Шрамы
Категория: Авторские
Автор: -
Бета: +
Жанр: Немного ангст
Рейтинг: PG
Пейринг: Эдвард, Белла/Науэль Саммари: За каждым шрамом скрыта своя удивительная история, способная однажды привести к настоящему счастью.
Безоблачные ночи для Форкса, действительно, редкое явление, должно быть, именно поэтому они так восхитительны. Мне нравилось просто сидеть на капоте своей машины, вслушиваясь в ночные звуки, наблюдать за тем, как занимается рассвет очередного зимнего дня. Чарли ожидал нашего приезда только днём, так что мы могли позволить себе, просто наблюдать за пробуждением нового дня. Мы разрешили себе краткую передышку перед тем, как пересечь черту города. Я уже давно не боялась приезжать в Форкс, просто перед тем, как вновь оказаться в этом туманном городке, мне нужно было немного времени, чтобы вспомнить нашу с ним историю.
Шрам на руке кажется чуть более прохладным по сравнению со здоровой кожей. Он моё единственное напоминание о мистической сказке, произошедшей в этом городе. Когда-то давно он давал мне надежду, что все, что произошло не было бредом моего воспалённого мозга, но со временем шрам стал просто шрамом. За ним была скрыта удивительная история, как, впрочем, и за каждым шрамом, что есть на моем теле, но я, наконец, смогла отпустить эту историю, перестав ждать Эдварда по ночам.
Говорят, самый тёмный час перед рассветом. Эдвард был для меня этим часом. Я не жалела, что он был в моей жизни, что была в него влюблена. Не жалела, даже того, что сходила с ума после его ухода. И возможно, все же сошла, раз смогла отпустить свою любовь к Эдварду и продолжать жить без него, раз смогла впустить в своё сердце другого мужчину. Когда самый тёмный час моей жизни закончился занялся рассвет, начавший новую историю.
Тёплые пальцы Науэля повторяли мои движения, осторожно обводя контур шрама. Он не верил в вампиров и прочую нечисть ночи, считая, что самыми страшными существами на планете являлись люди, в своём безумстве пытающиеся кого-то защитить. Науэль — солнечный мальчик из тропической Бразилии, каким-то невероятным образом забравшийся так далеко на Север. Он так же, как и я, прятал историю своего бегства за шрамом, и для него я — рассвет, перевернувший тёмную страницу ночи.
— Готов поставить двадцатку на то, что Чарли будет крайне недоволен твоим решением взять академический отпуск, — насмешливый тон и ставка Науэля заставляют меня улыбнуться и задуматься, наконец, об истиной причине нашего приезда в Форкс. Несмотря на успехи в учёбе, я взяла академический отпуск на год, чтобы отправиться с Науэлем в путешествие по Европе. Наше с ним приключение должно будет начаться как раз с разговора с Чарли, и что-то мне подсказывало, что это будет самая рисковая и опасная часть путешествия.
— Ставлю тридцатку на то, что он пару раз все же потянется к поясу, чтобы достать пистолет и пристрелить тебя, — Науэль задорно смеётся, прижимая меня к себе. Его тёплое дыхание согревало мою щеку и неожиданно я осознаю, что мысли о прошлом, погрузили меня в какой-то увядающий предсмертный транс.
— Ты только представь себе эту картину: мы в госпитале Форкса и хирург интересуется почему в моей милой заднице целый фунт соли, — эта картина настолько живо предстаёт перед моими глазами, что я даже могу представить, как Чарли сначала покраснеет, а затем с жаром начнёт уверять врача, что это было самым логичным и обоснованным поступком в данной сложившейся ситуации.
— Он хотел увести мою дочь к чёртовым лягушатникам, что мне ещё оставалось делать? — сквозь смех, я пытаясь подделать голос Чарли, отвечающего на вопрос хирурга. Мы смеёмся, подначивая друг друга, и, должно быть, со стороны выглядим, как парочка обкурившихся подростков и именно поэтому первая же, выехавшая в патруль, полицейская машина останавливается рядом с нами. К счастью, в патруль сегодня заступил старый знакомый семьи, он лишь улыбнулся нам, попросив аккуратнее ехать по оледенелой дороге. Я почти уверена, что Чарли узнает о том, что мы в городе даже раньше, чем мы подъедем к дому.
— Ты совсем замёрзла, — Науэль крепче обнимает меня, не торопя принимать решение о продолжении поездки. Пусть он и не знал истории, что случилась со мной в родном городе, он прекрасно понимал, что мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, так же, как и ему, чтобы зайти в свой дом в Бразилии.
— Знаешь, если мы поторопимся, то сможем приехать как раз, когда Чарли нужно будет уезжать на работу и, возможно, только возможно, он не обратит внимания на наши слова, — хотя, будучи шерифом города, в котором никогда ничего не происходит, он вполне может и опоздать на работу.
— Звучит как план, — по голосу я чувствую, что Науэль улыбается. — Только вот мне кажется, что ему уже сообщили о нас и его подчинённые не удивятся, если сегодня он припозднится.
Когда мы подъезжаем к дому, крузер шерифа ещё стоит на своём месте, а занавески в прихожей чуть шевелятся. Науэль улыбается, мягко сжимая мою руку.
— В конце концов, мы же ему не о беременности расскажем, а лишь о решении попутешествовать, — Науэля веселила моя нерешительность и нервозность, и честно говоря, я тоже не находила ничего криминального в нашей поездке, но для моей нервной системы это ничего не значит.
— Лучше бы о беременности, тогда бы он не посмел тебя тронуть. Ребёнку нужен отец, — тихо бормочу я, пока мы идём к крыльцу. Ключ уже в моей руке, но Чарли открывает дверь без промедлений, должно быть, он ждал нас уже давно.
— Что-то случилось с машиной? — обеспокоено спрашивает отец, интересуясь о вынужденной задержке в пути. На крыльце неубранные до конца рождественские украшения и столько различных инструментов для ремонта, что мне хочется побыстрее зайти в дом, надеясь, что там нет мелких предметов, которыми можно кидаться.
— Нет, все хорошо. Просто Белле нужно было собраться с духом, чтобы сообщить вам, что на ближайший год мы уезжаем в Европу, — прежде чем я успеваю набрать воздуха в грудь, чтобы поприветствовать отца, выпаливает Науэль. Несколько мгновений мы стоим в полнейшей тишине, которую никто не решается прервать, а затем до отца все же доходит смысл, и он надвигается на чуть попятившегося Науэля. Неосторожно задетый ящик с инструментами падает прямо Науэлю на ногу. За той чередой ругательств, что льётся из уст Науэля почти не слышен мой истерический смех. Кажется, я проспорила ему тридцатку.
— Как неловко получилось, — выругавшись и немного успокоившись, заметил Науэль. Должно быть, одной из стамесок ему разрезало кожу, так что кровь постепенно начинает окрашивать синий джинс в бурый цвет.
— Действительно, неловко, — Чарли смущён, но действовать начинает быстрее меня, прекрасно понимая насколько противен для меня вид крови. Быстро наложив на ногу Науэля повязку, отец вызывается сам довести его до больницы. За этим предложением кроется подвох, но Науэль едва заметно кивает мне и уезжает вместе с отцом. В конце концов, не убьёт же отец его по дороге, так что мне остаётся только выгрузить наш багаж, уместившийся в одну сумку и, отправиться за ними в больницу.
Неожиданная встреча с Эдвардом в больничном коридоре заставляет моё сердце забиться чаще, но как только первый шок проходит, его ритм снова становится естественным. Я знаю, что Эдвард не мог измениться за те три года с момента нашей разлуки, он не изменился бы даже через сотню лет, но мне отчего-то хочется найти в нем какую-то перемену. Мне хочется быть уверенной, что и он смог перевернуть ту страницу своей жизни, на которой я неумело попыталась вписать своё имя.
— Белла.
— Эдвард.
Наша встреча напоминает переговоры между главами двух враждующих корпораций. Каждый знает о партнёре всю подноготную, но старается делать вид, что ему неизвестно ровным счётом ничего. Пожалуй, я бы предпочла, чтобы на этом все и закончилось: Эдвард бы отправился туда куда шёл, а я бы зашла в палату Науэля, как будто этой встречи и не было вовсе.
— Мне нужно идти, — неловкая тишина затянулась, я первой решаюсь её прервать, но будто прошу у Эдварда на это разрешения.
— Да, конечно, — он чуть отступает в сторону, словно я не смогла бы обойти его стороной в довольно просторном больничном коридоре.
С каждым шагом, что отделял меня от Эдварда ко мне приходило осознание: Каллены здесь. А значит в палате Науэля меня ожидала встреча с Карлайлом. И, честно говоря, я страшилась встречи с остальными членами семьи Эдварда. Если его я смогла отпустить из своего сердца, оставив в памяти лишь приятные воспоминания, то со всеми остальными было сложнее. Порой я ловила себя на мысли, что думала об Элис и Розали, выбирая наряд на какое-нибудь мероприятие. Мне хотелось бы получить их совет в этом глупом девчачьем вопросе. Иногда мне хотелось, чтобы Эммет запугал пару парней с моего курса, не дающих мне и шагу пройти спокойно. Я бы хотела оказаться с чашечкой чая пред камином рядом с Эсми, чтобы она дала мне материнский совет. Эдвард был моим темным часов, но Каллены были моей семьёй.
Прежде чем зайти в палату я пытаюсь успокоить своё сердце и несколько раз глубоко вздыхаю. Я знаю, что Карлайл уже ожидает моего появления, знаю, что его ждёт и Науэль, просто я немного боюсь разочаровать их. И, пожалуй, сама не знаю кого из них я боюсь разочаровать больше. Как же все было просто ещё с утра.
— Мы должны занести историю этого шрама в раздел особо глупых, но особо значимых, — Науэль замечает меня первым и, прихрамывая, движется в мою сторону. — И, кажется, я должен тебе тридцать баксов, милая.
Упоминание нашего утреннего пари вызывает улыбку, и я утыкаюсь в плечо Науэля, стремясь приглушить чуть истерический смех. Я чувствую взгляд Карлайла и знаю, что он счастлив за меня, но страшусь взглянуть на него, так же как страшусь приближения этой ночи, потому что мрачная сказка, которую я уже прочла и отложила на дальнюю полку сегодня потребует того, чтобы её вновь прочли.
— Я выписал вам рецепт, в случае, если боль в ноге будет вас беспокоить, — Карлайл протянул Науэлю рецепт. Как я желала увидеть изменения в Эдварде так не желала видеть их в Карлайле. Всего секунду мы смотрим друг другу в глаза, но этого времени достаточно, чтобы, наконец, навсегда попрощаться. Лёгкий кивок слова благодарности за оказанную помощь, и я уверена, что ближайшую сотню лет семья Карлайла не приедет в Форкс, пока о них не забудут. Ведь больше их здесь не держат уже никакие обязательства.
Когда мы выходим из больницы, краем глаза я замечаю парочку импульсивных подростков. Я почти уверена, что Джаспер сдерживает Элис, чтобы она не подбежала ко мне. Мне хочется обернуться и взглянуть на них, убедиться, что они реальны, что здесь и сейчас они хотели бы встретиться со мной, но я не могу себе этого позволить. Мир живых и мир мёртвых не должен взаимодействовать, так что мне остаётся только прошептать: «Прощайте. Была рада увидеть», — когда наша машина проезжает мимо.
Разумеется, Чарли настоял на том, чтобы Науэль лёг внизу, поэтому ночью я оказываюсь в своей спальне одна. Вернее, я очень хотела быть в ней одной, но стоило только тучам закрыть звезды и луну, как окно открылось, и Эдвард оказался внутри. Прежде чем я сумела хоть как-то предостеречь его, он уже обнимал меня. Я и забыла какими быстрыми, сильными и импульсивными являются вампиры. Неловко ответив на крепкие объятия Эдварда, я неуверенно похлопала его по плечам, давая понять, что меня уже вполне можно отпустить.
— Белла, мне так много нужн...
— Не нужно, — быстро прерываю его на полуслове. Да, я прекрасно понимала, что мои слова выглядят грубо и могут ранить, но мои шрамы уже разгладились, а значит я должна была позволить зажить и ранам Эдварда.
— Ты не понимаешь, Белла, я должен...
Пожалуй, после тех месяцев апатии, вызванных расставанием с Эдвардом, и после двух лет отношений с Науэлем, я поняла в чём был самый главный минус в наших с Эдвардом отношениях. Он не мог услышать мои мысли, а слов моих слышать не желал.
— Ты ничего мне не должен, Эдвард, — я коснулась его холодных рук, держащих моё лицо. Я чувствовала, как осторожно он словно пытался разгладить большим пальцем шрам на моей верхней губе. Он появился у меня уже после нашего расставания и Эдвард наверняка винил себя в каждой ссадине, что я получила с момента того осеннего дня. Но на самом деле, я была рада каждой ссадине, а особенно этому шраму, ведь именно с него началась наша с Науэлем история. Это был мой первый день в колледже, это была его первая попытка прокатиться на скейтборде. Разумеется, он упал и, разумеется, на его пути оказалась я.
— Белла, я не должен был говорить тебе тех слов, не должен был уходить. Моя жизнь... — я закрыла ему рот, пока он не произнёс тех слов, которые бы все снова испортили.
— Знаешь, Эдвард, на самом деле я рада, что ты сказал тогда все эти обидные и болезненные слова, — в своих мыслях я репетировала эту речь, наверное, тысячу раз, но, когда пришло время сказать её вслух, слова давались с трудом. — Не буду скрывать, они ранили меня и некоторое время после твоего ухода я будто и не жила вовсе. В каждом шорохе и ночном скрипе мне чудилось, что ты вернулся, что ты наблюдаешь за мной, что на самом деле вы никуда не ушли. Пожалуй, я сходила с ума, опьянённая надеждой, что ты вернёшься ко мне, что те чувства, что были у нас они навсегда.
Эдвард целует мои руки, будто подтверждая, что наши чувства были вечными, но на самом деле до окончания времён на этой планете будет жить только он, я же, отжив положенные мне годы, продолжу своё жизненное приключение где-то ещё. Таков порядок вещей, если ты человек, и я с ним согласна.
— Прости меня, прости за то, что заставил тебя страдать, — я снова останавливаю Эдварда, сжимая его изящные пальцы со всеми силами, но вряд ли мои усилия, хоть что-то для него значат.
— Позволь мне высказаться до конца. Я больше не люблю тебя, Эдвард, — у меня нет сил и храбрости для того, чтобы взглянуть ему в глаза, но я должна довести начатое до конца. — Я больше не глупая девчонка, влюбившаяся без памяти в прекрасную загадку. Я выросла и смогла склеить своё разбитое сердце. Я не отказываюсь от того, что было между нами, и уверена, что какой бы короткой не была человеческая память: память о тебе, о всей твоей замечательной семьи останется со мной. Я буду помнить все хорошее, что было, и я буду всегда благодарна тебе за то, что ты заставил меня понять, что я могу быть любима и что любовь есть не только на страницах старых книг.
— Ты будешь счастлива? — голос Эдварда настолько ровный и бесчувственный, что это заставляет меня набраться храбрости и взглянуть на него.
— Да, — я прекрасно понимала, что мой ответ для него болезненнее огня, способного сжечь вампира. — И ты будешь счастлив, Эдвард. Я верю, что однажды ты встретишь девушку равную себе, и между вами и вашим счастьем не будет никаких преград.
— Я так не думаю, — скорее почувствовав, чем услышав его ответ, я замерла, когда его губы коснулись моего лба, в прощальном поцелуе. — Прости меня, Белла, и будь счастлива.
Он выпорхнул в окно так же быстро, как и появился. Я прекрасно понимала, что мне не удастся его увидеть, но все равно подбежала к окну.
— Если не веришь ты, то я буду верить за тебя, Эдвард.
Постояв ещё немного у открытого окна, я закрыла его и выйдя из спальни, спустилась в гостиную. Стоя в дверном проёме я наблюдала за спокойным сном Науэля. Он стал для меня рассветом, принёсшим в жизнь новые краски и счастье. Каким бы фантастическим не был мой первый роман, не думаю, что он смог бы принести мне счастья. Мы были слишком разными, и мы не умели слушать друг друга. Эти отношения были обречены на провал теперь я это понимаю.
— Ты так и будешь смотреть на меня или присоединишься? — неожиданный вопрос Науэля слегка напугал меня, заставив вздрогнуть.
— Как твоя нога? — оказавшись в объятиях своего любимого мужчины тихо спросила я.
— Не так уж и сильно она болит, — фыркнул Науэль, целуя меня в краешек губ. — Зато представь, какая это будет замечательная история о том, как я с боем получил благословение. Конечно, её нужно будет немного приукрасить: случайно задетый ящик с инструментами, звучит не слишком романтично, но я уверен, что к моменту, когда наши дети захотят узнать эту историю, я смогу придумать что-то стоящее. Пожалуй, это будет мой самый любимый шрам, после того, что на твоих губах.