1. Утро.

Назойливый солнечный зайчик тайком прокрался в комнату и беззастенчиво нарушил сон, пришедший лишь под утро, после бесконечных жалких потуг заснуть и поворотов с боку на бок. Лидия попыталась отогнать луч света рукой, что, конечно же, не удалось. Пришлось открывать глаза.

Сморщившись от впившейся в спину пружины старого матраса, она уставилась в обшарпанный потолок, явно знававший лучшие дни. Тёмные пятна протечек сливались с более светлыми местами утраченной штукатурки, образовывая странный витиеватый узор. Солнечные лучи, проникая сквозь многочисленные дырки в шторах, образовывали поверх второй рисунок: подрагивающий и неверный.

В ярком свете утра номер выглядел еще более жалким, чем накануне. Старая мебель, покосившаяся местами, утратившая былой лоск еще за пару десятков лет до появления девушки на свет. Немытые окна с дырявыми шторами. Неровный паркет на полу, вздыбившийся от сырости и растративший часть досок.
Покосившаяся дверь, ведущая в отдельный - о, счастье! - санузел.

Но и эта комната в захудалом старом мотеле была для неё почти роскошью… К тому же, после перелета с несколькими пересадками, занявшего почти сутки, после волнующей встречи, которая дала в руки путеводную нить, следовало отоспаться, набраться сил. Чтобы идти дальше…

Лидия села на кровати и уставилась на своё отражение в большом треснувшем зеркале. Тёмные волосы напоминали воронье гнездо, глаза покраснели от вечного недосыпа и слёз. Зрелище не сильно радовало, но слабо волновало. Он не раз доказывал, что она ему дорога в любом виде… А мнение остальных не стоило ничего.

Поднявшись с кровати, Лидия добралась до ванной, подхватив по дороге сумку. На удивление, обнаружилась горячая вода. Девушка быстро закончила с утренним ритуалом, собрала нехитрый скарб и быстро спустилась по скрипящей лестнице вниз.

У стойки регистрации скучала знакомая по ночной встрече полная дама средних лет с не по-утреннему ярким макияжем на лице. На вопрос о завтраке она молча, не размениваясь на приветствия, махнула в сторону двери под лестницей.

Лидия последовала указаниям и прошла в небольшое светлое помещение. И тут же, в дверях, её настиг восхитительный запах свежесваренного кофе. Хорошего кофе! Лишь глоток роскошного аромата прибавил сил, глаза открылись, перестала болеть измученная встречей с пружинами спина, а все проблемы отступили на несколько шагов назад. Возникло бесконечное желание ощутить во рту терпкость и вкус любимого напитка.

Но праздник оказался иллюзией: в стоимость предоставляемого вместе с номером завтрака божественный напиток не был включен. Ковырнув ложкой поданную сонной официанткой бурду, отдаленно напоминавшую овсянку, Лидия решительно вернулась к стойке бара.
- Доброе утро, мэм, - ответила русоволосая девушка на хорошем английском, оглядывая посетительницу с головы до ног и подмечая детали облика: старые джинсы, свитер под горло, потертую кожу сумки. – Вы что-то хотели?
- Доброе, - поздоровалась Лидия, глазами пытаясь найти меню или прайс-лист. - Кофе, молока и пару свежих круассанов, пожалуйста.
- Пять евро, - приторно-сладко улыбнулась официантка и отвернулась к кофейному аппарату. В голосе сквозило пренебрежение: судя по всему, облик Лидии сообщил сотруднице, насколько тощ кошелёк клиентки.

Закусив губу, Лидия достала кредитную карточку. Там еще оставалось немного денег, но следовало помнить о предстоящих тратах на бензин - старый внедорожник нещадно потреблял топливо. Господи, даже в давние времена, до знакомства с Димитрием, пять евро показались бы копейками, а теперь даже такая мизерная сумма заставляла задуматься. Ибо всё тратилось на одну единственную цель, а цель, как оказалась, стоила не только усилий и веры, но и всех имеющихся сбережений и даже сверх того. Но затраченного, несомненно, жалеть не приходилось… В случае успеха. О неудаче она не хотела и думать. Иначе терялся последний смысл жизни.

Усилием воли подавив подступившие от воспоминаний о прошлом слезы, Лидия забрала заказ и отправилась к дальнему столику у окна. Ей необходимо было собраться с силами перед дальней дорогой и долгими поисками.

Кофе соответствовал запаху и оказался чудесным, без сомнения, стоя потраченных денег, как и мягкие, воздушные круассаны. После пары глотков утро показалось куда более приветливым, солнечные лучи – дружелюбные. Нескромные взгляды официанток перестали раздражать, а вера в успех предстоящего предприятия прибавила несколько ценных пунктов.

Девушка достала планшет и открыла карту острова. Красная точка среди отрогов заросших лесом гор тут же привлекла взгляд. Она мечтала попасть в эту точку уже два года. С тех пор, как пропал Димитрий. С тех пор, как произошла катастрофа…

И теперь до неё оставались не тысячи и тысячи миль, а всего лишь сотня от силы…

2. Катастрофа

Заголовки газет до сих пор мелькали у девушки перед глазами: «Погиб единственный сын миллионера», «Молодая невеста плачет у пустого гроба», «Нежелательная свадьба не состоится, но причина – ужасна», «Катастрофа в горах греческого острова».

Да, их намечающаяся свадьба была бельмом на глазу у всего семейства: как так, сын миллионера и официантка из бара с сомнительной репутацией! Особой красотой не блещущая, никаких достоинств, это заговор против достойной фамилии, это позор семьи… Многого она наслушалась тогда, и доказать, что ей, по сути, нет никакого дела до денег Димитрия, было нереально. В это не верили даже её ближайшие подруги, посмеиваясь вслух и втихомолку завидуя её участи.

Димитрий же лишь ухмылялся в ответ на всю кутерьму: он с детства для родного семейства был костью в горле, имея решительно на всё своё собственное мнение. Он единственный решался возражать отцу и отлично научился это делать с раннего детства. Отец скрипел зубами и молчал: мальчик, а потом и юноша никогда не давал повода себя упрекнуть всерьез, а до мелких придирок старший МакМиллан никогда бы не опустился.

Самостоятельно выбрав путь в жизни, почти не прибегая к благам семьи, Димитрий построил блестящую карьеру юриста. Его дела процветали, и МакМиллан – старший быстро понял, что шантажировать сына бесполезно.

Но свадьба с молоденькой официанткой превысила пределы терпения, и семья взбунтовалась, всеми силами пытаясь надавить на Димитрия. Но, как следовало ожидать, результатов истерика никаких не принесла. Димитрий лишь еще реже стал бывать в семейном гнезде, да тщательнее стал пресекать нежелательные встречи с родственниками.

Лидия же нервничала.
«Тебе мало того, что я люблю тебя?» - спрашивал он. – «Остальное не важно. Не обращай внимания».

Не получалось. Особенно после лекции, которую прочла его старшая сестра, поймав девушку на улице. Роскошная женщина в мехах и бриллиантах доходчиво объясняла, каким ничтожеством Лидия является и сколь мало подходит жизни Димитрия. Но тот всегда умел появляться вовремя. Вот и в тот день на самом кульминационном моменте вдохновенной речи он нарисовался из воздуха за спиной надменной Лианы МакМиллан. Последовала ещё более неприятная сцена, о которой вспоминать не хотелось.

«Не слушай её», - сказал тогда он. – «Мы никогда не понимали друг друга. Она от меня дальше, чем отец».

Она приложила все усилия тогда, чтобы не думать об этом. Его спокойствие и забота неизменно приводили к результату: постепенно она прекратила обращать внимание на шумиху.

Он настоял на шумной свадьбе.
«Я должен всем им показать, что они проиграли», - говорил он насмешливо. – «И что я женюсь на лучшей женщине на свете. Тогда они замолчат – другого выхода не будет. И ты, наконец, прекратишь дергаться при одном упоминании кого-то из моих родственников».

Она лишь пожимала плечами: ей никто не был нужен, кроме него. Ей и свадьба была не нужна, лишь бы Димитрий был рядом. Но если нужно ему… Она готова была пойти на этот шаг.

И вот, когда оставалось три недели до свадьбы, Димитрий улетел в Грецию. Её попытка возразить разбилась о его каменную уверенность в собственной правоте, о бастионы выстроенного плана действий, просчитанного до мелочей.

Он хотел обязательно навестить престарелую родственницу, бабушку по материнской линии, единственную женщину в семье, чье мнение имело значение. Хотел рассказать обо всём лично. А после свадьбы планировал привезти туда же Лидию. Но только после свадьбы, как жену. Пожилая дама до сих пор придерживалась старых взглядов.

И Лидия, и Димитрий имели греческие корни. Семья Лидии эмигрировала в Америку сразу после Второй мировой войны, в поисках лучшей жизни. Лучшая жизнь не особо удалась, но и возвращаться никто не планировал. Да, они сохраняли некоторые традиции, неизменно все дети знали греческий язык, но и только. Лидия ни разу не бывала на исторической родине.

Димитрий же был наполовину греком: его мать родилась и выросла на маленьком греческом островке в Эгейском море. Он ребенком постоянно приезжал сюда, навещая греческих родственников, но после смерти матери стал бывать в Европе всё реже и реже. Но греческий язык он знал, любил и считал себя во многом греком.

Но именно в Греции ему суждено было пропасть без вести. Погибнуть.

На частном самолёте он вылетел из Салоников по направлению к острову, чтобы не тратить время на поездку на автомобиле и паромы. И уже над зелеными просторами изумрудного острова самолет пропал с экрана радаров. Больше о Дмитрии никто и ничего не слышал…

В правдивость рассказа о катастрофе над покрытыми хвойным лесом горами Лидия до сих пор не верила. Слишком странными были обстоятельства катастрофы: утверждали, что самолёт пропал именно над лесистой частью острова, но организованные тщательнейшие поиски, спонсируемые отцом Димитрия, не дали никаких результатов. Ни обломков, ни тела, ничего. По сведениям, публикуемым дотошными журналистами, остров прочесали весь, но никаких результатов это не принесло.

К тому же в день катастрофы погода была отличной, Димитрий много лет умел управлять самолетом и делал это, как и всё остальное, на высочайшем профессиональном уровне...

У неё не было никакой информации, кроме официальной и предоставляемой прессой: родственники Димитрия мгновенно захлопнули перед её носом все двери, отказавшись от любого общения. Даже те, кто мало-мальски был благосклонен к их союзу, не говоря об отце пропавшего жениха и его старшей сестре.

На похороны её всё-таки позвали. Она никогда не забудет промозглый дождливый день, когда стояла на кладбище на отдалении от основной толпы под вспышками фотоаппаратов. Не посторонняя, но и не родственница. Какие взгляды бросали на неё несостоявшиеся родственники! Полные ненависти и презрения. В них не ощущалось горя от невосполнимой потери. Лишь высокомерие и гордость, лишь взгляды свысока на окружающих. Казалось, что счастье отменённой свадьбы перевешивало в их глазах смерть сына и брата. А похоронная процессия, торжественная и богатая, напоминала спектакль…
Через несколько месяцев газетная шумиха утихла. Расследование закрыли. Жизнь Лидии вернулась в прежнее русло, она даже работала всё в том же баре. Со временем она перестала слышать вопросы «А это вы невеста…», ловить любопытствующие или сочувствующие взгляды. О Димитрии, казалось, забыли. Но в душе девушки не заживала рана. И упрямо жила глухая надежда, отказывающаяся верить в смерть любимого.

И тогда она решилась. Она собрала остатки денег, купила билет и прилетела сюда. Она нашла бабушку Димитрия, надеясь на её благосклонность и на хоть какие-то сведения. А та, вдруг проникнувшись симпатией к девушке, поведала, что леса на острове непростые, в это давно верят местные. И что где-то в лесах затеряно место, где люди пропадают так же, как пропадают корабли в бермудском треугольнике… И иногда даже возвращаются. Здесь всегда знали об аномалии, но не распространялись. И что если обломков не нашли, существовал мизерный шанс на новую встречу, на то, что Димитрий жив…

Перед Лидией замаячила призрачная, но надежда. Она понимала, что её сбережений не хватит на то, чтобы нанять вертолет. Что прочесывать леса придется где-то на машине – там, где позволят дороги, а чаще – пешком. Она как могла, приготовилась к этому, к тому же старая гречанка помогла ей, одолжив старый крепкий внедорожник. Лидия помнила взгляд внимательных глаз старухи и её слова: «Если бы не годы, я бы сама отправилась искать его. Удачи тебе, девочка. И верь в себя».
И вот, наступило утро после последней ночёвки в обжитых местах на побережье. Её ждала дорога вглубь острова… Сразу, как только она допьет кофе.

3. Встреча

С диким рёвом старый дизель все-таки завёлся. Утро было стылым, даже в этих благословенных южных краях в феврале чувствовалось холодное дыхание зимы. На траве и деревьях после промозглой ночи виднелись капли росы, низкий туман стелился в полях и подлеске.

Лидия подождала, пока прогреется мотор, установила планшет на зарядку и включила навигатор. Для начала ей предстояло преодолеть тридцать километров асфальтовой трассы, ведущей вдоль побережья, затем следовало свернуть вглубь острова. Непривычные километры путали, сказывалась американская привычка к милям, но это были такие мелочи! Пятнадцать миль или двадцать… В надежде на то, что может задуманное получится она готова была проехать тысячи миль.

Когда в салоне стало тепло, Лидия, еще раз проверила свою поклажу и отъехала от старого здания мотеля. Небольшой сонный городок скоро закончился и дорога начала безбожно петлять, поднимаясь в горы. С одной стороны пейзаж то и дело обрывался вниз отвесной скалой, у подножия которой синела морская даль. С другой стороны вверх уходили горные склоны, поросшие хвойными лесами.

Не торопясь, девушка преодолевала поворот за поворотом, а мысли тем временем улетели в прошлое. Прошло всего лишь четыре года, теперь представлявшиеся вечностью. Сперва – самой счастливой, а потом – вечностью горя и слёз.

В тот вечер она работала в ночную смену и приехала на работу около одиннадцати. Наступал Хеллоуин, и улицы Нью-Йорка были полны странным образом одетого народа. Она не сомневалась, что и их небольшой, но очень популярный бар будет заполнен народом до отказа.

Ноги заранее гудели: присесть, скорее всего, не удастся до рассвета. Если только не поддаваться на уговоры посетителей и не приземляться на их колени. Но, устроившись сюда год назад, Лидия зареклась искать на работе каких-либо отношений и неукоснительно следовала данному правилу. Поэтому мужское общество получало от неё кружки с пивом и еду, дежурные улыбки и не более.

Подходя к служебному входу, Лидия убедилась, что не ошиблась в своих предчувствиях: у дверей стояла разношёрстная толпа. Кого там только не было! Вампиры и черти, ангелы и демоны, летучие мыши, шуты и паяцы, принцессы и даже рыжий пушистый кот. Пёстрое скопление народа громко разговаривало и веселилось, постепенно всасываясь в открытые двери заведения. Проскальзывая за угол, Лидия поймала на себе взгляд одного из компании жутких на вид вампиров, закутанных в черные плащи. Глаза его, отчаянно синие, внимательно следили за девушкой до того момента, как она скрылась за углом. В этом не было ничего нового, но почему-то породило волну дрожи, будто незнакомец не просто рассматривал, а коснулся или даже совершил нечто большее.

Тряхнув головой, Лидия забежала внутрь, с шумом захлопнув за собою дверь. Скучать ей не дали, удалось лишь проглотить чашку крепкого кофе и тут же приниматься за работу. Но в какой бы точке зала она не находилась, её не покидало ощущение пристального взгляда синих глаз. В них светилось лукавство, ласка и забота… Она пыталась разглядеть столь назойливого наблюдателя, но ничего не удавалось: лицо надежно скрывала полумаска, оставляя видным лишь гладко выбритый подбородок, полоску чувственных губ и белые зубы, то и дело мелькавшие в улыбке и украшенные с двух сторон длинными накладными клыками. Несколько раз до неё долетал звук его смеха: низкий, гортанный, обволакивающий, и она застывала, будто завороженная.

Казалось, что её затягивает водоворот, из которого никак не удается вынырнуть. Дыхание то и дело сбивалось, хотелось удрать куда глаза глядят в ночь, но она хорошо понимала, что хозяин не одобрит такого намерения.

И она брала себя в руки и вновь принималась разносить кружки с пенящимся напитком, стараясь держаться на расстоянии от странного незнакомца.

Под утро толпа начала рассасываться. Её напарницу, хохотушку Маргарет, отправили на кухню, и Лидия осталась в зале одна. А компания вампиров и не думала уходить, к их столу, самому большому в зале, непрерывно приходилось таскать новые и новые кружки и тарелки. И если до того обслуживание выгодных клиентов брала на себя Маргарет, то теперь она вынуждена была передать их Лидии. В глазах молоденькой официантки сверкнуло огорчение: компания могла оделить неплохими чаевыми.

Подходя, Лидия нарочно не поднимала головы. Быстро ставила на стол напитки уходила. Но после одного из подходов, стоило ей сделать два шага от стола, как на талии сомкнулись две сильные мужские руки. По телу прошлась волна сладостной дрожи, потом пришёл испуг, вызванный скорее собственной реакцией, нежели чем действиями незнакомца.

Инстинкт самосохранения требовал максимально резкого ответа, а мысль о синих глазах просила дать шанс… Лидия прошлась по тонкой острой грани: решительно вырвавшись из объятия, она развернулась и впервые открыто подняла на него глаза. Взгляд был более чем внимательным, но искра смеха переливалась и сверкала в синей бездонной глубине. На губах играла улыбка, обнажая искусственные клыки.
- Вы что-то хотели? – вопросительно подняла брови Лидия, старательно подавляя дрожь в голосе.
- Да, - с убийственной серьёзностью подтвердил он. – Вас. Целиком и полностью. Навсегда. Готовы на такой шаг?
- А не подавитесь? – съязвила девушка. Усталость сказывалась, и флиртовать желание отсутствовало. Подкатывало разочарование. Неужели он такой же, как все?
- Нет, не подавлюсь. Мне вас всегда будет мало, - слегка улыбнулся он, и разочарование рассеялось, как утренний туман. Он был другим. – Во сколько вы заканчиваете работу?
- Через час, - ответила она, словно заворожённая. Первый раз честно ответила на подобный вопрос, а уж сколько она их слышала!
- Отлично, - улыбка стала шире. – Я буду ждать. И я дождусь.

Металлический женский голос навигационного устройства, предупреждающий о превышенной скорости, выдернул Лидию из воспоминаний. На глаза навернулись слёзы. Димитрий всегда был таким: уверенным, сильным. Он не терпел возражений, и ему и не хотелось возражать.

Он ждал её у служебного входа. Уже не было капюшона, маски и клыков, иссиня-черные мягкие волосы до плеч трепал ветер. Он был красив, но дело было не в правильных и мужественных чертах. Такое лицо было невозможно забыть. А попав в плен синевы глаз, хотелось остаться там навеки…

Он посадил её в машину, сел рядом на заднее сидение. И даже не возникло удивления, когда машина медленно поехала в сторону её дома. Они молчали, его руки бережно обнимали плечи, оберегая, охраняя, даря силы. Ночной город был пуст, поездка заняла от силы минут двадцать. Он помог ей выбраться из машины, галантно подав руку. Коснулся кончиками пальцев её щеки…
- Лидия, - прошептал он, ласково поглаживая нежную кожу. – Ты удивительная… Самая удивительная на этом свете! Я так долго тебя искал…
- Что ты делаешь?.. – лишь нашла в себе силы прошептать она. В тот момент она бы выполнила любое его желание, что угодно. Отказать было невозможно. – Я даже не знаю, как тебя зовут. Мне следовало бы испугаться… Убежать
- Меня зовут Димитрий, - спокойно представился он. – Но у нас еще будет шанс познакомиться ближе. Я заеду завтра, часа в четыре. Ты же погуляешь со мною?
- Да, - безропотно согласилась она. И впервые попробовала на вкус его имя: - Димитрий…
Он двумя ладонями сжал её руку и поднёс к губам:
- Я буду ждать... – с бесконечной заботой и нежностью в голосе проговорил он. - Иди, отдыхай. Сладких снов, удивительная моя…

Та встреча изменила мир. Перевернула с ног на голову. И обратно мир возвращаться упорно не желал. Да и прикладывать усилий для этого не хотелось. В Лидии осталось лишь одно желание: вновь нырнуть в синий омут родных глаз. Такой же безбрежный, как морской простор. И услышать, как губы произносят: «Удивительная моя…».

4. Звездное небо

Пока Лидия предавалась размышлениям, дорога, петляя, вывела в очередное селение, расположенное на берегу моря. Небольшие домики начались резко и лепились на скале столь близко друг от друга, что казались единым целым. Дорога втянулась в круговерть улиц и запетляла пуще прежнего.

Неповоротливый внедорожник был чужд узким улочкам и крутым поворотам, девушка взмокла, ворочая тяжелый руль.

С трудом выписав очередной более чем крутой поворот и чудом не врезавшись в угол маленькой лавчонки, она внезапно выехала на открытое пространство. На площади ввысь устремились белые стены церкви, лучи солнца играли на золоченых крестах, а синий купол соперничал в яркости с ясным небом над головой. Окружавшие храм тёмно-зеленые ели только усиливали контраст цветов, делая картинку еще более фантастичной.

Здесь не чувствовалось дыхания зимы, казалось, что внезапно настало лето, и лишь пустынность улочек и центральной площади, закрытые окна и двери маленьких лавочек да отсутствие стульев на улице навевали мысль о зимних днях. Городок словно спал в ожидании весны, замерев в ожидании сезона, толп гостей, громких голосов и смеха, зазывающих криков торговцев и умопомрачительно вкусных запахов.

Полюбовавшись красивой площадью, Лидия, следуя указаниям навигатора, свернула с основной трассы вправо, постепенно начиная удаляться от морского побережья. Через несколько поворотов она уже покинула городок, оставшийся для неё безымянным. Можно было бы вглядеться в карту и выяснить название, но без имени удивительное место представлялось куда более романтичным.

Впереди лежал абсолютно прямой участок дороги, а по сторонам потянулись возделанные поля, перемежаемые ближе к горам зеленеющими виноградниками.

Редко встречались машины или повозки: встречных с момента съезда с основной трассы можно было бы сосчитать по пальцам, но скоро и признаки жилья пошли на убыль.

Дорога запетляла, и качество ухудшилось. То и дело начали попадаться ямы в асфальте, а затем покрытие и вовсе сменилось, уступив место гравию. Поля постепенно заменялись перелескам, а затем уже и лесными кущами.

Умаявшись, Лидия остановилась передохнуть. Достала термос и, прихлебывая горячий чай, дышала чистейшим воздухом. Утренний туман давно растворился, а лучи солнца, прокрадываясь на небольшую стоянку у дороги, дарили вожделенное тепло.

Судя по карте, до первой точки, отмеченной, как граница области поисков, оставалось всего лишь двадцать миль – сущие пустяки. Незадолго до границы Лидия должна была обнаружить небольшую деревушку. Старая леди упоминала, что в неплохой таверне на центральной площади был шанс недорого и вкусно перекусить. Не стоило пренебрегать таким ценным советом.

Окрестные места поражали нетронутой красотой. Три цвета здесь были главными: белый, синий и зеленый. Переплетаясь и вживаясь друг в друга, они рисовали удивительную картину из зелени леса, бесконечной сини тут и там виднеющегося морского простора и белых облаков, медленно и степенно плывущих по небу. Воображение мысленно дорисовало шапки снега на виднеющихся скалах, но здешние горы не были настолько высокими, чтобы облачаться в белые одежды. Всплыла картинка виденной недавно площади с церковью посередине и зелеными елями. Сразу стало ясно, цветовая гамма какой природной картины вдохновляла неизвестного архитектора.

Любоваться можно было до бесконечности, но прекрасные виды могли и подождать, а время ждать не желало и улетало из рук подобно мелкому сухому песку. Лидия снова села за руль, и дорога опять запетляла под колёсами.

Действительно, через пару десятков миль грунт внезапно сменился приличным асфальтом и дорога ощутимо пошла под уклон. Открылся вид на небольшую уютную деревушку, зажатую в ущелье между двумя горными склонами.

Домики были небольшими, но стояли вольготно, на расстоянии друг от друга. Буйная зелень оплетала всё вокруг, не стесняясь времени года. Там и тут попадались люди: похоже, что в отличие от собрата, находящегося на побережье, это поселение в зимнюю спячку не впадало.

Отыскалась и обещанная таверна. Степенный седоусый грек протянул девушке меню, толщину которого можно было сравнить с томом «Саги о Форсайтах» Голсуорси – одной из любимых книг Лидии. Изучение такого изобилия могло занять очень много времени, которое терять не хотелось, и девушка решилась попросить о помощи.
- Жаль, очень жаль, - покачал головой хозяин, услышав о недостатке времени. – Наше меню интереснее иных романов.
- Я надеюсь, что у меня ещё появится возможность его подробно изучить, - пообещала Лидия, тщательно подбирая греческие слова, - но сейчас мне бы хотелось просто и вкусно пообедать. Я не сомневаюсь, вы сможете мне в этом помочь.
- Могу, - улыбнулся он. – Будет вам обед минут через сорок. А пока скажите, вы ведь издалека?
- Да, я прилетела из Нью-Йорка, - подтвердила Лидия. – Так заметно?
- У вас лёгкий акцент, непривычный для здешних мест, - усмехнулся в усы хозяин. – Но я рад, что вы наконец-то появились. Вас долго ждали…
- Меня? – глаза гостьи округлились от удивления.
- Именно вас, - последовал ответ. – Не торопитесь. Всё узнаете в своё время… Сидите и отдыхайте, я пойду отдам указания об обеде.

Мужчина молча развернулся и удалился из обеденного зала, оставив девушку в полном недоумении. Что он имел в виду, говоря о том, что её долго ожидали? Кто? Неужели…

Безумная надежда всколыхнулась внутри, согревая и окрыляя. Неужели эти люди что-то знают о пропавшем Димитрии? Шумиха тогда была немалой, о ней могли писать и здешние газеты. А газетчики обычно не гнушаются подробностями, имя могло прозвучать, могли мелькнуть и фотографии…
Через минут пятнадцать одиночество Лидии было нарушено стуком двери: вернулся хозяин, неся кувшин с водой и тарелки с салатами, а за ним вышла высокая полностью седая пожилая женщина в чёрном. По чертам лица было нетрудно догадаться, что хозяину она приходится близкой кровной родственницей, судя по возрасту – матерью или тёткой.

Мужчина молча накрыл на стол и удалился, женщина же устроилась в кресле рядом со столом Лидии.
- Здравствуй, девочка, - поздоровалась она низким скрипучим голосом. – Я рада, что дожила до предсказанного момента. Давай знакомиться. Меня здесь все называют матушка Алексина, можешь и ты звать также.
- Добрый день, - ответила Лидия, пожимая сухонькую, в пигментных пятнах и венах руку. – Я - Лидия.
- И ты ничего не понимаешь, - продолжила старуха. – Знаю. Не волнуйся, расскажу. Ты ешь, а я буду рассказывать.

Лидия послушалась, женщина же вздохнула и начала рассказывать. Речь её текла неспешно, эмоций в голосе почти не было слышно, но почему-то девушка была уверена, что момент важен не только для неё, Лидии, но и для матушки Алексины.

- Моя мать была непростой женщиной, многие в наших краях считали её знающей, и не зря. Умела лечить болезни, приговоры всякие на добро совершала. Но то было не главное: временами она видела будущее. Она рассказывала о видениях, я ещё девочкой принялась записывать их, но мало что можно было расшифровать. Господь нечасто открывает нам картины грядущего, ни к чему нам его знать!
Женщина замолчала, наблюдая за реакцией на произнесённые слова.

Приняв услышанное за полный бред, Лидия удивленно подняла глаза и застыла, пораженная синевой глаз старухи. Она уже видела такой цвет глаз и никогда не забывала о нём с минуты встречи. Димитрий как-то связан с этой женщиной? И что за россказни про знание будущего? Такого же не бывает!
- Да, вижу, - усмехнулась собеседница, - ты дитя современного мира и в такое не веришь. Но ты же приехала сюда искать жениха, которого все считают погибшим.
- А откуда?..- замерла Лидия, а потом вдруг ощутила внутри себя взрыв злости. – Конечно, газеты! Вы видели фотографии? Или же интернет?
- Ох, дитя! – засмеялась уже совершенно открыто матушка Алексина. – Я не читаю газет и в глаза не видела этого вашего новомодного интернета. Зато я помню наизусть многие предсказания моей матери… Ты хочешь услышать, или мне уйти, и ты поедешь искать неизвестно что неизвестно где?

- Я буду слушать, - твердо произнесла Лидия. – Но я хочу понимать.
- Девочка, тебя сюда отправила моя двоюродная сестра, решив, что ты достойна её внука, - сжалившись, вдруг объяснила матушка Алексина. – Теперь тебе стало яснее?
- Вы – родственница Димитрия? – предположила Лидия.
- Да, он мой племянник, - кивнула женщина. – Жаль, что именно его застигло проклятие звёздного неба. Дорогая, наш мир не таков, каким кажется. А для тех, кто решится коснуться к делам избранных, он никогда и не будет таким…
- Я не понимаю, - со слезами на глазах воскликнула девушка. – Где Димитрий? Он жив?
- Жив, не сомневайся, - улыбка, открытая и радостная, преобразила морщинистое лицо. – Вот только далеко он отсюда… Как в прямом, так и переносном смысле.
- Объясните уже! – подскочила в волнении с места Лидия.
- Внимательно слушай, - назидательно произнесла женщина, - и запоминай. Среди предсказаний моей матери было самое темное и таинственное. Оно говорило о нашей семье, о тебе и о проклятии звёздного неба.
- Вы второй раз повторяете эти слова, - голос девушки был едва слышен. – Но я никогда не слышала о таком. Димитрий тоже никогда не упоминал.
- Он не имел права, - покачала головой Алексина. – Ты ещё не была членом семьи. Такие тайны из семьи не выносят, да и не всем входящим в семью рассказывают. Его отец не знает ничего, как и Лиана, истинная дочь своего папочки. А вот Димитрия посчитали достойным.
- Кто? - выкрикнула Лидия, теряя терпение.
- Те, кто в другом мире, в мире, который всегда был с нашим связан, но разделён барьером, через который невозможно перейти. Но временами рождаются люди, которые видят тот мир. И могут переходить в него и возвращаться. Когда-то в нашей семье родился такой человек. И создал проход – ему разрешили. С тех пор семья наша стала семьей избранных. Да, среди нас случаются теперь разные таланты…
- А кому разрешают такое? И почему?
- Всё просто, - внимательные глаза матушки Алексины смотрели неотрывно на Лидию. - Наши миры настолько похожи, что почти все могут найти там двойника. Тень, отражение, называй, как хочешь. И лишь избранные рождаются одинокими. И тогда они знают и способны ходить из мира в мир. А иногда миры влюбляются в такого человека и не могут решить, кому принадлежит избранный. И на его несчастную голову обрушивается проклятие звездного неба – проклятие борьбы двух миров из-за него.
- И Димитрий?..
- Да, именно, - кивнула утвердительно старая женщина. – Такова была его предсказанная судьба.
- А моя?
- Правильный вопрос, деточка, - похвала казалась искренней. – А твоя судьба – решить этот спор. Если ты хочешь, конечно. Это же всего лишь предсказание, а не веление.

5. Любовь

- То есть Димитрий… хотел? – задала вопрос Лидия, пытаясь уложить в голове новую, кажущуюся дикой информацию. – Раз последовал судьбе?
- Он хотел быть с тобой, - последовал ответ. – Но сделать это, не приняв судьбу, у него не получилось бы... Это было бы опасно и для него, и для тебя.
- А как?.. – переспросила недоуменно девушка.
- Сделать то, что предсказано, - пожала плечами матушка Алексина, будто бы объясняя простейшие вещи. – Девочка, я понимаю, что всё для тебя сложно. Ты посиди, тебе принесут обед, одной травой сыта не будешь, тебе нужны силы. А потом мы устроимся на террасе с великолепным видом на горный склон, и я попытаюсь ответить на все твои вопросы. Только задавай их правильно, я очень тебя прошу!
Женщина встала и молча вышла из зала. Появился седоусый хозяин заведения с тарелкой, источавшей безумно аппетитный аромат. Вроде бы из-за волнения кусок не должен был пойти в горло, но искусно приготовленная свежепойманная рыба оказалась настолько вкусна, что не позволила себя проигнорировать.

После того, как она закончила с едой, Лидии подали большую кружку ароматного чая с травами, согревающего и расслабляющего.

Наслаждаясь вкуснейшим напитком, девушка пыталась разобраться в потоке полученной недавно информации. Матушка Алексина говорила о правильных вопросах, а как рассуждать правильно, находясь на грани паники? Главенствовала одна мысль: Димитрий жив. Да, он где-то в невообразимом месте, за него борются мифические силы, пусть даже миры. Но всё это было ничем по сравнению с тем, что он был. Сердце ожило, птица надежды, разорвав путы сомнений, вырвалась на свободу и ликующе пела в вышине о своём счастье.

Но рассказ недавней собеседницы столкнул с места лавину мыслей, и теперь они ссыпались вниз, теснясь и толкаясь. Становились понятными многие мелочи из прошлого, раньше вызывавшие недоуменные вопросы: разлад Димитрия с семьей, его настойчивость в вопросе поездки в Грецию до свадьбы, его уверенность, выходящая за рамки обычной человеческой, его таинственность в каких-то моментах, то, как он называл её «удивительная моя».

И даже мысль о том, что возлюбленный не был обычным человеком, не пугала. Скорее будила интерес. Её всегда интересовали события, нарушающие обыденный ход вещей. И тянуло к людям, отличающимся от толпы.

Необычный способ знакомства, выбранный когда-то Димитрием, привлёк и озадачил, а следом возникло чувство, которое, казалось бы, сковывая по рукам и ногам, дало невероятную свободу, словно за спиной выросли крылья, и каждая минута жизни превращалась в фантастический полет. Как наяву слышен был свист воздуха, вспарываемого сильными ударами. Незабываемое чувство свободы, чувство единого целого, когда обретаешь вторую половину души и, наконец, заканчиваешь поиск длинной в несколько жизней.

Внезапно Лидия поняла, какой вопрос она должна задать самым первым. И что должна сказать, когда они через несколько минут рассядутся с матушкой Алексиной в мягких креслах на террасе.

- Девочка, я вижу, ты готова к разговору?- ласковый голос вернул её в реальность сразу, как только решение уложилось в голове. Девушка сумела только кивнуть, подтверждая – способность говорить оказалась временно утраченной. – Тогда пойдём. Бери кружку, у меня там целый большой кувшин этого варева, люблю я его очень.

Они прошли через дверь в дальнем конце зала, поднялись по узкой деревянной лесенке и вышли на огромный балкон.

Здание, в котором располагалась таверна, было самым высоким в поселке. А терраса выходила в сторону склона, ни одного жилого дома видно с неё не было. Внизу гремел перекатами бурный водный поток, серые скалы мрачно обрамляли теснину. Но выше они уже кутались в зелень, радуя взгляд. С террасы открывался вид на длинную седловину ущелья, на бесконечные лесные пространства, на вершины поросших лесом гор вдалеке. И на узкую бирюзовую ленточку моря на горизонте.

На террасе не было мебели, кроме двух больших мягких кресел и низенького столика, на котором стоял парующий кувшин и блюдо с маленькими бисквитами. На спинках кресел ждали большие клетчатые пледы, теплые и уютные. Деревянный пол гулко отзывался на каждый шаг, словно приветствуя вошедших.

- Садись, девочка, - пригласила Лидию матушка Алексина. – Устраивайся удобнее. У нас есть время для разговоров. Если ты, конечно, готова задать главный вопрос. И сказать о заветном. Иначе разговор может и не получиться.

Сердце затрепыхалось в волнении, на лбу выступила испарина. Лидия сжала ладони с такой силой, что на нежной коже проявились полукруглые отпечатки ногтей. Бывают моменты, когда ты понимаешь совершенно точно, что от нескольких слов может зависеть вся твоя судьба. Настала именно такая минута.
- Матушка Алексина, - хрипло проговорила Лидия, не узнавая собственного голоса. – Я люблю Димитрия. Я готова на всё. Скажите, как его найти?
- Молодец, - кивнула старая женщина, и у Лидии с сердца с грохотом упал камень, разбившись в пыль. – Ты произнесла главное слово. Любовь. Без неё у тебя ничего не получится, помни об этом. Каждую минуту помни.

В синих глазах собеседницы плескалась бесконечная мудрость веков. Казалось, она знает ответы на все вопросы, а теперь, пройдя главное испытание, Лидия могла их задавать и вправе была ожидать ответов, открытых и правдивых.

- Вы видели его перед… - не удержалась она от вопроса, но голос сорвался, не позволив договорить фразу. Лидии пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Время всегда было иллюзией, которая могла исчезнуть, как утренний туман при свете солнца. Не следовало тратить его впустую.
- Видела, - последовал успокаивающий утвердительный ответ. Конечно же, матушка Алексина поняла, о чём хотелось узнать Лидии в первую очередь. – И в глазах его был свет любви. Он знал, на что шёл. И я уже вижу, что рисковал не зря.
- Расскажите мне все, пожалуйста! – взмолилась Лидия. – Как я могу найти Димитрия?
Она не удержалась и соскользнула из мягкого кресла, падая к ногам пожилой женщины, дрожащими пальцами сжимая подол платья.
- Успокойся, девочка, - покачала головой матушка Алексина, протягивая руку и приглаживая тёмные непокорные волосы девушки. – Нельзя так нервничать. Сиди, дыши, пей чай. И слушай. Ты всё узнаешь в своё время.
- Но… - пробормотала Лидия.
- Никаких «но», - решительно прервала её женщина.

Она осторожно подняла девушку и усадила обратно в кресло, покрыв колени мягким пледом. Добрые, спокойные движения, шум воды где-то далеко, настраивали совсем на иной ритм, в котором нельзя было совершать резких движений. Лидия вдруг успокоилась, словно покрывало закрыло её от суеты мира. Осталась лишь она и окружающая природа, в которую идеально вписывались звуки женского голоса.

- Однажды такое уже случалось, - тихо, чуть нараспев, начала рассказывать матушка Алексина. – С самым первым представителем нашего рода, звали его Атрей. Он и не знал тогда про иной мир, не знал, что родился избранным. Он был обычным сельским жителем, проводившим день за днём в заботах о доме и хозяйстве. Временами уходил в лес на охоту. И вот однажды пропал…
- Как Димитрий? – вскинулась Лидия.
- Да, как Димитрий… - подтвердила собеседница. - И как и у Димитрия у нашего предка была любимая девушка. Они были во всех смыслах единым целым, не могли друг без друга. Звали её Филомена. Собирались сыграть свадьбу. И тут несчастье. Она не находила себе места, металась, как лишённая крыльев птица. Но не верила в его смерть. Даже когда отпели его спустя год в церкви – не верила.
- Совсем как я, - тихо пробормотала Лидия. – Я не могла поверить никогда в то, что его нет. Я не чувствовала его смерти.
- И опять ты права, - улыбнулась женщина. – Но тебе я всё расскажу, а она не знала ни о чём. Но не сдавалась и однажды, не в силах больше ждать, отправилась в лес по следам возлюбленного. Филомена искала и звала, её красивый голос разрывал тишину. Но отклика не было, пока не добрела она до небольшой круглой полянки у подножия горы.

Матушка Алексина замолчала, рассматривая вершины гор вдалеке и шапки облаков над ними. В её глазах будто мелькали отзвуки прошедших лет, отражая память уникальной семьи. А Лидии показалось, что она увидела тоненькую девушку в белом, которая брела среди зарослей зелёного леса в поисках пропавшего возлюбленного.

- Филомена умаялась за день поисков и заснула в мягкой траве, - продолжила она спустя время, - а когда открыла глаза, наступила ночь. Крупные звезды проступили в чернильно-синей высоте. Тишина стояла вокруг. И внезапно поляна стала зеркалом, отражая высокое звёздное небо… Филомена испугалась, но не подала виду. Девушка вновь позвала любимого, и голос его ответил из глубины звёздной пропасти. И тогда она сделала шаг… и оказалась в ином мире. Я не буду тебе рассказывать об их приключениях там, сейчас не время, да и не даст тебе ничего этот рассказ, судьбы не повторяются дословно. Скажу другое: благодаря их любви и её стремлению проход открылся, наша семья стала избранной… Филомена сумела убедить иной мир, что её любовь сильнее любви мира к первому избранному.

Рассказчица вновь замолчала, давай возможность принять и усвоить собеседнице услышанное. Но вопросов возникало слишком много. Всю жизнь прожив, не веря в сверхъестественное, сложно принять за несколько часов изменившийся мир. Полно, да и возможно ли. Лидией овладела растерянность.

- Тогда что за проклятие забрало Димитрия, раз проход известен давно и члены вашей семьи ходят туда и возвращаются? – попыталась сформулировать вопрос Лидия. – Вы говорили о проклятии звёздного неба…
- Не навечно открылся проход, - покачала головой женщина. - Было сказано, что рано или поздно начнет он закрываться, и кто-то должен будет пройти путем, заново открыв его. Кто-то, кто снова придется по душе другому миру, когда другой мир влюбится в него… И закроет ему путь обратно, не желая отдавать изначальному владельцу – нашему миру.
- И Димитрий…
- О, да, - кивнула рассказчица. - Я уже упоминала: моя мать видела будущее и предсказала появление в нашей семье возлюбленного иного мира. И она говорила, что если мир заберет его до того, как найдет он свою любовь, проход закроется навсегда, и мы станем опять обычными людьми…
- Поэтому его мать уехала из Греции? – догадалась Лидия. – Она хотела уберечь своих будущих детей!
- Конечно, - кивнула женщина. – Дочь моей сестры знала о пророчестве, боялась его и ухватилась за предложение Джейка МакМиллана, чтобы уехать подальше от родины. Но стоило появиться на свет Димитрию, стало ясно, что он из избранных. Глаза не обманешь! И судьбу тоже…
Матушка Алексина улыбнулась, сверкнули синие глаза.
- Вы же тоже? – поняла Лидия. Она вспомнила, что нет таких глаз у Лианы, сестры Димитрия. И у матери Димитрия синих глаз не было.
- Конечно! Но я любви не нашла, не в этой, видать, жизни. И не была в ином мире, незачем было, не на экскурсию же туда ходить. Но если тебе не удастся заново открыть проход, другой жизни для меня не будет… И шанса найти свою любовь – тоже… - внимательный синий взгляд будто заглядывал в душу. – А если всё получится, то у меня появится шанс, а тебе придется привыкать к переменам во внешности…

6. Тишина

- Я стану такой, как вы? Одной из избранных? – спросила Лидия.

Перспектива вызывала и радостный трепет, и пугала. Ведь семья её возлюбленного были чем-то большим, чем просто людьми. Но значит, и ответственность на них лежала куда большая. Может ли подойти для сложной роли обычная девчонка, выросшая в бедных кварталах огромного мегаполиса, у которой только и есть, что способность любить да греческие корни семьи.

- Если сумеешь убедить оба мира – станешь, - улыбнулась матушка Алексина, внимательно наблюдая за сменой настроений на лице Лидии. - У тебя сложнее задача, чем у тех, кто связывает свою жизнь с обычными избранными. Они остаются просто людьми, а их половины ради них отказываются от иного мира. Ведь там избранный может повстречать двойника половины, и тогда может случиться беда. Ты же особенная. Ты половина души того, кто пропал под проклятием звёздного неба…

Речи старой мудрой женщины путали. Слишком много информации, слишком много всего необычного для той, кто и за пределы Штатов выбралась впервые за свою недлинную жизнь. Иные миры, оспаривающие друг у друга её возлюбленного, проклятия, закрытые и открытые проходы между мирами… Страх не справиться с задачей, запутаться, совершить ошибку стягивал горло тисками.

Лидия подняла умоляющие глаза на матушку Алексину, безмолвно моля о помощи и поддержке. Та понимающе улыбнулась и проговорила:
- Если всё получится – ты привыкнешь и поймешь. А если нет – забудешь. Пока тебе стоит запомнить лишь две вещи: чтобы вновь встретиться с Димитрием, тебе надо было убедить наш мир в том, что ты достойна миссии. Мне дана сила решать, и я говорю, что ты прошла испытание. И второе: убедить Мир-За-Звездным-Небом в том, что любишь Димитрия больше, чем его любит тот мир… А вот тут я тебе не помощница. Лишь благословить могу, да путь к началу указать. Теперь задавай вопросы, помня о главном!
- А в том мире есть мой двойник? – тут же встрепенулась Лидия. Мысль о том, что где-то Димитрий повстречает другую Лидию, возникла и засела в голове, подобно надоедливой занозе. Не задать вопрос было невозможно.
Собеседница звонко расхохоталась:
- Уже ревнуешь? – спросила она сквозь смех. – Не стоит. Если я не ошиблась, и ты – будущая избранная, Димитрий никогда ни на кого тебя не променяет. А если я ошиблась… То ты об этом не узнаешь. Так как никогда его больше не увидишь, - жестко закончила она, прервав смех и сверкнув на Лидию синими глазами. – Но ты молодец, что спрашиваешь. О таком стоит знать. Скажу одно: никто никогда не встречал своих двойников. Так что если я ошиблась и двойник существует – ты его не увидишь. Это точно.

Оставалось лишь верить, но заноза словно ушла глубже под кожу, продолжая саднить. Мысль оставила неприятный осадок внутри. Она была уверена в чувствах Димитрия. Но сражаться за него с той, кто похожа на саму Лидию как две капли воды? Как? Впрочем, основным этот вопрос точно не был. Главным вопросом оставалась жизнь и свобода Димитрия.

- Димитрий заперт в том мире? Он пленник? – задала следующий вопрос Лидия. И тут же добавила срывающимся от пришедшей внезапно мысли: – Он… помнит обо всём?
- Пленник. Но в золотой клетке, - усмешка стала горькой. – И ты права: он не помнит. Дальше догадаешься?

Лидия замерла, прокручивая в голове рассказ матушки Алексины. Догадаться, к чему клонит старая женщина, было нетрудно. Но ясности не добавляло. Почему она не рассказала о том, что ждало Филомену там, за краем? И что происходило потом…
- Если я – та самая, то увидев меня, он вспомнит, – прошептала Лидия, и в голосе уже не осталось вопросительных интонаций.
- Возможно, - согласный кивок. – Еще вопросы есть?
- Что там, за Звездным Небом? - спросила Лидия, пытаясь разузнать хоть какие-то подробности того, что её ждёт за гранью миров. - Что я там увижу?
- Не знаю, - честный обескураживающий ответ. – Так случилось, что я, будучи избранной, так там и не побывала.
- Вы упоминали о шансе и о другой жизни?.. – растерянно проговорила Лидия, путаясь всё больше и больше.
- Нашедшие вторую половину живут вечно, - сверкнули глаза старой женщины. - А одинокие избранные умирают. И возрождаются заново для поиска. Если, конечно, семья всё еще принадлежит к избранным.
- Вечно?.. – ошарашенно произнесла Лидия.
- Теперь ты знаешь, ради чего стараешься, девочка, - усмешка была жёсткой. Лидии даже показалось, что матушка Алексина не хотела сообщать ей этой информации, но солгать не могла. Та тем временем продолжила, подтверждая догадки: - Не задала бы правильного вопроса – не узнала бы. Так редко избранные встречают вторые половинки. А уж ваша ситуация случается раз во много сотен лет. Если всё получится, вы сможете жить на два мира…
- А где те, кто раньше находил пару?
- В мире, - непонятно ответила женщина. А поймав взгляд Лидии, смилостивилась и пояснила: – Кому повезло, и чей двойник в том мире не получил вечной жизни и ушёл из жизни, живут на оба мира. В ином случае – только в том, в котором родились. Однажды я даже видела Атрея с Филоменой. Они навещают нас, следя за своими потомками.

- А как определяется, кто в семье избранный, а кто – нет? – следующий вопрос слетел с языка. Лидия уже поняла, что больше рассказа не будет, и лишь заданные нужные вопросы помогут достать хоть какую-то информацию.
- И опять хороший вопрос, - матушка Алексина тепло улыбнулась. – А ответ простой. Если оба родителя – избранные, то ребенок им будет. А если нет… Как Бог даст. Ген может передаться через несколько поколений. Мать Димитрия не из избранных, лишь знает некоторые семейные тайны. Отец – тем более. Но вот видишь, как решилось…
Лидия снова подумала о первой встрече с Димитрием. О том, как поразили тогда его глаза. Невиданная синева его взгляда. Неужели её глаза станут такими же? Забавно… Но совершенно неважно. Есть единственная задача – справиться и найти любимого.
- Как мне найти ту поляну? – в Лидии проснулась решимость. Да, она не всё понимала, но задавать вопросы можно было бесконечно, а было пора действовать. - И когда мне выезжать?
- Сегодня нехороший день для судьбоносных шагов, - покачала головой Алексина. – Поэтому я прошу тебя побыть нашей гостьей до завтрашнего вечера. Отдохнёшь, подышишь нашим целебным воздухом. Выспишься и погуляешь завтра под солнышком, день будет ясным и теплым. А к вечеру я укажу дорогу, и ты отправишься в самый важный в твоей жизни путь. До места недалеко, а звёзды видны лишь ночью…

***

День пролетел незаметно. Лидия гуляла по деревушке, общалась с матушкой Алексиной и с её племянником, хозяином таверны, о разных мелочах. Она рассказывала о своей семье, об отце, который так мечтал вернуться на родину предков, но так и не смог, о разочаровании деда, о трудностях детства, проведенного в каменных джунглях Нью-Йорка.

Хозяева поведали ей о простых сельских радостях: об урожаях и виноградниках, о том, как радуются местные, когда дети остаются в селении, а не уезжают куда-нибудь на побережье или даже материк. Казалось, что жители селения воспринимают соотечественников с материка, как чужих. Словно между миром острова и миром материка тоже пролегла граница, разделяя греков, живущих где-нибудь в Афинах и греков, живущих в лесах и горах маленького острова.

Но рассказывали Лидии и о достопримечательностях острова, об именитых людях, которые летом приезжают сюда отдыхать в виллах на лазурном берегу Эгейского моря.

Больше они до вечера не касались темы избранных, вопросы были заданы и дорога – определена. Оставалось лишь дождаться нужного момента и ступить на предсказанный путь.

Под вечер разразилась сильнейшая гроза. Небо вдруг нахмурилось и потемнело, внезапно пришедшая откуда-то с востока туча заполнила собой всё пространство. В какой-то момент настала оглушающая тишина, которую, казалось, можно разрезать взмахом острого ножа. Но после нескольких мгновений безмолвия тучу рассек блеск молнии, а затем раздался грохот, погасившие все иные звуки. Началось буйство стихии. Было видно, как молнии наотмашь бьют в гладкую поверхность морской глади на горизонте, освещая всё вокруг. Речной поток вспенился и наполнился непокорными водами с гор, шумя и фыркая. Небо гневалось и заливало окрестности проливными потоками воды.

Лидия не смогла удержаться и вышла на улицу. Дождевые потоки будто смывали с неё всю грязь предыдущей жизни. Не те мысли, не те слова, не те встречи и поступки. Готовя её к решающему шагу и даже благословляя на него.

Когда она, промокшая с головы до ног, но сияющая радостной улыбкой, зашла обратно в дом, на входе стояла матушка Алексина. Синие глаза лучились светом, ожившая надежда скинула с плеч немало лет. Еще днём Лидия разговаривала с женщиной, которая годилась ей в бабушки, а теперь та казалась не старше матери Лидии.

- Да, девочка, - улыбнулась она, наблюдая, как девушка пытается выжать густые пышные волосы. – Наш мир любит тебя не меньше, чем любит Димитрия…
- Это плохо? – вскинулась Лидия тревожно. Почему-то не хотелось сейчас говорить о плохом. Казалось, что мир омыт дождём, в нём не осталось места для тревоги. И желание сохранить возникшее ощущение, пусть и иллюзорное, было неимоверно сильным. – Я что-то не так сделала?
- Нет, не плохо, наоборот, - покачала головой женщина. – Просто я начинаю действительно верить, что ты – будущая избранная. Родоначальница нового рода. Такая, как Филомена. Я вижу, как ты приняла свою участь, насколько готова ты к ней. И радуюсь за тебя.

Лидия лишь пожала плечами. Она многого не понимала из речей матушки Алексины, но в этом женщина была права: Лидия действительно приняла для себя то, что ей предстоит. Ей нужен был Димитрий. А как? Да какая разница. И даже обещанное бессмертие и возможность жить на два мира не настолько радовали, как предстоящая обещанная встреча.

Она спала как младенец: долго и сладко. Ей снилась бесконечная вереница снов, цветных, лёгких, воздушных. Обычно такие сны уходят от человека вместе с детством и уже никогда не возвращаются. И лишь редко выпадает счастье увидеть яркий калейдоскоп видений во сне.

Следующий день Лидия провела в блаженном ничегонеделании, гуляя, отдыхая, наслаждаясь окружающей природой. Матушку Алексину она не видела, лишь под вечер, когда Лидия уже оделась и сидела на террасе после ужина, попивая ароматный чай, та вышла к ней.

- Открывай, деточка, своё новомодное устройство, коль оно тебе обычных карт удобнее, - велела она, поздоровавшись. - Я покажу, куда ехать. Идти почти не придется, моя сестра тебе неплохое средство передвижение выдала, понимала, что к чему, даром, что не избранная.
- А дед Димитрия?
- Ну, ты подумай, - усмехнулась Алексина, забирая планшет и ловко увеличивая пальцами масштаб. – Если его жена жива, а он нет… Теперь всё просто для тебя.
- Поняла, - робко улыбнулась в ответ Лидия, укоряя себя за несообразительность. – Так это к вам планировал поездку Димитрий, а не к ней!
- Одно другого не отменяет, - пожала плечами Алексина. – И не в нас дело. Ты это уже знаешь.
- Знаю, но понимаю ли? – задала вопрос Лидия, обращаясь скорее к себе, нежели чем к собеседнице.
- Ничего, привыкнешь, - прозвучал снисходительный ответ. – Точку я тебе поставила. До сюда, - острый ноготок царапнул конец тонкой дорожки в горах, - поедешь, дальше уже пойдешь. Там километра два от силы.

Они спустились с террасы и вышли к внедорожнику, в который Лидия перед ужином уже перенесла все свои вещи.
- Удачи тебе, Лидия, - произнесла матушка Алексина. – Как добраться - ты знаешь. Благословение и любовь этого мира – с тобой. А уж найдешь язык с тем миром или нет, я не знаю. Я буду вас ждать. Даже если вдруг решите остаться там, навестите старуху обязательно.

Не сдерживаясь более, Лидия подошла и обняла добрую женщину, жизнь и судьба которой зависели от успешности будущей миссии. Обнимая в ответ, та потом двумя ладонями взяла лицо девушки, и синие глаза долго искали что-то.
- Спасибо вам за всё, - дрогнувшим голосом проговорила Лидия. – Я верю, что мы еще увидимся.
- Верь, - улыбка была ласковой, материнской. - Я буду ждать.

Лидия села за руль, и нажала на газ. Дизельный мотор сварливо поворчал, но сдвинул машину с места. Солнце клонилось к закату. Небо было высоким и ни единого облачка не нарушало вечернюю насыщенную голубизну пространства. Ничто не напоминало о безумии грозы, пролетевшей над их головами накануне. Даже ветер утих, утомившись, и скрылся где-то между гор.

Дорога втянулась в лес и знакомо запетляла. Ехать было близко – пятнадцать километров старой горной дороги. По словам матушки Алексины и её племянника, дорогу чистили и до отмеченной точки Лидия должна была добраться без проблем.

Так и случилось. Через сорок минут Лидия заперла внедорожник, оставив его на маленькой лесной стоянке у подножия гор, и двинулась по узкой тропинке в лесную чащу, держа в руках заряженный до максимума планшет с включённой навигационной программой.

Сумерки сгущались быстро, Лидия невольно прибавляла хода. Отпылал алым на западе закат, солнце утонуло в бирюзовых морских просторах, и на окрестности стремительно опускалась скорая на расправу над светом южная ночь.

Лес не был непроходимыми дебрями, да и тропка имелась, поэтому шла Лидия быстро. Через полчаса она уже стояла на окраине поляны абсолютно правильной округлой формы. Со всех сторон её обрамляли высокие вековые сосны. Такие сосны называют корабельными: их кроны терялись в вышине, а стволы поражали гладкостью и ровностью. Глядя на них, невольно перед глазами представлялся морской простор и корабль с алыми парусами, везущий Грея к его любимой Ассоль.

Здесь было тихо, лишь слышался шум лесного маленького водопада неподалёку. Трава ровным высоким ковром, слишком зелёным для середины зимы, закрывала всё пространство. Словно поляну засеивали специально.

Лидия подняла наверх глаза. В небе зажглась первая звезда. Вторая, третья.

- Димитрий! – её голос разорвал тишину на мельчайшие осколки. – Димитрий!

Но тишина мгновенно взяла реванш, стоило отгулять эху голоса Лидии. Даже лес застыл в испуге или предчувствии. Ни шороха, ни треска, ни вздоха. А ровное поле травы вдруг стало зеркальным и отразило звёздное небо.

7. Красота

Лидия замерла на берегу возникшего из небытия звёздного озера и словно зачарованная переводила взгляд с неба на его отражение. Звёзды, вторя друг другу, будто бы переговаривались, или даже исполняли сложную арию из классической оперы, отвечая друг другу длинными фразами. Зеркало напоминало безмятежную гладь воды, но никогда водная поверхность не бывала такой ровной, без единого проблеска ряби, без малейшего нарушения спокойствия.

Девушка помнила рассказ матушки Алексины, но оказалась не готова к происходящему. Одно дело, когда слушаешь рассказ о том, что мир иной, чем кажется, а другое – когда видишь это собственными глазами. Она верила рассказчице, но до сих пор слишком фантастичной казалась нарисованная картина, слишком невероятными - легенды об избранных, о других мирах, о предсказанных судьбах. И прокрадывался надоедливый и противный червячок сомнений.

И вот теперь она стояла и смотрела на зеркальную поверхность, отражающую звёздное небо, возникшую на месте лесной поляны при её приближении и предлагающую сделать шаг и оказаться за пределами мира.

Ветра слышно не было, лишь верхушки сосен колыхались из стороны в сторону в словно заданном заранее ритме. Горные склоны, поросшие лесом, воплощали вековую мудрость и спокойствие. Звёздным светом искрился поток воды низвергающегося неподалёку водопада. Его песня осталась единственной, посмевшей возразить вновь воцарившейся тишине.

Всё вокруг застыло в ожидании. И становилось очевидно: время протекает сквозь пальцы. Ей доверились, её приняли, привели сюда, предоставив возможность исполнить заветную мечту. И теперь следовало решиться – или навсегда забыть.

Страшен шаг в неизвестность. Вызывает животный ужас, сковывая каждую клеточку тела. Когда-то давно Лидия читала о том, что испытывают космонавты перед полётом. Одним из чувств был страх, но не из-за возможности разбиться или перед трудностями. Страх внутренний, изначальный, страх ребенка, разлучаемого с матерью.

Мы можем как угодно относиться к Миру, но он позволил нам появиться на свет, он за ручку привел нас из темноты вечного ничто, давая жизнь. Можно называть неведомую силу, подарившую нам возможность родиться на свет Божественной волей, можно – Провидением, Случаем или как угодно. Но мы приходим в Мир, получаем возможность мыслить и думать. И, проживая жизнь в замкнутом пространстве родной планеты, боимся разорвать изначально данную связь.

Но если невообразимые пространства космоса в их вечной застывшей красоте звезд и планет всё-таки были частью нашего Мира, и полёт космонавта можно было сравнить с шагом из материнских объятий с твёрдой уверенностью в возвращении, то Лидии предстоял прыжок в неизвестное. И она не знала, сможет ли вернуться, справится ли.

Матушка Алексина говорила, что тот мир похож на наш… Но она не бывала там ни разу. Кто знает, возможно, тайна хранит сама себя и тем, кто не был, знать ничего не положено.

Сомнения накатывали, подобно гигантской волне цунами, захлёстывая и мешая дышать. Под ногами безмятежно ждало звёздное озеро. Но чем больше захватывали Лидию сомнения, внося сумятицу в мысли, тем темнее казалась гладь, тем менее яркими становились звезды, будто утрачивая силу.
Лидия зажмурилась, волны страха заставляли уже дрожать всем телом. И тут в памяти всплыли синие глаза Димитрия и слова матушки Алексины: «Любовь. Без неё у тебя ничего не получится, помни об этом». Она чуть не забыла. Испугавшись, почти сделала роковой шаг назад. И она осознала чётко в тот момент: стоило отступить, и зеркальная гладь снова стала бы поляной, навсегда… И синие глаза Димитрия, его ласковый голос, его любящее сердце навечно остались бы в ином мире…

Она распахнула глаза, гордо расправила плечи, принимая назначенную судьбу. И в этот же момент свет отражённых звезд стал нестерпимо ярким, а небо сменило цвет с чернильного на глубокий ласковый синий. Пролетел порыв ветра, наконец-то прорвавшись через заслон деревьев, обнимая Лидию, похлопывая по плечам, благословляя и радуясь.

Она еще раз огляделась, запоминая и впитывая в себя красоту родного мира, благодаря его за поддержку, и сделала широкий шаг вперед.

***

Она падала в бездну. Растворяясь среди свитых в ленты Мёбиуса бесконечных звездных потоков света. Вся жизнь пролетала мимо в малейших деталях, словно картинки диафильмов, виденных в детстве. Насыщенные краски раннего детства, чуть подёрнутые мутной пеленой зарисовки юности, лишённые ярких чистых красок первые шаги взрослого человека и снова взрыв красок, властно сдернувший заслоны и досадные покровы, при появлении в её жизни Димитрия.

Она словно наблюдала себя со стороны. Первые шаги, первые успехи в школе. Любимый дед, который рассказывал греческие мифы вместо сказок, держа ненаглядную младшую внучку на коленях. Вечно усталый отец, выбивавшийся из сил на трёх работах в попытках прокормить семью. Тяжело больная мама, её редкие улыбки и свет в глазах, её любовь и сожаления о том, что не может дать больше детям.

Мечты о колледже, которые так и остались неосуществлёнными, попытки найти работу, старый усатый хозяин бара в центре Нью-Йорка, который согласился взять её на испытательный срок.

Многочисленные ухажеры, в том числе и особо настойчивые, считающие девушку из-за её бедности легкодоступной. Мечты о любви, бесконечные тонны проглоченных книг, целые фильмы, снятые в мыслях во всех подробностях мельчайших сцен. Редкие походы в кино с подругами, временами – вылазки куда-то на природу. Однообразное течение жизни.

Попытка уйти из бара от тоски и отчаяния – сил не оставалось наблюдать за весельем, погружаясь в пучины безразличия, надоело доказывать каждую смену, что она не девочка для развлечений, а всего лишь официантка в модном баре. Намерения найти место другого плана, мечты о том, чтобы написать книгу и опубликовать её.

Встреча с Димитрием. Самая удивительная. Перевернувшая жизнь с ног на голову и залившая мир заново мерцающим многообразием красок.

Звездный водоворот прибавлял и прибавлял скорость вращения, показывая кино о самых счастливых днях её жизни. И вдруг прервался. Словно киномеханик передумал возвращать её в бездну отчаяния, из которой она только-только начала выбираться. Последней картинкой чудесного кино стала поездка в Бразилию с Димитрием. Ласковый песок, бесконечная бирюзовая гладь дышащего покоем и силой океана и любовь, поглощающая всё существо без остатка. Улочки Рио, наполненные страстью, танцем и красотой… И его предложение, сделанное ночью на пляже при звуке набегающих волн.

- Удивительная моя, - его голос звучал в ушах, заставляя сердце замирать от тоски. – Я всегда рядом с тобой, ты – всегда со мной. Что бы ни случилось…

А затем на Лидию обрушилась темнота. Кромешная. Словно не было в её жизни ничего. Страх исчез, пропала тоска, осталась лишь темнота, несущая покой и забвение… Думать стало невероятно трудно… Мысли вязли в плотной окружающей материи.

Но продлилось оно не долго. Всё закончилось столь же внезапно, как и началось. Перед глазами взорвался яркий холодный свет звезд, и Лидии словно не стало...

8. Перемены

Ощущения были более чем странными. Будто бы разум отделился от тела, отошёл на несколько шагов и наблюдал со стороны, при этом сохраняя способность смотреть изнутри. Она могла думать, рассуждать, делать выводы, но не имела возможности двигаться.

Глаза открылись сами, без её на то желания.

Взору предстала хорошо знакомая маленькая спальня в её квартире в Нью-Йорке, в этом не было никаких сомнений. Синие обои она клеила сама, как её руками были подшиты и голубые с тёмно-синими разводами шторы, перекрывающие путь потокам яркого света. Она помнила, как куплены были все безделушки в комнате, знала откуда взялась каждая вещь.

Но в то же время многие детали в знакомом до мелочей окружении поменялись. Первое, и самое главное, отсутствовала большая цветная фотография, которая висела на стене с последней зимы, проведённой с Димитрием. Снимок был сделан у Ниагарского водопада и им Лидия очень дорожила. Она ни за что не сняла бы его со стены своими руками, лишь в случае переезда.

Тогда на Соединенные Штаты обрушились небывалой силы морозы. Замерзли Великие озера, сковало льдом Ниагарский водопад. Нью-Йорк был засыпан снегом. В пятницу вечером Димитрий, привычно не принимая возражений, забрал её с работы, и они выдвинулись на его машине север, пробиваясь через заслоны пробок.

Уникальное зрелище замерзших потоков воды, сложившихся в сказочно причудливые фигуры, привело Лидию в восторг. Вольная стихия, побеждённая морозом и льдом, впечатляла и будила воображение.
Они много гуляли, играли в снежки и смеялись, словно дети. Разговаривали обо всём на свете, забыв об окружающем мире и проблемах, просто наслаждались обществом друг друга.

Димитрий много её фотографировал, называя лучшей на свете моделью, смеясь, заставлял принимать невероятные позы. Земля промёрзла и заледенела, местами становясь очень скользкой, Лидия, выполняя требования любимого, постоянно пыталась упасть. Но упасть ей одной не давали – каждый раз Димитрий её подхватывал, и, смеясь, они вдвоём летели в мягкий сугроб…

И вот в один из моментов, когда Лидия сосредоточенно позировала на фоне замершей под властью мороза стихии, к ним подошёл совершенно седой старик. Долго стоял в стороне, наблюдая, а затем предложил сфотографировать их вместе.

Димитрий ухватился за идею и потратил немало времени на объяснения: фотоаппарат был у него далеко не простым, современным с множеством функций. А вот затем, когда разглядывал фотографии, он очень долго ругался. «Как? Ну скажи мне, удивительная, как? – возмущался он. – Я занимаюсь фотографией с детства, а таких снимков у меня ни разу не получалось».

Фотография действительно была более чем удачной, словно передавая ореол счастья, окружающий молодых людей. Лидия специально распечатала её в большом формате и повесила на стену в спальне. Да, после того, как рядом Димитрия не стало, смотреть было тяжело, но в то же время его синие глаза будто жили и хранили её надежду.

И вот этой самой фотографии не было на стене. Плюс не было небольшого портрета Димитрия в рамке, стоявшего с незапамятных времен на прикроватной тумбочке. В глаза бросилась небольшая дырочка на шторах, которую Лидия зашила своими руками незадолго до отъезда в Грецию, стремясь чем-то себя занять. Еще одна стеклянная безделушка, которую Лидия разбила неосторожным движением, почему-то вновь стояла на комоде, совершенно целая.

Множество мелочей лежало не на своих местах. Похоже, близко, но не так, как обычно оставляла их девушка.

Но самой удивительной переменой было иное. Не только глаза открывались и закрывались помимо её воли. Последовали другие движения. Тело поднялось с кровати, отправилось в ванную. Она увидела отражение: без сомнений, оно принадлежало ей, Лидии. Но снова незаметные постороннему глазу, но очевидные для неё детали не укладывались в общую картину. Словно кто-то специально вынул несколько кусочков паззла, нарушая целостность рисунка.

Чуть иначе уложенные волосы. Капельку иные движения. Менее выраженные синяки под глазами, будто бы и не было последнего времени боли и страданий.

Она словно наблюдала за собой со стороны, но при этом, будучи внутри себя… Усилием воли Лидия попыталась поправить рукой локон, свесившийся на шею не так, как она привыкла. Не получилось. Тело жило само по себе. Внутри начала подниматься волна паники.

Зазвонил телефон и некто, распоряжающийся телом Лидии, отправился снимать трубку, параллельно включая кофеварку. Голос в трубке был хорошо знаком – звонила старая школьная подруга Лидии, Мари.

Обычный разговор, каких у них с Мари было бесконечное множество. Но в конце прозвучала единственная фраза, которая заставила Лидию замереть от ужасной догадки.
- Ликия, я буду рада тебя видеть, приезжай, - произнес голос Мари в трубке. – Жду тебя, дорогая, через пару часов. Хватит дома сидеть.

Ликия? Другое имя? Похожее, но другое?

«Наши миры настолько похожи, что почти все могут найти там двойника. Тень, отражение, называй, как хочешь. И лишь избранные рождаются одинокими»,- вспомнились слова матушки Алексины.
Картина медленно сложилась в единое целое. Избранные – они одни на оба мира. А она-то избранной не была. И в мире существовал её двойник – девушка по имени Ликия. В теле которой оказалась заперта незваная гостья.

И Ликия не знакома с Димитрием МакМилланом, вывод был очевиден. Его не случалось в жизни Ликии, так как он-то был избранным…

Снова зазвонил телефон. Это опять была Мари. Девушки разговаривали, Ликия, зажав подбородком трубку, собиралась.
- Я действительно хочу уволиться, - устало убеждала она подругу. - Мне надоел этот чёртов бар, бесконечные мужчины, считающие меня лёгкой добычей, этот праздник каждый день. Уволиться, понимаешь? – голос был наполнен злой уверенностью в совершаемом.
- Дорогая, приезжай ко мне, и мы всё обсудим! Не руби сгоряча! – назидательно произнесла Мари.
- Уже собралась, еду, - кивнула Ликия, нажимая кнопку отбоя.

Фраза об увольнении показалась смутно знакомой. Лидия задумалась и осознала: она её уже произносила. В том, своем мире. За неделю до Хеллоуина и встречи с Димитрием.

Сердце сжалось от страха и боли. Если Ликия уволится, то встреча не состоится? А тогда как она, Лидия, сможет отыскать Димитрия? Она заперта в чужом теле, ни на что не способна…

С другой стороны, он не рождался в этом мире, лишь недавно, год назад здесь оказавшись. Или время здесь течёт совсем иначе, и здесь он тоже успел прожить жизнь? Как распорядился этот мир жизнью того, в кого был влюблён?

Что делать? Что будет дальше? Если Ликия не познакомится с Димитрием, её жизнь пойдет иным путем, но тогда и Лидия навсегда останется здесь, не выполнив того, ради чего она пришла в другой мир. А если познакомится? И Димитрий полюбит её? Как будет чувствовать себя она, Лидия, видя любовь Димитрия к своему двойнику? Дилемма становилась настолько сложной, что выхода не просматривалось вовсе.

Она хорошо помнила своё состояние в день, который заново разворачивался у неё на глазах в новом мире. Всё пребывало на грани, лишь Мари смогла убедить подругу, что увольняться, не найдя другого места – глупо. Убедила отложить решительный шаг. Но с большим трудом. А станет ли Мари делать то же самое?

Слишком много вопросов. Она даже не знала, ощущает ли двойник её присутствие внутри… Голова кружилась от догадок и версий. И тут Лидия почувствовала, что она сама подняла руку и поправила волосы. Её воля привела тело из кухни в комнату и усадила в кресло. Но длилось это буквально секунды. Ликия вновь обрела контроль.

Но этого хватило, чтобы дать пищу для размышлений… Надо было думать и действовать, а не паниковать. Первым делом, следовало убедиться, что Димитрий существует в этом мире. И увидеть его…

9. Сложности

Ликия не торопясь собиралась в гости к подруге, а её незаметная гостья старательно анализировала каждое движение, каждое действие, сожалея при этом, что лишена возможности слышать мысли двойника. Но и без такой способности постепенно вырисовывались детали, выдающие отличия в поведениях и привычках двух девушек. Даже такая сущая ерунда, как сборы к подруге, показала, что Ликия куда более сосредоточена и аккуратна. И это были те самые качества, которых всю жизнь Лидии недоставало. В то же время, Ликия была более замкнутой, склонна в накоплении внутри отрицательных эмоций, не умела их выплескивать или перерабатывать в нечто лучшее. Их общая черта – нежелание причинить кому-либо неудобство своими действиями в случае с Ликией принимала гипертрофированный вид.

Именно собранность Ликии и стала главной причиной возникших сложностей. Раз за разом пытаясь захватить контроль над телом двойника, Лидия наталкивалась на сосредоточенность хозяйки, на её способность контролировать эмоции и чувства. Та настолько редко теряла над собой контроль, что моменты успехов Лидии оказывались мимолетны, почти не заметны. Невольно закралась мысль, что если бы всё произошло наоборот, то подловить в нужный момент Лидию не составило бы малейшего труда: она любила отвлекаться по пустякам и витать в облаках.

Не видя иного выхода, гостья из иного мира пока довольствовалась ролью наблюдательницы, изучая двойника, подмечая малейшие различия мира, обстановки, характеров и окружения. Раз они не были полностью идентичными, то и окружение Ликии могло сложиться несколько иным образом, и поведение во многих ситуациях.

Глазами хозяйки тела Лидия рассматривала Мир-За-Звездным-Небом. Улицы Нью-Йорка ничем не отличались от тех, к которым она привыкла дома: бесконечная суета машин, сталкивающиеся и пересекающиеся людские потоки, сверкание вывесок и перемигивание неоновых огней реклам. Осенний ветер был столь же пробирающим, дождь – не менее мокрым.

Ликия пробиралась через пробки к подруге, а Лидия с замиранием сердца ждала результатов предстоящего разговора.

Димитрий, Димитрий, Димитрий… Имя бесконечно повторялось в мыслях. Если бы она могла объяснить двойнику, что произошло.

- И что тогда? - поинтересовался ехидный внутренний голос. – Ты бы пришла и сказала: «Девушка, отдайте временно тело, я хочу найти своего любимого»? Ну-ну, можно себе представить реакцию.

Без сомнений, поиск дальнейшего плана действий зашёл в тупик, пресловутый план пока не желал вырисовываться. Лидии претила мысль о насильственном захвате чужого тела, но поиск альтернатив неизменно оканчивался крахом. И тенью на заднем плане рассуждений возникал еще один вопрос, порождающий волны удушливого страха: а где её собственное тело?

«Скажу одно: никто никогда не встречал своих двойников. Так что если я ошиблась и двойник существует – ты его не увидишь. Это точно», - всплыли в памяти слова матушки Алексины.

Да уж, кто бы мог подумать, что всё настолько будет непросто. Она тогда приняла произнесенные слова напрямую, а всё оказалось намного сложнее, изощрённее. Увидеть двойника Лидии действительно со стороны было не дано, разве только в зеркале… Как не увидеть со стороны саму себя…

Мысль показалась ценной, девушка ухватилась за неё, рассматривая со всех сторон, будто поделку, вышедшую из рук мастера с богатой фантазией. Слова матушки Алексины полностью вписывались в странную действительность, но они и давали подсказку…

«И второе: убедить Мир-За-Звездным-Небом в том, что любишь Димитрия больше, чем его любит тот мир…» - вспомнилась еще одна фраза. Убедить, что любишь больше… Как можно любить больше мира? И как можно это доказать?

Но вдруг, словно свежий поток ветра в лицо, к ней пришел неожиданный ответ. Сильнее одного мира любят два, когда их любовь становится единым целым…

Обдумать мысль времени не хватило: Ликия приехала к дому Мари. Если бы Лидия нашла бы путь к сознанию двойника, к возможности наладить общение, она могла бы хотя бы попытаться объяснить происходящее. А так…

- Ликия, заходи, дорогая! – знакомый голос Мари звучал радостными колокольчиками. – И прекращай хмуриться! Надо учиться легче относиться к происходящим событиям!
Лидия усмехнулась: таких слов она от подруги в своём мире точно не слышала. Скорее звучало «хватит витать в облаках».
- Я не могу, Мари, понимаешь? – со слезами в голосе произнесла Ликия, усаживаясь в кресло. – Этот бар с толпами народа, суета и полупьяные люди. А я живу, будто от меня осталась половина! И не понимаю, почему…
- Дорогая, а, может, к психологу? – нахмурила брови подруга. – Откуда такие странные мысли?
- Я вчера встретила мужчину… - начала Ликия робко, но её прервал смех подруги:
- О! Это уже лучше! – Мари радостно хлопнула её по плечу. – Мужчина – это то, что тебе необходимо!
- Оставь, - отмахнулась Ликия. – Он наткнулся на меня на выходе из бара. У него были такие глаза… Я никогда таких не видела. Ярко синие, но поверхность их – будто зеркало… Он пробормотал странную фразу…
-Какую? – заинтересовалась Мари.
- Он сказал «ты лишь половина той, что мне нужна, чтобы найти себя»…
- И после слов сумасшедшего ты теперь чувствуешь себя половиной? – иронично откомментировала рассказ подруга. – Точно к психологу!

Лидия слушала разговор, а душу сковывал мороз первобытного ужаса. Ликия уже встречалась с Димитрием! Или всё-таки не с ним? Но синие глаза и слова, им произнесённые, лишённые смысла для Ликии, но столь важные для Лидии, которые подтверждали недавно появившиеся догадки, говорили о том, что всё-таки с ним…

- Он обещал прийти и объяснить, - тем временем тихо проговорила Ликия.
- И ты боишься теперь, – кивнула Мари утверждающе. – И не желаешь идти на работу, пряча голову в песок?
- Да, я боюсь, что он прав… - пробормотала Ликия.

«Ликия, милая девочка, - горячо зашептала Лидия в надежде, что несчастный двойник сможет сейчас услышать её. – Этот мужчина может стать твоей судьбой. Нашей судьбой, понимаешь? Не отказывайся от встречи!»

- Мари, я схожу с ума! – почти выкрикнула Ликия, затыкая уши. – Я уже голоса слышу внутри себя… Я поеду, спасибо тебе.

Даже маленький успех порадовал гостью, но предстояло преодолеть страх Ликии, найти общий язык с нею, а как это сделать? Девушка могла погрузиться в пучину паники…

- Ты не должна оставаться одна в таком состоянии! – Мари схватила за рукав уже выбегающую из квартиры Ликию.
- Всё будет хорошо, - твёрдо проговорила та. – А завтра я пойду на работу. Но потом – уволюсь. Но сперва я получу ответы. Мне это необходимо. Иначе я действительно сойду с ума.

«Да, девочка, - прошептала Лидия. – Нам обеим это необходимо, иначе мы обе сойдём с ума».

Хлопнула дверь, и каблучки застучали по лестнице вниз, отдаваясь эхом. Ликия села в машину и направилась домой. Путь её лежал мимо того самого бара. Ничем окружающая обстановка двух миров не отличалась: та же улочка чуть в центре Манхэттена, та же вывеска, даже знакомая реклама праздника на Хэллоуин с обратным отсчетом времени до начала события, столь памятного Лидии.
Оставалось чуть более суток, чтобы найти выход. Двадцать восемь часов…

10. Игра

Двадцать семь часов до момента истины.

Ликия сидела на кухне с чашкой ароматного кофе, уставившись на заходящее солнце. Она была полностью собрана, не оставляя и шанса достучаться до сознания. Сердце сковал страх и неизвестность захватила разум, но мысли и эмоции по-прежнему оставались под контролем.

Она начала вслух проговаривать мысли, пытаясь убедить себя, невольно при этом помогая Лидии.

- Соберись, - голос звучал яростно, надрывно. – Просто надо ещё раз прийти туда, найти его и спросить, что он имел в виду. И забыть раз и навсегда. Соберись! Ты всегда была сильной! И ты целая, ты – не половина.

Девушки не хватило на всю фразу, голос сорвался, и в тщательно выстроенной стене контроля образовалась зияющая брешь, словно кто-то выбил несколько кирпичей из кладки. Лидия поторопилась воспользоваться предоставленным шансом:

- Услышь меня, пожалуйста! – взмолилась она. – От этого зависит и твоя жизнь, и моя!

Ликия исступленно замотала головой в попытках избавиться от настойчивого голоса, вскочила со стула, открыла шкафчик и достала початую бутылку хорошего коньяка. Трясущимися мелкой дрожью руками она нарезала тонкими ровными кружочками лимон, посыпала каплей ванильного сахара. Именно так, как всегда любила это делать Лидия. Достала тонкий пузатый бокал, в лучах заходящего солнца напиток казался напоенным светом и теплом.

- Я не слышу голосов, я не говорю сама с собой, - зло произнесла Ликия. – И я не хочу ничего знать. Уйди!

Напиток скользнул в горло, обволакивая теплом и вызывая чувство легкого жжения. Девушка сморщилась и взяла дольку лимона. Тепло пробежалось по телу, рождая волны дрожи. Бесплотная гостья хорошо знала эти ощущения: редко, но она позволяла себе такое же удовольствие.
Контакт прервался. Лидия снова оказалась бессильна перед волей хозяйки тела.

Двадцать пять часов до момента истины.

Бутылка допита, лимон съеден. Опьянение не пришло, лишь слегка расслабились мышцы и ослаб контроль – двести грамм коньяка не настолько уж смертельная доза. Напряжение ушло, оковы протеста постепенно спали, предоставляя шанс на беседу.

- Послушай меня! – вновь попыталась Лидия.
- Да слышу я тебя, чёрт побери! – не выдержав, ругнулась вслух хозяйка. – Сколько можно взывать! Уже говори, что хочешь и оставь меня в покое!
- Хочу, чтобы ты выслушала меня и хорошо подумала о моих словах, - проговорила гостья, боясь поверить в удачу. – Слишком многое поставлено на карту.
- Предлагаешь поверить в серьёзность голоса изнутри? – усмехнулась зло Ликия. – Ну-ну. Может, сразу направление в психушку?
- Но ты же знаешь, что нормальна, - возразила Лидия.
- Уже не уверена, - фыркнула собеседница. – Но от тебя же так просто не отмахнешься, да? Говори, что тебе от меня надо!

И Лидия начала излагать события своей жизни. С момента появления на свет и до последних дней. Особенно выделяя моменты, о которых никто чужой не мог узнать. О которых никто не мог знать, кроме них двоих. Маленькие детские секреты, первые тайные влюбленности и заветные мечты. Шаг за шагом.
Ощущение походило на тот момент, когда открываешь «ловленный» мизер, играя в преферанс. Ты понимаешь, что выхода у тебя нет. И вопрос только в последствиях. А результат зависит лишь от того, насколько проницательны будут коллеги за игровым столом. Именно Димитрий учил её игре. Смеялся, что по её лицу всё заметно сразу, стоит ей взять карты в руки. Рассказывал, как видеть заранее ходы собеседников, как просчитывать партии.

На сей раз не удалось понять, можно ли «словить» данный расклад. И Лидия решилась рискнуть. Но ни капли блефа, только правда.

- Постой, - прервала Лидию собеседница, когда рассказ добрался до сегодняшней беседы с Мари и до решения о смене работы. – Ты знаешь обо мне больше, чем знает кто-либо. Но большинство твоих эмоций – не те. Это не мои эмоции. События одинаковы, но реагировала я на многое совсем иначе, я хорошо это помню.
- Это мои эмоции, - подтвердила Лидия. – Я прожила эту жизнь. Каждое её мгновение.
- Где? – резкий вопрос взорвал сгустившуюся тишину.
- В другом мире, - максимально правдивый ответ.
- И ты ждешь, что я в это поверю? – сарказм казался осязаемым. Густой, терпкий.
- А есть выбор? – призрачный голос внутри копировал эмоции. – Или лучше признать себя сумасшедшей?
- Докажи!
- Хорошо, - согласилась Лидия.- Всё просто. Я расскажу, что будет дальше… И как я попала сюда…
И продолжила рассказ о последующих событиях. О встрече с Димитрием, о счастливых месяцах вместе. Вплоть до звёздной поляны в горах маленького греческого острова. Обо всех возможных перспективах.

Двадцать часов до момента истины.

Ликия сдалась и плакала от отчаяния. Навзрыд. Горькие слёзы обиды и боли катились по щекам, противно стекали за шиворот. Теперь Лидия ощущала тело, словно свое, могла смахнуть слезу и поправить завиток волос, встать и налить воды... Две души застыли в шаге от единения. Но шаг тот по-прежнему равнялся бесконечности… Бесконечности непонимания.

- За что мне это? – голос с трудом прорывался сквозь всхлипы. – Я не хочу быть средством, не хочу быть чьим-то двойником, я хочу быть собою и только! Я хочу прожить свою жизнь! И не хочу тебе верить!
- Я тоже хотела прожить свою жизнь, - соглашается призрачный голос внутри. – Но его забрали. И у меня остался лишь один шанс. И этот шанс – ты. И теперь я знаю, что шанс этот – один на двоих.
- У тебя! – взбрыкивает Ликия. – А ты пытаешься забрать мою жизнь. Пока ты не появилась…
- Половиной ты ощутила себя до моего появления, - справедливо заметила Лидия.
- После появления твоего Димитрия! – голос сорвался на крик. – Ты хочешь отнять у меня мою жизнь!
- И подарить вечность…
- Твою вечность! – зло прервала её Ликия. – Меня кто-нибудь спросил? Я не влюблялась в этого безумца, я его даже не видела ещё толком! И теперь думаю, что не стоит и встречаться с ним.
- Тогда я навсегда останусь в твоем разуме… - прошептала Лидия. Сердце сжалось в тисках отчаяния. И в ритме его лихорадочного биения в несуществующих висках стучало лишь имя: «Димитрий, Димитрий!».
- Я сумею научиться тебя не слышать, - ответ зазвенел угрозой. – И делай тогда, что хочешь.
Звонок в дверь. Громкий, надрывный. Ликия подскочила со стула.
- Захватчица, ты можешь сказать, кто это? – язвительно поинтересовалась она.
- Нет, - честно ответила гостья. – В моём мире этот вечер я провела в одиночестве.
- Я бы хотела так его провести, - проворчала хозяйка и вышла в коридор. – Без тебя в том числе!

С протяжным скрипом открылась дверь. За ней обнаружилась красивая женщина. Высокая, со стройной фигурой, обтянутой шерстяным платьем. Длинные волнистые волосы удивительного медового оттенка, выразительные, запоминающиеся черты лица. Невозможно было определить возраст. Не восемнадцать, но и не сорок. Где-то между. И только одно «но»: бездонные омуты синих глаз говорили о мудрости прожитых веков.

- Филомена… - озвучила Лидия безумную догадку. В её сердце вспыхнул огонь надежды. – Филомена!
- Да, я, - спокойный кивок. – Ликия, девочка, - обратилась она уже к живой девушке. - Ты пустишь меня? Я попытаюсь помочь…
- Вы… - срывающимся голосом произнесла хозяйка квартиры.- Вы…
- Я та, что прошла путь… - наклонилась вниз светлая голова. - Но моя дорога была куда длиннее… Меня не слышали целый месяц… И помочь мне было некому. Поэтому вас, мои родные, я не могла не отыскать. Ведь вы – мои наследницы. И я обязана вам помочь.

Ликия сделала шаг в сторону, пропуская удивительную гостью в квартиру. Лидия наблюдала глазами хозяйки за неожиданным новым козырем на столе. Похоже, у здешнего преферанса свои правила…

11. Время

Наверное, происходящее странно выглядело со стороны: две красивые молодые женщины в небольшой уютной комнате, опускающаяся ночь за окном, насыщенный аромат кофе… и странные паузы в разговоре, ответы невпопад.

Ведь на самом деле собеседниц было трое. Для Филомены не составило труда услышать Лидию, Ликия же теперь сознательно прислушивалась к звучащему внутри голосу, стараясь не упустить ни слова из беседы, которая могла стать самой важной за всю недолгую жизнь.

- Я не могу открыть вам всего, - тихо говорила Филомена, внимательно вглядываясь в глаза Ликии. Казалось, что она смотрит насквозь и видит обеих девушек, она и обращалась к обеим. – Каждое знание должно быть заслужено, просто так ничего не дается. Но я уверяю, что рано или поздно вы узнаете обо всём. Если доберетесь до конца испытаний. Путь уже лёг под ваши ноги, а песочные часы перевёрнуты. Прислушайтесь, и вы услышите шуршание песка, струящегося внутри клепсидры. Важно не опоздать, важно поймать время, выполнить всё, что необходимо. Иначе последствия могут быть фатальными. И не только для каждой из вас!
- Но зачем вы пришли тогда? – нетерпеливо спросила Ликия, в голосе по-прежнему звучали оттенки злости, раздражения от бесцеремонного вмешательства в размеренное течение жизни. – Моя жизнь катится под откос! Я думала, вы ответите, а появились лишь новые загадки!
- А что было в твоей жизни, о чём ты будешь жалеть? – ответила гостья вопросом на вопрос. – Почему ты так боишься перемен? Ты боишься что-то потерять? Или кого-то?
- Себя! – ответ пришел мгновенно. – Всего лишь себя…
- Вот об этом я и пришла поговорить, - легкая улыбка на красивых губах. Чуть снисходительная, мудрая, добрая. – Вы – нарочно созданное мирами недоразумение. И ни одна из вас без другой – не полна. Вы потеряны друг без друга и скоро поймете это. Вы уже обе чувствуете происходящие перемены. Стоит лишь довериться этому чувству, шагнуть на дорогу…
- Мы в чем-то похожи, а в чем-то – будто бы противоположности, - заметила Лидия. – Мы по-разному на многие вещи реагируем, но действуем всё равно одинаково.
- Конечно, ведь вы – две половины разорванного на части целого. И никто не говорил, что поделилось поровну, - усмехнулась Филомена. – Лишь любовь может вас соединить, лишь любовь…
- А вы?.. – Ликия решилась задать вопрос, но прервала сама себя в испуге. Эмоции, которые она привыкла держать под контролем, вдруг взбунтовались. То страх, то злость прорывались наружу, выплескивались против воли.
- Я тоже когда-то была разорвана, - Чуть грустная улыбка была ответом. - Но для соединения у каждого свой путь. И в этом плане я вам помочь не смогу, мой опыт был тяжел и обагрен пролитой кровью, я прошла по лезвию, и лишь чудо меня уберегло от окончательного краха. Лишь скажу одно: приобретенное во много раз ценнее потерянного.
- Почему я должна вам верить? - Ликия упрямо возражала, не желая сдаваться. Страх боролся с нежеланием верить в сверхъестественное, а привычка планировать заранее события – с неотвратимо наступающими переменами. - Вся эта чертовщина вмешалась в мою жизнь без спроса…
- Глупая, - мягко прервала её Филомена. – Большей частью мы сами решаем свою судьбу. Но есть вещи, которые даются с рождения. И от этого не сбежать. Если бы не смелость Лидии, ты бы зачахла… Впрочем, ей бы тоже не удалось выжить без тебя.
- А вы помните жизнь двух половин? – спросила Лидия. Она отчего-то куда спокойнее Ликии воспринимала слова Филомены. Та неуловимо напоминала матушку Алексину – та же манера разговора, тот же обволакивающий синий цвет глаз, та же мудрость. И Лидия словно проходила всё по второму разу. И накал эмоций был не тем. Хотелось не тратить времени зря, получить максимум информации. – Тех, разорванных, до соединения?
- Помню, - кивнула удивительная собеседница. – В мельчайших деталях. И одну, и вторую. Но и ту, и другую прожила я… Вот об этом я и хотела вам сказать, поэтому пришла. Девочки, не бойтесь потерять себя, вы себя лишь обрётете… На этом пути могут быть жертвы, но главное – выбрать правильно, свершить то, что должно…
- Но я боюсь! – внезапно всхлипнула Ликия. Она уже пребывала на грани истерики, привычное спокойствие сбежало без оглядки. – Моя жизнь была спокойна и размерена, я всё могла предугадать заранее…
- Потому что самое непредсказуемое – первая встреча с Проклятым и зарождение чувств – достались твоей половине, - кивнула Филомена. – Так разделились характеры, а они определяют события. До какого-то момента дорожки ваши были почти одинаковы, вы уже успели в этом убедиться. Затем начались различия. Именно в момент развилки судеб и попала Лидия, словно пролетев назад во времени.
- Что нам делать дальше? – спросила Лидия. Ликия подняла внимательный взгляд на гостью. Откуда-то возникло ощущение ускользающего времени. Бесследно и бессмысленно пропадающего в никуда, если они не сделают всё правильно.
- Идти навстречу судьбе. И, Лидия, - синие глаза теперь смотрели лишь на Лидию, словно видя её внутри двойника. - Запомни: то, что произошло в другом мире, те события и чувства уже перестали быть для тебя подсказкой. Лишь опытом. Здесь всё будет иначе. Помни об этом…
- Но как?..
- Доверяя судьбе, доверяя друг другу… - вдохнула Филомена. – Только так.
- Тогда зачем ты пришла? – Ликия не удержалась, возмущение в ней вскипело и выплеснулось за край. – Ты ничего не можешь рассказать, лишь философствуешь!
- Девочки, я сказала вам главное, и вы скоро это поймете, - спокойно возразила гостья. – Я дала вам веру. И путь к тому, чтобы стать чем-то большим… Я не могу сказать большего, хоть бы и очень желала. Не имею права. У каждого мира есть законы, которые надо выполнять. Слишком велики последствия.

Она поднялась и подошла к сидящей на краю кровати Ликии. Теплые руки мимолетно обняли девушку, и вдруг обеим обитательницам тела стало легко и спокойно. Сон неудержимо забирал их в свои сети, закрывая пеленой тишины и умиротворения. Тело расслабилось, отпуская заботы дня минувшего и мысли о предстоящих испытаниях.

- Спи, девочка моя…- прошептала Филомена, целуя в лоб Ликию. – Еще есть немного времени, а вам обеим нужен отдых. Я верю, вы выдержите. И выполните своё предназначение… Алексина не могла ошибиться. Слишком для неё это тоже важно.

Вечерняя гостья неслышно исчезла из квартиры, будто бы и не было её тут никогда.

Обе обитательницы тела спали беспробудным сном. А до момента заветной встречи оставалось всего восемнадцать часов.

12. Решение

Утро. Позднее пасмурное утро. Неверный дневной свет окрашивал комнату в сумрачные тона. Ликия открыла глаза, ощущая, как силы наполняют тело, как жизнь трепещет в каждом уголке. Никогда не возникало в ней такого ощущения бодрости… И никогда не было такого ощущения пустоты внутри. Будто её действительно разорвали на части, как говорила вчера странная женщина… Или это было во сне?
Она встала и прошла на кухню, включила кофеварку привычным движением. Взгляд упал на пустую бутылку из-под коньяка. Неужели вчерашние разговоры были лишь пьяным бредом? Не может быть… Коньяка и было-то на полтора бокала… Но откуда такая пустота внутри?

- Лидия! – крикнула она.

Ответа не было.

А пустота звенела, наполняя всё тело болью. Словно в душе возникла пропасть, бесконечная черная дыра, в которую стремился поток энергии, забирая всё живое, даже саму надежду на жизнь. Будто вдруг исчезли все краски мира, оставляя лишь призрачный туман, напоенный пустотой и безысходностью.
Как будто ничего не осталось, абсолютное ничто поглотило сущее и вокруг лежало лишь бесконечное пустое пространство и неизмеримое время. И боль. Не сильная, её можно терпеть, но о ней невозможно забыть. Ни на секунду, ни на миг. Просто существующая. Всегда. Бывшая изначально и продолжающаяся вечно. Боль потери, боль пустоты, боль безнадёжности.

И тут внезапно, по мановению руки, всё прекратилось. Пустота исчезла, уступая место уверенности и спокойствию. Всё стало так, как должно быть… Привычно. Полноценно. Хотя заноза ощущений осталась незаметной раной, напоминая о страшных минутах.

- Лидия, - прошептала Ликия чуть слышно, с трудом переводя дыхание после пережитого ужаса. – Лидия, ты еще со мной?
- У меня нет выбора, ты забыла? – внутренний голос капельку звенел насмешкой. – Ты тоже это почувствовала, да? Пустоту?
- Да… - подтверждающий кивок. – Что это было? Жутко…
- Думаю, нам показали, как может быть… - задумчиво произнесла Лидия. - Преподали наглядный урок…
- Если вдруг не станет одной из нас, да? – подхватила мысль Ликия. – Будет… так?
- Да… - согласилась невидимая собеседница. – Не зря же говорят, что человек больше всего любит самого себя… Хорошее подтверждение, да? Думаю, это дело рук Филомены, как и сладкий сон всю ночь.
- А ты сегодня иронична, - усмехнулась Ликия.
- Ты сама разве такой не бываешь? – в тон ей ответила Лидия.
- Чаще, чем ты, - усмешка преобразилась в открытую улыбку. – Что делать будем, половинка?
- Ты мне поможешь? – самый важный вопрос.
- Неправильно формулируешь, старшенькая! – фыркнула девушка. Она вновь отлично контролировала себя. – Я помогу нам обеим. Мне же хочется узнать того, из-за кого произошла вся эта заварушка. И он мне, к тому же, обещал разговор… И в любом случае надо добраться хоть до какого-то финала.
-Знаешь, - задумчиво произнесла Лидия. – Мне теперь кажется, что заварушка – из-за нас… Димитрий – лишь средство…
- Может, и так. Узнаем, - легко согласилась Ликия. - Скучаешь? – в её голосе звучало неподдельное сочувствие.
- Очень.
- Тогда пойдем наводить марафет! Вечер уже близко… Мы с тобой всё утро проспали…

Как же отличался разговор от бесед накануне! Девушки обе пребывали в растерянности, но при этом не смогли не принять главного: им никуда не деться друг от друга. Ликия смутно надеялась, что еще останется шанс возвращения Лидии и Димитрия обратно, в свой мир, что её жизнь возвратиться на привычные рельсы. Но она уже знала: даже если обстоятельства сложатся так, как ей хочется, будет жизненно необходимо быть уверенной в счастье второй половины себя.

Лидия же не переставала думать о словах Филомены. Покоя не давала мысль о том, что её больше не станет. Ликия, при всей похожести, при всей близости, в чем-то оставалась чужим человеком, совсем иным. И мысль об объединении душ не просто пугала, приводила в ужас. А потом возникало имя того, ради кого изначально была затеяна вся история, и всё становилось неважным…

Её безусловно радовало, что Ликия согласилась на вечернюю встречу. Но Лидия помнила слова Филомены: ничего не повторяется. Что прошлый опыт не станет помощником. Но ещё там, в родном мире, матушка Алексина говорила, что Димитрий может ничего не помнить, но шанс вспомнить существует…

- Ликия! – позвала Лидия.
- Да, внутренний голос, слушаю! – шутливо ответила хозяйка тела. – Я, похоже, уже не могу тебя не слышать. Странно. Вчера такого не было.
- Я не хочу тебя пугать, но мне кажется, что я становлюсь сильнее… - осторожно сообщила Лидия. – Что-то происходит.
- Время, помнишь? – спросила Ликия. – Филомена вчера про клепсидру говорила. Время близится… Я отлично себя держу в руках сейчас, но тебя – слышу.
- Тебе страшно?
- Уже нет, - уверенно ответила девушка. – Отбоялась вчера и утром. Я просто хочу, чтобы всё скорее закончилось.

Ликия покинула дом раньше обычного времени. Просто не оставалось сил сидеть в ожидании и бездействии. Было невозможно уже вести бесконечные беседы, пытаясь предугадать то, что предугадать невозможно.

Она вышла из подземки раньше и, пользуясь запасом времени, не спеша прогуливалась, вдыхая промозглый осенний воздух, наполненный влагой. Шаг, второй, третий.

До узенькой улочки, на которой располагался бар, оставался лишь один квартал, когда Ликия застыла в пустынном переулке.

- Ты готова? – тихо произнесла она. – Он тогда ждал у входа…
- Готова, насколько возможно быть готовым к неизвестности, - чуть дрогнувшим голосом ответила Лидия.
- Ты знаешь, что делать?
- Любить, - простой ответ. – Только любить… Это всё, о чем мне известно.

Яркая вывеска гласила: «Два часа до начала праздника». Ликия привычно минула еще пустующий главный вход и завернула за угол. Но в момент, когда она протянула руку, чтобы открыть дверь, за её спиной кажущийся знакомым голос прошептал:
- Ну, здравствуй, половинка!

Ликия резко обернулась. На неё смотрели ярко-синие глаза. Которые отражали, а не завлекали внутрь. Словно внутри была бесконечность пустоты, куда не стоило даже пытаться вступить, если не пропало желание остаться в живых. И Лидия внутри задохнулась от ужаса: мужчина был похож на Димитрия как две капли воды. Но то не был Димитрий… Сердце, любящее сердце, кричало об этом в голос. Оно не могло ошибаться. Таких глаз у Димитрия быть не могло ни в одном из миров.

- Это не он! – закричала Лидия. Ликия вздрогнула всем телом и отступила на шаг, будто ощутив эмоции гостьи.

Улыбка мужчины стала шире:
- Чувствуешь. Это отлично. Но дальше будет сложнее! Нет простых путей для проходящей испытание.

Он сделал шаг за угол и бесследно растворился в вечерней мгле.

- Кто это был, ты знаешь? – громким шепотом спросила Ликия. – И что он бормотал про испытания?
- Не знаю, - последовал ответ на оба вопроса разом. – Но не Димитрий. Похоже, всё будет сложнее, чем казалось…
- Сложнее? – насмешка прорезалась в голосе Ликии. – Что может быть сложнее, чем потерять себя?
- Найти себя, - ответила Лидия. – Ты пойдёшь до конца?
- Я обещала помочь тебе его найти. Если это возможно, мы это сделаем.

13. Шок

Ликия снова протянула руку, и теперь ей удалось без помех открыть дверь и войти внутрь. Бар и изнутри не отличался ничем от привычного Лидии по родному миру. Здесь также царил полумрак, зеленоватый свет позволял разглядеть потемневшее дерево длинной стойки и столов. Её накрыло волной воспоминаний: невозможно было не думать о первой встрече с Димитрием, о внимательных глазах, которые тогда следили за нею весь вечер, о первых словах и первых прикосновениях.

- Не расслабляйся, подруга, - насмешливо прошептала Ликия. – И не ударяйся слишком в воспоминания. Наша задача пока слишком далека от решения, чтобы расслабляться.
- Ты чувствуешь меня? – дернулась от неожиданности Лидия. - Ощущаешь мои эмоции?
- Знаешь, мне кажется, что скоро я начну читать и твои мысли, - задумчиво ответила хозяйка тела. – Я начинаю путать мои и твои переживания, понимаешь? Вот сейчас я прониклась твоими воспоминаниями. Я ни разу такого не испытывала…
- Кто знает, что нам еще предстоит, - Лидию не отпускала мысль о встрече перед дверью бара. Цель встречи была неясна, как непонятными оставались мотивы незнакомца, представшего в образе Димитрия. – Скажи, ты два дня назад видела именно сегодняшнего двойника или кого-то иного?
- Не знаю, - пожала плечами Ликия. – Я не могу сказать. Выглядел он точно так же, а вот остальное… Не знаю, - повторила она. - Он меня порядком напугал тогда, не до разглядываний было.

Зал постепенно заполнялся причудливо наряженными посетителями. Картинка ничем не отличалась от уже виденной Лидией пару лет назад. Даже компания вампиров, в которой тогда провёл вечер Димитрий, была на месте. Ликия занималась обычной работой, разнося посетителям кружки с пивом и еду, внимательно осматривая посетителей и давая возможность оглядеться своей гостье.

Димитрий не появлялся. Как не появлялся и встреченный у дверей бара двойник. К чему была эта встреча? Зачем она была? Казалось, что реакция Лидии порядком удивила его.

Лидия перебирала в памяти наставления матушки Алексины и Филомены, пытаясь понять происходящее, найти объяснение появлению двойника Димитрия, которого по законам мира не существовало, осознать закономерности событий, разворачивающихся вокруг со стремительной быстротой. Нащупать тонкую ниточку, ведущую к правде. И к Димитрию.

«Любовь. Без неё у тебя ничего не получится, помни об этом. Каждую минуту помни».

Любовь. Между мужчиной и женщиной. Между двумя половинками души. Между двумя мирами? Ведь у избранных нет двойников… И изначально они принадлежат лишь одному миру, переходя из одной реальности в другую, словно нитка, скрепляющая ткань. Но чтобы нитка прошла, необходима иголка… Иголка?.. Не зря говорят, что если мужчина - нитка, то иголкой должна быть женщина.

Какому миру принадлежит Филомена? Одна её половина родилась здесь, другая – за пределами звёздного неба… Её возлюбленный – тот, кто проник в иной мир и не смог вернуться обратно, пока она вновь не подхватила его и не провела сызнова проложенной дорогой. Но он принадлежит одному миру. Филомена же соединила в себе оба… И теперь ситуация повторялась…

Лидия чувствовала, как постепенно мешанина из слов и легенд в голове начала выстраиваться в чёткую и понятную логическую цепочку. Стоило принять версию, как многие мелочи, смущавшие ранее, нашли своё место. И в этой версии Димитрий оказался лишь средством, лишь способом, чтобы великая сила любви вновь породила хранительницу двух миров. И тогда появление непонятного двойника объяснялось лишь одним образом: это было испытанием хранительницы. Его слова подтверждали и эту догадку.

- Молодец, - тихий, знакомый до боли голос раздался совсем рядом. – Ты уже на пути к пониманию. Еще пара шагов, один проход по лезвию событий. И пара правильных ответов. Только не ошибись.

Ликия вздрогнула и завертелась на месте в попытках увидеть того, кем были произнесены слова, но ни один из присутствующих не походил на того, кому принадлежал голос.

- Димитрий! – безмолвно позвала Лидия, вглядываясь попеременно в лица посетителей бара.
- Димитрий! – вслух повторила Ликия, впитывая эмоции гостьи, сливаясь с ней.

Незнакомые лица смешивались с давно знакомыми завсегдатаями, но ни одни глаза не полыхнули синим цветом, нигде не мелькнула знакомая родная грива черных волос. Ни один силуэт не заставил замереть сердце в предчувствии встречи.

Его здесь не было.

Отчаяние хлестнуло пощёчиной, оставив на сердце пылающий болью след. Время просачивалось сквозь пальцы мелким песком, подтачивая надежду. Лидия металась, прорывая броню собранности Ликии, та не могла не отреагировать, впитывая эмоции второй половины.

Не в силах молчать, девушка развернулась и, наскоро предупредив напарницу, вылетела из тесного шумного помещения на улицу. Свежий воздух ворвался в лёгкие, помогая взять себя в руки. Крупные дождевые капли омыли лицо, смывая путы отчаяния, заставляя расправить плечи. Словно воздух помещения высасывал силы каплю за каплей, а выйдя на улицу, она сбросила оковы.

- Если ты так будешь нервничать, у нас ничего не получится, - предупредила Ликия невидимую собеседницу. – Рано отчаиваться. Это был его голос?

Лидия не успела ответить. Связь с той, в чьем теле просуществовала последние два дня, внезапно исчезла, разорванная чьей-то непререкаемой волей. И до ускользающего слуха донеслась лишь фраза, произнесенная степенно и медленно:

- Время настало.

На плечи Ликии опустились тяжёлые горячие руки, прижимая к земле и не давая сделать ни шагу. На глаза попалась знакомая вывеска, на которой шёл отчёт до начала праздника. Теперь там светилась и переливалась надпись, повторяющая слова незнакомца: «Время настало!».

Она слышала дыхание, но была лишена способности развернуться, чтобы увидеть захватившего её в плен.

- Неужели ты смирилась с раздвоением личности? – вкрадчиво продолжил невидимый собеседник. Горячее дыхание коснулось уха, вызвав во всём теле волну неконтролируемой дрожи. – Ты же протестовала, сопротивлялась. А потом так быстро сдалась. Как она смогла тебя уговорить так легко? Почему ты не выселила её? Ты могла. Зачем тебе незваная гостья?

Ликия молчала. Она всем телом ощущала угрозу, исходящую от собеседника. Угрозу не ей, угрозу Лидии. Но в тот же момент принятое еще накануне решение показалось ещё более верным. Она обещала – и она сделает всё, чтобы выполнить обещание. Запоздало пришел правильный ответ на вопрос Филомены, что она теряет. Ничего. Ей нечего терять в её бесцветной, контролируемой жизни, в которой не было и проблеска настоящей любви.

- Кто ты? – спросила девушка. – Какое тебе дело до меня и моих проблем? Откуда ты знаешь о Лидии?
- Я – твоё испытание, - прошептал голос, - я – твоё искушение. Я – обещание счастья.
Ликия пыталась позвать Лидию, но её не было. Внутри возникла тень той пустоты, которая ощущалась утром и исчезла так внезапно. И отдаленные отголоски боли, будто воспоминания, которые напоминали об утренних ощущениях непреходящего горя. Счастья? А разве было счастье в её жизни? Счастье было у Лидии…
- Ты уверен, что мне нужно твоё счастье? – проговорила Ликия, делая попытку вырваться из цепких пальцев и увидеть лицо незнакомца. Её выдержка трещала по швам, но причиной был не странный собеседник, а пропавшая гостья. Что он с нею сделал? Куда забрал? Почему она молчит?
- Я только предлагаю, - спокойно произнес он. – Лишь произнеси слова, что ты хочешь остаться собой, жить обычной жизнью. И всё это будет. Никаких двойников, никакой мистики. Ты забудешь о сказках про избранных и другие миры. Ты проживешь обычную человеческую жизнь. И в моих силах сделать её счастливее, чем у многих.
- А Лидия? – резкий вопрос.
- Ты её не будешь помнить, - спокойный ответ. – Как будто её никогда не было в твоём теле и в твоей жизни.

Сердце девушки билось столь громко, что звук должен быть был слышен в нескольких кварталах от закоулка у служебной двери бара, где происходил разговор. Мысли метались, словно пойманные в клетку свободолюбивые птицы. Еще недавно она уверяла Лидию и Филомену, что хочет быть собой, жить обычной жизнью. И вот, ей дают этот шанс. Стоит лишь протянуть руки и взять. Всего лишь произнести «да» и навсегда забыть…

И навсегда остаться лишь половинкой, которой никогда не обрести целостность… Потому что второго шанса ей никто никогда не предоставит.

Пока она раздумывала, руки незнакомца упали с её плеч, позволяя развернуться. Да, несомненно, мужчина, стоявший рядом, был знаком. Темные волосы, ярко-синие глаза, в глубину которых невозможно заглянуть, зеркальная поверхность отражала, идеально защищая мысли и чувства неведомого существа.

- А где возлюбленный Лидии? И где она сама? – упрямо спросила девушка. – Что с нею будет?
- Девочка, делай выбор, время истекает, - кивнул он в сторону часов. До полуночи оставалось всего лишь двадцать минут. – Не думай о пустяках тогда, когда настало время думать о важном.
- Я не хочу ничего забывать, - твёрдо произнесла Ликия. – Ты неправильно расставляешь акценты: пустяки – это моя прошлая жизнь, жизнь половины…
- Ты выбрала, - в исполненном грустью голосе прозвучала тень угрозы. – Теперь поглядим на её выбор. Совпадет ли? Променяет ли она тебя на обещание счастья? У вас, людей, разум вечно с сердцем в ссоре…

На глаза девушки опустилась тёмная пелена. Боль и пустота исчезли, как не стало и ощущения бренного тела. Будто бы со стороны она увидела тот же переулок. Ей позволили увидеть, какой выбор сделает сердце… Её сердце.

- Димитрий… – голос дрожал. – Где он? У него не могло быть двойников. Тогда кто ты?
- Одно решение – и он будет с тобой. Не навечно. Но будет, - обещание исполнить заветное желание. – Нормальная человеческая жизнь, дети, семейное счастье.
- А Ликия?
- Неважно, - кивает так знакомо собеседник. – Выбор прост: скажи «да», и твоя жизнь вновь станет обычной.
- Ликия… - упрямо повторяет Лидия. – Я не имею право бросить её.
- У неё свой выбор. Разве тебе есть до неё дело? Ты будешь с ним! Возможно, она уже забыла про тебя.
- Нет! – Решительный отказ, отчётливо слышимая боль в голосе. - Я не могу оставить ту, что пошла ради меня на всё! Ту, что дала мне надежду… На то, чтобы стать настоящей…

И вновь пелена на глазах, темнота вокруг, мир закружился с невероятной скоростью. Тело окончательно потеряло вес, обретая легкость. Страха не было, лишь захлестывало волнение на грани шока… Мимо вновь, как и в памятный день перехода через границу миров, понеслись моменты жизни. Только теперь она видела, как соединялись эмоции в каждый миг, превращая разорванные части в единое целое, сшивая разорванную ткань бытия.

14. Конь

Она открыла глаза. Всё вокруг терялось в плотном белёсом тумане. Но на неё смотрели удивительные синие глаза Филомены, так остро напомнившие о других глазах. И о потерянной надежде его увидеть когда-либо вновь.

- Где я? – прошептала девушка. – Кто я?
- Ты – прошедшая испытание, - мягко улыбнулась женщина. – Для тебя началась новая жизнь. Мы в Межмирье. На тонкой грани Звездного неба.

Туман обволакивал, прокрадываясь внутрь, укутывая нечеловеческим спокойствием разум и смешивая воспоминания. Они возвращались отрывками: поиски, предложенный выбор, погружение во тьму… Безумное отчаяние и невероятная надежда, не желающая умирать. И лишь имя, одно имя сверкало и переливалось сапфировым блеском той самой надежды.

- Димитрий? – имя сорвалось с непослушных губ. – Я же отказалась…
- Вы увидитесь, не волнуйся, - ещё одна улыбка. – Но позднее. Сейчас я готова ответить на все твои вопросы. Абсолютно любые.

Волна радости затопила с головой, поставив на грань потери сознания. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы осознать вторую часть фразы. Вопросы? Она жива, она скоро увидит Димитрия – вопреки всему… Не было смысла спрашивать о себе: переплетение воспоминаний говорило, что Лидия и Ликия прошли путь и стали единым существом. Но кем был тот, кто сотворил всё это?

- Почему задающий вопросы был так похож на Димитрия? И что было бы, если бы кто-то из нас ошибся?
- О! – усмехнулась собеседница. – Испытание связующей всегда разное. Тебе мир подкинул «троянского коня», воспользовавшись телом Димитрия, войдя внутрь его тела, чтобы задать главные вопросы. Ты умница, что сразу поняла подвох. Мало кто может углядеть такое. А что было бы – знать никому не следует. Ничего хорошего – это точно.
- Поясни, пожалуйста! – взмолилась девушка. – И… кто я теперь?
- Ты – новая связующая, Хранительница двух миров, - объяснила Филомена. - И экзаменовали тебя оба мира сразу. Испытанию подвергались разом обе твои половины и задачу усложнили, сделав столь похожим на Димитрия вопрошающего. Но ведь от тебя теперь зависит их существование... И согласие с самой собой – одна из форм любви, которая тебе столь необходима в том, что предстоит.
- Но я же не знаю, как… - голос вновь сорвался, не позволив договорить.
- Разве? Закрой глаза. И отдай себя окружению… Ты всё поймёшь… Это легко!

Девушка послушалась и позволила себе расслабиться, принимая ситуацию, впитывая её до самых пределов, растворяясь в окружающем тумане и позволяя неведомой субстанции раствориться внутри себя…

Какого это – чувствовать весь мир, быть целым миром? От маленькой букашки в густоте зелёной травы до свиста ветра в крыльях огромных орлов на вершинах гор? От завихрения, поднятого в глубине океана проплывающим мимо скатом до заливистой песни птицы на высоком дереве? От первого крика новорождённого до последнего дыхания прошедшего свой путь старика? А когда мир не один, а их два, в каждый момент времени влюбленных друг в друга? Каково чувствовать себя хранительницей удивительной любви? Она знала ответ на свой вопрос. Ей надо было лишь любить. Каждую минуту и секунду своей вечности. Скрепляя чувствами два мира.

Чувство невероятной свободы сливалось с величайшей ответственностью, пронизывало каждую клеточку существа невероятной силой. Силой любви и жизни. Слабость исчезла, новая жизнь проникала в тело, заботливо залечивая нанесенные временем раны, окрыляя и охраняя.

- Я, наконец, стала целой… - проговорила она, наслаждаясь новыми ощущениями. Слабость исчезла, казалось, даже взлететь можно, если пожелать. – Но почему воспоминания обрывочны? Где-то они принадлежат одной половине меня, где-то – другой. Но и те, и те – мои. Я смогу вспомнить всё?
- Конечно, твои, чьи же? – усмехнулась Филомена. – И вспомнишь, не торопись. У тебя теперь много времени впереди – целая вечность…
- Мы еще увидимся?
- В любой момент, когда ты захочешь. Стоит только позвать! А теперь тебе пора в мир. Межмирье долго выносить без привычки сложно… Ты еще сможешь видеть через туман, сможешь разговаривать с удивительным местом. Но всё потом. Сейчас тебе пора – тебя ждут.

Прохладный поцелуй в лоб, и перед глазами закружилась радужная карусель. Звезды хлынули внутрь, затягивая её в вечный танец.

***

Ощущения были более чем странными: воспоминания набегали океанскими волнами, смешиваясь, переплетаясь, соединяясь в единое целое. Эмоции, чувства, впечатления, мысли – весь багаж прожитых лет воспринимался заново, совершенно по-иному.

Но главным, самым основным и настоящим, было чувство единения и целости. Она, наконец, ощущала себя настоящей, существующей, телесной… Мир, еще не видимый за створками закрытых век, воспринимался иначе, обретя новые краски.

Легкий ветерок ласкал кожу, рука ощущала шелковистую мягкость травы. Насыщенный аромат окружающей первозданной природы проникал с дыханием вовнутрь, пробуждая к жизни каждую клеточку тела.

- Удивительная моя!

Голос, родной и любимый, раздался совсем рядом. И так давно не слышанное ласковое обращение заставило на глазах выступить слёзы. Она открыла глаза, смахивая солёную пелену, села. Слегка закружилась голова от непривычной полноты ощущений.

Димитрий, живой и здоровый, настоящий Димитрий сидел рядом на траве в столь обычной для него расслабленной позе. Синие глаза согревали любовью, но в глубине их по-прежнему сверкала тень насмешки. И больше никаких зеркал во взгляде не было… Не задавая вопросов, она знала: проклятие спало, Димитрий выполнил свою задачу, подарив Мирам новую хранительницу.

Не в силах сдержаться, она потянулась к нему, стремясь попасть в любимые объятия. Крепкие мужские руки сжали девичье тело, оберегая и лаская одновременно. Внутри поднималась волна чистейшей эйфории счастья. Горячие губы нашли друг друга и больше не желали расставаться…

Спустя несколько бесконечно долгих мгновений Димитрий ладонями обхватил её лицо, вглядываясь в глаза, будто разыскивая в их глубине ответы на бесчисленное множество загадок.

- Да, теперь ты поистине удивительная, - улыбнулся он. – Раньше я не понимал, насколько был прав… И мне нравится новый цвет твоих глаз… Ведь они обещают мне счастливую вечность. Синюю вечность счастья…
- Ты всегда знал?.. – спросила она.
- О том, что на твоих плечах ближайшие пару-тройку сотен лет будет лежат судьба двух миров? – фыркнул он. – Нет, не знал. Мог догадаться, но отмахивался, во многое до конца не веря.
– А кто я теперь для тебя? – спросила девушка. – Если Лидию ты знал, то Ликия тебе не знакома.
– Ты? Любимая, жена, будущая мать моих детей, я надеюсь, - последовал ответ. – Тебе мало? Тогда ты еще хранительница двух миров до тех пор, пока не родится преемница. А что касается двух твоих половин… Они же обе твои. Как я могу их не любить!
– Такие странные ощущения… - робко улыбнулась она. – Будто бы я прожила две жизни. Я и Лидия – все её воспоминания остались моими, но я же и Ликия. Кто я? Как непривычно. Филомена предупреждала, что будет именно так, но я даже не представляла себе…
- Ты – это ты, - заверил её Димитрий. – Давай мы уберем эти лишние буквы. Будешь просто Лия. Устроит вариант имени? Мне нравится, как звучит…
Она кивнула, соглашаясь, и не смогла удержаться от дальнейших расспросов:
- Я привыкну когда-нибудь?
- Филомена же привыкла! – напомнил он. - У тебя много времени впереди!
- А что теперь будет с нею? Мы виделись там, в Межмирье…
- Она выполнила свой долг, получила свободу, - пожал плечами Димитрий. - Теперь заботы – на твоих плечах. Пока через много лет не придёт черёд следующей Хранительницы проходить испытание.
- А я справлюсь? – в голосе девушки звучало волнение.
- Я уверен! Но если понадобится помощь – она всегда будет рядом. Да и от меня может быть польза, - улыбнулся Димитрий.

Он наклонился и вновь поцеловал её, прерывая разговор. У них еще будет много времени для бесед.
Ветер шумел где-то в верхушках вековых сосен, обрамляющих поляну. А звёздное небо взирало сверху на влюблённых. Им теперь не были страшны его проклятия. Они знали, что когда-нибудь оно вновь обрушится на голову кого-то из их потомков, чтобы он нашёл девушку, которая снова пойдет на всё ради любви и соединит в себе два мира.