Кладбище посёлка городского типа Энем

Ада остановила мотоцикл у самой оградки могилы родителей. Заглушила мотор, сняла шлем и повесила его на руль. Запрокинув голову, глубоко вдохнула воздух рождающейся ночи. Он пахнул увядшими и свежими цветами, сырой землёй и прелым деревом, краской и тленом, конфетами и смертью. Резко выдохнув, Ада внимательно вгляделась в тёмное небо, прожигаемое первыми звёздочками.

– Я дома. – Грустная улыбка. Ада встала с мотоцикла, перепрыгнула через оградку и упала на колени перед последним земным пристанищем матери. Какое-то время молчала, собиралась с силой, чувствуя себя маленькой, изрядно провинившейся девочкой.

Усмешка через боль в душе.

– Я убийца. Но вы бы не стали меня пороть хлеще сидоровой козы. Хотя и заслужила. Вы бы простили меня и обняли любя. – Ада опустила голову. На глаза навернулись слёзы. – Знаю. Не заслуживаю. Я не умерла, мама. Я жива, папа. Но вашей Ады больше нет. Впрочем, нет… она существует в вашей внучке, красавице по имени Лани. Там её чистая частичка! А я – всё тёмное, вся боль и страдания, что перенесла Ада. Я не могу простить Кирилла. Я хочу, чтобы он умер, но жил. Так же, как я. Почему? – Она всхлипнула, отёрла дрожащими пальцами слезу со щеки. – Я ещё люблю его, отдавшего мою душу чудовищу без борьбы, радостно жившего после, так легко вычеркнувшего меня из своей судьбы. – Судорожный вдох. – Нет, я больше не желаю быть с ним. Больно. Без Альсы мне так невыносимо больно. Пусто. Я бежала к теплу, хотя бы к капельке. Не нужна… замёрзни, умри, зверь. Чудовище я. – Глухой шипящий смех. – Мне пара – монстр. Дориан ненавидим и любим. Будь он проклят. Спасает и губит. Играет судьбами. – Яростный рык. Ада встала. – Меняет жизни у Смерти. А я должна дышать, похоронив Альсу в себе! Закопав мою половинку в сердце. – Стон. Ада обессиленно опустилась, погладила могилу матери. – И на этом погосте распустился цветок Лани. Как мне убить Дориана?.. Как любить, простить?.. Я его капля тепла. Но кто он мне?.. – Она переместилась, тронула могилу отца. – Что? Говоришь, перевернуть страницу? Нет... Вырвать! Бросить ветру! Вместо неё написать свою! Я попробую, папочка. Не для себя. Для Лани, для Иланы… Альсы. – Ада погладила крест и, вернувшись к могиле матери, легла на неё. – Что, мамочка? Мёртвое к мёртвому, а живое к живому. Дориан как и я, и человек, и зверь. Он должен дышать. Не властен быть для меня только надеждой или лишь проклятьем. Вынужден одновременно быть и тем и другим. Мне руку протянуть тому, кто сгорит, меня согрев. Кровь или поцелуй?.. – Она замерла. Беззвучно заплакала. – Быть может, уже поздно. Простите, что я без цветов пришла. Я принесла себя… – Ада закрыла глаза.

Через некоторое время она встала, рубиновыми глазами посмотрела на холодные звёзды, села на мотоцикл и уехала.

***

Море вкрадчиво плескалось, что-то ласковое шепча, шурша галькой у босых ног Ады. Обнажённая, она сидела на берегу, обхватив колени. Смотрела в белый свет луны, повисшей на чернильном небе. Хонда стояла в нескольких метрах за спиной.
Ада потеряла связь со временем. Находилась она тут час, минуту или всю ночь, ей было безразлично. Ей грезилось, что уже наступил вечный рассвет и она в его золотисто-красных лучах обнимает Альсу. Нежно целует. Тает в её самых красивых в мире глазах. Горит в её руках. И стонет: «Люблю...» Слышит: «Моя девочка…»

Звонок мобильного телефона словно молот врезался в хрупкий красочный витраж безумия Ады. Она содрогнулась. Недоумённо посмотрела на кровь, текущую по ногам. Грустно улыбнулась и переменила в пальцы когти, порезавшие колени. Обернувшись на побеспокоивший звук, несколько секунд раздумывала, затем медленно поднялась и подошла к мотоциклу. Достала из висевшей на нём куртки телефон.

– Мышка, ты где? – голос Фейт в трубке был притворно спокоен.

Ада представила, каких усилий сестре стоило сейчас на неё не орать. Мягко, с теплотой ответила:
– Купаюсь под луной нагишом. Нельзя?

– Да нет... почему… – сбилась полукровка. – Можно. Я просто волнуюсь. К тебе…

– Я скоро вернусь, – чёрство прервала её Ада и отключила звонок. Положила мобильный в карман куртки, погладила пистолеты. – Если бы умереть было тяжелей, чем жить. – Она мрачно усмехнулась и возвратилась к морю. Отдала ступни его ласкам. Взглянула на колени. Они уже не кровоточили. Но… Запах… Ощущения…
Ада, нахмурившись, аккуратно коснулась пальцами себя между ног. Нервно сглотнула, явственней чувствуя маслянистую влагу. Нерешительно подняла руку… ладонь и пальцы были окрашены сочно-алым.

– Где ты, Бог, чтобы я могла тебя убить?.. – мучительно простонала Ада и, опустившись, села на пятки. Волны-малютки бережно зацеловали ей живот и грудь брызгами. Она заплакала, смотря на луну. – Как мне без тебя, Альса? Как?

Лёгкий ветерок и плеск волн, тишина…

– Верить? Ты станешь жива в… – Ада приложила руки к животу. – Нет конца у любви! И что с того? Когда финал так близок у жизни! Я у края пропасти, любимая. Враги дышат в затылок и стоят у порога дома. Их много. Нас мало, и нет смысла бежать. Не драться завтра – погубить послезавтра… Так мало дней осталось. И каждый последний. А у меня начались чёртовы месячные! Сегодня! – Она со злобой ударила по воде. – Знак? Издёвка? Намёк? Я отпустила дочь. – Ада потёрла перекошенное страданием лицо. Всхлипнула. – Знаю, ты бы любила её как свою, как нашу. Но я должна тебе действительно нашу девочку или мальчика. Чтобы в ней, в нём текла твоя и моя кровь. Сохранить твой род. Как обмануть могилу? Без тебя… Дети зачинаться обязаны не в ней, в любви! – Глухой стон. Ладони по волнам. – Так просто зажмуриться и, стиснув зубы, попытаться забеременеть от Дориана, ради тебя могу наплевать на «обязаны». Наверное, смогу. Но Эрус… Если я не обдурю его, то… – Ада уронила голову на грудь. – Убьёт меня – мне всё равно. Только как я умру с мыслью, что не сберегла жизнь под сердцем? Только не это… – Дрожа, она смыла слёзы с лица. Глубоко вдохнула и встала. Вновь взглянула на луну. – Держа Лани у груди, я многое для себя открыла о Бездне. Отрывая от сердца дочь, посмотрела в самую сердцевину тьмы. – Голос Ады сделался чёткий и холодный. – Знаешь, я не верю, что Кирилл отец Лани. Что произошло чудесное зачатие и вот так, божьим проведением, девочка совершенно здорова. Дориан мог изъять из меня яйцеклетку и клонировать меня, очистив от мусора да добавив часть своих человеческих генов. Он в своей мании напрочь больной на голову ублюдок. Но я не могу не быть благодарна ему, твари. – Кривая улыбка. Ада неторопливо пошла вглубь моря. – Что скажешь, ангел мой Альса, верить в чудо или знать истину? Иногда лучше забыть о правде. Если близко знаком с дьяволом, то особенно стоит верить, что там где-то есть и бог. – Она засмеялась и нырнула.

***
Тенью призрака в густой тьме, что бывает за пару часов до начала рассвета, Ада приблизилась к дому. Остановила коротким нажатием на тормоз по инерции катившуюся хонду. Сняла шлем и с кривой полуулыбкой посмотрела на Фейт, поднявшуюся с пня.

– Не спишь, сестричка, – Ада сошла с мотоцикла, – отчего так? Не веришь в благопристойность Велиса? Или в порядочность Инелии?

– Как смешно, – подходя к сестре, подкатывающей стального коня к калитке, полукровка скривилась. И тут же её лицо переменилось. Побледнело. – Ты ранена! Где? Куда?

– Нет, я цела. – Ада словно пушинку подняла над головой байк, весящий больше сотни килограммов, и аккуратно поставила его на землю. – На пляже – да, было, себя сама чуть порезала когтями, задумалась, но всё зажило, – протараторила она и открыла калитку.

– Ты мне лапшу чуши не вешай на уши! – вспылила Фейт, заходя за сестрой во двор. – Я носом чую свежую кро… – она осеклась, смущённо захлопала ресницами и мягким голосом продолжила:
– Давай я сама закачу… ещё и поднимает она… выпороть бы тебя.

Фейт перехватила руль мотоцикла из рук улыбающейся Ады.

– Как наша гостья?

– Что сказать, – идя к крыльцу, полукровка вздохнула, – только в нашей маленькой банде самоубийц ещё не было, тут же прибыло. Я представила Инелию охранной системе как нейтральную. Пока такого статуса хватит. – Фейт поставила хонду на подножку и накрыла брезентом.

– Она не хочет к своим? – Ада изогнула бровь.

– Сама с ней поговори. – Полукровка покачала головой и пробурчала:
– Злилась я, что ты не собираешься дочь моему присмотру доверить, так вот мне наказание свалилось. Теперь на моей шее кроме сумасшедшего подростка с силой бога есть и дамочка великосветская с натурой хуже, чем у маленького ребенка.

– Ты про Велиса забыла. – Хихикнув, Ада пошла к входной двери. – Он кто на твоих трудовых плечах?

– Боюсь, станет мозолью, – проворчала Фейт и вошла следом в дом. Перевела тему:
– Тебе что по-женски нужно?

– Да нет. Я с Альсой скупалась заранее, – с грустью ответила Ада, снимая обувь. – Найти нужно лишь, где я это богатство посеяла тут. Не думала реально, что понадобится, что доживу. – Печальный, опустошённый взгляд.

– Я своё принесу и потом отыщу твои покупки. – Фейт нежно коснулась плеча сестры.

– Спасибо. Тогда до встречи в ванной? – Ада подмигнула и направилась к лестнице.

– Куда мне деться… – Фейт шумно выдохнула, дуя на чёлку, идя рядом.

Из гостиной показался Велис и несколько сгорбленная фигура носферату.

– Госпожа, ужин или завтрак приготовить? – спросил стригой спокойным тоном, хотя в его глазах плескалось волнение.

Ада остановилась, всмотрелась в него:
– Да, что-то среднее между тем и тем. Но если тебе трудно сдерживаться перед соблазняющим ароматом, то ты свободен. Реально! Совсем. Волен! И Дориан вернёт тебе то, чем держит, я договорюсь с ним. – Она перевела пронзающий взгляд с остолбеневшего Велиса на носферату. Резко сдёрнула с головы Инелии капюшон. – В моём царстве пускай лица прячут те, кто уродлив душой! А внешность… – Усмешка. – Ты красивей, чем я. Ты настоящая! А я фантазия, сон… – Смеясь, Ада встрепала нахмурившейся Фейт волосы и побежала к лестнице.

***

После приёма душа одетая в халат Ада пришла в кухню. Сменившая комбинезон на джинсы и футболку Фейт верной наседкой сопровождала своего грозного, что дракон, но безобидного на вид только что искупанного цыплёнка. Ада хмыкнула, взглянув на стряпающего Велиса, и уселась на столешнице близко к раковине. Щёлкнула пальцами. Тут же стригой подал в её руки тарелку с мясом и вилку. Болтая голыми ногами, обутыми в тапочки, Ада отправила в рот пару кусочков ажурно нарезанной свежей свинины. При этом она цепко смотрела на Инелию, пристроившуюся за столом с сиротливым видом. Носфератка не отрывала глаз от концов рукавов своей чёрной мантии, которые теребила спрятанными в них пальцами.

Фейт, присев за стол, скрестила руки на груди и задумчиво надула губы.

Покончив с первым блюдом, Ада положила тарелку в раковину и тут же с лёгким поклоном от Велиса получила следующую. Теперь он ей преподнёс морское ассорти, украшенное зеленью, мягко душистыми травами и овощами. Композиция по цвету и форме вполне была достойна кисти одного из великих художников, любивших писать натюрморты.

Ещё некоторое время Ада продолжала есть молча и вдруг рявкнула:
– Сожру вас, идиоты!

– Это она о вас, голубчики, – усмехнулась Фейт. – Бежали бы вы.

Велис флегматично повёл плечами и стал дальше спиралькой нарезать морковь. Очевидно, в его жизни подобные угрозы были скучной обыденностью.

Инелия больше сгорбилась и сильней опустила голову к груди, пискнула нечто невнятное.

– Я и о тебе, сестра! – Ада оскалилась и, мотнув ногой, ловко запустила тапок в лицо полукровке.

Фейт, без труда поймав мягкий снаряд, с иронией ответила:
– Надеюсь, от моей сладкой попки не разнесёт тебя в бегемота. Будет обидно, если Эрус лишь от смеха сдохнет. – Закатила глаза и прибавила: – Я тебе спинку плохо потёрла, что ли? Чего разрычалась с поздним зажиганием?

Ада насупилась.

– Кто купил всё это? Тунец, севрюга, лобстеры, устрицы… – Её красные глаза потухли, опечалились. – Зачем ты приняла, я разве с голоду умираю, деликатесы – это такая необходимость для выживания?

– Он привёз. Я взяла. Не повредит. Отказалась бы – Дориан выкинул бы продукты в канаву. В этом был бы прок? – спокойно произнесла Фейт, постукивая тапочком по коленке.

– В дом его хотя бы не пускала? – проворчала Ада, подхватывая вилкой горстку чёрной икры.

– Нет. Но был соблазн предложить ему на коленях заползти в твою спальню, – Фейт криво улыбнулась.

Ада скорчила кислую мину.

Доев в наэлектризованной тишине вторую порцию, она буркнула сестре, чтобы та вернула ей тапок. Полукровка выполнила просьбу с настороженным взглядом на подозрительно мирную Аду и осталась стоять рядом с ней.

– Садись, – Ада кивнула в сторону стола, ногой чуть тронув бедро Фейт.

– Мне и тут комфортно. – Приветливая улыбка.

– Не говори, что опасаешься от меня молнии в спину, – Ада хмыкнула. Её глаза сузились.

– Не скажу. А вот вилки в мягкое место – вполне, – серьёзным тоном прозвучал ответ.

Ада задорно рассмеялась:
– Ты невозможно догадливая. Но я бы совсем легонечко! – Хихикая, она опустила в раковину тарелку и трезубый столовый прибор. Продемонстрировала сестре голые руки и поманила её к себе ближе. Фейт подступила и была нежно обнята. Затем Ада спрыгнула со столешницы, подтолкнула полукровку к стригою. – Давай. Спроси его, зачем он остался, отказавшись от свободы не только себе?

Велис заметно напрягся, положил нож и недорезанную птичку из куска мраморной говядины. Обернувшись к Фейт, с каменным лицом потупил взгляд.

– Ну? – протянула требовательно Ада.

– Мне не интересно знать, – вполголоса сказала Фейт и, резко развернувшись, пошла к выходу.

– Стой, – тихо, но с грозными нотками произнесла Ада. Полукровка глухо рыкнула и осталась в кухне, привалившись спиной к дверному косяку, скрестила руки на взбудораженно вздымающейся груди. – Ты слышал вопрос Королевы, – холодно сказала Ада, подойдя к стригою и уперев указательный палец ему в подбородок, заставила посмотреть на себя, в её полыхнувшие углями адской кузницы глаза.

– Выбери я волю, Господин бы не позволил мне вернуться и быть рядом. Он бы изгнал меня или убил, – понуро начал отвечать Велис. – Простите, госпожа, но даже ваше слово тогда не повлияло бы на него. Я бы стал предателем в его суждении. Тем, кого можно купить, сманить, убедить нарушить слово верности.

– Будто ты по доброй воле и без угроз давал его! – Фейт фыркнула.

– Это не важно. – Что-то светлое мелькнуло на печальном лице Велиса. – Честь и оправдания на разных чашах весов доблести. Выбрав путь, иди. Дав обет, держи.

– Да-да… это всё очень патетично, но ты бы ушёл, если бы не одно НО! – Ада повернула голову Велиса лицом в сторону Фейт, скрипнувшей зубами. – Точней, одна стерва под названием «любовь»! – С кривой усмешкой Ада оставила стригоя и, пройдя к старающейся ничем не напоминать о себе Инелии, села на край стола. – Молчишь? Значит, я видела правду в мозгах твоего заботливого божка. Только он играет с судьбами, а я их пишу!

– Что за бред?! – взвизгнула Фейт и всплеснула руками.

– Спокойней, сестричка, – воспитательным тоном почти приказала Ада. – Смирись, что этот скромник далеко не один год сохнет по тебе, но боится. Ты же у нас девушка с определённым отношением к, – ледяной смешок, – тонкостям ухаживания. Особенно со стороны врагов, а друзей, помнится, у тебя, кроме меня, очень давно нет. В общем, теперь разберётесь сами, зайки. – Взгляд Ады потеплел, но лишь на мгновение. Она хищно посмотрела на съёжившуюся носфератку. – Верно, твой черёд на вскрытие. Так зачем ты, загадка, бежишь от своих к их смерти?

– Я не могу их изменить, они слушают тьму. А мой выбор – свет. – В глазах Инелии вспыхнула отвага и решимость.

– Ты понимаешь, какую цену заплатишь за свой путь? – спросила Ада, взглянула на замершего статуей Велиса и потерянную Фейт.

– Я осознаю, чем жертвую. Давно, – почти шёпотом заговорила Инелия, опустив глаза. – Многие годы я молилась свету, чтобы не дожить до такого момента, когда моя вера потребует отдать в услужение ей всё. Я боялась, что судьба испытает меня.

– И пришла я, – Ада горько усмехнулась. – Тому ли свету ты молилась?

Инелия повела плечами:
– Я знаю только один. Он солнце, что греет и иссушает, питает и убивает. Но жизни нет без него.

– Очищающее пламя, – задумчиво произнесла Ада. – Зачем ты следила за Алексеем?

– Поручил отец по приказу Совета Девяти. Это прави…

– Я знаю, кто они, – перебила носфератку Ада. – Вы меня искали?

– Да, и вторую химеру, самца. Он постоянно рядо…

– Знаю. – Лицо Ады покрыла словно каменная маска. – Кто твой отец?

– Граф Антоний Тар Цевий.

– Ещё тот скользкий и мерзкий тип, – рыкнула Фейт. – В Отступниках да и не только его многие до обморока боятся. От одного имени дрожат в ужасе. Крайне жестокосерден и коварен.

– Но со мной он другой, – тихонько заметила Инелия. – Жаль, что лишь для меня. – Она вздрогнула, часто заморгала. Робко потянулась руками к плечам, но, поймав суровый взгляд Ады, отдёрнула пальцы от капюшона, не осмелившись надеть его.

– Дети за родителей не в ответе. – Мрачная Ада посмотрела на свои ладони. – Исключительно наоборот. – Вздох. – Скажи, Инелия, ты ведь долго жила среди своих, притворяясь и с отцом, и с матерью, что ты одной с ними веры, сама же помогала Ушас. Что же теперь останавливает тебя продолжить им лгать? Зачем всё-таки уходить прямо на сторону их врага, да ещё сразу в окоп на передовой, где ты, вполне вероятно, можешь столкнуться и с отцом?

– Эрус. – Инелия вся сникла донельзя. – Если я его ещё раз бы встретила, то не смогла провести. Он бы ощутил во мне обман, связанный с тобой. – Она глухо простонала и шёпотом затараторила: – Я пыталась его уговорить улететь с Тами, забыть Альсу, месть. Я не смогла. А теперь ещё узнала, что ты совсем другая. Вовсе не чудовище. Он почувствует эту перемену. А я не хочу помогать убивать тебя, вас. Это неправильно. Патриарх, ГАОС, они все уничтожили целый народ и твою… за что? И теперь они опять хотят убить, лишить последней возможности химер возродиться. Вы же стремитесь уничтожить Носферату, каждого? – В её глазах застыли слёзы и дикий страх.

– Нет, – искренне ответила Ада.

– Эрус из Носферату, если ты недопоняла, Мышка! Он носферату! Одному дьяволу известно, каким образом такое возможно, что он одновременно волк, вампир, носферату и выглядит человеком. Бесовщина, – оживилась Фейт.

– Я услышала и всё поняла, – Ада с гнетущей мрачностью чуть улыбнулась. – Он ещё один сверхгибрид, суперполукровка. Может быть, он даже родственник Дориана, – она злорадно усмехнулась. – Как знать, может, и брат. Жестокая судьба, но это их проблемы. Меня интересует иное… – Её глаза, устремлённые на Инелию, осветило пламя. – На кого ты направишь оружие, когда он явится за моим сердцем? Он же тебе куда дороже родителей! – Тихий глухой рык.

Инелия, задрожав, втянула голову в плечи, потупив взгляд. Зашептала:
– Я не выстрелю ни в него, ни в тебя.

– Да, разумеется, – буркнула Ада. – Ты, глупая девчонка, закроешь меня своей грудью с мечтой, что любимый прервёт боль, которую поселил в твоём сердечке!

– Как ты… – Инелия, бурно задышав, вскочила на ноги. Но, увидев превратившиеся в когти пальцы Ады, обессиленно опустилась на стул.

– Об этом легко догадаться. Особенно тому, чьё сердце разорвано любовью в клочья, – Ада вздохнула. Когти медленно исчезли, пока она задумчиво всматривалась в тёмное окно. – Рассвет ещё не брезжит, хотя так близок. Я не желаю видеть твою смерть, Инелия. Эрус непременно выстрелит, но он не заслуживает жить дольше тебя.

– С него станется и убить, но я знаю его душу. – В увлажнившихся глазах Инелии засияло нечто небесное, гораздо светлей солнца. – Через миг он прозреет от ярости мести и изменится навсегда. Он уйдёт, не тронув тебя, а ты живёшь не для того, чтобы любой ценой отдать смерти его сердце. Быть может, так я спасу вас, если иначе не могу. – Скромная, блаженная полуулыбка.

Ада тяжело вздохнула:
– Оставайся, святая простота. Но не думаю, что не врежу твоему ненаглядному, прежде чем он…

Звук открывшейся входной двери оборвал Аду.

Фейт выглянула в коридор и зарычала взбешённым хищником.

– Дерьмо! – рявкнула Ада, срываясь с места…