- А что это?
Маленькая тюремная девочка тычет пальцем беззастенчиво прямо в шрам. Уродливый, тянущийся от плеча до десятого позвонка – жгущий воспоминаниями до сих пор.
- Собака покусала, - ворчит Дэрил, спешно оправляя майку.
Он надеется, что никто, кроме этой девчонки, не видел этого. Тянущиеся по всей спине, оставшиеся грязно-серыми нитями, которые никогда не сотрутся – шрамы. Где глубокие, что приходилось раны латать, где нет – царапины. Там железный прут, тут нож, здесь острые камни – у отца была богатая фантазия.
- А большая была собака? – всё не отстает девчонка, нарезая круги вокруг Дэрила.
- Огромная, - отвечает Дэрил. – Всё, иди, мать тебя уже ищет, небось.
Девочка убегает, а Дэрил всё стоит, вперив взгляд в серый бетон. И тут – разряд. Поднимает глаза – Кэрол.
Она, заметив его взгляд, быстро отворачивается. Хватает нож, дрожащей рукой тянется к пучку зелени – почти мастерски имитирует безразличие. Но руки всё-таки дрожат – дрожат так, что острый нож предательски дергается, вспарывая своим острием тонкую кожу. Кэрол бросает нож на стол, и Дэрил в две секунды уже рядом с ней.
- Сильно порезалась?
- Ерунда, - отмахивается Кэрол, пряча взгляд. – Просто царапина.
(Очередная.)
- Докажи.
Кэрол молча смотрит на грязное лезвие ножа, затем бросает торопливый взгляд на Дэрила и тянет ему покалеченную руку. Кровь бежит по светлой коже вниз, чтобы сорваться алыми каплями где-то у косточки запястья на прогретый бетон. И Дэрилу вдруг всё вокруг кажется дурной шуткой. Он мотает головой, отгоняя чудаковатую мысль, и тянет её руку ближе, отчего она едва вздрагивает.
- Я схожу к Хершелю, - тихо говорит она, всё так же избегая зрительного контакта.
- Я могу помочь, - так же тихо отвечает ей Дэрил, не выпуская её руку из своей.
Его пальцы обагрились её кровью.
- Хорошо. Спасибо, зайка.
И шутка, что раньше была лукавой, выходит кривоватой – словно истеричной. Дэрил хмыкает.
Её дрожь передается ему – он опускает её руку, чтобы через минуту вновь коснуться. Его прохладные пальцы, подушечки которых огрубели от тяжелой работы, осторожно скользнули вдоль красной линии её раны, покрывая её заживляющей мазью.
- Хорошо, что зашивать не надо. Затянется быстро. Правда…
- Останется шрам, - в голосе Кэрол уже нет былой дрожи.
Он поднимает на неё глаза и вдруг находит на дне её зрачков понимание. Жаркое, глубокое – от края до края нутра заполнило. Не ласкает своим взглядом, как прежде, но в её глазах то, чего он раньше, пожалуй, никогда не видел.
Понимание.
Дэрил едва заметно кивает и возвращается к работе. Белый бинт плавно скользит по её ладони, обхватывая поврежденную плоть. Первый круг, второй, третий… Крови больше не видно.
- Всё.
Он снова смотрит на неё – её глаза в этом вечернем розоватом свете горят каким-то странным огнем. Она израненной рукой тянется к нему – хватает его ладонь и, игнорируя колющий разряд боли, крепко сжимает. Крепко – он знает, что она видела тот самый шрам, что тянется от плеча до десятого позвонка.
И нет слёз, жалости, царапающей когтями по стеклу – до оскомины. Нет. Понимание. Шрамы останутся – протянутся через всю жизнь, и забыть их нельзя. Но они не кровоточат. Не лежат больше грузом. Не давят больше на ребра, сжимая сердце в тесный плен темных, сочащихся страхом воспоминаний. Дэрилу вдруг до одури легко – он, не отнимая свою руку, неожиданно светло улыбается.
- Спасибо, - просто говорит он, отворачиваясь и подставляя лицо ласкающему закатному солнцу.
Повязка Кэрол пропиталась кровью.
Вечер, гладивший тюрьму теплыми ладонями, осторожно шагает за горизонт.
Источник: http://twilightrussia.ru/forum/201-16827-1 |