---

Я бежал. Спасаясь от ужаса, но при этом устремляясь к нему – это я осознавал четко. Стоило успеть – и все получится. Но я опаздывал. Каждую тянущуюся долю секунды, врывающуюся в мои раскаленные легкие вместе с жалящими иглами морозного воздуха, я с обреченностью конечности бытия видел эту истину.

Ветки деревьев хлестко били по лицу, заслоняя путь. Скрытые под снегом звериные норы то и дело попадали под ноги, как и кривые стволы деревьев, поваленные частыми в этих краях бурями.

Каждый шаг словно погружал меня в плотный кисель, лишая возможности дышать и оставляя только одну мысль: я не успею. Снова.

– Джаспер!

Отчаянный крик взвился в вышину предсмертной песнью и замер, знаменуя свершившийся факт. Я ошибся. Опоздал. Не успел. Еще несколько шагов я преодолел по инерции, но вскоре непереносимая тяжесть придавила к земле, вырывая последние силы, заставляя осесть в снег. Отбросив в сторону бесполезный посох, я обхватил руками голову, не имея возможности и желания удержать сдавленный стон.

– Твой выбор на сей раз свершился, – донесся до меня призрачный женский голос. – Твой путь под ногами, его следует пройти до конца, чтобы получить новый шанс. Ведь ты сейчас этого хочешь, не правда ли?

Незнакомка злорадно и надрывно расхохоталась, ее слова многократно повторило эхо, жившее в промерзшем насквозь зимнем лесу. Я попытался поднять голову, чтобы разглядеть ту, чьи слова прозвучали приговором, но увидел лишь алую вспышку в сердце снежного бурана.

Инстинкт самосохранения оказался сильнее отчаяния. Призвав выученным движением верный посох, я подскочил на ноги, готовясь вопреки воле стихии спасать свою жизнь... и проснулся.

В ушах набатом стучала кровь, тело потряхивало. Медленно приходя в себя, я огляделся. Меня окружала знакомая до мелочей обстановка единственной комнаты квартиры, дававшей мне приют последние несколько лет, которую я так и не удосужился сменить за последние полгода, когда перемены вошли в мою жизнь. Здесь не было ничего таинственного, ведь в реальном мире я был не всесильным магом, а всего лишь бывшим рядовым сотрудником Нью-Йоркского университета, специализирующимся на истории и литературе, а теперь – начинающим, пусть и достаточно популярным писателем...

***

Сколько себя помнил, я всегда был одним из толпы. Обычным парнем, ничем не отличающимся от соседей, коллег, родственников и остальных окружающих меня людей. Причем, ни в лучшую сторону, что огорчало, ни в худшую, что не могло не радовать. Тонкая грань раз за разом отделяла меня как от настоящего успеха, так и от сокрушительных провалов, и в итоге цветом моей жизни вполне можно было бы назвать серый.

Если бы не одно «но», которое долгое время оставалось тайной для всех.

С раннего детства, даже с младенчества мне снились необыкновенные сны. В них я проживал множество жизней: не скажу, что счастливых, нередко – наполненных болью и горечью, но неизменно ярких, настоящих. Чаще всего казавшихся куда более реальными, чем мое обыденное существование.

Только рано или поздно приходилось просыпаться. Временами казалось, что еще шаг, и я смогу остаться там, в ином мире, полном событиями далекого прошлого либо вовсе других реальностей. Но надежда всегда разбивалась прахом, и я открывал глаза в маленькой квартирке в Бронксе, служившей мне приютом много лет, главным достоинством которой была близость к работе.

Видеть в моих рассказах нечто большее, чем сны, окружающие никогда не были готовы. Впрочем, и делиться ими я осмеливался только в детстве, когда они порождали тревогу либо умиление у окружающих взрослых в зависимости от их эмоциональной окраски, но дальше дело не шло. «Какая великолепная фантазия у мальчика!» – эту фразу я слышал чаще любой иной в юные годы.

Примерно тогда же, когда перестал верить в Санта-Клауса, Питера Пэна, Золушку и зубную фею, накопленные знания вынудили меня согласиться, что половине увиденного мной нет места в этом мире. Другая же часть снов вполне могла сойти за достоверные, тщательно прописанные картины прошлого. Некоторым историческим деталям я то и дело находил подтверждение в старых рукописях, в книгах, мемуарах и иных письменных источниках. Даже умудрялся отыскивать портреты виденных мной во сне людей.

При этом я во всех мирах проживал раз за разом целые жизни. Иногда мимолетные, словно крик умершего сразу после появления на свет младенца, иногда – долгие, как существование отшельника-мага, которому воздержание и волшебство позволили продлить годы далеко за отпущенный предел. Но всегда осязаемые, наполненные эмоциями, мыслями, чувствами. Куда более живыми, чем мое нынешнее существование.

Для себя я в конце концов решил, что прожитое мной во сне когда-то происходило, пусть и не в нашем мире, и обрел привычку тщательно записывать, систематизировать увиденное, не полагаясь только на память.

Долгое время мои рукописи лежали мертвым грузом, но однажды я решился на шаг, поначалу казавшийся фатальной ошибкой…

К тому времени мне перевалило за тридцать, и существование мое было размеренным и тоскливым. Ни жены, ни возлюбленной, ни семьи, и даже дома толком не было: моя конура обладала одним достоинством – невеликой ценой, но не претендовала и на тень уюта. Я отлично понимал, что все может так и закончиться, потому решился исполнить давнюю задумку, отыскав способ проверить, один ли я проживал жизни в тех необычных мирах. Терять ведь, как мне думалось, было нечего...

Для этого я, переписав одну из приснившихся мне историй более литературным языком, старательно избегая любых искажений, отправил рукопись в крупное издательство. К счастью, моя профессия позволила обрасти определенными связями, поэтому не понадобилось заходить, что называется, «с улицы»: личное знакомство с главным редактором позволяло надеяться на более снисходительный подход, чем обычно случается с начинающими авторами.

Моему приятелю мир, мной описанный, знаком не был, а вот поведанная история пришлась по вкусу. Прошло совсем немного времени, прежде чем я увидел свой сон, облаченный в яркую обложку одной из популярных фэнтезийных серий книг.

Я не раз слышал, что трагические окончания нынче вошли в моду. Это ли стало причиной, или же что-либо иное, но рассказ о талантливом маге, потерявшем в ранние годы возлюбленную и убившем большую часть жизни на поиски способа ее вернуть из мира мертвых, имел весомый успех, и вскоре мне пришлось выбирать очередной сон для новой книги.

Столь неординарное позитивное событие словно разрушило систему, и неведомые мне высшие силы решили вмешаться, старательно уничтожая всю имеющуюся в моей жизни «серость».

Началось с неприятных мелочей: пропадали нужные вещи буквально из-под рук, не вовремя разряжались гаджеты, терялись счета, банковские карточки, номера телефонов и письма. Потом со мной внезапно расторгли контракт на основной работе, решив, что сотрудник солидного исторического института, пусть и занимающий совершенно рядовую должность, не может быть автором популярных романов, которыми в основном зачитывались подростки. Зато другой контракт, предложенный издательством, вверг меня в изумление проставленной в нем суммой, уравновешивающей все плохое.

Финальным аккордом стало понимание, что уже почти три месяца я не видел ни единого необычного сна. Осознанные видения сменились бессюжетными кошмарами, чушью, лишенной малейшего зерна смысловой нагрузки…

Стоило констатировать случившееся, меня накрыла паника. Я был готов мириться с жизненными неурядицами, с неинтересной работой, с чем угодно, но потерять главную составляющую жизни? Нет, никогда! Я ждал отклика единомышленников, но в результате утратил основу, главное, и даже не сразу это осознал! Неужели выбор сделан, и нет иного выхода?

Я впал в депрессию. Не отвечал на звонки, исчез из социальных сетей. Каждый вечер, кладя голову на подушку, молился о чуде, и каждое утро усугублял свое состояние, проклиная очередной раз распавшуюся в прах надежду, просыпаясь растерзанным, наполненным до краев очередным кошмаром, полным страданием от невосполнимой потери.

Поняв, что застрял на одной точке, решил действовать. Единственное, от чего хватило ума воздержаться – это от различных стимуляторов вроде алкоголя и наркотиков, все-таки мальчишкой я давно не был. Одной попытки хватило, чтобы понять, что это не вариант и не выход. Зато остальное шло в ход: я кидался из крайности в крайность по несколько раз в сутки, меняя отшельничество на толпы народа, молчание – на активное общение, ласку на грубость, а воздержание – на буйное удовлетворение потребностей тела. Чувство меры помахало мне ручкой и долгое время возвращаться категорически не желало.

Однако, согласно вечной мудрости царя Соломона, все проходит. Человек – существо забывающее, память наша несовершенна. Оставив в душе саднящую занозу, боль утраты через несколько месяцев слегка отступила, я привык к еженощным сеансам ужасов, воспринимая их со временем проще. Обстоятельства вынуждали научиться существовать в новом, изменившемся мире, и я все-таки подчинился, смирился и затих, хотя, в отличие от многих, отлично видел, что эта жизнь, несмотря на мою вдруг возникшую известность и сопутствующие ей блага, в итоге не стала менее серой…

Вытащив себя из проблем, как незабвенный барон Мюнхаузен тащил себя из болота, я стал вновь появляться в приличном обществе, посещать интеллектуальные встречи, общаться с читателями и поклонниками. Даже иногда поддавался женским чарам, при этом не ударяясь в непонятный и неприятный теперь самому мне блуд. На деле же окружающие стали волновать меня еще меньше, чем раньше...

После третьей выпущенной книги я обрел новую проблему, свойственную известным писателям, но при моей необщительности казавшуюся еще более неприятной: ко мне стали обращаться новички за помощью либо протекцией, донимая просьбами прочитать, посоветовать, предложить издателю рукопись.

Все еще смутно надеясь на успех поисков таких же одержимых людей, как я, из-за которых и была затеяна публикация историй, поначалу я старательно изучал всю полученную корреспонденцию, но вскоре утратил и терпение, и жалкие крохи интереса. Большая часть полученных писем стала отправляться в корзину. Я рисковал пропустить важное, но шлака было слишком много, и я сдался, последовав советам и поручив практически всю корреспонденцию одному из сотрудников издательства, лишь иногда бегло просматривая заголовки писем, да получая раз в неделю краткий дайджест.

Однажды вечером, заглянув от скуки в переполненный электронный ящик, я выудил письмо, купившись на привлекательный броский заголовок, и, читая приложенную историю, заснул на середине и впервые за много времени увидел настоящий сон. Проснувшись, лежа на кровати и глядя в потолок, я пытался отыскать связь между прочитанным рассказом и увиденным, и упорно не находил ее.

Снов, подобных сегодняшнему, я видел немало. Потери, утраты, опоздания почему-то всегда преследовали меня, даже самой светлой истории даря печальный, а иногда и трагический конец. Я редко в таких снах доживал до старости, а уж счастливой семьи, кажется, не ведал ни разу.

Рассказ же, усыпивший меня накануне, показался и при очередной попытке чтения крайне странным, скорее напоминая проповедь лишенного дара красноречия викария, а не литературное произведение. Речь шла о гордыне, о том, насколько легко ею становится самонадеянность, к чему приводит неверный выбор, и сколь тяжким и нескончаемым будет наказание для грешника. Имя автора отсутствовало, а стиль был абсолютно незнаком. Я не усматривал связи между сном и историей, однако интуиция упорно говорила, что эта связь есть...

Попытка ответить отправителю истории не привела ни к чему: в ответ пришло сообщение о том, что почтовый ящик существует, но написать владельцу нельзя из-за настроек почты.

Отчаявшись разобраться самостоятельно и решив, что сотрудница издательства, нынче ассистирующая мне с разбором корреспонденции, может помочь, я быстро набрал знакомый номер.

– Мистер Уитлок, здравствуйте, чем могу быть полезна?

Голос девушки был мелодичным, звеня как колокольчики в разгар летнего ясного дня, и я в очередной раз пожалел, что за месяц так и не удосужился пересечься с ней лично, общаясь по телефону и электронной почте. Ее предшественницу я избегал сознательно: она была слишком активна и прямо навязывала мне общение. Элис же, появившаяся недавно, казалась милой и скромной, и я уже жалел, что она заменяет основную сотрудницу лишь временно.

– Элис, доброе утро, – придал теплоты тону я. – Возможно, вопрос покажется странным, но мне интересно. Как часто приходят на мой адрес анонимные послания? Я имею в виду истории, конечно, а не рекламу и прочий спам.

– Анонимные? – Вопрос прозвучал нервно, голос ощутимо дрогнул. – Не помню такого. Все новички, присылающие рассказы известному автору, обычно хотят получить обратную связь… Бессмысленно отсылать их, не подписываясь. Разве что по ошибке или забывчивости?

– Но все же... Я тебе сброшу адрес, поищи, пожалуйста, в архивах, – попросил я. – Если что-то будет, перешли мне. Может, пустое, но я хочу понять.

– Конечно, мистер Уитлок, – послушно согласилась девушка. – Что-то еще?

– Нет, больше ничего. Хорошего дня.

Она повесила трубку, а я задумался. До сих пор наше общение сводилось к краткому обсуждению различных дел, входящих в круг обязанностей Элис. Мне всегда казалось, что девушка тяготится этой очень скучной, по сути, работой, хотя и выполняла ее безупречно. Сегодня ее эмоции были иными: волнение, сомнения, интерес были очевидны. Неужели она как-то связана с этим анонимом?

Оставив зарубку на памяти, я занялся текущими делами, которых накопилось немало, и только вечером снова открыл почту. Новое послание от анонима ждало меня, и автор был тем же: уж что, а детали стилей я умел различать отлично.

История оказалась совсем краткой и напоминала притчу, повествуя о надежде и предательстве, о девушке, собиравшейся замуж и оставшейся одной на всю жизнь из-за вероломства влюбившегося в другую жениха. По сути, снова о выборе...

Рассказ показался мне смутно знакомым, но вспомнить, где я читал подобное, я не смог. Зато ложился спать одновременно со страхом и предчувствием…

***

Я стоял в центре огромного зала, почти идеально круглого. Потолок терялся в плотном тумане, серо-стальные стены, отполированные до зеркального блеска, бесконечно отражались друг в друге, делая окружающее пространство зыбким и неверным.

Странно. Если раньше во сне я проживал целую жизнь, то вот уже второй раз меня помещали в середину действия. Осознание того, кто я такой, меня не удивляло: я отлично помнил, кто я, даже будучи во сне младенцем, а вот подобное неожиданное начало как раз служило поводом для изумления.

Память на помощь тоже не спешила: об этой жизни я сейчас знал не более, чем в момент, когда закрыл глаза в своей кровати. С другой стороны, зал казался знакомым, словно я был здесь когда-то не раз, но успел позабыть...

Оглядываясь, я обошел помещение кругом. Мои шаги, несмотря на мягкие кожаные сапоги, рождали эхо, зыбкое и трепещущее. Подойдя к одной из стен, кажущейся продолжением пола, я вгляделся в отражение.

Я был далеко не молод, и похоже, прожитую жизнь нельзя было назвать легкой. Лицо от полуприкрытого глаза до низа подбородка пересекал безобразный шрам, а почти лишенную волос голову покрывали следы старых ожогов. Одет я был в серую хламиду с капюшоном, походившую на ту, которую я носил в предыдущем сне, но посох отсутствовал.

– Уходи! – Женский крик разорвал тишину, отразился от стен и взвился ввысь, повторяемый многократным эхом. Голос показался знакомым – похоже, именно эта девушка кричала вчера во сне, называя меня по имени. – Беги отсюда. Не разговаривай с нею, не надо.

Я огляделся, стремясь увидеть опасность, но зал был по-прежнему пуст.

– Кто ты? – хрипло, словно после долгого молчания, спросил я. – Откликнись!

– Уходи… – ответило мне эхо, затихая и теряя силу.

Где-то в вышине захлопали крылья, и в полусотне шагов передо мной из тьмы соткалась женская фигура. Незнакомка смазанным движением подошла ко мне и откинула капюшон черного плаща.

Она была немолода, но время пощадило ее, позволяя увидеть следы былой красоты на лице, да и волосы сохранили цвет воронова крыла. Распахнутые полы верхнего одеяния позволяли разглядеть идеальную, без малейшего изъяна, фигуру, обтянутую, словно второй кожей, длинным черным платьем из мягкого бархата.

– Ну что, старик, еще одна бесплодная попытка, – бархатно усмехнулась она, сверкнув черными глазами, казавшимися бездонными провалами. – Не устал? Может, пора уйти на покой и смириться с моей победой? Подумай... конец мучений, мир и отсутствие бега по кругу. Точно будешь пробовать дальше?

– Буду, – кивнул я, иначе поступить не в силах, словно кто-то иной контролировал мои действия, оставив мой разум в роли наблюдателя. – Буду...

– Твое право, – белозубая улыбка рассекла тьму. – Твое решение. Данные тебе шансы еще не закончились. Да будет так!

Боль пронзила меня насквозь, заставив выгнуться всем телом и осесть на ледяной пол. Кажется, я кричал, того не осознавая, а где-то в вышине сверкали вспышки. Но длилось все недолго – я проснулся.

Воздух с трудом, толчками поступал в легкие, застревая в горле. С хрипом я снова выгнулся, потом опал на жалобно скрипнувшую кровать. Грохот сердца постепенно стихал, успокаиваясь.

Способность размышлять вернулась далеко не сразу, но первой мыслью было осознание подтвердившейся связи между посланиями анонимного отправителя и вернувшимися снами. После каждого письма анонима я видел сон, пусть и не понимал пока его смысла. Мне, похоже, намекали на что-то?

Твердо решив довести эксперимент до конца, я в этот день не открывал почты. Время тянулось как резина: попытка заснуть днем ни к чему не привела, пришлось ждать, занимая себя самыми разными делами, в которые я так и не смог погрузиться полностью. Ночь подтвердила мои гипотезы: видения вызваны посланиями анонима, потому что кроме вспышек света и странных образов я ничего не увидел.

Утром я бросился к ноутбуку, едва проснувшись. Поразительно, но новое письмо ждало меня, придя всего несколько минут назад, а не накануне. Можно было подумать, что аноним настолько хорошо знал меня, что мог предсказать решение провести эксперимент!

Вложенный в письмо файл я открыл не сразу: пальцы тряслись от нетерпения, не попадая на клавиши и кнопку мыши.

История оказалась снова короткой, и снова была далека от жанра рассказа, на сей раз напоминая загадку.

«Не твоя вина, но наша. Не твоя ноша, но наша. Лишь миновав бесконечность, найдя друг друга вновь, мы повернем колесо вспять, чтобы пройти через время и пространство, вновь встретиться и быть вместе. Если услышишь – свершится. Нет – закончится. Выбери, и все будет, так или иначе».

До меня явно пытались что-то донести, но что? И снова про выбор... Решив посмотреть на проблему издалека, я распечатал три рассказа, разложил перед собой. Потом записал два отрывка, виденных мной во сне, так же тщательно, как ранее конспектировал сны.

Проповедь про гордость и самонадеянность предваряла сон о потере. Притча о предательстве – сон о повторяемости пути. Третья история говорила о надежде... Но лейтмотив вечности и выбора звучал постоянно, выступая на первый план. И голос, который я дважды слышал во сне: он был определенно мне знаком...

Решив, что Элис могла что-то отыскать за два дня, я набрал ее номер. Она ответила не сразу, но я даже не узнал девушку: она то ли спала, то ли плакала.

– Элис, доброе утро, – поздоровался я. – У вас все в порядке? Простите за ранний звонок.

– Ничего страшного, мистер Уитлок, – всхлипнув, ответила она. – Все в порядке. Просто заснула нечаянно и приснился неприятный сон.

– Если хотите, можете рассказать мне о нем, – улыбнулся я. – Говорят, помогает забыть и успокоиться. Обещаю, буду молчать и никому ваших тайн не выдам.

– Что вы, – смутилась Элис. – Спасибо. Я справлюсь. Вы, наверное, хотели узнать про анонима?

– Да, но это не срочно, могу подождать, – великодушно соврал я.

– Я могу сказать только одно: это был временный адрес, с него ушло только три письма и только вам, сейчас он стерт полностью из сети, – сообщила девушка. – Боюсь, что если этот автор сам вам не напишет, найти его будет невозможно. А раз уничтожил адрес – писать больше, думаю, не планирует.

– Жаль, – пробормотал я. – Спасибо.

– Не за что, – в тоне зазвучала грустная улыбка. – Простите, что не смогла помочь. Я, правда, очень этого хотела.

Распрощавшись, я вновь задумался о том, что надо бы увидеть Элис, пока она еще работает со мной, одновременно удивляясь, что только сейчас меня осенило подобное желание, ведь с предыдущей помощницей я постарался познакомиться лично сразу же. Впрочем, мысли об Элис быстро были вытеснены раздумьями о загадке анонима. Последние мои сны были отрывочными, но ранее-то не были. Возможно, там кроется подсказка?

Словно гончая, почувствовавшая след добычи, я перерывал записи, пытаясь отыскать в них что-то обобщающее, но видел только одно: бег по кругу, выбор, опоздание, крах. Каждый раз, во всех мирах. Все истории объединяло одно: я не проходил какого-то данного мне свыше испытания.

Промучившись до вечера, я лег спать. Сон пришел сразу же, но состоял словно из лоскутов... Я видел отрывки старых снов и новых, в сумасшедшем калейдоскопе они сменяли друг друга. Они повторялись в одном: та, к которой я так стремился, умирала, как только я совершал неверный выбор. И осознавал я ошибку каждый раз тогда, когда ничего поделать уже было нельзя. Я метался в бреду, умолял, кричал, проходя, словно круги ада, потерю за потерей, доживал жизнь, и она начиналась с отправной точки, чтобы вновь привести к тому же самому финалу.

А потом сновидение изменилось, и я вновь оказался в зеркальном зале, а напротив меня стояла все та же, сотканная из тьмы, красавица.

– Похоже, я победила, – усмехнулась она, не спрашивая, а утверждая. – Ты говорил, что любовь превыше магии? Ты ошибся. Пора признать это. Могущество важнее чувств.

– У меня еще есть попытка! – возразил я. Толком не зная, к чему стремлюсь, в своей правоте я был уверен.

– Последняя, – хмыкнула незнакомка. – А что она изменит? Даже в том мире, где нет магии, любовь не в силах победить искушение властью. Просто магия твоего нового мира выражается иначе: слава, известность, деньги. Да мало ли еще привлекательных вещей? Их выбирают чаще, не замечая пресловутой второй половины рядом.

– Я смогу!

– Ах, – засмеялась она. – Как был наивным дураком, так и остался. Вся сила мира была у твоих ног, стоило лишь взять, а ты? Ты предпочел девчонку, якобы возлюбленную. Ты ошибся, Джаспер! Твоя любовь – ничто. Ты не услышишь ее, не узнаешь ее, пока не будет поздно. Снова выберешь неправильно. И тогда мы встретимся в последний раз. И я отправлю тебя в небытие, сочтя месть законченной. И ее, ведь дух твоей ненаглядной до сих пор где-то тут. Прислушайся!

До моего слуха донесся слабый прощальный стон. Боль пронзила меня насквозь, заставляя согнуться, а мучительница снова захохотала, заставляя эхо бесконечно вторить ее голосу.

– Нет!..

Я проснулся от собственного крика. В ушах звучал хохот незнакомки, но одновременно голос той, которую я, похоже, не мог отыскать так долго. Он снова казался знакомым, теперь я был уверен, что слышал его недавно. Я знал: вспомнить было важнее, чем любое иное дело.

Телефон вырвал меня из размышлений.

– Мистер Уитлок, добрый день. – Звонила моя прежняя помощница, миссис Аделаида Смит. – Простите за ранний звонок, но должна предупредить, что в два у вас встреча в издательстве, и быть на ней необходимо для успешного дальнейшего сотрудничества. Мисс Брендон, кажется, забыла вас предупредить.

– А где она? – удивился я, пропустив мимо ушей остальное. Странно, что Элис ни слова вчера не сказала о приезде миссис Смит.

– Не знаю, – женщина не была расположена беседовать о временной сменщице, явно пребывая от нее не в восторге. – Дела она сдала, особо не напортачила, остальное меня не волнует. Насколько я слышала, она говорила о том, что собирается куда-то в Европу. Так вы будете на встрече?

Я не ответил. В моих ушах вместо строгого, лишенного эмоций голоса собеседницы звучали колокольчики смеха Элис. И только когда я вспомнил ночной зеркальный зал и эхо, умоляющее меня бежать, спешить, я осознал, почему мне он казался знакомым. По иронии судьбы, снова, кажется, поздно.

Внезапно недавние видения предстали перед внутренним взором, напоминая, к чему приводили мои опоздания. К смерти той, которая неуловимо ускользала от меня и во снах, и в этой реальности. Ужас, охвативший все тело, заставил меня замереть на несколько секунд, окончательно отключившись от происходящего вокруг.

Нет... Я не допущу. Возможно, еще есть время...

Сбросив звонок, я лихорадочно принялся рыться в телефоне, разыскивая личный телефон Элис. Номер был у меня и, к счастью, нашелся быстро, но радость была недолгой: он был выключен. Страх нахлынул с новой силой, мешая думать и действовать. Я несколько раз вдохнул, чувствуя, как прохладный воздух из открытого окна заставляет голову кружиться, одновременно разжимая тиски паники. В следующий момент я вспомнил, что про Элис мне упоминала еще одна сотрудница издательства, чей номер точно должен быть у меня.

– О, миссис Смит буквально выжила девушку, – ответили мне. – Элис брали на время, до возвращения Аделаиды. Она не попрощалась? Удивительно. Впрочем, может, еще позвонит, когда приземлится. У нее самолет в Лондон сегодня.

– Во сколько? – почти крикнул я.

– Днем, точно не знаю, – сочувственно ответила мне собеседница.

Сумбурно поблагодарив на помощь, я кинулся к столу. А нажав несколько клавиш на ноутбуке, я понял, что поможет мне только чудо: до вылета единственного оставшегося на сегодня рейса осталось меньше трех часов...

***

Так быстро я никогда не гонял по улицам Нью-Йорка. Оставалось радоваться, что сосед с легкостью одолжил мне мотоцикл, позволявший преодолеть пробки, потому что тот же путь на автомобиле занял бы часа четыре вместо двух. Вот только все оказалось бесполезным. Когда я вбежал в здание нужного мне терминала, бездушный металлический голос, возвещая мое поражение, оповестил всех об окончании посадки на рейс Нью-Йорк – Лондон.

Метания от стойки к стойке не дали ничего: все билеты были проданы. Мне предлагали разные варианты замены, но все это было лишь потерей времени. Времени, которого у меня не было совсем. То самое чувство фиаско, отлично знакомое мне по множеству снов, уже наяву меня охватывало с головы до ног, отметая прочь прагматичные рассуждения о нереальности происходящего. Я не мог допустить гибели девушки, а моя нерешительность уже не раз приводила именно к такому результату. Даже если все окажется бредом, я лишь поблагодарю высшие силы. Главным было не позволить Элис умереть, а для этого, похоже, у меня оставался лишь мизерный шанс на правильный выбор. Последний шанс, – как сказала та злая незнакомка во сне.

Отчаявшись, я решился на безумный поступок: обратился в службу безопасности аэропорта и, наплевав на возможные последствия в виде неприятностей с законом, сообщил о неисправности самолета. Терять было нечего, а эта сумасшедшая идея оставалась единственным пришедшим мне в голову способом поспорить с судьбой.

К счастью, отмахнуться от меня не могли: правила подобного не допускали. Передав мое сообщение всем службам аэропорта, меня вежливо попросили пройти в кабинет начальника безопасности для беседы.

– Понимаете ли вы, молодой человек, чем ложное сообщение грозит вам? – строго спросил меня пожилой мужчина, кивнув на один из стульев. – Проблемы будут немаленькими. Задержка такого рейса стоит дорого!

– Главное – проверьте, – взмолился я. – Я понимаю ответственность и вполне в своем уме. И готов отвечать за свои слова, иначе прислал бы анонимку!

Кидая на меня неприязненные взгляды, полицейский принялся заполнять бумаги, отрывисто задавая вопросы. Я мог его понять: моя выходка грозила либо пустой работой, окажись сообщение ложным, либо чрезвычайным происшествием, которое тоже никого не обрадует. Я же, на автомате отвечая, напряженно ждал, и выдохнул лишь через несколько минут, когда услышал о переносе рейса по техническим причинам.

– На борту есть одна пассажирка – Элис Брендон, – обратился я тут же к офицеру. – Позвольте мне увидеть ее. Это важно.

– Парень, я затаскаю тебя по судам, если ты затеял эту кутерьму ради встречи с девицей, – проворчал мужчина, на пару минут уткнувшись в монитор. – Никакой адвокат не поможет!

– А вы бы на такое не решились? – усмехнулся я. – Ради той, единственной?

– Возможно, и решился бы, – внезапно смягчился полицейский, подняв на меня тяжелый взгляд серых глаз. – Просто мне казалось, что в этом мире уже нет места подобным поступкам. Надеюсь, она того стоит. Мисс Брендон скоро будет здесь. Ее проводят. Все равно всех пассажиров высадили из самолета, так что способ ты выбрал верный...

Несколько минут показались мне вечностью, за которую я успел припомнить каждое мое опоздание. На фоне прошлых событий задержка по моей вине рейса одной из крупнейших авиакомпаний мира не казалась чем-то серьезным. Я сердцем чувствовал: моя судьба решится сейчас или никогда.

Ее голос я узнал, когда она стояла за дверью, благодаря провожатого, ощутив, как схлынула с меня непомерная тяжесть. Элис была жива – остальное не имело значения. Похоже, последний шанс я все-таки умудрился не истратить зазря...

Я подскочил на ноги.

– Оставлю вас, – кивнул мне офицер, пропуская в небольшой кабинет посетительницу. – Мисс, ради вас этот ненормальный остановил вылет самолета. Думаю, если вы поругались, стоит его простить. Хотя не ручаюсь, что общаться вам придется долго: ему этот кабинет покидать пока запрещено.

Хлопнула дверь.

Она стояла в двух ярдах от меня. Настоящая, живая. Я молчал, поглощая ее облик, замечая малейшие детали – от выбившегося из прически темного локона до нервно сцепленных пальцев изящных рук. От осунувшегося бледного лица до изящных туфелек на ногах. И вглядываясь в родные карие глаза, осознавал: ее проклятие было куда тяжелее. Потому что если я не помнил, то она знала каждый миг, видела мои неудачи снова и снова, уже почти отчаявшись и потеряв веру. И в то же время – я помнил это! – переживая за меня, стремясь спасти от мучений из-за новых попыток.

– Прости меня, – единым слитным движением я преодолел разделявшее нас расстояние.

– Мне нечего прощать, – подняла она лицо, и губы ее дрогнули в улыбке. – Ведь ты, наконец-то, успел. Ты смог понять мои подсказки! Ты выбрал меня в конце концов, а разве остальное важно?

– Чудом, – покачал головой я. – Почему ты мне не сказала всего? Ведь ты, именно ты писала те письма...

– Я не могла... – печально пожала плечами девушка. – Прямо говорить было запрещено. Мне дозволялось только три подсказки, косвенных, маленьких намеков. Одна надежда была – на твои сны, что они помогут. Не представляешь, как я обрадовалась, увидев первую твою книгу и поняв, что вот он – наш первый и единственный шанс...

– И они помогли, – кивнул я. – Но я снова чуть не опоздал. И до сих пор мало что понимаю...

Она протянула руку, провела кончиками пальцев по моей щеке, рождая невесомые искорки. Ее улыбка и прикосновение прорвали заслоны беспамятства...

В том мире, где мы родились, еще жила магия. Она помогала родиться каждому из миров, но взрослея, большинство обитаемых вселенных ее утрачивали, становясь домом только людей. Иные разумные расы уходили в небытие, волшебство становилось неверной сказкой...

На моей родине она не ушла до конца, и обладание магической силой дарило ни с чем не сравнимое могущество. Настоящую власть над миром. Поэтому высшей целью любой семьи было преумножить свою силу.

Я родился сыном одного из властителей, и моя судьба была заранее расписана. В том числе мне была выбрана невеста – девушка из рода, в котором еще сильна была магия. Брак был призван увеличить силу правителей, помогая оставаться на вершине еще на многие годы.

Однако едва мне сравнялся двадцать один, на одном из балов я повстречался с ней – с Элис. И с тех пор не мог думать о другой. Я осознавал свой долг, знал, что лишу семью великой силы, если откажусь от невесты, но пожертвовать собой ради власти не мог, и покинуть возлюбленную оказалось выше моих сил.

Я пришел к отцу. Тот, хоть и не чужд был стремления к власти, меня любил. Сразу увидев, что с моим упрямством не совладать, он отправил весть главе рода моей невесты о расторжении помолвки.

Мы оба понимали: проблемы будут. Хоть помолвка оглашена еще не была, все вокруг знали, что Фламия должна стать моей женой, будущей властительницей. Разрыв кидал тень на ее репутацию, а гордость этой семьи была известна не меньше, чем ее сила...

Осознавая вину, я предлагал любые отступные, однако отец Фламии был непреклонен, настаивая на браке либо на поединке чести, который спас бы репутацию отвергнутой невесты.

Не представляя себя в браке ни с кем иным, кроме Элис, я выбрал поединок, из которого вышел победителем, великодушно оставив жизнь противнику – отцу бывшей невесты.

Вот только Фламия не смирилась. И в спину мне прилетели слова, смысла которых я осознал намного позднее, как и силу проклятия обиженной ведьмы....

«Недолго ты будешь наслаждаться победой. Скоро вы расстанетесь. И будет у тебя сто одиннадцать попыток, чтобы узнать ее среди тысяч и тысяч. Она будет помнить, ты – нет. Но рассказать тебе она не сможет, лишь три подсказки дать, не более. У тебя всегда будет выбор, и от него будет зависеть ее жизнь. А на другой чаше весов будет могущество, от которого ты отказался сейчас. Вот и посмотрим, что окажется сильнее. Выберешь хоть раз ее – я уйду с вашей дороги. А нет – не обессудь...»

Больше я Элис не видел – она бесследно исчезла... Я прожил жизнь в бесплодных поисках, а потом – еще и еще.

Сто десять раз с тех пор я встречался с Фламией в том самом зале, что мне снился – в тронном зале замка ее отца. Я прожил сто десять жизней в разных мирах, пытаясь вспомнить прошлое, которое меня заставили забыть, и сто десять раз терпел поражение в погоне за неуловимым отнятым чувством, а Фламия оказывалась права. И если в первом мире была магия, в последнем, здесь, ее совсем не осталось. Но все равно каждый раз я опаздывал, не успевал, терял. И даже если выбирал нужное, делал это всегда слишком поздно...

– Элис, – пробормотал я, прижимая ее руку к щеке. Воспоминания промелькнули за считанные секунды. – Но что дальше?

– Теперь – что захотим, – сверкнули лукавинкой карие глаза. – Этот мир или любой другой, или наш родной – выбирай.

– А Фламия?

– Ты выполнил ее условие. Потому я здесь, а она обрела покой, уйдя своим путем, – грустно усмехнулась Элис. – Мы виноваты перед ней, но месть оказалась слишком жестокой. Больше мы никогда не встретимся.

– Ты умудряешься ее жалеть, – удивленно поднял брови я, поражаясь великодушию девушки. – После всего?

– Она тоже не была счастлива эти годы, – пожала плечами Элис. – Надеюсь, в новой жизни будет...

– Не хочу о ней слышать, – отмахнулся я. В коридоре раздались шаги и покашливание. – Ты говоришь, иные миры? А от тюрьмы меня спасти можешь?

– Не бойся, все будет хорошо, – засмеялась Элис. – Поздно переживать о подобных пустяках, герой!

– Парень, я не знаю, как ты это учуял, – хмуро заявил офицер, входя в кабинет, – но наши техники обнаружили серьезную неисправность в одном из двигателей. Поздравляю, ты спас триста человек. Можете пока идти, мы с вами свяжемся. Прошу не покидать Нью-Йорка до получения разрешения.

Тень ужаса мелькнула в глазах Элис и заставила мое сердце запнуться. Я прижал ее сильнее к себе, боясь отпустить на миг, и вывел прочь, стремясь поскорее покинуть здание аэропорта.

Я не знал, что нам предстоит, но понимал: мои мытарства закончились. Я совершил главное – сумел разгадать все намеки и успел спасти любимую, а остальное было не так уж и важно. Элис была права: стоило ли бояться мелких бытовых неприятностей после ста десяти прожитых впустую жизней?

Источник: https://twilightrussia.ru/forum/350-38207-1