Железо лопаты врывается в твердь земли. Монотонный звук – мысли, теряясь в нем, гаснут. Ещё одна жизнь. Ещё одна смерть.

Дэрил вытер рукой пот со лба, убирая налипшую челку.

Сегодня погибли Редж и Пит.

Дэрил их не знал, но выкопать для них могилы согласился. Не было сил глядеть на потерянные лица александрийцев. Он вперил взгляд в разинутую пасть могилы, рассеянно проведя ладонью по черенку лопаты.

Ещё одна жизнь. Ещё одна смерть.

Фальшь, удушливым запахом растекавшаяся по улицам Александрии, исчезла – холодное дыхание смерти прогнало её.

Везение кончилось.

Незнакомец, которого привели в город они с Аароном, о чем-то говорил с Риком. Диана сидела там, где убили Реджа, потухшими глазами глядя в никуда. Обитатели Александрии попрятались по домам, переживая первые на их глазах смерти. Семья тоже собралась в одном доме. И лишь Дэрил усердно копал.

Дэрил сегодня чуть не погиб, но даже там, сидя в машине, окруженной мертвецами, он ощущал себя комфортнее, чем здесь.

Острие лопаты вновь вонзилось в землю. Дэрил копал и копал, пряча мысли за тяжелой работой.

- Дэрил?

Ну, конечно.

Она.

Стоит, равнодушным взглядом скользя по свежей могиле. На лице застыла маска – опущенные уголки губ и скорбный вид.

Как же его это достало.

- Чего? – буркнул он, не отрываясь от работы.

- Как ты? – её тихий голос потонул в глухом стуке лопаты о землю.

Как он?

- В порядке.

Она рассеянно кивает, опустив глаза. Видно, что слова щекочут ей гортань, но она молчит. Зло воткнув лопату в землю, он оборачивается к ней.

- Зачем пришла?

- Поговорить.

Поговорить? О чем поговорить, Кэрол? О рецепте пирога или о погоде? О твоей новой голубой кофточке?

Устал.

- Я хотела сказать… Я рада, что ты вернулся.

Дэрил угрюмо смотрел на неё, завесив лицо волосами.

Чего она хотела?

Иллюзии александрийцев лопнули, их искренняя ложь самим себе стерлась, а её ложь – нет. Стоит, кутаясь в новенькую куртку, цепляясь взглядом за почву под ногами. Ненастоящая Кэрол.

Лживая.

Улыбки эти её, ароматное печенье, звонкий смех – всё лживо. Где та Кэрол, которая прикрывала ему спину, защищая от гнилых рук? Где та Кэрол, которая сожгла к чертям Терминус? Спряталась за искусственным образом, залезла в отполированную скорлупу.

Ради их блага?

Дэрил уже слабо в это верил.

Вера трещала по швам.

- Дэрил, я знаю, что тебе непросто, но я… Мне тоже непросто. Нам всем.

- Знаю, - в голосе затаилась глухая злоба.

Внезапно она оказалась снова так близко – он видит, как трепещут её ресницы.

От Кэрол пахло сладким гелем для душа.

Лживая.

- Зачем всё это? Тебе самой не тошно от своей лжи? – взрывается он, не выдерживая её молчания.

- Я… Так надо, - вскидывает на него взгляд она.

- Смысл?

- Я делаю это на благо семьи, ты же знаешь.

- Посмотри вокруг – где, блядь, благо? Мы снова тонем в дерьме, и твои уловки не спасли.

- Могло быть и хуже, - в голосе уже скользит сталь.

- Хуже? – усмехается он. – Тебе не надо прятаться, Кэрол. Когда ты, блин, поймешь уже, что ты и без всего этого концерта нужна?

Последнее слово тонет в полной тишине.

Нужна?

Он это сказал?

Прячет взгляд в сырую землю, кляня свой длинный язык. Не решается на неё взглянуть. Ушел бы, но могила…

- Правда?

И вдруг в голосе, до этого стальном, он слышит свою Кэрол – настоящую. Ту, которую видел только он. Израненную, но действительно живую. Кэрол, которую…

Любит?

- Да, - охрипшим голосом говорит он.

Лопата вдруг кажется ужасно тяжелой, голова чугунной, а виски сдавливает тяжесть произнесенного слова.

- Ты мне тоже, - шепчет она, подходя совсем близко.

Рвется нутро к нутру, хлипкие нити, связавшие внутренности, рвутся, а ком, стоявший в горле, исчезает. Легко до ужаса.

Упирается лбом в его плечо, и он только сейчас замечает, что она мелко дрожит. Цепкие пальцы схватили его жилетку, а сама – такая теплая – прижимается к нему.

Гулкий звук упавшей на землю лопаты. Его рука на её спине – укрывает от собственной слабости. Он чувствует её горячие слёзы, горло саднит от не произнесенных слов – Кэрол вернулась.

Его Кэрол.

Густая тишина окутывает их, обнимает ласково за плечи. Кэрол затихает. Поднимает голову, вскидывает на него взгляд. Искренняя Кэрол.

Он неловким поцелуем касается её сухих губ.

Они стоят у края свежей могилы, держа в руках трепыхающуюся нежность.

Нежность почти смертельная, едкая – до рези в глазах.

Совершенная нежность.