Пролог

Говорят, что не бывает такого, чтобы кому-нибудь всё время везло или не везло. Взлёты и падения ходят рука об руку и сменяют друг друга порой в строгой, но весьма замысловатой последовательности.

Это был тот самый случай, когда посчастливилось синим китам. Да-да, настал их день. Море разволновалось нешуточно, волны вздымались вполне в духе открытого океана и обрушивались с внушающими уважение мощью и грохотом. Двенадцать баллов! С ними не шутят. Но радостные громадные животные плескались и резвились, как дети.

А вот Нептуну в тот момент было совершенно не до игр. Владыка сидел в своём кресле из огромной раковины морского гребешка, щёлкал тачпадом на ноутбуке из коралловых полипов и хмурился.

Вот уже которую неделю в его царстве всех раздражала и доставляла хлопот всему живому и мёртвому банда молодых озорников из пелагиали.

Как обычно это бывает, всё началось с невинных гонок на морских коньках и продолжалось до тех пор, пока они не загнали насмерть Изумруда — одного из лучших упряжных. Потом случилась дружба со скатами, в результате которой от вспышек и короткого замыкания во тьме Марианской впадины ослеп тамошний старейший удильщик дядя Адам. И вот дошло до того, что эти молокососы носятся по просторам океана с рыбой ножом в плавниках, срезают лифчики с русалок, фотографируют этих бедных визжащих девиц, а потом выкладывают на всеобщее обозрение в сеть.

Некоторые снимки Нептуну даже понравились.

Но вот что касалось всего остального.

— Всех на трезубец насажу и в трал засуну, клянусь! — сжимал кулаки царь. — Или в Бермудский треугольник их! Разводить тунцов.

Хоть и понимал, что весь косяк наказывать необязательно, достаточно призвать к ответу одного предводителя — самого маленького и чахлого, но зато абсолютно безбашенного и бесстрашного Чернокнижника — золотую рыбку по рождению.

— В аквариум его надо. К людям. К вертикальным. — Кивали головами каменные окуни — очень заслуженные, важные джентльмены.

— Они его съедят. Моего папу съели и его съедят, — пожаловался нытик и пессимист Протоптерус.

— Да отсохнут твои седые плавники. Никто его не съест! — возразила кистепёрая Латимерия — древняя и мудрая женщина. — Они с ним поиграют и отпустят.

— Ох, грешно играть с едой, — настаивал на своём двоякодышащий рыб. — Съедят. Грешники.

— Прежде чем съесть, пусть сначала поймают, — вставил слово Нептун. — Люди в воду лезут, но плавают, как лягушата. Позорище.

— И откладывают по одной-две икринки. Уржаться с такой плодовитости, — хихикнула Луна-рыба.

— Песок мне в жабры, отправьте его в Атлантиду с мрамора тину убирать. — поддержал разговор страдающий астмой воздушного пузыря, столетний морской черепах Тапиок. — Труд же облагораживает рыбу.

— Я не хочу! — вопил что есть силы Чернокнижник, когда его доставили к владыке. — Я не поплыву к этим вертикальным. Они сухие. — Скрестил он свои грудные плавники с заносчивым видом капризной принцессы. — И дышат странно. И разговаривать толком не умеют. Я не могу так! Это безрыбично, пощадите!

— Дельфин, — обратился к слуге Нептун.

— Слушаю, Ваше Величество.

— Возьми своих парней и подготовьте его к отправке. — Ткнул он пальцем в проказника. Царь окончательно утвердился в своих намерениях. — Решено. Мы отправим его к людям.

|| Следующая глава