Италия, Вольтерра, 16 июля 2015 года
Огромный овальный зал поражал своей мрачной торжественностью. Высокие сводчатые потолки с искусной лепкой, массивные колонны, узкие вытянутые окна с темными стеклами, идеально ровный каменный пол, выложенный мозаикой из маленьких цветных камешков. В глубине зала, на возвышении, были установлены три трона, на двоих из которых восседали мужчины в длинных черных мантиях. Волтури – древние вампиры, правители сильнейшей расы на земле. Эдик видел их портреты в доме у отца, и без труда догадался, что вампир со скучающим выражением лица и с длинными белоснежными волосами – Кайус Волтури, а угрюмый черноволосый мужчина постарше – его брат, Маркус.
Средний трон был пуст, его хозяина Эдик заметил у окна, отбрасывающего на каменный пол зала узкую полоску приглушенного дневного света. Третий правитель, Аро Волтури стоял вполоборота к дверям, скрестив руки на груди, и никак не выказывал своего интереса к посетителям.
Пока Эдик с Джаспером и сопровождающий их Феликс преодолевали расстояние до возвышения, их шаги гулким эхом разносились по мрачному залу. Остановившись на предусмотренной этикетом дистанции, почтительно склонились перед владыками вампирского мира.
В зале повисло напряженное молчание, очевидно, все ждали, что разговор начнет Аро. Но тот не проявлял инициативы, лишь задумчиво теребил массивный золотой перстень, символ власти. Насколько Эдик знал, такие перстни были у всех членов правящей династии. Он видел такой у Джейн, огромный перстень с вплетенными в узор инициалами J и V странно смотрелся на тонком детском пальчике этой прожженной стервы с внешностью ангела. При воспоминании о ней Эдик невольно поморщился, ее умению отравлять жизнь другим могут позавидовать даже самые отпетые негодяи.
– Эдвард Каллен, как я понимаю? – сухо поинтересовался у него Маркус.
Эдик слегка кивнул, подтверждая его слова, все еще не понимая, почему его скромная персона заинтересовала сильнейших мира сего. Но спрашивать не решился, терпеливо ожидая, когда ему что-нибудь объяснят.
– Твоя жена убила Джейн Волтури, – голос Маркуса лишен каких-либо эмоций, как будто он говорил о чем-то, всем доподлинно известном.
А вот Эдик после такого заявления ошеломленно замер. Наверное, если бы сейчас земля разверзлась под его ногами, он бы поразился куда меньше, чем тому, что только что услышал. Джейн Волтури убита, так вот почему замок в трауре. В этом извести не было ничего удивительно, наверняка разделаться с дочерью Аро мечтала половина вампирского мира. Он бы и сам с огромным удовольствием свернул ей шею. Но то, что это сделала Белла… да, она ненавидела Джейн, и как-то даже вцепилась в волосы этой белобрысой сучке, он тогда их еле разнял, но…
– Изабелла никого не убивала, – возмущенно выдохнул он.
Но лишь слабая усмешка тронула тонкие губы древнего вампира.
– А разве ты не давал жене повода для ревности? – на этот раз голос Маркуса был полон неприкрытого гнева, – разве у тебя не было близких отношений с Джейн Волтури?
Он даже задохнулся от несправедливости этого обвинения. И уже собрался выразить свое возмущение вслух, но вовремя вспомнил про стоящего у окна Аро. Не мог же он в присутствии убитого горем отца говорить, что это она ему проходу не давала! Даже своей смертью эта гадина сумела испортить жизнь другим.
– У меня не было никаких отношений с Джейн Волтури, – твердо возразил Эдик.
На что Маркус картинно развел руками, а Кайус вообще никак не прореагировал, на его лице по-прежнему было скучающее выражение. Эдик заметил, как Аро сжал руку в кулак, но так и не проронил ни слова.
– Изабеллу подставили, – выступил вперед Джаспер, – я докажу, что она невиновна.
Маркус демонстративно прикрыл лицо рукой, показывая, что не намерен даже слушать никаких оправданий.
– Это все только слова, –– холодно кинул молчавший до этого момента Кайус. – Факты свидетельствуют об обратном. Если Каллены не выдадут Изабеллу Свон и ее ребенка, Эдвард Каллен будет казнен.
Эдик даже не нашелся, что сказать в ответ на свой приговор, для него все происходящее казалось каким-то дурным сном. Очень захотелось проснуться дома, в своей кровати, ощутить, как к боку льнет обнаженная Белла, а за стеной, в детской, тихо посапывает Бетти. Но мрачные своды зала и древние вампиры, не сводящие с него обвиняющих взглядов, безжалостно развеяли возникшую в голове иллюзию. На мгновение даже стало страшно, но не потому, что предстоит умереть, а потому, что он больше никогда не увидит любимую, не обнимет дочь.
Но Джаспер так просто сдаваться не собирался.
– Мистер Волтури, – брат повернулся в сторону Аро, обращаясь лично к нему, – вы же не хотите наказать невиновных? Хотите знать правду? Я уверен, что мотивы этого преступления гораздо глубже банальной ревности, их следует искать здесь, в этом замке. Дайте мне время, и я найду настоящего убийцу вашей дочери.
Джаспер говорил почтительно, и в то же время голос звучал твердо и убедительно, передавая присутствующим его уверенность в собственной правоте. Только не всем пришлось по душе его довольно смелое заявление.
– Да как ты смеешь, щенок! – взвился со своего места Маркус.
Но был остановлен резким взмахом руки Аро.
– Две недели, – глухо произнес владыка, так и оставаясь стоять вполоборота к присутствующим, – я даю тебе ровно две недели. И только из уважения к твоему отцу. Он, – Аро кивнул в сторону Эдика, – останется в замке.
На этом аудиенция была окончена. Древние вампиры удалились через небольшую дверь, расположенную в конце тронного зала. Замыкающий их величественное шествие Маркус в последний момент оглянулся, награждая молодых сплитов полным презрения взглядом, от которого мурашки пробежали по коже.
– Держись, – похлопал его по плечу Джаспер, – я обо всем позабочусь.

Эдику выделили просторную комнату, выходящую узкими продолговатыми окнами во внутренний двор замка, где был разбит небольшой парк.
– Скажи спасибо, что тебя не закрыли в подземной темнице, – говорил сопровождающий его Феликс, – Аро слишком уважительно относится к твоему отцу. Но покидать пределы замка ты не можешь, иначе заряд в ошейнике будет незамедлительно приведен в действие. Еда у нас каждую полночь, в зале на нижнем ярусе подземелья, найдешь по запаху.
Представляя, о чем речь, Эдик скривился от отвращения.
– А человеческой еды у вас нет? – поинтересовался он.
– Человеческая, – Феликс произнес это слово с откровенным презрением, – тоже есть. В конце коридора что-то наподобие кухни, только у нас самообслуживание.
Оставшись один, Эдик убедился, что дверь его комнаты открыта, и это вселяло надежду на свободу передвижения по замку. Он никак не мог помочь любимой женщине, не мог защитить Бетти, и эта беспомощность убивала. Но и сидеть сложа руки, покорно ожидая своей участи, он тоже не мог, решив для себя, что постарается найти способ отсюда выбраться.
И как только шаги Феликса стихли, выскользнул в коридор, собираясь исследовать замок.

Канада, окрестности Банфа, 17 июля 2015 года
Изабелла с трудом скрыла свое негодование, когда увидела, кого привез Мейсон. Девушка была очень красивой, высокая, стройная, с темными длинными волосами, но выглядела крайне измучено. Можно даже сказать, изможденно. В ее потухших карих глазах сквозил даже не страх, а немая покорность обстоятельствам, которые сильнее нее. И еще больше Изабеллу испугало то, что Бетти несла на руках человеческого ребенка. Значит, Мейсон даже не собирался скрывать их сущность, что наталкивало на неутешительные выводы.
Страшно было даже представить, с какой целью Мейсону понадобился весь этот цирк. Сразу вспомнилось, как он заставлял ее пить человеческую кровь, и мелькнула мысль, а не в качестве ли еды он привел сюда людей? Насколько она знала, даже Мейсон не трогал человеческих детей, но как-то это не очень успокаивало. А вдруг он хочет приучить Бетти к свежей крови?
Мейсон, сбросив у порога сумки и небрежно представив своих гостей друг другу, сразу же куда-то исчез, она даже не успела выразить ему свое возмущение. Пришлось играть роль гостеприимной хозяйки, разбирать покупки и устраивать Еву и ее дочь в небольшой комнате рядом со своей, потому что других мест в маленьком доме не было.
А потом она сидела на кровати рядом с дочерью. Переполненная новыми впечатлениями, Бетти долго ворочалась, и все никак не могла заснуть.
– Мам, – пробормотала девочка уже в полудреме, – а когда папа за нами приедет?
От этих слов сердце болезненно сжалось, она сама непрерывно думала об Эдике, гадала, где он, знает ли, что с ними происходит. И гнала мысль о том, что с любимым что-то случилось, потому что он бы точно не допустил, чтобы Карлайл отдал его жену и дочь Мейсону.
– Скоро, милая, – Изабелла провела рукой по головке Бетти, убирая со лба непослушные, как и у отца, локоны, – очень скоро.
Дождавшись, пока дыхание дочери выровняется, и убедившись, что все заснули, она тихо выскользнула из дома, спрыгнув с балкона второго этажа. Принюхалась, определяя, куда направился Мейсон. Пошла по запаху, ведущему в небольшой проход между скалами, а потом вверх, по склону горы, внимательно вглядываюсь в темные громады скал. И вскоре заметила его силуэт, он стоял, прислонившись спиной к камню, сливаясь с ним, подставляя лицо рассеянному лунному свету.
Мейсон никак не среагировал на ее приближение, даже глаз не открыл, и она остановилась метрах в пяти, возмущенно дыша и нетерпеливо раскидывая ногой мелкие камешки.
– Ты что-то хотела, Изабелла? – неохотно поинтересовался он, так и не удостоив ее взглядом.
– Какого черта ты привез сюда человека? – поинтересовалась она, даже не пытаясь скрыть собственного раздражения, – еще и маленького ребенка?
Он ответил не сразу, она уже сжимала кулачки от распиравшей ее ярости.
– А в чем проблема? – все так же лениво спросил он, сделав небрежный взмах рукой, словно отмахивался от надоедливой мухи.
– В тебе, Эдвард, – она шагнула вперед, в порыве гнева забывая, как опасно к нему приближаться, – ты собрался убить их на глазах у Бетти?
Вампир рывком оторвался от камня, настолько резко, что она невольно попятилась назад, с ужасом наблюдая, как он быстро изменяется в лице, из расслабленного хищника превращаясь в готового к прыжку зверя.
– Ева – моя женщина, – жестко ответил, прожигая ее злым колючим взглядом, – и я могу быть с ней, где захочу и когда захочу, не спрашивая у тебя на то разрешения.
Изабелла еще отступила, упираясь спиной в скалу, уже в полной мере осознавая, как глупо было искать его общества ночью.
– Ева знает, кто ты? – ей с трудом удалось скрыть невольную дрожь в голосе.
– Нет, – вкрадчиво ответил он, – я помню законы. И тебе следует молчать.
– Но ты же не сможешь скрывать от нее свою сущность, – не сдавалась она, – и Бетти может не сдержаться, она еще слишком мала.
Еще одно его неуловимое движение, и вот он уже нависает, опираясь рукой о камень над ее головой. Она еще сильнее вжалась в скалу, проклиная себя за несдержанность, за то, что своим поведением спровоцировала хищника. Уже почти физически ощущая, как его взгляд сосредоточился на ее губах, невольно их облизнула.
Внимательно наблюдая за ней, он недобро усмехнулся и стал медленно наклоняться, явно собираясь их коснуться. Время словно остановилось, замерло, превращая секунды в томительную бесконечность ожидания, когда расстояние между ними сократится, и она снова почувствует такой знакомый холод его властного поцелуя.
Изабелла не выдержала, выставила вперед руки, упираясь ему в грудь, хоть и понимала, что таким образом не сможет его остановить.
– Ты можешь предложить что-то взамен? – с сарказмом переспросил он, делая шаг вперед, слегка прижимаясь к ней сильным телом, давая ощутить, как возбужден ее близостью.
– Мне нечего тебе предложить, – зло отрезала она, с вызовом глядя в черные чуть прищуренные глаза.
Еще несколько бесконечных секунд они сверлили друг друга взглядами, словно играли в гляделки, упрямо не желая друг другу уступать.
– Тогда иди спать, Изабелла, – вдруг тихо сказал он, чуть отстраняясь, ровно настолько, чтобы она могла выбраться из плена его рук.
Изабелла с удивлением отметила усталость, даже некоторую надломленность в его глухом голосе. Но анализировать его странное поведение было некогда, воспользовавшись моментом, ловко выскользнула из-под его руки. Он не стал ее останавливать, когда она побежала в сторону дома, и сколько не прислушивалась, не могла понять, преследует он ее или нет.
В эту ночь она еще долго не могла уснуть, все думала об его странностях. Изабелла не понимала, что он хочет, и это пугало. Если ему нужна она, он бы вполне мог получить от нее все, применив силу. Но Мейсон вел свою, одному ему понятную игру, последствия которой было невозможно предугадать.

Утром Ева хлопотала на кухне, наблюдая через большое, во всю стену окно, как дети играют возле ручья. Точнее сказать, она глаз не сводила с Бетти, подмечая все новые и новые особенности девочки. Как та легко сдвигает внушительные камни, как свободно взмывает в воздух, перепрыгивая такие расстояния, что любой легкоатлет бы ей позавидовал.
– Доброе утро, – услышала она сухой голос у себя за спиной.
Повернувшись, увидела Изабеллу. Осторожно кивнула, не отрываясь от нарезания салата. На чужой кухне, под пристальным посторонним взглядом она чувствовала себя неуютно. В руках невольно появилась дрожь, в результате чего поранила ножом палец, несильно, но на порезе проступила ярко-алая полоска крови.
Тихо ахнув, Ева сунула порезанный палец в рот, надеясь слюной остановить кровь, и встретилась с напряженным взглядом Изабеллы. Она готова была поспорить, что у той при виде крови странно загорелись глаза, и девушка даже перестала дышать.
– Давай я порежу, – вдруг предложила Изабелла.
Удивленная таким вниманием, Ева уступила ей место, отходя в сторону от разделочного стола. И с ужасом наблюдала, как яростно и с какой скоростью новая знакомая принялась рубить зелень.
Заметив ее внимательный взгляд, Изабелла еще больше нахмурилась, взяла себя в руки, и теперь ее движения были вполне обычны.
Достав со стойки еще один нож, Ева встала рядом и начала нарезать овощи, продолжая исподтишка наблюдать за своей соседкой. Судя по всему, эта девушка была такой же жертвой, как и сама Ева, и не испытывала особой радости от пребывания в этом прекрасном уголке дикой природы.
И еще Ева видела в ней что-то хищное, неуловимо напоминающее ей Эдварда. Нет, это было не внешнее сходство, черты лица были совершенно разными, да и Эдвард был бледный как смерть, а кожа девушки казалось слегка бледной, но вполне обычной. Схожесть заключалась в грациозной плавности движений, в чуть прищуренном внимательном взгляде, в умении так быстро перемещаться с места на место, что Ева не успевала уследить.
Углубившись в свои невеселые мысли, она вздрогнула, когда ощутила спиной крепкое мужское тело, и почти сразу же мягкое касание прохладных губ на шее.
– Доброе утро, – нож чуть не выпал из рук, когда раздался полный нежности голос Эдварда.
А когда увидела перед глазами небольшой букетик голубых горных цветов, вообще потеряла дар речи. Эдвард нарвал для нее цветы?
– Как спалось? – он продолжал покрывать уже более настойчивыми поцелуями ее шею, скользя пальцами по животу, проникая под свитер.
Ответить она так и не смогла, комок застрял в горле. А он развернул ее в объятиях, поворачивая к себе лицом, и припал к губам нежным поцелуем. Он, конечно, иногда бывал с ней нежным, но чтобы так….
– Прогуляемся? – тихо шепнул, слегка потершись кончиком носа об ее щеку.
– Я собиралась покормить детей, – невнятно пролепетала она, окончательно сбитая с толку таким его странным поведением.
– А за детьми Изабелла присмотрит, – он повернулся к наблюдавшей за ними девушке, – ведь правда, Изабелла?
Ева видела, какой ненавистью сверкнули шоколадные глаза. Они оба смотрели друг на друга так, что казалось, еще мгновение, и все вокруг вспыхнет, подожженное их взаимной неприязнью. Даже не по себе стало, что же между этими двумя такое происходит, что вызывает такое яростное противостояние. Но Ева определенно чувствовала себя сейчас лишней на этой кухне, хотелось сквозь землю провалиться, только бы не стать свидетелем надвигающейся бури.
Изабелла первой прервала этот безмолвный поединок взглядами. Презрительно поджав губы, в сердцах швырнула свой нож на стол и быстро вышла из кухни. Эдвард проводил ее долгим, полным затаенного коварства взглядом.
– Вот видишь, она согласна, – хищно улыбнулся он Еве, и от этой улыбки мурашки поползли по коже.
И когда снова прильнул к ее губам с поцелуем, в нем уже не было никакой нежности, лишь привычный властный напор. А она все еще сжимала в руке нож, ловля себя на мысли, что если сейчас, пока он увлечен поцелуем, вонзить лезвие в спину, то может быть, навсегда избавится от своих страхов.
Невпопад отвечая на поцелуй, даже приподняла руку, занося нож, направляя острие под ребра своему мучителю. Но смелости нанести удар так и не хватило, это оказалось не так просто, убить человека. Хотя, скорей всего, он вовсе не человек, но все равно рука предательски дрогнула, не желая подчиняться разуму.
– Ева, положи нож на стол, – прервав поцелуй, вдруг мягко, словно уговаривая неразумного ребенка, проговорил он.
Со страху пальцы сами разжались, и нож выскользнул из ладони, громко ударившись об плитку пола. Она замерла, чувствуя, как сердце бешено бьется в груди, с ужасом ожидая, что он сейчас с ней сделает.
– Вот и молодец, – неожиданно спокойно похвалил ее Эдвард, еще крепче прижимая к себе.– Ты можешь пораниться, а я не переношу вида крови. А теперь мы с тобой прогуляемся.
Не дожидаясь ее ответа, увлек за собой из дома, и как только они оказались снаружи, легко подхватил на руки. А дальше случилось что-то странное, скалы замелькали вокруг с невозможной скоростью, к горлу подступил удушливый комок тошноты, и сознание провалилось в спасительную темноту забытья.

– Ева, ты слышишь меня? – донесся до нее раздраженный голос.
Она с трудом разлепила глаза, встречаясь с холодным взглядом черных глаз. И пораженно ахнула. Его лицо поблескивало разноцветными искорками, словно кожа преломляла солнечный свет, превращая его в радугу. Сначала Ева подумала, что ей это все кажется, что это последствия кратковременного обморока. Но круги перед глазами постепенно рассеивались, а кожа продолжала играть и переливаться, словно купаясь в лучах яркого света.
Она крепко зажмурила глаза, и снова их открыла, но ничего не изменилось. Эдвард замер над ней, снисходительно ожидая, пока она привыкнет к его новому образу. И не только лицо светилось, шея, руки, все видимые участки кожи сверкали и переливались, сводя ее с ума.
– Кто ты? – спросила она дрожащим голосом, инстинктивно отползая в сторону.
– Тебе лучше этого не знать, – недобро улыбнулся он, – но если хочешь жить, просто делай то, что я тебе говорю.
Не сводя с нее насмешливого взгляда, стал медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке. Обнажающаяся кожа так же играла на солнце, как и остальная, он был красив, красив такой демонической красотой, что она невольно залюбовалась им, на время забывая о своем страхе.
– Коснись меня, Ева, – голос звучал низко, словно обволакивая ее, гипнотизируя волю.
С трудом оторвавшись от земли, на ватных ногах она приблизилась к нему, и рука поднялась, очерчивая твердые бугорки каменных мышц. Снисходительно улыбнувшись ее неловкой ласке, Эдвард чуть надавил ей на плечи, заставляя опуститься на колени.
– Умница, – похвалил, ласково потрепав ладонью скулу, – а теперь доставь мне удовольствие.
Руки мимо воли потянулись к застежке на его джинсах, пальцы плохо гнулись, но все-таки расстегивали молнию. Тем временем прохладная рука тяжело опустилась на затылок, притягивая ее голову поближе к паху.
Обнажившаяся плоть светилась, как и все тело, и была прохладной, с приятным ментоловым привкусом свежести. Принимая губами его резкие движения, чувствуя вес его ладони на затылке, она потерялась во времени и в своих ощущениях, как будто все это происходило не с ней, как будто стала героиней какого-то фантастического фильма.
И когда закончила, он помог ей подняться, притянул к себе, и прижал палец к ее губам.
– У тебя такой милый ротик, Ева, – он надавил чуть сильнее, слегка оттягивая нижнюю губу.
Вторая его рука тем временем скользнула под свитер, настойчиво лаская спину. Как обычно, тело отозвалось на его прикосновения, и она уже закрыла глаза, расслабляясь в мужских объятиях, как вдруг он резко стиснул губы двумя пальцами, причиняя боль. Из глаз брызнули слезы, она дернулась, но вторая рука крепко придержала ее за талию, не давая вырваться.
– Ты же не будешь им болтать, верно? – его голос звучал тихо и вкрадчиво, совершенно не соответствуя тому, что он делал, – ты ведь понимаешь, о чем я?
Она послушно замычала, готовая сейчас согласиться с чем угодно, лишь бы унять дикую боль в губах. Эдвард тут же ослабил хватку, и теперь нежно гладил пальцем ее губы, иногда слегка надавливая, разминая затекшие мышцы.
– Так вот, Ева, – как ни в чем ни бывало, продолжил он, – я хочу, чтобы ты мне немного подыграла. Видишь ли, Изабелла и другие мои родственники очень переживают, что я до сих пор не женился. Чтобы их успокоить, мы сделаем вид, что ты моя невеста.
Она слабо понимала, о чем он говорит и зачем это ему нужно, но согласно кивала в ответ.
– Ты ведь не против, правда? – так же обманчиво ласково уточнил он.
– Не против, – эхом повторила она.
– Отлично, – обрадовался он, – тогда прямо сейчас и прорепетируем.
А дальше его руки уложили ее на траву, и он заставил ее забыть обо всех своих страхах, в очередной раз погружая в пучину смешанного с болью удовольствия.

---

Огромное спасибо моим помощницам Инге dasik и Маше Gilli за помощь в редактировании и идейную поддержку.

Жду ваших комментариев на ФОРУМЕ!