Как же трудно помирить сердце с разумом. И ведь не засунешь кляп одному из них, иначе утянет в крайность: станешь либо блаженной дурочкой, либо расчетливой сволочью. Но эти два поганца категорически не хотят работать в тандеме. Приходится быть арбитром. Но, черт подери, как же это сложно!.. Наверное, всё, что можно сделать в ситуации, когда два человека внутри тебя – чувствительный и разумный – начинают пикироваться, - это взять…»

На слове «взять» текст обрывается. Наверное, кто-то отвлек Свон от ее самокопаний.
В течение нескольких минут я еще продолжаю смотреть на бесценные строки.
Вот же ж гребаный насос… Это клад! Самый настоящий клад! Таких темных тайн о Белле я бы не узнал ни от кого и никогда.
Наша набожная послушница в развратном белье под рясой! Праведница, у которой закулисные шуры-муры с накачанным пловцом! Милая дочка, затаившая злобу на родную мать!
Пипец… Электорат в шоке.
Даже сформулировать трудно, что я сейчас ощущаю. Такая странная смесь удивления, шока, стыда (как-никак в чужую голову без спроса забрался) и еще – всесилия. Теперь она в моих руках. У меня в раздаче даже не козырь. Даже не козырной туз. А джокер.
Быстро спрятав тетрадь в задний карман, я закрываю все дверцы, задвигаю ящики, еще раз пробегая взглядом по соблазнительным кружевам, и, нервно сжимая кулаки, выхожу из комнаты своей жертвы.

Итак, еще нет девяти утра, а в моем мозгу уже разворачиваются возможные варианты осады форта «Белла Свон». Один другого краше. И пока заветная тетрадочка покоится в кармане джинсов, надо успеть всё окончательно продумать и реализовать. Впрочем, даже если не успею, то завтра можно будет просто стащить уникальную улику из комнаты Беллы и снова приступить к приготовлениям. Времени у меня достаточно.
Ну что ж, первое, что приходит в голову – это шантаж. Примитивно, топорно и, прямо скажем, не очень надежно. Хрен ее знает, может она заупрямится и решит, что переспать со мной – слишком высокая цена. Но с другой стороны, насколько я понял, она дико боится о чем-то рассказать Элис. И вот на этом можно сыграть. Осталось только узнать, что же это за тайна про Сиэтл и из-за чего крошка Джейкоб так надрывно плакал.
Кстати, стоит спросить у Джаспера. Этот влюбленный идиот наверняка знает что-нибудь о жизни его маленькой Эл.
Вот с этого и начнем.

- Хей, Джас! Здорово!
Я ловлю друга, как только он выходит из кабинета алгебры сразу после звонка.
- О, привет. Ты чего прогулял-то? Или именинникам всё можно?
В этот момент из класса выплывает Белла и, коротко взглянув на меня, не здороваясь проходит мимо.
- Здравствуй, Белла, - сладко говорю я ей в спину.
Она поворачивается, вскидывает бровь и словно нехотя отвечает:
- Привет, Каллен.
Но не останавливается и через минуту скрывается за поворотом коридора.
В чувство меня приводит Джаспер – щелкая пальцами перед моим носом, он смеется:
- Эд, ты в себе?
Хочется ответить: да, а еще скоро буду вон в той лапочке, которая только что, неосознанно соблазнительно вильнув бедром, завернула за угол.
- Э… да, да в себе. Слушай, у меня есть к тебе дело.
- Весь внимание.
- До меня дошли слухи, что в семье твоей ненаглядной Элис не всё гладко…
Лицо Джаса мгновенно превращается в маску. Ага! В точку, значит!
- Откуда информация?
- Да так, птичка на хвосте принесла. Так что, это правда?
- Эдвард, видишь ли… Это то, о чем я не буду говорить даже с тобой.
Ну нифига себе!
- Позволь узнать, что за таинственность?
- Никакой таинственности. Просто это не наше дело. Я и сам узнал совершенно случайно – ты же знаешь, у меня мать в администрации школы. Но ни с кем на эту тему я разговаривать не стану. И ты, прошу, не лезь в их семейные проблемы.
Не лезь?!
- Да что за идиотизм? Это что – секретные материалы что ли?
- В каком-то смысле. Увидимся на ланче.
И он, по-дружески ткнув меня кулаком в плечо, направляется на следующий урок.
Нет, что-то здесь нечисто. И я узнаю что.

Мисс Беннет – школьный администратор - всегда была женщиной недалекой и очень болтливой. Именно поэтому тот факт, что и она отказывается говорить со мной о семье Блэков, окончательно убеждает меня в том, что я обязан докопаться до правды.
- Мисс Беннет, понимаю, что это дело семейное, и я не в праве требовать от вас такой информации. Но поймите, Джейкоб – лучший пловец нашей сборной. Я, как капитан команды, обязан ему помогать, даже если речь идет не о спорте. Мы все – семья. И поддержка должна быть не только спортивной. К тому же у него младшая сестра. И, как я понимаю, та трагедия, что произошла с ними, наибольшим образом отразилась именно на ней. Наверное, в силу возраста.
- Так ты знаешь, что произошло? – недоверчиво косится на меня администраторша.
- Я знаю, что произошло что-то страшное, но не знаю, что именно, - проникновенным голосом говорю я. – Просто я думал, вы сможете дать мне дополнительную информацию, рассказать всё подробно, чтобы я впредь имел возможность поддержать своего друга Джейка без лишних расспросов.
Мисс Беннет очевидно колеблется.
- Не знаю… Информация конфиденциальная…
- Понимаю, - улыбаюсь я, а сам в это время осторожно заправляю под бумаги, лежащие на столе перед женщиной, потрет старика Франклина. – Но ради друга я готов на всё.
Криво накрашенные сливового цвета помадой губы нервно искажаются в улыбке, и шуршащая купюра исчезает в ящике стола.
- Что ж, - наигранно вздыхает мисс Беннет. – Я расскажу лишь то, что сама знаю.
Она выглядывает из-за стойки, чтобы убедиться, что нас никто не услышит, и, распластав на столе внушительных размеров бюст, приближается ко мне, говоря шепотом заядлой сплетницы:
- Джейк и Элис переехали сюда из Сиэтла два года назад после смерти своих родителей. Говорят, была жуткая автокатастрофа, в которой чудом выжил Джейкоб, ехавший в машине с отцом и матерью. Первое время дети числились под опекой некоего мистера Стивенса, но по факту жили одни. Вскоре Джейку исполнилось восемнадцать, и он стал опекуном Элис. Живут они по-прежнему вдвоем.
Я молча перевариваю услышанное.
Тем временем мисс Беннет театрально прижимает пальцы к виску и качает головой.
- Они очень просили не распространяться об их положении. Оно и понятно… Бедные дети. А сколько всего сразу свалилось на старшего – Джейкоба! Ему ведь приходится работать, чтобы прокормить семью. Я удивляюсь, как он успевает еще учиться и заниматься спортом! А Элис, бедняжка… Так и не отошла после смерти родителей. По ее характеристике из прежней школы она была заводилой, лидером группы поддержки!.. А сейчас – посмотри на нее…
Женщина продолжает причитать, в то время как я пытаюсь найти слова, чтобы продолжить роль доброго друга.
- Спасибо вам, - тихо произношу я. – Теперь я смогу помочь им. Я вам очень признателен.
Впрочем, растекаться медом смысла особого нет. Завтра эта старая сплетница уже ни о чем не будет помнить. Могу сейчас даже отобрать у нее свою скромную взятку и плюнуть ей в лицо за то, что разбалабонила семейный секрет учеников. А как же права человека на неприкосновенность личной жизни, а? Еще в администрации работает. Коза…
Выйдя из корпуса, сажусь на ступеньки лестницы. Вот это новость так новость. Но ведь в дневнике Беллы написано, что Элис о чем-то не знает! Неужели брат скрывает от нее правду о смерти родителей? Детективный сериал, блин.
Что ж, можно попробовать блефануть. В моем случае попытка – не пытка.

- Ну что, братец, готов к сегодняшнему побоищу? – раздается справа голос Эммета.
Да, я снова в кафетерии. Снова в окружении своих «друзей» и неродного брата. И сижу здесь с одной лишь целью – дождаться Свон. Я знаю, что она войдет сюда минут через семь. Спросите, почему я не отправился к ней в каморку во время третьего урока? Да, я в курсе, что она была там. Совершенно одна. Но я столько раз проваливал операцию именно там и именно во время третьего урока, что сегодня я решаю сделать всё, абсолютно всё по-новому.
- Угу, - на автомате мычу я в ответ.
- Что это у тебя? – спрашивает Джас, кивая на тонкую тетрадь, которую я не выпускаю из рук. Тетрадь, которая, возможно, является ключевой фишкой моего предстоящего разговора с мисс Кружевные трусики.
- Да… - неопределенно пожимаю я плечами. – Так, ерунда.
Поднимаю глаза.
И… Джейкоб. Я для проформы даже щелкаю пальцами, и через секунду в дверном проеме появляется огромная фигура моего… да нет, уже не противника. Даже не знаю, как его теперь называть. Парень, который, как оказалось, на пару лет старше нас всех? Ну да, вроде того. Переросток, блин.
Здоровается.
- Кстати, с днем рождения, Эд. Насчет вечеринки всё в силе?
Да уж… Я ведь уже и думать забыл о том, что когда-то устраивал вечеринку по поводу совершеннолетия. Как давно это было...
- Нет, Джейк. Я всё отменил.
- Да? Жаль. А что так?
- Так получилось.
Отвали от меня, рыдающий мальчик!
- Серьезно, почему вдруг передумал? – встревает Джаспер.
- Блин, ну передумал и передумал, какая разница?
Вы меня нервируете. Все. А то, что произойдет через несколько секунд вообще, боюсь, выведет меня из себя. Окончательно и бесповоротно.
И… сучка.
- Привет, Эдвард!
Уберите! Уберите ее подальше, ради всего святого!
Но меня никто, естественно, не слышит, и Мелори, прокудахтав «С днем рождения!», оставляет отвратительный слюнявый поцелуй на моей щеке. Блядь, как мопс. Фу.
Я демонстративно вытираюсь рукавом и, не дав этой дурище успеть вякнуть хоть что-нибудь, тихо говорю:
- Лорен, отвали отсюда.
Тихо. Но она услышала. Пару секунд разевает натруженные губки, видимо, экстренно перебирая весь свой небогатый словарный запас. Снова не даю ей опомниться.
- Ты оглохла? Отвали, я сказал.
Умница. Резко разворачивается на каблуках, так, что они противно скрипят по плитке, и выскакивает из кафетерия как ужаленная.
- Это что сейчас было? – недоуменно, но в то же время не без удовлетворения, бормочет Джейкоб, провожая взглядом обиженную фурию.
Пора тебе тоже валить, парень.
- Джейк! – я щелкаю пальцами, стремясь вновь завладеть его вниманием. – Тусовка отменяется. В бассейне надо быть после третьего урока, ибо мы освобождены. Окей, я в курсе. Встретимся на соревнованиях.
Ага, непременно встретимся.
- Ты знаешь про освобождение? – удивляется он.
- Да. Так что спасибо, можешь идти.
Густые темные брови Блэка сходятся к переносице. Не говоря ни слова больше, он уходит.
- Слушай, брат, я тебя боюсь сегодня. Или это ты так разгоняешь в себе спортивную злость?
- Отвали, Эммет.
- И почему я ждал этого ответа?..
Но я даже не смотрю на него. Мой взгляд сфокусирован на входной двери кафетерия. Вот. Сейчас. Пять, четыре, три, два, и… В проеме появляется Белла с кипой бумаг в руках. Да, я ждал тебя, детка!
- Привет, - я плюхаюсь на соседний стул, когда Белла занимает свое обычное место – столик у окна.
- Ну, привет. Чем обязана?
- Своим будущим счастьем.
- О! Шутка!.. Прости, от твоего юмора у меня изжога.
- Содовой?
- Каллен, изжога усиливается. Чего хотел?
Блин, она что, всегда будет задавать мне этот вопрос?!
- Хотел рассказать тебе одну тайну.
- Надеюсь, мне это боком не выйдет.
Не выйдет, крошка. Войдет. И не только боком.
- У меня сегодня день рождения…
Она наигранно прикрывает рот ладонью.
- О боже! Надеюсь, ты больше никому не сказал? За такие секреты убивают!..
- Да, теперь я понял, что ты имела в виду, когда говорила об изжоге. Кажется, у меня на тебя аналогичная реакция.
Она кривится в недоухмылке.
- Тебя никто здесь не держит.
- Короче так. У меня день рождения. И свое совершеннолетие я хочу отметить по-особенному.
- Ну и?
- Дело в том, что… трудно об этом говорить… Но восемнадцать только раз в жизни. Это особенный день, и поэтому я решил сделать то, что давно собирался сделать, именно сегодня.
- Каллен, ты обещал короче.
Я набираю воздуха в грудь и задерживаю дыхание. Пускай со стороны это смотрится, как если бы я собирался с духом. На самом же деле я таким образом стараюсь успокоиться и не наговорить этой заразе гадостей, тем самым всё испортив на корню. Наконец, выдыхаю и произношу быстро, но четко:
- Я хочу пригласить тебя на свидание.
Эту фразу я говорил ей уже раз, наверное, двадцать, и реакция была всегда одна и та же. Угадаете? Ну, конечно! Скептически-недоверчивый взгляд.
- Ты не заболел?
Ага, и это я тоже слышал.
- Нет. Я знаю, это неожиданно, но, пожалуйста, не отказывайся. Я давно хотел тебе об этом сказать, но не решался. А сегодня мой день рождения и… в общем, я уже говорил… Ну так что?
Белла поджимает губы и начинает медленно собирать листы в стопку.
- Это, конечно, трогательно и всё такое прочее, - говорит она тоном, который не предвещает положительного ответа. Как всегда. – Но, думаю, тебе лучше подыскать кого-нибудь другого.
Она порывается встать и уйти, но я успеваю остановить ее, схватив за руку. Свон выразительно смотрит на мою пятерню, возможно, крепче, чем нужно, ухватившую ее за запястье.
- У тебя своеобразные методы, Каллен. Или может, это новые веяния? На свидании я должна быть привязана к стулу и с кляпом во рту?
Вот кляп в рот я бы тебе с удовольствием запихнул. Остроумная нашлась.
- Прости, - отпускаю ее. Но всё равно не даю уйти: поднимаюсь и осторожно беру девушку за плечи.
- Пожалуйста, Белла. Я так давно хотел этого…
- … и не решался, - саркастично заканчивает она. – Каллен, ты бы себя со стороны видел! Мало перед зеркалом репетировал. Станиславский рассмеялся бы тебе в лицо.
- Да почему ты мне не веришь?! – уже не выдерживаю я.
Сознаюсь, я почти каждый раз срываюсь под конец такого разговора. Выводит она меня. Ух, как бы я ей…
- Просто не верю, - пожимает она плечами. – Считай, это дар такой: я людей насквозь вижу.
- Да? – улыбаюсь я и чувствую, что моё выражение лица становится больше похоже на ухмылку удава. – Дар, наверное, от Бога?
- Наверное, - ее голос становится напряженнее.
- Не стыдно тебе?
- За что это?
Я цокаю языком, покачивая головой.
- Ай-яй-яй, Белла… Такая хорошая девочка, и лицемерит!
- Каллен, какого?.. – начинает она, но я не даю закончить.
- Как же можно говорить о Боге, поминать его имя всуе, и совсем, ну вот просто ни капельки в него не верить?
- Да с чего ты взял?
Уу… я уже мерзну от одного лишь ее взгляда. Так странно – ее глаза постепенно превращаются из тепло-шоколадных в темно-карие. Холодные. Словно ледяной коркой покрываются.
- Просто не верю, - возвращаю я ей ее же слова. – Не верю, что ты веришь.
- Твое дело, - уже спокойнее отвечает она и вновь разворачивается, чтобы уйти, теперь уже с какой-то нетерпимостью в движениях.
Ладно, хватит. Видимо, по-хорошему не получится. Хотя зря я вообще надеялся...
Нет больше смысла тянуть кота за хвост, поэтому сразу приступаю к делу.
- Белла, я знаю про Блэков.
Крупные каштановые локоны, разбросанные по плечам, забавно подпрыгивают, когда она резко оборачивается.
- Что?
- Я знаю про автокатастрофу. Знаю, что они живут одни.
Свон нервно сглатывает.
- А еще знаю правду про Сиэтл, - я многозначительно смотрю на нее.
- К-какую еще правду?
- Не прикидывайся. Ту самую. Ту, которую ты со своим ненаглядным Джейкобом так тщательно скрываешь от маленькой глупенькой Элис.
- Не зарывайся, Каллен, - в ее голосе звучит металл. – Я догадывалась, что в конце концов все узнают о том, что произошло в их семье. Но вот то, что ты сейчас несешь, – ересь.
- Ну, конечно, конечно…
Я насмешливо кривлю губы, а сам напряженно начинаю думать, как же заставить ее поверить, что я посвящен в эту «страшную тайну». Кто у нас знает всё? Ха!
- Но я действительно знаю правду. Или ты думаешь, что если твой папаша такой благородный и честный и не берет взяток, то в его участке все так же чисты перед законом, который сами же и охраняют? Нет, крошка. Вспомни, в каком времени мы живем. Каждый стремится собрать как можно более обширную коллекцию портретов на зеленой шуршащей бумаге. Так что, конечно же, я знаю, что произошло.
Белла пристально смотрит мне в глаза.
- Ты не можешь ничего знать, - говорит она с расстановкой. И с такой уверенностью, что я моментально понимаю – дело действительно закрытое, раз даже полиция ни сном ни духом. Но тем не менее Белла прокалывается. Одной этой фразой.
- Так значит, и вправду есть что-то, чего я знать не могу, и это что-то вы с Джейком скрываете. Проговорилась!
Я чуть в ладоши не хлопаю, глядя на Свон взглядом победителя. Она бледнеет.
- Что тебе от них нужно?
- От них – ничего. Ни-че-го-шень-ки.
Начинаю демонстративно рассматривать ногти.
- Значит, что ты чего-то хочешь от меня.
Я со снисходительной улыбкой качаю головой. Такая умненькая девочка и при этом такая невнимательная.
- Белла, Белла... Ведь я уже все тебе объяснил.
- Ты мне говорил только про какое-то идиотское свидание, но не про... – она останавливается на полуслове и изумленно распахивает и без того широко раскрытые глаза. – Каллен! Свидание?! Нет, ты серьезно намерен добиться свидания и поэтому несешь всю эту околесицу?! Бред какой-то...
В ее глазах начинает светиться такое неподдельное изумление, что даже то насмешливое выражение лица, которое она каждый раз примеряет при разговоре со мной, мгновенно испаряется, уступая место недоуменному удивлению. Наконец, она вновь обретает дар речи.
- Что за глупый шантаж?
- Человек вообще склонен делать глупости, когда влюблен.
Ух ты... Еще никогда я не произносил этого слова в разговоре с девушкой, дабы избежать неприятностей в будущем, поэтому сейчас, когда это скользкое сочетание букв соскользнуло с языка, боюсь, я не сумел сдержать гримасы ужаса. Пусть я знаю, что оно было сказано лишь для проформы, но сам факт! Бррр. Никогда, Эдвард! Никогда ты его не скажешь всерьез! Фу, блин, наверное, этот животный страх у нас, мужиков, на генетическом уровне. И не зря. Стоит только посмотреть на реакцию Свон.
- К-когда он что? – едва слышно лепечет она.
- Что слышала, - не очень-то дружелюбно отзываюсь я. Ха, а так, кажется, это звучит даже более правдоподобно. Вроде как я только что признался девушке в любви и сам испугался. Испугался, конечно. Но, так сказать, испугался на будущее.
- Я не... не понимаю, ровным счетом ничего не понимаю. Причем здесь тогда Элис?
- Ну... я давно понял, что ты просто так не согласишься пойти на свидание со мной. Так что пришлось идти на крайние меры. Шантаж – это, конечно, довольно глупо. Но я уже объяснил, что мне такая глупость простительна.
- Ты бредишь, - после недолгого молчания заявляет она. – И ты ничего не можешь знать про Элис и Джейка. А, значит, ничего не можешь им сделать. Ну а я, в свою очередь - извини уж, конечно - но не хожу на свидания с такими, как ты.
- Это с какими же – такими?
- Неадеватными! Нет, Каллен, честно, ты соображаешь, что ты только что сделал?! Ты пригласил меня на свидание, сказав, что влюбился, и при этом косвенно пригрозил мне, что в случае моего отказа, ты расскажешь какую-то небылицу моей подруге. Небылицу, которая касается даже не меня, а ее. Ты обкурился чтоли?!
На этот раз она явно намерена уйти без дополнительных разъяснений.
- Стой, - бурчу я, хватая ее за руку и вытаскивая в центр кафетерия, так, чтобы нас было видно.
- Послушайте, пожалуйста, все! – громко заявляю я, и через несколько мгновений гулкий шум разговоров стихает. Глаза почти всех присутствующих устремлены на нас.
Не обращая внимания на слабые попытки Беллы вывернуться из моей медвежьей хватки, я вновь начинаю говорить, при этом чувствуя, как в памяти разворачиваются ассоциативные воспоминания о том дне, когда я здесь же вот так задвигал какую-то ерунду про свободу выбора и подбивал студенческое братство пойти громить классы и забивать на занятия.
- Послушайте! Если честно, я никогда не думал, что все произойдет именно так, но что ж, если другого выхода нет... – делаю театральную паузу и... - Я люблю эту девушку!
Секундная тишина, последовавшая за этим заявлением, внезапно лопается и воздух вокруг почти ощутимо начинает гудеть от разговоров оживившихся студентов, учуявших аромат новой сплетни.
- Да! – пытаюсь я их перекричать. – Я! Ее! Люблю!
Оторопевшая Белла уже даже не пытается высвободиться и убежать.
- И я только что пригласил ее на свидание. Но она отказалась!
Новая волна шепотков разливается по рядам столов. Не без удовольствия я отмечаю в шорохе голосов слова «сбрендила» и «идиотка».
- Поэтому, - достаю из кармана джинсов заветную тетрадь, - я хочу доказать ей, что мои чувства искренни. Ради тебя, Белла, я пожертвую неприкосновенностью своих чувств и прочту запись из моего дневника.
Открываю нужную страницу и теперь уже в полной тишине (конечно же – такое упустить ни один дурак не захочет) начинаю с расстановкой читать, заменяя или пропуская для пущей убедительности не подходящие для парня слова.
- То, что я сейчас делаю, невероятно глупо и инфантильно. По крайней мере, я всегда именно так и думал о ведении дневника – глупо и инфантильно. Лежать на кровати в обнимку с подушкой, ножками в воздухе болтать, вздыхать мечтательно и выводить на страницах душещипательные фразы.
Украдкой бросаю взгляд на Свон. Я уже успел отпустить ее, но она и так не двигается с места. Сейчас ее взгляд прикован к тетради, которую я на всякий случай крепче, чем было бы нужно в обычной ситуации, держу в руках. А ее лицо... Хм. Наверное, настолько бледной я ее еще никогда не видел. Но я все же продолжаю.
- Каждый взрослый здравомыслящий человек, к коим я имел неосторожность себя относить, скажет, что это ерунда и детскость. Но ведь как получается… Сколько раз говорил: не зарекайся! А вот поди ж ты, сам и снова на те же грабли. Но, как говорится...
- Хватит!!! – резкий вскрик с какими-то не свойственными Белле истеричными нотками останавливает меня. – Хватит, не надо!
- Милая, но я хочу доказать тебе, что мои чувства искренни! – удивленно произношу я.
Эх, все-таки она не права: во мне погиб великий актер.
- Я тебе верю.
Как же не вяжутся ее слова с интонацией: Свон почти рычит.
- Так значит, ты пойдешь со мной на свидение? – да-да, побольше надежды в голосе, Эдвард!
- Да!
Один слог, а сколько яда!..
Мгновение молчания, и вот откуда-то слева начинают раздаваться неуверенные хлопки, которые спустя несколько секунд подхватываются почти всеми, и вот - мы с Беллой стоим в эпицентре бурных аплодисментов. Я тянусь к ней, чтобы поцеловать (народ ведь явно требует зрелищ!), но на это силы воли ей уже явно не хватает: Свон хватает меня за воротник и под скабрезные улюлюканья свидетелей нашего милого представления, вытаскивает меня из кафетерия.
- Это что за херня?! – набрасывается она на меня, как только мы заворачиваем за угол. Каллен, ты что, забрался в мою комнату?! Ты как посмел?! Я в полицию заявлю!
- Ага, как же, - усмехаюсь я. – Чтобы всенародно объявить о том, что ненавидишь мать и скрываешь от лучшей подруги темные грязные тайны? Непременно. Уже поверил.
Лицо Беллы наливается краской. Она часто дышит и смотрит на меня с таким презрением и ненавистью, что в какой-то момент мне становится не по себе.
Внезапно Свон замирает. Я, сам не знаю каким образом, угадываю ее намерение и предусмотрительно прячу тетрадь за спину.
- Отдай немедленно, - шипит она.
- Неа, - мотаю я головой. – Отдам после свидания. А на свидание ты, кстати, только что согласилась. У меня куча свидетелей!
Стараюсь, но глупую улыбку стереть с лица не могу.
- Ну, а если я не пойду? – осторожно начинает она.
- Белла, солнышко, ты ведь умная девочка. Ну, конечно же, в этом случае данный вещдок окажется у Элис.
У Свон перехватывает дыхание.
- Ты не посмеешь... – она почти хрипит, отчего я едва различаю слова.
- Ну, посмотри на меня, - я склоняю голову набок. – Я? Не посмею? Крошка, ты меня расстраиваешь. И потом, ну подумай, - всего лишь свидание. Это же мелочь! Тебе это ничего не будет стоить.
Совсем ничего, детка. Ну разве что твоей невинности, если ты еще не того…
- Свидание, – кривит она губы, но через секунду ее лицо искажается, меняя за долю секунды несколько выражений: от презрения и замешательства до шока озарения и, наконец, испуга и злости.
- Свидание?! – вновь повторяет она, уже потрясенно, но в ее словах теперь сквозит желчь. – Так вот что ты задумал?
Я лишь пожимаю плечами. Знал же – она не дура. Строить из себя невинную простоту я не буду. Она поняла, что мне нужно, и я рад, что не придется всё объяснять. Всё-таки как приятно иметь дело с умным человеком!..
Кажется, что буквально за несколько минут молчания мы всё выяснили без слов. Хватило взглядов. Белла поняла, что тетрадь я не отдам, что вполне решительно настроен и что смогу без зазрения совести показать ее Элис. За мной не заржавеет. Праведный гнев в глазах Свон превращается в едва теплящийся, хилый огонек растерянности и ужаса.
- Мне нужно подумать, - наконец, выдыхает она.
Бессилие – вот что читается теперь в ее взгляде.
Я медленно качаю головой.
- Нет, Белла. Ответ мне нужен сейчас. Либо я сейчас же отношу это Элис (и ты знаешь, что я это сделаю), либо сегодня в четыре я заезжаю за тобой, и мы отправляемся на лучшее в твоей жизни свидание. Выбирай сама.
Она нервно кусает губы. Потом закрывает лицо руками и превращается в статую. Несколько мгновений она, кажется, даже не дышит. Затем резко выпрямляется.
- Ты редкостная тварь, Каллен, - шипит она. – Чтоб в четыре был у моего дома.
И срывается с места, почти как мой любимый друг Хантер. Разве что черных полос от жженой резины не остается на полу.
Вау. Что, вот так просто? Ни слез, ни угроз, ни уговоров? Так запросто решила пожертвовать своим цветком невинности, лишь бы подруга не узнала каких-то там подробностей о делах давно минувших дней?! Нет, Свон, каким бы жуком-самоебом ты ни была, всё равно не видишь очевидного: ты, черт тебя дери, действительно хорошая подруга. И это мне на руку.
Что ж, тогда жженая резина – на вечер (да-да! Во всех смыслах!), а сейчас – вперед к приготовлениям!