок, попутно, словно невзначай, в последний раз проведя тыльной стороной ладони по нежному бархату девичьей щеки, и закинул обе руки за голову, разрывая наш невольный ментальный контакт.
Возможно, это было трусостью, но мне хватило и того облегчения, что испытала Изабел после моих слов, и я не хотел и дальше ощущать отголоски обуревающих ее эмоций, желая сохранить хотя бы остатки собственных иллюзий…
Да и выспаться мне, наверное, тоже не помешает. Завтра будет трудный день…

Pov Изабел

Я долго лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к спокойному дыханию Аро, к мерным ударам его сильного сердца под моим ухом, а последние сказанные им слова все никак не шли у меня из головы.
«Иногда надо просто жить… Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра…»
А ведь он, как всегда, прав…
В нашей ситуации, когда каждый новый день, каждая следующая минута могут нести в себе смерть, глупо строить планы и переживать о возможных последствиях собственных поступков.
Ведь я уже не маленькая, чтобы верить в чудо. И прекрасно понимаю, что в случае гибели отряда нам нельзя рассчитывать на помощь извне – клан просто не узнает правды о нашем исчезновении. А если учесть, что прошло уже почти три дня с того момента, как мы оказались в этой причудливой реальности, то либо наши тела были надежно спрятаны, либо время в этом мире течет как-то иначе. И я не знаю, какой вариант лучше… Но в любом случае, наши шансы выбраться живыми из этой передряги ничтожно малы. А шансы Аро – я вспомнила полный холодной решимости взгляд старейшины, когда он понял, что я не смогу долго удерживать его щит, и его приказ действовать самостоятельно – и того меньше…
Я задохнулась от раздирающего сердце предчувствия страшной потери и с силой закусила губу, чтобы не закричать и не разбудить спящего рядом мужчину.

Почему все так несправедливо?! Ведь он, как никто другой, достоин того, чтобы жить!..

По щекам, прокладывая обжигающие дорожки, побежали горячие слезы. Я тяжело сглотнула застрявший в горле горький комок, судорожно вздохнула, давясь клокочущими в груди рыданиями, осторожно вытерла ладонью мокрые щеки и решительно поджала губы.

Плевать, что Аро подумает обо мне и этой ночи!
Я не буду ни выяснять отношения, ни задавать глупые вопросы. И, если только Аро позволит, просто буду рядом, с благодарностью принимая все, что он захочет мне предложить, будь то физическая близость, дружеское участие или холодное, рациональное сотрудничество. Постараюсь взять как можно больше от последних отпущенных нам дней, не омрачая их сомнениями и бессмысленными сожалениями о несбыточном.
Потому что я не собираюсь, когда придет время, просто стоять в сторонке и хладнокровно наблюдать за гибелью этого ставшего мне дорогим и близким необыкновенного мужчины. А значит, мы умрем вместе…

Приняв решение, я внезапно окончательно успокоилась. Вытерла мокрое лицо. Аккуратно, чтобы не потревожить Аро, чуть приподнялась на локте, вглядываясь в тонкие аристократические черты. Тихо улыбнулась, чувствуя, как горят от слез искусанные губы. Осторожно обняла спящего мужчину, прижалась щекой к его мерно вздымающейся широкой груди и закрыла глаза.