Колин возник за моей спиной прежде, чем я успела о нем подумать. Он был невредим, но зол. Его красивые изумрудные глаза горели гневом, заставляя от страха сжаться мой желудок.
- Ты предлагаешь мне сделку, но в следующий же миг нападаешь на моего человека, Мари. На мою seul, – возмутился вампир, становясь передо мной.
Вампирша также пришла в себя и села на стул, рядом с Даниэлем, продолжающим не сводить с меня взгляд даже после того, как Мари взяла его руку.
- Она не твоя seul, мой дорогой, – выплюнула она последнее слово, как ругательство. Шериф замер передо мной, превращаясь в огромный неподвижный камень. Мне можно было не видеть его лица, чтобы понять, что его взгляд стал таким же холодным и непроницаемым, как и все тело. – О, ты думал я не почувствую, что она к тебе не привязана, Колин?
То ли тон вампирши, то ли её язвительная улыбка подействовали, но шериф метнулся к ней и, крепко схватив за руку, вздергнул со стула, заставляя Мари встать перед ним в полный рост. Она точно была на пару сантиметров ниже меня, поскольку доставала ему лишь до ключицы, когда я была примерно по кадык.
- Нет разницы в том, насколько мы связаны, а насколько нет, – прошипел шериф в её лицо, –
Она – мой человек!
- Тогда, мой дорогой Колин, ты не имеешь никакого права наказывать меня за мое нападение на неё, – в тон ему прорычала вампирша, вырывая свою руку, но осталась стоять на том же месте, почти впритык к нему. – Она первая напала на моего Даниэля, который в отличие от неё, является моим seul.
Шериф резко отошел от неё, вставая перед самым моим лицом, будто ожидая, что она вот-вот сорвется и набросится.
- И не говори, что этого не ощутил! – закричала блондинка, присаживаясь на свой стул и вновь крепко обхватив своими маленькими пальчиками кисть Даниэля. – Я чувствую в ней твою кровь, Колин, ты не мог не контролировать её, а это значит, что ты позволил ей то, что она попыталась сделать.
Больше всего на свете мне хотело возразить, но Колин ясно дал понять, чтобы я не вмешивалась, шепнув это в моей голове, поэтому ничего более мне не оставалось, как с непроницаемым лицом молча глазеть на его спину, защищающую меня от нервной блондинки.
- Мари, я прошу тебя простить этот промах ma femme. Она не должна была делать того, что сделала, и очень раскаивается в этом, – вампир развернулся ко мне, взглядом подсказывая, чтобы я соглашалась со всем, что он говорит. – Правда?
Я энергично закивала головой, так как ещё не полностью доверяла своему голосу, да и боялась сказать что-то не то, ведь на самом деле, я понятия не имела, что такого страшного совершила минутой назад.
- Я тебе верю, но лишь только потому, что ты никогда не обманывал меня ранее, Колин, – глядя в его глаза, ответила блондинка.
Колин улыбнулся одной из своих супер сексуальных ухмылочек, заставляющих тугой ком напрягаться внизу женских животиков. Мари знала эту улыбку, так как ответила в точности такой же.
- Ты позволишь ma femme проверить своего человека? – все ещё улыбаясь, спросил шериф, но уже мягким и тягучим голосом, будто просил у неё сделать ему одолжение.
Вампирша нахмурилась. Видно было, что эта перспектива нисколечко её не прельщает, но и отказаться она не могла, так как это была единственная возможность заполучить доверие шерифа.
- Хорошо, но если она ещё раз попробует замутить его мозг, я расстроюсь и уйду, – по-детски невинно произнесла вампирша, подкрепив свои слова надутыми губками, будто ей было обидно, что ей не верят на слово.
Колин засмеялся, звонко и заразительно.
- Невинность в твоем лице не замарали даже годы разврата, Мари.
Вампирша растянула губы в подобии улыбки, слегка показывая кончики острых, как лезвия клыков. Обычно, это могло означать то, что она рассматривает его в качестве пищи, угрожая ему, или же, она дает ему понять, что он интересует её, как сексуальный объект. Вот хоть убейте, но я склонялась ко второму варианту.
Получив согласие, я протянула руку через весь стол к Даниэлю, все ещё смотрящему исключительно на меня. Он сжал мою ладонь тут же, как сообразил, что я от него хочу, и позволил мне увидеть все, не удерживая за линией своего щита.
Он видел меня во сне, видел, как я заставляю своего дядюшку показать мне воспоминания у себя в гостиной. Это впечатлило его, заставило задуматься над тем, кто я такая. Потом он снова видел меня во сне – это был наш поцелуй с шерифом, когда я позволила ему впервые показать мне силу нашей магии, все ещё разделенной на тот момент. Он чувствовал все, что ощущала я, понимал тепло, что мы создавали, и с грустью осознавал, что в мире есть нечто сильнее и могущественнее их союза с Мари.
Даниэль переключал воспоминания, словно щелкая пультом от телевизора, будто сам выбирал, что мне показывать, а что нет. Следующим я увидела их разговор, когда он поделился со своей вампиршей этими видениями, и они вместе решили узнать, кто является источником новой силы. Он видел в глазах Мари жажду силы, понимал, что уже не сможет отговорить или утихомирить её амбиций стать сильнее и могущественнее, поэтому сдался на её милость. Он следовал за ней, когда они переступили территорию нашего короля, и помог узнать все обо мне. Благодаря ему, я теперь знала, что король рассматривает меня лишь как средство влияния на шерифа и нисколечко не оповещен о моем даре, что было в нашу пользу. Лиам Дидрих III вовсе не забыл о нас и своей мести, даже больше – он готовит какой-то план, но вот какой именно Даниэлю не удалось узнать. План дальнейших действий возник у Мари почти сразу, когда она сопоставила все факты, поэтому в ту же ночь позвонила Колину, и они выехали к нам. Даниэль пришел в мою школу, чтобы получше меня узнать и выяснить, не представляю ли я особую опасность для его мастера, но когда он меня увидел что-то изменилось. Он позволил мне ощутить то, что почувствовал, когда мы впервые встретились, когда впервые коснулись друг друга. Это был страх и неуверенность, приправленная почти мучительной жаждой прикосновений и желания обладать – точно то, что чувствовала и я.
Последним, что он показал мне, стал наш последний контакт. Тот свет, который принес тепло его мертвому телу, заставил сердце биться по-настоящему, зажег огонь в его груди. Он хотел тепла, а я стала для него той, кто может ему дать его мечту.
Мы оторвались друг от друга тяжело дыша и ловя ртами воздух. Сердце колотилось с такой силой, что казалось, ещё мгновение, и оно выпрыгнет из груди и умчится подальше отсюда, от вампира, чьи эмоции я могу ощущать также прекрасно, как и свои, когда он не закрывается от меня, и от парня, чье присутствие сводит меня с ума. Мне снова хотелось коснуться его, обнять и запутать руки в вихрях его русых волос, хотелось ощущать его дыхание на своей коже и мягкие прикосновения его рук по всей длине своего тела. Я сжала изо всех сил кулаки, позволяя ногтям вонзиться в ладони, оставляя на их внутренней стороне алые полумесяцы, лишь бы сдержаться и не позволить себе броситься через весь стол на парня, которого сегодня увидела впервые. Даниэль смотрел на меня так же, как и я на него. Горячее желание заставило его серо-голубые глаза запылать чернотой. Все закончилось, стоило Колину схватить меня за руку и крепко сжать её, придерживая у себя на ноге. Он смотрел в мои глаза, пытаясь отыскать в них меня саму, хоть каплю сознания, будто мой разум находился в каком-то тумане. Мари проделала то же самое со своим человеком, и я полностью пришла в себя.
- Какого черта это было? – прошептала я, склоняя голову Колину на плечо, пытаясь собрать себя по кусочкам. Чувствовала я себя так, словно меня выжали, как лимон.
- Мари, – прошептал Даниэль, – Мне нужна твоя кровь, чтобы восстановить щиты.
Мы с Колином одновременно развернулись к ним, уловив тот момент, когда вампирша одним ловким движением разрезала острым ногтем свое запястье и протянула его парню. Он принял её кровь, будто это был обычный коктейль, который подавали официанты в стеклянных бокалах.
- Ты увидела достаточно, чтобы поверить, что мы на вашей стороне? – высоким, немного высокомерным голосочком произнесла Мари, наверное, слегка обиженная, что я заставила её человека ослабеть. Если бы я ещё знала, что именно я сделала и виновата ли в этом на самом деле, я бы извинилась, а так…
- Да, – просто ответила я, позволяя Колину вливать в меня свою силу. Я уже чувствовала себя отлично, но голос пока ещё продолжал дрожать.
- Что ты предлагаешь, Мари? – деловито начал Колин, откинувшись на спинку своего стула так, что мне нужно было либо откинуться вместе с ним, либо перестать на него облокачиваться. Я осталась сидеть прямо, но моя ладонь все ещё покоилась на его бедре, прижатая ладонью вампира.
Даниэль отстранился от запястья вампирши, достал белоснежный платок из кармана пиджака и вытер следы вампирской крови с губ, пока запястье Мари восстанавливалось у нас на глазах. Никогда не перестану удивляться способности вампиров к столь быстрой регенерации. Казалось, что рана исчезает на глазах, но если смотреть, то самого процесса не видно – просто в один момент ты видишь рану, а в следующий её уже нет.
- Я предлагаю сделать меня твоим первым заместителем, чтобы потом не объяснять, почему именно я останусь шерифом этой территории, когда ты займешь престол, – предложила она холодным рассудительным голосом, в котором больше не были слышны детские или соблазнительные нотки. – В свою очередь я и Даниэль сделаем все, чтобы не пострадала твоя Ева, которая первая на очереди в списке короля. Он уже не первое десятилетие является моим дневным стражником, поэтому сможет защитить твою благоверную тогда, когда ты будешь мирно спать своим дневным сном.
Колин не спускал с неё глаз, пока она говорила. Я знала, что он всерьез раздумывает её предложение и считает его слишком заманчивым, чтобы отказаться, но было что-то в этой Мари, что не давало ему тут же согласиться. Он искал подвох, и я не могла его в этом осудить, ведь сама не до конца верила ей, даже после того, что увидела все собственными глазами в памяти её человека.
- Это очень щедрое предложение, Мари, – усмехнулся шериф своей дежурной ухмылочкой, – И я приму его, но с небольшим дополнением.
- Говори, - напряглась вампирша напротив.
- Ты примешь клятву верности.
Она зашипела так, как шипят вампиры перед нападением: тихо, но до такой степени грозно и страшно, что желудок подкатывает к горлу, а сердце уходит в пятки. Я сжалась в кресле, и лишь ладонь моего вампира не позволила мне сбежать, куда глаза глядят.
- Ты забыл, что я не одна из этих сопляков, что сейчас на твоей земле! Мне не нужна твоя защита и твое покровительство, шериф, – все ещё продолжала шипеть Мари, медленно наклоняясь к нам через весь стол. Я почувствовала, что Крис сделал шаг вперед и теперь стоял прямо за моей спиной, положив ладони на спинку стула, чтобы иметь возможность быстро меня оттянуть. – Как ты можешь требовать у меня это после всего, что было между нами, ma chеre (с французского, мой милый)? После того, как ощущал мою плоть под собой и владел моим сердцем долгие годы?
Больше я не боялась. Что-то во мне закипело, заставляя ладони сжаться в кулаки. Это было острое, яркое чувство, которое просто невозможно игнорировать, будто вспышка света внутри, когда перестаешь рассуждать здраво и действуешь, поддавшись эмоциям. Именно они подсказывали мне о тех тайнах, что связывали Колина с Мари. Нашептывали мне о его любви и мечтах о ней. Я уже не задумывалась над тем, что я чувствую к Колину. Почему-то в один миг он перестал быть шерифом, защищающим меня, и стал моим любимым, самым дорогим и близким мужчиной. Моим мужчиной, с которым я каждый день делю кровать, и которому позволяю быть частью моей жизни. Я не могла отпустить его, подарить другой, ведь он – мой. Нет, не подумайте, что я ревнивая. Это не так! Просто я привыкла быть единственной женщиной в его жизни…
- Я помню все, Мари. Даже лучше, чем хотел бы… – погрустнел мой вампир, не сводя с неё глаз. Он плотно закрылся от меня щитами, не позволяя мне прочувствовать его эмоции, что раздражало даже сильнее, чем их манера не замечать ни меня, ни Даниэля. – Но я должен быть уверен, что ты меня не предашь, прежде чем доверить тебе Еву.
«Ева!? И с каких это пор я стала просто Евой в разговоре с его бывшей? А где же красивые французские словечки, что он говорит мне, когда мы наедине?», – наверное, слишком громко подумала я, или мое прикосновение к его ладони позволило передать Колину все, о чем я уже несколько минут ломала голову, но он никак не среагировал. Даже не дал мне понять, что у нас все хорошо, и мне не о чем переживать, просто шепнул в моей голове «Потом» и вновь закрылся за высокие толстые щиты.
Это было уже слишком. Показательно фыркнув, я вырвала руку из захвата его ладоней и встала со стула.
- Прошу меня простить, но моя голова просто разрывается от боли, – наигранно вздохнула я, даже не старалась скрыть своих эмоций. Возможно это слишком по-детски, но я хотела, чтобы Колин видел насколько меня задела эта ситуация. – Я оставлю вас и прилягу. Приятно было познакомиться, Мари, – я не стала протягивать руку вампирше, так как они никогда не здоровались рукопожатием. Даниэлю я руку так же не протянула, но по другим причинам, решив ограничиться простым кивком головы, – Даниэль.
Развернувшись на своих каблучках, я задрала подбородок к потолку и пошла в толпу, чеканя каждый шаг. Возможно, я ожидала, что Колин кинется за мной, но где-то на периферии сознания понимала, что он такого не сделает. Даже не потому, что это ниже его мужского достоинства, или я ему не так дорога, как бы мне хотелось, но сейчас вся наша оборона выстроена на его репутации. Какой же он будет сильный и безжалостный, когда помчится за своим человеком, извиняясь на ходу? Но я продолжала на это надеяться, так как слышала шаги за спиной. Лишь пройдя через шумный зал, где звучала музыка, и переливались разноцветные неоновые огни, в тихий коридор, я позволила себе оглянуться.
- Что ты творишь? – прошипела Кэтрин и, схватив меня за локоть, потянула к нижним помещениям клуба. Я не стала ей сопротивляться, и не только потому, что понимала, что это совершенно напрасно, но ещё и потому, что просто не могла оставаться там, где в любой момент могли появиться люди или вампиры, не входящие в состав моих лучших друзей. Не настолько я расстроена, чтобы рыдать на глазах незнакомцев, а именно это я и собиралась сделать.

- Ева, ты хоть понимаешь, в каком свете ты выставила Колина? – отчитывала меня Кэтрин, когда мы оказались в спальне шерифа. Моей спальне. – Я не понимаю, чего ты пытаешь добиться?
Я лежала в самом центре огромной кровати, в которой могли бы с легкостью поместиться ещё шестеро меня, уткнувшись лицом в подушки, и вздрагивая каждый раз, когда новый поток слез вырывался стоном из моего горла. Я чувствовала себя так, будто никто в этом мире не способен был понять меня, а вампирша, нарезающая круги вокруг кровати, была отличным подтверждением этому.
- Ты представляешь себе, как нам повезло, что Мари ДеТон перешла на нашу сторону и решила поддержать нас? Ты хоть знаешь, что она однажды в одиночку уничтожила целую армию из тысячи человек, лишь бы спасти Колина! – продолжала шипеть она. – Да она наш счастливый билет!
Я слышала её, но не могла понять ни слова. В воспоминаниях Даниэля я уловила его веру в то, что Мари не даст его в обиду, прочувствовала его уверенность в ней и её силе. Я знала о том, что она сильная ещё до того, как мне об этом сказали или показали. Мне просто самой стало ясно это, как только вампирша переступила порог нашего клуба. Но как объяснить Кэт, что мне абсолютно наплевать на это с высоченной колокольни? Я просто хотела, чтобы она убралась из нашей жизни, оставив Колина в покое, чтобы я снова стала его единственной.
- Ты не понимаешь! – выкрикнула я, садясь в кровати, чтобы видеть Кэтрин.
- Чего я не понимаю, Ева? – в тон мне вскрикнула рыжеволосая вампирша, скрестив руки на груди. – Того, что ты продолжаешь вести себя как законченная эгоистка и подвергать нас всех опасности?
Её обвинительный тон вырвал всю злость из меня, сменив её неуверенностью и чувством вины. Она задела меня за самое живое и даже толком сама этого не поняла. Как удар в спину, только этот удар был мною заслужен. Я действительно подставляю всех их тем, что не веду себя как преданный человечек в руках опытного и безжалостного мастера, молча не выполняю приказы и продолжаю вести себя так, будто моя жизнь не в руках тысячелетнего вампира, а принадлежит исключительно мне. Чем закончится сегодняшний вечер для Колина? Что сделает Мари, когда поймет, что шериф не просто не сделал меня своей во всех смыслах этого слова, но и не контролирует меня даже в том, в чем должны давать контроль кровные узы? Примет ли она это за его слабость и попытается напасть? Вот дерьмо.
- Кэтрин, прости, но когда она начала говорить об их прошлом, – я тяжело вздохнула, ощущая, как обжигающий огонь ревности снова начинает накатывать на меня. – Единственным моим желанием было защитить то, что принадлежит мне. Я буквально видела в своей голове, как вонзаю ногти в её лицо и вырываю эти идеальные белокурые патлы…
Вампирша рассмеялась, громко и звонко, а в следующий же миг она сидела рядом со мной среди подушек, осторожно поглаживая меня по голой спине и плечам. В любой другой момент я бы отстранилась, зная бисексуальные взгляды подруги, но сейчас я просто не могла думать ещё и об этом. К тому же в её движениях не было ничего более, кроме обычной дружеской поддержки.
- То есть, – с выражением триумфа на лице, выдохнула она, – Ты понимаешь, что это был всего лишь всплеск ревности?
Я кивнула, не доверяя собственному голосу.
- Да, но это была не просто ревность, – покачала я головой, со страхом заглядывая в глаза вампирши. – Единственной мыслью в моей голове были слова «Он мой», а это не нормально. Я никогда не была собственницей, Кэтрин!
Она мягко мне улыбнулась, увлекая в свои объятья. Я позволила ей прижать меня к себе, как маленького ребенка, требующего утешения. Слишком обиженной и злой я была, чтобы так просто выкинуть эти чувства из головы.
- Мы все собственники, Ева. Просто раньше рядом с Колином ты не видела никого, кто бы ему симпатизировал, или с кем бы он позволил себе переступить грань дозволенного с тех пор, как вы связали себя, но раньше он никогда не был евнухом. – Дразнящая улыбка расплылась на её лице. – Поверь мне, Ева, ещё ни разу за свои годы я не видела его таким… хмм… семейным, что ли. Он относиться к тебе, как к величайшей в мире драгоценности, но ты должна понимать, что наш мир не так уж прост. У него есть много обязанностей и правил поведения, не позволяющих ему демонстрировать свои чувства так явно, как ты привыкла видеть в нем, когда никого чужого рядом нет. Это я знаю, на что Колин готов пойти ради твоей безопасности, но опасно, чтобы об этом знали посторонние. Они могут воспользоваться этим.
Я глубоко вздохнула, слушая её. Кто, как ни она, знала шерифа так хорошо, как никогда не светит узнать мне. Ей он, наверняка, рассказывает все свои тайны и секреты, которые скрывает от меня.
- Просто это оказалось слишком неожиданным чувством, – смутившись, я повернула голову в сторону, не позволяя Кэтрин увидеть выражение моего лица. – Я не ожидала, что так среагирую.
- Ты любишь его? – так же тихо и осторожно спросила вампирша, продолжая удерживать меня в своих руках.
Я задумалась над этим, впервые за весь вечер. Были ли это мои чувства или обычный страх потерять твердую почву под ногами? Поскольку врать Кэтрин я не любила, решила говорить искренне.
- Иногда мне кажется, что ближе и роднее его в моем мире больше никого не осталось, но потом он делает что-то такое, что отталкивает меня.
- Он хочет, чтобы ты не поддавалась узам крови и не идеализировала его, а принимала таким, какой он есть, – объяснила вампирша. – Мы дорожим своими людьми, стараясь создать вокруг них идеальным мир, чтобы они держались и зависели от нас. Он не хочет создавать вокруг тебя иллюзию золотой клетки.
Я выпрямилась, вырываясь из оков её рук, встала на ноги, слегка качнувшись на высоченных каблуках, но удержала равновесие. Она наблюдала за мной, не понимая столь резкой смены моего настроения.
- Откуда ты знаешь, что он делает со мной? Это что, тоже его план? Привязать меня к себе, как пытался в свое время привязать Адам? – мой голос скрипел от злости, почти так же сильно, как ярко горели от гнева глаза.
Кэтрин, казалось, не знала, что на это ответить, поэтому несколько секунд просто открывала и закрывала рот, затем её глаза загорелись ответным гневом, а клыки немного удлинились, доказывая степень её злости.
- Ах, ты маленькая дрянь! – зашипела она, прищурившись, но осталась сидеть на кровати, видимо, не доверяя себя. – Ты продолжаешь обвинять Колина не пойми в чем, когда он столько для тебя сделал. Он впустил тебя в свой дом, дал кров над головой и безопасность, а ты строишь из себя жертву, делая ему больно каждый раз, когда отталкиваешь, придумав для себя новую отговорку. Если ты не хочешь быть с ним, так и скажи! Не нужно выискивать для себя ходы к отступлению!
Меня начало трясти от несправедливости её слов.
- Да кто ты какая, чтобы судить меня? – закричала я, для уверенности топнув ногой. Не знаю, зачем я сделала это, но смотрелось, наверное, очень эффектно со стороны. – На моем месте любая бы пошла в полицию и сообщила о том, что произошло, но я доверила вам со всем разобраться.
- И что? Мы должны составлять тебе оды благодарности? Да если бы ты хоть рот раскрыла, нам бы пришлось убить тебя! – сверкнула она клыками, но я уже была слишком зла, чтобы бояться. – А ты даже не можешь нормально объяснить ему, почему не хочешь лечь с ним постель, но позволяешь себе устраивать сцены ревности.
- Как я могу лечь в одну постель с убийцей единственного мужчины, которого я в своей жизни любила? – заорала я, но тут же замерла, понимая, что только что сказала. Глаза Кэтрин расширились, а из уст вырвалось что-то, отдаленно напоминающее «О, мой Бог». Но хуже было то, что на пороге своей собственной спальни, в проеме широких резных дверей стоял Колин, и выражение его лица было таким скорбным, что я сама себе пожелала смерти.
- Выйди, – только и сказал шериф, но тон его голоса говорил о том, что он не стерпит возражения. Кэт пререкаться и не собиралась, будучи все ещё в состоянии шока, если такой у вампиров имеется, от моих слов; она быстро и молча выскользнула за дверь. Ох, как же и мне хотелось также выскользнуть за дверь или провалиться сквозь землю, но Госпожа Удача сегодня явно была не на моей стороне, поэтому я просто осталась стоять на том месте, где позволила себе сказать больше, чем должна была, и смотреть, как вампир медленным шагом прошелся к кровати и сел на самый краешек, прямо передо мной. Я думала, что сейчас сгорю от смущения, но этого не случилось. Мое сердце колотилось в груди загнанной птичкой, пытаясь найти себе выход наружу, ладони вспотели, а ноги начали дрожать. Я не знала что сказать ему, но понимала, что он просто так не оставит этой темы, поэтому приготовила себя к любому исходу сегодняшней ночи.
- Ты винишь меня в его смерти, Ева? – тихим, спокойным голосом, лишенным всяких эмоций, начал вампир, глядя в мои глаза. Он плотно закрылся от меня, не позволяя мне прочувствовать себя, поэтому и не мог ощущать меня. А было бы так прекрасно, если бы просто ощутил то, что я сейчас чувствовала. – Ты заставила меня убить собственное дитя и теперь винишь меня за это?
Я зажмурилась. Не знаю, зачем я это сделала, но это позволило удержать себя от новой истерики. Обхватив руками свои плечи, я подняла взгляд к нему навстречу и решила, что хватит лжи и недомолвок. Он имеет право знать все, что в моей душе. Только так мы сможем преодолеть все трудности.
Я попыталась представить себе, что ему сказать, но слова просто не приходили на ум. Как объяснить парню, что ты до сих пор любишь своего бывшего, совершившего такие ужасные поступки и принесшего тебе столько боли, что ненавидишь его убийцу за то, что он отнял у тебя это ублюдка. Как объяснить ему, что ты продолжаешь любить его так же горячо, как и ненавидишь?
- Колин, – осторожно начала я, пытаясь полностью контролировать свой голос. – Ты не должен был никогда узнать об этом, но не по той причине, что я хотела бы скрыть это от тебя, опасаясь твоего гнева. Нет. Все дело в том, что я ненавижу саму себя за то, что чувствую, когда вспоминаю об Адаме.
Я вздрогнула, когда произнесла его имя. Слишком мало времени прошло с тех пор, как Колин принес мне его голову в подарочной коробке, чтобы называть имя, которое я так старательно избегаю произносить.
- Ты любишь его? Даже после всего того, что он сделал тебе? – выплюнул вампир, глядя на меня взглядом полным боли и гнева.
- Одна часть меня продолжает оправдывать его и любить. Это правда, – созналась я, думая, что моя искренность поможет ему не убить меня на месте. – Эта часть все ещё вздрагивает, когда кто-то произносит его имя и оплакивает его смерть.
Вампир опустил взгляд на свои руки. Мне даже подумать было больно, что он просто не хочет видеть меня, поэтому я просто стояла перед ним, как провинившийся ребенок, которого отчитывают родители. Вот только я уже не была ребенком, да и не за разбитую кружку сейчас получала нагоняев.
- И эта половина ненавидит меня, – утвердительно произнес вампир, растягивая слова. – Эта половина считает, что я отнял у тебя твоего любимого, поэтому не позволяет тебе довериться мне. Не позволяет разрешить мне любить тебя.
Я не знала, что ему ответить, потому что каждое его слово подходило под определение «в яблочко». Пусть слишком резко и бесчувственно, но все равно – точно в цель. Неужели я такое чудовище?
- Ева, – начал Колин, и собственное имя ударило меня, словно лезвие, – мы с Мари заключили сделку, по которой Даниэль будет твоим дневным стражем, так как безопасностью дома занимается Кристиан. Единственное, о чем я хочу попросить тебя – не сближайся с ним. Не знаю, имею ли я теперь на это право или нет, – вздохнул он, хмурясь, но все ещё смотря куда угодно, но не на меня, – Но это может сильно навредить нам обоим.
Я хотела возразить, уверить, что никогда бы не стала сближаться с Даниэлем, но он не дал мне шанса, слегка качнув головой в знак того, что ничего не хочет слушать. Я подчинилась, боясь сделать хуже.
- Я не изгоняю тебя, потому как разрывать кровные узы сейчас слишком небезопасно для нас обоих, но попрошу тебя уйти и оставить меня на эту ночь. Мне нужно многое обдумать.
Слезы подступили к самому горлу, сдавливая его и причиняя боль. Больше всего на свете мне хотелось прижаться к нему всем телом, обнимать, целовать, и молить о прощении, но то ли гордость, то ли понимание, что сказанные мною слова действительно правдивы и искренни, заставили меня махнуть головой и развернуться к двери. Дрожащей рукой я схватила любимую куртку, подаренную Колином, и открыла дверь.
- Ты сейчас зол на меня, и я тебя не виню, – прошептала я, зная, что он все равно услышит. – Но ты должен знать, что даже с Адамом мне никогда не было так спокойно и тепло, как рядом с тобой. Ты мой единственный и то, что я сказала тебе вчера – правда.
Не дожидаясь его ответа, я выскочила в узкий коридор и побежала вперед, не оглядываясь. Слезы солеными потоками стекали по моим щекам, глаза горели, а ком, обосновавшийся в моем горле несколькими минутами ранее, давил так, что трудно было дышать. Я бежала вперед, не обращая внимания ни на кого, стараясь быстрее выбраться отсюда.
- Ева, - послышался голос за моей спиной, но я не остановилась. Я продолжила бежать, пока кто-то не схватил меня за руку и резко не развернул к себе. – Ева, что случилось?
Серо-голубые, немного испуганные глаза Даниэля следили за выражением моего лица, за влажными линиями, оставленными слезами на моих щеках. Я случайно передала ему нашу ссору с Колином прежде, чем смогла понять, что делаю. Он разделил со мной мою боль и мои слезы.
- Черт, – закричала я, вырывая свою руку, – не прикасайся ко мне!
- Ева, – позвал он, поднимая обе руки вверх, как бы говоря мне, что опасности он не представляет. – Позволь мне пойти с тобой, куда бы ты ни шла. Я дал слово Мари, что буду оберегать тебя, а сейчас ты слишком встревожена, чтобы оказаться одной.
Я подняла к нему лицо, позволяя нам встретиться взглядами. Больше не было того вихря сил, не было никаких желаний. Будто меня высосали досуха, забрали все эмоции. В последний раз я такое чувствовала, когда отмывала свой дом от родительской крови.
- Пожалуйста, – одними губами произнес он, специально держа руки перед собой и меня не касаясь.
- Идем, – согласилась я только потому, что понимала – он так просто от меня не отстанет, а выяснять отношения сейчас я больше не хотела. Только не сегодня и не в этом доме. Не в его доме, откуда меня минутой назад попросили уйти.
Не дожидаясь парня, я развернулась на своих высоких каблуках и последовала к коридору, ведущему к широкой лестнице вверх. Все мое естество хотело сорваться на бег, но гордость не позволяла. Даже смешно, что в такой сложной и отвратительной ситуации, когда я сделала больно единственному существу, кто не бросил меня и продолжал заботиться и защищать, моя гордость имеет наглость высовываться.
Даниэль шел за мной следом, держась достаточно близко, чтобы иметь возможность быстро среагировать, если я вдруг решу совершить какую-нибудь глупость. Свернув налево и оказавшись в светлом коридоре служебных помещений клуба, я быстрым шагом устремилась к заднему ходу, который использовали работники сего прекрасного места.
- Мисс МакКалистер, – улыбнулся вампир Том, работавший у Колина кем-то вроде смеси охранника и вышибалы, которого поставили на заднюю дверь после того, как ею однажды воспользовался человек плохого вампира, желавшего всем нам смерти, и никто его не остановил.
Обычно я более вежлива, поэтому мой молчаливый кивок в его сторону показался высокому шкафообразному вампиру, ладони которого больше чем вся моя голова, чем-то странным.
- Что-то случилось? Вас кто-то посмел обидеть? – прорычал он, готовый встать на защиту моей чести.
Том был младенцем в вампирском понимании, поэтому все его эмоции еще не пришли в норму и были слишком усилены. Все должно было устаканиться в течение следующих двух-трех месяцев, но пока он был немного не в себе, когда начинал злиться, и мог кому-то навредить.
- Все хорошо, Том, – натянуто улыбнулась я, стараясь скрыть все свои эмоции, чтобы успокоить его. – Просто сегодня я буду ночевать в своем доме, уроков много задали.
Он мне явно не поверил, так как продолжил разглядывать меня с серьезным, обеспокоенным выражением на лице.
- Вы мне врете, мисс, но я на вас не в обиде, – покачал головой вампир, переводя взгляд на Даниэля, молча стоящего за моей спиной. – Вы уверенны, что с вами все будет хорошо. Ночь на дворе…
Я была искренне поражена обеспокоенностью вампира о моей безопасности. Никогда бы раньше не подумала, что до меня есть кому-то дело в этом доме, кроме Колина и, возможно, ещё и Кэтрин. Хотя, зная теперь её истинные мысли обо мне, я была в этом не так уверенна. Даниэль вышел вперед и встал передо мной, скрывая меня за свою спину.
- Я позабочусь о ней, – ровным, почти ничего не выражающим тоном произнес парень, глядя в глаза вампиру. Похоже, его связь с Мари защищала его от вампирских чар так же, как меня защищал мой крест. Интересно.
Том ещё несколько секунд глядел в серо-голубые глаза Даниэля, затем отошел в сторону и пропустил нас, позволяя выйти на свежий воздух. Холодный ветер тут же набросился на нас, заставляя меня вздрогнуть и глубже закутаться в куртку. Зима бушевала, снег продолжал падать огромными хлопьями с серого неба, освещенного тысячью тусклых звезд и набирающей массу луной. Я остановилась на пороге, наблюдая за небом. Какая же все-таки странная штука жизнь! Ещё несколько месяцев назад я думала, что моя пижама в широком шкафу шерифа – это просто ужас наяву, а теперь мне больно и обидно, что он меня прогнал. Пуская всего на одну ночь, но он выгнал меня из дома, который я уже привыкла считать своим.
- Тебе есть куда пойти или поищем мотель? – осторожно поинтересовался Даниэль, стоя на нижней ступени.
- Да, у меня дом, – пустым голосом произнесла я, стараясь скрыть панику, подступившую к самому горлу и давящую на меня.
- Я на машине, – кивнул парень в сторону черного мустанга. Я не стала ничего ему отвечать, просто пошла в сторону машины, все ещё изо всех сил кусая губы, пытаясь физической болью заглушить душевную и не разреветься. Только не так, не здесь.