– Нельзя быть настолько откровенно влюблённой в собственного мужа! Это, в конце концов, просто неприлично!

Театрально-громкий шёпот леди Элис Брендон заставил вздрогнуть стоящую в двух шагах от неё пожилую даму, а тихий смех окружающих молодых щеголей привлёк немало неодобрительных взглядов. Красавица лишь осуждающе пожала изящными плечиками и, закатив выразительные карие глаза, обрамлённые густыми ресницами, продолжила:
– Право, это действительно удивляет, ведь к ее ногам готова пасть вся Великобритания и половина Европы в придачу!
– Дорогая Элис, нельзя быть настолько циничной! Вы ещё так молоды!
К оголённому плечу молодой дамы низко склонился лорд Джеймс Элрой, один из самых страстных её поклонников.
– Джеймс, здесь и так жарко, вы не могли бы не подходить столь близко, – отмахнулась девушка, шутливо ударив джентльмена веером. – Сколько можно ждать начала бала? Я хочу танцевать!
– Как только появится Её Величество, – последовал ответ пожилого представительного мужчины с проседью в светлых волосах. – И, Элис, веди себя достойно, я тебя прошу. Времена меняются, и твоё будущее теперь во многом зависит от отношения к тебе молодой королевы. А она не одобряет сплетен и будуарных приключений.
– Папа, – нежно улыбнулась отцу девушка, – меня не было в Лондоне почти три года после смерти мужа, и я надеюсь остаться тут надолго. Я люблю Кент, но последнее время там было невыносимо скучно. Я уже не говорю о Вустершире, где, кроме охоты, и заняться нечем.
– Я понимаю, дорогая, поэтому и прошу тебя постараться и оказать на королеву хорошее впечатление, – кивнул граф. – Ты должна понимать: теперь всё зависит исключительно от Её Величества.
– Да, знаю, – сморщила леди Элис изящный носик. – Всё-таки мне следовало появиться на свет лет на пятьдесят раньше, во времена, когда правил Принни*.
– Постарайся отыскать и в нашем времени что-нибудь приятное, голубушка, – ласково попросил её отец. – Впрочем, если Лондон надоест, ты всегда можешь уехать в Европу.
– Франция? – в карих глазах мелькнул интерес. – Или Италия?
– Куда захочешь! – с доброй насмешкой подтвердил граф Каллен.
– Мы не переживём, если лишимся вашего общества, леди Элис, – встрял в разговор отца с дочерью лорд Элрой. – Осень без вас была невыносимо скучна.
– Кузен, вы так неискренне льстите, что я даже растерялась, – рассмеялась леди Брендон. – Будучи отлично знакомой с вашей репутацией, я не хочу быть одной из роз в уже давно срезанном и порядком увядшем букете.
Тонкие черты лица мужчины на мгновение исказились злой гримасой, но он быстро взял себя в руки, передёрнув плечами и негромко фыркнув.
– Кузина, как и вы, я предпочитаю лилии, и ради них готов отказаться от роз!
– Да, конечно, они же дороже! – острый язычок молодой дамы заставил окружающих сдержанно захихикать. – А вы так стремительно проигрываете состояние вашего отца в карты, что скоро и выращивание роз окажется делом практически невыполнимым.
– Элис! – возмутился Джеймс, вспыхивая до корней волос. Никто, кроме прекрасной родственницы, не посмел бы говорить подобное ему в лицо, однако она ставила его на место с завидной регулярностью. Впрочем, это не могло заставить его отказаться от идеи жениться на леди Брендон рано или поздно. И уж тогда на неё найдётся управа.
– Кузен, королева! – шикнула на него Элис, поспешно отворачиваясь.

Двери в бальный зал распахнулись, и на пороге появилась молодая Виктория под руку с принцем Альбертом. Придворные затихли, даже леди Элис обратилась в зрение и слух, не желая пропустить ни минуты из спектакля. Королева медленно прошла мимо, благосклонно кивая окружающим, буквально рассыпая вокруг флюиды счастья.

Наблюдая за молодожёнами, Элис невольно вспомнила события почти трёхлетней давности, её собственную свадьбу с беднягой Энтони. Тогда она совсем не так представляла для себя будущее…

Дочь графа Каллена вышла замуж после первого же проведённого в Лондоне сезона. Лорд Энтони Брендон считался великолепной партией: молод, хорош собой, богат, в родстве со знатнейшими фамилиями Англии. Долгое время он являлся предметом воздыхания матерей, имевших дочерей на выданье, но ни одна из дебютанток не смогла выиграть этого забега и получить желанный приз. Однако стоило леди Элис Каллен показаться на первом балу, как лорд Брендон сразу же пал жертвой её чар и уже не отходил ни на шаг, пока не добился согласия на брак. Матери Элис даже не пришлось прилагать усилий, скорее, в какой-то момент графу Каллену пришлось остужать пыл чересчур ретивого жениха.

Свадьба состоялась в Лондоне и стала главным событием сезона. Бал в огромном доме Брендонов на Беркли-сквер собрал весь высший свет, но главной звездой оставалась невеста, сиявшая красотой, молодостью и фамильными драгоценностями. По мнению общества, Элис выполнила главную задачу: пришла к финишу первой, выйдя замуж за мечту всех незамужних девушек последних лет.

Только сказке очень скоро пришёл конец: молодой аристократ погиб в дорожном происшествии на дороге в Дувр. Лёгкий фаэтон, мчавший молодожёнов к яхте, на которой они планировали совершить путешествие во Францию и Италию, перевернулся, столкнувшись с переполненным дилижансом. И сколь бы ни был искусен лорд Брендон в управлении коляской, а лошади породисты и быстры, избежать аварии на узкой ухабистой дороге Энтони не смог. А придорожный валун довёл цепь нелепых роковых случайностей до трагедии.

Невеста в одночасье стала очень богатой вдовой, почти не успев узнать замужества, но сама, к счастью, физически не пострадала.

Леди Элис вернулась в Кент к отцу, в родное поместье, не в силах проводить время в мрачном замке, где упивалась горем мать лорда Брендона, потерявшая единственного сына и склонная винить в данной потере невестку.

К неподдельному удивлению, стоило схлынуть потрясению от случившегося, Элис обнаружила, что утрата не стала невосполнимой. Уже во время первой брачной ночи невеста ощутила странную отчуждённость и, несмотря на нежность и заботливость мужа, не испытала ожидаемого по рассказам замужних подруг неземного удовольствия. А несколько дней, проведённых наедине, открыли горькую истину: вне череды сменяющих друг друга балов и приёмов ей не о чем было разговаривать с Энтони. Их интересы мало соприкасались, скука быстро грозила стать постоянной союзницей их брака. Молодая женщина никому не посмела бы сознаться, но произошедшее несчастье избавило её от последствий огромной ошибки.



За три года, прошедших после смерти мужа, Элис появилась в Лондоне лишь однажды, на коронации молодой королевы Виктории, но старалась держаться в тени, пребывая в глубоком трауре. И вот весной леди Брендон наконец-то вновь приехала на сезон в столицу. За несколько месяцев она успела покорить многие сердца и породить множество слухов, а потом исчезла в поместье отца в Кенте, чтобы провести там осень. Затем она уехала в Вустершир, где у графа Каллена был особняк на болотах, чтобы насладиться охотой.

Вернулась в столицу леди Брендон только две недели назад, не собираясь пропускать важнейшее событие – королевскую свадьбу. К тому моменту деревенские увеселения успели надоесть, хотелось вновь окунуться в круговерть балов и приёмов, вернуться в жизнь столичного бомонда.

Положение вдовы по сравнению с незамужней девушкой имело множество преимуществ, которыми леди Брендон с удовольствием пользовалась. В свой первый сезон перед замужеством она могла лишь чинно стоять рядом с родителями, улыбаться и говорить то, что от неё хотели услышать, изображая из себя примерную дебютантку. Наряды сверкали девственно-невинной белизной, для незамужних девушек яркие краски большей частью считались неприемлемыми.

После возвращения острый язычок молодой вдовы быстро стал известен в свете, как и манера говорить прямо в лицо собеседнику самую нелицеприятную правду, а смелость и оригинальность нарядов быстро превратили леди Брендон в настоящую звезду высшего света столицы.

За красоту, богатство и знатное происхождение ей готовы были прощать то, что иным не сходило с рук ни при каких раскладах, поэтому Элис сверкала на небосклоне, собирая у ног полных восхищения поклонников. Утихомирить молодую женщину в жажде развлечений мог лишь граф Каллен, по-прежнему имевший на дочь весомое влияние, но он редко появлялся на балах и приёмах, занимаясь делами в палате лордов или проводя время в поместье с женой, которая не выносила Лондона. Даже события, подобные нынешнему, не могли заставить графиню Эсми появиться в столице.

Леди Элис твёрдо решила, что если и выйдет второй раз замуж, то нескоро, желая насладиться жизнью. Но и любовников, даже тайных, пока не заводила, хотя сплетни приписывали ей жаркие головокружительные романы то с одним из видных аристократов, то с другим. Сплетники поговаривали, что жертвой её обаяния стал даже лорд Мельбурн**, и такие слухи еще недавно могли закончиться плохо, если бы они дошли до ушей королевы.

Впрочем, теперь всё изменилось: премьер-министр стремительно терял влияние на молодую государыню, уступая роль первой скрипки новоиспечённому мужу королевы. Наступало новое время, не похожее на предыдущее правление.

Элис стояла в толпе придворных, наблюдая за первым танцем королевской четы, отмечая изящество движений молодого принца, его гордую осанку и влюблённый взгляд светлых глаз. Вслух красавица могла говорить что угодно, но в глубине души ей хотелось именно такой любви: искренней, чистой, долгой. А не очередной ошибки, подобной той, что постигла её с неудачным замужеством.

Элис несмотря на выказываемую ею язвительность в глубине души была уверена, что Виктория имеет все шансы быть счастливой в браке, так как Альберт действительно влюблён, а не стремится к власти. Доброе сердце девушки радовалось за молоденькую королеву, столь рано попавшую в водоворот интриг, страстей, зависти и грязной политики. Зная, как воспитывали тогда ещё наследницу престола, Элис понимала, сколь непростыми были первые шаги после смерти венценосного дяди и коронации.



Глубокий взгляд затуманился мечтами, правильные черты лица смягчились сиянием нежной улыбки, но стоило первым парам выйти на паркет, как леди Элис встряхнула хорошенькой головкой, прогоняя романтическую чепуху из мыслей, и задумалась о том, чьё предложение на первый танец принять.

Кузен Джеймс был отметён сразу: он никогда не нравился Элис. За внешним лоском пряталась жестокость, а за приятными манерами – хитрость ищейки, находящейся в поиске добычи, которой девушка не собиралась становиться. Задачи Джеймса были слишком очевидны: деньги, деньги и еще раз деньги. Без сомнений, именно этот факт обратил повышенное внимание лорда Элроя на красавицу-вдову.

Мелькнула мысль, что приглашение от лорда Мельбурна стало бы лучшим вариантом в глазах завистниц, но благоразумие взяло верх: желание попасть в немилость к королеве отсутствовало. Поэтому Элис приняла руку лорда Гаррета Эндрюса, обладающего даже более жалящим языком, чем у самой Элис, зная, что танец с ним не будет скучным по меньшей мере.

– Дражайшая леди Элис, я нечаянно поймал ваш мечтательный взгляд, и увиденное в глубине этих удивительных глаз поразило меня до потери пульса, – прошептал мужчина, искусно ведя девушку по огромному залу в танце. – Неужели счастье королевы смягчило и ваше сердце? Право, мне будет не хватать наших бесед, если вы решитесь превратиться в домашнюю клушу!
– Тише, милорд! – фыркнула Элис, заливаясь смехом. – Если вас услышат, могут принять вашу фразу за оскорбление в адрес Её Величества.
– Но, дорогая, я взволнован! – горячо зашептал Гаррет на ухо девушке, вняв совету и понизив тон. – Я провёл два скучнейших месяца в шотландском поместье, охота не удалась, а вы были далеко. Возвращаюсь и вижу такой взгляд! Это удар в самое сердце, право.
– Ах, оставьте, – передёрнула плечиками Элис. – Вам показалось. Я желаю наслаждаться жизнью. И это главное.
– Я очень на это надеюсь, – вкрадчиво проговорил лорд Эндрюс. – Потому как вы можете изображать из себя кого угодно, но на деле куда больше похожи на нашу королеву.
Элис не смогла сдержать удивления, чуть не сбившись с такта. Подобные заявления были совершенно не в стиле лорда Эндрюса.
– Да-да, – кивнул проницательный собеседник. – Вы сейчас вся такая колючка, и мне это нравится, но я уверен, что стоит найтись тому, кто покорит ваше сердце…
– Милорд, вам не кажется…
– Вы сами виноваты в моём настроении, милая леди Элис, – скривил губы в усмешке аристократ. – Не бойтесь, такие вещи я говорю раз в несколько лет. Зато уверен: вы запомните, а потом подтвердите мою правоту.
– Я вас не узнаю, милорд, – нахмурилась молодая женщина. Ей не по душе был разговор. – И я ошиблась, выбрав вас для первого танца. Ни разу с вами не было так скучно!
– Зато вы меня поняли, несравненная, чему я очень рад, – наклонил голову лорд Эндрюс, галантно благодаря за танец и исчезая в толпе.
Элис снова, теперь уже недовольно, передёрнула плечами: с чего один из главных сплетников света, обладающий острым язвительным умом, любитель едких эпиграмм и карикатур на грани приличия вдруг решил поговорить с ней по душам? Неужели и на него подействовало счастье королевы?

Девушка не глядя приняла руку следующего партнёра, и уже в танце перехватила взгляд лорда Эндрюса. Тот стоял рядом с каким-то незнакомцем – пожилым генералом, а на его губах играла столь привычная злая ухмылка. Но светло-серые глаза, когда он кивнул ей, повторяли ту же фразу: «Стоит найтись тому, кто покорит ваше сердце…»

И тут внезапно Элис показалось, что в огромном просторном зале не осталось воздуха, пригодного для дыхания. Всё вокруг начало расплываться, подёргиваясь мутной дымкой, сквозь которую прорисовывались странные неясные образы. Девушка сбилась с шага и с трудом удержалась от сдавленного крика. Сбивчиво извинившись перед партнёром, она быстрым шагом бросилась к открытой двери на большой балкон. Порыв свежего холодного ветра, ударившего в лицо, позволил прийти в себя, но ненадолго.

Окрестность вновь закуталась в вязкую пелену, сквозь которую на Элис пристально смотрели чёрные глаза на поразительно красивом, но бледном мужском лице, обрамлённом светлыми волнистыми волосами. Чувственные губы двигались, словно говоря что-то, но никаких звуков девушка не слышала: в ушах стояла ватная тишина. В одном Элис была уверена: она никогда не видела этого мужчину. Такое лицо невозможно выбросить из памяти. Впрочем, и в правдоподобность его верилось с трудом. Каждая линия поражала совершенством, словно была плодом фантазии гениального художника.

Длилось странное видение лишь миг, по прошествии которого леди Брендон снова обнаружила себя у перил балкона. В лицо дул влажный ветер, а судорожно сжатые пальцы успели посинеть от холода. Всё-таки на дворе стоял февраль.

– Элис, что с тобой? – раздался из-за спины знакомый голос.
– Ох, Эдвард, – выдохнула она, утыкаясь носом в белоснежный галстук на груди брата, завязанный модным сложным узлом, и стараясь удержаться от истерики. – Почему вы с Беллой пропустили начало бала?
– Потому что мне рожать через два месяца, милая моя, – раздалось мелодичное сопрано её невестки. – А для твоего брата я важнее, чем приличия. И даже чем королевская милость. Впрочем, в толпе всё равно никто не обратил внимания на наше отсутствие. А вот что случилось с тобой, это более важно. Многие заметили, как ты пробежала стремглав по залу, бледная как смерть.
– Сама не понимаю, что это было, – пожала плечами молодая женщина, уже полностью придя в себя. – Танцевала с лордом Эндрюсом, потом меня пригласил лорд Крейг… А затем не понимаю. Меня словно лишили воздуха, заставив задыхаться.
– Ты нас напугала, – покачал головой Эдвард. – А своего поклонника – тем более. Видела бы ты его изумлённые глаза. У него самомнения на десяток герцогов хватит, а тут от него сбежала красавица.
– Крейг – напыщенный идиот, – фыркнула Элис, постепенно приходя в себя. – И не услышь я речей лорда Эндрюса, которого покусала непонятная мне муха, я бы никогда не согласилась на танец с ним. Так что даже хорошо всё получилось. Поделом.
– Что же тебе такого сказал этот повеса? – нахмурился Эдвард. – Не раз говорил – не води ты с ним дружбу, вокруг него вечно какие-то скабрезные слухи ходят.
– Эдвард, ты судишь по сплетням старых матрон, – улыбнулась Элис. – Гаррет просто язвителен чрезмерно, да говорит прямо, что думает. Если какая-нибудь дама превратилась в старуху, он её старухой и назовёт. Я такая же, ты знаешь! Да и отец его уважает несмотря ни на что.
– Знаю, но всё-таки… – не желал сдаваться брат. – Впрочем, ты у нас уже взрослая девочка, разберёшься сама.
– Именно, – согласилась леди Брендон, давая понять, что разговор на эту тему закончен, по крайней мере, на данный момент. – Ты со мной потанцуешь?
– Конечно, только давай оставим Изабеллу рядом с отцом, – слегка расслабился виконт Каллен, предлагая полусогнутые в локте руки обеим спутницам.
– Ты можешь вернуться в зал? – встревоженно уточнила Изабелла. – Уверена?
– Да, милая, могу, – улыбнулась Элис, опираясь на руку брата. – В отличие от тебя я не беременна, так что должна спокойно выносить всю эту духоту. Случайность, не более того.

Однако Изабелла проницательно покачала головой: она знала, что обмороки не в привычках её золовки. Да и в зале не было настолько душно. Положив руки на уже порядком выпирающий живот, она замерла рядом с графом Калленом, наблюдая, как её Эдвард закружил по залу сестру, привлекая всеобщее внимание изяществом и отточенной красотой движений.



– Элис, я понимаю и разделяю твое нежелание волновать Изабеллу, но меня обмануть не удастся, – проговорил Эдвард, с видимым спокойствием ведя в танце сестру. – То, что случилось, слишком похоже на…
– Лучше молчи, – процедила сквозь зубы Элис, улыбаясь кому-то и старательно отводя взгляд в сторону. – Думаешь, я рада?
– Что ты видела? – упорно продолжал выспрашивать он.
– Лицо незнакомца, – созналась девушка, понимая, что Эдвард не отстанет. – Всего лишь лицо. Очень красивое. Знаешь, такое невозможно забыть.
– И только? – недоверчиво уточнил виконт Каллен.
– Только, Эдвард! – раздражение вырвалось наружу. – Я уже жалею, что поделилась с тобой.
– Но раньше то, что ты видела, потом происходило на самом деле, – прошептал мужчина. – И последствия... Милая, мы не хотим тебя потерять.
– Я сама испугалась, – невесело усмехнулась Элис. – Я думала, всё осталось в прошлом.
– И не только ты, – скривился виконт. – Обещай, что ничего не будешь от меня скрывать.
– Ладно, – сдаваясь, кивнула леди Брендон. – Всё, потом поговорим.

Танец кончился, и они приблизились к графу Каллену, стоявшему рядом с женой Эдварда, прервав разговор. В этот момент больше всего на свете Элис хотелось убежать из дворца, исчезнуть, скрыться за дверьми спальни, никого не видеть и не слышать. Роскошный бал по случаю королевской свадьбы из радостного события, развлечения разом превратился в непрекращающуюся муку. Приходилось следить за каждым своим словом, каждым движением. Брат прав: её исчезновение из зала посреди танца уже могло вызвать волну совершенно не нужных слухов, не стоило добавлять пищи для жадного до сплетен окружения. Сжав зубы, она принимала одно приглашение на танец за другим, улыбалась, принимала комплименты, мечтая о моменте, когда королева с молодым мужем удалятся, позволив и ей исчезнуть, скрыться ото всех. И молилась, чтобы пока она находится на глазах у толпы, никакие странные видения больше её не трогали.

Популярность, которая недавно была поводом для гордости и радости, теперь повернулась иной стороной: слишком много жадных до сенсаций глаз следило за молодой красавицей, чтобы допустить ещё одну малейшую оплошность.

К счастью, королева не стала задерживаться, и через два часа мучений Элис с семьёй уже сидела в карете, направляющейся к особняку графа Каллена на Беркли-сквер. Леди Брендон категорически не желала пользоваться домом покойного мужа, пусть и имела на то полное право, и, бывая в Лондоне, останавливалась только в доме отца. Брендон-хаус был огромен и величествен, но, по мнению Элис, напоминал склеп. Впечатление усиливали внезапные приезды свекрови, до сих пор пребывавшей в трауре по любимому сыну и в горести оттого, что все богатства семьи перейдут её племяннику. Поэтому живость и красота невестки служили постоянным поводом для упрёков.

В доме же отца за Элис ухаживали знакомые с детства слуги, туда нередко приезжал граф, когда дела требовали его присутствия в Лондоне, а до недавних пор постоянно жил Эдвард с женой Изабеллой. Особняк был достаточно велик, чтобы места хватило ещё на пару-тройку семей, так что присутствие Элис никого никогда не стесняло, а только радовало.

Дед нынешнего графа увлекался архитектурой и коллекционированием живописи, к тому же немало путешествовал по миру, поэтому дом сильно отличался от окружающих обиталищ аристократии и внешне, и по размерам. К тому же он был наполнен самыми разными сокровищами, сделавшими честь любому прославленному музею. Полотна итальянских и голландских мастеров, скульптура, драгоценные безделушки – чего только не было в особняке. И для каждой вещи было найдено место, не нарушающее гармонии величественной постройки.

Изабелла сразу по приезде удалилась в спальню, как и граф, планировавший ранним утром уехать в поместье к жене. Элис же с братом расположилась в огромных мягких креслах в библиотеке, куда подали горячий чай для девушки и бренди для виконта. Стоило слугам оставить их наедине, как Элис закрыла лицо руками и громко всхлипнула, разом потеряв самообладание, словно внутри девушки сломался поддерживающий её весь вечер стержень.

– Элис, – тёплая сильная ладонь брата сжала её руку. – Болит голова? Всё как тогда?
– Не настолько сильно, переживу. Эдвард, – сквозь слёзы прошептала она. – Я так надеялась, что больше такого не случится. После смерти Энтони я ни разу ничего не видела.
– Если бы я мог тебе помочь, – вздохнул Эдвард, поднимаясь и кладя холодные пальцы на виски девушки, стремясь её успокоить. – Если бы…

Он смотрел на плачущую сестру, и его сердце разрывалось на куски от жалости. Эдвард тоже надеялся, что их страхи остались в прошлом.

Первый случай произошёл, когда Элис только-только исполнилось десять лет. Молодой виконт Каллен как раз приехал из Итона, чтобы провести дома школьные каникулы.

Брат с сестрой проводили время в саду, ожидая приезда родителей из Лондона, когда девочка вдруг побледнела и, потеряв сознание, рухнула на траву как подкошенная. Испугавшись, он подхватил её на руки и отнёс в малую гостиную матери, расположив на низкой тахте, затем позвал горничных и послал за врачом. Через несколько мгновений Элис пришла в себя и тут же зашлась в рыданиях, не в силах остановиться. С трудом Эдвард смог понять, что сестре внезапно стало не хватать воздуха, её окутала темнота, а потом она увидела яркую картинку аварии с каретой родителей. Отпаивая девочку липовым чаем с мятой, принесённым горничной, молодой человек уверял, что ей просто стало нехорошо от жары, но не мог тревожно не посматривать в окно, выходящее на подъездную аллею к дому: родители опаздывали. Элис же, постепенно приходя в себя, жаловалась на терзающую её головную боль.

Родители появились лишь через час: карета на самом деле опрокинулась по дороге, но обошлось без трагических последствий. Однако всё равно благородное лицо графа по мере рассказа сына искажалось гримасой ужаса. Обычно сдержанный аристократ с трудом держал себя в руках, но отвечать на вопросы сына категорически отказался, сославшись на последствия происшествия и волнение за дочь.

Случай постепенно забылся, но всплыл снова, когда Элис через два года категорически отказалась отпускать Эдварда на верховую прогулку. Ей пригрезились разбойники, покушавшиеся на жизнь брата. И снова всё сопровождалось обмороком и последующими головными болями. Виконт послушался совета, а в ближайшем большом лесу вскоре обнаружились бандиты, не просто грабившие неосторожных путников, но и готовые на убийство. Поэтому, если бы не предупреждение Элис, простая прогулка могла закончиться непредсказуемо.

Второй эпизод уже нельзя было счесть за случайность, и Эдвард со всем свойственным ему упрямством настоял на беседе с отцом. Граф Каллен тщательно запер дверь кабинета, убедился, что ни слова из беседы не достигнет ушей жены и дочери, и кивнул сыну на кресло, устроившись напротив. Его лицо исказилось мукой и ужасом. Вновь, как и два года назад.

– Я надеялся, что этот рок нас минует, но ошибся, – вздохнул он тяжело. – Элис не первая в нашей семье, кого настигло старое семейное проклятие. Видеть будущее умела и моя тётка – родная сестра отца.
– Но… – Эдвард недоумённо воззрился на графа. – Ни ты, ни дед никогда о ней не упоминали!
– Потому что она покончила с собой ещё до моего рождения, – тихо уронил граф Каллен, глядя невидящим взглядом в окно на цветущий розарий, столь любимый его женой. – Не перенеся боли. Такова плата за дар. А отец очень любил сестрёнку, и воспоминания о маленькой Лейле стоили ему большой боли.
– И… Ничего нельзя сделать? – враз охрипшим голосом уточнил Эдвард, вспоминая жалобы Элис после того, как она приходила в себя. – Всё будет так же? Откуда это в нашей семье?
– Если бы я знал, – покачал головой отец. – Отец рассказал мне подробности перед смертью, предупреждая о такой возможности. До того момента я не верил. Давнее семейное предание о подарке старой ведьмы, сделанном в какие-то доисторические времена, казалось просто жутковатой сказкой. Однако отец наблюдал действие «подарка» воочию, так что для сомнений места не осталось.
– То есть головная боль Элис…
– Это только начало, – жёстко закончил за сыном фразу Карлайл Каллен. – И мы бессильны перед этой чертовщиной, вот что самое ужасное! – не в силах сдержаться, мужчина подскочил на ноги и принялся ходить по комнате. – Одно утешает – видения приходят редко. Отец рассказывал, что у маленькой Лейлы моменты прозрения начались лет с шести и случались почти каждый месяц, сопровождаясь нестерпимыми головными болями. Когда боль перестала уходить, девушка не выдержала. Тело нашли на камнях. Она прыгнула с высокого утёса. Ей было всего семнадцать…
– Но у Элис всё началось куда позднее! – воскликнул Эдвард. – И за всё время лишь два видения.
– Что не может не радовать.

В глубине карих глаз графа тлел слабый огонёк надежды на лучшее. И обоим Калленам так не хотелось, чтобы она оказалась тщетной. Отец и сын, оба люди действия, оказались в наихудшем положении: страдала любимая единственная дочь и сестра, а они ничем не могли помочь.

К счастью, видения по-прежнему были редкими гостями. Только через три года Элис вновь предсказала несчастье: в то жаркое лето необычайно длинная засуха привела к страшным лесным пожарам, и нередко огонь перекидывался на дома и постройки. И вот однажды девушка, впав в бессознательное состояние, кричала о том, что маленькая деревня Литтл-Хеддингтон, находящаяся за лесом, в опасности, чем спасла жизни многих местных жителей, в том числе свою старую няню: туда вовремя подоспела помощь.

Видя реакцию отца и брата на происходящее, Элис вынудила открыть ей правду. Брат и сестра в упрямстве легко могли поспорить друг с другом. Разговор вышел непростым, и Эдвард потом долго помнил потерянный взгляд родных карих глаз.

Следующее видение пришло лишь накануне свадьбы Элис с Энтони Брендоном, когда молодожёны садились в фаэтон, отправляясь к яхте, ждущей их в порту Дувра. Молодая жена даже попыталась отговорить мужа от поездки, но тот отмахнулся, обижаясь, что та не доверяет его мастерству. Закончилось всё фатально.

– Всё, – резко произнесла Элис, подскакивая с кресла и по-детски кулачками вытирая слёзы. – Всё прошло, слышишь? Не вздумай пугать отца! Не будь извергом, пожалей его здоровье.

Эдвард вздрогнул, стряхивая с себя липкий туман неприятных воспоминаний. Он был согласен: уже более трёх лет к Элис ни разу не приходили видения, их общий с отцом кошмар казался растаявшим в прошлом. И, учитывая, что сегодняшний эпизод не привлек внимания Карлайла, не стоило его понапрасну беспокоить, как изначально они приняли решение не тревожить графиню Эсми.

– Ты уверена, что в порядке? – уточнил Эдвард, поднимаясь вслед за сестрой.
– Эдвард, я не видела ничего конкретного, я же тебе говорила, – пожала плечами Элис. – Никаких катастроф и происшествий. И… нет такой сильной боли. Что больше всего радует.
– Правда? – нахмурился мужчина, пристально вглядываясь в родные черты лица.
– Может, действительно духота подействовала, – пожала плечами девушка, понимая, что не сможет так просто унять волнение брата, слишком он был проницателен. – В любом случае сейчас нечего обсуждать. Я пойду спать, а ты отправляйся к Белле, а то ещё и она начнёт волноваться. Я в порядке, правда, – Элис улыбнулась краешком губ и, не слушая, что ещё скажет брат, мягко коснулась губами его щеки и решительным шагом удалилась по лестнице наверх, в спальню.

Отпустив сонную горничную, она быстро разделась и забралась в кровать, глядя на полную луну за окном, по сияющему диску которой ветер то и дело проносил обрывки тонких перистых облаков.

Зима не собиралась уходить, и холодные ветра продували лондонские улицы насквозь. Как правило, аристократия проводила холодное время года вдали от Лондона, сезон начинался после Пасхи, но королевская свадьба поставила всё с ног на голову и призвала всех в столицу куда раньше. Предстояло не меньше месяца балов, приёмов и развлечений.

Элис так надеялась в полной мере получить удовольствие от великого события, но первый же большой бал чуть не обернулся катастрофой. Кем был этот странный человек? Зачем он явился к ней в видениях?

С тех пор как Элис узнала о печальной судьбе двоюродной бабки, прошло около семи лет. К счастью, видения приходили редко, и сегодняшний случай был только вторым за эти годы. Когда погиб муж, головная боль была почти нестерпимой, скрыть её удалось лишь ценой невероятных усилий воли. Зато сегодня обошлось почти без последствий, кроме мимолётной потери сознания из-за резкого недостатка воздуха и темноты перед глазами. Не будь липкого холодного страха, предчувствия сильнейшей боли, к которому она почти привыкла за эти годы, можно было бы не портить себе остаток бала.

Закрыв глаза, Элис представила бледное благородное лицо незнакомца из видения, стараясь припомнить малейшие детали. Нет. Она точно никогда с ним не встречалась. Ни у кого из её знакомых не было таких глаз, сравнимых с провалами в пустоту. Казалось, что где-то там, в глубине, должно гореть негасимое пламя. Они никак не походили на человеческие. Может, то, что ей привиделось, не имеет отношения к дару? И как она и убеждала брата, это всего лишь недостаток воздуха и временное недомогание?

Впрочем, если странный человек всё-таки существует, стоило предположить, что рано или поздно их пути пересекутся.

Мысли метались из стороны в сторону, но постепенно усталость взяла своё, и Элис забылась беспокойным сном, полным переживаний и страха.

Однако через какое-то время, словно по мановению волшебной палочки, волнения исчезли. Спящую молодую женщину накрыло покрывалом спокойствия и тишины, уносящим прочь тревоги.

____________________________

*Принни - прозвище наследного принца Уэльского, в последствии - регента Великобритании и будущего короля Георга IV. Его эпоха ознаменовала собой воцарение достаточно свободных нравов в высшем английском обществе.

**Лорд Мельбурн - Лэм, Уильям, 2-й виконт Мельбурн, премьер-министр Великобритании в первые годы царствования королевы Виктории. В высшем свете поговаривали, что молодая королева была к нему неравнодушна.