Категория: Авторские

Автор: Валлери
Жанр: sсi-fi
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Джеймс / Ли
Саммари: Джеймс знал, поступая служить на флот, что космолетчики мрут чаще мух, но никак не думал, что будет отсчитывать минуты до смерти. Он думал, бах - и его не станет в одно мгновение, без боли и сожалений. Обычно так и погибают герои.
Эх, видать, быть героем ему на роду не прописано.

---

Джеймс дрейфовал. Он не знал, как долго пробыл в отключке и насколько сильны повреждения - док вкатил ему такую дозу обезболивающего, что пилот был, считай, под кайфом. И это отнюдь не способствовало четкой работе мысли.

- Где мы, Бэкки? - в очередной раз придя в сознание и увидев за иллюминатором только бескрайнюю черную бездну со светлыми всполохами, обратился он к бортовому компьютеру, работающему на малой мощности, чтобы сберечь иссякающий заряд аккумуляторов.

- Мы все еще в созвездии Ориона, кэп, - отозвалась Бэкки, мигнув светодиодами. - В ноле целых, семи десятых парсека от торгового пути. В трех десятых парсека от места столкновения.

Черт, далеко же их занесло.

Джеймс помнил сражение: космические пираты напали на торговый корабль «Поттер», перевозивший драгметаллы с планеты Брют.

Они с Диего патрулировали территорию на полицейском скоростном крейсере «Каллипсо», принадлежащем Альянсу, когда увидели черную громаду пиратского корабля без единого огня.

Передав срочное сообщение на ближайший пост, команда не стала дожидаться подкрепления, а расселась по истребителям и бросилась в бой.

Обычно пиратские судна плохо вооружены и еще хуже защищены, и зачастую самих контрабандистов на старых консервных банках оказывается не так уж и много. Пара залпов из дальнобойных орудий - и трусы улепетывают, испуганно попыхивая ржавыми соплами.

На этот раз полицейскому суденышку был дан отпор: стоило подлететь и навести прицел, как пиратское судно неожиданно ощетинилось противоракетными пушками и озарилось вспышками вылетевших навстречу снарядов.

Монитор отчаянно завопил и загорелся предупреждающим красным.

Джеймс попытался уйти в сторону, но не свезло: жесткий удар в борт его ласточки вышиб из него весь дух.

В одно мгновение все перемешалось: секунду назад он был крутым легавым, обеспечивающим порядок и защиту, а теперь болтался в космосе как поджаренная пробка, крутясь вокруг своей оси и быстро теряя запасы воздуха.

«Критические повреждения корпуса, - обыденно перечисляла Бэкки ровным голосом, пока Джеймс то приходил в себя, то снова вырубался от боли, удушья и запаха горелого пластика. - Энергии недостаточно для сигнала бедствия. Связи с флагманом нет. Уровень кислорода падает. Рекомендовано покинуть корабль».

Джеймс с трудом заставил себя поднять руку и стукнуть по красной кнопке, активируя спасательную капсулу, которыми были оснащены все истребители.

Вокруг его тела тут же вырос алюминиевый заслон, несколько слоев утеплителя и, наконец, захлопнулась крышка, превращая кресло пилота в крошечную защитную коробку, способную какое-то время поддерживать его жизнь.

С тех пор прошло то ли несколько часов, то ли дней. Джеймсу было так хреново, что он не следил за временем. Открывал глаза, понимал, что все по-прежнему - вокруг космос, все тело жжет, особенно правую ногу, - и мучительно впадал в небытие снова.

День на второй Джеймс осознал, что крупно влип: если бы могли, свои бы его уже подобрали.

Это значило, что либо «Каллипсо» уничтожен, либо капитана, не вышедшего на связь, посчитали мертвым. А значит, ему самому придется выбираться из передряги.

Как это сделать, находясь в металлическом гробу посреди бескрайнего космоса, не имея ни крыльев, ни двигателей, ни свободных рук, чтобы включить запасной автомаяк?

- Проклятье, Бэкки, сколько у нас запаса воздуха?

- На восемь часов, тринадцать минут и шесть секунд, кэп.

Дьявол! Джеймс знал, поступая служить на флот, что космолетчики мрут чаще мух, но никак не думал, что будет отсчитывать минуты до смерти. Он думал, бах - и его не станет в одно мгновение, без боли и сожалений. Обычно так и погибают герои.

Эх, видать, быть героем ему на роду не прописано.

Сейчас ему было очень больно: саднила правая нога в районе бедра, а ниже он ее совсем не чувствовал. Оторвало? Спросить у автодока, встроенного в капсулу, он не осмелился: боялся потерять присутствие духа.

- Сколько до ближайшего поста?

- Наш полет неуправляем, кэп. Боюсь, никакого поста впереди не ожидается - мы покинули обитаемую зону галактики. Но даже если бы у нас были двигатели, запасов воздуха уже не хватило бы, чтобы вернуться на базу.

- А что если погрузить меня в гибернацию? - Во время глубокой заморозки кислорода спящему организму не требовалось.

- Автодок поврежден и функционирует лишь наполовину, кэп, ничего не выйдет.

Вот же засада! Джеймс грязно выругался, тратя слишком много такого драгоценного воздуха на эмоции.

- Ближайшие досягаемые планеты?

- Траектория нашего движения не совпадает ни с одной из них.

- А если?.. - отчаянная ситуация требовала отчаянных решений. - А если использовать тормозную систему, чтобы перенаправить капсулу в нужную сторону и придать ускорение?

- Это может сработать, - задумчиво проанализировал компьютер. - Но тогда мы разобьемся о поверхность планеты - один только парашют нас не спасет.

- Рискнем! Ищи!

Бэкки заскрипела, проверяя данные, и выдала всего три доступных места:

- Солнце класса Эйч Ди, номер 38529, двойная звезда, экзопланета и коричневый карлик. Номер 37605 - имеет одну планету: Астрея, газовый гигант, спектральный анализ показывает наличие около двадцати спутников, но ни один из них не исследован. Из-за дальности от торговых путей система признана бесперспективной. Номер 290327 - желтый гипергигант, планета Сиба категории Эль - имеет атмосферу, но пригодной для жизни признана лишь условно из-за крайне низких температур. Полный оборот вокруг солнца составляет около десяти тысяч земных лет. Там царит вечная зима: днем столбик термометра не поднимается выше минут ста двадцати градусов по Цельсию.

Джеймс быстро все обдумал - на долгий анализ не были времени. У него был всего один шанс, чтобы добраться до места, где он сможет хотя бы дышать. Даже если среди спутников Астреи найдется один с подходящей атмосферой - это все равно что искать иголку в стоге сена. Отсутствие двигателей и нехватка топлива делало задачу и вовсе невыполнимой.

- Рассчитай курс до Сибы и приступай к корректировке движения, - пробормотал капитан и устало прикрыл глаза.

Спустя некоторое время раздался шум тормозной системы, и капсула изменила направление и ускорила ход.

Джеймс почти провалился в нездоровый сон, когда Бэкки вновь заговорила:

- Расчетное время прибытия - восемнадцать часов, кэп.

Звучало как приговор. Но Джеймс не был тем, кто легко сдается, и кое-что понимал в выживании.

- Уменьшить подачу кислорода до необходимого минимума, - прохрипел он, надеясь, что его мозг справится с голоданием и сердце выдержит. - И пусть док вколет мне снотворное и ту штуку, замедляющую жизненные функции - это, конечно, не гибернация, но тоже сойдет.

***

Джеймс пришел в себя от ужасного скрежета, свиста и тряски, которая раздробила ему, казалось, все кости.

Он возмущенно заорал, испуганно уставившись в потрескавшееся стекло иллюминатора, за которым стремительно пролетали облака вперемешку со всполохами неяркого солнечного света.

Ужасный звук издавала обшивка, проходившая через верхние слои атмосферы. Ореол пламени за бортом не предвещал удачного приземления.

Свист прервался, когда капсула ворвалась в нижние слои, вылетев из верхних словно пробка из бутылки, но теперь ее болтало от встречного ветра, заставляя зубы Джеймса стучать друг об друга.

Сжав в кулаках мягкую подкладку, капитан готовился умереть от удара, но полет оказался дольше, чем он рассчитывал.

- Скоро ли земля, Бэк? - пробормотал он, устав ждать.

- На Сибе оказалось очень слабое магнитное поле, кэп, - в голосе бортового компьютера Джеймсу почудилось удивление. - Притяжение составляет всего ноль целых три десятых земных. Мы не падаем, а… скорее, парим. Впереди ледяные горы, если их можно так назвать - склоны пологие, слой снега, предположительно, несколько километров. Посадка будет мягкой, нам повезло.

Джеймс облегченно перевел дух и расслабился.

С любопытством от стал рассматривать небо бледно-голубого, практически белого цвета, на котором почти невозможно было различить белые же облака. Они имели причудливую форму и, словно живые звери, путешествовали по небосводу в виде трехмерных скоплений. А может, это многочасовая гипоксия вызывала в его воображении галлюцинации.

Кручение капсулы позволяло увидеть и землю, представляющую собой сплошной снежный покров без признаков жизни.

Удар был неожиданным и в самом деле мягким: дно с шелестом заскользило по поверхности Сибы, и капсулу стало потряхивать от трения. Иллюминатор тут же облепило снегом, с сильным шипением испаряющимся от соприкосновения с раскаленной обшивкой.

Джеймс зажмурился, молясь всем известным и неизвестным богам. О том, сколько он сможет протянуть при температуре минус сто двадцать градусов до прибытия спасателей, сейчас он не хотел думать.

Капсула стала подпрыгивать на чем-то твердом - движение было сравнимо с американскими горками, бросало то туда, то сюда.

И вдруг мощным ударом капсулу подбросило вверх, и на несколько секунд она воспарила над блестящими снежными просторами, открывшими Джеймсу вид на необыкновенный закат огромного бледно-желтого солнца.

БК выбрал этот удачный момент, чтобы выбросить парашют, и резкое замедление позволило Джеймсу в деталях разглядеть фантастическую картину.

Над снегом возвышались прозрачные ледяные купола, похожие на гигантские сосульки, растущие вверх, а между ними покачивались скопления преломляющих солнечные лучи снежинок с человеческий рост, состоящих, казалось, из бисера нанизанной на нити замерзшей росы. Парящие скопления росы напоминали то ли большие ледяные цветы с множеством усиков, то ли громадных бабочек инопланетного происхождения.

Ну, прямо-таки страна снежных фей, - подумалось Джеймсу, зависшему в невесомости в ожидании окончательного приземления.

Капсулу повело вниз, и она, наконец, шмякнулась в снег, утянув за собой несколько бисерных фей, безжалостно разломав их хрупкие усики и крылья на множество частей.

Некоторое время капсула двигалась, оставляя в снегу глубокий оплавленный туннель. А затем застыла, распространяя вокруг шипящий пар и превращая образовавшееся отверстие в неплохое убежище.

Когда пар исчез, Джеймс затребовал от Бэкки анализа атмосферы и повреждений.

- Воздух пригоден для дыхания человека: шестьдесят два процента азота, тридцать семь процентов кислорода, остальное - неопасные инертные газы. Вирусов и бактерий не обнаружено.

- Вау, да тут просто горный курорт! - выдохнул Джеймс, не веря своей удаче.

- Будьте осторожны, кэп, на этой планете уровень радиации превышает допустимую для человека норму в несколько раз. Слой снега частично защитит вас от нее, но я бы не советовала вам долго находиться без скафандра, и уж тем более выходить на поверхность.

Последнее, что планировал Джеймс, это подниматься туда, где температура воздуха не намного ниже, чем в космосе. Все, чего он хотел, это как можно скорее вернуться на флагманский корабль.

- Температура за бортом минус четыре градуса, но стремительно падает по мере остывания капсулы. Кэп, у вас есть около часа, чтобы выставить маяк до того, как она понизится до несовместимых с жизнью температур.

- Отлично!

Джеймс отдал приказ разгерметизировать капсулу и улыбался, радуясь отсрочке смерти, как ребенок, получивший подарок.

- Ух, свежо! - вдохнул он чистейший воздух Сибы без примесей каких-либо загрязнений промышленного характера.

Предусмотрительно он не стал снимать шлем, используя его в качестве шапки и защиты, только поднял забрало, да и скафандр послужит отличным барьером для смертельного холода планеты. Ему нужно всего лишь выставить маяк и вернуться в капсулу, которая предохранит от переохлаждения и радиации до прибытия спасателей. И ждать!

В уши ворвался негромкий писк, похожий на нежные переливы флейты: «Ли-ли-ли-ли-ли-ли».

Капитан резко сел и задохнулся от боли, с ужасом уставившись на свою окровавленную ногу: выше колена скафандр был разодран и, черт возьми, нога была согнута под неправильным углом, а над коленом торчал бугор!

- Вот блять! - закричал Джеймс, словив на секунду приступ настоящей паники. Не для того он использовал последние ресурсы и добрался до этого богом забытого места, чтобы сдохнуть от банальной потери крови. Да что за невезение!

- Ли-ли-ли-ли-ли, - вторил ему печальный женский голос, эхом разносясь внутри туннеля.

Джеймс чуть не сломал шею, пытаясь повернуть голову и рассмотреть, что издает этот необычный звук.

Он поразился тому, что оказался не в кромешной тьме: все снежные стены вокруг мерцали маленькими голубоватыми точками, похожими на скопления звезд или странных инопланетных светляков, позволяя человеческому зрению видеть все как вечером при сотне крошечных светодиодов. Голубоватые точки медленно меняли интенсивность и будто перемещались внутри ледника, и Джеймс раздраженно стукнул по прикрепленному к поясу автопереводчику, осознав, что планета может оказаться вовсе не мертвой глыбой льда.

Переводчик ожил, закряхтел и стал анализировать трагическое «ли-ли-ли», а затем выдал, словно извиняясь за вынужденную задержку:

- Да прибудет с вами вечный покой, братья и сестры. Ничто не умирает навсегда, лишь возвращается в колыбель эволюции, к хаосу, из которого вышло. Прощайте. Легких вам объятий создателя.

Джеймс, наконец, увидел их…

Несколько существ, которых Джеймс принял за ледяные цветы или огромных инопланетных бабочек, парили над своими погибшими собратьями, размолотыми на куски упавшей с неба капсулой. Их потускневшие бисеринки усыпали пол туннеля, а сложно устроенные тела валялись позади капсулы грудой стеклянных костей.

Капитана прошиб пот от осознания, что перед ним разумные существа с необследованной планеты, которые могут оказаться вовсе не дружелюбными.

Непохоже, правда, что их интересовал космический гость, как и собственная «сестра», слабо шевелящаяся среди обломков, явно живая - именно она издавала этот печальный звон «ли-ли-ли-ли», как бы умоляя о спасении. Отвернувшись от выжившей соплеменницы, ледяные феи равнодушно полетели прочь по туннелю.

Это вызвало в Джеймсе непроизвольный и очень сильный протест: будучи представителем развитой цивилизации, он и представить себе не мог ситуации, при которой можно бросить своих умирать, да еще и от жестоких увечий.

- Эй, вы, стойте! - заорал он, и автопереводчик послушно ретранслировал по-сибийски. - А ну, помогите ей! Вы ненормальные? Вернитесь, она же умирает!

Он с жалостью смотрел на существо, корчащееся на снегу - прекрасные прозрачные крылья были поломаны и смяты, нити бисера оборваны в нескольких местах, а цвет инопланетянки становился из голубоватого мутным, молочно-кислым.

Игнорируя просьбы Джеймса, сибиане уплывали прочь, а автопереводчик занялся, наконец, транслейтом грустного и смиренного «ли-ли-ли» пострадавшей особы.

- Прощайте, друзья. Меня ждет легкая смерть. Я буду думать о вечном до последней минуты.

Словно завороженный, Джеймс смотрел, как сибианка машет собратьям единственной уцелевшей конечностью. Его переполняло сожаление, что ее бросили умирать, и чувство вины, потому что он принял непосредственное участие в ее гибели.

- Тупые дикари, - в сердцах ругнулся он, качая головой. - Только в отсталых цивилизациях жертвуют сородичами, не пытаясь помочь. Будьте вы прокляты, чертовы ледяные бабочки!

Его слова противоречили тому, что видят глаза и слышат уши: сибиане были достаточно развитыми существами, раз уж переводчик сумел распознать их язык и переложить на общегалактический.

К тому же, они явно относились к гуманоидной расе: Джеймс видел подобие тела, худое как тростиночка, две руки и две ноги без суставов и пальцев, голову с чертами, напоминающими человеческие. Нос представлял собой крошечный аккуратный бугорок, губы походили на выступающую трубочку, а глаза не имели век и были покрыты синей сеточкой, как у стрекозы.

- Что значит «чертовы», пришелец со звезды? - не показывая никаких признаков страха, мелодично процитировало существо, откликнувшись на сердитую брань капитана.

Землянину такое безразличие к собственной судьбе было неподвластно.

Опустив голову на снег, сибианка больше не шевелилась. Только ее тело медленно поднималась и опускалась в такт дыханию, да грустное непереводимое «ли-ли-ли-ли» продолжало наполнять воздух нежным перезвоном, словно слабые стоны умирающего.

А ведь так оно и есть, - понял Джеймс.

Почему он решил, что инопланетянка - женщина? Может, из-за изящных изгибов прозрачного тела. Или из-за высокого сопрано, в отличие от бросивших ее более рослых и грубых фей.

- Так мы называем тех, кто поступает плохо, как твои товарищи, бросившие тебя в беде, - буркнул Джеймс, переводя внимание к своей ноге - с ней надо было что-то делать. - Неужели у вас не принято выхаживать раненых? Или они посчитали, что твои травмы несовместимы с жизнью? Почему, в таком случае, не помочь тебе отойти в мир иной без боли и мучений? Или не побыть с тобой до конца, чтобы тебе не было одиноко и страшно?

Он рассуждал, в то же время ища способ вправить себе перелом и зафиксировать кость.

На этой планете не росло никаких деревьев, чтобы можно было использовать какую-нибудь ветку - сосульки на это дело не подойдут. Джеймс прикидывал, сможет ли он без инструментов выдрать ножку кресла пилота, и пришел к выводу, что навряд ли.

Вокруг тем временем ощутимо холодало, с каждой секундой становилось тяжелее дышать.

- У нас крайне редко случается подобное - мы живем в мире с природой и друг с другом. Наши тела слишком хрупки, чтобы их можно было восстановить - по крайней мере, мы не знаем ни одного способа. Разве у вас не так?

Похоже, это была манера сибиан - заканчивать речь встречным вопросом.

Джеймс стянул ремень с пояса и крепко перехватил ногу выше линии повреждения. Кровь почти остановилась - должно быть, ему повезло, артерия не была задета, иначе он давно потерял бы сознание. Но он все-таки затянул ремень покрепче, от боли заорав.

Из-за непроизвольного движения капсула резко осела в снег, а по дну туннеля с характерным хрустом разошлась неширокая, но на вид очень опасная трещина длиной не меньше десяти метров.

- Туннель нестабилен, кэп, - тут же ожила обеспокоенная Бэкки. - Эхолокация показывает под нами наличие больших пустот. Твердый грунт примерно в трех километрах вниз, возможно присутствие вулканической деятельности, но если мы его достигнем, сигнал маяка не пройдет наверх. Вы должны включить его как можно скорее, пока мы не стали падать.

Падать?! Джеймса прошиб холодный пот, когда он представил себе еще один полет, теперь уже по отвесной расщелине и в негерметичной капсуле. Да еще и живое существо стонало под боком, вгоняя в тоску.

- У нас все по-другому, - ответил Джеймс сибианке на ее вопрос, мысленно дав ей имя «Ли», потому что она непрестанно издавала такие звуки. - Мы, люди, заботимся друг о друге и не позволяем, по возможности, умереть.

Он выудил радиомаяк из-под пилотского кресла и нажал кнопку активации. Послушный аппарат отозвался тусклым серым цветом, показывая присутствие сильных помех для передачи сигнала.

Джеймс поднял маяк вверх, как будто полметра могли спасти его положение, а затем обернулся и тоскливо взглянул в длинный мерзкий туннель, в конце которого где-то очень-очень далеко блестела точка света.

- Возможно, ваша цивилизация потому и выжила, и отправилась сквозь вселенные к новым звездам - вы полностью заслужили это право своим добрым отношением к соплеменникам, - философски заметила Ли, наблюдая за тем, как космический путешественник приводит кресло пилота в вертикальное положение и пытается подняться на здоровую ногу, приспособиться к низкой гравитации и двигаться в нужном направлении, а не размахивать руками как клоун, впервые вставший на ходули. - Мы же относимся к смерти индифферентно, ведь души бессмертны, они будут существовать дальше без привязки к телу. Чем ближе закат цивилизации, тем меньше времени ждать усопшим встречи с живыми. Наша планета умирает, и мы вместе с нею - здесь ни у кого уже не осталось родных, чтобы цепляться за жизнь. Ты разве не хотел бы поскорее воссоединиться со своими предками, особенно когда вся твоя семья давно стала частью снега?

- Нет, прости, я не верю в эту религиозную чушь про бессмертие и не стремлюсь к концу, - кое-как доковыляв до снежной стены, Джеймс оперся на нее рукой и попрыгал вверх по туннелю, мысленно молясь вселенной, чтобы она не позволила ему поскользнуться.

У него был только один шанс: боль в сломанном бедре адски расползалась по нервным окончаниям от каждого движения, и вскоре станет абсолютно невыносимой. Пока что он мог ее терпеть - благодаря слабому притяжению прыжки давались легко, главное было не упустить баланс и не упасть.

- В нашем мире если ты умираешь, то навсегда.

- Ты выглядишь еще более хрупким, чем мы, - заметила сибианка, внимательно наблюдая за странными движениями раненого капитана. - С какой ты прибыл звезды, пришелец?

- Наша звезда называется Солнце, но вряд ли тебе это о чем-нибудь скажет. - Джеймс предположил, что об астрономии эти примитивные существа имеют очень скудное представление. - Сочувствую, что ты лишилась семьи. И я тебя уверяю - ваша планета не выглядит умирающей, по крайней мере, из космоса. Но даже если это и так, разве это повод убивать себя? Разве тебе не хочется пожить подольше, увидеть еще один рассвет, да даже увидеть тот самый закат цивилизации своими глазами?

Остановившись, он бегло осмотрел покалеченную инопланетянку и не заметил, чтобы она истекала кровью.

Что становится причиной смерти этих существ, если видимые повреждения не приводят к нарушению важных функций организма? Или это его убогое человеческое зрение показывает не целостную картину? Другие останки сибиан выглядели вполне мертвыми.

- А ты не можешь существовать в этом виде? У нас люди продолжают жить и после серьезных травм, без рук и ног, главное, чтобы голова была на месте и сердце!

- А разве есть смысл в таком ущербном существовании? - философски рассуждала Ли, приподняв уцелевший усик, словно с его помощью собиралась следить за дальнейшей деятельностью капитана. - Если ты не можешь наравне со всеми участвовать в церемонии прощания с Солнцем и его приветствии, если ты потерял крылья и не способен свободно перемещаться вместе с другими, то ты остаешься один, и жизнь становится невыносима. Продолжать жить, когда ты уродлив и изломан, и уже не полноценный член общества, разве есть смысл?

- Я даже не знаю, что на это сказать. А твои сородичи не помогут тебе перемещаться вместе с ними? Ну, не знаю, взять на руки или придумать приспособление, которое поможет инвалиду двигаться? Прости, но у меня не укладывается в голове, чтобы люди так поступали с ранеными или, как ты их назвала, неполноценными! - проговорил Джеймс с раздражением и вскрикнул от боли, споткнувшись на ровном месте и грохнувшись в снег, отчего его многострадальный перелом вспыхнул огнем. - Для нас важен каждый член общества, и мы стараемся спасти его любой ценой. Разве вы не понимаете, что иначе цивилизации не выжить?!

- Ничто не спасет цивилизацию, если планете конец, - с поразительным спокойствием проговорила Ли. - Сибиане стали собираться в группы, только когда поняли, что апокалипсис близко. Оказалось, что нас, рассеянных по планете, осталось всего несколько сотен. Твоя точка зрения довольно любопытна: возможно, ты прав, и если бы мы заботились друг о друге, нас выжило бы больше. Но разве есть в выживании смысл, если обещанное наступление хаоса все равно сотрет нас с лица Сибы?

- И давно вы ждете апокалипсиса? - усмехнулся Джеймс, с иронией поминая все земные предсказания концов света, которых за историю человечества скопилось полтысячи, но ни один из них так и не сбылся.

- За последнюю сотню лет все его признаки налицо.

Если бы у капитана не закоченели губы, он бы захохотал: целый век провести в ожидании гибели и не растерять веры - это надо уметь!

- Неужели вам нечем было больше заняться за это столетие? А как же дети, семья, карьера? Развитие наук и тренировка ума, постройка городов, полеты в другие вселенные, искусство? Неужели вам это все неинтересно?

Джеймс тихо лежал, переводя дух в ожидании, когда огонь в ноге немного утихнет естественным образом - с помощью покоя и окружающего холода, проникающего сквозь дыру в костюме.

Он вспоминал сосульки, растущие вверх, и размышлял: неужели эти сооружения - это все, на что оказались способны аборигены? Если эти сосульки вообще были делом их рук…

- Каждый из нас уже много тысяч лет как достиг максимума своего развития, - вздохнула Ли, и Джеймс нахмурился, потому что автопереводчик ошибся нуля на два. - Что такое семья, карьера, город - мне неведомо, пришелец. Сибиане ни в чем не нуждаются, чтобы что-то строить или бороться за ресурсы - еды и места вдоволь всем. А для полетов на другие планеты нам недостает эмоционального стимула – наш народ для этого недостаточно любопытен. Что касается детей, то они остались только в легендах предков. Разве ты не видишь, какой вокруг царит упадок?

Тряхнув головой в недоумении, капитан перевернулся на спину и уставился на белый свод, пытаясь осознать гигантскую разницу культур сибиан и землян.

- Если у вас нет детей, как же вы размножаетесь?

- Мы больше не производим потомков на свет. Они появлялись, но это происходило очень давно, - голос инопланетянки зазвучал как тягучая мелодия флейты: так на Земле у ночного костра рассказывают байки внимательным юным слушателям, - в начале сотворения, десять тысяч лет назад. Легенды донесли до нас песни о героических матерях, рождающих тысячи плодов, чтобы те в свою очередь произвели на свет миллионы и миллиарды, позволяя потерянным душам заполнить жизненные сосуды в небывалом количестве.

- Я абсолютно запутался, - пробормотал Джеймс, пытаясь отогреть стынущие губы дыханием в ладони. - Ты говоришь, дети рождались десять тысяч лет назад? Как тогда появились ты и твои сородичи, которых я видел наверху не меньше сотни?

- Те, кого ты видел - жалкие остатки нашей цивилизации, немногие выжившие. Когда мы явились солнцу, нас было столько же, сколько снега, рассыпанного вокруг. Но мир был иным. Рожденные в хаосе, молодые сибиане наблюдали удивительные явления: небо было серым, темным и не пропускало солнечные лучи, твердь под ногами была черной, а не белой, она двигалась и сбивала с ног, воздух также приходил в движение. Новорожденные сибиане еще не отрастили крылья и не могли летать, им приходилось искать убежища на пиках гор, единственных безопасных местах, куда не мог добраться хаос. Но вскоре хаос закончился и мир стал таким, как сейчас - чистым, белым и ослепительным. Все вокруг застыло: земная твердь, воздух, горы, наши тела и наши мысли. Застыло, чтобы мы могли вечно существовать в нашем идеальном царстве снега и льда. Но это всего лишь легенды, пришелец. Я родилась слишком давно, чтобы помнить четко. Десять тысяч лет - огромный срок, и все, что я сейчас тебе рассказала, может оказаться всего лишь фантазией ребенка. Сегодня нам приходится проговаривать слова Пророков ежедневно, чтобы не утратить знания о предках и о том, с чего все начиналось - даже несмотря на то, что эти пророчества звучат то ли как сказка, то ли как бред. Истинный смысл сказаний открывается нам только сейчас.

- Святые угодники, ваша раса живет по десять тысяч лет! - глаза Джеймса защипало ледяными колючками - от услышанного он забыл почаще моргать и слизистая замерзла. - Ну да, зачем размножаться существам, которые не умирают?! - выкрикнул он жалобу небесам.

Создатель при распределении лет своим детищам явно не соблюдал никакого равноправия - люди по-прежнему испускали дух, не дожив и до ста, несмотря на современное развитие медицины, тогда как на этой затерянной планете на краю галактики аборигены проживали столько, что цифра попросту не укладывалась в голове!

- Но как же естественное старение? Раз от миллиардов уцелело всего несколько сотен, значит, когда-то заканчивается ваша жизнь, и дело вряд ли только в несчастных случаях. Кто-то умирает из-за болезней или голода?

- Ты говоришь прямо как наши Пророки, - Джеймсу казалось, что он уже начал различать эмоции в мелодичном «ли-ли-ли» инопланетянки, и сейчас в ее слова закралась улыбка. - Еще с момента сотворения нашего мира, во времена хаоса, среди сибиан находились предсказатели, слагающие удивительные истории о том, что было до нашего появления на свет; другие предвидели будущее. Первые говорили про вечную жизнь, вторые обещали неизбежное наступление апокалипсиса в конце времен; одни утверждали, что только мирное сосуществование и физическая целостность обеспечивает бессмертие, другие же твердили, что даже безвременно усопшие однажды поднимутся из снега и отрастят утерянные конечности. Их речи были противоречивыми и запутанными, рождая множество трактовок и верований. Часть этих предсказаний произошла, другая - нет, но некоторые из легенд сбываются прямо сейчас, на наших глазах. - Ли грустно подняла к глазам безжизненную оторванную нить с бисеринками замерзшей росы. - Но не все. Я ведь умираю?

- В этом вы похожи на людей, - Джеймс перевернулся на четвереньки и упрямо пополз к цели, чувствуя, что уже начинает промерзать до костей.

А ведь часа, обещанного Бэкки, еще не прошло. То ли воздух остывал быстрее, чем рассчитал компьютер, то ли дыра в скафандре усиливала неприятные ощущения.

- У нас десятки религий и ни одна из них не дает исчерпывающего ответа на интересующие вопросы. Апокалипсис предсказывали и нам, да только вот мы живы до сих пор!

- Мы тоже всерьез не относились к пророчествам предков. Наше существование тянулось так долго, что в самом деле стало казаться вечностью, которую ничто никогда не прервет. Кроме случайных недоразумений. И вот мы видим: то, что было обещано, свершается вновь. Предзнаменования уже заполнили небо и землю.

- Просвети же меня, красавица, что за предвестники апокалипсиса ты видела своими глазами? - Джеймс сильно сомневался, что Сибе угрожает сколько-нибудь серьезное испытание, иначе Бэкки проанализировала бы ситуацию и предупредила об опасности заранее.

- Посмотри на небо - оно никогда не меняло свой ясный белый цвет, но теперь все чаще мы наблюдаем странное преображение: плотные скопления закрывают собой солнце, не пропуская питательные лучи.

- Это всего лишь облака, детка, ничего опасного, - фыркнул капитан, в мире которого облачность была обычным погодным явлением.

- В некоторых местах, на равнинах и у подножий гор, земля оживает - внезапно на поверхность вырываются глыбы льда, будто страшное огромное существо пытается прорваться в наш мир из подземного царства.

Так вот что за сосульки это были!

Теперь Джеймс понимал, что делали там сибиане - кому же не захочется собственнолично поглазеть на настоящие чудеса. В мире вечного снега лед, скорее всего, был скрыт лишь где-то на большой глубине.

Оставался вопрос, по какой причине лед решил самостоятельно выбраться на поверхность?

Могло ли оказаться, что под трехкилометровым слоем снежного покрова скрываются формы жизни, о которых сибиане не имеют представления? Это бы объяснило движение земли из их легенд.

- Солнце раньше было маленькой точкой на небосводе, а теперь занимает почти весь горизонт.

Джеймс озадаченно сдвинул брови: это пробудило в нем кое-какие новые предположения.

- И некоторые склоны гор, ранее покрытые белым рассыпчатым бархатом, теперь превратились в блестящий оплавленный слой, - продолжала сибианка перечислять.

А капитан тем временем обратился к бортовому компьютеру:

- Бэкки, а ну-ка проанализируй еще раз атмосферу планеты и вычисли ее жизненный цикл. А еще возьми пробу грунта - мне интересно, что это за штуки светятся в темноте.

Джеймс уже продвинулся метров на восемь вглубь туннеля, и здесь ледяной воздух планеты настиг его, пробираясь даже сквозь костюм. Эластичные перчатки стали твердеть, легкие разрывало на части и кололо - капитану казалось, что выдыхаемый воздух превращается не в пар, а сразу в снег.

Монитор личного БК, закрепленного за запястье, заиндевел - Джеймс даже не был уверен, что Бэкки его услышала, возможно, ее микросхемы замерзли, как и его нос.

Но даже не глядя на цифры, Джеймс мог сказать, что здесь заканчивается безопасный отрезок пути - еще несколько метров, и человек просто окоченеет. Возле остывающей капсулы еще сохранялось какое-никакое тепло, но дальше ждала смерть.

Маяк, закрепленный на поясе, все еще мигал тускло-серым - ну, может, на оттенок светлее.

Джеймс сделал последний рывок, зацепившись неподвижными пальцами за трещину, и это стало ошибкой: громкое эхо хруста разнеслось по всему туннелю, расщелина разошлась, и одна сторона дна осела на полметра, а по стенам быстро распространились мелкие трещинки.

Смертоносный гул, как от надвигающейся лавины, заполнил пространство вокруг. Дно туннеля стало опасно вибрировать, а с потолка посыпались белые комья. Увеличивая эхо, они шумно проваливались в расширявшуюся трещину, утягивая за собой и тела мертвых сибиан.

Капсула, оставшаяся внизу, накренилась на один бок.

Капитан должен был сделать выбор: рискнуть всем и двигаться вперед или вернуться назад. Крайне маловероятно, чтобы он смог добраться живым до нужной высоты, где работу маяка не будут глушить помехи, а вот лишившись капсулы, он абсолютно точно погибнет.

Выпустив опору, Джеймс заскользил по туннелю вниз, крича от страха и боли.

Угол падения становился резче - пол оседал, грозя полностью провалиться в бездну. И все же землянин нашел в себе силы, чтобы затормозить возле раненого существа, тщетно пытавшегося удержаться на краю расщелины.

- Это неблагоразумно, кэп, - въедливо напомнила бы ему Бэкки о необходимости самосохранения, будь она в рабочем состоянии. - Если вы упустите капсулу, то мало что никого не спасете, но и сами погибнете.

- Не будь занудой, Бэк, заткнись хоть на мгновение! – крикнул капитан вымышленному голосу в голове, не желая верить, что остался один.

Щупальца инопланетянки беспомощно цеплялись за осыпающийся снег, мелодичное «ли-ли-ли-ли» звучало совсем отчаянно.

Отталкиваясь подальше от расходящегося отверстия здоровой ногой, Джеймс совершал опасные бессмысленные маневры, пытаясь дотянуться до Ли быстрее, чем ее поглотит расщелина. Его больная нога болталась, как кулек мяса, принимая на себя удары грохочущих глыб льда, тонула в них и мешала двигаться.

Последним рывком Джеймс вытянул себя из снежной лавины, издав то ли рычание, то ли жалобный вскрик, когда неловкое движение привело к худшему перелому, и его собственная кость, прорвав скафандр, вышла наружу с отвратным болезненным звуком.

И все-таки капитан не отступил: скользя вниз в свободном падении, схватил сибианку в охапку и крепко прижал к себе.

- Все будет хорошо, я спасу тебя! - пытался он перекричать грохот обваливающейся лавины.

Забота о несчастном создании будто бы даже придавала капитану сил, укрепляла его решимость бороться с обстоятельствами.

Капсула, по самый борт провалившаяся в переливающийся снег, приняла их обоих, как в колыбель, и тут же капитан ударил по кнопке, активирующей герметизацию. Мягким движением крышка встала на место, а ремни безопасности обволокли два тела, фиксируя положение.

Все произошло очень вовремя: захватывающее дух чувство невесомости возвестило о начале смертельного падения.

Они летели куда-то в полной темноте, окруженные плотным коконом снега, увлекаемым силой притяжения в пустоты, которые обнаружила Бэкки. Их трясло и крутило, швыряло в разные стороны и снова влекло по наклонной вниз.

А потом все закончилось. Эхо гула еще долетало до ушей, но движение стало более медленным и плавным, как будто течение реки покачивало на мягких волнах.

Джеймс открыл глаза и окликнул Ли, показывая ей необыкновенный вид через защитное пластиковое окошко капсулы: они медленно дрейфовали сквозь светящийся россыпью звезд ледник, куполом смыкающийся высоко у них над головой.

- Где мы? - пропела инопланетянка с удивлением.

- Мы на дне, - уверенно сообщил капитан, беспокоясь о Бэкки, которая все еще не подавала признаков жизни.

Если ее микросхемы повредил мороз, человеку конец - без компьютера Джеймс вряд ли сумеет спастись, она была его глазами и ушами, его инженером, ученым и конструктором. Она контролировала работу капсулы, синтезирующей тепло и питательную смесь, поддерживающие жизнь. Она была незаменимым помощником и самым верным другом.

Внезапно капсулу накрыла тень, а дно заскрежетало по чему-то твердому и стало подпрыгивать. Течение с характерным шумом обтекало борт.

- А это что? - испуганно встрепенулась сибианка.

- Причалили, - сообщил капитан и рискнул открыть капсулу, чтобы оглядеться.

Путешественники оказались в какой-то пещере: вокруг спасательной капсулы бурно бежала вода, смывая ее потихоньку в глубину черного жерла.

Над входом нависали огромные лапы плотного снега, давая очень тусклый свет, но Джеймс разглядел и берег - безжизненное нагромождение острых камней, - и резкий уход воды под землю, что означало наличие порогов у подземной реки.

- Скорее, нам стоит выбраться, - заторопился капитан, отстегивая ремни и пытаясь подняться - теперь было сложно игнорировать сломанную ногу.

Ли забормотала что-то неразборчивое: ее фасетчатые глаза с ужасом взирали на воду и мокрые темные стены. Автопереводчик транслировал только отдельные слова: что-то об апокалипсисе, движущейся черной земле и гневе предков.

- Это всего лишь вода! - перекинув здоровую ногу за борт, Джеймс собрал всю силу воли и перевалился наружу, руками затаскивая на берег пытающуюся уплыть капсулу.

И обессилено упал на спину, ненавидя черные мушки, крутящиеся перед глазами.

***

Джеймс очнулся от лихорадки и слабости, спустя неясное количество минут. Или часов.

Его окружала тьма и ровный рев воды.

Тьма на поверку оказалась не полной: стены пещеры мерцали теплым желтоватым светом таких же существ, что жили в снегу, только здесь их яркость была менее интенсивной.

Капитана разбудили отчаянные восклицания бортового компьютера.

- Бэкки, как же я рад тебя слышать! - порадовался землянин возвращению верного помощника. - Хоть наши дела и плохи, я чертовски не хотел бы умирать без твоего заботливого голоска!

- Вам нужно ослабить жгут, кэп, иначе начнется гангрена и ногу придется ампутировать, - оптимистично предложила Бэкки, и Джеймса бросило в ледяной пот от таких новостей.

Он быстро расстегнул ремень и несколько минут провел, в мучении стискивая зубы от адской боли, когда застоявшаяся кровь хлынула по венам и окропила скафандр.

Закрыв глаза, он позволил доку провести диагностику и впрыснуть ему все необходимые медикаменты, после чего оглянулся в поисках своей попутчицы.

Убедившись, что она все еще находится в капсуле, лежит там неподвижно, Джеймс занялся тем, что еще немного продлит его существование - ногой, которую давным-давно следовало привести в порядок.

- Температура воздуха плюс пять с половиной градусов, - тем временем отчитывалась Бэкки. - Радиационный фон в норме. Влажность восемьдесят пять процентов. Должна предупредить, капитан, что в воздухе присутствуют примеси сероводорода и метана, а также оксида азота. Должно быть, эта пещера является естественным каналом для выброса излишков подземной вулканической деятельности.

- Чудесно, - с сарказмом пробормотал Джеймс, из груды обломков сталактитов выбирая те, что потоньше и подлиннее, чтобы приладить их к ноге, - ну хотя бы смерть от переохлаждения мне теперь не грозит.

Ему понадобилось около часа и вся сила духа, чтобы разобраться с торчащей костью. Местная анестезия отличная вещь, но она не способна справиться с шоком и потерей сознания.

И все же Джеймс добился своего: зажав стопу между двумя скальными обломками, тянул, пока не вправил перелом, громко обкладывая всю вселенную отборным матом.

Затем осталось только обработать рану, наложить швы и плотно зафиксировать бедро с помощью специального затвердевающего бинта и сталактитов.

- А что с нашей гостьей? - спросил он у Бэкки, кое-как поднявшись, теперь на обе ноги, и с беспокойством осматривая инопланетянку.

Ее прозрачное тело потускнело и больше не было прозрачным - оно стало молочно-белым с оттенком желтого и коричневого. Изломанные усики, состоящие из капель стеклянной «росы», как будто ужались в размерах, шарики сдулись и выглядели совсем безжизненными.

Тончайшие изломанные крылья поникли и прогнулись на сидении, а когда капитан попытался перевернуть сибианку, чтобы их осмотреть, он убедился, что из твердых перепонки стали эластичными, как кожа. На его руках осталась мутная слизь, похожая на обмазанную медом вату.

- Это что еще за хренотеть? Черт меня подери, Бэк, она умерла?!

Джеймсу стало больно, словно он потерял близкого человека. Он чувствовал вину за то, что Ли пострадала, а теперь еще и казнил себя, что притащил сибианку, никогда прежде не встречавшуюся с теплом, в место с плюсовой температурой, что, скорее всего, и стало причиной гибели.

- Я сделала полный биоанализ этого существа, и оно вполне живо, - успокоила Бэкки. - Более того, присмотритесь к летательным антеннам, кэп - они регенерируют, и довольно быстро.

Джеймс поднял обломанный усик к глазам и моргнул, заметив на кончике выпуклость меньшего диаметра, как у червя, отращивающего оторванный хвост. Внутри молочной среды явно происходило какое-то движение, как в кровеносной системе человека. А «кожа» сибианки больше не была твердой и ледяной, теперь она становилась мягкой и теплой, на ощупь напоминая силикон.

- Основой жизни на данной планете является кремний, а не углерод, - докладывала Бэкки, - что позволяет этим существам выживать в более широком температурном диапазоне, чем человеку. При отрицательных температурных значениях полимеризованный диоксид кремния, из молекул которого состоит этот гуманоид, становится стеклообразным, и шарообразные включения в его антеннах приобретают способность накапливать и удерживать гелий, чтобы летать. Предположу, что теперь, в плюсовой температуре, диоксид кремния меняет структуру на более эластичную благодаря включению в состав молекул воды. Это существо на наших глазах перерождается в нечто другое, приспосабливаясь к изменению среды. Оно не умирает, капитан, совсем наоборот - в тепле оно получило возможность залечить раны и полностью восстановиться, что было бы невозможно на поверхности.

- Ты хочешь сказать, оно находилось как бы в спячке, пока болталось среди снега, а теперь становится живым?

Это бы объяснило явления вроде хрупкости стеклообразных тел и регенерации оттаявших конечностей из легенд предков.

- Могу я ей как-то помочь? Она что-нибудь ест?

- Эти существа, исходя из их строения, вероятно, питаются гамма-излучением своей звезды. Вы можете перенести нашу пострадавшую глубже в пещеру к более интенсивному источнику тепла и радиации - это поможет ей быстрее исцелиться, а вам элементарно согреться и поспать. Меня беспокоят ваши сердечные сокращения, кэп, вашему телу срочно необходим отдых длиной не менее одной трети суток.

- Что ж, я вовсе не прочь прикорнуть на несколько часиков, - устало подвигав плечами, Джеймс забрал из капсулы и рассовал по карманам все, что может понадобиться, а затем аккуратно взял на руки весьма потяжелевшую сибианку и направился по ходу течения реки, благо что в условиях пониженной гравитации сделать это оказалось несложно.

- Не волнуйтесь за качество воздуха, кэп, - утешила Бэкки, когда капитан стал морщить нос от усилившегося неприятного запаха сероводорода, исходящего от трещин в стенах, покрытых мерцающими скоплениями буро-коричневых сгустков отвратительно вида. - Эти аэробно-анаэробные водоросли, состоящие в прочной симбиотической связи с кремниевыми бактериями, впитывают с поверхности ультрафиолет и затем преобразуют его в необходимый для дыхания кислород. Так что смерть от удушья вам не грозит, несмотря на наличие вредных примесей.

- Очень рад, - отдувался Джеймс, которому становилось невыносимо жарко в защитном скафандре.

Спустившись сотни на две метров вдоль русла реки по естественно образовавшимся ступеням, капитан решил, что этого достаточно: температура поднялась до двадцати двух градусов.

Он оказался в обширной пещере с высокими потолками, мокрыми заросшими стенами и свисающими сталактитами. Термальный источник с кипящей водой, испускающей пованивающие пузыри, располагался посередине, и выглядел настолько круглым, что казался рукотворным.

Если бы не перелом и не опасность заражения, черт подери, Джеймс бы с удовольствием принял горячую ванну и расслабился.

Теперь же он просто положил свою ношу на удобный выступ, напоминающий каменную скамью, укутал спящую сибианку теплоизоляционным материалом, а сам уселся рядом, притулившись к стене, закрыл глаза и мгновенно провалился в глубокий сон.

***

На этот раз пробуждение Джеймса оказалось мучительным.

Словно сквозь туман он слышал голоса: его бортовой компьютер с кем-то вел беседу на непонятном языке, похожем на непрерывное обеспокоенное «ли-ли-ли».

Мозг с огромным трудом выуживал из памяти события последних часов, старательно подсовывая капитану обманчиво приятные картины собственной каюты и мягкой постели. Да вот только физические ощущения не совпадали с мечтами: спина и шея крепко затекли, а от бедра распространялись ритмичные волны невыносимой боли.

- Он просыпается?

Бэкки, по изменению пульса определив скорое возвращение капитана к бодрствованию, перешла на общегалактический, отвечая обладательнице мелодичного наречия:

- Он приходит в себя.

Странная формулировка. Будто человек не спал, даря отдых телу, а долгое время находился в беспамятстве.

Впрочем, возможно, так оно и было, судя по лихорадочному ознобу и трещащей голове.

- Где я? - мутная пелена на глазах мешала рассмотреть темное влажное помещение с неприятным запахом тухлятины.

- Вы в Храме Матерей, пришелец.

В каком еще храме?

Сознание Джеймса, наконец, прояснилось, но лучше от этого не стало: он чувствовал себя так же, как его разбитый всмятку истребитель, присоединившийся к болтающемуся в вакууме космическому мусору, то есть, мертвым и всеми забытым.

Однако он сфокусировал больной взгляд на странном создании с обеспокоенными фасетчатыми глазами. Вопреки воспоминаниям о грациозно летающей хрустальной бабочке, теперь это существо стояло на земле на четырех тонких щупальцах, а еще два протягивало к его лицу и даже трогало кожу пальцем, на ощупь похожем на резиновую перчатку.

Оно больше не было раненым - все усики теперь находились в полном порядке. И оно уже не было прозрачным, приобретя цвет плохо перемешанного какао с молоком.

- Он горячее, чем вода в резервуаре рожениц, - бормотала инопланетянка, и Джеймс, наконец, вспомнил, что дал ей имя Ли.

- У него критическая для его вида температура из-за воспаления поврежденных мягких тканей, - проинформировала Бэкки обе стороны. - Кэп, вы должны немедленно вернуться к капсуле для получения дозы антибиотиков, пока заражение не распространилось по кровеносной системе.

- Да-да, Бэк, конечно-конечно, - откликнулся Джеймс, не представляя, сможет ли повернуть голову, не то что встать. Уйти так далеко от капсулы было плохой идеей.

- Он спас мне жизнь, хотя сам умирает? - печальное пение Ли и ее прохладные прикосновения даже немного успокаивали капитана - пусть инопланетянка и была для него чужачкой, рядом с ней он чувствовал себя не так одиноко. - Все на его планете поступают так?

- Если не оказать ему медицинскую помощь, он может умереть в течение нескольких часов.

- А если ее оказать, он протянет чуть дольше, но все равно это был полет в один конец, - пробормотал капитан в полубреду, тщетно пытаясь встать на дрожащую здоровую ногу, потому что сломанная онемела до самого паха.

- Не сдавайтесь, кэп, - искусственный интеллект не был наделен человеческими эмоциями, но капитану всегда мерещилось за механическими словами что-то большее.

- Есть, мэм, - отсалютовал он слабой рукой и, опершись локтем на каменную скамью, поднялся, борясь с головокружением.

- У этого существа необыкновенно сильная жажда жизни, - трепотня Ли успешно отвлекала Джеймса от слабости, а сказанное порождало упорство в стремлении доказать сибианам, почему они вымирают, а человечество выжило. - Ему очень больно, и он знает, что все равно умрет, но продолжает бороться. Что им движет?

- Он думает, что за ним могут прилететь его сородичи и спасти. - Бэкки звучала отстраненно - она в это не верила.

Держась за стену, Джеймс попытался прыгнуть вперед, преодолевая дрожь, но тут же приземлился на четвереньки. Что ж, так будет намного легче, - решил он и вяло пополз вперед.

- Но они не прилетят, - Ли тоже прекрасно различила интонацию безнадежности в безликой констатации компьютера.

- Нет. Они даже не знают, что он здесь - сигнал бедствия не проходит сквозь пласт многокилометрового снега и радиационные помехи.

Глубоко дыша, чтобы не потерять сознание, Джеймс упрямо двигался вперед, цепляясь за все уступы и выемки, но до ступеней было еще так далеко… Пока он спал, действие обезболивающего закончилось, и он испытывал все адские муки тяжело раненого человека.

Его рука соскользнула с ложбинки в стене, удивительно гладкой для естественной трещины.

Капитан повернул голову и пальцами стер налет противных водорослей, и удивленно охнул, обнаружив на каменной поверхности нечто, поразительно напоминающее выдолбленные буквы.

- Вы это видели? - воскликнул он, усердно очищая все, до чего дотянулась рука.

Иероглифы были непереводимы, конечно, но это точно были они, и появились они тут не сами по себе.

- Нет, кэп, но я догадывалась, что это место непростое, - охотно отозвалась Бэкки. - Наша приятельница все мне объяснила: течение вынесло нас к подземной пещере, где издревле существовал Храм Матерей, в котором некогда женщины местного племени рожали и растили детей. Анализ показал, что этому сооружению не меньше десяти тысяч лет, а может, и вдвое, втрое больше. За такой долгий срок сибиане забыли о своем прошлом, погребенном под толстым слоем снега. Они были детьми, когда покинули храм, и со временем все, что происходило в младенчестве, стало казаться им выдумкой или сказкой, а выживших взрослых не осталось, чтобы поведать правду. А может, и взрослые особи утрачивают память с годами - люди ведь тоже плохо помнят юность, когда им исполняется восемьдесят и больше лет. За десять тысяч сохранить воспоминания еще сложнее.

- Так значит, у них была и письменность, и наверняка какие-никакие признаки развитой цивилизации, - теперь, добравшись до ступеней, Джеймс ясно видел, что они вырублены в горной породе вовсе не водой.

Усевшись на пятую точку, он вытащил из-за пояса мощный фонарик и настроил на самый широкий луч, чтобы теперь-то уж точно хорошенько оглядеться.

Ли, заметив действие землянина, продолжила счищать растительный налет, с любопытством проводя щупиками по буквам.

Она все еще была похожа на бабочку, но теперь ее прежде прозрачные крылья кожной складкой висели вдоль спины, а сдувшиеся шарики в усиках трансформировались в нечто, напоминающее подвижные эластичные присоски, которые позволяли перемещаться примерно так, как этот делал бы осьминог.

Только теперь сибианка двигалась очень быстро и ловко, и капитан был практически уверен, что она способна подняться даже по вертикальной стене.

Джеймс отвел луч фонарика в сторону, чтобы полюбоваться, как светится кожа инопланетянки в темноте россыпью голубоватых звезд вдоль женственных изгибов худого тела.

- Я должна рассказать об этом месте своим. Храм существует, это не выдумки Пророков! Священная земля излечила меня, это чудо, о котором должны узнать другие, - бормотала Ли, и Бэкки терпеливо переводила сказанное.

- Разве ты не понимаешь, что уникальна сама ты, милое создание, а не это заброшенное место? - перебил инопланетянку капитан, восхищаясь расой, сумевшей приспособиться к абсолютно невыносимым с человеческой точки зрения условиям.

Запредельная радиация, низкая температура и гигантский солнечный цикл - даже одного из всего перечисленного хватило бы, чтобы уничтожить все живое на любой планете.

А эти существа продолжают процветать, даже утратив родных, память и веру.

- Ты прожила десять тысяч лет в жесточайшем холоде и отчуждении с представителями своего рода, а попав в катастрофу, быстро восстановила поврежденные конечности и теперь совершаешь удивительные открытия. Это не чудеса, Ли, всему странному можно найти разумные объяснения. Это не храм исцелил тебя, красавица, а элементарное тепло - оно запустило жизненные функции твоего организма, которые до этого спали, и дало клеткам импульс активно делиться.

Джеймс обратил внимание, что над иероглифами расположены идеально вырезанные в камне картинки, и тут уж сомнений быть не могло.

Дотянувшись, он быстро расчистил место, и сибианка последовала его примеру, взметнувшись по стене и в считанные мгновения обнажив заросшую водорослями стену полностью.

Изображения передавали схематичную картину жизни существ о четырех ногах, воздевающих руки к круглому диску - должно быть, солнцу. Причем расположены они были в порядке убывания: чем меньше становился шар над головами молящихся, тем реже становилась под ним толпа. К моменту, когда солнечный диск снова начал расти, сибиан под ним осталось лишь двое.

- Это же описание апокалипсиса! - воскликнула Ли, потрясенно взмахнув конечностями. Нежно провела по последней картинке кончиком щупальца и вздохнула, найдя подтверждение «движению земли» - на фоне огромного солнца были нарисованы извергающиеся фонтанами горы. - Это конец, он близок. Все сходится.

- А знаешь, что на Земле в буквальном смысле означает апокалипсис? - скептически фыркнул Джеймс, наведя луч света на противоположную стену, на которой под сгустками водорослей явно скрывалось продолжение повествования. Ли, поняв намек правильно, кинулась очищать камень и там. - Конец - это не смерть, а всегда начало чего-то нового.

Оголяющаяся стена рассказывала свою историю: горы и солнце становились больше в размерах, причем диск теперь был зарисован горизонтальными полосами.

В то же время двое сибиан превратились в четырех, затем в шестерых, в восьмерых.

Когда Ли расчистила до места, с которого начинала, Джеймсу стало понятно все.

Сибианка же еще не догадалась о том, что происходит.

- Это история о сотворении и конце, - бормотала она, крутясь вокруг своей оси.

- Нет, детка, это история не жизни и смерти, а пророчество о бесконечности существования вашего народа, совершающего один полный оборот, а затем начинающего все заново.

- Я закончила анализ жизненного цикла планеты, кэп, как вы и просили, - отозвалась Бэкки очень «своевременно», когда капитану и без компьютера уже все стало предельно ясно.

- Просвети нашу страдалицу, Бэк, - улыбнулся он.

- Планета Сиба совершает один оборот вокруг солнца примерно за десять тысяч земных лет. Орбита гиперболическая с высоким эксцентриситетом, планета то приближается к звезде на опасно маленькое расстояние, и тогда начинается короткое, но очень жаркое лето, то удаляется в глубины космоса, где свет желтого гипергиганта едва добирается до поверхности. Большую часть оборота вокруг солнца на Сибе царит зима. Летняя фаза длится около ста пятидесяти лет.

- Что это должно означать? - Ли внимательно выслушала все, что сказал бортовой компьютер, но наверняка многие слова остались для нее непереводимыми.

- А то, что сибиан ждет не вымирание, а возрождение, - ухмыльнулся капитан, проводя лучом света замкнутую окружность по выбитым в камнях древним свидетельствам цикличности жизни на планете. - Таяние снегов, выбросы воды на поверхность, вулканическая деятельность под землей, увеличение размеров солнца на горизонте - все это признаки надвигающейся весны, а не какого-то там апокалипсиса, который придумали невежественные необученные дикари. Движение земли из ваших пророчеств - это, по всей видимости, реки и океаны, в которые превратится снег, когда температура стойко поднимется выше нуля градусов. А дальше все просто: у вас будет целых сто пятьдесят лет, чтобы оставшиеся в живых сибиане плодились и размножались, развивались и строили храмы, и продлится это приятное время до наступления новой зимы.

- Пророчества лгут? - растерянно переводила Ли взгляд с землянина на картинки.

- Не лгут, просто ваши трактовальщики немного запутались с расшифровкой.

- Так, значит, мы не умрем? - сибианка не могла поверить и продолжала почтительно трогать узоры, с особенной трепетностью тот, где количество сибиан начало прибывать.

- Если не будете дурить и бросать своих раненых, а найдете способ доставлять их в тепло - никто из вас больше не умрет, - радостно резюмировал Джеймс и с трудом перевернулся на живот, чтобы продолжить нелегкий путь наверх и еще немного продлить свою жизнь, нуждающуюся в срочной медикаментозной поддержке.

Он ведь не обладал такой невероятной способностью к регенерации, как счастливчики-сибиане, которые не понимали и не ценили своей живучести.

Ступеньки давались ему нелегко, но он боролся. Бурное течение реки приносило ледяные брызги в лицо, холодный воздух тоже помогал прояснению сознания.

Уверенный, что потрясенная открывшимися знаниями сибианка осталась внизу разглядывать узоры предков, Джеймс сильно удивился, увидев Ли рядом с собой, когда добрался до капсулы и, из последних сил поднатужившись, устало перевалился в нее.

Док тут же запустил диагностику и воткнул землянину в шею омерзительную иглу, а Ли, положив передние щупальца на край капсулы, совсем как человек, внимательно наблюдала за капитаном.

- Только не плачь, детка, когда я умру. Не надо, - пробормотал он в полубреду, чувствуя сонливость то ли от действия обезболивающего, то ли от кровопотери и воспаления. - Для людей это обычное дело - сдохнуть на тридцать пятом году жизни на какой-нибудь богом забытой планетке, вроде этой. Не переживай.

- Если бы ты заботился о себе, а не обо мне, то был бы не в таком плачевном состоянии, - Ли указала щупиком на сломанную ногу капитана.

- Может быть, красавица, все может быть, - признал Джеймс, протянув руку, чтобы погладить похожее на силикон щупальце, оказавшееся теперь удивительно теплым. Оно тут же трогательно обвилось вокруг человеческой ладони. - Но я не жалею, что спас тебя. В этом весь смысл - мы спасаем других, чтобы они потом могли спасти нас. Вместе мы побеждаем любую силу, а порой даже и саму смерть.

- Ваша философия удивительна, капитан Джеймс. Но что делать мне с этим знанием?

- Ничего не делать, - улыбнулся землянин. - Снег растает, и твои сородичи вскоре спустятся сюда, в пещеру. К тебе. Береги себя, и все будет хорошо.

- Я бы рассказала им о том, что бояться нечего, но путь наверх закрыли километры снега…

- В том ваша беда, - Джеймс уже с трудом держал глаза открытыми. - Если бы вы действовали сообща, то могли прорыть туннель, что ли, к сердцевине горы, и посещать ваш храм хоть все десять тысяч лет. Вы бы лечили своих раненых, а не бросали их, словно использованный ненужный хлам. Улавливаешь суть?

- Да, - грустно признала инопланетянка, погладив растрепанные светлые волосы Джеймса, оставшиеся без шлема - тот валялся брошенный где-то внизу.

В этом жесте было столько нежности, что капитан внезапно пожалел о своей скорой смерти. Эти удивительные создания, живущие на задворках необследованной галактики, стоили того, чтобы узнать их лучше.

Он мог бы задержаться… если б не был таким отвратительно слабым, умирающим представителем расы существ, жизнь которых в понимании сибиан длится всего мгновение…

- Я, пожалуй, побуду здесь, еще один путь туда-сюда я уже не выдержу, - прощался капитан со своей необычной спутницей, прекрасно понимая, что ему остается только лечь и уснуть. Одних антибиотиков будет недостаточно, чтобы поправиться, а значит, несмотря на все старания дока, вскоре его настигнет конец. - Прости, детка, что придется оставить тебя одну.

- Ты сохранил мне жизнь. Могу я что-то сделать для тебя?

Джеймс усмехнулся, удовлетворенный тем, какой полезный эффект произвел на инопланетянку - вот она уже и заботится о ком-то, и волнуется за него, как никогда не волновалась за него ни одна земная женщина.

- Будь добра, когда я усну - нажми эту красную кнопочку, чтобы я не замерз тут насмерть раньше срока. Капсула закроется, и я проживу дольше на несколько часов.

Он подмигнул. Фасеточные глаза напротив, показалось капитану, выразили горечь и сожаление.

А может, он, как всегда, приписывал не наделенным эмоциями существам то, чего нет.

Его сознание уплывало в дремоту, такую глубокую и черную, что она казалась смертью. А может, так и было. И это был последний раз, когда его глаза видят свет.

***

Из беспамятства Джеймса выкинула сильная тряска. Глубокий вдох до боли разодрал легкие, как будто человек долго не дышал, и вдруг его тело решило, что умирать еще рано.

Вытаращив глаза, задыхаясь и ничего не понимая, Джеймс диким взглядом следил за проносящимися над головой мерцающими снежными сводами ледника, подмытыми водой.

Он плыл. Бурное течение уносило его непонятно куда, подбрасывая на крутых волнах.

- С возвращением, кэп, - поздоровалась Бэкки извиняющимся голосом.

Джеймс одернул себя: пора бы уже перестать одушевлять механику, пока его в дурку не упекли. Долгое одиночество часто сводило пилотов с ума.

- Простите, пришлось вкатить вам в сердце адреналин - было бы жалко, если бы вы не дотянули до спасения каких-то пару часов.

Спасения?..

- Где мы, Бэкки? Что происходит?

Капитан вскрикнул, когда по пластику иллюминатора с силой ударило полупрозрачное щупальце, присосалось к нему, а затем появилось и знакомое лицо Ли с фасеточными не моргающими глазами.

- Это все ваша новая знакомая - ее идея, - произнесла Бэкки как будто даже с гордостью. - Когда вы отключились, она спросила меня, может ли что-то сделать для вас такого, чего вы не назвали. В арсенале моих запрограммированных качеств нет ложной скромности, так что я сказала ей, что она может отнести маяк наверх.

- Правда? И она это сделала? - искренне удивился капитан, любуясь созданием за стеклом, маневрирующим в быстром потоке с помощью подвижных сильных щупалец. - Как же она смогла? Выход же завалило.

- Ниже по течению с помощью эхолокатора я нашла место, в котором ледник расходится несколькими достаточно широкими трещинами. Ли оставалось лишь добраться туда, подождать, пока ее тело адаптируется к холоду и трансформируется, а все остальное сделала подъемная сила гелия.

Джеймс обессиленно улыбнулся - в его сердце закралась надежда.

- По моей информации, шаттл с командой медиков на борту уже спускает тросы в расщелину.

В этот момент эластичные щупальца Ли протянулись к краю ледника, нашли упор и дернули капсулу в сторону, заставив Джеймса взвыть от боли.

Держа нижними конечностями капсулу с капитаном, сибианка мощно хваталась за стены расщелины и тащила ношу довольно долго. Если в вышине и существовало какое-то отверстие, то отсюда, со дна, его совершенно было не разглядеть.

Внезапно по борту капсулы заскрежетало что-то металлическое, а рация ожила.

«Капи… …нтер, вы ме… слы…те? - помехи не позволяли разобрать ни единого слова. - Мы ско… вы…щим …ас! - это был голос Диего.

Только он мог залететь так далеко на опасную планету ради спасения товарища. Они с Диего были не только соратниками, но и лучшими друзьями уж много лет.

Должно быть, Ли подцепила капсулу к тросам, потому что могучая сила резко потянула Джеймса вверх.

Здесь, внутри маленькой спасательной коробочки, капитану было мягко и тепло - он заметил, что заботливо обернут в теплоизоляционный материал, хотя сам этого не делал, да и Бэкки не могла.

Глядя сквозь окошко в фасеточные глаза, он поднял ладонь и прижал со своей стороны к пластику напротив щупальца, молча от всего сердца благодаря сибианку за проявленное сострадание и смекалку.

- Пообещай, что выживешь, капитан Джеймс, - Бэкки перевела слова прощания.

Джеймс улыбнулся, клянясь себе дожить до того дня, когда вернется сюда и лично поблагодарит свою спасительницу.

Вернется тогда, когда между ними не будет стоять лютый мороз, и их контакт сможет стать полноценным, а не через раздражающее пластиковое стекло.

- Вот видишь, мой способ победить смерть не так уж и плох, - усмехнулся он. – Один ты слаб, но когда вас двое – вы уже непреодолимая сила.

- Я буду помнить этот урок, капитан, - склонила голову сибианка в согласии.

- Тогда и ты мне тоже кое-что пообещай, красавица, - землянин моргнул, переводя дух.

От сильных ударов о стенки расщелины его боль становилась невыносимой и мешала сосредоточиться.

- Ты изменилась, Ли.

Джеймс видел, как постепенно мороз сковывает верхний слой кожи инопланетянки, как исчезает молочно-белый цвет, и Ли обретает привычные признаки красивой стеклянной бабочки, уже не держащейся за капсулу, но парящей над ней.

- Ты изменилась не только телом - твой разум эволюционировал. Ты теперь другая. Пообещай, что научишь своих детей заботиться друг о друге так же, как я заботился о тебе, а ты обо мне. Пообещай, что оставишь потомкам новую память предков - такую, в которой вы не бросаете сородичей в беде.

Говоря это, Джеймс испытывал иррациональное чувство ненависти к тем грубым существам мужского пола, бросившим Ли умирать. Почти что ревности. С одним из них она должна будет совокупиться, чтобы продолжить род. Сумеет ли она убедить их стать менее эгоцентричными, более милосердными? Ли умела чувствовать, она заслуживала большего.

- Я обещаю, капитан Джеймс, - торжественно произнесла сибианка и попыталась изобразить губами нечто похожее на человеческую улыбку.

Он был убежден: она не забудет его слова, теперь уже никогда.

Приложив палец к губам, капитан послал сибианке воздушный поцелуй, от всего сердца желая, чтобы эта их встреча была не последней.

Вытянув губы трубочкой, Ли в точности повторила его жест, оставив замерзающий отпечаток щупальца на стекле.

Капсула взлетела над расщелиной, и вскоре ее принял шаттл. Грузовой отсек захлопнулся, забирая спасенного капитана на борт.

Нежное создание с прозрачными, как хрусталь, крыльями, осталось лежать на снегу. Оно смотрело, как корабль с человеком, спасшем ей жизнь и открывшем всего за один день столько нового, находящегося за пределами ее системы координат, улетает из ее мира.

Ли было чему у землянина поучиться. Эта раса слабых, странных существ, проживающих жизнь стремительную по меркам Ли, как вспышка света, за какие-то жалкие тридцать-сорок лет зрелости добивалась большего, чем все сибиане вместе взятые за срок в триста раз длиннее.

Люди, с их неимоверной жаждой к жизни и вызывающим восхищение упорством, вышли в космос и покорили вселенную, тогда как аборигены Сибы забыли даже скудное наследие, оставленное им матерями. Сибианам стоило поучиться многому у землян.

И Ли училась. Быть такой же храброй и щедрой, как этот чужак, упавший с неба и сделавший все от него зависящее, чтобы спасти неведомое ему инопланетное существо, не щадя себя.

По прозрачному телу Ли расползались уродливые, причиняющие боль трещины - результат резкой перестройки сложно устроенного организма от сильного холода к непривычному теплу и обратно, и так не раз всего лишь за одни сутки.

Ли не знала, чем ей это грозит - может, она приспособится, а может, теперь умрет.

Но она училась у капитана мужеству: он не задумывался о собственном благополучии, спасая ее, он рисковал и ни разу не поставил свою жизнь превыше чужой, и Ли старалась думать и действовать так же, как этот удивительный непостижимый человек, сумевший выйти за пределы своей солнечной системы и покорить новые звезды. Сумевший покорить ее душу.

Сибианка вынесла из этого опыта главное: чтобы у ее народа было такое же великое будущее, она должна стать такой же самоотверженной, как капитан Джеймс. Все остальное - не так уж и важно.

_________________

От автора: если у вас есть, что сказать, то я с удовольствием пообщаюсь с вами на Форуме.