Название: Призрак прошлого Рождества. Часть 1

Категория: Авторские истории. Сумеречная Сага
Обложка: 30
Автор: Валлери
Жанр: Детектив, романтика, психология
Рейтинг: R
Пейринг: Эдвард/Белла
Саммари: Эдвард Каллен вполне доволен своей жизнью, но исподволь что-то постоянно гложет его изнутри, не позволяя в полной мере радоваться каждому дню, быть счастливым. Неожиданная встреча раскроет секреты прошлого.

---

Минуты монотонно проходили. Броуди дрых без задних ног, откинув голову и раскрыв рот, храпя как черт, и это был единственный звук в салоне, потому что радио я вырубил. Бесконечные рождественские мелодии и сердечные поздравления раздражали, особенно когда ты находишься на задании, а не дома в уютной комнате, с виски в одной руке и сигарой в другой, перед телевизором и мигающей ёлкой. Не то чтобы я не любил Рождество. Просто праздновать его было особо не с кем, так что по сложившейся в участке традиции я в эти дни работал, подменяя тех, у кого есть семьи.

Всхрапнув, Броуди нескладно повернулся набок и затих, а я до рези в глазах продолжал вглядываться в окна второго этажа и парадный вход дома, чтобы не пропустить чего важного. Снег медленно валил редкими, но крупными хлопьями, люди входили и выходили, но не те, что надо.

Рация ожила в честь вечера, когда стемнело и видимость стала плохой, а мои бесконечные пакеты с орешками закончились, намекая, что пора пополнить их запасы, ну или элементарно пообедать.
- Код сто шесть, - сообщил диспетчер оживлённо. - Повторяю: код сто шесть, десятая авеню. Свободный патруль, проверьте.
Броуди всхрапнул и зашевелится, но не проснулся.

Я игнорировал вызов, сколько мог: объективно, именно наш патруль был ближе всего к месту происшествия, но мне не хотелось прерывать слежку.

- Каллен и Броуди, где вас, чем возьми, носит, - взорвался закрытый канал связи голосом нашего шефа, но тоже не смог разбудить моего напарника.
- Шеф Бирс? - нехотя отозвался я. - Мы на задании, код двести. Мы почти прижали его, Райли, - напомнил я, как важно было разобраться с мексиканским наркодилером, вот уж несколько месяцев водящим контору за нос. Он точно не устоит перед возможностью продать хорошую партию перед Рождеством, а значит, следовало ожидать появления его поставщика, на что я и рассчитывал, просиживая задницу перед домом, где Гонсалес содержал свой притон.
- Отставать, сержант, - строго осадил шеф. - Разберись с соседней улицей, жители домов оборвали телефон, уже три жалобы на наших ночных пташек, а стемнело всего ничего. Мы традиционно упаковываем красавиц на эти сутки, или жены пьяных совращённых мужей нас голыми руками задушат.
- Уже выезжаем, шеф, - вздохнул я и безжалостно пнул Броуди в бок, заставляя проснуться.

- А... Что... - отозвался он сонно, тут же вцепившись в руль, готовый ехать даже с закрытыми глазами, если потребуется.
- Нас ждут шлюхи, - объявил я, в то время как Райли сообщал, что на место уже отправлен полицейский фургон для задержания.

В этот раз нас ждал богатый улов: двенадцать ночных бабочек, визжащих и царапающихся, водворены в фургон, около десяти скрылись в суматохе. Спустя пару часов они снова выйдут "на работу", но это будет уже не наша забота, не наш район.

О слежке пришлось забыть: в сочельник ситуация с преступностью обострялась, в то время как офицеров катастрофически не хватало; мало кто хотел работать в праздничные дни, все норовили ускользнуть домой. Но, несмотря на напряжённую обстановку, офицеры полиции в это время были веселее обычного: то и дело участок сотрясал смех, шутки и приколы сыпались как из рога изобилия. Это был наш способ снять возрастающее напряжение.

- Шел бы ты домой, Эдди, - Броуди уселся прямо на мой стол, смяв толстой задницей отчёты, которые я заполнял уж битый час. Его одутловатое лицо выглядело розовым и свежим; ещё бы, после шестичасового сна в машине! - У тебя круги под глазами, смотреть тошно. Иди домой, хорошенько выспись.
- Ты серьёзно? - поднял брови я, в самом деле мечтая только о том, чтобы донести тяжёлую голову до подушки и, наконец-то, отключиться.
- А то! - просиял Броуди совершенно искренне. - Сколько раз ты подменял меня по праздникам, да и просто так, бро? Разве ты не заслужил ответной услуги? - Броуди дружески похлопал меня по плечу, и я озадачился вопросом, в самом ли деле он настолько легко переживает свой развод, как показывает?

Они с женой прожили в браке девять лет, завели двоих своих детей и взяли одного из приюта, но затем что-то пошло наперекосяк, и Линда выгнала мужа из дому. Это было не мое дело, конечно, но я переживал за друга, плывущего по течению вместо того чтобы бороться за брак. Не то чтобы я был сторонником длительных отношений с мегерой, подобной Линде, но всё-таки Броуди вел себя слишком легкомысленно для мужика, которому дали от ворот поворот и лишили возможности видеть детей. И то, что он предпочитал остаться на работе, а не вернуться в пустой номер гостиницы, говорило о внутреннем состоянии Тома больше, чем он хотел. На его месте я поступил бы точно так же: работал, чтобы занять взрывающуюся от нерешённых проблем голову.
- А ты? - спросил я, с прищуром уставившись на подозрительно спокойного друга. - Не хочешь помириться с женой?
- А ты - со своими родителями? - парировал он с усмешкой, и я сморщил нос, не желая вновь говорить об этом. - Серьёзно, Эд, съездил бы домой, повидал предков: аккурат успеешь добраться в Форкс до полуночи. Моя Линда - стерва, но твои родители не такие уж и плохие...
- Они мне не родные, - нахмурился я, вспоминая Карлайла и Эсми, приемных родителей, взявших меня на воспитание в десять лет, после смерти моих настоящих отца и матери в автокатастрофе. Я и не старался полюбить их, они были мне чужими. Я мечтал скорее вырасти и, как только окончил школу, поступил в полицейскую академию в Сиэтле, чтобы стать от них независимым.

Какое-то время они звонили, интересовались моими успехами, но, встречая отпор и неприятие, оставили меня в покое. Много лет мы не виделись, я почти забыл их лица и даже не сожалел об этом. Я не любил их, они не могли любить меня, я поставил на этих отношениях точку данным давно. В Форксе меня не ждало ничего, кроме скуки и ненавистных лиц. Это было бы последнее, что я сделал бы на новогодних праздниках. Уж лучше в тишине и покое выспаться дома.

- Зря ты так, Эд, - мягко пожурил меня Броуди, зная, как сильно я не люблю напоминаний о своем эгоизме. - Они тебя любят, чувак.

Я знал, о чем он: в его семье приемный ребенок был любим так же, как и родные. По крайней мере, выглядело это именно так. Но то была совсем другая ситуация: они взяли мальчика, когда тому не было и двух лет, так что родных мать с отцом он не помнил.

Напрасно друг переживал еще и за то, что к тридцати годам я ходил бобылём и, вычеркнув из жизни свою приемную семью, не завел собственной. Я вовсе не страдал от одиночества, свобода вполне меня устраивала. Отсутствие обязательств делало жизнь лёгкой, и я не стремился усложнить ее серьезными отношениями. Доступных девиц мне хватало.

- Не уверен, мне ещё нужно заполнить четыре дела и выписать штрафы, не хочу перекладывать это на кого-то другого, когда уже начал, - хмуро взглянул я на гору бумаг. Вот так всегда с девицами непристойного проведения: больше чем на сутки их не посадишь, а бумажной волокиты - выше головы. Хуже того, большинство из них ещё и не имело при себе документов, так что приходилось выезжать по указанным адресам для уточнения имени и фамилии. Частенько оказывалось, что «бабочки» называли вымышленные "сценические" имена, что осложняло следствие и занимало слишком много времени, отрывало от более важных дел: например, поимки поставщика наркоты.

- Не проще ли отпустить их всех домой после вручения предупреждения? - вяло пробормотал я, перспектива разбираться с каждый шлюхой по отдельности ни капли не прельщала.
- Давай, я этим займусь? - предложил Броуди, но я уже встал.
- Я сам.

Их было двенадцать. Женщины, вставшие на скользкий путь проституции, по большей части не были преступницами: кто-то случайно попал в эти жернова, кто-то не видел другого способа заработать деньги, и лишь единицы были сами по себе испорченными.

- Послушайте! - пытался я перебить галдящую толпу полуголых женщин, облепивших прутья решетки и выкрикивающих в мою сторону кто мольбы, кто оскорбления. - Я тоже не горю желанием удерживать вас здесь! Давайте так: вы покажете мне свои документы или честно назовёте настоящие имена. Получите на руки штраф и можете уйти прямо сегодня... с условием, что отправитесь по домам, а не на обратно улицу.

Это решило полдела. Только две из задержанных упёрлись и спряталось по углам - с ними придется разбираться уже утром отдельно. Остальные, перекрикивая друг друга, спешили помочь следствию, чтобы побыстрее освободиться из заточения. Те, чьи бланки были мной уже оформлены, вышли на волю, благодаря меня в свойственной проституткам манере - вульгарно обещая обслужить бесплатно, если я надумаю к ним обратиться. Я пропускал лесть мимо ушей, меня не интересовали продажные нечистоплотные женщины.

Когда ночных бабочек в камере осталось всего шестеро, я обратил внимание на одну из них, скромно просидевшую на скамейке все время, пока другие шлюхи из кожи вон лезли, чтобы выбраться. На ней были надеты сетчатые чулки и короткая юбка, но впечатление девица при этом проводила совершенно другое. Может, все дело было в сложной причёске, с аккуратно заплетенными по одной стороне косами, чего не сделаешь своими руками, а только в дорогой парикмахерской. Может, в спокойствии, или гладкости кожи, или наличии интеллекта на лице. Или в неброском макияже, несвойственном уличным проституткам. Или в явно дорогой одежде? Эта девушка казалась случайно попавшей в плохую среду и, может быть как раз поэтому, ей ещё можно было помочь.

- Ты, - указал я на нее шариковой авторучкой, и девушка подняла на меня взор, в котором купалось вовсе не спокойствие. Это было полное равнодушие. - Твое имя.
- Элли Блэк, - тихо произнесла она без энтузиазма.
- Элли, - скептически повторил я, понимая, что это ненастоящее имя.
- Изабелла, - уточнила одна из ее напарниц, к моему сожалению признавая девушку своей. А мне так хотелось верить, что она не шлюха.
- Изабелла Блэк, - записал я в бланк. - Есть при себе документы? Или, может, помнишь номера? - добавил я, когда она покачала головой.

Эта девушка не горела желанием покинуть участок сегодня, и мне стало ее отчего-то жаль. Она была умна и красива, словно благородный садовый цветок, обросший сорняками и уже изъеденный вездесущей тлей. И если пустить ситуацию на самотёк, враждебная среда ее погубит.

Я быстро написал первые пришедшие в голову цифры, решив потом разбираться с последствиями ошибки. В конце концов, такое бывало не раз, проститутки часто лгали ради свободы.

- На выход, - сообщил я оставшимся трем девицам, открывая камеру и выпуская их. Две самые упрямые шлюхи, не пожелавшие назвать фамилий, останутся здесь ночевать. Уже наверху я вручил девушкам штрафные бланки, выразив надежду, что они завяжут с незаконной деятельностью и найдут нормальную работу, ну или хотя бы повременят с нею на сегодня в моем районе.

Изабелла Блэк шла последней, терпеливо ожидая своей очереди. Когда я вручил ей бланк, повторяя заученные слова, она печально приподняла уголки губ, всем своим видом выражая смертельную усталость королевы, вынужденной соглашаться с обещанием, выполнить которое не сможет, и меня опять пронзило жалостью к ней. Было в этой девушке что-то особенное, заставляющее обратить на нее внимание, и не только из-за благородной, ухоженной внешности. Ее безжизненная улыбка вызвала во мне странное чувство дежавю, а когда я попытался понять, где мог раньше видеть ее, в голове вспыхнули необъяснимые ассоциации с домом родителей. Но нет, я сбежал оттуда слишком давно, чтобы вызволить из глубин памяти хоть одну отчётливую картинку.

- Блэк... - пробормотал я себе под нос, успев уловить испуганно брошенный и тут же отведенный взгляд. Эта фамилия ни о чем мне не говорила, она была слишком распространённой. В моей школе учились Блэки, у моего отца был друг из резервации - тоже Блэк, а после переезда в Сиэтл я встречал подобных однофамильцев с завидной регулярностью.
- Ну, я пойду? - слишком резко обратилась ко мне Изабелла, которой я перекрыл проход к двери, и я посторонился, с удивлением улавливая тембр голоса, тоже показавшийся мне знакомым. Наверное, мне и вправду стоило отправиться домой...

Я вернулся за стол, где продолжил заполнять бумаги, не желая перекладывать это на кого-то другого. Очнулся я, когда кто-то потряс меня за плечо.
- Эд! Тащи свою задницу домой, Эд, пока цел!
Передо мной стоял довольно смеющийся Броуди, а вокруг столпились безумные офицеры - кто с заготовленным маркером в руках, кто с салфетками и прочими атрибутами "мужских новогодних шуток". Я нервно схватился за лицо, вызвав взрыв смеха, но Броуди заверил меня, что они не успели превратить меня в клоуна: друг вмешался вовремя.

Поржав над своей удачливостью, я отправился домой, мечтая о стаканчике виски и подушке. Никаких рождественских телевизионных передач, максимум, поставлю какой-нибудь диск с боевиком. Никаких долгих приготовлений у плиты, лучше уж закажу пиццу. До полуночи оставалось почти три часа, как раз успею добраться, дождаться жратвы и наесться досыта.

Я шел через сквер к парковке, где всегда ставил свою машину. Присыпанные белым снежком аллеи уже обезлюдели: семьи собирались за столом. Я брел, пиная носками ботинок сугробы и любуясь кружащимися в свете фонарей пушинками, поражаясь красоте зимы. Даже несмотря на мрачное расположение духа, я не мог устоять перед праздничным настроением этой поры, чувствуя, как постепенно рабочее напряжение отпускает.

Я увидел знакомую фигуру издалека и свернул с заросшей аллеи на главную, украшенную анимационными рекламными щитами и гирляндами. Я хотел убедиться, что это действительно Изабелла Блэк. Ее тонкие ажурные чулки чуть выше колена и короткая юбка вызывали дрожь; я не мог понять, как она до сих пор не окоченела от холода, сидя на мерзлой скамейке.

Она взглянула на меня и тут же узнала. Слегка улыбнувшись, я занял скамью напротив нее, внимательно разглядывая девушку.
- Вы меня преследуете, мистер коп? - иронично поинтересовалась она.
- Хотел то же самое спросить у вас, мисс демон ночи, - ухмыльнулся я.
- Демон ночи? - растерянно приподняла она идеальные брови, а я пожал плечами. Не думала же она, что я вслух назову ее профессию? Это прозвучало бы унизительно и некрасиво.

Заметив, что девушка сдерживает дрожь, я вновь поймал себя на странном сочувствии, чего никогда раньше не бывало. Проститутки обычно не вызывали во мне ничего кроме омерзения, они были вульгарными и неопрятными. Казались грязными, особенно если задуматься, сколько у них за одну ночь бывало мужчин.

Но не теперь. Изабелла Блэк производила впечатление ухоженной любовницы какого-нибудь богатея, но не шлюхи. К тому же, у нее было слишком равнодушное выражение лица для той, которой в самом деле безразлично ее состояние. Изабелла выглядела ягненком, смиренно идущим на забой. И мне совсем не нравилось это сравнение. Почему она не спешила ни на работу, ни домой? Какая радость оттого, чтобы замёрзнуть насмерть в парке зимой?

Чувствуя себя не в своей тарелке, я пересел на ее скамейку, хмурясь и принимая решение. Кожа ее бедер, беззащитная перед морозом, уже покраснела, изо рта шел пар, а пальцы рук она то и дело растирала между собой. Чуть ниже нуля градусов это, конечно, не антарктический холод - моя куртка тоже была расстегнута, - но и не африканская жара, чтобы я мог оставить девушку и спокойно продолжить путь домой.

- Ну, хорошо, - заявил я с тяжёлым вздохом. - Если тебе некуда пойти, можешь переночевать у меня.
Красиво очерченные губы Изабеллы тронула понимающая улыбка, которая снова не коснулась ее красивых глаз.
- Если ты заплатишь мне за эту ночь, как полагается, - парировала она, разрушая все хорошее впечатление о себе. Я поперхнулся от неожиданности и возмущения. Нет, этот вариант не прокатит, Изабелла...
- Дело твое, Элли, - поднялся я, искренне сожалеющий, что симпатичная и явно неглупая барышня выбрала столь скользкую дорожку.
Мне хотелось спасти ее от этой судьбы, но всех, увы, не спасёшь, - некоторые предпочитают валяться в грязи. Отсалютовав, я оставил девушку на скамейке и пошел прочь, возвращаясь к прежнему плану вечернего безделья.

Она нагнала меня возле ограждения, когда я покинул сквер и вышел к парковке, глазами ища свой серебристый вольво и нащупывая в кармане ключи.
- Почему ты хочешь мне помочь? - воскликнула Изабелла, ежась от пронизывающего ледяного ветра и втягивая голову в плечи, но с ее тонюсенькой курткой это было совершено бессмысленно.
- Я же коп, - напомнил я, даже и не думая шутить в такой момент, когда другому человеку явно не по себе. На Изабеллу даже смотреть было холодно. - И стал им не для того, чтобы сажать людей в клетки, а чтобы спасти как можно больше из них. Почему ты не отправишься домой? - прищурил глаза я, нажимая кнопку сигнализации, и моя серебристая любимица охотно отозвалась звуком открывшихся дверей и приветливым подмигиванием фар.

Изабелла больше не выглядела самоуверенной, теперь она казалась пристыженной.
- У тебя какие-то проблемы?
- Нет, особых проблем нет, - быстро ответила девушка; от меня не укрылся испуг в карих глазах: похоже, мое предположение попало в самое яблочко. - На самом деле, я не совсем обычная шлюха…
- Я так и подумал, - улыбнулся я, довольный своей проницательностью, и открыл дверь замороженной девице, предлагая быстрее оказаться в тепле. Она юркнула внутрь с улыбкой на устах, а я, обойдя машину, занял водительское сидение и включил обогрев.

- Итак?.. - подбодрил я Изабеллу, надеясь в ответ на свою помощь услышать полную версию истории.
Растирая замёрзшие руки и дыша на них, девушка поделилась подробностями:
- Это что-то вроде... наказания для меня, и оно не продлится долго.
Я поднял брови, не удовлетворившись скудными подробностями, и, заведя мотор, медленно выехал со стоянки на магистраль.

- Я сабмиссив, - она быстро взглянула на меня и отвела взор, когда я действительно не смог сдержать искреннего удивления; да уж, ожидал чего угодно, но не этого. - Рабыня у очень состоятельного мужчины. Не слишком послушная, - улыбнулась она задумчиво. - Поэтому он выставил меня на панель, чтобы я осознала, несколько хуже существование обычной уличной шлюхи, и присмирела. Когда он решит, что с меня довольно, то вновь заберёт меня в дом.
- И ему не претит, что тобой за это время воспользуются разные нечистоплотные мерзавцы?! - потрясенно воскликнул я. - Что твое здоровье будет подорвано?!
- Иногда нужны самые крайние меры, чтобы убить волю к сопротивлению, - пожала плечами Изабелла, за кажущимся смирением не скрывая упрямый и сильный характер, который не так-то легко сломить.

Я покачал головой, искренне не понимая женщин, идущих на подобное.
- Что мне не верится, что ты из тех, кто получает сексуальное удовольствие от принуждения, - нахмурился я, пытаясь воссоздать в голове картину: Изабелла на коленях, с завязанными за спиной руками, которой нравится, что ее секут плетью... Картина была неправильной. Но, черт возьми, какой же возбуждающей! Сам от себя не ожидал такого интереса. Тряхнув головой, я постарался выбросить оттуда эротические образы.

- Это всего лишь одна из форм сексуальных развлечений, - равнодушие, с каким девушка пожала плечами, говорило о явном недовольстве сложившимся положением. - Хороший хозяин не причиняет боль, а заботится и доставляет удовольствие своей сабмиссив. Разумеется, если она полностью ему подчиняется в его играх...
Я усмехнулся, уловив двойной намёк в словах: Изабелла попала к уличным проституткам за сопротивление правилам, она не была извращенкой, как другие.

- Разве ты не можешь уйти, если тебе не нравится? - удивился я, выруливая с оживленной трассы на спокойную улицу.
- Нынешний мой любовник ничем не хуже предыдущих, - красиво очерченные губы девушки тронула снисходительная улыбка, как будто я не понимал чего-то важного. - Но я обязательно последую твоему совету... Когда найду лучше.

Эта девушка даже мысли не допускала, чтобы жить самостоятельно? Не зависеть от таких вот извращенцев, покупающих любовь за деньги?
- А тебе не приходило в голову найти работу? - взглянул я на нее, встретившись с глубокими карими глазами идеальной формы, в которых хотелось утонуть. Я понимал мужчин, которые клюют на ее привлекательную внешность.
- Это моя работа, - сделала она ударение на слове "это", - и она ничем не хуже любой другой. Посмотри на меня, - бросила она почти с презрением, - я обеспечена и ухожена лучше, чем многие, даже замужние и имеющие высокооплачиваемую профессию, женщины. Только они ещё и бесплатно батрачат дома, пока их мужья валяются на диване, а я получаю за это деньги. А чаще, - чувственные губы растянула снисходительная ухмылка, - и этого не делаю, потому что мужчины, которым я угождаю в постели, достаточно богаты, чтобы нанять слуг.
- То есть, ты просто очень продвинутая домработница, - пошутил я, теперь, как назло, представляя Изабеллу в эротическом фартуке и с кисточкой в руке. Тонкие, обтянутые сеточкой чулок колени нисколько не помогали избавиться от наваждения.
- Я могу быть любой, кем захочет меня видеть клиент...

Словно шестым чувством уловив изменение моего настроения, Изабелла вдруг наклонилась ко мне, бросая на меня обжигающий взгляд. Мое колено сжала маленькая женская рука, чертовски приятно двигаясь по бедру наверх.
- Я могу отплатить за помощь так, как тебе и не снилось, Эдвард... - прошептала она горячо, и мой рот наполнился слюной, когда ее пальчики настойчиво приблизились к яичкам.

Задохнувшись, я ударил по тормозам и, вырулив на обочину, резко остановился.
- Изабелла! - строго прикрикнул я, отцепляя руку нахалки от своего бедра.
- Для тебя - просто Белла, - улыбнулась она призывно, тут же схватив свободной рукой мой пах, и я поперхнулся волной возбуждения, взорвавшей низ живота. Черт возьми, Эдвард, - приказал я себе не тонуть в карих глазах с танцующими в них бесенятами женского коварства, - найди себе постоянную девушку, пока не опустился до шлюх.

- Я не сплю с проститутками, - твердо отказал я не только Белле, но и своим собственным желаниям, считая их слишком низменными, чтобы уступить им. От меня не укрылось искреннее удивление в карих глазах. - Я коп, - напомнил я, убирая и вторую женскую руку и держа обе на расстоянии, - я выбрал эту профессию для того чтобы помогать таким людям, как ты, или сажать их в тюрьму, а не пользоваться беспомощными женщинами, попавшими в трудное положение.
- Вас, мужчин, не понять, - покорно отодвинувшись и сложив руки на коленях, Изабелла сказала это с необъяснимой злостью, как будто я нанёс ей личную обиду. - То вам только опытную подавай, с девственницей и скромницей связываться неинтересно. Но как только девушка становится профессионалкой, так сразу - грязная шлюха, недостойная вашей чистоты.

- Прости, если обидел, - пожал плечами я и призадумался: что-то в этих словах прозвучало до боли знакомое. Когда-то я и сам грешил подобными утверждениями: ещё учась в старших классах, мы с друзьями спорили, кто быстрее и круче потеряет действенность. Конечно же, мы искали для этого любых доступных девиц: не наших прыщавых одноклассниц, которые и на пушечный выстрел не подпускали, а опытных молодых женщин, уже вкусивших сладость сексуальных отношений и умеющих делать всякие развратные штуки. Такая и сама удовольствие получит, и научит чему-то, и с собой позволит экспериментировать куда больше, чем закомплексованная девственница. Потом мы хвастались своими победами, даже вели счёт. Пока не повзрослели, не поумнели да не разъехались по колледжам в разные части страны.

Я потерял невинность одним из последних, на рождественской вечеринке. Но не жалел о том приключении ни мгновения. Та девушка была просто необыкновенной... Пусть я так и не узнал ее имени и даже не видел лица.

Это был бал-маскарад, многие носили маски. Я изрядно набрался коктейлями, и отправился спать, когда праздник начал сходить на нет. Устроился в одной из гостевых спален большого дома моего лучшего друга Эммета, родители которого традиционно улетели в эти дни на Гавайи. Дом был в нашем полном распоряжении, и мы делали всякие глупости, в том числе и травку курили до умопомрачения. Девушек на вечеринке было много, и даже одноклассницы уже обрели формы и кое-какой опыт, чтобы привлекать наши взоры. Но в тот раз мне не везло: в постель я тащился один.

Она пришла, когда я только завалился, по пути стаскивая с себя неудобную рубашку и брюки. Уверенно проскользнула в мою постель, не включая свет. Блики уличного фонаря позволяли мне разглядеть только блестящую синюю маску с перышками и приподнятые в чувственном изгибе губы. Ее тело было худеньким, с маленькой грудью, но невероятно гибким; тогда я ещё подумал, что она занимается балетом или легкой атлетикой. Мы упоительно занимались любовью несколько часов, пока я не вырубился от изнеможения, надеясь, что не оплошал и был достойным любовником, - по крайней мере, очень старался. Я запомнил ее мягкие, обворожительные поцелуи и шаловливые руки, находившие в моем теле удивительные места, от прикосновения к которым сносило крышу, и о существовании которых я не имел даже представления.

Наутро я проснулся один. Никакие мои ухищрения не позволили выяснить имя незнакомки, - она будто испарилась. Никто из девушек не признался, никто не бросал на меня многозначительные взгляды и не хихикал с подружками, что могло вывести меня на след. Никто не потребовал что-то взамен: благодарности или ответственности. Соблазнительница не желала раскрыть свое инкогнито, хотя обычно в подобных случаях девчонки вели себя совсем по-другому.

Со временем я прекратил поиски и забыл об этом происшествии, уехал в другой город и совсем перестал вспоминать о своем первом опыте. И вот, случайно брошенная фраза всколыхнула давнее воспоминание, а Изабелла, ведущая себя так же загадочно, вызвала ассоциацию.

- Дыру протрешь, - ухмыльнулась она в ответ на мой слишком затянувшийся взгляд: я буравил ее целую минуту, увязнув в ностальгии.
- Мы приехали, - вытащил я ключ зажигания и указал на входную дверь в высотный дом, неподалеку от которого припарковал машину.

Моя квартира не произвела на Изабеллу впечатления, это была обыкновенная однокомнатная конура холостяка, с разбросанными коробками из-под пиццы и пультом игровой приставки на диване. Но, в свойственной девочкам по вызову манере быстро осваиваться в любой обстановке, Изабелла не показала виду, что её что-то не устраивает.

Вскоре мы сделали заказ; в ожидании пиццы Белла приняла горячий душ, на котором я твердо настоял, не в силах видеть покрасневшие от мороза коленки. Мы ели под старый рождественский фильм, найденный на популярном телевизионном канале, и довольно скоро между нами возникла непривычная дружественная атмосфера, позволяющая расслабиться и смеяться, обсуждая игру актеров и сюжет. Странное чувство, будто я знаю Беллу всю жизнь, росло и крепло. Ее низкий грудной смех казался чертовски знакомым, пробуждающим забытые воспоминания чуть ли не из детства. Ее особенная улыбка тоже напоминала кого-то; вскоре я понял, что она имеет схожесть с улыбкой моего школьного друга Эммета.

Виски, на которое мы с Беллой налегали - другого алкоголя в моем доме не нашлось, а от пива девушка отказалась, - имело свой эффект: скучное и одинокое празднование Рождества превратилось в веселое, каковым давно для меня не становилось. Раздухарившись, мы с Беллой даже решили поиграть в старую игру - ассоциации, артистично изображая друг перед другом различные слова, которые второй участник должен угадать за отведенное время. Это как-то само собой началось, я и забыл, что мне тридцатник, и подобное развлечение несолидно для моего возраста. Но то, как заразительно и искренне Изабелла смеялась над моим актерским талантом, побуждало вновь и вновь превращаться в клоуна, лишь бы снова услышать ее сексуальный смех. Что-то было в этой девушке притягательное, необыкновенно завораживающее, отчего мужчины наверняка теряли голову, не только я. Непонятным оставалось одно: почему она предпочла профессию шлюхи участи чьей-то любимой жены и матери.

В полночь я был пьян и счастлив, не жалея, что пригласил Изабеллу в дом. Уже давно мне не было настолько хорошо с кем-то противоположного пола, и я даже подумывал предложить девушке пожить у меня, с условием, что я помогу ей найти нормальную работу, и она оставит свой сомнительный статус рабыни извращенца. Мне искренне хотелось спасти чудесную молодую женщину, достойную лучшего обращения.

В какой-то момент Изабелла с таинственной улыбкой поставила на середину комнаты стул и пригласила сесть на него. Я подозрительно сощурил глаза, чувствуя перемену ее настроения, потому что она вновь надела сапоги с высоченными каблуками. Неспроста это!
- Доверься мне, - попросила она, беря за обе руки и усаживая на стул как на трон. Я подчинился неохотно, недовольный тем, что задумала девушка; дружба с ней нравилась мне все больше, не хотелось ничем ее портить. Но чертов виски сделал меня податливым на женские уловки.

- Послушай, не нужно этого... - хмуро предостерёг я, но заткнулся, когда девушка наклонилась ко мне, широко расставив ноги и почти усевшись на мои колени. Мой неловкий взгляд не мог ни на чём остановиться, мечась между озорных карих глаз, чувственно улыбающихся губ, округлых грудей в расстегнутой верхней пуговичке откровенной блузки и короткой юбки. Проклятье, эта женщина станет моей погибелью.
- Не волнуйся, я не замараю твою добродетель, - иронично ухмыльнулась Белла, заводя мои руки за спину и завязывая их чем-то мягким, кажется, моим же шарфом. Я мог легко освободиться из этой смешной петли, но по необъяснимой причине не делал этого, позволяя сексуальной красотке творить со мной что угодно.

Я постарался навесить на лицо самое хмурое выражение, но не преуспел, потому что был слишком занят своими ощущениями: Белла почти обнимала меня руками, почти сидела на мне верхом, почти касалась губами уха. И это "почти, да не совсем" жестоко сводило с ума, заставляя желать большего вместо того, чтобы бороться с соблазном.

- Что?.. - не понял я смысла ее слов, и горячая дьяволица торжествующе ухмыльнулась, прекрасно понимая, что со мной творит. Мой взор завороженно следил за каждым ее движением, а кожа до боли зудела, требуя хоть какого-то прикосновения. Проклятый Джек Дэниэлс, лучше бы я оставил тебя в шкафу.
- Расслабься, - посоветовала Изабелла, погладив мои щеки и глубоко заглянув в глаза, призывая сосредоточиться на ее словах, а не на отвлекающих сетчатых чулках и раздвинутых ногах. - Я обещаю, что ты останешься одетым. Окей?
- Окей, - повторил я, загипнотизированный ее обжигающим взглядом. Я хотел возразить и напомнить, что она не обязана... Но вместо этого, едва дыша, ждал своего подарка на Рождество. Каким бы он ни оказался.

Оставив меня изнывать от предвкушения неизвестно чего, Белла отошла, чтобы приглушить свет и оставить лишь огоньки, мигающие на искусственной ёлке. Взяла мой дистанционный пульт и включила диск, который, видно, принесла с собой. Что-то темное и ритмичное, с возбуждёнными резкими вздохами наполнило комнату, сопровождаемое шикарным голосом Мадонны. На секунду Белла исчезла из поля моего зрения, чтобы появиться вместе со следующим тактом. Она танцевала. Так, что этого не могло вместить мое воображение. Она была хороша. Действительно хороша, идеальна. Каждое движение отточено до совершенства, каждый брошенный взгляд попадал в цель. Бедра и грудь качались невообразимо сексуально, ноги растягивались в любой шпагат, демонстрируя соблазнительные ягодицы, к которым не терпелось прикоснуться, сжать в пальцах, притянуть к себе и шептать, как они горячи. Пышная копна вьющихся каштановых волос, выпущенных из заколки, превратила красивую девушку в настоящую богиню, от которой не оторвать глаз.

Все ближе и ближе. Белла танцевала передо мной, вокруг меня, касаясь пальцами плеч, заставляя задерживать дыхание и сворачивать шею, чтобы не пропустить ни движения. Наконец, она села на мои колени ко мне спиной, качаясь невыносимо далеко, едва задевая ткань моей рубашки и джинсов, и я почти умер от перевозбуждения, от острой и жгучей потребности большего.
- Хватит, - взмолился я, на самом деле совсем не желая, чтобы она прекращала.
Белла все правильно поняла: наверное, это был профессиональный опыт. Вместо того чтобы остановиться, она эротично откинула волосы назад, изогнула спину, опустила руки на мои колики и коротко толкнулась ягодицами в мой пах. Я вскрикнул: это было подобно удару молнии. Жар во всем теле стал непереносимым, прилил к коже лица и животу.

Вправо-влево-вверх-вниз-удар. Вправо-влево-вверх-вниз-удар. Я стал задыхаться и непроизвольно дергать тазом наверх, чтобы усилить контакт. На лбу и висках выступил пот.
- Хватит, - вновь умолял я, одновременно с этим бессвязно прося не останавливаться. Пот стал горячим и заливал глаза, темные пятна затуманивали зрение.

Вправо-влево-вверх-вниз-удар. Вправо-влево-вверх-вниз-удар. Когда я готов был лопнуть от напряжения, Белла сжалилась надо мной: на последних аккордах удар стал следовать за ударом, и примерно на восьмом я взорвался. Это был самый крутой и самый великолепный оргазм за всю мою жизнь! Как мальчишка, впервые потрогавший женщину, я кончил в штаны... И это было, не побоюсь этого слова, охренительно.

Мой разум вернулся в черепную коробку не сразу, а только когда свет снова зажёгся, и музыка давно закончилась. По телеку продолжался какой-то фильм, Белла деловито собирала разбросанную по полу одежду, от которой избавилась во время танца, оставшись в топе и блестящих трусиках-шортах. Я осоловело смотрел на неё, не зная, какому чувству отдать предпочтение: глубокому, хоть и неловкому, удовлетворению, или стыду. Белла решила мою проблему, улыбнувшись самой естественной в мире улыбкой, принесшей мне громадное облегчение. Какого черта я загоняюсь виной, если для нее это в порядке вещей?

- Пойдет такая оплата? - подошла она и наклонилась ко мне, нежно погладив меня по лицу. Карие глаза источали абсолютное довольство собой - она сделала то, что хотела. И при этом даже не нарушила выставленных мной границ, я остался в одежде, никакого секса, по сути, не было.
- Это было вовсе необязательно, - вяло ухмыльнулся я, плавая в приятных волнах удовлетворения. - Но спасибо.

Сбросив шарф, который я давно развязал, но продолжал удерживать в руках, чтобы пальцы были заняты и не тянулись куда не следует, я отправился в душ, все ещё ища свои мозги, тонким слоем раскатанные непонятно где. Теплая вода благословенно освежила тело. Я закрыл глаза, позволяя струям смыть с себя грязь и усталость прошедшего дня, забыть о каждодневных тяготах и просто насладиться приятным вечером.

Мою спину слегка овеяло впущенным из квартиры воздухом, и я улыбнулся, увидев тень и услышав тихое движение двери кабины. Женская рука нежно прочертила линию моего плеча и ягодиц, мягкие груди прижалась чуть ниже лопаток. Я больше не колебался. Наверное, это было именно то, что нужно: более тесное сближение, особенно после эротического танца. То, что я считал невозможным из-за каких-то своих моральных убеждений, но Белла сумела их разрушить. Развернувшись, я наклонился в поцелуе к чувственным губам, очертил линию прекрасного лица, пропуская меж пальцев намокшие каштановые пряди. Подхватив под маленькие и упругие ягодицы, приподнял Беллу и прижал к стенке, с обожанием сжимая аккуратную и небольшую, высоко стоящую грудь с возбуждёнными сосками, чувствуя, что несмотря на недавнюю разрядку, готов уже на второй заход. Я был опьянён, но не виски, а самой Беллой, нежной сексуальной девушкой, изгибающейся и постанывающей в моих руках.

Я был максимально внимательным и терпеливым. Недавно пережитый оргазм позволил мне сдерживаться достаточно долго, чтобы Белла тоже получила свое удовольствие. Вначале она оставалась слегка отстраненной, но я не дал ей дистанцироваться, раз за разом дразня эрогенные зоны, пока не нашёл самые чувствительные и не добился отзывчивости. Когда Белла стала покрикивать и задыхаться, а ее напряжённое тело - дрожать, оказавшись на грани, развёл ее ноги широко в стороны и увеличил контакт благодаря частым глубоким толчкам, с удовлетворением слушая, как Белла достигает своей заслуженной кульминации. Прижав своей лоб к ее лбу, стоя с закрытыми глазами, я наслаждался звуком учащённого дыхания и шёпотом, выражающим восторг.

Она попыталась опуститься передо мной на колени, когда я поставил ее на ноги, но я остановил ее, удержав за запястья. Белла взглянула на меня в изумлении, ведь я все ещё не достиг своего пика, оставшись твёрдым.
- Давай, оставим это на наш третий раз, если ты не против, - с улыбкой предложил я, озорно щёлкнув по аккуратному женскому носику, красному от горячей воды и пережитого наслаждения. - Сделаем это в постели, в самой традиционной позе из всех возможных.

Мы проспали до полудня: солнце уже стояло высоко, его косые лучи осветили вечный бардак в моей холостяцкой квартире. И Беллу, спящую рядом со мной. Запрокинув съехавшую с подушки голову, она лежала на спине, прикрывая от яркого света лицо рукой и спутанными в клубок волосами.

Форма ее приоткрыто рта мгновенно пробудила во мне воспоминания, которые ещё со вчерашнего вечера никак не давали покоя. Они значили что-то большее, чем секс со случайно встреченной дорогой проституткой. Вчера я ещё мог списать свои фантазии на алкоголь. Сегодня я был трезв, как стёклышко. Чуть оттянув одеяло вниз, я обнажил девичью грудь и уставился на коричневую родинку, расположенную слева подмышкой. В горле образовался комок, на языке стало кисло, а сердце сбилось с ритма.

Покинув постель как можно осторожнее, я спрятался в ванной и взглянул на себя в зеркало. Взъерошенный, помятый и удовлетворённый, я выглядел как любой мужчина после отличного секса, но что-то все равно было не так. Моя голова готова была лопнуть от попытки вспомнить, откуда же я знаю эту родинку. То ли я воображал себе ее в странных мечтах, то ли уже целовал когда-то. Эта улыбка Беллы, кажущаяся знакомой. Этот хрипловатый низкий смех. Все в этой девушке заставляло меня вновь и вновь обращаться к воспоминаниям многолетней давности: рождественская вечеринка, травка и алкоголь. Туманные образы с трудом пробивались сквозь время, слишком много лет прошло, чтобы они были ясными.

Сев на бельевую корзину, я сжал пальцами волосы и зажмурился. Несколько раз стукнул себя по лбу, ненавидя пустую голову. Это было что-то очень важное, и оно постоянно ускользало от меня. Но чем бы оно ни было, это не обыкновенное дежавю, - я знал когда-то эту девушку, звали ее тогда Беллой или нет.

Дверь хлопнула, и к раковине прошествовала возмутительница моего спокойствия, включила воду. Я в мучительном напряжении наблюдал за ней, готовый лопнуть от злости на короткую память.
- Что-то не так? - теплая улыбка Беллы сменилась тревожным выражением, когда она заметила мой тяжёлый взгляд и немало удивилась перемене моего настроения.
- Кто ты? - вымученно прорычал я, ненавидя свою беспомощность и от всей души желая приоткрыть завесу тайны собственного прошлого. Это совпадение, ведь так? Или все же нет?!
Она побледнела. А затем, ничего не сказав, просто развернулась и поспешила прочь. Я выскочил за ней, с удивлением наблюдая, как она одевается. Чем я обидел ее? Почему вдруг все стало так плохо, словно мы поссорились? А я, как типичный мудак, даже не понял причины!

- Ты куда? - беспомощно спросил я, подавая ей вещи и понятия не имея, как вырулить на правильную полосу, с которой неудачно свернул.
Она посмотрела на меня в удивлении. Пожала плечами:
- Мы же договорились, что я здесь всего на одну ночь. Мне пора.
- Ты можешь остаться, - почти умолял я, расстроенный, что все заканчивается на такой горькой ноте. Я чувствовал себя так, словно меня бросает девушка, которую я люблю, а вовсе не шлюха, с которой я только вчера познакомился. Мне было поразительно больно.

- В качестве кого? - Белла на секунду остановила сборы, прямо посмотрев мне в глаза, бросая вызов.
Но я ещё вчера заготавливал эту речь. Причем, ещё до того, как мы занялись любовью.
- Тебе необязательно возвращаться к прежней жизни. Ты можешь пожить у меня, я помогу тебе найти работу... Другую, не эту.
Белла сердито покачала головой и продолжила собирать сумочку. Она уже надела чулки и блузку, застегнула юбку и накинула куртку. Вчерашний образ нарушала лишь растрёпанная прическа.

- Я не привыкла работать, - молвила она совершенно спокойно, лишая меня единственного довода. И прежде, чем я придумал что-то ещё, подняла ладонь, останавливая мою словесную атаку: - Даже не предлагай, я тебе не по карману, Эдвард.
Мой рот беспомощно открылся и захлопнулся: такого откровения я точно не ожидал.
- Но если ты готов заплатить мне за эту ночь, сейчас самое время, - прищурилась она. - Так я и думала, - небрежно всплеснула она рукой, когда я ничего не ответил.

Во мне боролись два противоречия: жалость к запутавшейся девушке, желание спасти ее от выбранной участи, показать лучшую жизнь... и злость на то, что она сознательно и добровольно предпочитает продавать свое тело. Есть шлюхи, которых уже ничто не изменит! И было больно понимать, что Белла признаёт себя такой.

Я посторонился, в безмолвном оцепенении пропустив Беллу к двери: мне больше было нечего сказать, внутри меня клокотала ярость. Но в ту секунду, как за ней захлопнулась дверь, я очухался, и жажда спасти человека - качество, сделавшее меня копом - вновь задрала голову. Я ещё не всё сказал, не все аргументы использовал. И главное: я ведь так и не узнал, кто она!

Я потратил время, пока одевался; не мог же я голым выскочить на улицу. Когда я выбежал из дома, Белла уже поймала попутку, но, к моему удивлению, через пару секунд раздражённо захлопнула дверцу и засеменила дальше по улице, высматривая другие едущие машины. Я нахмурился: неужто у нее нет денег даже на такси? И я оказался настолько сволочью, что даже не поинтересовался этим. Так вот почему она вчера замерзала на скамейке вместо того чтобы поехать домой! Должно быть, копы обчистили ее при обыске и деньги так и не вернули, или она не успела их заработать. Я поморщился от образа моей Беллы, делающей в машине минет какому-нибудь козлу, и поспешил к своей вольво, намереваясь все же помочь девушке.

Она заглянула через спущенное стекло, когда я остановился перед ней, и скорчила недовольную рожицу.
- Брось, Белла, - поехал я рядом, когда она снова пошла прочь, направляясь к более оживленной улице. - На что ты рассчитываешь? Отдаться за поездку? Я доставлю тебя, куда хочешь, садись.
- Лучше дай мне денег, и я сама доберусь, - снова наклонилась она, опираясь руками о стекло и прогнувшись в спине, так что проходивший мимо мужчина врезался в идущую навстречу женщину, засмотревшись на выставленную задницу Беллы. Мне это не понравилось.

- Так бы сразу и сказала, что у тебя нет денег даже на дорогу, - потянувшись, я толкнул дверцу машины, настаивая на своем.
- Я намекала, - пожала она плечами, и не подумав забраться внутрь.
- Кто я, по-твоему, телепат? - фыркнул я. - С твоим опытом манипулирования мужчинами ты должна бы знать, как сильно наша психология отличается. То, что для тебя кажется очевидным, для мужчины - скрыто в лабиринте запутанного женского разума!
Губы Беллы дёрнулись от моей неуклюжей шутки, но снова опустились.
- Я же просила заплатить мне за эту ночь. Ты же коп, мог догадаться.

Мы выглядели странно, как припирающиеся супруги со стажем, только "жена" в этом случае ещё и вела себя неприлично, смущая прохожих полуголым задом. Если бы меня волновало, что подумают обо мне соседи, я бы уже сгорел со стыда.

- О, так все дело в формулировке, - проворчал я с неприкрытым сарказмом, начиная злиться. - Я не стану платить тебе за секс, каким бы хорошим он ни был! - Взглянув на девушку с вызовом, я тут же смягчился: - Но я не отказал бы нуждающейся в помощи. Так ты садишься или нет?!
Белла медленно выдохнула, задумчиво оглядевшись по сторонам.
- Кончай ломаться, тебе самой не хочется трахаться в машине с кем попало, - поторопил я уже слегка раздражённо. - Садись.

Она, наконец, послушалась. Но выглядела все равно очень недовольной, пока пристёгивала ремень безопасности. Из этой девушки никогда не получится секс-рабыня, слишком много в ней было бунтарства и независимости, несмотря на выбранную профессию. Она точно была не на своем месте, и мое желание спасти ее из грязной ямы неуклонно росло.

- Тебе не понравится то, куда я еду, - сообщила она со всей уверенностью, бросив сумочку на заднее сидение с такой силой, словно вымещала на ней свою досаду.
Теперь мне ещё сильнее захотелось узнать, куда.
- Называй адрес.
- Что ж... - снисходительно ухмыльнулась она. – Сам напросился.

По дороге мы собрали все возможные пробки. Зато у нас была возможность поговорить.
- Так ты расскажешь мне, откуда я тебя знаю? – начал я, и Белла сердито закатила глаза, тем самым раздразнивая мой аппетит еще сильнее. – Мы точно встречались с тобой раньше, чем ты стала проституткой, потому что с такими, как ты, я никогда не спал!

Она снова подняла глаза к небу, на этот раз так скептически, будто я соврал самому себе. В моей голове выстраивались теории одна причудливее другой. Но нет, я никогда до такой степени не надирался, чтобы забыть, кто побывал в моей постели.

- Я помню эту родинку на твоей левой груди, - перечислял я. – Твои глаза и губы тоже мне знакомы. Даже запах и голос. Но я, убей, не помню твоего лица и имени. Единственный раз, когда женщина, с которой я спал, осталась для меня неопознанной, был в Форксе, еще в мои школьные годы. Ты помнишь меня? – я посмотрел в напряженные карие глаза, внимательно наблюдающие за мной и выражающие очевидное недовольство моим расследованием. – Я Эдвард Каллен, похоже, мы жили в одном городе. Может, даже учились в одной школе.
- Может, - ответила она коротко, не собираясь помогать в моих размышлениях.

- Да брось, сейчас-то можно уже открыться, ведь я узнал тебя, - взмолился я о пощаде. – Скажи, как тебя на самом деле зовут?
- Изабелла Блэк, - отрезала она грозно.
- Врёшь, - покачал головой я, сердито уставившись в лобовое стекло. – Я коп, Белла. Я отлично распознаю ложь.

Она раздраженно вздохнула и отвернулась от меня в противоположную сторону. Пальцы рук, засунутые между колен и сжатые, сигнализировали о большом волнении, но сознаваться она вовсе не собиралась.

- Я не могу узнать тебя, значит, ты все-таки не училась в моей школе, - рассуждал я вслух. – Иначе я бы помнил тебя. Ни за что бы не пропустил, - уверял я себя, игнорируя скептическую ухмылку девушки, явственно намекающую, что по какой-то причине мог и не заметить.

Какие звезды могли сойтись на небе так неправильно, чтобы я не обратил внимания на такую красотку, как Белла? Вчера в камере я сразу заприметил эту девушку. Не было шанса, чтобы когда-то я умудрился пройти мимо нее.

- Я искал тебя после нашей совместной ночи. Несколько недель пытался разгадать, кем ты была. Заглядывал во все лица, следил за сплетнями и ухмылками, но ты как сквозь землю провалилась!
- Значит, плохо старался, – обиженно произнесла она, наконец-то раскрывая мне хоть какую-то часть секрета. – Потому что я там была. Но ты, - ее губы вновь иронически изогнулись, а руки взлетели, изображая разочарование, - смотрел сквозь меня.

В моей голове тут же выстроились новые теории: девушки, недостаточно красивые, чтобы привлечь меня, молодого незрелого дурака! Увы, такие лица в памяти не сохранились вовсе…

- Кто же ты? – вновь потребовал я, умоляюще на нее глядя, прося не мучить неведением. – Почему не захотела показать свое лицо? Почему скрыла свое имя? Ты могла подойти ко мне на следующий день, познакомиться… я ведь хотел большего, ты понравилась мне. Да, все началось с секса, - признал я, не слишком за это довольный собой. – Но кто сказал, что этим должно и закончиться? Мы могли попробовать, хотя бы попытаться построить какие-то отношения. Почему бы и нет?
- Ты уехал через полгода, - напомнила она.
- Ну и что! – возмутился я. – У нас были бы эти полгода, а потом ты могла поехать со мной, если бы все сложилось.

- Хватит, - перекрыла Белла мой фонтан мечтаний. – Ничего бы не вышло, просто поверь мне на слово.
- Никогда, - возразил я, снова взглянув на Беллу и убедившись, что наша искра возникла не на пустом месте. Девушка и тогда, в юности, мне понравилась, хотя я не знал ее имени и не видел лица. Мы подошли друг другу идеально, как две половинки одного целого. И сейчас, вспоминая недавно прошедшую ночь, я снова убеждался, что мы во многом совпадаем, и не только в сексе.

- Ладно, не хочешь говорить мне своего имени, не надо, - уступил я; у меня уже возникло несколько идей, как это проверить самому. – Но хотя бы объяснить, почему ты не захотела поговорить со мной после той ночи, ты можешь? Я оказался настолько плох?!
- Вас, мужчин, волнует только ваше самолюбие, - Белла вновь закатила глаза, но потом, вздохнув, опустила взор на свои руки, с усилием теребящие край юбки. – Я не могла никому ничего рассказать, Эдвард, - посмотрела она на меня с неожиданной неуверенностью, как кающаяся грешница. – Мне было шестнадцать.

- Дьявол, - выругался я, чувствуя, как ледяной пот пробежался по моему затылку и позвоночнику, поднимая дыбом волоски. Шестнадцать… Шестнадцать, черт подери! Она была несовершеннолетней, я сел бы в тюрьму за растление. Не каждый день узнаешь подобные новости, способные нехило перевернуть внутренний мир.

Я так долго искал эту девушку, желая приоткрыть завесу тайны, но что бы я делал тогда, если бы узнал?! Хватило бы у меня смелости взять на себя ответственность за содеянное? И уж тем более мы не смогли бы построить какие-либо отношения; повезло бы, если бы удалось уладить все миром. Я бы ужасно разочаровал отца, мать и самого себя, да я даже сейчас чувствовал себя хуже некуда! Шестнадцать, а я не понял этого и не поинтересовался, потерявший голову от алкоголя, травки и доступной девицы в руках. Поразительно, какая тонкая грань отделила меня тогда от тех, кого я теперь, став копом, преследовал – преступников и насильников. Только молчание Беллы спасло меня.

- Поэтому я не могла никому об этом рассказывать, даже подруги не знали, - пока я тщетно пытался снова найти себя в охватившем разум ужасе, делилась Белла чувствами.
- Как же ты решилась на это?! – прошептал я хрипло и по-настоящему испуганно.
Белла пожала плечами. Вроде бы равнодушно, но я видел, что где-то глубоко она скрывает боль.

- Я была влюблена в одного мальчика, но совсем ему не нравилась, - объяснила она устало, словно давно уже пережила тот период и теперь вспоминает о нем со скукой. – Я знала, что мальчишки не отказываются заняться сексом, даже если не любят девушку, и предложила ему себя. Но он и на это не согласился, сказал, что с неопытными девственницами ему спать неинтересно.
Я нахмурился, снова испытывая преследующее меня чувство дежавю. Но не перебивал.
- И тогда я решила набраться опыта с парнем постарше себя, - Изабелла вздохнула и улыбнулась, а затем даже рассмеялась над какими-то своими личными воспоминаниями, чем немало разрядила висящее в салоне автомобиля напряжение. – Это оказался ты.

На секунду я подвис, осознавая это. А затем от души, не сдерживаясь, расхохотался, оценив забавную иронию сложившейся ситуации. Белла взглянула на меня обиженно, но я, вытирая глаза, полные слез, пояснил:
- Прости, не могу остановиться. Поверь, это очень смешно, потому что… - я икнул от удовольствия, сообщая этот чудесный факт, - потому что я тоже был девственником в тот момент, Белла. Если ты и могла набраться с кем-то опыта, то точно не со мной!

Она надулась на пару секунд, а потом, не сдержавшись, тоже стала хихикать и вытирать глаза. Мы ржали, как сумасшедшие, над собственным забытым прошлым, заигравшим неожиданными гранями.

- Надеюсь, ты была не слишком разочарована в сексе после моих жалких усилий удовлетворить тебя, - хохотал я, не церемонясь в выражениях: как-никак, а ранимой шлюху не назовешь, можно и пошутить на личные темы.
- Это было больнее, чем я представляла, и я думала только об одном: побыстрее бы он кончил и свалил. Ты только не обижайся, - покачала она головой, заливисто смеясь, - но ты был похож на бегемота, пытающегося всунуть морду в маленький стакан.

Я чуть не слетел с полосы и не врезался во встречную машину от грубого, но справедливого сравнения, помня, каким неуклюжим был подростком. Белла меня еще пожалела, не обозвав кем-то похуже. А я-то возомнил себя королем секса! Неудивительно, что девушка вообще не хотела вспоминать об этом и уж тем более заговаривать со мной.

Мы еще некоторое время смеялись, тем самым сбрасывая нервное напряжение, а затем какое-то время ехали молча, переваривая услышанное каждый сам в себе. Мне было о чем поразмышлять. Белле, наверное, тоже.

Настроение Беллы радикально менялось за время поездки от спокойствия до очевидного волнения. Она несколько раз доставала из сумочки косметичку, наложив на лицо крем и пудру, но этим ограничившись; сердито расчёсывала спутанные волосы. Оправляла короткую юбку, словно хотела сделать её длиннее, и застегнула все пуговички на блузке до последней. Сначала я думал, что она нервничает из-за предстоящей встречи с хозяином или, того хуже, сутенёром, но ее поведение убедило меня в том, что это будет личная встреча с человеком, который очень важен для неё. Возможно, с матерью или отцом? Перед которыми ей не хотелось бы выглядеть полуголой шлюхой, но увы, не было выбора.

Местом назначения оказался небольшой сквер на противоположном конце города. Белла попросила меня остановиться напротив входа и, последний раз пригладив волосы, торопливо взглянула на часы.
- Ты подождёшь меня в машине?
Я не понял, просит ли она меня не уезжать или не ходить с ней. Первое я не сделал бы в любом случае, раз уж так и не дал денег. Что насчёт второго, то после ее слов мне ещё сильнее захотелось познакомиться с таинственным незнакомцем, из-за которого Белла так сильно нервничает. Любопытство не позволило бы мне торчать в машине.

- Я могу пойти с тобой? - поинтересовался я, не желая быть грубо навязчивым.
- Как пожелаешь. Но должна предупредить: ты можешь пожалеть о том, что увидишь, - пожала она плечами и вышла на тротуар; от меня не укрылась странная улыбка на ее лице, как будто Белла знала обо мне что-то такое, чего не знал даже я.
Мое любопытство разгорелось ещё сильнее. Поставив Вольво на сигнализацию, я перешёл дорогу вслед за Беллой, уже исчезающей за красивой оградой сквера.

Мы целеустремлённо шли к большой детской площадке с горками, качелями и цветными деревянными лошадками. Мое любопытство сменилось какой-то неосознанной тревогой, почти что страхом. Не то чтобы я не любил детей, но я никогда не задумывался о моем к ним отношении. Я не стремился вступать в контакт с этими маленькими людьми, психологии которых не понимал, мне ближе были воры да убийцы, - с ними-то я знал, что делать! Дети пугали меня или, скорее, заставляли чувствовать себя растерянным.

Невольно я замедлил шаг, не слишком жаждая знакомиться с ребенком Беллы, - это стало очевидным, как только я понял, куда она идёт. Но, мысленно упрекнув себя в нелепой трусости, двинулся дальше: назвался груздем - полезай в кузов, как говорится. Надо было сразу остаться в машине, а не сбегать на полпути.

Белла уверенно шла к лужайке за площадкой, где семьи выгуливали собак и по периметру стояли скамейки. Ее лицо расплылось в широкой улыбке, когда с одной из скамеек ей помахала девочка лет десяти, вскочив так прытко, что с ее головы съехала вязаная белая шапка, выпустив на волю копну длинных рыжеватых волос. Они обнялись крепко и счастливо, и я почувствовал себя третьим лишним, но все же не решился уйти, раз уж оказался здесь. Аккуратно присев на краешек скамейки, я смущённо приветствовал девочку кивком, когда та посмотрела на меня круглыми от удивления глазами, снова почему-то показавшимися знакомыми, хотя их форма была не такой, как у Беллы.

- Ма-ам?.. - испуганно схватила она Беллу за локоть, разглядывая меня настороженно, как врага.
- Не бойся, он со мной, - Белла усадила дочь рядом с собой, почти не обращая на меня внимания, слишком занятая ребенком. - Он никому не скажет о нас.

Так, и в чем же тут проблема? Я нахмурился, сбитый с толку этими словами. Кому не скажу? Почему нельзя говорить о дочери Беллы, чего - или кого - ребенок боится? Во мне встрепенулся коп, почувствовавший запах тайны, пытаясь разгадать, что кроется за загадочными и необъяснимыми фразами. Мой пытливый ум всегда был настороже, искал подвох.

- Здравствуйте, я Несси, - хорошо воспитанная девочка поздоровалась со мной, протянув руку, которую я с осторожностью пожал. - Полное имя - Ренесми, - добавила она, и я моргнул, прокручивая в голове странное имя. - Производное от Рене и Эсми, - пояснила девочка, игнорируя встревоженную Беллу, пытающуюся вернуть внимание дочери себе.
- Рене и Эсми, - кивнув, повторил я, озадаченный, значит ли это что-то особенное для Беллы, чего я не понимаю. Оба имени были мне знакомы, но в очевидные совпадения сложно было сразу поверить.

- А вы?.. - приподняла девочка темно-рыженькие брови над яркими зелёными глазами, и меня настигло новое чувство дежавю: Несси была удивительно похожа на мою мать. Настоящую, а не приемную, которую я не слишком хорошо помнил вживую, но зато хранил множество фотографий.
- Эдвард, - представился я, и лицо ребенка просветлело, словно внутри нее взошло солнце.

Она оглянулась на мать, и та хмуро осадила дочь:
- Несси, остановись.
- Нет-нет, - не согласился я, все больше озадачиваясь и мрачнея, но не в силах бежать, пока не стало поздно. - Пусть продолжает, это уже становится интересно.

Белла вспыхнула под моим внимательным взглядом, пронизывающим насквозь, и густо покраснела, как школьница.

Несси развернулась ко мне всем корпусом, ее лицо сияло, глаза горели.
- Вы коп, - радостно сообщила она, и Белла уронила лицо на ладони, демонстрируя полную беспомощность против ситуации. Она ожидала чего-то другого, позволяя мне прийти с ней?
- Да, и что с того? - подозрительно молвил я.
- Вы мой отец! - огорошила она меня со всей уверенностью, словно это была самая очевидная вещь на свете.
- Что? Нет, конечно! - возразил я и нервно рассмеялся, а девочка нахмурились и сердито взглянула на мать.
- Ты ему не сказала?! - обвинила она, в то время как я пытался уложить в голове слишком невозможную информацию, чувствуя себя расколотым надвое, как тонкое дерево, которое внезапно разрубили топором. Мои руки вдруг начали дрожать, и я стиснул их, пытаясь удержать неподвижными. В горло просочился кислый ком, словно меня сейчас стошнит, а на лбу и висках выступил пот.

- Несси, мы только вчера с ним встретились, - тем временем оправдывалась Белла, глядя снизу вверх на дочь, которая вскочила со скамейки и ругалась совсем не по-детски, топая ножкой в высоком, несоразмерно большом сапоге.
- Каждый год я ждала, я надеялась... А ты даже не сказала ему, что я есть! - закричала она в сердцах на мать, и я понял, кого она мне напоминает чертами лица, выражением гнева и даже упрямством. Она в точности копировала мою собственную манеру поведения в схожих обстоятельствах...
- Несси! - с отчаянием крикнула Белла девочке вслед, но та, развернувшись, бросилась бежать прочь и взобралась на детскую горку. На самом верху в цветной башне она спряталась ото всех: торчали только ее спутанные рыжеватые волосы и вздрагивающая согнутая спина. Она плакала.

- Сказать, что я потрясен - это ничего не сказать, - пробормотал я грубым от напряжения голосом, разглядывая утоптанный нашими ногами снег и свои побелевшие от напряжения руки.
Белла нервно выдохнула.
- Ты уже знаешь, почему я не могла назвать имя ее отца, - тихо ответила она.
- Да-да, тебе было шестнадцать, я бы сел в тюрьму и все такое, - воскликнул я с негодованием, чувствуя себя сволочью, хотя, не зная ничего об этом, никак не мог быть в чем-то виноват.

- Но, Белла! - я посмотрел в ее карие глаза, не веря, что она в самом деле решила защищать меня, совсем не думая о том, чтобы защитить себя, - такое бремя нельзя нести в одиночку! Я так же за это ответственен, как и ты!
- Что? Нет, - она рассмеялась, всплеснув руками. - Ты, верно, совсем не помнишь то, каким тогда был. Беременность стала бы для тебя обузой. Да что говорить, ты был пьян и обкурен, когда все произошло. Я думала, наутро ты даже не вспомнишь, что ночью у тебя с кем-то был секс. И не забывай, - отмахнулась она жестом, исполненным независимости, - что это было мое решение, я сама тебя соблазнила. Твоей вины в этом нет. И я не имела права взваливать это на тебя.
- Я не согласен, - сквозь зубы процедил я, наблюдая за девочкой, которая, робко выглядывая из окошка башни, следила за нашим с Беллой ожесточенным спором.
- Это в любом случае уже не важно, - голос Беллы прозвучал устало, а я начал приходить в себя.

Во мне боролись слишком много различных чувств, мне требовалась время, чтобы усвоить их все и каждому найти подходящее место. Уверенно уложилось в душе только одно: я несчастливый отец, которого вычеркнули из плана, не спросив мнения. Я отец, у меня есть почти взрослая дочь, и теперь мне придется считаться с этим.

- Одного не могу понять, - по мере того как я возвращал контроль над растерянным разумом, всё больше важных вопросов возникало, а кое-что даже злило, - как сочетается материнство и проституция?!
- О, только не начинай! - ощетинились тут же Белла, но теперь-то я уж точно не собирался отступать.
- Серьёзно! Твоя дочь знает, чем ты занимаешься? И не говори мне, что она живёт с тобой в доме того извращенца, который сделал из тебя секс-рабыню!
- Господи, вы, мужчины, все одинаковые, - раздражённо воскликнула Белла, скорчив пренебрежительную рожицу. - Ты знаешь меня всего несколько часов, и не тебе судить, как я зарабатываю деньги и почему не могу иначе! Тише, - снизила она голос, взглядом показав на Несси, которая спустилась с горки и медленно возвращалась к нам. - Нет, она не знает. Думает, что я танцовщица. Пожалуйста, не говори ей...

У меня была ещё тысяча вопросов: каким образом Белле удается это скрывать? почему дочь ждала ее в сквере не скамейке, а не дома? кто присматривал за ней, пока Беллы не было? И прочее, и прочее. Я подозревал, что ответы мне не понравятся. Но девочка уже подошла к нам, и я отложил вопросы на другое время.

- Ну, вы поговорили? - серьёзная и разумная девочка вела себя взрослее, чем любой из нас.
- Да, - с трудом сдержав улыбку, подвёл итог я.
- И что решили? - она наклонила голову, поторапливая меня ответить полней.
- Что я, по-видимому, твой отец, - признал я со вздохом и странным внутренним удовлетворением: что ни говори, Несси была прекрасным, умным, неординарным ребёнком и вряд ли могла мне не понравиться.
- Здорово! - немедленно просияла Ренесми и плюхнулась между нами, поглядывая то на Беллу, то на меня, посмеиваясь над обескураженными выражениями наших лиц.

- Значит, ты тоже теперь будешь приходить? - Черт подери, а она любит брать быка за рога. Так быстро я ещё не оказывался запряженным, а мы ведь всего несколько минут назад познакомились.
- Запросто, - охотно пообещал я, растерянно застыв, когда девочка собственнически положила руки мне и Белле на колени, словно заявляя, что вот вы и здесь, мои родители. Это было очень непривычно, в груди стало тревожно, но почему-то тепло.
- Круто! - искренне порадовалась девочка, постоянно заглядывая мне в глаза, чем смущала. Она пыталась запомнить меня, словно знала, что следующий раз наступит не скоро. И я почему-то был уверен, что она права, хотя вовсе не собирался тянуть с этим долго, желая узнать её как можно быстрее и лучше. - Пусть мама объяснит тебе правила.

Правила?!
Но девочка переключилась на другие вопросы быстрее, чем я успел спросить, что это значит.
- Если ты коп, то у тебя есть значок?
- Да, - я порылся в карманах, попутно осознавая тот факт, что Белла все эти годы следила за моими успехами. Возможно, до нее доходили какие-то слухи обо мне, но может она и сама расспрашивала, общаясь с родителями, живущими в Форксе.

Я отдал полицейский значок Ренесми, и она прижала его к груди.
- Я оставлю его себе в качестве подарка, - заявила она с детской непосредственностью и показала свой серебряный кулон. - А мама подарила мне это.
Взвесив украшение на руке, а нажал скрытую кнопку: внутри оказалась фотография Беллы и надпись на крышке "Больше собственной жизни". Я взглянул на Беллу, на моем сердце тоже потеплело от силы ее чувств.

- Ну, мне пора, - живо вскочила девочка и, наклонившись и обняв нас обоих, расцеловала в щеки. - Родичи уже ждут меня. Ты опоздала, - строго пожурила она мать, выставив указательный палец, - больше так не делай. А ты, - развернулась она ко мне с тем же выражением, - не забывай теперь обо мне!
- Точно не забуду, - поклялся я голосом скаута, и Несси подарила мне широкую беззубую улыбку, после чего, засунув мой значок в карман, махнула нам рукой и умчалась прочь, в неизвестном направлении.

- Родичи? - повторил я не понравившееся мне слово.
- Расскажу в машине, - пообещала Белла, ежась от холода.

- Итак, Несси живёт не с тобой, - начал я, когда мы отъехали, двигаясь по новому названному Беллой адресу, а точнее, я намеревался снова отвезти ее к себе домой, и уже никуда не отпускать.
- Нет, не со мной, - мрачно признала Белла, глядя на свои пальцы, которыми теребила косметичку, чтобы снизить градус волнения.
- Как это произошло, черт возьми? - потребовал объяснений я. - Нет, я понимаю, почему! Но как ты вообще это допустила, Белла?!

- Смотри на дорогу, - тихо попросила она, когда я минуту буравил ее озверевшим взглядом, не представляя, как хорошая правильная девочка могла докатиться до того, чтобы ее ребенка воспитывали чужие люди, а она сама при этом продавалась мужчинам.

Я своих приемных родителей всю жизнь ненавидел. Эсми и Карлайл, может, и не были плохими, они заботились обо мне и по-своему даже любили меня, я уверен. Но они не смогли заменить мне настоящих отца и мать. И представлять Несси в руках таких же неродных людей мне было особенно больно. Я понимал, как никто другой, почему Ренесми продолжает встречаться с матерью, надеется снова быть с нею; почему так обрадовалась, увидев отца. И я, едва узнав о ее существовании, уже хотел вырвать ее из рук незнакомцев.

- Почему ты ничего не делаешь?! - вскричал я в ответ на свои набирающие обороты беспокойства. - Почему не найдешь нормальную работу и не заберёшь дочь к себе?!
- Да потому что мне ее уже не отдадут! - заорала на меня в ответ Белла, пронзая таким же ненавидящим и отчаянным взглядом. Потом сказала тише: - Слишком поздно я стала бороться за нее, она уже попала в приемную семью. А потом... я уже не была надёжной в их понимании.
- Рассказывай с самого начала, - потребовал я, давая ей слово.

- Когда я узнала, что беременна, - начала Белла с самых истоков проблемы, и я больше ее не перебивал, - мне было всего шестнадцать, как ты знаешь. Отец и мать единогласно решили, что я должна сделать аборт, но я так сильно боялась сказать им о своем положении, что упустила время. В четыре с половиной месяца никакой врач уже не пойдет на это...

Мне хотелось хлопнуть себя по лицу, и посильнее, в назидание. Какого черта я, восемнадцатилетний дурак, не надел презерватив?!

- Тогда родители решили скрыть мою беременность и отправили меня к тете в Порт-Анджелес, где я должна была родить. Я тогда ещё не чувствовала себя матерью: хотя малыш, толкающийся изнутри, нравился мне все сильней, по большей части я испытывала лишь страх и стыд. Возможно, если бы не реакция моих родителей, которые вместо поддержки отнеслись ко мне, как к шлюхе, я бы и смогла полюбить нерожденную девочку, вырастила бы ее сама, не став той, кого ты перед собой видишь...

Я посмотрел на Беллу уничижительно: сейчас я склонен был обвинять во всем этом только себя, а не ее.

- Все было решено за меня, да я и права тогда ещё не имела принимать решения, как несовершеннолетняя. Моего ребенка устроили в приют как отказника, и слушать меня никто не пожелал. Что я могла сделать? - развела Белла руками. - Я зависела от родителей и не могла в то время найти работу, чтобы обеспечить малышку. Должна была пойти в престижный колледж через год. Я чувствовала себя униженной, кругом виноватой, покорно принимала злость родителей. Они даже родную дочь не пощадили! Ты представляешь, что было бы с тобой, если бы они узнали твое имя?!

Я промолчал: ситуация была слишком сложной, чтобы иметь однозначный выход.

- Девочку отдали, но уже в тот момент я поняла, что должна вернуть ее во что бы то ни стало. В тот миг, когда она родилась и я успела подержать ее на руках, я поняла, что ничье осуждение не имеет значения, что я смогу любить ее, что я уже люблю ее! Но ее унесли и больше не вернули... Для того, чтобы я могла оставить ее себе, необходимо было согласие моих законных опекунов.

Белла сжала косметичку до скрипа, тяжело вздохнув. Я понял, что плохая часть истории только начинается.

- Врачей я смогла убедить, и они дали мне адрес приюта, в который увезли мою Ренесми. Осталось только уговорить отца и мать, ну или дождаться восемнадцатилетия. Я не очень-то понимала на тот момент, как работают эти организации. Конечно, я ездила туда и навещала свою дочь так часто, как только могла, чтобы это не отразилось на учёбе. Я знала, что ее могут удочерить в любой момент, и просила папу и маму позволить мне забрать дочку, но мать недовольно молчала, а отец сильнее злился. К концу моего выпускного класса я с горечью узнала, что Ренесми удочерила хорошая семья из Сиэтла. Хорошая, - саркастически скривилась она.
Я был с ней солидарен: чужая семья хорошей быть не может.
- Близилось мое совершеннолетие и учеба в портлендском колледже искусств, который находился еще дальше от Сиэтла, чем Форкс. Да и из Форкса в Сиэтл часто не наездишься, особенно когда нет своих денег. Отец прознал о моих путешествиях и, желая пресечь их на корню, перестал выдавать карманные деньги.

- А приемные родители что говорили? - поинтересовался я с удивлением.
- О, это были очень милые люди, которые смогли войти в мое положение и принимали меня почти как родную. Они позволяли мне нянчиться с моей девочкой, только просили не говорить ей, что я ее настоящая мать, когда она начнет понимать это.

От меня не укрылось, что Белла говорит о них в прошедшем времени. Но я решил не торопиться с выводами.

- В те годы я уже по-настоящему бунтовала, - губы девушки тронула улыбка, - и властные замашки отца приводили к ещё худшему моему поведению. Я готова была на что угодно, даже отказаться от колледжа и прекратить общение с родными, лишь бы вернуть свою дочь. Увы, Социальная служба уже успела лишить меня родительских прав, и чтобы восстановить себя в их глазах, мне нужно было доказать свою благонадежность, а прежде - достигнуть совершеннолетия. Вот почему так вышло, - вздохнула Белла, - что Несси исполнилось два с половиной года, когда я отсудила свое материнское право на дочь. Конечно, это была только половина победы – мне еще предстояло убедить судью, что Несси будет лучше жить со мной, только тогда я смогла бы забрать ее.

Да уж, ситуация, в которой оказалась Белла, была не из лёгких. И никто, по сути, не мог и не хотел ей помочь.

- К тому времени отец уже год лишал меня денег даже на школьные обеды, чтобы я не имела возможности что-то отложить. Он хотел подавить меня, заставить отказаться от глупого, на его взгляд, плана, но я лишь сильнее ему сопротивлялась. Майк Ньютон, - Белла подняла глаза и уставилась в лобовое стекло, не видя дороги, - узнал о моих затруднениях и предложил платить мне, если я соглашусь с ним спать. У меня не было выхода... - помедлила Белла. - И я согласилась.
Я стиснул зубы, поняв теперь, с чего началась «карьера» Беллы.
- Это продолжалось несколько месяцев, но этого оказалось мало, чтобы вернуть ребенка. - Белла скривила губы, ненавидя органы опеки. - По их мнению, Несси было лучше с приемными родителями и она уже принимала их за родных. Они оба имели хорошо оплачиваемую работу, тогда как я была не замужем и только-только собиралась ехать в колледж. Я предложила Майку пожениться, но он не просто отказал мне, а ещё и высмеял. Шлюха, да ещё и с грузом в виде ребенка, была ему не нужна.

- Почему ты в тот момент не позвонила мне? - вклинился я в ее ужасный рассказ, требуя ответа. - Почему не обратилась за помощью к настоящему отцу?!
- Не знаю, - виновато пожала Белла плечами. - Наверное, я уже решила, что ты пройденный этап. Или боялась, что ты разозлишься сильнее Майка, а это будет пережить гораздо болезненней. А может, совесть, или вина, или стыд не позволили признаться. К тому же я тогда совершенно не знала, где тебя искать. Ты же сбежал, не оставив своим родителям никаких контактов.

Точно. Я чуть не стукнул себя по лбу за это бессердечие - мои координаты могли привести Беллу ко мне.

- Что поделать: мне пришлось смириться с временными трудностями. Я начала обучение, попутно ища потенциального мужа. Я подходила к этому с холодной головой, перебирая обеспеченных и влюбленных, о себе совсем тогда не думала. Я была просто одержима идеей возвращения Несси и упорно шла только к этой цели, любой ценой.
- Видимо, тогда и появился некий Блэк? - предположил я.
- Он был удобной партией, потому что был влюблен в меня с детства, - кивнула Белла. - Мы росли вместе, наши родители дружили, и Джейк всегда мечтал сделать меня своей. К тому времени я выглядела довольно симпатичной и могла замахнуться на более богатого и образованного мужчину, но Джейк был готов принять меня с ребенком, и ради этого я решилась на брак.

Белла закатила глаза, вспоминая о муже, который чем-то все же разочаровал ее.
- Джейк переехал в Портленд и устроился работать в автомастерскую, а я начала новый крестовый поход против системы опеки. Теперь, когда я создала семью и имела хоть какой-то доход, у меня появился шанс. К сожалению, - печально вздохнула Белла, - приемным родителям Несси не понравились мои намерения, и при очередном моем визите они вежливо попросили меня больше не приходить.

Я так и знал, - чуть не воскликнул я. Удивительно, что они раньше этого не сделали.

- Наши отношения сильно испортились: предстоящий суд по возвращению ребенка законной матери не мог привести к другому результату. Несси исполнилось пять лет и она стала что-то понимать. Она помнила меня: я была ее любимой няней в течение многих месяцев, всегда приходила с подарками, с радостью играла. Она любила меня, а теперь по непонятной ей причине родители, которых она считала родными, запрещали со мной общаться и говорили, что я плохая, - Белла развела руками, на ее лице появилось отвращение. - На суде она обязана была присутствовать; судья должен был наглядно видеть отношение ребенка к семьям, чтобы сделать выбор. Самую большую роль сыграло то, что Джейкоб - не родной отец Несси, и она впервые его увидела. Вместо того чтобы обрадоваться встрече со мной, она бросилась в объятия приемной матери и, - Белла вздохнула, - судья вновь посчитала, что Несси лучше остаться с прежней семьёй, тем более их доходы все ещё превышали наши с Джейкобом, и у них был свой дом, а у нас - съёмная квартира в грязном центре города. Я снова осталось у разбитого корыта.

Я покачал головой с досадой.

- Примерно в это время на меня обратил внимание один бизнесмен, часто приходящий в кафетерий, в котором я подрабатывала официанткой. Он настойчиво клеился ко мне несколько месяцев, прежде чем я согласилась на свидание, утомленная его несокрушимым упорством. Он в самом деле смог впечатлить меня, - глаза Беллы вспыхнули от нахлынувших воспоминаний. - Никогда прежде я не видела такого уровня жизни: огромный дом загородом со своей конюшней и полем для гольфа, целый гараж автомобилей и собственная яхта. К тому же, мужчина был очень горяч, техасец. Я поддалась его ухаживаниям. Не думаю, что дело было только в деньгах, хотя и в этом тоже: Джейкоб, все ещё работающий в автомастерской и не стремящийся покорять карьерные высоты, по сравнению с Джеймсом был нищим. Но я влюбилась. В волевой характер Джеймса, в его решительность и самоуверенность, в умение зажечь меня в постели. К тому же, узнав о моем ребенке, он поклялся, что у него есть деньги и связи, чтобы вернуть мне Несси. Это стало ключевой причиной в моем решении, и я бросила Джейкоба.

Слишком уж сказочным вырисовывался образ Джеймса, чтобы я поверил, будто так все и произошло, как он наобещал.

- Вначале все было хорошо, если не сказать, замечательно. Благодаря связям Джеймса я нашла работу в галерее, с удовольствием трудясь по своему профилю, и поступила на курсы дизайна, чтобы заняться своей внешностью и выглядеть достойно рядом с таким мажором, как Джеймс. Сделала операцию на глаза и сняла линзы, поправила форму носа и подобрала более яркий стиль одежды. Джеймс настоял, чтобы я брала уроки эротического танца, так как ему нравились эксперименты в постели. Бесконечно покупал мне красивое нижнее бельё, затем начал дарить тематические наряды для сексуальных утех. Играть роли было довольно забавно и даже интересно, однако главного своего обещания Джеймс так и не выполнил: время шло, а Несси продолжала быть не моей.

Мы встали в пробку, медленно двигаясь по центру города, и я продолжал слушать.
- Я стала что-то осознавать, когда Джеймс предложил своим друзьям устроить оргию во время вечеринки. Мне бы бежать тогда, но я не захотела уйти: привыкла к деньгам и комфорту, на год вперёд распланировала цели, мне предстоял новый суд, - все это я потеряла бы, если бы ушла в тот момент в никуда. Тогда казалось, что это странное увлечение Джеймса продиктовано лишь алкоголем, а наутро он и сам будет не рад.

Белла нахмурилась, снова смяв несчастную косметичку до скрипа:
- Он был умным и действовал осторожно: вначале я только смотрела, ничего большего он не предлагал. Потом были новые вечеринки, где Джеймс вел себя все более и более раскованно, пока не уговорил меня заняться любовью при всех. С ним. С другими я отказалась.
- Ты можешь дальше не рассказывать, я понял. - Я не хотел знать подробности.
- Закончилось все тем, что он стал предлагать меня друзьям, - кивнула Белла. - К тому моменту я была морально уже так подавлена - бегущей под откос жизнью, отсутствием надежды на возвращение Несси, - что уже не возражала. Некоторое время назад я потеряла работу в галерее и стала полностью зависеть от Джеймса, а новую работу искать он мне запрещал, требуя моего полного внимания к его персоне. Он был богат и мог себе позволить содержать с десяток любовниц так, что они ноги бы ему целовали за его щедрость. Никакая "нормальная", как ты сказал, работа не обеспечила бы меня так, как Джеймс. И не забудь, я думала, что он меня любил.

- Что же было дальше? - поторопил я.
- А дальше история подходит к концу, - поговорила Белла с горечью, отвернувшись в боковое окно. - Я уступала и уступала его предложениям, пока не упала на самое дно, удовлетворяя прихоти его богатых друзей. За это я имела все, что хотела: счёт на карте, высокий уровень жизни, свою машину и... надежду рано или поздно отсудить дочь.
- Что же пошло не так?

Мы покинули шоссе: я искал более свободную дорогу к дому в объезд пробок.

- Что может пойти не так в моем положении?! - саркастично посмеялась Белла над собой. - Только то, что третий суд я тоже проиграла, притом, что Несси было уже восемь лет и она осознавала, кто я, а с ее приемными родителями отношения стали портиться. Мы встречались тайком, два-три раза в неделю после школы или вместо нее. Я водила дочь в рестораны и в парки развлечений, обещала забрать ее. К тому времени Джеймс уже и не пытался скрывать, что я ему до смерти надоела. Я знала, что у него есть и другие женщины, и я - всего лишь одна из его хорошо обученных шлюх. Все чаще он сдавал меня друзьям и важным шишкам "в аренду", так что у меня почти не оставалось времени на то, чтобы придумать, как вырваться из этой петли, затянувшейся на моей шее.

- Видимо, так и не получилось... - мрачно пробормотал я.
- Я не сидела без дела, - возразила Белла уверенно. - Все наличные деньги я откладывала на черный день, потому что знала, что кредитку Джеймс в случае моего неповиновения может заблокировать. В тайнике я хранила сумку с вещами и документами, а в гараже на окраине спрятала купленную подержанную машину. В выбранный мной срок я тихонько покинула дом Джеймса, якобы отправившись на тренировку в спортзал. Оставив крутую тачку возле зала, я на автобусе добралась до гаража и забрала свой неприметный фольксваген, на котором отправилась за дочерью.

Белла улыбнулась тем своим воспоминаниям, хотя я на этом месте, наоборот, напрягся. Дело шло, похоже, к преступлению, и мне было искренне жаль Беллу, решившую ступить на этот тупиковый путь.
- Несси я не говорила, что забираю ее навсегда, - боялась, что она не согласится, и мне придётся увезти ее силой. Лишь спустя две сотни миль, когда мы оказались в другом штате и остановились перекусить на заправке, девочка стала о чем-то догадываться и спросила меня напрямую. Пришлось объяснить ей всё, пообещать, что она будет счастлива с настоящей матерью и теперь у нас все будет хорошо, но... придется скрываться.

- Как она восприняла? - я представлял себе испуганного ребенка.
- В основном обрадовалась. Я для нее была воплощением идеальной матери, ведь у меня не было возможности ругать ее за ошибки и воспитывать. Я была той, кто всегда в хорошем настроении, дарит подарки и покупает сладости, позволяет прогуливать школу и возит в парки развлечений. Жизнь со мной представлялась ей, я думаю, сказкой. Конечно, она огорчилась, что ей нельзя будет видеться с приемными родителями, их ведь она тоже любила. Но она была не в том возрасте, чтобы долго думать о плохом. Мы прибыли в Бьютт, который я заранее выбрала как маленький и неприметный городок. По пути мы подстриглась и перекрасили волосы, осталось лишь заявить, что нас ограбили, и сделать новые документы. Без взятки и лести, а также откровенного флирта, не обошлось, но оно того стоило, - мы с дочерью получили шанс на нормальную жизнь.
- Нормальную, - съязвил я; рассказ Беллы потерял романтические мотивы и превратился в историю преступления, которая не имела шансов закончиться хорошо. Теперь ни под каким соусом. Даже если вступаю я и спасаю ее.

Белла кивнула:
- Наша идиллия продлилась четыре месяца. Как ты понимаешь, наши фотографии были расклеены везде, в полицейских участках наши лица знал каждый. Я хотела, но не могла отдать дочь в школу, чтобы не привлечь к ней внимание. Я не могла устроиться на достойную работу, потому что ничего подходящего не умела, и потому что не могла оставлять Несси дома надолго одну. Поработав секретарем в офисе мелкой строительной компании и телефонисткой в агентстве продаж, я вернулась к профессии официантки, допускающей скользящий график и позволяющей чаще бывать дома. Работая по ночам, днём я могла заботиться о Несси, которой очень не нравилось томиться в квартире вместо того чтобы ходить гулять и заводить новых друзей. Все чаще она вспоминала обеспеченную и комфортную жизнь с приемными родителями и все больше претензий высказывала мне, разочарованная в своей нерадивой матери. Словом, жить в изгнании оказалось тяжелее, чем я себе представляла...

- Ты могла бы найти меня, - сердился я на то, что Белла все еще ни разу не вспомнила о настоящем отце.
- О тебе я думала в последнюю очередь: знала же, что ты полицейский. Ты сдал бы нас сразу, - качнула она подбородком. - Нас раскрыли в первый же день, когда я рискнула отдать девочку в маленькую частную школу, надеясь, что руководство не будет дотошно проверять информацию. Но каждый новый ученик должен был быть проверен перед допуском к урокам. Конечно же, все указанные мною телефоны прежних школ, где якобы училась Несси, теперь носящая имя Гвен, оказалось фальшивыми.

Я кивнул, зная, что именно так все и было бы. Напрасно Белла рассчитывала, что ей удастся скрываться от правосудия всю жизнь.
- Значит, у тебя ещё и срок за плечами, - скрипнул я зубами.

- Кармен и Элеазар отозвали свое заявление во время суда, - возразила Белла с ноткой благодарной грусти. - Они сказали, что не имеют ко мне претензий, потому что понимают мои чувства, как настоящей матери. Попросили у судьи лишь одного: впредь оградить их семью от моих претензий на девочку. Судья выписала мне огромный штраф за моральный ущерб и... запрет на приближение к дочери ближе чем на сто метров.

Волосы зашевелились на моей голове.
- Значит, сегодня?.. - подавился я словами, а Белла лишь кивнула.
- Я нарушила закон. - Она с лёгкой улыбкой взглянула на меня. - И это не в первый раз. Несси никому обо мне не скажет, а Элеазар с Кармен, я уверена, знают о наших встречах, но закрывают глаза. Либо не хотят иметь со мной новых проблем и считают, что лучше позволить мне скрытно видеться с дочерью, чем копить гнев и строить новые планы похищения. Либо боятся, что подрастающая девочка, любящая меня и знающая, кто ее настоящая мать, сама сбежит из дома, если запрещать.

- Так, и что тебя заставило не просто вернуться к сожительству с мужчинами за деньги, но и выйти, как самая дешёвая шлюха, на панель?! - недоумевал я.
Белла снисходительно ухмыльнулась, спокойно принимая мое грубое осуждение.
- Мне пришлось вернуться к Джеймсу: закон обязал меня выплатить семье Денали сумму, которой у меня не было, и которую я не смогла бы заработать в срок. Но большей частью я вернулась потому, что Джеймс был в ярости из-за моего тщательно спланированного побега. Его властная натура не смогла выдержать такой удар по самолюбию, и он вознамерился наказать меня, даже если придется совершить ради этого преступление. Проще было уступить его напору и подчиниться, чем ждать удара из-за угла. А больше всего я боялась, что он из чувства мести навредит моей дочери, - этого я допустить не могла.
- И снова не позвонила мне, - пробормотал я себе под нос, констатируя факт. Вплоть до сегодняшнего дня родного отца Несси в расчет Белла никогда не ставила. Меня для нее не существовало.

- На самом деле, думаю, я спасла себе жизнь, позволив Джеймсу выместить гнев так, как он захочет. Он получил свою месть, а я - возможность через некоторое время ещё раз попробовать начать новую жизнь. - Белла вздохнула, нервно почесав шею: то, что произошло дальше, не принесло ей ни радости, ни какого-либо облегчения. - Крепко меня отругав, Джеймс принял самое, на его взгляд, верное решение своей проблемы в виде меня: продал меня одному из своих бизнес-приятелей, продал в буквальном смысле слова, с подписанием договора и моим добровольным, задокументированным согласием на это. Я обязалась быть рабыней-сабмиссовом в услужении у очень влиятельного человека, исполнять все его прихоти, пока не надоем ему, и он не решит меня перепродать.

- Что же пошло не так, - не удержался я от сарказма, представляя разочарование извращенца, встретившего отпор сильной женщины, упрямства которой было не занимать.
- Я пыталась выторговать себе уступки, - пожала плечами Белла с небрежным равнодушием. - Этот козёл не хотел выпускать меня из дома, но меня это не устраивало! И дело даже не в том, что я привыкла к свободе и впервые столкнулась с человеческим рабством, а в том, что я потеряла возможность видеться с дочерью! Когда он не уступил ни моей первой просьбе, ни второй, я обозлилась и отказалась выполнять свои обязанности. Что он мог со мной сделать? - воинственно воскликнула Белла. - Пытать меня? Унизить сотней разных способов? Ни один из них не сработал, и вот я оказалась на улице, чтобы "прочувствовать всю прелесть жизни настоящей проститутки, которая меня ждёт, если я продолжу настаивать на своем и он будет вынужден продать меня как некачественный товар".

История подошла к концу, и мы как раз подъехали к моему дому. Припарковавшись, я мягко посмотрел Белле в глаза, искренне надеясь, что она воспользуется подвернувшимся шансом - встречей со мной - и вырвется из замкнутого круга.
- Теперь тебе необязательно возвращаться к прежней жизни, ты ведь знаешь это? - спросил я. - Ты можешь рассчитывать на меня. Я помогу.
Лицо Беллы ни капли не изменилось, не озарилось надеждой или хотя бы сомнением.
- Я не могу, - спокойно возразила она. - Для меня уже слишком поздно.

- Брось, - нахмурился я, готовя аргументы в пользу своего решения. - Если ты думаешь, что твой договор с садистом и извращенцем что-то значит, то уверяю тебя, я быстро это исправлю!
- Ты даже не представляешь, каким людям я принадлежу, - перебила она. - Это не простые бизнесмены, а важные персоны, имена которых на слуху. Ты самый обычный коп, тебе с ними не справиться. К тому же, я ни за что не поставлю жизнь Несси под угрозу.

- И что ты собираешься делать дальше? - поморщился я. - Вернёшься на панель, прямо сегодня? Будешь ждать, когда твоё наказание закончится, подкладываясь под сотню случайных мужчин в день, а потом послушно исполнять волю хозяина?
- Да, раз уж подписалась на это.
- Ты можешь просто остаться со мной, - предложил я элементарное решение. - Никто не заставит тебя вернуться. Они даже не знают, где ты!
- Ошибаешься, - посмотрев через лобовое стекло, призвала меня Белла сделать то же самое: возле парадной двери моего дома мёрзли два типа сомнительного вида, слегка приплясывая на снегу и то и дело поглядывая в сторону моей машины.

- Дьявол, - смачно выругался я, мысленно прикидывая, сколько у меня шансов. Несмотря на подготовку, я не был уверен, что голыми руками справлюсь с двумя, наверняка вооруженными, бандитами. Да и был ли в этом смысл? Если они уже знают, где я живу, они пришлют за Беллой других ищеек.

- Постарайся отсидеться в машине, - с внезапной теплотой в голосе попросила меня Белла, притянув мой взгляд. Было больно смотреть на нее, хрупкую и одинокую, представлять в руках садистов, желающих сломать ее и сделать личную сексуальную прислугу. Если бы я только знал раньше... Если бы был внимательнее в школе и нашел свою девочку, оставившую в сердце и памяти неизгладимый след, но не назвавшую мне своего имени и не давшую шанса искупить вину. Мои приемные родители, какими бы чужими они для меня ни были, не дали бы моего ребенка в обиду, не позволили бы отцу и матери Беллы отдать внучку в приют! Не оставили бы саму Беллу в беде и помогли бы нам обоим стать хорошими родителями.
- Мне очень жаль, - искренне переживал я, не желая отпускать Беллу ни на секунду.

Мне в голову пришла ужасная мысль - снять с карты все имеющиеся средства и выкупить Белле свободу или хотя бы оплатить столько ночей со мной, на сколько хватит денег. Но я отбросил эту идею, как неосуществимую: на моем счёте не было достаточно сбережений, чтобы спасти девушку, а пара ночей не спасет ее от дальнейших издевательств.

- Жаль, что я не нашел тебя раньше. Жаль, что ты не решилась обратиться ко мне. Прости меня, - я взял ее за руку; она удивленно, слегка испуганно на меня посмотрела. - Прости, что я испортил твою жизнь. Что был легкомысленным придурком, не надевшим презерватив.
На мой крик души, ищущий прямо от сердца, Белла отреагировала отстраненной, слегка снисходительной улыбкой, как зрелый человек, переживший многое, смотрит на юнца.
- Оставь это, - отмахнулась она, открывая дверь. – Я сама соблазнила тебя, ты не виноват.

Я многое хотел ещё сказать, в том числе и поспорить, кто был больше виновен в той ситуации, но Белла уже сбежала. Злой на судьбу, я беспомощно наблюдал через лобовое стекло, как худенькая девушка в едва прикрывающей бедра юбке и не защищающей от мороза куртке подходит к бандитам, как будто хорошо знает их. Мне хотелось выть от бессилия, что я мало что могу сделать ради ее спасения, только смотреть. Но когда один из мерзавцев схватил ее за волосы, а второй вырвал сумку и выпотрошил содержимое в снег, я сорвался. В конце концов, я же был полицейским, и должен был защищать слабых от насилия.

- Эй, а ну-ка отпусти ее, урод! - рявкнул я, стремительно приближаясь к некрасивой сцене и с каждым мгновением заводясь все сильней. Видеть, как бьют женщину, было невыносимо, но видеть, как бьют Беллу, в тысячу раз тяжелей.
- А то что? - ничуть не испугался качок, дёрнув девушку за волосы так, чтобы она поднялась на носочки и взвыла от боли. Адреналин вскипел во мне. Но, кроме кулаков и слов, с собой у меня ничего не было, даже полицейского значка; я отдал его Ренесми.

Наверное, их было больше, чем двое. Внимательность подвела меня в этот раз. Я успел запомнить довольные ухмылки на лицах обоих бандитов, увидеть слезы на щеках Беллы, когда меня сзади настиг удар, и в глазах все потемнело. Последнее, что я усёк, это стремительно приближающийся и почему-то красный снег...