- Ты мой тюльпанчик.
- С чего такие нежности? – усмехнулась она, нюхая чай.
Тот почему-то пах маслом и космосом.
- Ты не поняла. Тюльпан – это спутник-мишень, весь такой из себя непробиваемый и бронированный.
- А ты тогда розочка. Вся такая острая и только что из бутылки.
Он хотел нахмуриться, но вылезшая из подполья улыбка помешала.
- Я – Циклон. Или как минимум Полёт. Лечу к тебе ракетой, чтобы в конце концов пробить.
- Безжалостно? – Она пододвинула ему блюдечко с конфетами.
- Беспощадно, - невнятно ответил он, шурша фантиком «Коровки».
- И зачем оно тебе? Сидишь тут, споришь уже целую вечность. Лучше бы делом занялся. Вон шкафчик криво висит, мог бы и починить.
Он медленно поднялся со скрипнувшей табуретки и навис над ней.
- Это за желание не считается!
- Отмазывайся, - махнула она рукой, пряча улыбку в уголках губ. – Если лень – так и скажи. И чай пей, а то совсем остынет.

*

Она натягивала ботинки. Он нервно наворачивал по прихожей круги.
- Неправильно это всё-таки. Может, передумаешь?
- Слушай, ну мы с тобой и так вместе уже неделю шатаемся, сколько можно-то? Скоро привыкну к тебе, как к нелепому наросту на теле, от которого хрен отмажешься, и никакие крема от него не помогут и заговоры.
- Ты знаешь, как от меня отмазаться, - буркнул он обиженно, плюхаясь на пуфик у двери. – Три желания – и адьос!
- Три желания, три желания… что ты заладил? Считай, я слоупок. Думаю медленнее некуда. Наслаждайся пока свободой, что тебе мешает?
- Эй, стой! – Он прихлопнул ладонью замочную скважину. – Что ты там не видела, а? У тебя отпуск, а погода отвратительная…
Сдув прядь волос со лба, она посмотрела на него долгим взглядом.
- Боишься один оставаться?
- Ну… Я… Столько лет… Не знаю…
- Ладно, - вздохнув, расстегнула пальто. – Тащи шашки. Но завтра – пойду гулять одна, так и знай.

*

- А-а-а-а!
- Чего орёшь? – пробормотала она сонно, нащупывая выключатель торшера.
Щёлк – и спальня озарилась светом.
- У нормальных людей в домах тараканы разводятся, а у тебя хомяки, - сквозь зубы процедил он, пунцовея щеками.
- Это Васёк, - зевнула она. – Вечно за шкафами тихарится, пока есть не захочет.
- Эта тварь раз в две недели ест? – недоверчиво спросил он, двумя пальцами снимая Васька с груди и перенося на пол.
- Во-первых, не тварь, а милый пухляш. И во-вторых, он обычно сам еду находит, но иногда жаждет общения.
- Нда? Ну ладно. Привет, Васёк. Ещё раз ткнёшься мне в рот ночью, точно нос откушу.
- Я бы не советовала, - снова зевнула она, выключая свет. – Васёк господин злопамятный, маленький и юркий. Забраться может не только на грудь, сам понимаешь. А там уж в зависимости от настроения…
Минуту было тихо.
- А давай его в клетку посадим?
- Страшно?
- Очень.

*

- Ты пойми, за нами же наблюдают. Контроль качества, все дела.
Она перевернула блинчик, и тот зашипел на неё со сковородки.
- Вот! Наша зверюга точно так же шипит. С ней лучше не связываться.
- Какая зверюга? – устало уточнила она, перекидывая блинчик на тарелку.
- Контролирующая. Стоит с очередным желающим разобраться – она тут как тут, ждёт сразу за лампой.
- Слушай, хватит идиотом прикидываться. – Она рухнула на стул и потёрла лицо ладонями. – Если не терпится свалить – окей. Я хочу кило конфет, которые ты подъел, новые простыни, вместо тех, на которых ты спал, и забыть, что ты вообще здесь был. Доволен? Адьос.
В пропахшей вкусным завтраком кухне воцарилась тишина. Васёк, пользуясь случаем, ткнулся носом в тарелку с блинами и недовольно зафырчал, обжёгшись.
- Ради этого ты меня тут три месяца держала? – проворчал он, извиняясь. Погладил её по голове. Улыбнулся осторожно. – Чёрт с ним, со зверем. Переживёт как-нибудь.
И она тихо заплакала.

*

- Что значит – ни разу не пробовал? Это же самый вкусный фрукт в мире!
- По виду не скажешь, - проворчал он, с опаской принюхиваясь.
Подозрительный объект пах магазином и пылью, призывно желтея.
- Как подумаю о нём – слюнки текут, - мечтательно пропела она, споласкивая ножик. Рассмеялась, сглотнула: - Вот, видишь? Полный рот слюны.
Она продолжала петь дифирамбы; он сомневался.
- Слушай, я сейчас желание-таки потрачу, лишь бы ты попробовал.
- Ты такими фразами из меня уже сотню хотелок вытянула абсолютно бесплатно, змейка ты хитропопая.
- Но работает же?
- Работает, - со вздохом согласился он. Чтобы не передумать, схватил лимон и откусил сразу половину.
- Дурень! – завопила она. Расхохоталась. Глубоко вдохнула. Успокоилась. – С сахаром же, кружочками! – И снова – взахлёб, держась за живот, радостно, беспечно.
Всё как он хотел – хотя, конечно, лучше бы не такой ценой. Просипел что-то надсадно, отчаянно кривясь, но она победила.
Так и хохотали в два голоса.

*

- Серьёзно? Барабулька? Не могла что-нибудь правдоподобнее выдумать?
Она фыркнула – совсем как Васёк, и носом повела точно так же.
- Честное пионерское, есть такая. Маленькая и красненькая.
- Если так – то вы, люди, чокнутые. Рыбу барабулькой назвать. Барабулька – это что-то прыгающее, нелепое, разноцветное. Может, сладкое. С пупырышками.
- А без пупырышков уже не прокатит?
- Нет. Без пупырышков – это максимум барабуля, - серьёзно ответил он.
На рынке пахло рыбой, но он чувствовал запах цветов. Она – пряностей, восточных, тонких, манящих.
- Останешься? – спросила неожиданно тихо, пряча взгляд, судорожно сжимая его призрачную ладонь в своей – настоящей, холодной, чуть влажной.
- А как же наше противостояние? Помнишь, ты – отказываешься желать, я – настаиваю…
- Битва века, - хмыкнула она. – Исход скрыт завесой тьмы.
- Вот именно. У тебя тут Васёк, конфеты, лимоны и барабульки. Я к ним уже привык, знаешь ли. Обратной дороги нет.
- Барабулька – это аргумент. Теперь верю.
И вздохнула, наконец-то счастливая.

*

- Почему ты в зеркала не смотришь?
Он ощупал подбородок.
- Опять клочки оставил? Ох уж эта растительность…
- Не увиливай. – Она прижала ладони к его гладким щекам, заглянула в глаза, приподнявшись на цыпочки.
Там её ждали далёкие пустыни и звёзды, звёзды…
- Я же не совсем настоящий. - Его зрачки запульсировали, и в глубине их вспыхнуло пламя. – Мы появляемся здесь ненадолго, и не в таком… прощупываевом виде. Так, дымка на границе зрения. Зеркала весь этот камуфляж снимают на раз-два. Вот и шугаюсь…
- По-моему, ты изначально был крайне осязаем.
Он хитро усмехнулся.
- Просто ты мне сразу понравилась, тюльпанчик.
- Ладно. – Хлопнула его по плечам, сощурилась, сосредотачиваясь. – Желание первое: остаёшься со мной, пока не надоем. Второе: без усилий держишь нынешнюю форму. Третье: плюёшь на вашего зверя с высокой колокольни. Выполнять!
Миг – и он уже в ванной. Кричит:
- А я ничего!
- Открытие года. Иди сюда, чудушко. Целовать буду.