- Сейчас… Сейчас я уже понимаю, что это была нелюбовь…

От моих слов на лице психолога появляется заинтересованное выражение. Предполагаю, что именно к этому выводу она пыталась подтолкнуть меня на протяжении наших последних встреч.

- Нелюбовь? - всё равно она переспрашивает меня, и я крепче прижимаю колени к груди. Ещё при первой встрече она попросила меня максимально расслабиться, даже если бы это значило, что комфортно мне в углу… стоять в углу… и петь гимн Кореи. Но я остановилась на том, чтобы забраться с ногами в огромное удобное кресло.

- Причина этой привязанности… - Элис изгибает бровь, и я исправляюсь. - Зависимости. Это нелюбовь к себе. Я была несчастливой, чувствовала себя ненужной, брошенным щенком…

- И вы мечтали о «Хозяине»?

- Я просто хотела быть нужной, - я с трудом подбираю слова и одновременно борюсь с тем, чтобы не разреветься. - После развода родители принялись с особым усердием устраивать личные жизни, пытаясь что-то доказать друг другу. Они были так увлечены этим соревнованием, что забыли о том, что есть я. Я была проблемой, громоздкой, угловатой и ненужной.

- Вы потеряли уверенность, когда лишились поддержки от самых близких вам людей. К сожалению, это одна из проблем разводов. Именно тогда появился он?

- Мама решила, что больше не хочет жить в маленьком городе. Там ей было тесно. Она забрала меня с собой в Сиэтл.

- Она спросила, хотите ли вы этого?

- Она просто аргументировала это тем, что образование в городских школах на порядок выше и это поможет при поступлении.

Если папа ещё как-то пытался считаться с моими желаниями и мнением, то мама просто делала так, как хотела она. Она всегда сокрушалась из-за того, что не стала танцовщицей. И с четырёх лет меня исправно возили в балетную студию в соседний город. Моя природная неуклюжесть не была оправданием для того, чтобы бросить ненавистные танцы. Мама считала, что знала, как будет лучше для меня.

- Чем вы занимались в Сиэтле, Белла?

- Продолжала существовать. В городе её уже ждал Фил. Он помог нам с жильём и устроил меня в школу. И тогда я познакомилась с Эдвардом.

- Вы готовы рассказать о нём?

Готова или нет. Я не знала с чего начать. В попытках скрыть боль, я решила, что если часто повторять, что всё нормально, то мне удастся убедить в этом окружающих. Люди не различают стеснительность и высокомерие. Я молчала, и люди быстро наградили меня определёнными характеристиками.

- Он был красивой картинкой. Идеальный сын, друг, ученик. Улыбчивый и дружелюбный. Всегда готов прийти на помощь. Солнечный зайчик, - я улыбаюсь, вспомнив его идеально вылизанный образ пай-мальчика.

- Он не был таким? - психолог быстро улавливает суть, и я только качаю головой.

- Конечно, он притворялся. Таких идеальных людей не бывает. Если снаружи он был летом и солнцем, то внутри зимой и лютым холодом. Но этого не видел никто.

- А вы увидели?

- Нет, он показал.

- И почему он выбрал вас?

- Я не знаю.

Я, правда, не знала ответа на этот вопрос.

- Смею предположить, что он хотел, чтобы кто-то знал его настоящего.

Настоящего? Настоящий Эдвард слишком рано попробовал на вкус власть и быстро разобрался в том, как манипулировать людьми. Иногда я задумывалась о том, что он настоящий - это лишь очередная маска.

- Возможно.

В тёмных глазах Элис я вижу себя. Ту, кем я стала за все эти годы. Я была настоящей. Эдвард запретил мне притворяться. «Ты будешь моей лучшей частью», - так он сказал мне после нашего первого поцелуя.

- На самом деле, Белла, вы очень сильная личность. И он увидел это. Несмотря на всю хрупкость, внутри вы имеете стержень, который спасал вас из раза в раз.

- Что вы хотите сказать? - слова Элис кажутся мне нелепыми.

- Лишь то, что я бы поспорила на счёт того, кто из вас зависим друг от друга. Вы его батарейка. Сильная и мощная. И только рядом с вами он не боится быть тем, кем является на самом деле. Быть обнажённым.

- Я не опасна для него? Безопасная гавань?

- Это неплохо, - Элис бездумно взмахивает рукой. - Это не значит, что он использует вас. Ведь вы чувствуете то же самое рядом с ним? Вы верите ему. Вы доверили ему вашу жизнь. Ассоциация со щенком не совсем правильная, но если вам так будет понятней, то щенок обрёл дом и подарил свою верность хозяину.

- Но я всё равно чувствую некую опасность! Поэтому я и обратилась за помощью!

- Чего именно вы боитесь, Белла?

Страх во мне иррационален. Я просто не понимаю, почему после десяти лет отношений он вдруг решил сделать предложение. Обычно подобный шаг вы ждёте вначале, как само собой разумеющееся. Я же не ждала его вовсе. И когда я попросила время подумать, он принял это спокойно. Ему не нужно было вставать с одного колена, стряхивать несуществующую пыль с брючины и растеряно улыбаться. Эдвард попросил стать его женой в машине, когда мы ехали с какого-то приёма. Он резко затормозил на оживлённой трассе, нарушил правила дорожного движения, прервал моё беззаботное щебетание о какой-то наивной глупости и просто сказал: «Выходи за меня».

- Я боюсь, что он поймёт, что ошибается. А он ненавидит ошибки.

Несколько мгновений психолог молчит и задумчиво смотрит на меня. Запутавшуюся и потерянную.

- Ваша уверенность в нём больше, чем ваша собственная, но вы всё равно эгоистично уже решили всё за вас двоих. Вы боитесь, что история повторится, но вы не сможете прожить жизнь без ошибок, Белла. Только ошибки помогут вам понять, чего вы действительно хотите. Не хитрите, не пытайтесь влезть в его голову в обход, спросите напрямую, и ответ вас удивит.

***

Следующие несколько дней, по совету психолога, я наблюдаю за Эдвардом. За тем как он ведёт себя рядом со мной. С долей удивления я осознаю, что он как можно чаще старается касаться меня. То, что раньше я принимала, как должный и естественный процесс, вдруг становится увлекательным действом.

Когда я готовлю ужин, он подходит ко мне сзади и обнимает, прижимаясь всем телом. Он дарит мне мягкие поцелуи в затылок и тёплым дыханием ласкает плечи.

На выходных, закутавшись в плюшевый плед,  я смотрю фильм «Дискавери» про Африку. На большом экране двое львят сошлись в шуточной схватке. В этот момент я чувствую, что на меня смотрят, нехотя я поворачиваю голову в сторону. Он стоит в дверях спальни, несколько замученный, держит в руках пиджак. На его губах рассеянная улыбка.

- Что?

- Просто рад, что после сложного рабочего дня я возвращаюсь к тебе.

Он бросает пиджак на пол и устраивается рядом со мной, крепко прижимая меня к своему боку. Неторопливо длинными пальцами он гладит мою руку от локтя к запястью и обратно, при этом он внимательно следит за всем, что происходит на экране. И когда один львёнок наконец-то одерживает победу над другим, из его груди вырывается хриплый вибрирующий смех. Его настоящий смех, а не тот звонкий, но пустой звук, который он позволяет себе на людях.

А следующим вечером мы занимаемся сексом. Обманчиво нежные ласки начинаются на диване. Как двое подростков мы трёмся друг о друга, имитируя древние движения через одежду. Его руки на моей талии, а мои пальцы в его волосах, пока наши губы сошлись в настоящем споре. Но в какой-то момент ему, видимо, всё это надоедает, и вся одежда летит на пол, а я оказываюсь под ним, полностью скрытая от всего остального мира сильным телом, но открытая для него. Он дикий и неуправляемый. Настоящий.

И только спустя две недели я готова к разговору. Отчего-то я выбираю именно тот момент, когда вижу, что он чертовски зол. После работы он отказался от ужина и ушёл в свой кабинет.

Вымыв посуду и убрав еду в холодильник, я ещё около получаса топчусь на пороге, слушая, как он на кого-то кричит по телефону, обвиняя в непрофессионализме и тупости.

О чувстве самосохранения не может быть и речи.

- Эдвард?

Он что-то яростно пытается найти в бумагах разбросанных повсюду. Его беспорядочные движения злые и агрессивные.

- Эдвард?

- Что? - он наконец-то реагирует, его неуютный взгляд колкий и режущий. - Ты не видишь, что я занят?

Очевидно, что эти слова должны мне дать понять, что сейчас не время, но я быстро преодолеваю разделяющее нас расстояние и с непонятно откуда взявшейся силой толкаю его к небольшому кожаному диванчику у стены.

- Я… так… долго… подбирала… - мужчина в сто раз сильней меня, но он поддаётся мне и послушно пятится назад, - слова… И ты выслушаешь меня, даже если сейчас тебе хочется разорвать весь мир на куски!

С огромными затратами калорий мне удается победить этого зверя.

- Что происходит, Белла? - в его голосе ещё слышится раздражение.

Я продолжаю стоять прямо перед ним. Внезапный приступ смелости проходит так же быстро, как и появился.

- Нам нужно поговорить.

- И это не может подождать?

- Нет! Почему… Почему ты сказал те слова?

- Какие слова, Белла?

От переполняющих меня эмоций я топаю ногой.

- Почему ты заговорил о свадьбе спустя столько лет?

Понимание к Эдварду приходит не сразу и несколько минут он смотрит на меня ошеломлённым взглядом, от которого я теряю последние крохи уверенности. Он встаёт с дивана, когда я уже готова просто сбежать из комнаты и притвориться, что этого разговора не было. В один шаг он преодолевает пропасть между нами, пока его задумчивые глаза смотрят прямо на меня.

- Чаще всего, ты поражаешь меня своим интеллектом, Белла, но иногда ты бываешь такой дурой. - Я открываю рот, чтобы возразить, но его указательный палец ложится на мои губы, и я послушно замолкаю. - Помнишь, однажды ты попросила прокатиться с тобой на колесе обозрения? - я киваю в подтверждение, что помню тот момент. - Я боюсь высоты, Белла, я очень боюсь высоты… Но уже тогда я бы сделал всё, что ты захотела. Я дал тебе все эти годы, чтобы ты, так же, как и я, перестала бояться «высоты». Супружеская жизнь мало отличается от той, что мы вели с тобой все эти годы. Я подумал, что ты готова.

- И это всё?

- А что ещё? Ты моя женщина, я люблю тебя много лет. И я вижу, что это взаимно.

Уверенным движением он заключает меня в свои объятия и целует в лоб.

- Я не настаиваю. Если всё это время ты была такой нервной, потому что не знала, как сказать «нет», то перестань.

- Спроси ещё раз.

- Что?

- Глупый. Эдвард, ты станешь моим мужем?

- О, даже не знаю, может мне стоит подумать? Рассмотреть все плюсы и минусы… Да, Белла, я стану твоим мужем.