- Добро пожаловать, – выдохнула я, переступая порог собственного дома, из которого сегодня сломя голову бежала днем. По правде говоря, я уже и забыла, как он выглядит ночью: такой пустой и тихий – это начало навеивать чувство одиночества и тревоги, но шуршание куртки за моей спиной напомнило мне, что я не одна.
Включив свет в коридоре, я скинула куртку и прошла на кухню, где на широком круглом столе, купленном моей мамой за несколько месяцев до её гибели, все ещё оставался подарок моих любимых друзей. Похоже, об одиночестве мне не стоит переживать – в моей жизни будут экзекуторы, которые, по их собственным словам, всегда рядом и следят за мной. Ну как тут можно чувствовать себя одинокой, когда знаешь, что рядом с тобой всегда твои верные ненавистники?
Провернув колесико выключателя, я позволила мягкому свету залить кухню. Он все ещё стоял на моем столе, в ожидании моего возвращения. Почему они не вернулись в мой дом и не убрали его? А вместе с тем могли бы и пыль вытереть, да и снег расчистить перед домом. Вот бы я удивилась! Медленным шагом на слегка дрожащих ногах и взяла коробку и замерла, решая, что с ней делать. Просто выкинуть в урну, как мы уже знаем, бывает опасно, а палить фарфор я ещё не научилась. Весь мой напускной оптимизм, который я обычно использовала как лучшее прикрытие от боли, начал испаряться.
- Интересные подарки тебе дарят поклонники, – усмехнулся Даниэль с входа на кухню. – Раньше кавалеры дарили цветы и шоколад, а теперь они присылают битую посуду.
Он хотел перевести разговор в шутку, успокоить меня и отвлечь, вот только я была уверена, что отвлечься у меня сейчас никак не выйдет. Страха больше не было, не было ни печали, ни злости за то, что они проникли в мой дом и рылись в моих вещах. Даже не было обидно, что они разбили любимую кружку моей мамы. Мне было просто все равно, будто все это происходит не со мной. На какой-то момент поймала себя на мысли, что я даже жалею о том, что случайно не столкнулась с ними в темном переулке. Возможно, они бы тогда решили, что никакая я не опасная, и убили меня? Все бы закончилось.
- Эй, – позвал Даниэль и коснулся моей руки. Не было никаких воспоминаний, просто стена перед моим взором. Черт, как же мне нравятся его щиты! – С тобой все нормально? Ты выглядишь такой отчужденной, что у меня мороз проскальзывает по коже.
- Спасибо за комплимент, – ледяным тоном произнесла я. – Ты голоден? Правда я не знаю, есть ли тут еда.
Он улыбнулся и выпустил мою ладонь, позволяя ей упасть вниз. Я чувствовала, что устала сильнее, чем должна была. Возможно, сегодняшний день окончательно добил мою нервную систему.
- Я не голоден, – все ещё улыбался парень с потрясающими серо-голубыми глазами. – Спать?
Сил на слова у меня не осталось, поэтому я лишь махнула ему следовать за мной и прошла в гостиную.
- Моя спальня на первом этаже, гостевая на втором. Там же есть и ванная.
- Я не оставлю тебя одну, – возразил он. – В твоей комнате есть кресло?
- Не глупи, – вздохнула я, тяжело вздыхая, – Кровать большая, а я привыкла спать в пижаме.
Он улыбнулся и последовал за мной через широкую гостиную в комнату. Когда-то эта спальня была родительской, но с тех пор как их не стало, я решила туда перебраться. Многие не понимают моего стремления оставаться здесь. Они продают квартиры и машины умерших, так как их вещи приносят боль и воспоминания. Я же наоборот стремлюсь окружить себя вещами, которые будут напоминать мне хорошие моменты нашей жизни, лишь бы не вспоминать о лужах крови и посиневших лицах родителей.
В гостиной мы включать свет не стали, но никто из нас не растянулся на паркете, запнувшись за пуф или подушки. Включив свет, я замерла на пороге спальни. Она совсем не изменилась с тех самых пор, как родители в последний раз спали на широкой кровати напротив двери. Единственным изменением были новые простыни цвета кофе с молоком, в точности такие же, как и у шерифа в комнате – подарок Колина, как вы уже, наверное, успели догадаться. Когда я спросила у него, зачем он подарил мне такие же простыни, он сказал: «Это для того, чтобы, когда ты просыпалась у меня, ты не сразу понимала, где ты, и просто думала, что ты дома, ma femme». Вот так вот мы и живем, ещё вчера я была его любимой ma femme, а сегодня стала просто Евой, которую выгнали. Жизнь дерьмо...
- Здесь очень мило, – прошептал за моей спиной Даниэль, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Он двигался так тихо и грациозно, что почти не создавал шума, заставляя меня постоянно забывать, что я здесь не одна.
- У меня остались вещи дяди, можешь взять в комоде на втором этаже, – раскрыв свой шифоньер, я вытащила любимую пушистую пижаму сочного оранжевого цвета и махровый халат под цвет. – Если хочешь, можешь принять душ на втором этаже, пока я займу этот.
- Спасибо, – согласился Даниэль и вышел, оставляя меня наедине с собой.
Я вошла в ванную комнату с одним единственным желанием – быстрее отмыться, так как казалась себе очень грязной. Возможно из-за того, что сегодня оказалась ещё большей занозой, чем когда-либо в жизни вампиров, или из-за того, что вывернула свою душу наизнанку, а меня не поняли и не простили. Жалела ли я о том, что сказала ему все? Или, если быть точной, жалела ли я, что он случайно это услышал? Даже не знаю. То, что я открылась перед ним так, как ещё никогда не открывалась, было хорошим знаком. Черт, это просто обязан быть хороший знак, как и то, что я так искренне ревновала его этим вечером. Можно ещё долго саму себя обманывать, но это была обычная ревность, а ревнуют только тех, кого мы воспринимаем как своего. Колин – мой или, по крайней мере, был моим до сегодняшней ночи.
Скинув с себя всю одежду, я забралась под обжигающий горячий душ, позволяя своему телу медленно расслабиться под струями воды. Но вместе с расслаблением пришли и слезы, крупными каплями стекающие по щекам. Если бы слезы были полезны для кожи, как например, увлажняющие крем, я за сегодняшний день стала бы обладательницей самых мягких и нежных щек на земле. Но в нашем несовершенном и жестоком мире сложно быть оптимистом. Черное, чаще всего, оказывается просто черным, а полупустые стаканы никогда не бьются на счастье.
Когда я смогла немного успокоиться, оказалось, что я сижу голой задницей на холодном кафеле, и лишь горячая вода не дает мне полностью околеть. Закрутив краны, я тщательно вытерлась, надела пижаму и обмотала волосы полотенцем прежде, чем развернуться к овальному зеркалу. Оттуда на меня смотрела я, но с опухшими красными глазами на фоне розовой распаренной кожи – тот ещё видок, скажу я вам. Осталось только завыть, для большего устрашения.
Выключив за собой свет, я шагнула в полумрак спальни, освещенной лишь мягким золотым светом бра, висящим над кроватью. Даниэль уже лежал под одеялом, облаченный в серую пижаму, ранее принадлежащую моему дядечке. Он приоткрыл веки на шум, но тут же закрыл их, когда понял, что это я вошла. Он больше не пытался шутить, словно мое настроение передалось и ему.
- Тебе идет серый, – сказала я, залезая на широкую кровать. Она была раза в два меньше кровати Колина, но, тем не менее, была довольно широкой, чтобы спать на ней втроем и не мешать друг другу. Последнее – не просто наблюдение. После ухода из моей жизни Адама, друзья очень волновались за меня, поэтому по очереди ночевали со мной, и ничего нам не мешало хорошенько высыпаться, если не считать моих криков от кошмаров.
- Как ты можешь здесь жить после того, что случилось с твоими родителями в этих стенах? – ледяным голосом прошептал он. Я знала, что Даниэль иногда может видеть прошлое, касаясь предметов, он сам показал мне свою способность, когда позволил мне проверить его. Возможно, именно этот дар позволяет ему закрываться от меня?
- Я в этом доме провела семнадцать счастливейших лет жизни, одна ночь этого не испортит, – покачала головой я, забираясь под одеяло. Он лежал довольно далеко от меня, позволяя нескольким складкам шоколадного покрывала отделять нас, чтобы не создавалась неловкость. – Кстати, я больше так сильно не ощущаю тебя, как раньше. Такое ощущение словно… – я задумалась, пытаясь найти правильное слово, но оно не находилось.
- Словно ты на своем месте, – ответил вместо меня Даниэль, затем раскрыл глаза и повернулся набок, чтобы видеть мое лицо. – Словно всю свою жизнь я шел сюда, чтобы встретить тебя, и теперь моя миссия выполнена.
- Слово в слово, – грустно улыбнулась я. – Это как-то странно и должно пугать, но почему-то не пугает.
Он рассмеялся и звук его голоса наполнил мой дом теплом и уютом, которых уже несколько месяцев не получали эти стены. Не помню, когда в последний раз ночевала здесь. По дороге сюда я ожидала, что мне будет страшно или тоскливо, но ничего из этого сейчас меня не тревожило. Остался только семейный уют и задорный голос парня, которого я сегодня впервые повстречала, но который уже успел забраться ко мне в кровать. Какой странный сегодня день…
- Ты о чем-то задумалась? – заметил Даниэль.
- О том, что все это очень странно, – я также развернулась набок, и теперь мы могли смотреть друг на друга через волны шелка и атласа в приглушенном свете бра. – Почему я тебя чувствовала сегодня? Почему хотела трогать тебя?
Он смутился, попытался отвести взгляд, но потом, видимо, понял, как это глупо, потому как перестал и со смущенной улыбкой посмотрел в мои глаза.
- Я думал, что это только я такое чувствую, – выдохнул он, пропуская руку под голову. – У меня никогда ещё такого не было.
- У меня тоже, – закивала я. – Может это из-за твоих способностей? Вроде как у нас с Колином, когда его сила ощущает меня, а моя – его.
Даниэль пожал плечами и задумался.
- Но мы ведь с тобой никак не связаны, как ты с ним, – возразил он.
Я вздохнула, принимая мысль, возникшую в моей голове.
- Но ты ведь связан с Мари и Колин, похоже, тоже с ней связан не только общим папочкой.
- Он рассказал тебе? – поинтересовался парень, пока удивление стремительно отражалось на его лице.
- Мы не успели дойти до обоюдных откровений. Решили остановиться сегодня только на мне.
- Мне жаль, что вы поссорились, – искренне нахмурился он, вызывая у меня, пускай грустную, но улыбку. Было что-то правильное в том, чтобы разговаривать с ним, рассказывать о своих проблемах и неурядицах. Обычно я так легко не схожусь с новыми людьми. Да, черт возьми, я терпеть не могу новых людей в своей жизни, если уж говорить откровенно, но было что-то в этом парне, с нереально прозрачными серо-голубыми глазами, что заставляло меня верить ему.
- Я, наверное, повела себя как последняя идиотка, когда устроила ту дурацкую сцену ревности, – рассмеялась я, представляя себя со стороны.
- Это было занятно, – согласился Даниэль, – Но ты поступила так, как обычно и должны поступать люди, так что сильно себя не накручивай. Я видел выкидоны и похуже.
Тон, которым он это говорил, заставил меня вспомнить слова вампирши, что он живет с ней уже не первый год.
- А сколько тебе лет? – стараясь как можно сильнее прикрыть свое любопытство, поинтересовалась я.
- Двести сорок восемь лет с тех пор, как я перестал стареть. На тот момент мне было почти двадцать, - с тенью грусти в голосе произнес Даниэль, и его взгляд расфокуссировался, будто он углубился в какие-то свои воспоминания на мгновенье. – Но теперь это уже не имеет никакого значения.
- Почему? Если ты хочешь освободиться, ты должен попросить Мари оставить тебя. Есть правила, по которым…
Я не успела договорить, так как он рассмеялся, и от этого звука мне захотелось поежиться и глубже закутаться в одеяло.
- Ева, что ты знаешь об узах между вампиром и человеком? – вдруг слишком резко перевел тему он, заставляя меня растеряться в край. – Я слышал, что вы спите вместе, но Мари сказала, что это ложь. Сегодня ты показала мне почему.
- Ты не должен был видеть нашей ссоры, это слишком личное, – рассердилась я.
- Ты права, но это же ты накинулась на меня со своим эмоциональным взрывом, – отозвался он.
Я не знала, что на это ответить, поэтому решила просто проигнорировать его последнее высказывание.
- Я знаю, что у вампиров есть свои люди и своеобразные жены, связанные с ними узами крови. – Впервые об этом мне рассказывал Адам, поэтому горечь воспоминаний возникла практически сразу, как я об этом вспомнила. Тогда моя жизнь казалось мне шоколадным тортом с вишенкой, а на самом деле это было обычной сценкой в искусном спектакле вампиров.
- А о кольце, которое ты носишь на своем безымянном пальце, он ничего не говорил? – осторожно поинтересовался Даниэль.
- Нет, это просто подарок ко дню рожденья.
- И тебя не смутило то, насколько часто ты слышишь от вампиров слово, выгравированное на нем? – проговорил он тоном, которым обычно разговаривают с не очень сообразительными детьми.
- Говори то, что я должна знать! – меня уже начали раздражать его хождения вокруг да около.
- Когда человек привязан к вампиру кровными узами, он просто разделяет с вампиром кровь. Да, он получает некоторые преимущества, например, он не стареет, когда кровь вампира в его теле и становится немного сильнее и быстрее обычных людей, но на этом все. Когда вампир разделяет с человеком постель, их связывают ещё и узы плоти. – Наверное, заметив смятение и непонимание на моем лице, Даниэль решил начать с другой стороны. – Есть три степени привязанности между вампиром и человеком: кровью, плотью и душой. Последнее привязывает вас друг к дружке настолько, что вы просто не сможете существовать друг без друга. Убивая одного – погибнет и другой, а так как люди по своей сути существа довольно слабые и легкоранимые, мало кто из вампиров привязывает себя душой. Но в этом есть и плюсы: вампир получает дополнительную силу и человек обретает бессмертие.
Я молча слушала его, понимая, куда меня несет судьба. Колин когда-то сказал мне, что никогда не сможет заставить себя отпустить меня, но ведь он не имел в виду, что никогда будет длиться вечно? Или имел?
- Ты задумалась, – вывел меня из рассуждений Даниэль.
- Да, я думала, что нет ничего сильнее кровных уз, а теперь оказывается, что связей больше. Выходит шериф обманывает всех, давая этим кольцом понять, что я привязана к нему и душой и плотью?
- Ну, не совсем так. Кольцо дает понять, что ты в будущем станешь его seul, – пожал плечами юноша, зевая. Как и всегда со мной бывает, я зевнула в унисон. Во всем мире нет ничего заразнее такого сладкого зевания…– Предлагаю поговорить об этом завтра.
Я сладко улыбнулась и глубже укуталась в одеяло, оставляя на поверхности только макушку. Сегодняшний день очень многое принес в мою жизнь, многому научил. Он привел в нее Даниэля, способного понять меня и помочь получить ответы на многие интересующие меня вопросы. Этот обладатель странных серо-голубых глаз – первый человек со способностями, которого я встречала в своей жизни, поэтому понятно, что меня к нему тянет. Он мне как брат по несчастью. Ещё сегодня я узнала, что среди моих новых знакомых есть существо, испытавшее за свою жизнь столько боли и мучений, что не всякий человек смог бы выдержать и не выжить из ума. Кристиан поделился со мной своей болью и надеждой на светлое будущее, которое, я теперь считала обязанной, ему гарантировать. Конечно, были ещё и экзекуторы, которые не пойми как вломились в мой дом и разбили любимую кружку моей покойной матери, при этом не сломав ни один замок. Идея поменять их принадлежала Максу, он же приучил тщательно закрывать их, когда я куда-нибудь ухожу, поэтому единственной их возможностью попасть в мой дом, было только прийти туда при мне, что не могло радовать.
Но самый главный урок предоставила мне случайность, позволившая взглянуть на саму себя со стороны. Я всегда была уверенна в том, что лучше учиться на собственных ошибках и полученных синяках, считая такие жестокие уроки судьбы самыми действенными, но сейчас, впервые за несколько месяцев засыпая в родительском доме, я думала иначе. Не всегда можно быть полностью откровенными с любимыми, так как от этого легче будет только вашей совести, всем остальным будет больно. Я позволила себе быть эгоистичной и сволочной, но завтра все это закончится. Завтра я докажу ему, что Евы МакКалистер больше нет. Я его seul, его единственная, которая больше не будет ставить ему палки в колеса и поможет принести мир в нашу жизнь, уже некоторое время текущую в стадии постоянной боевой готовности. И пускай, я сейчас не уверенна, что хочу быть бессмертной, но и подставлять шерифа под удары я тоже больше не имею права. Итак, осталось самое простое – выбрать, что для меня важнее: его любовь и безопасность или же нормальная человеческая жизнь. Проще простого.
- Спокойной ночи, Даниэль, – вместо всего это произнесла я из-под одеяла.
- Спокойной ночи, Ева, – ответил он, зевая.
Последняя мысль, сформировавшаяся в моей голове перед тем, как впасть в объятья Морфея была: «Завтра я впервые не только засну, но и проснусь в одной кровати с мужчиной»