Джастин шагнул к стене и, разорвав громким треском сумрачную тишину, сдёрнул изъеденную молью ткань, скрывавшую, как оказалось, семейный портрет. Потемневшее от времени и сырости и частично утратившее краски полотно еще хранило очертания высокой мужской фигуры, одетой по моде конца эпохи Стюартов*, которую Элис не могла не узнать. Белоснежный галстук подчёркивал решительную линию подбородка, по плечам струились светлые волосы, аристократическая осанка и черты лица говорили внимательному наблюдателю о веренице благородных предков и гордости, как одном из главных свойств характера. Цвет глаз было невозможно различить, но почему-то Элис была уверена, что в них когда-то отражалась синева ясного неба в летний день, вопреки черноте пасмурной ночи, которую она увидела в этих глазах в своей спальне в Лондоне во время памятной встречи.

Рядом в роскошном кресле с высокой спинкой, походившем на трон, была изображена женщина в белом платье, шитом золотом, чьё лицо, как и длинные чёрные как смоль волосы, и бледная, оттенка нежной магнолии, кожа, говорили о родстве с обитателями Пиренеев – несомненно, мать Джастина, леди Мария Хейл. Красота её казалась болезненной и чуть отстранённой, а тёмно-карие глаза выглядели потухшими. Мальчик лет двенадцати, стоявший рядом с отцом, был похож на родителя, лишь какие-то небольшие детали – изгиб губ, форма бровей, бледная кожа – напоминали мать. Переведя лицо на Джастина, Элис решила, что изменился он не столь сильно, вот только красота стала куда более ошеломляющей, а схожесть с отцом практически стёрла с лица черты матери-испанки.

Лорд Хейл надолго замер, вглядываясь, в чем девушка не сомневалась, в лицо главы рода. Его губы шевельнулись, однако лишь много долгих мгновений спустя Джастин продолжил рассказ.

– В жутких лохмотьях, с бледной кожей и синяками под глазами цвета непроглядной ночи он по-прежнему был аристократичен и даже более красив, чем я его помнил, – вампир продолжил рассказ, а воображение подкидывало девушке картинку за картинкой, совмещая виденное с плодами фантазии. – И более холоден, наверное. При его появлении меня скрутило отчаянием такой силы, что оно даже пересилило пожар боли от укуса. Эмоции били наотмашь, не зная пощады. Я рухнул на колени в грязь, не в силах двинуться с места или поднять руки, раздираемый огнём и холодом. Даже кровному врагу никогда не пожелаю пережить подобное!

Элис зажмурилась: в памяти ярко воскрес образ ночного гостя, замершего в двух шагах от её кровати. Светлые волосы, чёрная маска. Тонкая чувственная линия губ. Белоснежная идеально гладкая кожа. Бархатистый голос, исполненный ласкающими слух нотками. Она подняла глаза на портрет, который отметал последние сомнения, и тихо выдохнула. Её неудержимо влекло к тому, кто, без сомнения, тоже не был человеком. И не перестало тянуть теперь, когда она знала правду, насколько бы страшной она ни казалась. А обычно чуткая интуиция упорно молчала, не желая видеть в лорде Джаспере Хейле опасности.

– На улице показалось еще несколько существ: похоже, я привлёк внимание жителей квартала и они спешили на полночный ужин из крови незадачливого путника, – красивое лицо исказило выражение крайней брезгливости. – Отец тем временем успел оторвать голову первому и приготовился к сражению, но на миг он обратил взгляд в мою сторону. В тёмно-бордовой глубине я увидел то самое отчаяние, которое захлёстывало меня самого, зеркальное его отражение. Оно скручивалось в тугой жгут, перевиваясь с виной и болью. Меня словно тараном ударило в грудь не прозвучавшим вслух приказом. Все мои чувства и эмоции внезапно сосредоточились в одном единственном желании: убежать. И я сорвался с места, уносясь прочь. Нарастающая боль только подгоняла меня, заставляя ускоряться. Во мне проснулся инстинкт самосохранения, заставлявший изо всех сил бежать через предрассветный сумрак городских улиц.

Джастин подошёл к камину и железным прутом пошевелил почти погасшие угли, собираясь с мыслями, а когда заговорил вновь, голос звучал отстранённо, словно он рассказывал не о себе, а о ком-то чужом.

– Безумная боль нарастала. Вскоре я оказался глубоко в лесу, три дня провёл в берлоге среди корней старого дуба, каждую секунду моля о смерти, – голос дрогнул, и мужчина замолчал на несколько секунд, явно не собираясь озвучивать подробности. – Так я стал вампиром. Жажда крови сводила с ума, терзала, разрывая на части. Я думал, боль – это самое страшное, но только потом понял, насколько ошибался! Многие неосторожные путники стали моей добычей, перемещаясь по дороге, рядом с которой я обитал, подобно дикому зверю, кровожадному хищнику, не знавшему пощады.

Последнее слово Джастин буквально выкрикнул, породив волну первобытного страха, накрывшую Элис с головой и заставившую задрожать всем телом. Несколько долгих минут девушка не могла оторвать взгляда от тонких пальцев урождённого аристократа, которые играючи сворачивали толстый металлический прут в тугой узел, вымещая на невинном металле вышедшие из-под контроля эмоции. Невольно приходила мысль, сколько несчастных погибло в этих руках, отдавая кровь для пропитания вампира. И как просто может умереть она. От Джастина её реакция не осталась тайной и, похоже, заставила вампира взять себя в руки. Он не спеша выпрямил прут и оставил у очага, потом горько усмехнулся и продолжил рассказ.

– Лишь через несколько месяцев во мне очнулась слабая тень человека, и я постепенно научился отставлять непреодолимое желание крови в сторону на пару шагов, освобождая в минуты просветления путь другим мыслям, – признался вампир. – Я пытался расставить все произошедшие события по местам, однако картинка не складывалась. Отец погубил мать, скорее всего, он или кто-то ему подобный стал причиной смерти Марго. Только зачем-то он спас от смерти меня, бросив одного потом. И то отчаяние… Я надеялся отыскать его позднее, получить ответы на бесконечные сомнения и вопросы, мучившие меня, но быстро осознал, что пока не могу вернуться в город: моё самообладание оставалось слишком слабым, чтобы просто пройти мимо человека, не говоря уже о нахождении в толпе. И я остался в лесу. Проводя большую часть времени в глуши, я выбирался к людям тогда, когда жажда становилась нестерпимой. Только через год я решился посетить лондонские трущобы. Однако отца там не уже было.

Он замолчал, красивое лицо снова исказила мука сражения с собой. Чувствовалось, что по ходу повествования Хейлу всё сложнее сдерживать эмоции, хладнокровно излагать факты, маска то и дело спадала, показывая, сколь нелегко даётся этот рассказ Джастину.

– Возможно, что-то помешало ему отыскать вас? – робко предположила Элис. – Если, конечно, он выжил в той драке.
– Выжил, не сомневайтесь, – уверил Джастин девушку. – Вы же и сами уже догадались, не стоит притворяться!
– Почему вы не встретились? – Элис проигнорировала последнюю реплику, бросаясь на защиту и надеясь, что прилившая к лицу краска не будет сильно заметна в полумраке комнаты. – Он стремился уберечь вас ценой своей жизни, значит, не желал смерти родному сыну!
– Вы правильно предположили: ему помешали. Я! Меня невозможно найти, Элис, – проговорил мужчина. Подойдя ближе, он наклонился и оперся о ручки кресла. В чёрных как ночь глазах мелькнула затаённая гордость, а на красивых губах заиграла показавшаяся чуть самодовольной улыбка. – Несколько лет спустя я узнал, что среди вампиров есть те, кто одарены особо. Кому помимо бессмертия и силы даны исключительные таланты. Одни читают мысли, другие обладают способностями непревзойдённой ищейки, некоторые могут управлять эмоциями, а кого-то невозможно обмануть.

Джастин распрямился и замолчал, внимательно наблюдая за реакцией девушки. Однако информации для леди Брендон оказалось слишком много, поэтому она только зябко передёрнула плечами, просто принимая особенности мира, в который её занесло по какой-то нелепой случайности. Безразличие оказалось тем убежищем, в котором было легко спрятаться, закрыться, уберегая разум от безумия.

– Только тогда у меня картинка сложилась окончательно, – Хейл скривился. – А так я даже не сразу осознал, чем обладаю, а потом закономерно решил, что это свойственно всем существам, подобным мне.

Словно повинуясь безмолвному приказу, Элис подняла глаза и столкнулась с пристальным взглядом чёрных глаз. Вздрогнув, она отвернулась, хотя этот шаг потребовал определенных усилий, настолько сильно влекла её бездна с алыми отблесками в глубине.

– Нет, подчинять воле я не умею, – усмехнулся Хейл, догадавшись о мыслях девушки. – Всё гораздо проще: если я захочу скрыться, никто не сможет меня отыскать. Так что шансов найти меня у отца просто не было: инстинкт самосохранения всё ещё защищал меня, и желание спрятаться ото всех без исключения главенствовало. Поэтому я оставался один, а разум полнился чудовищами домыслов и жутких версий.

Элис сидела, почти не двигаясь, уставившись в огонь, пытаясь осознать услышанное и принять какое-либо решение. Известие о талантах вампира и напугало её, и принесло странное облегчение: не было похоже, чтобы Джастин стремился к лишним смертям, поэтому её отец и брат не должны отыскать заброшенное поместье. То есть за жизнь родных пока можно было не беспокоиться.

Вот только её судьба по-прежнему оставалась неясной: причина похищения до сих пор не была названа. Однако по мере того как открывались новые и новые тайны, каждая следующая казалась молодой женщине строчкой в смертном приговоре. Очень уж большое количество чужих смертельно опасных секретов становилось ей известно. И проще пути сохранить их, нежели убийство носительницы, не существовало. А уж убить Джастин мог в любой момент, глупо было в этом сомневаться.

С другой стороны, судьбы Лейлы и Маргарет неопровержимо свидетельствовали: участь, ожидавшая Элис в случае, если Джастин оставит её в живых, незавидна. Боль, страх… и в итоге – смерть в мучениях. Тогда, может, лучше погибнуть здесь, а не истаять от боли, принося горе родным? Раз – и всё закончится. Однако несмотря на все уговоры умирать не хотелось.

– Мы уже движемся к финалу, милая Элис, – вновь заговорил Джастин. – Осталось совсем немного, и все тайны раскроются. Мне они открывались, как видите, куда медленнее. Представьте: я просидел больше десяти лет в том лесу, лишь изредка выбираясь к людям!

Элис только качнула головой, уже не находя в себе сил на ответ и на какие-либо эмоции: усталость неумолимо брала своё.

– В одну из первых вылазок я отправился туда, где меня превратили в вампира, – недобро ухмыльнулся лорд Хейл. – Отца я там не нашел, зато мне помогли осознать способности, когда я смог удачно удрать от толпы. На простое везение списать такое было невозможно. Я не буду утомлять вас подробностями, они сейчас не имеют значения. Скажу одно: тогда я убедился, что отец выжил в той схватке. Ведь за мной погнались, уловив наше сходство! Увидев, как просто меня потеряли преследователи, я понял, почему он меня не нашёл, но в моменты затемнения рассудка, которых по тем временам случалось немало, во мне по-прежнему поднималась слепая ярость, утверждавшая, что именно отец стал причиной смерти моей Марго, именно он, а не кто-то другой. Согласитесь, у меня были причины думать именно так! И теперь уже я стремился отыскать его совсем по иной причине. Но тоже без успеха.

Джастин невесело усмехнулся, а у Элис возникло ощущение, что по прошествии лет он не настолько недоволен несостоявшейся встречей. Она упрямо верила в то, что на отце Джастина нет вины, которой ему приписывает сын. Что должно найтись объяснение. Однако что-то ей подсказывало, что в рассказе младшего Хейла этого объяснения отыскать не удастся.

– Шли годы. Жажда мести и отчаяние постепенно высушивали душу, во мне мало что оставалось человеческого. Образ жизни только усугублял ситуацию. Тогда я точно не смог бы так вот общаться с вами, – хмыкнул лорд Хейл, вызвав у Элис невольную дрожь испуга. – Люди были для меня только едой. Способом существовать дальше. Я тогда неплохо проредил поголовье нищих Лондона: на то, чтобы не слишком демонстрировать себя городским мирным жителям, моей разумности всё-таки хватало, потому на благополучных обывателей я не покушался, питаясь отбросами общества. Разве что случайно. Время я тратил на поиски и лелеял мысли о свершении мести, пусть и не понимая до конца, за что собирался мстить. Просто слишком велика была боль потери, чтобы вынести её лишь на своих плечах, признав, что тут просто распорядилась судьба или Всевышний. А вот перекладывание вины на другие плечи ношу облегчало, чем я долго и пользовался, иначе, боюсь, сошёл бы с ума окончательно. Большую часть времени я проводил в Англии, но побывал и на материке. Однажды на обратном пути из Парижа меня занесло в графство Кент, во владения графа Каллена. И представьте, леди Брендон, моё удивление, когда я случайно увидел девушку, похожую как две капли воды на мою Марго!
– Лейла, – догадалась Элис.

С каждым словом Джастина в её голове складывалась мозаика из мельчайших деталей произошедших событий, рождая новую волну подспудного страха. Известно ли было её родным о том, что Лейла была не первой носительницей дара в семье? Учитывая, что разговор шёл о семейном проклятии, подобное стоило предположить. Но почему тогда все разговоры ограничивались только историей несчастной Лейлы и упоминанием семейных преданий, согласно которым проклятием одарила род какая-то ведьма в незапамятные времена?

Глухое отчаяние тисками сдавливало голову девушки, заставляя боль вновь выползать из глубины и распространяться по телу. Измученная за слишком долгий день, Элис с трудом сосредотачивалась на словах рассказчика, временами проваливаясь в дремоту, но страх выталкивал сознание из глубин спасительного сна. Рассказ подходил к концу, а это означало, что её судьба обретёт хоть какую-то ясность совсем скоро. Надо было взять себя в руки и дотерпеть.

Поднявшись, Элис вновь налила в стакан воды и вернулась в кресло, молча ожидая, пока лорд Хейл продолжит повествование. Прохладная жидкость позволила слегка приободриться, помогая сосредоточиться.

– Да, так на моём пути возникла Лейла Каллен, – благородное лицо Джастина исказила гримаса боли, на скулах заходили желваки. Он резко распрямился и отошёл от кресла, в котором сидела Элис. – Ей едва исполнилось четырнадцать, однако ваш фамильный дар уже нещадно терзал её. Понятия не имею, почему так рано, на этот вопрос у меня ответа нет.
– Зачем? – едва слышно проговорила девушка, охваченная жутким подозрением о том, почему её тётка покончила с жизнью. – Она же ни в чем не виновата. Вы… разговаривали с ней тоже?
– Она действительно ни в чем не виновата, – покачал головой Джастин. – И я её не похищал. Просто увидев, не смог уйти. Это как… медленная смерть. Видеть ту, которая похожа на Марго как две капли воды, и опять терпеть такое же фиаско!

Бессильная ярость исказила красивое лицо, а глаза полыхнули огнём. Мужчина уставился в одну точку, прислушиваясь к дальним шорохам, а Элис вновь и вновь представляла молоденькую девочку, которой не удалось даже пожить. Нельзя отрицать, что леди Брендон повезло куда больше.

– Вы… общались с Лейлой? – осмелилась задать вопрос она несколько минут спустя. – Она действительно видела будущее?
– Видела, – низко опустил голову Джастин. – И с каждым видением приходила боль, которая мучила её, как и мою любимую. Я наблюдал, но ничего не мог поделать. Только потом, когда всё закончилось, я смог понять, что моё присутствие лишь усугубляло ситуацию, провоцируя видения. Так что моя вина есть.
– А чем тогда провинилась я? – сжав пальцами подлокотники, уставилась на собеседника Элис. – Ведь вы не впервые появились рядом, да?
– Не впервые, – ухмылка была полна горечи, но раскаяния девушка не увидела. – Мне пришлось так долго ждать, что я начал терять терпение. Ведь Лейла произнесла слова, которыми я живу с тех пор. «Та, что придёт за мной, подарит тебе то, о чём уже и не мечтаешь. И не только тебе».

Леди Брендон охнула, осознавая смысл пророчества, и принялась лихорадочно перебирать в памяти видения, пытаясь разыскать среди них связанные с Джастином. Ничего! Ни малейшей зацепки. Могла ли Лейла ошибиться? Если да, то для неё, Элис, эта ошибка стала роковой, ведь присутствие Хейла рядом погубило её! Впрочем, если каждая женщина в их роду была этому подвержена, а итог – одинаков, наивно было надеяться, что её он минует. Просто всё тянулось бы дольше. Да и не случалось ошибок в пророчествах, с чего бы им теперь возникнуть.

Вот только, что делать теперь, Элис не представляла. Она не умела вызывать видения по желанию, они приходили случайно и непрошено. Что, если нужное придёт через неделю или месяц? Или через пару лет? Джастин так и будет держать её здесь? А сможет ли он контролировать себя или потеряет терпение, и она рано или поздно станет просто едой? Надежда на счастливую развязку таяла на глазах.

– Вы могли не так её понять! – нашла в себе силы возразить леди Брендон. – Я ничего не видела, связанного с вами.
– Пока не видели. Я достаточно слышал от Марго, чтобы понимать: ваш семейный дар не может ошибиться, лишь время угадать непросто, – хмуро прокомментировал мужчина, словно вновь прочитав мысли или ощутив панику Элис. – Женщин в роду Калленов после Лейлы не было. Вы та, что пришла следом. Она говорила о вас!

Чёрные глаза сверкнули злой алой искрой, а тон голоса окрасился гремучей смесью из отчаяния и надежды. Не было сомнений: Джастин с трудом справляется с пошатнувшимся самообладанием.

– И вы будете держать меня здесь? – ощутив волну ответной злости, проговорила Элис. – Пока я не увижу нечто неясное? Не проще ли убить и не мучиться, а не дожидаться, пока я умру от истощения и боли?
– Я не спускал с вас глаз много лет, – упрямо замотал головой лорд Хейл. – Тенью следовал за вами, надеясь понять, что имела в виду ваша тётка. Я не могу больше ждать! Я столько лет мечтал вырваться из замкнутого круга любви и ненависти, сил не осталось.

Он почти кричал, заставив Элис вжиматься в кресло от страха. Волна ярости, поддерживающая силы, угасла столь же быстро, как появилась, и теперь ей просто хотелось, чтобы всё закончилось. Как угодно. Слёзы, прорвав заслон, удерживаемый столь долго последними усилиями, хлынули по щекам. Элис спрятала лицо в ладонях, жалобный всхлип показался очень громким в пыльной тишине комнаты.

– Элис, я не хочу причинять вам зла, – Джастин стремительным прыжком оказался на коленях у ног девушки. – Но поймите. Мне даже умереть не удаётся. Я пытался убить себя, пробовал уморить голодом. Однако жажда жизни каждый раз оказывается сильнее. И я вновь шёл убивать, чтобы выжить. Слова Лейлы мне подарили смутную, но надежду. На перемены! Или на смерть: не зря же мой отец появлялся рядом с вами. Расскажите мне всё о ваших видениях. Умоляю!
– Почти все мои видения связаны с попытками уберечь родных и близких от опасности, – проговорила леди Брендон, вытирая слёзы и поднимая глаза на собеседника, стараясь не думать о старшем Хейле. – Родители, Эдвард, жители нашего поместья... Первый раз вы рядом со мной оказались, когда мне исполнилось десять, не так ли?
– Да. К сожалению, именно моё близкое присутствие разбудило ваш дар, тут нет сомнений, – в утративших блеск чёрных глазах мелькнуло сожаление. – Пристально наблюдая, я знал о рождении в семье Калленов девочки, но до поры до времени держался в стороне. Хватило меня на десять лет, потом я сорвался и приехал в ваше поместье. И убедился, что дар вам перешёл. Помня маленькую Лейлу, я не посмел оставаться рядом, боялся, что талант не успеет развиться и боль погубит вас слишком рано. Я исчез, а вернулся только через несколько лет.
– И всё повторилось, – продолжила Элис за него. – Ко мне опять пришло видение, но снова не то. И опять оно было об опасности для родных.
– Я это понял. И с трудом, но всё-таки заставил себя уйти прочь, – скривился Джастин. – Потом вы вышли замуж и внезапно овдовели. Я испугался: события складывались так, что моё присутствие привносило в вашу жизнь одни несчастья. И снова уехал на три года, чтобы вернуться лишь недавно, когда вы первый раз появились в Лондоне. С тех пор я постоянно находился поблизости. И нередко улавливал рядом аромат другого вампира, что не могло меня не заинтересовать, как вы можете догадаться. Становилось ясно, что не я один замешан в происходящем с вами.
– Поэтому вы подошли ко мне на балу у Эстонов? – уточнила леди Брендон.
– Не спуская с вас глаз, я начал искать его, – помрачнел Джастин. – С него всё началось – похоже, им и закончится! Настичь его не удавалось, он соблюдал крайнюю осторожность. Временами меня словно что-то прогоняло прочь. Непреодолимый страх, заставлявший удирать сломя голову.
– Такой, как в момент вашей последней встречи с отцом? – припомнила леди Брендон.
– Именно.

Джастин пристально уставился на девушку, снова заставив её ощутить приступ неконтролируемого ужаса. В его словах сквозила жажда мести отцу за умерших мать и жену, отчаяние и ярость. Однако единственная встреча Элис с отцом Джастина – лордом Джаспером Хейлом – говорила о том, что тот не был хладнокровным убийцей. Стоило леди Брендон закрыть глаза, как она вновь видела бледное лицо с чертами, пусть и похожими на сына, но более мягкими, не столь ожесточёнными, а в ушах звучал бархатный голос, обволакивающий теплом и лаской. Видела того, кто оставался её последней надеждой на спасение!

Похоже, что отец с сыном не могли найти друг друга без посторонней помощи: данные им свыше способности разводили вампиров в разные стороны. Это наталкивало на простую мысль: пророчество Лейлы могло говорить не о видениях, а о реальных событиях, связанных с Элис. О том, что у неё возникнет шанс стать связующим звеном для разлучённых давным-давно.

Если Джаспер всё-таки выполнит обещание и придёт, то, не обнаружив её в Каллен-холле, бросится искать и, скорее всего, отыщет. А заодно найдёт и сына. Ей так хотелось увидеть заранее, чем грозит встреча отца и сына, но видения, как назло, не приходили.

Закусив губу, Элис лихорадочно прокручивала в уме услышанное, стараясь найти хоть какой-то выход. Джастин же молчал, словно ждал каких-то слов. Тишина стала плотной, вязкой. Даже ветер стих, устав стучать ветками деревьев в окна и раскачивать скрипучие доски где-то в развалившейся части дома.

– Элис, я же вижу: вы что-то знаете! – голос Джастина прозвучал громче раската грома. Он снова нависал над ней, заставляя вжиматься в кресло. – Не вынуждайте меня применять силу. Я не хочу причинять вам лишних страданий, но мне нужно понять, что имела в виду Лейла. И пока не пойму, вы никуда не уйдёте. Это жестоко, согласен. Но иначе я уже не могу поступить.

Шум, раздавшийся в глубине дома, не позволил девушке заговорить. Дверь распахнулась, и на пороге, словно ответ на молитвы и метания, возник тот, о ком вёлся долгий рассказ этой ночью. Элис ощутила разливающееся по венам тепло, согревающее каждую клеточку тела. Одно присутствие этого человека вселяло уверенность в том, что все проблемы разрешатся несмотря на недопонимание и страхи.

«Та, что придёт за мной, подарит тебе то, о чём уже и не мечтаешь. И не только тебе», – неожиданно всплыло в памяти пророчество Лейлы. Мягким ласковым теплом скользнула в душу догадка. Она читала в романах, мечтала, но жизнь раз за разом доходчиво доказывала, что вторую половинку на огромной земле находят чаще в сказках, чем наяву. Однако сейчас, утопая во взгляде тёмных глаз, исполненных тревогой, Элис хотела навечно остаться на одном месте, только бы не разрывать зрительного контакта. Ей подарили то, о чём она уже перестала мечтать.

– Джастин! – знакомый голос отразился от стен комнаты. – Ты искал меня?

______________________
*Концом эпохи правления династии Стюартов в Англии считаются события так называемой "Славной революции" - государственного переворота, произошедшего в 1686 году и приведшего к смещению с престола последнего представителя этой династии - короля Якова II Стюарта. Впоследствии (1701 год) был принят Акт о престолонаследии - документ, лишивший католическую мужскую линию Стюартов прав на престол в пользу протестантки Софии Ганноверской и её потомков.

Ну что ж, вся история Джастина Хейла рассказана. И мне очень интересно, что теперь читатели думают об этом герое, которого совершенно не щадила жестокая судьба.
До финала осталось две главы. И я почти уверена, что сомнения в имени нового действующего лица, чей знакомый голос услышала героиня в конце этой главы, найдутся мало у кого из читателей. Однако смею предположить, что его намерения пока остаются в той или иной степени тайной...
И конечно, очень любопытно, как читатели будут трактовать услышанное пророчество. Поэтому, я очень жду всех и здесь, и на форуме