«Любовь» рифмуется с «кровь» mp3

Я совершила еще пять абсолютно бесполезных вылазок во фьорды, прежде чем поняла, в чем дело. После каждой из них с ужасающим постоянством на моем подоконнике появлялась роза. Это был он. Винсент Ларс. Вампир-убийца. Это он разогнал либо уничтожил всю дичь в округе, лишив меня пищи.

Прошло уже больше четырех недель с тех пор, как я убила тех несчастных овец. Я пыталась есть человеческую еду: отчаянно заталкивала в себя плохо прожаренное мясо в кафе, глотала молоко, едва сдерживая спазмы в горле. Но с каждым днем жажда становилась все мучительнее, а пища вызывала все большее отвращение.

Последняя попытка поохотиться отняла у меня оставшиеся силы. Внезапное потепление сделало снег рыхлым и мокрым, камни, торчащие из-под снежного покрова, обледенели и стали скользкими. Куртка быстро намокла от влажного ветра и стылой мороси, я несколько раз упала и больно ударилась коленом о булыжник.

Я плелась, прихрамывая, иногда проваливаясь по колено, голова кружилась все сильнее, и даже запах собственной крови сводил меня с ума. У меня едва хватило сил добраться до общежития. Поднимаясь по ступенькам, я сдерживала дрожь в ногах и молилась, чтобы мне никто не встретился по пути.

С пятой попытки попав ключом в замочную скважину, я стянула куртку, которая так и осталась валяться на полу, доползла до кровати и свернулась калачиком, прижав подбородок к коленям. Меня трясло мелкой дрожью, зубы стучали, в глазах плясали разноцветные блики. Я чувствовала себя хуже, чем тогда, на автовокзале в Хёнефоссе.

Запиликал телефон, взорвав мою голову новым всполохом боли. Судя по мелодии, это был Мартин. Двигаться было трудно, но если я не отвечу, он немедленно примчится и вышибет дверь. А его видеть мне было категорически нельзя. Вернее, не видеть – чуять. Его запах точно сломает меня.

- Да? – горло внутри было словно сожжено кислотой. Выступили слезы, в глазах потемнело.

- Лилу?! – ну что за привычка так орать в трубку? Каждый звук – маленький фонтанчик боли в голове.

- Мартин, не смей ко мне приходить! – слова, как тягучая смола, не хотят отклеиваться от языка. – Я заболела, и это, кажется, что-то очень заразное!

- Я надену маску! – ну конечно, разве его остановит опасность заразиться? Даже скажи я, что у меня лихорадка Эбола, это его не убедит остаться.

- Нет. Просто послушай меня. Не приходи. Это правда опасно, поверь мне.

- Лилу… - канючил Мартин.

- Ты можешь хоть раз сделать так, как я прошу! – прошипела я отчаянно.

Мой друг бросил трубку. Мне осталось гадать: либо он обиделся и тогда в безопасности, либо, как всегда, поступит по-своему и тогда нам несдобровать.

Я натянула одеяло по самые уши, пытаясь согреться. Пальцы на руках и ногах стали неметь, дрожь сотрясала меня все сильнее, по спине стекал противный холодный пот. Я проваливалась в зыбкую ледяную пустоту, из которой меня вырвал стук в дверь.

Черт! Он все-таки пришел. Ну почему он такой упрямый? Я панически сжалась в комок, мне ужасно хотелось раствориться в воздухе, стать невидимкой.

- Лилу, – голос Мартина дрожал от обиды и тревоги, - если ты не откроешь, я позову Кранк!

Стиснув до скрежета зубы, шипя и морщась от боли, я встала и сделала несколько шагов к двери. Голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота.

Я открыла дверь и, стараясь не дышать, вернулась к кровати. Накрывшись одеялом с головой, постаралась вдыхать через толстую ткань.

Бесполезно. Огонь в горле стал просто нестерпимым, будто там работала шлифовальная машинка, сдирая ткань и оставляя кровоточащие раны. Запах Мартина пробирался в мой мозг, плавя его, в ушах слышался стук его сердца. Я вцепилась в металлическую рамку кровати, чтобы не рвануться к нему.

Он что-то возмущенно мне говорил, но сквозь шум его крови я не разбирала слов. Уловила лишь часть фразы:

- …молока?

Сглотнув слюну и зашипев от боли, я сообразила, о чем он, и кивнула. Да, Мартин, да! Иди… куда угодно! Или я…

Мой друг вышел, и как только за ним закрылась дверь, мне стало чуть легче.

Но он вернется, и тогда я не знаю, что будет. Меня охватила ярость. «Ларс, будь ты проклят!» Кажется, я прохрипела это вслух.

- Не злись, принцесса, – мелодичный голос заставил меня вздрогнуть всем телом. – Позволь тебе помочь.

- Убирайся! - рявкнула я и чуть не потеряла сознания от скрутившей мой желудок боли. Кровь. Пахло кровью.

Я повернула голову, стараясь делать это медленно, чтобы висевший внутри камень с острыми гранями не стучал о стенки черепа.

На подоконнике сидел Ларс. Я впервые смогла рассмотреть его. Солнце уже зашло, но сумерки еще не превратились в темноту. Сквозь поволоку я разглядела ярко-рыжие с медным оттенком волосы, бледное узкое лицо, усыпанное конопушками. И ярко-алые глаза… Он совсем недавно утолял жажду.

Манящий, сводящий с ума запах исходил из бумажного пакета из-под молока. Там точно была человеческая кровь.

- Бедняжка… Видишь? Ты говорила, что можешь позаботиться о себе! И что я вижу?! Ты просто в ужасном состоянии! Медленно умираешь от жажды. Но я обещал присматривать за тобой. И я пришел!

Ларс внезапно оказался рядом. Запах стал просто нестерпимым: я стиснула зубы так, что они, казалось, начали крошиться.

- Возьми, - вампир вставил в пакет трубочку для коктейля и протянул мне. – Ну же! Пей! Или предпочитаешь дождаться своего дружка и попробовать его на вкус?

Этот довод меня убедил. Я схватила из рук Ларса пакет и с жадностью стала втягивать уже почти остывшую густую солоноватую жидкость.

Кровь была едва теплой, загустевшей и с трудом тянулась через соломинку. Она не давала такого ощущения тепла по всему телу, как свежая. Но это была кровь. С шумом втянув последние капли, я поняла, что ее катастрофически мало.

Я подняла на Ларса глаза. Его лицо выражало сострадание и жалость. Это выражение совершенно не вязалось с ярко-рубиновым огнем безжалостных глаз убийцы.

- Ты все еще голодна, - вампир прошелестел это почти мне на ухо. – Конечно. Остатки моей трапезы очень скудны, но это должно дать тебе сил для охоты. Пойдем!

Он потянул меня за руку к окну.

- Не бойся, моя принцесса, – мелодичный голос обволакивал, звал за собой, - я помогу. Ну же, идем, скорее, пока не вернулся этот мальчишка.

- Нет! – я вырвала свою руку из ледяных пальцев.

Мне стало чуть лучше, но горло еще саднило, и я хрипела, как простуженная.

Ларс снова уселся на подоконник, грациозно закинув ногу на ногу.

- Нет? – он, прищурившись, лукаво улыбнулся. – А знаешь, ты права. Зачем ходить куда-то? Еда сейчас придет сюда сама. Должно быть, ты просто плавишься от желания укусить этого парня, не так ли? Он и правда дивно пахнет. Такой аппетитный!

Я озверела. Собрав в кулак все появившиеся у меня силы, я попыталась вцепиться руками в шею вампира, но тут же отлетела от него как мячик, больно ударившись плечом о шкаф, и растянулась на полу.

- Глупая полукровка! – Ларс презрительно усмехнулся.

Потом он прислушался к шагам в коридоре и втянул носом воздух.

- А вот и он! – торжествующе произнес вампир, недвусмысленно облизнув тонкие губы.

Меня захлестнуло отчаяние.

- Прошу тебя, - прохрипела я умоляюще, – я сделаю все, что ты захочешь! Не трогай его! Оставь его в покое!

Вампир снова оказался рядом со мной и, наклонившись ко мне, поднял мое мокрое от слез лицо, взяв холодными жесткими пальцами за подбородок.

Сощурив ярко-рубиновые глаза, он жестко произнес:

- Хочешь, чтобы этот жалкий мальчишка жил?

Я всхлипнула.

- Будешь делать то, что я скажу.

Я чувствовала себя зверьком, попавшим в смертельную ловушку. Сердце отчаянно колотилось, по лицу текли слезы. Шаги Мартина приближались. Еще секунда – и он войдет, столкнувшись лицом к лицу со своей смертью. Мне нужно было его спасти, я должна была это сделать!

Кивнув, я закипела от бессильной злобы.

Шаги ближе, ближе, вот Мартин взялся за ручку…

- Скажи это вслух, - страшное бледное лицо с горящими глазами совсем близко, холодное дыхание обжигает лицо.

- Я буду делать то, что ты скажешь, – мой голос, хриплый и чужой, прозвучал словно со стороны.

Ледяные губы прикоснулись к моему лбу. Легкое движение воздуха – холодный порыв ветра из раскрытого окна…

- Лилу! - Мартин, бросив на пол пакет с продуктами, пытался поднять меня с пола. - Зачем ты встала? И почему так холодно? Ты что, окно открывала?

Он помог мне добрести до кровати. Крупная дрожь сотрясала мое тело так, что у меня зуб на зуб не попадал, а подбородок трясся. Сказать что-то членораздельное не было никакой возможности, из горла вырывался какой-то полустон-полухрип. Уложив меня и укутав одеялом, Мартин достал из пакета молоко и, налив его в кружку, побежал на кухню, чтобы подогреть.

Пока он грел молоко, я постаралась взять себя в руки, чтобы не пугать моего друга. Когда он вернулся, я уже смогла заставить себя почти не дрожать и перестать издавать эти странные звуки.

Молоко пахло просто отвратительно. Давясь и борясь с тошнотой, я попыталась его пить, но вкус крови еще стоял во рту.

Я отстранила руку Мартина с кружкой и откинулась на подушку.

- Лилу, - теплая рука погладила меня по щеке, убрала со лба прилипшую прядку. Его дивный запах обволакивал меня, кружил голову, снова заставляя стискивать до боли зубы и сжимать рамку кровати. Это было невыносимо. Но так сладко! Я никогда не думала, что боль может доставлять удовольствие. Острое возбуждение, смешанное с жаждой, убивало во мне остатки разума. Зверь бился в своей клетке, требуя крови. Но еще что-то внутри меня желало совсем другого. Я словно раздваивалась, разрывалась на две половинки.

Я уже почти потеряла контроль над собой, когда осознала, что, обхватив Мартина руками, тянусь губами к его шее. Каким-то неимоверным усилием воли я все-таки заставила себя оттолкнуть его.

- Уходи, - прорычала я.

Парень посмотрел на меня недоуменно и обиженно.

- Ты меня гонишь?

- Я запретила тебе приходить! Мне нужно побыть одной! Убирайся! – я задыхалась, сдерживаясь из последних сил. На губах все еще был вкус крови, и я уже не могла поручиться, что это не кровь Мартина.

Он хлопнул дверью. Обессиленная, я упала на кровать, вцепившись зубами в подушку, чтобы заглушить животный вопль, рвавшийся из моей груди. Зверь попал в смертельную ловушку. Я почти ощущала, как холодная металлическая удавка затягивается на моей шее.

До утра я пролежала в кровати, то проваливаясь в тревожный обрывочный сон, то вскакивая словно ужаленная.

Но Ларс так и не вернулся.

Утром, после мучительных раздумий, я решила, что мне нельзя оставаться ни в общежитии, ни в кампусе, ни в Тронхейме, ни даже в Норвегии. Нужно было вернуться в Штаты. Не думаю, что мои родственники бросили поиски, но, переезжая из города в город, я могла бы попробовать скрываться от них какое-то время. Но для этого нужна была довольно крупная сумма, которой у меня не было.

Тех жалких крох, что остались от последней зарплаты, мне едва бы хватило на билет до Осло. А это значило, что я, как беспомощная муха, попавшая в паутину, буду сидеть и ждать, когда снова явится красноглазый убийца. «Ты будешь делать то, что я скажу», - жесткий неумолимый голос все еще звенел в голове.

Я сжала виски руками, будто пытаясь выдавить из мозга этот голос. Но это не помогало. Бежать. Надо бежать!

Стоп. Но если я уеду, Ларс убьет Мартина. Он четко дал мне понять, что жизнь парня отныне зависит от моего послушания. От мысли, насколько близко мой друг был вчера от смерти, меня заколотило. Нет. Я не могу так рисковать.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я встала и начала не спеша собираться. Сходила в общую душевую – горячая вода подействовала на меня успокаивающе, расчесала спутанные космы, оставив на своей расческе меньше половины имевшихся зубьев, и заплела две косы, закрепив их резинками. Натянула джинсы, свежую футболку и толстовку со смешной картинкой диснеевского Микки Мауса. Взглянула в зеркало – обычная девчонка с испуганными глазами и бледным лицом.

Взяв в руки телефон, я с упавшим сердцем не обнаружила ни одного пропущенного звонка и ни одного сообщения от Мартина. Теперь, видимо, он обиделся всерьез. Я судорожно вздохнула, испытывая одновременно разочарование, досаду и облегчение. Для него это было к лучшему: держаться от меня подальше было самым разумным и безопасным. Вот еще бы убедить его уехать отсюда. Только как?

Сегодня был понедельник, а значит – первая лекция по истории Средних веков. Устроившись в самом уголке на последнем ряду, я воткнула в уши наушники и включила Баха. Что-то мне подсказывало, что спокойно закончить этот семестр мне не суждено, следовательно – упираться в учебу было совершенно бессмысленно. Строгие густые звуки органа наполняли меня до макушки, заставляя мысли течь плавно и стройно. Итак, пока Ларс не сделает первого шага, рыпаться не стоило. Можно было попробовать поговорить с Мартином. Если он уедет, у меня будут развязаны руки. Но как убедить этого упертого мальчишку? Что сказать ему? Рассказать, что его девушка – чудовище-кровопийца и если она не согласится охотиться на людей, то другой кровопийца убьет его? Смешно. В лучшем случае он сдаст меня в психушку. Наплести про маньяка, выслеживающего именно его? Тоже неправдоподобно. Единственная мысль, приходившая мне в голову, была предложить ему сбежать вместе. Скорее всего, он бы согласился. Но Ларс не позволит нам убежать. Я до сих пор не понимала, как мне удалось ускользнуть от Роуз и Эмметта. Даже учитывая, в какой пикантный момент я их застала и что они не ожидали от своей любимицы такого фортеля. Обмануть же настоящего прирожденного охотника было совершенно безнадежным предприятием.

Знакомый удивительный запах заставил сладко сжаться мое сердце и вспыхнуть горло. Теплая рука легко прикоснулась к мочке моего уха, вынимая наушник.

- Лилу? – голос Мартина был хриплым и серьезным. Возможно, он полночи думал о том, что сказать мне.

Я развернулась к нему, вынимая из уха второй наушник.

- Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Я молча покачала головой. Мартин поморщился, словно от боли.

- Ты же говорил, что не хочешь ничего знать, помнишь? – я старалась говорить безразличным тоном, хотя меня разрывало на части от желания прижаться к нему всем телом прямо в аудитории, на глазах у всех, и рассказать всё.

Парень опустил глаза. Он выглядел, как брошенный хозяином на незнакомой улице щенок. Это было просто невыносимо.

- И как мы дальше? – вопрос дался ему с трудом. Видно было, что он из последних сил сдерживает слезы.

Продолжать этот разговор я просто не могла. Вскочив с места, я схватила сумку и опрометью бросилась к двери, провожаемая недоуменными взглядами преподавателя и сокурсников. Остановилась я только у большого окна в холле второго этажа. Усевшись на широкий подоконник, я обхватила колени руками.

Теплые руки обняли меня сзади, прижимая к себе. Я задохнулась от его аромата, боли в горле и непонятной нежности.

- Прости меня, - шептал мне Мартин на ухо, и я таяла от его дыхания, - ничего не говори. Просто будь со мной.

Сердце сжалось от боли. Именно со мной он в смертельной опасности. Но я, жалкая эгоистка, не могла лишиться его запаха, теплых рук и мягких губ, которые сейчас блуждали по моей шее, путаясь в выбившихся из кос прядках. Снова внизу живота что-то сжалось, пульсируя тянущей сладкой болью. Я развернулась к нему вполоборота и, закрыв глаза, потянулась к его губам…

- Хватит лизаться! – голос Кирстен, и так высокий и пронзительный, звенел от негодования, разрывая барабанные перепонки.

- Завидуй молча, - ответила я, отодвигаясь от Мартина, но не размыкая объятий.

Блондинка подлетела к нам и прошипела мне почти в лицо:

- Да что ты о себе возомнила! Чокнутая американка! Наркоманка! Мартин, на какой помойке ты ее нашел?

Мой друг улыбнулся вопящей блондинке:

- Кирстен, ну зачем ты так?

- Как так?! Это правда, - не унималась блондинка, - она странная и чужая! Может, это она тот убийца! Посмотрите на нее, точно маньячка!

Это было последней каплей. Мягко выбравшись из объятий Мартина, я встала с подоконника и, едва сдерживая ярость и желание впиться ей в шею прямо на глазах у сокурсников, прорычала:

- Заткнись. Или пожалеешь.

Кирстен побледнела и, завизжав от ужаса, побежала прочь по коридору.

Мартин подошел и обнял меня рукой за плечи.

- Лилу, что ты ей сказала?!

- Ничего, просто попросила заткнуться, – невинно улыбнулась я.

Он посмотрел на меня подозрительно, но, помня наш утренний неудавшийся разговор, промолчал.

Вечером была моя смена в кафе. Мартин тоже пришел, хотя по понедельникам танцев не было. Он просто сидел за барной стойкой, болтая с барменом по имени Николас, и украдкой бросал на меня взгляды, от которых мне становилось жарко. Посетителей было немного, я почти не устала. Только горло снова начинало гореть. Принесенный Ларсом пакетик был уже забыт. Жажда возвращалась. Это меня тревожило и пугало, так как означало, что общение с Мартином придется свести к минимуму. Но как ему это объяснить, чтобы снова не заставлять страдать? Если бы я могла ему все рассказать! И если бы он мог поверить!

Вечером он провожал меня до общежития. Легкий мороз щипал щеки и холодил наши губы в перерывах между поцелуями. Удивительно, но, целуясь с Мартином, я почти забывала про жажду, целиком поглощенная непривычными и сильными чувствами.

Почувствовав, что меня пробивает легкая дрожь, парень расстегнул свою куртку и, обернув полу вокруг меня, прижал к своему телу. Его свитер покалывал лицо, а запах оглушил меня. Я плавилась, таяла… Ноги подкашивались, я судорожно глотала воздух, как рыба, вытащенная из воды. Сквозь слезы я смотрела в широко распахнутые глаза Мартина, ставшие темно-синими, как морская вода на глубине. Смотрела и понимала, что не могу его отпустить. Просто не могу. И пусть это было опасно и эгоистично.

С уже потемневшего бархатного неба, бесшумно кружась, опускались белые хлопья. Они нежно скользили по нашим щекам, таяли на ресницах.

Грудь защемило болью от внезапно пришедшего осознания хрупкости этого момента. Так больше не будет. Это наш последний шанс. Пока Ларс не предъявил мне своего счета. Пока я еще принадлежу себе. Пока я это я.

- Пойдем к тебе, - прошептала я хрипло.

Мартин посмотрел на меня изумленно.

- Ко мне? Но ты же…

Я закрыла ему рот ладонью. Рассказать ему о том, что я не могла чувствовать себя в безопасности у себя в комнате, конечно, было нельзя. Да и у него эта безопасность была такой же иллюзорной. Но в его комнате не было этого сладкого ледяного запаха. Запаха убийцы, запаха смерти.

Мартин, к счастью, не стал задавать вопросов, чувствуя мою решимость. Он достал телефон и, набрав номер, проговорил в трубку:

- Тим? Слушай, тут такое дело…

Я спрятала лицо на груди своего друга, заливаясь жаркой краской.

Всю дорогу до его общежития мы молчали. Неловко и каждый о своем. Сердце билось где-то в горле, в ушах стоял шум, губы пересыхали, и я нервно их облизывала. В груди екало, мне было жарко, но по всему телу пробегали волны мурашек. Если бы теплая рука Мартина не сжимала мою, я, наверное, уже давно убежала, сгорая от стыда. Но его пальцы тоже подрагивали, и я понимала, что он волнуется не меньше меня.

Мартин распахнул дверь и посторонился, пропуская меня. В комнате было темно и прохладно. И везде был его запах.

Я услышала, как закрылась дверь и щелкнул замок. Душная волна снова заставила меня покраснеть, будто мы делали что-то постыдное. В полумраке раздался шорох упавшей на пол куртки Мартина, потом его руки тихонько стянули с меня мою и обняли, тесно прижимая. Его мягкие губы легко пробежали по моей шее, щекоча частым дыханием. Я еле сдержалась, чтобы нервно не захихикать. Чуть дрожащие ладони Мартина забрались под свитер, вытаскивая футболку из джинсов, наконец, добрались до обнаженной кожи поясницы и замерли, словно боясь продолжения. Я подняла руки и обхватила парня за шею, прижимаясь ближе, ощутив даже сквозь грубую ткань его возбуждение. Мне стало на секунду страшно. Но я решилась.

Толстовка вместе с футболкой заскользила вверх, я подняла руки, освобождаясь от них. Прохладный воздух комнаты заставил меня вздрогнуть. Из нижнего белья сегодня я надела только трусики.

Судя по шороху, он стянул и свой свитер. Теплая ладонь несмело накрыла мою грудь, вторая легла на живот. Прижиматься спиной к его телу было так приятно. Внизу свело тянущей сладкой судорогой.

Я совершенно не думала о том, что мне может быть больно. Я боялась причинить боль Мартину.

Слегка подрагивающие пальцы забрались под пояс джинсов, расстегнули пуговицу, проникая ниже, под резинку трусиков. Из моего пересохшего горла вырвался тихий вздох.

Молния поползла вниз, джинсы упали к моим ногам, и я перешагнула через них, одновременно повернувшись лицом к Мартину. Он уже тоже стоял в одних боксерах.

- Ты точно не пожалеешь? – его голос звучал странно, хрипло и грубовато.

- Нет, - сказала я твердо и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его, жестко прикусив губу. Он охнул, но тут же ответил, страстно ворвавшись языком в мой рот.

- Подожди, - мой друг задыхался от возбуждения, но еще сохранял остатки разума. Он подхватил меня под коленки и понес к кровати. Положив на прохладное покрывало, он метнулся к тумбочке, открыл ящик и судорожно стал в нем рыться.

Мне опять стало нестерпимо стыдно. Захотелось прикрыться, вскочить и уйти. Я еле сдержалась, скомкав в кулаке простыню.

- Ты это делал… раньше, – прошептала я.

Мартин застыл, сжимая в руке блеснувший в лунном свете квадратик.

- Бывало, - ответил он хрипло, смущаясь не меньше меня. Подойдя к кровати, он выжидающе смотрел, словно боясь, что после его признания я откажусь от продолжения.

Но я потянулась, взяла его за руку и притянула к себе. Он судорожно выдохнул.

- С кем? – черт побери мое любопытство, но я хотела это знать.

Мартин, начавший было целовать мою шею, скользя ладонью по груди и животу, снова замер.

- Кирстен, - выдохнул он с трудом.

Я рассмеялась.

- Так вот чего она бесится! Ты ее бросил?

- Нет. Она спала со мной, чтобы отомстить Тиму – капитану лыжной сборной, когда тот загулял с Лорен, - выпалил он и уткнулся губами в мою шею.

Я хихикнула и, удовлетворенная ответом, провела пальцами по груди Мартина. Он глухо простонал от удовольствия и впился в мои губы. Торопясь, словно боясь опоздать, он целовал мои плечи, грудь, шею, спускался к животу, его губы становились все требовательнее, поцелуи – похожими на укусы. Я сгорала, задыхалась, теряя способность думать.

Я почувствовала, как руки Мартина снимают с меня трусики, и приподняла бедра, чтобы ему помочь. Он немного замешкался, и я отвернулась, вновь залившись краской, чтобы не видеть, как он трясущимися пальцами натягивает презерватив. Справившись, парень продолжил путешествие по моему телу горячими сухими губами, подминая меня под себя, и одновременно, поглаживая внутреннюю поверхность бедер, осторожно раздвинул мои ноги. Я подавила в себе инстинктивное желание сжать колени и поддалась.

Жар дыхания обжигал мое лицо, я тонула в его потрясающем аромате, тепле и нежности. Слегка вздрогнув, я ощутила между ног возбужденную твердость. Но я хотела его принять. Его всего, целиком. Боль, тяжесть его тела на моем, странное ощущение наполненности, растягивающее, болезненное, но приятное. Толчки внутри и теплая пульсация…

Никаких цветных фейерверков, о которых я читала столько раз в дамских романах. Просто незнакомое чувство цельности. Того, что ты часть единого существа. Сердце, стучащее часто и в унисон с другим. И если что-то или кто-то оторвет нас друг от друга – мы просто истечем кровью.

Кровь. Горло сжалось в спазме. Кажется, я прокусила Мартину губу. Господи… Я отвернулась и впилась в собственный кулак.

- Больно? – голос был таким испуганным. – Я сделал тебе больно?

И тут я поняла. Я не смогу причинить ему вред! Его запах, его кровь больше не рождала во мне желания убить его! Меня сводило с ума совсем другое чувство!

Медленно повернувшись к Мартину и посмотрев в его потемневшие глаза, я провела кончиками пальцев по щеке.

- Люблю тебя, – сказала я просто.

Большое спасибо нашей бете Тане tatyana-gr за редактирование главы.

ФОРУМ

Предыдущая глава || Следующая глава