Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновляет их резцом.
Джон Локк

Глава 18. Воспоминания

Лилиан молча сидела на краю кровати, обхватив руками свои колени, и отстраненно наблюдала за тем, как Деметрий, сосредоточенно о чем-то думая, упаковывал ее и свои вещи в чемоданы. Он хотел сделать это лично, чтобы девушка смогла немного отдохнуть от пережитого в тронном зале и привести свои мысли в порядок.
Лилиан отвела в сторону взгляд и, откинувшись на спину и разведя руки в стороны, начала разглядывать белоснежный потолок без единой трещины и пятен, как чистый лист бумаги, на котором она мысленно стала вырисовывать линии: прямые, ломаные, изогнутые. Но все оставалось по-прежнему. Чистый потолок. Высокий. Белый. «Однообразно», – пронеслось в голове у девушки. – «Но стоит лишь встать, взять кисть и краски, и все изменится. А моя жизнь? Можно ли из черного сделать белое или цветное? Долгое время я бежала от размышлений, откладывая их на «потом». Жила сегодняшним днем. Боялась заглянуть в будущее. Хватит!» Сейчас она была готова, проанализировав ситуацию, взглянуть правде в лицо. Слишком многое за короткий период свалилось на Лилиан.
Устремив свой взгляд в одну точку, девушка предалась воспоминаниям.

Впервые ступив на порог замка и познакомившись с его обитателями, девушка не испугалась. Нет. Она была в замешательстве, в смятении, но не более. Истерики никогда не являлись частью ее характера. Она, пойманная, как зверь в ловушку, не хотела отчаиваться и продолжала бороться изо всех сил, спрятав где-то в глубине души эмоции и переживания. Чтобы посторонние смогли увидеть ее слезы, слабость, должно было случиться действительно что-то ужасное для нее. Девушка не любила, когда ее жалеют. Привыкшая с самого детства сама себя защищать, Лилиан пришла к выводу, что на сложившиеся обстоятельства, произошедшие с ней в логове вампиров, она никак не может повлиять. Из-за тяжелого времени, проведенного в приюте, девушка научилась быстро оценивать ситуацию и приспосабливаться к ней. Она никогда не спешила и некоторое время наблюдала со стороны за происходящим.
Случайно увидев, как некие существа, внешне напоминающие людей, безжалостно губят туристов, пришедших, как и она, посмотреть древний замок, медленно и со звериным наслаждением высасывая из них каплю за каплей жизнь, девушка подумала лишь об одном: «Бежать!». Ее тело наполнилось неведомой силой, в ушах зазвенело, бег с каждой новой секундой становился все быстрее и быстрее, словно за ней гналась сама смерть.

Лилиан прикусила губу. А ведь так оно и было. Деметрий искал ее, чтобы уничтожить.

Девушка не понимала, что происходит. Ее инстинкты самосохранения работали вне сигналов ее мозга, неспособного в той страшной ситуации как-то помочь своей хозяйке.
Ищейка застал ее врасплох за дверью комнаты. Не желая доставлять удовольствие своему убийце, Лилиан не стала умолять вампира о пощаде. Для нее это было низко. К тому же, после увиденной жуткой сцены с туристами, она понимала, что это бессмысленно.

Девушка глубоко вздохнула, припоминая свои ощущения.

Адреналин. Бешеный адреналин в крови. Внутренняя сила сопротивления. Нежелание повиноваться убийце. И в то же время страх. Страх, окутывающий девушку с ног до головы. Стук сердца, ускоряющего свой ритм. Пустые мысли. Головокружение. И еще… Облегчение. Облегчение, что ей больше не придется страдать от безответной любви.
В тот момент Деметрий был готов убить девушку, но Судьба наглым образом решила вмешаться и перетасовать карты по своему усмотрению.
Очнувшись после обморока в комнате ищейки, девушка первым делом увидела того, кто хотел ее погубить, а уж потом и великана. Обоих мужчин объединял мраморный цвет кожи, грация и необычного бордового цвета глаза. Это внушало страх. Девушка оцепенела. Пальцы рук моментально похолодели, зрачки расширились, во рту все пересохло. Наблюдая за своими похитителями в течение пары минут, девушка поняла, что, в отличие от Деметрия, Феликс не хотел лишать ее жизни, как потом поведал великан, она являлась дальней родственницей Анны, возлюбленной и по совместительству певуньи великана. Мозг Лилиан заработал в усиленном режиме, придумывая, как бы ненароком не погибнуть от рук, а точнее, от белоснежных клыков Деметрия. Ответ не заставил себя долго ждать. Феликс – вот ее спасительная соломинка.

Лилиан прикрыла глаза.

Девушке была омерзительна мысль о том, что входит в рацион вампиров. Кровь. Кровь людей. Смертных. Таких же, как она. Подавив в себе отвращение, она через силу стала общаться с великаном, почувствовав, что он может защитить ее, но вскоре заметила, как бережно он к ней относится, как искренен в желании помочь, и смягчилась. Для него Лилиан служила некой маленькой тоненькой ниточкой к прошлому, к Анне. Это являлось поводом для размышлений девушки о том, что где-то в глубине души Феликса есть свет. Интуитивно ощущая, что может доверять этому вампиру, Лилиан положилась на свое шестое чувство и постаралась быть с ним честной.
К Ренесми же девушка быстро привязалась. И вскоре поняла, почему. Их судьбы были чем-то схожи, несмотря даже на то, что полукровка – из семьи вампиров. Они обе сбежали из родного города. У них обеих была несчастная любовь. И вот они здесь. Ренесми счастлива с Алеком, хотя не может отрицать, что скучает по всей своей любимой семье. Лилиан же...

Повернув на бок голову, девушка из-под опущенных ресниц украдкой посмотрела на мужчину, который продолжал стоять у шкафа, вытаскивая самые необходимые вещи. Деметрий. Некогда враг, а теперь тот, кто пробудил в ней неоднозначные чувства. Лилиан задавалась вопросами: что она к нему испытывает? Благодарность? Доверие? Нет, не то. Нечто большее. Почему он стал так важен для нее? Когда это произошло? Почему ее словно магнитом тянет к мужчине? Почему тот поцелуй после бала ей не был противен? Почему, видя его бездонные глаза, ей хочется не отводить взгляд в сторону, а продолжать тонуть, увязать в бушующем алом море? Столько вопросов, ни одного разумного ответа.
Покачав головой, девушка привстала, медленно подошла к окну и, отодвинув на пару сантиметров темную штору, посмотрела на улицу. День. Солнце. Начало осени. Для Лилиан – самое любимое время года. Через пару дней наступит октябрь. Листва полностью утратит свою зеленую окраску. Все станет ярким, пестрым, насыщенным. Это будет время проливных дождей, больших луж, сильного, пронизывающего ветра.
Мысленно девушка вернулась на год назад. Тогда она впервые встретилась с Юрой.

Кладбище. Пустое. Безлюдное. Только звонкое щебетание птиц, нарушающее тишину. Покой. Умиротворение. Девушка медленно брела по тропинке, разглядывая памятники. Чьи-то могилы были безупречно прибраны, а чьи-то, наоборот, заброшены давным-давно. Спрятав замерзшие руки в карманы куртки, Лилиан не торопясь шла к выходу с Ивановского кладбища, размышляя о том, как хорошо, как спокойно лежащим здесь людям... Прах навечно упокоен в земле, а души… души далеко, там, где нет страданий, боли, печали.
Бедная Илзе… сестренка… могла бы жить и радоваться жизни, но не получилось, не хватило силы воли, сил сопротивления жестокому миру.
В приюте Илзе была единственной подругой Лилиан, несмотря на разницу в возрасте в три года. Лилиан чувствовала в ней родственную душу, часами они разговаривали друг с другом, делились мечтами, секретами, даже страхами. Бывало и ругались, но быстро мирились. Они даже назвали друг друга сестрами, и обеим это очень нравилось. Вдвоем не так страшно, вдвоем весело.
Однако долго это счастливое время не продлилось. В приюте только Лилиан общалась с Илзе, остальные же дети постоянно издевались над девочкой, дразнили ее, могли и ударить, особенно если встречали ее одну, без старшей подруги. И все это только потому, что Илзе была цыганкой. Что послужило причиной такой ненависти, непонятно, ведь в приюте находились дети разных национальностей, но почему-то именно цыганская девочка стала изгоем...
Однажды зимой, возвращаясь в приют из школы, Лилиан поскользнулась на ступеньках детского дома и сильно ударилась головой о водосточную трубу. Из небольшой раны по волосам потекла густая кровь. Воспитатели моментально вызвали скорую помощь, врачи констатировали сотрясение мозга. Лилиан пришлось остаться в больнице на пару дней. Пока она там находилась, Илзе, не дожидаясь подругу, наконец, набралась храбрости и решилась признаться нравившемуся ей белокурому мальчишке в своей любви. Мало того, что он не ответил ей взаимностью, он стал насмехаться над ней, подтрунивать, издеваться. Илзе в очередной раз стала посмешищем в коллективе. Ее шаткая детская психика не выдержала такого удара. Поскольку из родных у нее никого не осталось, идти было некуда, она нашла способ убежать от жестоких собратьев по несчастью: прокравшись ночью в медкабинет, стащила все имеющиеся таблетки и разом выпила. А потом отправилась на свою кровать. Илзе закрыла глаза и больше никогда их не открыла. Медики приехали слишком поздно, потому что никто, ни дети, ни персонал поначалу не обратили на нее никакого внимания, и только спустя несколько часов кто-то заметил, что она слишком долго спит, причем, не меняя положения.
Жестокие правила приюта: выживают сильнейшие.
Лилиан долгое время проклинала себя за то, что не была в этот момент в приюте. Не найдя ни у кого поддержки, ее младшая сестренка свела счеты с жизнью. Эта была первая утрата Лилиан (родителей она не помнила, поэтому их отсутствие не было для нее большой трагедией), и девушка всем сердцем надеялась, что в будущем больше никогда не переживет нечто подобное.
Вздохнув, Лилиан остановилась возле заброшенной могилы с простой, воткнутой в землю табличкой, на которой было лишь имя – Эдгар Граубиц – и даты жизни и смерти. Тот самый белокурый мальчик с голубыми глазами и скверным характером, предмет мечтаний Илзе. Умер в возрасте шестнадцати лет. Спустя месяц похорон цыганки парень возвращался в детский дом после дискотеки. Пьяный переходил дорогу в неположенном месте. «Глупая и нелепая смерть. Но заслуженная ли?» – подумала Лилиан. В приюте он был самым популярным мальчиком, а сейчас о нем уже никто не вспоминает, судя по тому, что могила заброшена: ни цветов, ни каких-то знаков того, что сюда кто-то ходит. И табличка покосилась. Илзе в этом отношении повезло больше, ее подруга помнила о ней всегда, навещала, рассказывала о своей жизни, делилась переживаниями, как будто с живой.

Лилиан грустно улыбнулась, подумав, что именно благодаря Илзе она встретила любовь всей своей жизни. Хорошо это или плохо, сейчас сложно судить, но тогда… тогда девушка впервые узнала, что такое безграничное счастье…

Ступая по узкой тропинке, Лилиан услышала вдалеке тихий говор людей. Остановившись возле небольшой поляны, она увидела группу людей, окруживших памятник павшим в годы второй мировой войны советским воинам. В центре стоял парень и что-то с воодушевлением рассказывал. Словно завороженная, Лилиан слушала его голос и понимала, что ничего прекраснее ей слышать не доводилось. Лица парня она разглядеть не могла, так как он стоял к ней спиной. Высокий. Широкоплечий. Темноволосый.
Внезапно парень, словно почувствовав, что она наблюдает за ним, обернулся. Их глаза на мгновение встретились. Изумруд и агат. Не переставая рассказывать людям свою историю, парень жестом руки пригласил девушку присоединиться к своим слушателям. Удивленно приоткрыв рот, девушка, застигнутая врасплох, отрицательно помотала головой и покинула свое укрытие. Попросту сбежала.
Лилиан часто потом вспоминала парня с глазами цвета топленого черного шоколада и ругала себя за трусость, не позволившую ей тогда согласиться на его предложение и насладиться обществом незнакомца.
Но вскоре, забегавшись на работе, она совсем о нем забыла. До того самого дня…

Лилиан сложила руки на груди, любуясь безоблачным небом.

В тот день моросил мелкий дождик, но компания, в которой Лилиан находилась, этого вовсе не замечала. Сияли улыбки, тут и там раздавались радостные возгласы, разлетались в разные стороны брызги шампанского, шум и смех – свадьба, одним словом. Ее подруга Настя в пышном свадебном платье с глубоким декольте прижималась к своему жениху Виталию, держа возле уха мобильный телефон. Некоторые гости, заблудившись в городе после загса, опаздывали на прогулку по парку, из-за чего молодожены начинали немного нервничать. Лилиан, одетая в короткое черное платье и легкое пальто, стояла в стороне и разговаривала с сестрой невесты, попутно доставая из сумки фотоаппарат, чтобы запечатлеть незабываемые моменты веселья. Отмахнувшись от едва не врезавшегося в нее голубя, девушка внезапно почувствовала, как сумка соскользнула с плеча. И упала бы на промокший асфальт, если бы не чьи-то мужские руки, успевшие среагировать и поймать на лету уроненную девушкой вещь. Лилиан моментально покраснела, ощутив себя ужасно неуклюжей. Она не любила выделяться из толпы. Не любила, когда на нее обращают внимание. Ей нравилось оставаться в тени. Но правда ли это или она себя недооценивала?

Девушка в задумчивости закусила нижнюю губу. С Деметрием она была другая, не такая, как с людьми. Получается, вампир изменил ее, раскрыл характер с неведомой стороны, о которой она и сама не подозревала?
Лилиан прищурилась, посмотрев на солнце. В очередной раз при воспоминании о Юре ее мысли сменили направление и устремились к Деметрию. Девушка недовольно нахмурила брови, гоня прочь саму идею о чем-то большем, нежели простое вежливое общение между ней и вампиром, и продолжила вспоминать того, кто украл ее сердце год назад.

Смущенно улыбнувшись одними уголками губ, Лилиан посмотрела на спасителя своей сумки, чтобы поблагодарить его ловкость, но столкнулась с карими, почти черными глазами, сравнимыми разве что с агатами, в которых с легкостью можно было заблудиться, как в самом сложном лабиринте без шанса найти выход, и слова так и застряли в горле. Вместо того чтобы сказать простое «спасибо», у девушки хватило сил лишь кивнуть. Сердце пропустило удар. По прикрепленному к пиджаку белому цветку Лилиан поняла, этот парень был свидетелем со стороны жениха. В загс Лилиан опоздала, поэтому не знала в лицо того, кто стал главным помощником Виталия. Теперь же он стоял рядом с ней. Высокий. Красивый. Притягательный. Божественный. Ненавязчиво улыбнувшись Лилиан, он отошел в сторону к молодоженам.
– Как его зовут? – с замиранием сердца, но старательно изображая безразличие в голосе, чтобы не выдать всю ту гамму эмоций, которые внезапно начали бушевать внутри, поинтересовалась девушка у Любы, кивая в сторону парня.
– Это Юра, друг Виталика, – открывая зонт, произнесла та. – Хороший парень, но недоступный.
– Почему? – Лилиан быстро еще раз посмотрела на брюнета. Сомнений нет. Это он. Парень с кладбища.
– У него на первом месте карьера, девушки его не интересуют, – вздыхая, ответила Люба, мечтательно разглядывая свидетеля. Позже оказалось, что она была в него влюблена, так же как и Алина, свидетельница со стороны невесты. Они часто проводили время вместе с ним и молодоженами, но ни с кем из них он не захотел общаться ближе.
– А чем он занимается? – фотографируя издалека Виталика и Настю, спросила Лилиан нарочито безразлично, так, будто ее это совершенно не интересовало, словно она желает лишь поддержать разговор.
– Он политолог, – охотно ответила Люба, любительница посплетничать. – И историк. – Она достала из кармана пальто жвачку и предложила ее Лилиан. – Будешь?
– Спасибо. – Девушка сделала еще пару кадров. – Интересная профессия.
– Отнимает много времени, – загадочно произнесла Люба. Девушки заметили, как подъехали опоздавшие гости. Не прошло и минуты, как вся дружная компания двинулась вглубь парка, чтобы, следуя традициям, исполнить несколько свадебных ритуалов.
Затем был банкет. Сама не зная почему, Лилиан постаралась прорваться к тому месту за столом, которое было максимально близко к молодоженам. Ведь рядом с ними сидел тот загадочный и очень притягательный Юра. Но Лилиан отчаянно внушала себе, что села рядом совсем по другой причине, всего лишь для того, чтобы фотографировать. Оттуда ракурс лучше, все-таки центральное место.
Поздравления. Конкурсы. Возгласы «Горько!». Веселый вечер постепенно перетекал в не менее веселую ночь. Гости и не думали расходиться, ведь свадебное гулянье было предусмотрено на два дня. Лилиан продолжала сидеть в компании Любы и болтать на отвлеченные темы, временами поглядывая на Юру. Она пыталась сравнить его с другими мужчинами, которых видела в своей жизни, чтобы понять, почему этот парень так странно на нее действует. Почему судьба свела их снова? Почему ей хочется к нему подойти? Почему хочется на него смотреть? Почему хочется коснуться его? Она же его совершенно не знает! Девушка не находила ответов на свои вопросы. Он вроде ничем не выделялся из толпы, но для нее неожиданно стал особенным.
Лилиан не заметила, слегка опьяневшая от нескольких выпитых бокалов вина, как наступила полночь. Снятие фаты невесты. Кидание букета. Лилиан даже не пыталась его поймать. Ей это было не нужно. Да и молодого человека, за которого она могла выйти замуж, на горизонте не наблюдалось.
После долгих речей и напутствий тамады объявили свободную программу. Лилиан заметила, как Юра моментально расслабился. Его миссия свидетеля подошла к концу. «Серьезный молодой человек – редко таких встретишь», – подумала она. Теперь можно было и отдохнуть. Кто-то из гостей начал танцевать, кто-то пошел курить. Лилиан отправилась с последними, пока Люба разговаривала с другой подругой невесты.
Стоя на крыльце в окружении незнакомых людей, доброжелательных и разговорчивых, Лилиан подпиталась от них положительно заряженными эмоциями, набралась смелости и, сделав последнюю затяжку ментоловой сигареты, уверенной походкой вернулась в помещение, лишив права голоса свою трусость. Юра сидел на своем прежнем месте. Пил шампанское. Девушка заметила, что до этого он не брал в рот ни капли алкоголя. Рядом сидела Алина, свидетельница, и они что-то бурно обсуждали. Парень улыбался, девушка смеялась. Набрав в легкие побольше воздуха, Лилиан подошла к ним и, мило улыбнувшись, едва не трясясь от не свойственной ей храбрости, спросила:
– Можно тебя? – Юра, пожав плечами, уверенный в том, что незнакомка хочет поговорить с его собеседницей, сказал:
– Пожалуйста.
Алина вопросительно посмотрела на Лилиан и стала приподниматься со стула.
– Тебя! – С вызовом заглядывая в темные глаза, Лилиан дала ему понять, что вовсе не с Алиной желает поговорить.
Недовольно прищурившись, свидетельница отпила из бокала глоток шампанского и демонстративно отвернулась.
– А, да, конечно. – Вставая, Юра с удивлением и, как ей показалось, заинтересованно посмотрел на девушку.
Вмиг покрасневшая Лилиан, боясь от страха передумать и сбежать, быстро взяла его за руку и повела на танцпол:
– Потанцуешь со мной?
Юра лукаво улыбнулся и, выйдя на середину танцевальной площадки, притянул к себе девушку, прошептав на ухо:
– Раз ты приглашаешь, не смею отказать!
Они танцевали. Разговаривали. Смеялись. А спустя время сбежали от всех к небольшому пруду. Он накинул на ее плечи пиджак, чтобы она не замерзла. Сильный. Мужественный. Умный. С каждой новой минутой список положительных качеств Юры пополнялся. В какой-то момент между ними разгорелся спор, где у каждого было свое мнение насчет концовки романа «Мастер и Маргарита». Никто не собирался сдаваться: Лилиан отстаивала свою точку зрения, Юра упорно доказывал обратное. И случилось то, чего так хотела Лилиан. Юра резко прервал их спор поцелуем. Их первый поцелуй не был полон нежности, легкости или неуверенности. Наоборот. Он был страстный. Неутолимый. Жадный. Настойчивый. Глубокий. А потом он отстранился от девушки и сказал: «Пора возвращаться». Взял Лилиан за руки и, не говоря ни слова, потянул обратно к ресторану. Девушка тоже молчала, погруженная в свои мысли, опьяненная сладостью прикосновения таких желанных губ. В ее душе было смятение. Она понимала, что за вечер нельзя влюбиться в незнакомого мужчину, но сердце уверенно твердило обратное.
Она не могла наглядеться на него, он стал тем солнцем, которое греет и в стужу, и в мороз, всегда и везде, вне зависимости от времени и обстоятельств. Но где-то в глубине души что-то отчаянно плакало, что-то нашептывало: «Он не будет твоим никогда». Всю дальнейшую ночь и следующий день Лилиан старалась быть рядом с ним, а Юра этого словно не замечал. И когда пришло время расставаться и возвращаться домой, она, с трудом найдя маленький клочок бумаги и плохо пишущую ручку, дрожащими руками написала свой номер телефона и имя. Унизительно? Жалко? Да, безусловно, но иначе она никак не могла поступить. От мысли, что она, возможно, никогда его больше не увидит, становилось невыносимо горько и обидно. Подойдя к парню, Лилиан отозвала его в сторону от шумной компании и протянула скомканный клочок бумаги.
– Если хочешь, – начала она, пряча взгляд. Место уверенности заняла трусость. Прежде девушка никогда не навязывалась парню, гордость не позволяла, но сейчас все было иначе. Лилиан растворилась в нем, теряя индивидуальность. Весь ее крошечный мир был поглощен лишь им одним, – позвони.
Юра кивнул, согревая девушку теплом своей улыбки.
– Хорошо, – забрав протянутый листочек, он положил его во внутренний карман пиджака. – Обещаю, мы еще увидимся.
– Честно? – Лилиан понимала, что парень после пьянки может наобещать все что угодно, а потом на трезвую голову ничего и не вспомнить, но на сердце стало заметно легче. Ей хотелось верить, и она верила.
– Да, – посмотрев по сторонам, парень убедился, что их никто не видит и притянул девушку к себе.
– Но не обещаю, что это будет часто. – Сказав это, Юра коснулся губами мягких губ Лилиан. Поцелуй. Такой же, как и первый, без нежности и ласки. Но желанный. Глубокий и жаркий.
Потекли серые дни, медленно сменяя друг друга, а Лилиан упорно ждала звонка, но телефон молчал. Зима незаметно сменила хмурую осень. Наступил декабрь. Четвертое число. Звонок. Он сдержал обещание.
Их встречи были редки и непродолжительны. Юра сразу предупредил девушку, что он ничего не может обещать, чтобы она не относилась к нему серьезно и не питала никаких надежд. Но как бы девушка ни старалась, у нее ничего не выходило, и она привязывалась к парню все больше. Нет, она не звонила ему, не умоляла о встрече, просто молча, плача в подушку, каждый раз ждала, когда он приедет. Он стал наркотиком для Лилиан, и, не получая новую дозу, ее тело и душу ломало и рвало на мелкие кусочки. Зависимость, от которой невозможно вылечиться без желания и большой силы воли.
Она не задавалась вопросом, надолго ли все это? Что ожидает их в будущем? Будет ли у них вообще это самое будущее? Порой она чувствовала себя воровкой, втихаря от всех крадущей часы общения с ним, часы любви, страсти. Об этом мечтали многие. Люба, Алина… и даже Настя как-то поведала ей о том, что испытывает к темноволосому красавцу большую симпатию. Но никто из них не привлек его внимания. Никто из них не знал, что Юра и Лилиан близки, настолько умело они это скрывали ото всех. Почему? Потому, что Юра строил карьеру, ему приходилось много ездить по свету, у него просто не было свободного времени на то, чтобы создавать серьезные отношения с девушкой. Для Лилиан же это было неважно, главное, что он позволял ей быть рядом хотя бы иногда. Да и ко всему прочему девушке самой не хотелось афишировать их отношения, она боялась, что, как только про них узнают, чудесная сказка, в которой она пребывала, закончится.

Откуда ей было знать тогда, до безумия влюбленной и счастливой, что все будет намного страшнее…

С каждой новой встречей с ним она втягивалась в пучину, из которой не было выхода. Как мотылек, летящий на свет и не подозревающий, что этот свет губителен. Она жила, дышала лишь им одним. «Солнце», как Лилиан любила его называть, стал для нее всем. Ради него она стала ходить на разные политические мероприятия, записалась в политическую организацию «Патриоты.Лв». Она желала узнать его внутренний мир, понять его сущность, стать нужной, незаменимой. Политика, которой она раньше не интересовалась, постепенно заинтересовала ее по-настоящему, Лилиан стала следить за новостями, действиями государства. Она не претендовала ни на что, она хотела лишь как-то быть связанной со своим любимым.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – словно издалека девушка услышала встревоженный голос Деметрия, который заметил, что Лилиан задумчиво смотрит в окно, как будто находясь где-то далеко, за пределами комнаты, замка, Вольтерры. Бледная, молчаливая, печальная. Вампир понимал, девушка находится в непростой ситуации, ей предстоит еще многое пережить, ей необходима поддержка, но сейчас он, к сожалению, не мог ничем помочь ей. Ему необходимо было самому успокоиться. Мужчина до сих пор пребывал в бешенстве оттого, что Лилиан, возможно, придется увидеться с ненавистным ему Юрой. У него кулон, недостающее звено для Аро.
– Да, – кивнув головой, Лилиан вынырнула из воспоминаний и подошла к небольшой секции с книгами. Протянув вперед руку, она взяла одну из них. Франц Меринг «История Войн». Лилиан грустно улыбнулась одними уголками губ.

Как-то Юра позвал ее на праздник, годовщину Исторического клуба, руководителем которого он являлся. Это была их вторая встреча после той памятной свадьбы. И девушка увидела его с другой стороны, таким, каким он был с друзьями. Уверенный. Прямой. Настоящий учитель и друг. Как такого не полюбить?
Он догадывался о ее чувствах, хотя она упорно молчала, но делал вид, что этого не замечает. А она притворялась, что ничего особенного не происходит, понимая, что стоит завести разговор об этом, и их отношениям конец. И была более чем благодарна ему за их редкие встречи. Отчасти счастлива.
Юра всегда был к ней добр, всегда говорил правду. Лилиан даже в мыслях никогда не винила парня за то, что он уделяет ей мало времени, ведь так складывались обстоятельства.

Вернув книгу на полку, Лилиан, сомкнув руки в замок за спиной, посмотрела на Деметрия, который заканчивал укладывать вещи. Вампир. Идеальный хищник. Холодный. Непобедимый. Но что у него внутри? Почему он ее поцеловал? Девушка по-прежнему не находила ответы на свои вопросы. Чувствует ли он, что ее помимо воли тянет к нему? Чувствует ли он то же самое? Когда из врага он превратился в друга? Друг ли он?
Лилиан пыталась понять, почему, покидая Латвию для новой жизни, судьба уготовила ей встречу с мифологическими существами. За что она ее так наказала? И наказание ли это? Может, это подарок судьбы? Расскажи ей кто раньше о том, что в настоящем, реальном мире существуют вампиры, ведьмы, оборотни, она рассмеялась тому бы в лицо. Сейчас же она не имела желания смеяться или радоваться, но даже плакать не хотелось. Она была опустошена. Ее лишили выбора. А что может быть ужаснее подчинения? Рабства? Именно так она ощущала себя рядом с Аро, но вовсе не рядом с Деметрием, который так неожиданно стал ее оберегать; не с Феликсом, который с первых минут их знакомства дал понять девушке, что она может на него положиться, или Ренесми, которая всегда ее выслушивала.
Пару часов назад, когда Элеазар, этот странный, но доброжелательный на вид вампир с топазовыми глазами поведал ей о том, каким даром она обладает, Лилиан не испугалась. Нет. Ни на грамм. Она уже смирилась с мыслью, что у нее нет возврата в прежнюю жизнь. В ближайшее время ее ожидала либо смерть, либо обращение, но беременность девушки смешала все планы Владыки.
Лилиан носила под сердцем ребенка. Ребенка от того, от кого бежала, от того, кого хотела забыть, вычеркнуть из своей жизни навсегда. Ребенка необычного. Ребенка, в жилах которого, возможно, течет кровь ведьмы.
На миг ей показалось, что чувства к Юре, пусть и за такой короткий период, начинают остывать. Та ситуация, в которую она попала в замке, не давала ей даже возможности подумать о нем. Ее жизнь разделилась на две части: на жизнь "до" и на жизнь "после".

Только ночами, закрывая глаза, Лилиан видела перед собой его силуэт, мягкий профиль, слегка потрескавшиеся губы. Но с каждым новым днем воспоминания будто стирались, незаметно заменяясь мыслями о Деметрии. О таком странном вампире. Всем своим видом он на протяжении двух недель показывал ей свое безразличие, свою холодность, но в то же время в его алых глазах она видела нечто иное, далекое от равнодушия. Порой девушке казалось, что вампир где-то в глубине души другой: чуткий, заботливый, нежный, а все остальное лишь маска. Маска для его окружения. Маска для чужих. Маска для самого себя. Он никого не подпускал к себе близко, не открывал свою душу. Только Феликс мог понять друга по одному взгляду и в нужную минуту протянуть руку помощи. Ищейка и великан были детьми таинственного, неизвестного человечеству мира. Мрак, тьма и ночь окутали обоих мужчин и приняли в свой плен, где лучам солнца не было места. Но означало ли это то, что где-то глубоко внутри у них не сохранилась частичка человечности? Нет. Это не так. И Лилиан в этом убедилась. Не зная девушку, Феликс встал на ее защиту, он не переставал ненавидеть себя за то, что собственными руками погубил возлюбленную.

Деметрий… Лилиан снова грустно улыбнулась, наблюдая за тем, как вампир, закрыв последний чемодан, подошел к столу и стал просматривать документы, отбирая самые необходимые. Все это время он старался относиться к ней, как к обычной жертве, годной лишь для насыщения. Но в то же время он был чутким. Когда с ней случился обморок, он не позволил ей упасть. Беспокоился. Нарвал ей ягод тогда в лесу. Позвал ее на бал. Был с ней, а не с Джейн. «Он умеет быть хорошим, – подумала Лилиан, смотря на вампира из-под опущенных ресниц, – но умело это скрывает».
Теперь девушка точно знала – она станет вампиром. Станет, когда родит. Десять минут назад Владыка поведал Деметрию свое решение. Теперь же им было необходимо поехать в Ригу и украсть кулон у Юры. Ищейка мог бы и один поехать в Латвию разыскивать парня, но, для того чтобы его найти, нужна была хотя бы одна его вещь или фотография. И только Лилиан знала, как он выглядит, где живет. Поэтому ехала и она.
Девушка не знала, как реагировать. Душевная рана еще не зажила, не затянулась. Но так ли это? Лилиан еще раз посмотрела на Деметрия. Кто стал для нее важнее: он или Юра? Ответ на этот вопрос был ей неизвестен.
В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, незваный гость вошел. Алек. Деметрий вопросительно посмотрел на него.
– Не знаю, обрадуешься ты или нет, – закрывая за собой дверь, сказал брат Джейн, подходя к ищейке, – но у меня есть новость.
– Какая? – Закончив листать бумаги, Деметрий встал и положил нужные документы в барсетку.
– Ренесми хочет поддержать Лилиан. Она все знает, поэтому едет с вами.
Брови Деметрия недовольно сомкнулись на переносице. Он уже увидел дальнейшее развитие событий. И однозначно был против.
– Это значит… – хотел добавить Алек, но ищейка его прервал:
– Ты едешь с нами.
– Да. Мало ли, вдруг этот пес будет искать с ней встреч. – Парень чуть не зарычал на последних словах.
– Ты ей не доверяешь? – Отойдя в сторону от секции с книгами и взяв с зеркала расческу, Лилиан стала приводить волосы в порядок.
– Доверяю ей, но не запечатлению, – сквозь зубы проговорил парень, всем видом показывая, что ему крайне неприятна эта тема. Он не знал, насколько сильна магия, есть ли она вообще у оборотней. Но боялся, что в его отсутствие Несси попадет под влияние квилетов.
– Мне не нравится эта затея, – поджимая губы, холодно сказал ищейка.
– Почему? – Лилиан отложила расческу и подошла к вампиру, заглядывая прямо в агатовые глаза. – Ренесми всегда меня понимала.
– Потому что это означает, что и Джейн поедет, – шипя, произнес вампир.
– Что? Зачем? – взгляд Лилиан стал метаться между Деметрием и Алеком.
– Потому что брат и сестра всегда вместе. Не так ли? – Ищейка посмотрел на парня с нескрываемой злостью. – Или что-то изменилось?
– Нет, все по-прежнему, – спокойно подтвердил Алек. – Джейн для меня не менее важна, чем Ренесми.
– Я не хочу, чтобы она ехала! Она меня ненавидит! Я только не знаю, за что? – Лилиан устремила свой взор на Деметрия, ища поддержки. Мысль о том, что рядом с ней будет находиться эта злобная маленькая вампирша, ужасала.
Алек, равнодушно улыбнувшись, посмотрел на Деметрия, тот лишь сверкнул глазами. Ему нечего было ответить. Он знал, что виноват. Из-за его прихоти, игры, он поставил девушку под удар.
– Вы. Никуда. Не. Едете, – отчеканил ищейка каждое слово.
– Я пытался отговорить Ренесми, это бесполезно, – пожав плечами, Алек забавлялся комичной ситуацией.
– Она никуда не едет! – практически рыча, проговорил Деметрий. Внутри него закипала ярость, однако внешне это никак не выражалось.
– Если она хочет быть рядом с подругой, она будет! Это ее решение! – Алек не собирался отступать, с трудом подавляя желание вцепиться в глотку Деметрию. В его горле застыл рык. Никто не смеет ему указывать, как стоит обращаться с возлюбленной.
– Может, тогда ты не поедешь? – попыталась вмешаться в спор Лилиан.
– Ренесми я одну не отпущу. По крайне мере сейчас, пока этот пес ошивается где-то поблизости, – уверенно заявил брат Джейн.
– В этом случае Ренесми не едет! И это точка! – жестко проговорил вампир, давая понять, что разговор окончен.
– Деметрий! – Лилиан подошла к мужчине и взяла его за руку, с грустью смотря в его алые глаза. Она хотела видеть Несси рядом. Ей казалось, что так она лучше перенесет тяжелую дорогу. И если из-за этого ей придется терпеть присутствие Алека и Джейн, что ж… Деметрий не даст ее в обиду. Да и Джейн, зная, сколь ценна Лилиан для Аро, не посмеет причинить ей боль. – Мир, в котором ты живешь, лишил меня выбора. Позволь хотя бы сейчас мне самой решать, кто, куда и зачем поедет.
– Нет! Не в этой ситуации! – жестко ответил вампир. Девушка приподняла руку и слегка коснулась ладонью гладкой щеки вампира.
– Но ты же меня защитишь?
Деметрий моментально убрал ее руку со своего лица, словно обжегся, но не отпустил. В ее глазах он увидел столько надежды, уверенности и еще чего-то такого, отчего мертвое сердце едва не забилось вновь. И он почти сдался.
– Ты понимаешь, что играешь с огнем?
– Мне нужен рядом тот, кто меня понимает, – закусив нижнюю губу, прошептала девушка. – Ренесми моя подруга.
– Лилиан! Нет! Мы едем вдвоем! – твердо сказав это, Деметрий предпринял последнюю попытку.
Лилиан потупила взгляд, чтобы ищейка не заметил слез, замолчала. Тихо отошла и села на стул. Потерев переносицу, вампир подошел к девушке и сел на корточки рядом. Двумя пальцами приподняв ее подбородок, заставил смотреть себе в глаза.
– Прости, что лишаю выбора, но… – Не успел мужчина закончить, как Лилиан его перебила:
– Но ты это делаешь. – Девушка ощущала себя одинокой. Ее ребенка, которого она уже любила всем сердцем, приговорили к жизни в Вольтерре, к существованию вместе с вампирами. Владыки украли нормальную жизнь у ее малыша. Лишили выбора. Приняли решение вместо нее, а она ничего поделать с этим не могла. Ни-че-го. Ко всему прочему ей предстояло ехать в Ригу, снова увидеть Юру, снова испытать душевную боль. Феликс опять уехал. Деметрий, стараясь ее защитить, ограничивал и без того маленькую ее свободу.
Внезапно кто-то без стука вошел в комнату.
– Ренесми! – Уже не скрывая слез, Лилиан сорвалась с места и кинулась в объятия подруги. Она была не в состоянии больше сдерживать эмоции, быть сильной. Беспомощная. Угнетенная. Затравленная. – Мне страшно! Мой ребенок… Они не позволят ему нормально жить, – сквозь рыдания шептала девушка, уткнувшись носом в плечо полукровки. Ренесми гладила девушку по волосам и тихо приговаривала:
– Тшш, я рядом.
– Я не хочу снова его видеть! Я боюсь! Мой ребенок! Мое дитя! Они хотят использовать его в своих грязных целях! Я не могу ничем ему помочь! За что? Почему все это происходит? – шептала смертная, судорожно всхлипывая. Больше всего угнетало то, что малышу уготовлена жизнь, полная жестокости.
Деметрий не знал, как поступить. С одной стороны, он понимал всю опасность, которую несет в себе белокурая бестия, но с другой стороны, осознавал – Лилиан может поддержать лишь Ренесми, такая же чужая в замке, как и его возлюбленная.
– Я не могу так больше! Моя жизнь превратилась в полный хаос! Моему малышу уготовлена та же участь! В чем я провинилась? За что судьба меня так наказала? Что им всем сделал ребенок, который даже родиться еще не успел? – Голос девушки стал переходить на отчаянный крик.
– Тшш…
– Они лишили меня и ребенка всего! Всего! Даже выбора, не говоря уже о свободе!
– Тшш…
– Мне страшно! Больно! Обидно! Я боюсь! Безумно боюсь! Я не выдержу всего этого! – Слезы душили девушку, не давая нормально дышать. Голос ломался. Судороги стали сводить тело. Лилиан рыдала, отчаянно цепляясь за подругу, единственную, даже не человека, кому могла бы довериться. Она выплакивала всю боль, все страхи, что держала в себе долгое время.
– Лилиан! – Ренесми взяла в свои ладони заплаканное лицо девушки, заставив посмотреть на себя. – Послушай меня. Ты сильная. Ты справишься. Малыш будет с тобой всегда. Да, ему придется существовать в мире сверхсуществ, но поверь мне, быть одной из тех, кто родился и воспитался в семье вампиров – это не страшно. Да, эта другая жизнь, но в ней тоже есть плюсы!
– Ты росла в семье, где вампиры не убивают людей, не творят зло, – с упреком прошептала, убирая руки подруги со своего лица, Лилиан и шагнула назад, отходя от нее, как вдруг спиной наткнулась на широкую грудь вампира. Обернувшись, она встретилась глазами с Деметрием. Ему было невыносимо видеть страдания девушки, но позволить ехать Ренесми, а, следовательно, Алеку и Джейн, он не мог.
– Лилиан… – Мужчина хотел стереть слезинки с покрасневших щек девушки, но она не позволила, остановив его руку своей и отойдя в сторону со словами:
– Не надо. – Истерика прошла так же внезапно, как и началась. И Лилиан стало даже немного стыдно за так не вовремя вырвавшиеся чувства.
– Ты сказал Деметрию? – тихо спросила Ренесми у брата Джейн.
– Да, он против, – безразлично разведя руками, Алек, прищурившись, посмотрел на полукровку, чье лицо после его слов моментально стало серьезным, сосредоточенным, уверенным.
– Деметрий, хочешь ты этого или нет, но мы едем с вами!
– Нет! – твердо ответил вампир.
«И не забывай свое место, полукровка!», – хотел добавить мужчина, но сдержался. Еще драки с Алеком ему не хватало.
– Я и ты защитим Лилиан от Джейн, Алек нам поможет, – посмотрев на возлюбленного, полукровка добавила: – Не так ли?
– Ренесми… – начал парень, как она его перебила.
– Послушай, я не прошу тебя идти против сестры! Нет, ни в коем случае! Проследи лишь за ней, чтобы она не навредила ни Лилиан, ни ребенку! Тебе это под силу!
Ренесми подошла к возлюбленному и взяла его за руки.
– Пожалуйста, – проговорила она одними губами, так посмотрев на Алека, что он уже не смог сопротивляться. Ему не особо нравилась Лилиан, но ради Несси он готов был держать себя в руках.
– Лилиан и ребенок не пострадают от моих рук, – без стука заходя в комнату, сказала молодая девушка с мраморной кожей, которая благодаря своему безупречному слуху услышала отрывки разговора.
– Это слишком мелочно. Неинтересно, – продолжила вампирша, с отвращением смотря на смертную девушку. Она, усмехнувшись, оглядела собравшихся. Конечно, ехать неизвестно куда ей совершенно не хотелось, Джейн не особо любила путешествовать, но расставаться с братом не хотела тем более.
– Джейн, – прошипел Деметрий, но белокурая фурия моментально обрушила на него свой дар.
Мужчина с силой сжал челюсть, чтобы не завопить от боли. Его ноги подогнулись, в голове с каждой новой секундой словно взрывались гранаты. Лилиан, присев рядом с вампиром, не знала, как ему помочь.
– Прекрати! – Комнату пронзил крик девушки, на что вампирша ехидно улыбнулась, продолжая мучить Деметрия невыносимой иллюзией боли. Алек, стоявший в стороне, ликовал. Его радовало состояние ищейки, который посмел обидеть его глубоко обожаемую сестру. Ренесми, взяв за руку парня, с мольбой посмотрела на него, уговаривая, чтобы он как-то повлиял на Джейн. Парень отрицательно покачал головой.
– Пожалуйста, хватит! – отчаянно закричала Лилиан, наблюдая, как Деметрий словно горит заживо.
Джейн, довольная собой, отвела взгляд, решив, что пока этого хватит, впереди еще целая вечность. Ищейка, с трудом приподнимаясь, оскалившись, зарычал.
– Тебе было мало? – вздернув брови, вампирша лицемерно улыбнулась. Деметрий, клацнув клыками, оставался стоять на месте, прекрасно осознавая, что Джейн сейчас в беспроигрышной ситуации.
– За что ты меня так ненавидишь? – Лилиан начинало трясти от страха, она каждой клеткой своего тела чувствовала исходящую от сестры Алека угрозу, но, поддавшись чувствам, хотела подойти к ней, однако ищейка, взяв ее за локоть, не позволил этого сделать, загородив девушку собой.
– Что я тебе такого сделала? – Лилиан даже не была уверена, что дождется ответа.
– Родилась, – равнодушно взглянув на девушку, Джейн повернулась к выходу, чтобы уйти:
– Поторопитесь! А то опоздаем на самолет! Нам необходимо еще до Рима доехать!
Дверь захлопнулась за вампиршей. Слезы не переставая лились из уже опухших глаз Лилиан. Она устала. Смертельно устала. Деметрий. Он рядом. Он не желает ей зла. Он ее защищает, даже когда лишает выбора. Она не имеет права на него злиться. С этими мыслями девушка, перестав вырываться, уткнулась лицом в его холодную и твердую грудь. Сильный. Надежный. Настоящий.
Какое-то время стояла гробовая тишина. Ренесми стала покусывать губы, ищейка поглаживал волосы Лилиан. Он понял, что проиграл в этом споре, но радовался, что его Лилиан успокоилась. А ради ее спокойствия он мог потерпеть нежеланных спутников.
– Я прослежу за ней, – прошептал Алек. Он знал: если Джейн сказала, что не тронет, значит, не тронет. Но это вовсе не означает, что она сдалась. Алек слишком хорошо был знаком с дьявольским характером сестры.