Эти четверо суток были для юной вампирши невыносимыми: она чувствовала, что ее ребенок еще жив, однако она совершенно не понимала, куда он мог деться. Изабелла лично обыскала каждый уголок всего штата на несколько раз, лично побывала во всех больницах и моргах, но нигде не было Джемета, он будто растворился. Но больше всего ее раздражали взгляды Калленов, будто они понимали, как ей тяжело, будто они могли почувствовать ее боль. Все это было прогнившей ложью, никто из них не терял единственного близкого человека, никто не терял частичку своей крови и плоти, никто не терял родное дитя. Кроме Эсме, конечно же, которая из всех членов семьи не пыталась помочь девушки, она знала, что лучше не лезть к ней сейчас.

Эдвард тоже чувствовал себя отвратительно, ведь теперь он, наконец, осознал, что действительно значит быть родителем — это не только проблемы, связанные с воспитанием, но и все те переживания за свое чадо, желание ему только хорошего. Сейчас он был готов пожертвовать всем, даже счастья с любимыми людьми, только, чтобы быть уверенным, что с сыном, было, есть и будет все хорошо. Однако картины из воспоминаний Тани все сплывали в голове, каждый раз, когда он думал, что сможет найти его невредимым, он видел кровь, стекавшую по его телу. Он видел потухшие глаза и мертвецки бледную кожу.

Время уже перекатило за полночь, поэтому вся семья вновь собралась в гостиной дома. Уже все были уставшими, хотя и не физически, но морально уж точно. А двое и вовсе с ног валились: Джейкоб и Науль за все то время, что находились в городе, ни разу не прилегли, что, несомненно, на них сыгралось. Все понимали, что в поисках больше не было смысла, но никто не желал этого высказывать, понимая, что очень легко было этим вызвать ярость Беллы, которая тоже уже понимала всю тщетность своей деятельности. Так они уже собирались четвертую ночь подряд — все просто рассаживались на диван и молчали, никто не знал, что сказать.

— Эдвард, он точно не мог никуда уйти, — Карлайл дождался, пока Белла выйдет «подышать» на улицу, чтобы в сотый раз переспросить сына об очевидном. — Может, Таня сама испугалась того, что натворила, и ее воспоминания исказились?

— А то количество крови, что было в доме, тоже результат ее «искажений» информации? Я уже задумываюсь над тем, что малыш не смог вылезти таки из форточки, может, он как-то выбрался из подвала, поднялся наверх и сгорел? А мы не успели обнаружить его тело.

— Это исключено, — мужчина присел рядом с сыном, кладя ему руку на плечо. Карлайл видел, что теперь Эдвард понимал его чувства, когда его дети решили покинуть семью. — Даже в самих яростных пожарах остаются останки. Что-что, а этого быть не могло.

— Отец, я больше не вынесу этого. Пугает эта чертова неизвестность, пугает даже сама надежда увидеть его живым. Я не хочу, чтобы он погиб, но я и не знаю, что сказать ему, когда он вернется. Как объяснить, что я бросил его, оставил «существовать» в тех условиях, в которых они жили. Ты только представь, что было бы, если бы я не бросил Беллу. Джемми сейчас бы сидел рядом с нами, читал книжку или играл в какую-нибудь игру, а, может, и вовсе лежал в своей кровати, смотря свои сны. Он ходил бы в школу, получил отличное образование, я бы позволял ему все, что он только захочет, — Эдвард чуть ли не всхлипывал, представляя, как было бы хорошо, видеть того «безбашенного» мальчишку рядом, смотреть на него, как на отражение его самого. — Я бы ему помог впервые встать на ноги, услышал его первое слово, помог с домашней работой, купил бы ему машину на совершеннолетие. Но этого никогда не будет, а все потому, что я самый большой идиот на этом свете — просто оставил свое счастье из-за мгновенного порыва.

— Я не буду говорить тебе, что это не так. Ты действительно идиот, но сейчас не стоит об этом задумываться, главное его вернуть, а что сказать, придет со временем. Не нужно сейчас думать о том, что уже не изменить, ведь, если постараться, твое счастье, хоть и не все, можно вернуть, — блондин улыбнулся своему ребенку, и, похлопав его по плечу, решил оставить в покое. – Иди, поговори с Беллой. Она сейчас сама не своя, ей нужна твоя поддержка. Возможно, она будет кричать, вырываться, но она хочет, чтобы ты был рядом.

Вампир последовал словам отца, выходя в сад, где последнее время часто проводила ночные часы Изабелла. Она плакала, точнее, делала попытки заплакать, так как вампирам слезы чужды. Нет, плач был настоящим, только без слез. Жалкое зрелище. Но сейчас лил сильный дождь, поэтому это было не заметно, рыдания выглядели реальными, какими и являлись, ведь в плаче главное эмоции, а не слезы.

— Я не знаю, что сказать, — тихо подошел парень к скамейке, присаживаясь рядом. Он не отводил взгляда с дрожащих губ девушки, он не знал, как поступить дальше. — Ты даже не представляешь, до какой степени я чувствую себя виноватым сейчас.

— Наверное, до такой же степени, до какой я чувствую свою никчемность в данной ситуации. Тоже мне мать, оставила любимого ребенка в холодном доме, без крошки еды в холодильнике, а самое главное с убийцей поблизости, ради какой-то там встречи с подругой, — Белла начала кричать так сильно, что ее муж даже испугался на секунду. Впервые он видел ее переполненными эмоциями до такой степени. Парень не знал, что ему делать, он прижал ее так сильно, как было возможным, гладил ее по спине, говоря разные утешительные слова, но она не прекращала кричать. Единственное, что ему оставалось страстно ее поцеловать, что он и сделал. Изабелла даже не ожидала такого, она хотела откинуть его подальше, чтобы он не мешал ее эмоции, чтобы не путал скорбь со страстью, но почему-то не смогла это сделать. Девушка чувствовала, как тяжело ему давалось так впиваться в ее губы, стараться перекрыть ее страдания, причиняя боль себе, поэтому просто решила ответить с той же нелегкой долей, коей был награжден Эдвард Каллен. И даже никто и не заметил мальчика, стоящего на одной из веток дерева, наблюдавшего за всем этим.

Немного ранее.

Аксель стоял рядом с Джеметом, помогая застегнуть пуговицы на только что купленным им пальто. Парню тяжко приходилось с шиной на запястье, поэтому братья Канзаки старались всеми силами облегчить его ношу, но от этого Джемми не становилось лучше.

— Ты бледный как покойник, — голос Алекса был весел, как всегда. Он был полной противоположностью своего брата, поэтому с ним у дампира отношения складывались намного быстрее, однако его прямолинейность иногда была еще той занозой в одном месте. — Может, стоит вернуть тебя в больницу? Я не против, если ты задержишься в Вольтере.

— А я не против, если ты заткнешься, — голос Свона все еще был хриплым, но это не мешало ему добавлять дольки сарказма в свои речи. Аксель, который перешел к завязыванию теплого шарфа слегка улыбнулся, услышав точное отражение своих мыслей от почти бывшего пациента. — Еще бы мне не быть бледным, меня тошнит от твоих телепортаций. Почему мы не могли воспользоваться самолетом, чтобы добраться до дома?

— Так дешевле и быстрее. Ну, откуда же я знал, что у тебя такой плохой вестибулярный аппарат?

— С его ориентаций все в норме, — дольку иронии решил принести и младший Канзаки, когда закончил одевать ребенка в только что купленную верхнюю одежду. Если бы он знал, что в Америке так холодно в марте, то купил бы пальто и шарф еще в Италии. Однако, что сделано, то сделано. Главное, что сейчас на мальчике с зеленом ирокезом было милое короткое черное пальтишко, клетчатый шарф и высоки ботинки со шнурками, в которые он влюбился с первого взгляда. — Просто ты слегка переборщил, скинув его с крыши, чтобы «быстрее переместить» в нужную точку. Джемет мог умереть, если бы что-то пошло не так.

— Но все хорошо, — Алекс вновь рассмеялся как идиот, пока Свон пытался осознать, как близнецы могут быть такими разными. — Ладно, нам с тобой пора возвращаться, так что давай дадим пацану последние напутствия и отправим с миром. Как же я рад, что Аро разрешил нам не возвращать его прямо в руки его родителям, нам не придется оправдываться.

— Зато мне придется, — Джемми уже хотел ударить старшего из близнецов, но Аксель его спас от этого.

— Твоя мать должна находиться у семьи твоего отца. Я дам тебе денег, чтобы ты вызвал такси и добрался до их дома.

— Куда уж больше денег? Насколько я знаю, в моем рюкзаке, что Джейн мне подарила около двух миллионов долларов, если не считать сумму дорогих игрушек валящихся там.

— Те деньги Аро передал, чтобы вы купили себе хороший дом, поэтому не стоит тратить их на всякую ерунду, — вампир снова продолжил свой скучный диалог, смотря, как его брат уже начал сходить с ума от этой надоедливой беседы. — Раз твоя мама медик, то она сможет разобрать план твоего лечения, который я положил в сумку, однако скажу еще и тебе — не перенапрягайся, не снимай бинты раньше времени, иначе я все равно об этом узнаю, приду и накажу. Дальше, возьми свой телефон и позвони нам сразу, как найдешь родителей, и, в случае, если что-то случиться, в первую очередь звони именно Алексу или мне. Мы быстрее других сможем тебе помочь, уяснил? — Аксель передал телефон парню, смотря на уже усталый взгляд мальчика.

— Да, да.

— Тогда до встречи, — Аксель похлопал мальчика по плечу, пытаясь сдержать от порыва, прижать его к груди.

— Спасибо вам за все, парни!

Улыбка близнецов было последним, что увидел мальчик, перед тем, как синяя вспышка забрала их в неизвестность. Было немного странным вновь остаться одним, без опеки братьев Канзаки, которые последние несколько дней с него глаз не спускали. Джемми даже стало как-то тоскливо чувствовать себя «свободным».

Парень что-то не захотел вызывать такси, он довольно давно не гулял по улице, поэтому ему захотелось заполнить пробелы, образовавшиеся за четыре дня. Он просто накинул капюшон пальто на голову, чтобы никого не смущали бинты и пластыри на его лице, начиная просто бродить по знакомым улочкам. Однако через час хлынул сильный ливень, поэтому он поспешил найти какой-нибудь местечко для ночевки, но, сначала, он захотел забрать свою маму из логова его недоброжелателей.

Джемми, добравшись до леса, наконец, смог «расправить крылья». Мальчик бежал так быстро, как это только было возможным, он цеплялся за каждую ветку дерева, перепрыгивал через огромные овраги, и получал от этого удовольствие. Он вымок, вымазался грязью, как свинка, но только сейчас почувствовал цену свободы. Свон нашел то дерево, с которого был лучший ракурс на дом Калленов, с которого его невозможно было заметить. Зеленоглазый дампир начал всматриваться в обстановку вокруг, он хотел разглядеть где-нибудь маму, чтобы позвать ее, незаметно для всех. Однако как только он выследил ее глазами, то чуть не пожалел, что не сгорел в пожаре или не умер от открывшихся ран. Мальчик, конечно, понимал, что, находясь рядом с Калленами, его мать не будет с ними вести себя неуважительно, но целовать человека, который ее бросил, оставил умирать, было чересчур. Он не знал, что нужно делать в такой ситуации, поэтому решил оставить все, как есть.

— Значит, так она меня ждет, волнуется, значит, — мальчик кулаком снес огромный дуб, стоявший рядом с речкой. Все костяшки на правой руке моментально заболели, но дампир не останавливался: он колотил все деревья поблизости, разбил все валуны, пока пальцы на руках не перестали двигаться. Злость начала отступать потихоньку, силы почти были на исходе. Дампир не знал, как долго сидел под дождем у реки, прижав колени к груди, смотря на кровоточащие кисти рук. Он не особо замечал дождь, не замечал пульсирующую боль в голове или же саднящее горло, его охватила другое тошнотворное чувство — беспомощности против сложившейся ситуации. Джемет понимал, что даже, если он сейчас встанет, переоденется в чистую одежду и отправиться к Калленам, то ни за что не забудет тот поцелуй, даже если будет стараться этого не замечать. Мама вновь полюбила кого-то, кроме него. Эгоистично, в отношении Беллы думать, что она принадлежит только ему, но Джемету было плевать. Он не собирался делить ее с кем-то, уж лучше оставить ее всю.

Дождь почему-то резко перестал капать на его голову, однако ливень все продолжался. Джемми не сразу понял почему, пока рядом не присел смуглый парень с зонтом и откуда-то взявшемся посреди леса горячим чаем в руках. Оборотень всунул одноразовый стакан в руки племянника, стараясь не закричать на весь лес от радости, что его нашел, Джейкоб хотел узнать первым, где он пропадал.

— Ну, и что мы молчим? — глаза волка сияли от радости, смотря, как Джемми медленно потягивает чай. Он заметил кровь на руках и бинтах, но решил, что с этим будет разбираться Белла или Карлайл.

— Не знаю, что и сказать, — голос совсем осип, отчего Джейкоб решил поспешить услышать заветное оправдание, после чего скинуть ребенка в машину и отвезти к матери. — А что ты хочешь услышать?

— Знаешь, я тут, как бы, не спал уже четыре ночи подряд, пока ты на птичек у речушки смотрел. Твою мать каждый час запирают в подвале, чтобы она таки не нашла Таню и не раскатала ее по земле, а в остальное время она просто бьется в истерике. Белла даже в один день избила Эммета, за то, что он обмолвился об ее влечении к тебе. В общем, это был мой самый запоминающийся отпуск, — Джейкоб приблизился к парню, чтобы хоть как-то попытаться согреть его, но это вряд ли бы помогло. — Кстати, я выучил каждый миллиметр этого города, пока тебя пытался найти или твой труп, например. Поэтому я имею полное право узнать, где тебя черти носили, Эджей Свон.

— Я был в Италии, — Джемми будто издевался над крестным, отвечая на его крики своим самым флегматичным голосом, коей перенял у Акселя. Он наблюдал, как у оборотня начал дергаться глаз на такое заявление, но пытался этого не замечать. — Судя по всему, мне стоило там и остаться.

— Эй, что за подавленное настроение? Ты переживаешь, что потерял кров? Не волнуйся, Белла вскоре купит новый дом, а пока будете жить у Калленов, — Джейк пожалел, что сказал это, так как через секунду на него уставился злобный крестник, в глазах которого читалась желание убить всех, кому в голову пришла идея поселить маму у этих предателей. — Я хотел сказать у нас. Уверен, моим детям и жене вы понравитесь.

— Джейк, я не тупой. Как только я смог вернуться, то первым же делом побежал рассказать все маме, — мальчик всхлипывал после каждого сказанного слова, странно было видеть его таким, ведь он пережил всю боль от ран, но не смог вынести лишь тот момент. — Однако, придя на нужное место, я увидел, как Белла целуется с отцом. Я не хочу этого.

Слезы покатились по холодной щеке, Джемми впервые за свою юность разревелся как ребенок, даже в детстве редко можно было увидеть его таким. Оборотню только оставалась прижать его к себе и попробовать объяснить, что в их случае это нормально. Таковы Эдвард и Белла, они, несмотря не на что, всегда будут вместе. Через какое-то время голос ребенка затих, он так и уснул, прижавшись лицом к шее старого друга, вероятно тепло оборотня его вконец сморило.

— И что же мне теперь делать? — Джейкоб осторожно положил мальчика на заднее сидение машины, снимая с него всю мокрую одежду, после чего переодел его в чистый комплект из рюкзака. Оборотень понимал, что, если привезет его к Калленам, то потеряет его уважение, а если оставит у себя, то Белла его в сосиску закатает. – Ох, из-за этих Свонов вечно достается мне!