Автор и идейный вдохновитель: Dunysha
Гамма: AlshBetta

- Мальчики, повеселитесь от души, - напутствовал Эдвард, провожая своих сыновей. Он стоял в дверях, одетый в синие хлопковые брюки и белую рубашку навыпуск, а бронзовые волосы подрагивали на легком ветру. За спиной Каллена-старшего слышалась возня Изабеллы на кухне и ее тихое напевание своей колыбельной, от которой до сих пор была без ума.
- Хорошо, папочка, - радостно прокричал темноволосый кареглазый Милен, крепче ухватившись за руку Джаспера. Старший брат, разве можно было о таком мечтать? Впрочем, как и мечтать о маме и папе? Его жизнь в приюте нельзя было назвать ни легкой, ни счастливой. Все время дразнимый за свое девчачье имя, слишком темные глаза и небольшой рост, он не знал, что радость существует в принципе. Все, что ему оставалось – мечтать. И, рано или поздно, мечты сбываются. Вот и Милен, на зависть мальчишкам, зовущим его приютской крысой, под одобрительные взгляды родителей шагает рядом со старшим братом. Малыш души не чаял в Джаспере – большой и могучий, защитник и светловолосый рыцарь из его сказки! Мальчик видел, как отец гордится старшим сыном, и маленькому Милену очень хотелось походить на него.
Осеннее солнце согревало своими лучами прохладу дня. Но когда ты тепло одет и согрет заботой близких, даже пасмурный день покажется самым жарким. Парк пестрел своими красками: желтый, оранжевый, красный, даже зеленая хвоя гармонировала в этом буйстве красок, не выделяясь, а дополняя всю палитру в сочетании с ясным голубым небом.
От всей этой красоты захватывало дух - Джаспер даже пожалел, что не взял собой этюдник. Но сегодняшний день был посвящен маленькому брату - это был их день. Так уж повелось, что один раз в месяц братья выбирались вместе - аттракционы, аквапарк, зоопарк, цирк, или просто прогулка по парку, как сегодня – неважно. Главное, что они проведут его вместе.
Семейное счастье и для них, утративших прежде веру, оказалось возможным.



- Милая, ты все взяла? Блокнот с фотографиями? Телефон? - суетилась старушка, следуя по пятам за девушкой, которая собирала свою сумку.
- Да, бабуль, я все взяла.
- Я все время так переживаю, когда ты уходишь, боюсь, что ты заблудишься, потеряешься, забудешь… - шепотом добавила женщина.
- Куда я собиралась? - задумчиво произнесла девушка.
- Вот об этом я и говорю!
- Кто вы? Меня зовут Элис, - обернувшись, произнесла она, но столкнувшись с изумленными глазами старушки, рассмеялась.
- Ах ты шалунья, - пожурила внучку женщина.
- И все-таки, куда я собиралась? - оглядывая свою сумку и фотокамеру на тумбочке, задалась вопросом Элис.
Элис Брендон двадцати двух лет от роду обладала потерей краткосрочной памяти – такой диагноз поставили ей врачи после травмы головы в автокатастрофе. К тому же, суровая судьба на этом не остановилась и унесла еще и жизни ее родителей в той самой аварии. Единственной родственницей девушки оказалась бабушка, Мария-Анна Брендон - мать покойного отца – она-то и взяла шефство над бедняжкой, правда, для этого Элис пришлось переехать в другой город, что не очень благодатно сказывалось на памяти девушки. Но женщины разработали целую систему, чтобы Элис не заплутала - фото дома с надписью адреса, улицы со всех ракурсов, да и всех мест, куда обычно девушка ходила, целый список телефонов и адресов, кто мог ей помочь. Из-за ее диагноза на работу Элис не брали, а на бабушкины сбережения двоим прожить было нелегко. Вот поэтому мисс Брендон, с детства увлеченная фотографией, подрабатывала тем, что продавала свои фото в разные журналы и издательства. Так что сегодня она собиралась именно в парк - за новыми шедеврами.
Перекинув ремешок фотокамеры через шею и помахав бабушке Мари, Элис зашагала по дорожке, ведущей в парк. Через пять минут ходьбы девушка остановилась, нервно озираясь по сторонам, и в глазах ее читался испуг. Руки сами потянулись в карман, нащупав маленький блокнот, и Элис сразу же его вытащила.
Надпись, выведенная знакомым почерком, успокоила ее.
«Я Элис Брендон, иду в парк делать снимки для журнала, мне нужно вернуться к четырем часам домой по адресу Бенсон-стрит 48/92».



- Ну что, малыш? Куда дальше? - спросил Джаспер. Они только что дважды прокатились на пряничной карусели, посетили комнату смеха, и даже зашли в замок страха, в которой Милен был очень храбр, крепко держа брата за руку и смотря в лицо представшим монстрам. Он тоже хотел быть смелым, как Джаспер.
- Может, сахарной ваты?
- Отличная идея, - подбодрил старший брат.
Весело улыбаясь, парни отправились к киоску с угощениями в дальнем конце большой парковой площади, но там их ждала очередь за сладостью. Желание вкусить воздушное великолепие было настолько велико, что даже ожидание в десять человек не перевесило. Они терпеливо ждали, когда смогут получить свое чудо на палочке, негромко переговариваясь о том, какого цвета вату выбрать: желтую, белую или розовую. Уже почти у самой кассы внимание мальчика отвлекли голуби, которые слетелись на площадь за попкорном, бросаемым сердобольными детьми, и Милену тоже захотелось поучаствовать. Джаспер только и успел выкрикнуть, чтобы малыш не убегал далеко, как тот уже скрылся в вихре взлетающих птиц.
Как только голуби разлетелись, мальчик, к своему удивлению, попал под прицел фотокамеры. По ту сторону объектива была миленькая девушка: черные как смоль волосы собраны в небрежный пучок на затылке, одета в большую куртку явно не ее размера, из под которой выглядывала клетчатая юбка.
- Ты эльф? – со всей своей детской непосредственностью спросил мальчик, пристально разглядывая незнакомку, которая сразу же рассмеялась в ответ.
- Нет. А почему ты так решил?
- Мама говорит, что все эльфы носят полосатые гольфы и длинные шарфы, - указал он на сказочные атрибуты, украшавшие шею и ножки обладательницы фотоаппарата.
- А еще, наверное, у них башмаки и шапочки с бубенчиками? - продолжая беседу, девушка присела на корточки перед малышом.
- Да, но, возможно, ты просто забыла их надеть? – со всей серьезностью предположил маленький Каллен.
И вновь девичий смех разнесся по округе, словно звон серебряных бубенчиков.
- Как тебя зовут, малыш?
- Милен Эдвард Каллен, а тебя?
- Элис Брендон.
- Так у эльфов есть фамилии? - удивился мальчик, чем вновь вызвал смех новой знакомой. Он знал, его научили папа с мамой, что не надо разговаривать с незнакомцами, тем более когда родные далеко. Но часто ли в нашей жизни встречаются эльфы? Милен не простил бы себе, если бы упустил такой шанс.
В то же время, такой дивный смех, звучный, с переливами, чем-то напоминающий мелодии отца, посвященные когда-то давным-давно его матери, Карине, не мог не привлечь внимание Джаспера. Отыскать обладательницу столь чудного смеха оказалось нетрудно – она, вместе с его маленьким братцем, мило беседовала посреди площади в окружении птиц.
Только что купивший вату для них с Миленом, Каллен-старший поспешил в центр площади. По мере приближения у Джаспера захватывало дух: на фоне золотой листвы, под лучами осеннего солнца, эти двое казались неземными … какими-то сказочными существами! А девушка так и подавно эфемерным созданием, так ярко выделяющимся из окружающей действительности.
- Джаспер, знакомься, это эльф Элис, - представил свою спутницу Милен, как только брат оказался достаточно близко.
Мужчина и не заметил, как по всем правилам хорошего тона, перехватив вату, протянул девушке руку.
- Очень приятно, Джаспер, - в мужской руке оказалась хрупкая ладошка, взгляд пленил своей чистой синевой, а все вокруг окутал легкий и тонкий аромат ванили.
- Нет, вы не эльф, вы фея, - не веря самому себе и тому, что говорит это, прошептал он. Романтичность явно не была второй чертой Джаспера, но о том, как вести себя с такими сказочными созданиями, ему не было известно. Это казалось лучшим путем.
И вновь, в ответ на его замечание, по площади разнеслась дивная симфония смеха.
Знакомство продолжилось дальше: под поедание сладкой ваты, смех, шутки и щелчки затвора фотокамеры. Элис была приятно удивлена тому, как ей уютно и комфортно рядом с этим молодым человеком. Джаспер, сам не зная почему, рассказал ей историю своей жизни. Они сидели на полосатых стульях летнего кафе, Милен играл в аэрохоккей под специальным навесом, а потому представилась возможность немного поговорить. Под апельсиновый сок и узорчатые печенюшки с клубникой, к слову, пробивало на откровения.
Делая небольшие глотки из своего стакана, Джаспер поведал Элис про то, что однажды чуть не женился, но в итоге его невеста стала его мачехой, про свои долгие сессии с психологом, дабы примириться с этим, а еще, повеселев, поделился историей про чудесного мальчика, который стал символом мира, любви и добра в их семье. Рядом с этой юной особой Каллен-старший чувствовал себя… как дома? В ней была какая -то загадка, милое очарование. Когда в ее глазах поселилась грусть, а пальцы сильнее сжали стакан с соком, почему-то сердце Джаспера сжалось, и захотелось немедленно вернуть тот блеск ее синих глаз и улыбку.
- Что случилось? Я наскучил тебе своими разговорами? - с тревогой спросил парень. - Прости. Признаться, мне впервые захотелось кому-то выговориться.
- Ох нет, нет, мне было интересно, просто… - на минуту девушка смолкла, затем едва слышно продолжила, - просто я боюсь забыть… а я так не хочу забывать тебя… и Милена.
Элис встретилась с изумленным, недоуменным взглядом Джаспера. Ее же взгляд проникал в самую его душу.
Они сидели друг напротив друга, ветер развевал их волосы, листья кружили возле стола, а солнце неожиданно тепло грело. Оба не замечали ничего и никого вокруг.
- Так не забывай, - добродушно, не совсем понимая, в чем дело, предложил Каллен.
- Это не в моей власти… у меня… я страдаю потерей кратковременной памяти, Джаспер. Нам не стоило встречаться… я… я забуду вас…
- Элис!..
Только ей не нужны были никакие уверения, а уж тем более попытки остановить. Ловко поднявшись со своего полосатого стула, Элис грустно улыбнулась Джасперу, затем помахала Милену, а потом быстро направилась по аллее к выходу из парка.
Дальнейшее пребывание несло горечь, что она забудет такие прекрасно проведенные минуты, а чего так не хотелось. Будь ее воля, она бы остановила время, как ее фотоаппарат фиксирует моменты жизни, и осталась навечно рядом с этим мужчиной, но чем дальше продвигалось их знакомство, тем сильнее сжималось сердце под натиском действительности – она забудет его... их. Вся боль, обреченность и безысходность сплелись в тонкий соленый ручеек, скатившийся по ее щеке. Смахнув соленую влагу, Элис выпорхнула из парка.



Ночь. Темнота. Две звезды. Ветер, нещадно треплющий листья на деревьях. Дождь. Сильный, косой, ударами не по подоконнику, а прямо по стеклу. До дрожи. До звона в ушах.
Джаспер, зарывшись лицом в подушку и тщетно стараясь заснуть, смотрит на потолок и мысленно считает секунды.
Двести сорок три, двести сорок четыре…
Но сна нет. Есть только мысли, обрывочные, неточные, исполосованные, как полосатые стульчики кафетерия, зелеными мазками тоски.
Говорят, люди приходят в нашу жизнь не случайно, и если уж встречаются, значит, что-то в нее привносят. Тогда почему на его пути появилась Элис? Почему, побежав к голубям, Милен наткнулся именно на нее? На площади всегда десятки людей! Какого же черта?
Джаспер переворачивается на живот. Выглядывает в окно своей квартиры, расположившееся как раз у постели, и думает, думает, думает…
Как в бредовом полусне, не видя выхода, представляет синие глаза, черные волосы, бледную кожу и клетчатую юбку. В его сознании без конца щелкает затвор фотокамеры, а невинная улыбка и переливчатый смех хуже какофонии.
Однажды ему казалось, что по сравнению с той ночью, когда Изабелла призналась в своем бесплодии, все остальные покажутся сладостью. Той боли, что ударила его в момент ее откровения, видимо, оказалось на его душу недостаточно. Последовал еще удар – сильнее. Он-то и сбил с ног. Ее имя – мисс Брендон. Эльф (или фея, как угодно можно назвать) с кратковременной потерей памяти…
За окном вспыхивает, разделив небо на две неровные части, молния. Громкий грохот грома, раскатами разливаясь по комнате, придает атмосфере темной спальни какой-то готической прелести. Отражает чувства Джаспера и его мысли. А еще, к изумлению Каллена, пробуждает вдохновение.
Под стать внезапности молнии, мужчина находит себя у холста с зажатой между пальцами кистью. На его лбу испарина, движения лихорадочны и быстры, а почерк как никогда точен.
Он рисует, не понимая, что именно рисует. Выплескивает наболевшее, замерев у мольберта в одной пижаме с короткими рукавами и босиком, а молния все сверкает и сверкает позади, освещая комнату.
Джасперу не требуется никакого освещения, кроме тусклой лампы, зажженной над холстом. В потемках, ориентируясь лишь на свои способности и чистое мастерство, он рисует. Как громом пораженный, как человек в агонии, рисует, разукрашивая полотно. Краски сливаются, композиция меняется на глазах, а стаканчик с водой давно пора заменить…
Мужчина будто и умирает, и возрождается одновременно. За каждое слово, взгляд, улыбку, усмешку Элис… за каждый ее вдох. И за последние слова «нам лучше было не встречаться». Ножом по сердцу. Ножом в сердце. Кистью по ровному холсту…
Ближе к рассвету, когда гроза уходит восвояси, заканчивается дождь, а облака расступаются, выпуская наружу скованное кандалами непогоды солнце, Джаспер находит себя в комнате, заполоненной картинами.
Одна из них совсем мифическая, Элис похожа на лесную нимфу, случайно попавшуюся на глаза нежданному прохожему. Она в зеленом платье, с клетчатым шарфом, напоминающим шаль, босиком. Листва считает честью постелиться ей под ноги.
На другой картине, более темной, Элис устроилась на пластиковом полосатом стульчике летнего кафе. Она сидит, небрежно опираясь рукой о столешницу, в ее руках стакан с апельсиновым соком, а синие глаза пылают ярче молнии. Но небо над ней темное, а земля – мокрая. Идет дождь, но девушка улыбается. Мрачно улыбается, но ему. Ему одному. С его же мольберта.
На третьем рисунке композиция до банальности проста: портрет. Лицо крупным планом, завитки черных волос, знакомая синева глаз и темные ресницы, пухлые розовые губы и бледные руки, зажавшие где-то внизу, под столом, вне зоны видимости, кнопку своего Canon. Эта картина берет своей простотой, наполненностью и незамысловатостью. Только главное. Только Элис.
У Джаспера на глаза наворачиваются слезы, а экстаз пронзает тело изнутри. Он смеется, запрокинув голову, а потом раболепно гладит мокрыми пальцами, чудом не размазав краску, щеку своей феи. Пропавшей феи. Любимой феи. Волшебницы.
«Нам не стоило встречаться, я вас забуду…»
- А у меня не получится тебя забыть, - тихонько шепчет мужчина, жмурясь от плохо передаваемой боли человека, утратившего нечто столь важное, что рвется сердце, - ты стала моей музой, Элис… ты стала моей душой.



Сквозь сон пробивались звонок в дверь, крики и удары о деревянную поверхность.
Джаспер не сразу сообразил, что происходит, когда сел в своей постели. До сознания медленно доходило, а потом резко, как ушат холодной воды, навалилась действительность, и, соскочив с места, художник бросился к двери, которая уже готова была пасть под натиском посетителя.
- Отец?! - изумился Каллен-младший, как только отворил дверь.
Мужчина, замерший по ту сторону порога, с лицом, испещренным морщинками, и пиджаке, хорошенько потертом о стены коридора от спешки, облегченно выдохнул.
- Джаспер… - словно камень с его души свалился, когда Эдвард увидел живого, здорового, трезвого сына.
- Проходи, - поспешно отступил в сторону парень, нахмурившись самому себе, - что-то случилось?
- Случилось? Джас ты не отвечал на звонки двое суток! - в глазах Каллена-старшего играло беспокойство, а волосы, кажется, немного поседели у висков. – Белла приезжала проверить тебя, но ты не открыл ей, а мне понадобилось время, чтобы добраться домой из Бостона…
- Какой сегодня день? – поспешил уточнить Джаспер.
- Четверг, - Эдвард перевел дух, ступив на порог и облокотившись на дверь. Его сын выглядел заспанным, помятым и растерянным, но, самое главное, он был здоров. И он уж точно не планировал никаких неправильных действий.
- Вот черт! - выкрикнул парень, скрываясь в спальне.
Оставшись в гостиной, начинавшейся прямо в коридоре, один, Эдвард подошел к полотнам у стены. Они явно были новые, так как от них веяло свежей краской. Ступив поближе, мужчина замер от потрясения - краски, тона, манера нанесения, тематика - это все было ново для исполнения его сына, а главное, девушка… она была повсюду.
Так вот почему он выпал из реальности…
- Кто она? - спросил композитор, заслышав шаги сына за спиной.
- Элис.
От теплоты в голосе и мягкой интонации сына при произношении короткого имени, Эдвард развернулся, пораженный и увиденным, и услышанным.
Его мальчик… влюбился? Влюбился по-настоящему? Ведь то выражение сына, с которым сейчас столкнулся Каллен, было далеко от того, как Джаспер смотрел на свою бывшую невесту. Тогда в глазах не мерцали искры и не струились ручейки благоговения, тогда был просто огонь и улыбка… все равно, что сравнивать цвета на палитре: холодно-голубой по отношению к Иззе и тепло-коричневый, под стать поре года, к некой Элис. К музе.
- Что это за девушка, Джас? Ты встречал ее?..
Но ответа на вопрос Каллена-старшего не последовало так как художник был поглощен нарисованными портретами. Как только его глаза коснулись полотен, он снова впал в транс. И отец, и раскрытая дверь, и то, что стоял в одних боксерах, не успев одеться, не имели значения. Она. Только она. Кудесница.
- Собирайся, поедешь к нам, - мгновенно решил Эдвард, всерьез обеспокоившись происходящим, - твой холодильник, я уверен, пуст, да и вид у тебя как у голодного волка. За обедом и расскажешь, что это за мифическая Элис.


- Джаспер! А где эльф Элис? – выбежавший навстречу папе и брату Милен, не увидев своей мифической подруги, немного расстроился. Почему-то он был уверен, что теперь она всегда будет приезжать к ним вместе с Джаспером.
- Здравствуй, Джаспер, - Белла, с полотенцем в руках и тарелкой, которую вытирала, показалась в дверях кухни, - эй, может быть, ты объяснишь мне, что это за мистическая Элис, о которой мне все эти дни рассказывает Милен?
Она подошла поближе, с тревогой посмотрев на мужчину. Круги под его глазами и растерянный взгляд отнюдь не добавляли уверенности, что все в порядке.
Она хотела спросить что-то еще, но, увидев взгляд мужа за спиной парня, передумала. Любимые глаза подсказывали, что сейчас не лучший момент.
- Ладно, - Белла мгновенно сменила пластинку, мило улыбнувшись, - обед уже на столе, пойдемте. А то мореходы и художники опять останутся голодными.
Обед протекал в уютной семейной обстановке. Джаспер рассказал о том, как они с Миленом познакомились с необычной девушкой в парке, и при этом его глаза светились как никогда раньше, этот факт не мог ускользнуть от четы Каллен.
Джаспер по-другому теперь смотрел на своего отца и Беллу. Да, он ее полюбил когда-то, но это было не то чувство, которое сейчас жило в его сердце к загадочной девушке по имени Элис. Белла была для него вдохновением, но не музой, не его половинкой. Она была половинкой его отца, теперь он это явно видел: синхронность движений, забота друг о друге, понимание по единому взгляду и полное согласие в семье - все говорило о взаимной и искренней любви. Джасперу даже стало стыдно за тот период, когда он был в ссоре с Эдвардом.
Когда Милен, закончив свой обед, поспешил к игрушкам, молодой Каллен, набравшись смелости, решил принести свои извинения за все, что совершил в своей жизни - за свои попойки и разгульную жизнь, за то, как обошелся с Беллой, за все те гнусные слова, что произнес отцу.
Он начал внезапно и отрывисто, и так же закончил. Но раскаянья в его словах обнаружилось столько, что сердце Эдварда сжалось, а Белла едва не расплакалась.
Каллен-старший был сражен второй раз за день пламенной речью сына. Он похлопал его по плечу, когда Белла оставила их, забрав посуду, и, наклонившись к уху, прошептал:
- Джас, я хочу немедленно познакомиться с той девушкой, что так тебя изменила. Ты говорил, ее зовут Элис?
Слова композитора отразились тоской во взгляде художника.
- Что-то не так? - заметив изменения в его лице, спросил Эдвард.
- У нее потеря кратковременной памяти. Она не вспомнит меня, когда мы вновь встретимся.
- Но разве влюбленного когда-то что-то останавливало? – краем глаза мужчина коснулся розового фартука своей Изабеллы, колдующей над десертом и чашками чая на кухне. Он усмехнулся.
- Влюбленного? – рассеянно переспросил художник.
- Джаспер, ты любишь эту девушку, - Эдвард качнул головой, приобняв Джаса за плечи, - сын, я не видел тебя таким никогда, и те картины… они все пропитаны чувствами. Думаю, ты и сам понимаешь… нам надо ее разыскать.



Элис сидела за своим компьютером, обрабатывая фотографии.
Большая часть уже была обработана и продана в журналы и издательства. Ее работы похвалили и даже щедро заплатили. Но оставались еще те снимки, которые рука не поднялась продать – того самого незнакомца с площади. На этих фотографиях был изображен молодой мужчина с мальчиком, либо вместе, либо порознь. Смотря на эти кадры, Элис чувствовала, как внутри разливалось тепло и согревалось сердце, она не могла понять, почему это происходит, и кто эти люди.
Однако ее размышления, как и ее занятие, прервал звонок в дверь.
После разговора с отцом, Джаспер направился прямиком к дому своей музы, благо он запомнил адрес, когда девушка с ним делилась своими приспособлениями, чтобы не забыть. Дом, возле которого остановилась машина, был в точности как тот, что был на фотографии в ее телефоне. Джаспер немного нервничал, подходя к двери и нажимая звонок, но ждать пришлось недолго. Дверь открыла девушка в большом вязанном длинном свитере, который спадал с одного плеча и почти полностью прикрывал короткие шорты. Длинные стройные ножки были облачены все в те же полосатые гольфы, которые скрывали ее колени. На ее голове красовался небрежный пучок, а синева ее глаз скрывалась за большой оправой очков. Джаспера тут же окутал тонкий аромат ванили, и он ощутил всю ту радость, что приносит этот запах.
Но, как и предупреждала девушка, она его не вспомнила.
- Вы, наверное, за фотографиями? - догадалась Элис, заметив, что этого самого мужчину она только что рассматривала на мониторе своего компьютера. - Проходите, вам записать на диск или вы принесли собой флешку? - продолжала спрашивать девушка, пока мужчина заходил внутрь.
- Элис… - решительно настроенный Джаспер, переживший ночь мучений и понявший, кого именно хочет видеть рядом после разгадывания своих портретов, успел схватить мисс Брендон за руку, когда та уже развернулась к нему спиной. Голос, произнесший ее имя, показался ей знакомым, кроме того, от прикосновения его руки по телу пробежала приятная дрожь.
Когда их взгляды встретились, в голове Элис яркими вспышками стали всплывать картинки - вот они вместе едят сладкую вату, вот они с маленьким мальчиком вместе смеются и кормят уток, вот они смотрят друг другу в глаза… прямо как сейчас.
- Джаспер… - ошарашенно произнесла девушка, осознавая, что она… вспомнила! Как бы невероятно такое ни звучало.
- Да, - расплываясь в улыбке, произнес мужчина. Его глаза наполнились таким счастьем и удовлетворением, что Элис даже засмущалась.
Его рука несмело коснулась ее щеки, затем он снял очки, чтобы вновь утонуть в синеве ее глаз.
- Ты вспомнила, моя фея.
- Да, - прижимаясь к Джасперу прошептала Элис, - я вспомнила!



- Ну, что я говорил? - похлопывая по плечу Эдварда, произнес Карлайл, сегодня одетый ему в тон – черный пиджак, черные туфли и белая рубашка с галстуком-бабочкой – дань традициям серьезных выходов в свет. - Жена и станет для него музой.
Эдвард ничего не сказал, только лишь кивнул головой, возвращая свое внимание сыну и невестке. Молодожены неделю как вернулись из свадебного путешествия, чтобы успеть на выставку… на совместную выставку Джаспера и Элис. Картины - те самые, написанные художником после встречи со своей возлюбленной, сочетались с ее не менее талантливыми фотографиями. Идеально подходили друг другу.
Галерея была наполнена людьми, все отмечали талант обоих, желая приобрести фотополотно или картину.
- Кажется, теперь все счастливы, - наблюдая за взглядом мужа, произнесла Белла. Она, очаровательная и такая же улыбчивая, как всегда, в неизменно розовом платье, с радостью смотрела на влюбленных. Их общая картина-портрет, украшающая обложку выставочных каталогов, висела на самом видном месте. Как раз под ней молодожены и стояли сейчас.
- Да, любовь моя, - нежно кивнул ей Эдвард, сжав в своей теплую маленькую ладонь, - счастью не прикажешь. Оно само нас находит.
- Ох, как верно, - Карлайл усмехнулся, закатив глаза, а затем обернулся к милой официантке, предлагавшей ему шампанское. Что-то в его взгляде поменялось, а губы изогнулись в улыбке.
Джаспер же в это время, забыв обо всем и вся, нежно сжимал в объятиях свою законную супругу, свою музу, свою вторую половинку, вдыхая ее неизменный ванильный аромат, под мелодию, написанную его отцом на их свадьбу.
- Вот оно какое, - прошептал он ей на ухо, поцеловав в висок, - ванильное счастье.
А затем закружил по маленькому квадрату, безумно счастливый от того, что мечты иногда сбываются. Даже такие заоблачные. Даже его.