– Я очень рада вашему приезду, Джаспер. На свадьбе нам так и не удалось поговорить по-человечески.
– Ты сказала «по-человечески»?

Таня легко и беззаботно рассмеялась, и звук ее мелодичного смеха разнесся по ущелью.

– Брось, ты знаешь, как дорог мне. Я скучала.

То, что у нас с Таней Денали много общего, когда-то стало большим откровением не только для членов наших семей, но и для меня самого. Знакомство произошло через несколько лет после того, как мы с Элис примкнули к семье Карлайла – Денали регулярно навещали друзей. Я не стремился узнать сестер Денали ближе – в те годы вообще мало к чему стремился, потому что наконец-то, практически впервые в жизни, чувствовал одновременно покой и счастье. Но однажды, разговорившись с Таней по пустякам, мы уже не могли остановиться, и через какое-то время с удивлением обнаружили, что стали хорошими друзьями.

На первый взгляд мы казались полными противоположностями: я со своей меланхолией, усталостью от жизни и скептическим суждением по поводу всего подряд, и она – веселая вопреки всему, что с ней сделала жизнь, стойкая и очень легкая в общении. Но под внешним слоем жизнелюбия Тани крылась многовековая боль, которую я-то как раз был в силах понять, а за моей холодностью скрывался, в общем-то, как мне казалось, не такой уж и плохой парень, готовый поддержать любую заварушку и умевший веселиться. Вместе нам всегда было очень интересно, и, даже если случалось так, что мы не виделись несколько лет, в каждую встречу моментально «настраивались» друг на друга и неизменно здорово проводили время.

Элис очень недолго переживала из-за этой неожиданной дружбы и совсем не ревновала. Когда мою любимую что-то беспокоило, она лишь посильнее напрягала свои способности и, просканировав будущее, успокаивалась. Кроме того, как мне хотелось верить, она не сомневалась во мне. В конце концов, полюбив однажды, наш вид уже не менял своих пристрастий. Поэтому, когда нам с Таней удавалось пересечься в какой бы то ни было точке земного шара, Элис всегда тактично давала пространство для общения.

Вот и сейчас они с Кармен принялись за очередной дизайнерский проект для и так прекрасно обустроенного дома Денали, а мы с Таней отправились на охоту. Национальный парк Денали всегда был прекрасен, особенно весной, когда суровая зима ненадолго уступала свои права, и местная природа радостно пробуждалась и начинала поражать глаз буйством ярких красок. Сейчас же первые холода уже принесли снег, поэтому местность вокруг нас была чуть унылой, но от того не менее красивой. Таня задумчиво провела рукой по высохшей траве, заставляя ту источать чуть пряный запах. Я почувствовал нерешительность подруги и вопросительно посмотрел на нее.

– Как там дела у Эдварда… и Беллы? – как можно более нейтрально произнесла она, не глядя на меня.
Я почувствовал себя неудобно: не очень хотелось обсуждать такие вопросы. Ни для кого не являлось секретом, что Таня довольно долго была увлечена Эдвардом, но тот всегда оставался джентльменом. Я хорошо ощущал, что именно она чувствовала, и потому предпочитал не лезть в это, предоставляя подруге и брату разбираться с этим самим. И сейчас мне казалось, что Таня не только бередит старые (а может, даже и совсем свежие) раны, но и ставит меня в неловкое положение, прося рассказать о медовом месяце.

– Да вроде все хорошо… пока, – зачем-то прибавил я в конце. Долбаный скепсис.

Я ждал, что Таня сейчас начнет выпытывать подробности и язвить, но она искренне произнесла:
– Я так рада за него. Знаешь, я дико ему завидую. Хоть кому-то наконец-то повезло.

Проанализировав, я понял, что моя спутница позволила вырваться наружу своему болезненному чувству одиночества. Да, у нее были семья и друзья. Но словно злой рок преследовал сестер Денали: они никак не могли обрести счастье и найти свои вторые половинки.

– Думаю, пример Эдварда должен показать тебе, что рано или поздно мы все находим свое сердце. Многие пророчили ему вечное одиночество, и вот что с ним произошло теперь.
– Ну да, а что должен показать мне пример Ирины? – лицо Тани исказилось от боли, испытываемой за сестру.

Надо признать, та давно меня беспокоила. Как семейный «сканер состояния души», я давно понял, что страдания Ирины в конечном итоге могут уничтожить ее. Каждый день она будто горела заживо, умело скрывая от близких большую часть своей боли. Но даже этого сейчас оказалось достаточно, чтобы от одной мысли о несчастье сестры Таню дергало, будто в конвульсиях. Глядя на очередную трагедию семьи Денали, я боялся, что, сгорая заживо, Ирина подожжет и остальных.

– Ну же, не будь такой пессимисткой, как я, – положив руку на плечо подруги, я аккуратно помог ей успокоиться. Она обнажила клыки, почувствовав вмешательство в свой эмоциональный фон, но ничего не ответила. Я понял, что она не злится.
– Может, тебе стоит попросить Карлайла познакомить тебя с кем-нибудь? У него же полно друзей по всему свету, наверняка найдется парочка искателей приключений, которые понравятся тебе, – я сам не знал, шутил ли или говорил серьезно. Таня же предпочла развеселиться от моих слов.
– По авантюристам у нас Кейт специализируется. Смотрины у Карлайла, – хмыкнула она. – Хочешь, чтобы он еще и сводником стал?
– Ну, у него уже есть определенный опыт… – я вспомнил, как Эдвард рассказывал, что тот создал Розали в надежде, что она станет его парой. Да, пожалуй, не следует упоминать эту историю при Тане.
– На самом деле, далеко ходить не стоит, – в янтарных глазах Тани загорелся знакомый мне огонек. Сейчас она включит «похитительницу сердец». – Ты вот вполне даже в моем вкусе.
– Скажи это Элис, – безмятежно улыбнулся я, и мы оба рассмеялись.
– А если серьезно, Таня. – Мне вдруг стало любопытно, а настроение подруги, как я чувствовал, вернулось в норму. Вампиров так легко отвлечь… – Кого бы ты хотела видеть рядом с собой?
– Кого-то, кто любил бы меня, – последовал незамедлительный ответ.
– Ну, это-то понятно…
– Чтобы он любил меня так, что было бы очевидно – я самое дорогое, что у него есть, и он никогда и никому не позволит меня обидеть. Я хочу быть слабой! – Таня резко повернулась ко мне, ее решительность и внутренний огонь опалили меня своей внезапностью – Денали редко откровенничали. – Мы с сестрами столько лет были сильными, переносили все стойко и в одиночку… Мне хочется защиты. Заботы. Знаю, вы все привыкли считать нас холодными и порочными суккубами, но на самом деле нам надо было хоть как-то заполнять ту дыру в груди, с которой мы живем с того дня, когда чертовы Вольтури отняли у нас мать! – Таня не заметила, как вскочила на ноги, и теперь отчаянно жестикулировала, ее голос гулким эхом разносился среди скал. Закончив свою неожиданную исповедь, она замолчала и сразу же почувствовала себя ужасно глупо. Я явственно ощутил, что она несчастна, и уже даже пожалел, что, задав вопрос, немного помог подруге с настроем на откровенность. Это было нечестно с моей стороны. Успокаивать ее теперь с помощью своего дара казалось совсем уж кощунственным, поэтому я поднялся на ноги и подошел к Тане.

– Это не так, – мягко сказал я. – Мы не считаем вас теми, о ком ты говорила, никто из нас. Мы лишь желаем вам счастья и найти кого-то, кто сможет о вас позаботиться. А пока ты не нашла свою любовь, о тебе позабочусь я. Иди сюда, – я приобнял Таню за плечи и почувствовал, как она исполняется благодарностью. Кажется, ей давно хотелось выговориться.



Я прекрасно помнил Италию. Точнее, Элис тогда удалось удержать меня в стороне от происходящего, чего я, кстати, так и не простил ей, но хорошо помнил, как сонное и местами мучительное существование Калленов вдруг превратилось во вращающийся, как торнадо, ад. Каждого из нас, находящихся в разных точках мира, настиг тот страшный звонок Элис, и мы засуетились, как рой напуганных пчел. Никто не знал, что предпринять, и пока мы метались по кругу, Элис по-тихому выстроила свой план и провернула его, можно сказать, в одиночку. Белла тогда была лишь средством.

Мне до сих пор не верилось, как ей удалось усыпить мою бдительность. После я был ужасно зол – на себя за близорукость, ведь Элис легко удалось обвести меня вокруг пальца, на жену за то, что подвергла себя такой опасности, на Эдварда, заварившего эту горькую и бессмысленную кашу, на Беллу за то, что вообще родилась на свет… Но когда я увидел Элис в аэропорту, вся моя злость в мгновение схлынула – я благодарил небеса за то, что они вернули мне мою любовь. Я держал ее за руки и не находил слов, стоял и впитывал ее образ, запах и нежность, лившуюся из огромных янтарных глаз. Я тогда поклялся себе, что больше не допущу, чтобы моя Элис подвергала себя опасности в одиночку, а позже заставил и ее саму пообещать всегда решать какие бы то ни были проблемы вместе со мной. Ведь после итальянского приключения во владениях Вольтури я был уверен, что проблемы еще нагонят нас.

Не знаю, к чему я вспомнил то темное время в жизни нашей семьи. Наверное, потому, что, когда мы с Таней возвращались домой и перекидывались ничем не значащими фразами, Денали ни с того ни с сего обронила фразу о том, что состоит в вежливой переписке с Аро.

– Что?! Зачем?
– Не думай, что это я выступила инициатором, – Таня поморщилась. – Я не вчера родилась и прекрасно понимаю, что ему от нас нужна только информация, в том числе и о вас.
– И как же ты выходишь из положения?
– Включаю дурочку, даром, что мы все блондинки, – она зло усмехнулась. – Делаю вид, что не понимаю его намеков, и рассказываю всякую ерунду. Иногда, правда, приходится подкармливать его всякими новостями – например, о свадьбе Эдварда и Беллы. Он же не знает, что мне известно, что вы лично его оповестили.
– Так почему ты упомянула это сейчас? – Я уже заранее знал ответ.
– Потому что меня обеспокоило последнее его письмо, и хотелось посоветоваться с вами, как ответить. Кейт пригласила Карлайла, сегодня он должен приехать. Обсудим это все вместе.

Я кивнул и погрузился в размышления. Вольтури… Они всегда незримой тенью нависали надо мной, где бы я ни находился. Пока я был с Марией, мы постоянно балансировали на грани, рискуя привлечь повышенный интерес вампирской элиты. Когда мы с Элис присоединились к Калленам, и я узнал историю «дружбы» Аро и Карлайла, мне сразу стало ясно, что семья Калленов, должно быть, словно ячмень на глазу Аро. Слишком сплоченные, слишком талантливые.

Карлайл считал, что у того не хватит наглости напрямую вмешиваться в дела семьи. Вольтури слишком цеплялись за свою репутацию. Но и недооценивать своих заклятых друзей Каллен не спешил. Поэтому, как только Денали позвонили и объяснили ситуацию, Карлайл сразу прилетел на Аляску.

Я вошел в дом вслед за Таней и оглянулся в поисках Элис. Она неслышно порхнула ко мне и нежно погладила по щеке. Я тепло улыбнулся ей – уже успел соскучиться.

– А вот и Джаспер, – Елеазар вместе с Карлайлом спустились по лестнице, и я кивнул обоим.
– Пойдемте в гостиную, там нам будет удобнее, – позвала Кейт, и все направились вглубь дома, оставляя мне легкий шлейф беспокойства. Элис заметила, как я поджал губы, и ободряюще взяла за руку. «Все будет хорошо», – говорили ее глаза.

Таня уже держала в руках то ли пергамент, то ли лист невероятно дорогой бумаги, явно изготовленной вручную. Как же, от самого Аро ведь…

– Таня, сначала прочти, а потом обсудим, – кивнул ей Карлайл.

Та расправила в руках письмо и, без усилий разбирая старомодный почерк Вольтури, ясным голосом прочла:
«Моя дорогая, драгоценная Таня,
Не знаю, как тепло вы встречаете осень в ваших краях, а я чуть ли не впервые не рад ранней осени в Италии – хотя она по-настоящему прекрасна. Деревья в садах гнутся от изобилия сочных плодов, источающих сильнейший аромат, солнце на закате становится багряным, окрашивая все вокруг в мои любимые цвета, загорелые девушки пленяют мой взгляд своей атласной кожей… А я почему-то не рад…»

– Он всегда страдает словоблудием? – не выдержал я.
– О да, – кратко отозвался Елеазар.

«…И пока я не нашел причины своей тоски, пишу это письмо, воспроизводя в мыслях прекрасный образ тебя и твоих сестер.
Ах да, чуть не забыл! Я был рад получить благую весть о свадьбе Эдварда и несравненной Изабеллы. Надеюсь, они будут счастливы и, конечно, не станут медлить с обещанным. Дай знать, когда их медовый месяц подойдет к концу – я буду с интересом следить за этой молодой семьей.
Как поживает Ирина? До меня дошла новость о ее горе – это правда, что ее возлюбленного убили псы? Это те самые оборотни, что живут по соседству с Калленами? Неужели вас всех не беспокоит такое соседство? Стая разрастается, она становится большой угрозой для всех нас…»

Мы с Элис переглянулись. Градус волнения в комнате резко подскочил.

«…Меня страшно интересуют ваши мысли по этому поводу. Буду с нетерпением ждать твоего ответа, дорогая.
Передавай мой привет Елеазару и прекрасным цветкам вашего клана: Кармен, Кейт и Ирине. Маркус и Кайус присоединяются к моим пожеланиям процветания.
Аро Вольтури»

Таня медленно опустила письмо и напряженно посмотрела на Карлайла.

– Я ведь не одна чувствую сразу несколько угроз в его словах?
– Не одна. Но меня больше интересует, почему Аро не написал напрямую мне. – Карлайл глубоко задумался, остальные пока тихо переговаривались, обдумывая, как безопасней ответить на это письмо.
– Ты ничего не видела в последнее время? – спросил я у Элис. Она сразу же поняла, о чем речь.
– Нет, но я присматриваю за решениями Аро. В любом случае, после обращения Белле надо будет явиться к нему, чтобы доказать…

Голос Элис резко оборвался, а ее взгляд затуманился, как бывало во время внезапных видений. Плохое предчувствие заставило меня вздрогнуть.

– Карлайл?! – на ультравысокой ноте выдала Элис и бросилась вон из дома, на ходу доставая мобильник и набирая номер. Я последовал за ней, испуганный внезапностью ее отчаяния…

Карлайл среагировал мгновенно. Извинившись, он последовал за нами. Элис бежала подальше от дома Денали, видимо, не желая, чтобы те стали свидетелями разговора. Она все еще прижимала к уху трубку, громко ругаясь в ответ на безразличные гудки:
– Ну давай же, давай!

Наконец на том конце подали признаки жизни. Элис остановилась, и я узнал в трубке голос Беллы.
– Привет, Элис, – сказала она сдавленным голосом.
– Белла? Белла, ты в порядке? – Элис уже была практически в панике.
– Да. М-м, а Карлайл рядом? – голос казался замороженным и вязким – она говорила слишком медленно. А мы как можно скорей хотели понять, что случилось.
– Он рядом. В чем проблема?
– Ну я… не уверена на все сто процентов…
– С Эдвардом все в порядке? – спросила Элис с беспокойством. Она подозвала Карлайла, а затем продолжила: – Почему он сам не ответил на звонок?
– Я не уверена.
– Белла, что происходит? Я только, что увидела…

Я вытянулся в струнку, ожидая подробностей видения.
– Что ты увидела?
Ответом нам всем была тишина. Любимая колебалась, охваченная ужасом, и я вместе с ней.

– Карлайл здесь, – выдохнула в трубку Элис и протянула ему телефон.
– Белла, это Карлайл. Что случилось?
– Я... – голос Беллы сорвался. – Я немного волнуюсь за Эдварда... Может ли вампир быть в шоке?
– Он ранен? – голос Карлайла стал настойчивее.
– Нет, нет. Просто… Он удивлен.
– Я не понимаю, Белла.

Никто не понимал. Мы с Элис, прислушиваясь к голосу девушки, стояли в стороне, держась друг за друга, гадая, что могло произойти на необитаемом частном острове с двумя влюбленными, один их которых сильный и опытный вампир?

– Я думаю… ну, я думаю… может быть… я могу быть… Беременной.

Мы потрясенно уставились друг на друга. Карлайл казался ошеломленным, не зная, что ответить. Я собрал все силы и постарался помочь ему сконцентрироваться. Кажется, это помогло.

– Когда был первый день твоего последнего менструального цикла?
– За шестнадцать дней до свадьбы, – прозвучал уверенный ответ.
– Как ты себя чувствуешь?
– Странно. Это звучит неправдоподобно, я знаю. Еще слишком рано для всего такого. Может быть, я просто сошла с ума. Но меня посещают странные сны, и я постоянно ем, и плачу, и мое настроение меняется… и… Я клянусь, что-то двигается внутри меня прямо сейчас, – она осеклась, и ее голос изменился. – М-м… Мне кажется, Эдвард хочет поговорить с тобой.
– Дай ему трубку, – напряженно попросил Карлайл.
– Скажи ему, что я перестала видеть Беллу, – тихо и напряженно произнесла Элис.
– Это возможно? – голос Эдварда был тихим и, казалось, обреченным.
– Если о таких случаях неизвестно, то нельзя исключать вероятности. Ты был в репродуктивном возрасте, когда я тебя обратил. И остался таким навеки. Технически, можно предположить, что ты способен зачать потомство, но совершенно непостижимо, как это возможно с человеком. И я не знаю, насколько плод вообще жизнеспособен.
– А Белла? – напряжение в голосе Эдварда было ощутимо физически, даже учитывая, что он находился за тысячи миль от меня.
– Я не знаю, Эдвард, не знаю. Скорее всего, это очень опасно для ее человеческого организма. Если это подтвердится, мы проведем операцию. И Элис говорит, что будущее Беллы пропало. Сейчас твоя главная задача – как можно быстрее доставить ее домой. Я должен осмотреть Беллу.
– Да. Да, я сделаю.

Карлайл услышал, что Эдвард отключился, и растерянно посмотрел на нас.
– Возвращаемся домой. Все. Сейчас же.