2024-4-24

17

0

0

Одна из башен старинного замка была занята двумя весьма необычными жительницами, женами двух Господинов Аро и Кайуса – Сульпицией и Афинодорой. Обе они с темными длинными волосами и красными глазами похожи друг на друга, словно сестры, но первая немного выше ростом и с более выраженной женской фигуркой.

Афинодора, обладательница миниатюрной фигуры, сидела в большом кресле, забравшись на него с ногами, замерев и уставившись в одну точку, куда-то в угол, разглядывая трещины в каменной стене.

- Ну где же Корин? – выламывая себе руки, Сульпиция тем временем не находила себе места, расхаживая по комнате от стены к стене, и косилась на тяжелую деревянную дверь, ожидая девушку, что обладала даром доставлять удовольствие, к которому обе эти пленницы привыкли как к наркотику, но каждая по-разному.

- Перестань мельтешить, Сульпиция, ты меня раздражаешь, - голосом, что был полон равнодушия, сказала Афинодора, не отрывая взгляда от того места, к которому он был прикован. Тело её замерло в одной позе, как каменное изваяние в ожидании новой дозы удовольствия, тогда как её подруга по несчастью металась как львица в клетке.

На лестнице послышались приближающиеся шаги, но обе эти женщины знали, что не их дилеру удовольствия принадлежала эта поступь, а кому-то другому, но ни одной из них не было интересно, кому именно.

Спустя несколько мгновений дверь в комнату на вершине башни открылась, впуская нежеланного гостя. То был Аро, муж Сульпиции, но она, казалось, не обрадовалась его приходу, хотя должна была как жена.

- Здравствуй, жена моя, - сверкая алыми глазами и растягивая улыбку на бледном лице, изрек приветствие один из трех Господ этого замка.

- Зачем ты пришел? Где Корин? – не переставала Сульпиция ходить из стороны в сторону, приступая теребить свои волосы, что и так сильно взлохматились от того, что их долго никто не расчёсывал.

- Как же ты пала, - презрительно сказал Аро. – Совсем не рада меня видеть?

- Ты сам в этом виноват, - вступилась за подругу Афинодора, но так и не поменяла позы, даже не взглянув на их гостя. – Ты виноват в нашем состоянии.

Пожалуй, жена Кайуса пока что сохранила больше рассудка, чем Сульпиция, и переносила ломку от отсутствия Корин гораздо легче, по крайней мере, создавалось такое впечатление.

- Вообще-то я пришел сообщить вам о том, что Корин больше не будет к вам приходить, - хладнокровно вынес свой приговор Аро и развернулся, чтобы уйти, но Сульпиция ему не дала, схватив за руку, молниеносным движением подлетев к нему.

Ее наркоманские отвратительные мысли тут же хлынули в голову к Господину, отчего тот со всей силы ударил свою жену по лицу, заставив упасть на пол к его ногам.

- Не смей показывать мне свои презренные мысли, ты отвратительна мне! – крикнул он, а Сульпиция ухватилась руками за его плащ, не желая отпускать. Если бы она могла заплакать, то сейчас бы заплакала.

- Прошу, позови Корин, умоляю, она нужна мне, - умоляла женщина, вставая перед своим Господином на коленях, сжимая в руках полу плаща, поднося ее к своему лицу и целуя. Когда она увидела полный безразличия и отвращения взгляд мужа, то не побрезговала и упала навзничь к ногам, целуя его сапоги, за что и получила жесткий пинок в живот, отлетев далеко к стене.

Аро вышел за дверь, Сульпиция попыталась догнать его, но напоролась на двух охранников, что силой заставили её вернуться обратно в свои покои.

Муж Сульпиции еще не так далеко ушел, потому и смог хорошо расслышать пронзительный вой, что издала его жена от осознания того, что её так жестоко лишили удовольствия.

Причины Аро для такого поступка оставались загадкой для всех остальных, хранимые только в его голове, но, удаляясь все дальше прочь от башни жен, улыбка на его лице становилась все шире. Ему определенно доставляло удовольствие такое садистское поведение. Он сотни лет кормил вампирским наркотиком Корин этих женщин, а теперь так безбожно лишил их этого, намереваясь проверить их крепость духа.

Сульпиция долго металась по комнате, издавая крики и стоны мучения от ломки, выламывая себе руки и ломая окружающую мебель, пока не добралась до Афинодоры, напав и на нее в приступе ярости. К её сожалению, эта женщина тоже мучилась от лишений и не стала терпеть того, что её покой нарушили, и оторвала своей подруге по заключению голову, раскрошив ее руками в пыль, прекратив, наконец, ее вопли, что выводили из себя. Охранники заметили изменения в комнате и заглянули проверить, обнаружив Афинодору все так же сидящей в кресле с закрытыми глазами, а безголовое тело Сульпиции лежащей на полу посреди комнаты.

Трем правителям замка сообщили о происшествии, отчего Аро долго смеялся переливистым смехом, что эхом отражался от каменных стен, а потом приказал сжечь останки своей жены, а Афинодору больше не охранять, дав полную свободу.

Первый месяц жена Кайуса просидела в башне, в той же позе, которую она приняла после убийства Сульпиции. На второй месяц она открыла глаза и еще тридцать дней гипнотизировала дверь, прислушиваясь к звукам за ней. На третий месяц она открыла эту дверь, обнаружив, что её никто не охраняет и еще сорок дней смотрела вниз в темноту, туда, куда уходила длинная винтовая лестница. И только потом она решилась спустится.

Долгое время она была пленницей этой башни и уже забыла, какого это, когда сама выбираешь свою дорогу, когда можешь ходить по длинным коридорам, не сопровождаемая охраной. И она, словно бестелесный призрак, словно сомнамбула ходящий во сне, стала бродить по замку, прислушиваясь к разговорам, звукам, шагам чужим и своим собственным, пока, наконец, она не пришла в небольшую приемную, где за столом сидела девушка-человек, печатая что-то на компьютере.

- Buon giorno*- приветствовала с улыбкой на лице человек вампира, уже давно привыкшая к своим необычным хозяевам, мечтая когда-нибудь присоединиться к ним в качестве сестры, обретя вечную жизнь и нечеловеческие красоту и силу. Она была симпатичной смуглой итальянкой с высоким густым хвостиком темных блестящих волос на голове и неброским макияжем на лице в простом черном платье-футляр.

Стоило только сорваться словам с губ молоденькой девушки, как Афинодора молниеносным, незаметным человеческому взгляду движением переместилась ей за спину и, схватив за плечи, впилась в пульсирующую венку на шею зубами. Она пила густую алую теплую жидкость, которая тушила пожар внутри неё, до тех пор, пока девушка не перестала сопротивляться, не ослабла и не обмякла в руках вампирши. Затем Афинодора бросила бездыханное, мертвое тело, и оно стукнулось о поверхность стола, головой задело клавиатуру, напечатав на экране несуразно сложенные буквы, а затем с глухим звуком грохнулось на пол, к ногам женщины.

Она вытерла капельку крови в уголке своего рта, а глаза стали медленно менять свой цвет с черного на алый.

- Ай-яй-яй, какая жалось! – появился в приемной Алек, вернувшийся откуда-то из внешнего мира, судя по тому, что на нем был надет черный плащ, а поверх золотой герб Вольтури на длинной толстой цепочке.

Афинодора медленно по-человечески повернула голову в сторону вошедшего вампира, что смотрел на нее с немного снисходительным выражением лица, словно родитель, что застал свое дитя за шалостью.

- Алек, - признала Афинодора своего брата по клану.

- Давно не виделись, Афинодора. Жаль, что ты убила первая эту девочку, я думал оставить её себе, - посетовал Алек на это маленькое происшествие.

- Прости, я была голодна, - отвечала женщина.

- Ничего страшного, я переживу. Не хочешь повидаться со своим мужем? Я как раз иду к ним? – поинтересовался Алек любезно прежде, чем покинуть свою собеседницу.

- Обойдусь, - презрительно ответила она, тая обиду на Кайуса, что самолично запер её в башне, не навещая так часто, как ей бы того хотелось, не приглашая к себе.

- Ладно, - ответил Алек и исчез за большой дверью, ведущей в один из коридоров.

Афинодора тоже продолжила свои бесцельные скитания по коридорам замка, думая свои темные и печальные мысли в своей голове, ни с кем не общаясь, ни на кого не обращая внимания. К слову, и на нее никто не обращал особого внимания.