Радей застал княжича за столом, уже запечатывающего ответное письмо. Миродар был мрачен, угрюмая складка прорезала лоб и, похоже, обосновалась там надолго. Воевода почувствовал неладное.

- Что, княже?

Миродар кинул свернутую бумагу на стол.

- Отправь гонца немедля. Собираемся как можно быстрее, завтра поутру выдвигаемся домой.

Воевода, склонив голову, ждал, когда княжич расскажет о том, что случилось, но тот молчал, уставившись в окно. Солнце светило так ярко, что росписи на стенах палаты мерцали всеми красками, поневоле оживляя изображенный сюжет. Казалось, люди и животные двигались с какой-то ленивой грацией, вызывая восторг и трепет.

Радей встряхнул головой, отгоняя наваждение. Привидится же такое! Потом перевел взгляд на Миродара. Тот все еще хмурил брови, но потом взглянул на воеводу и проговорил, еле двигая губами.

- Хазары напали на Сураву и вырезали всю семью князя Владимира. Отец дает мне войско, чтобы отправиться туда и выкинуть нечисть с русских земель.

Бешенство и лютая ненависть накрыла Радея мощной и удушливой волной. Он с большим уважением относился к Владимиру, дяде Миродара, как к сильному воину и справедливому правителю. А его дочь, рыжеволосая Беляна, была его тайной и недоступной мечтой. И теперь, где она? Где ее огненные косы? В крови от смертоносной руки врага, или намотана вкруг той же руки, но с другими намерениями?

Его кровь забурлила как полноводная река, снося напрочь все барьеры и пороги. Вскочив на ноги, он кинулся к своему мечу и выхватил его, будто прямо сейчас собирался снести голову неведомому супостату. Миродар, наконец, отбросив подавленность, подбежал к нему и с трудом заставил воеводу убрать оружие до поры до времени.

- Успокойся, брат. Скоро доберемся до недругов, и порадуешь свою душу в честной битве. Слышишь? Ты мне нужен с ясной головой!

Сцепив зубы и с трудом переведя дыхание, Радей разжал кулаки и тяжело опустился на стул. Из его груди рвался крик ярости и бессилия, но он понимал, что это ничего не исправит.

Миродар с грустью посмотрел на него, однако тут же решительно опоясался кожаным ремнем и произнес:

- Надо поговорить с Веленой. Объяснить все… попрощаться и… - княжич непроизвольно запнулся.

Радей поднял на него глаза, и внезапно осознал, что его господину придется не слаще. Женщина, что дарила ему тело и тепло, останется здесь. И теперь даже разобраться с ней не получится. Не к месту и не ко времени. Гори все синим пламенем!

Миродар и сам осознавал, что нынче, после этого письма, будет просто непозволительно сказать Велене, что он все знает. Знает, что это она была с ним, что он помнит ее аромат даже сейчас. Что она вползла в его душу как та самая нефритовая змейка на подаренном ларце для его матери. Может быть, если бы все сложилось иначе, он бы погостил тут подольше. И к чему бы это привело, не знает даже Бог. Да теперь уже никто не узнает. Есть такое слово как долг. И он обязан его выполнить, отомстив за смерть своего родича и его семьи.

Сердце княжича налилось черной тягучей ненавистью ко всем тем, кто напал на его родную землю, кто замахнулся оружием на дорогих ему людей. Он встряхнулся, едва успокоившись и собравшись с мыслями. Выглянув за дверь, он послал слугу к хозяйке с просьбой о нечаянной встрече. Дорога зовет, а значит, пора прощаться. Без сожалений.

В этот раз Велена приняла Миродара в своей светлице. В углу шептались ближние девушки. Сама хозяйка была в скромном уборе из вышитой бисером голубой кике и легкого сарафана. Побледневшая и сдержанная она стояла и слушала сбивчивые объяснения княжича. Дева судорожно сжимала руки в ужасе от той страшной судьбы, что постигла князя Владимира и его семью. Миродару хотелось обнять ее и утешить, но он понимал, что не имеет права выказывать своего интереса. С этой поры их дороги расходились в разные стороны. Что бы ни было между ними все останется тайной и невысказанной мечтой. Он смотрел в глаза той, что так запала в его сердце и понимал, что еще долго не сможет забыть ее и ту волшебную ночь. Да и вряд ли захочет ли забыть.

- Так вы уезжаете тотчас? – поинтересовалась Велена, напряженно глядя на него.

- Нет, - покачал головой Миродар. – Мы отправимся на заре. Людям надо собраться.

- Доброго пути, - мягко произнесла хозяйка. – И пусть эта ночь станет вам отдыхом перед дальней и трудной дорогой.

То как прозвучало слово «ночь» отозвалось в теле Миродара жаркой удушливой волной, тут же снесшей все его праведные мысли. Он быстро взглянул на Велену, дабы убедиться, что бархатные нотки в ее голосе ему не послышались. Что она хотела этим сказать? Намекает или приглашает? Или Миродару просто хочется это услышать?

- Спасибо на добром слове, - склонил голову княжич, не отрывая взгляда от лица хозяйки. Он ждал какого-то знака, может быть движения тела, рук. Но Велена лишь чуть нервным жестом теребила платок, опустив глаза. В углу опять зашептались девушки, и она как будто опомнилась.

- Я прикажу подать вам ужин в палаты, - услышал Миродар. – Наверно, вам стоит лечь пораньше…

Княжич подобрался, чувствуя, как в висках застучала кровь. Неужели это то, что он так долго ждал или… мягкий посыл, дабы побыстрей распрощаться с ним? Даже если это так, то стоит поступить так, как велит хозяйка. Она в своем праве. А там…

И тут же одернул себя. Боже спаси и сохрани, о чем он только думает! Враги напали на родную землю! Ему надо думать о грядущей битве и том, как прогнать супостата подальше от родной сторонушки. А он… только о том, как еще раз с Веленой в сене покувыркаться. Ему стало тошно.

Взяв себя в руки, Миродар поблагодарил радушную хозяйку и, ничем не выдав своих колебаний, откланялся. И правда стоит лечь пораньше. Чем быстрее глаза закроешь, тем скорее пройдет это наваждение. Завтра они уедут навсегда. Навсегда… какое страшное слово.

Княжич кинул последний взгляд на Велену и поспешно вышел. Не пройдя и двух шагов от ее светлицы, он наткнулся на спешившего сюда же сотника Вельгара. Тот, увидев Миродара, встал как вкопанный, затем, будто очнувшись, поклонился. Но его глаза выдавали, что почтения там нет и в помине. Только жгучая ревность и злость.

Передернув плечами, княжич последовал своей дорогой, задаваясь вопросом, что именно известно охраннику Велены. Поневоле вспомнилась та дева, которую подослали к нему на вторую ночь. Что, если это был Вельгар? Но это значит, что он следил за ними и знал, как закончилась их встреча.

Мысли были неприятными. И хотя, Миродар пытался их прогнать, но они с упорством лезли и напоминали о себе. Пришлось ему признать, что, скорее всего, так и было. Вельгар никак не может заполучить хозяйку в свое полное владение. Наверняка ему отказали и не раз. Княжич покачал головой. Не надо было ему влезать во все это, но теперь уж ничего не поделаешь. Все случилось так, как случилось. Он скоро уедет и все, больше никому не помешает. Что ж, Велена и Вельгар… Его чуть не затошнило от такой мысли. Хотя, если подумать, наверно это закономерно. Они живут рядом, и сотник практически неотлучно находится при хозяйке.

Миродар опять попытался не думать о Велене. Надо было себя занять каким-нибудь делом. И придя к себе в палаты, он достал меч и стал его затачивать. Острое оружие – продолжение руки хорошего воина. Этим он и займется. А потом ляжет спать, и никакой женщине не прокрасться в его мысли.



Княжич лежал без сна, таращась в темноту. Радей больше не появлялся, но Миродар и не порывался его искать, понимая, что тому нужно за всем проследить, да и попрощаться с теми, с кем он успел здесь подружиться.

На тихо скрипнувшую дверь он даже не обратил внимания, справедливо рассудив, что это наконец-то пришел воевода. Но каково же было его удивление, когда гибкая женская фигурка скользнула к его ложу и замерла в непонятном ожидании. Сердце Миродара, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, когда он сообразил кто это. Теперь уже ошибки быть не могло. Сообщница луна освещала со всей очевидностью очертания груди, червленый оттенок волос и колдовской разрез сверкающих глаз. Княжич резко поднялся, в один момент оказавшись рядом с ней. Он вдохнул аромат ее тела, протянул руки и сильно прижал настолько желанную женщину к своей груди.

Она не изображала скромность, не пыталась вырваться, сразу откровенно расслабилась в его объятиях и сама потянулась за поцелуем. Малина, все та же сладкая малина, мелькнула у Миродара легкая мысль и тут же растаяла под лавиной нахлынувших чувств. Он напористо сминал ее губы, еле сдерживая вырывающиеся стоны. Проскальзывал языком внутрь, все больше и больше загораясь от ее вкуса и движения кончика языка ему навстречу. Понимая, что больше не в силах сдерживаться, Миродар подхватил деву на руки и уложил на кровать. Лаская ее сквозь тонкую сорочку, он поражался красоте роскошного тела. Все округлости ощущались так правильно, так хорошо, что сдерживаться у него уже не осталось сил.

Быстро стянув рубаху и развязав шнурок, удерживающую штаны, он забрался на ложе к Велене и стал поспешно задирать прикрывающую ее тело тряпицу. Нетерпеливые руки чуть не рвали ткань, горя желанием добраться до вожделенной красы. Казалось, разумные мысли покинули его голову, оставив только страсть. Эта женщина будила в нем огонь и неистовство, забирая рассудок.

Только мягкое прикосновение ее рук и тихий шепот сумели заставить княжича приостановиться. Чуть приподнявшись, Велена с его помощью сняла сорочку, затем легла обратно и раскрыла ему объятия. Как же он этого ждал! Накинувшись на добровольно предлагаемую добычу, Миродар себя уже не помнил. Сжимая, подминая и вновь завоевывая, он пировал над ее телом как оголодавший хищник. Если сначала дева издавала еле слышные стоны, то потом уже хрипела низким голосом, когда он овладевал ею раз за разом, не зная пощады.

Это были небеса и рай, горечь и радость. Все вместе, в плотном клубке, ощущалось горячей и безумной волной. Их скручивало, трепало, выжимало все силы.

Потом лежа в темноте, они затихли, прижавшись друг к другу. Велена поглаживала литые мускулы на его груди. Миродар задумчиво перебирал ее волосы, вдыхая аромат дивной женщины. Он уже скучал по ней, хотя вот она, в его руках. Прильнула так, будто хочет раствориться в нем или стать единым целым. Удивительное ощущение.

Потихоньку ночь начала отступать, слабо замерцали первые всплески рассвета. Княжич вздохнул – пришла пора расставаться. Видимо, Велена тоже это осознала, потому что тут же зашевелилась с намерением подняться. Он ее притянул к себе, чтобы на прощание поцеловать, но дева уперлась ладошками в его грудь.

- Не надо, - тихо прошептала она, и княжич признал свое поражение, отпустив ее от себя и из своей жизни.

Обнаженная женская фигурка заметалась по комнате в поисках одежды. Найдя потерянное, она надела сорочку, а потом накинула сверху шаль, которую Миродар вчера не заметил.

Хозяйка с минуту грустно посмотрела на своего любовника. Он, приподнявшись на ложе, глядел на нее и молчал. Он понимал, что надо бы что-то сказать, но что? И не любовь же между ними и никаких обещаний он не давал, а на душе как-то погано, будто он ее бросает.

Ничего не дождавшись, дева медленно направилась к двери. Княжич не выдержал и вскочил вслед за ней.

- Велена! – он придержал ее за руку.
Она повернулась к нему, в ее глубоких глазах стояли слезы. Постояв так с мгновение, они кинулись в объятия друг на друга. Миродар крепко сжал девушку, затем нежно поцеловал и, наконец, отпустил.

Больше не взглянув на него, Велена тихо выскользнула за дверь. Княжич присел на ложе, но даже не пытался прилечь, сна не было ни в одном глазу. Он прислушивался к начавшейся возне на улице, к голосам и побрехиванию собак. Пора, надо собираться в путь. Отринуть прошедшее и начать думать о грядущем. О битве, о мести и о славном остром мече.

Появившийся всклокоченный Радей сразу заставил Миродара выбросить мысли о любовных похождениях из головы и сосредоточиться на главном.

- Княже! – возбужденно воскликнул он. – Этот поганец Борун распоряжается обозом как своей собственностью! Заставил переложить все дары из первой телеги в последнюю и уверяет, что страже лучше ехать позади – охранять тыл. Пойди, уйми этого дурака за ради Бога.

Вспыхнув праведным гневом, Миродар направился на улицу, чтобы навести порядок. Разборки ему были не нужны, но старосту хотелось поставить на место. Скоро надо будет выезжать, и желательно, чтобы все было как надо.

Краткий, но весьма эмоциональный разговор с Боруном весьма поправил настроение княжича. Одна возможность поставить на место этого самодовольного осла делала его сильнее в своих собственных глазах. С удовлетворением наблюдая, как выполняются отданные распоряжения, Миродар поневоле подумал, что это одна из вереницы предстоящих сражений за авторитет и главенство. Одно дело, когда ты наверху по праву крови и наследия, а другое по силе духа и лучшему разумению.

Встряхнувшись, он с удивлением обнаружил, что все уже в сборе и ожидают его сигнала, чтобы, наконец-то, тронуться в дорогу. Княжич кивнул головой и взмахнул рукой. Первая телега заскрипела, двинувшись с места. За ней потянулись другие. И так друг за другом они выплыли за ворота посада под прощальные слова и взгляды одиночных местных провожатых.

Миродар пропустил всех, самым последним тронувшись в путь. Развернув коня, он в последний раз посмотрел на высокий терем, его маковки и резные ставни. Все закончилось так быстро, будто и не было ничего. Ни жарких ночей, ни нежной девы, ни прежней легкой жизни. Для него все начиналось заново.

Обещав наказать обидчиков, он как будто повзрослел лет на десять. Мысленно оглянувшись назад, он ужаснулся тому, как жил прошлые годы, как бездарно потерял время, как все уроки, что пытался дать ему отец, утекали мимо, словно в песок. И теперь ему надо наверстывать упущенное.

Он понимал, что сюда уже больше не вернется. Отец и мать давно подыскали ему невесту, дочь одного из северных князей. Говорят, красива и скромна. Родители никогда бы не приняли вдову и не дворянку как невестку своего любимого сына. Даже несмотря на то, что она умна, красива и мастеровита. Они не пойдут против устоев, да и он не пойдет. Не только потому, что не хотел. Он знал, что между ним и Веленой была не любовь, а просто страсть, которая их свела на короткое и время и развела в тот час, когда пошатнулось хрупкое равновесие его мира. Миродар не мог бы сказать, что он не сможет без нее жить. Хозяйка была необычна, свежа и горяча. Из-за нее бурлила кровь, терялась голова, но и всего лишь. Она для него не единственная. И этим все сказано.

Кинув еще один взгляд на Валежский посад, княжич пустил коня вскачь, чтобы догнать довольно далеко уехавший обоз. И даже не почувствовал, как за ним следили из одного окна темные заплаканные глаза.

Прошли годы

Высокая трава не давала светловолосой девчушке так быстро, как она хотела убежать от матери. Заливаясь смехом, спотыкаясь, а иногда и падая, она петляла между цветов и стеблей подобно юркой лисе. Палящие лучи полуденного солнца заставляла отсвечивать макушку беглянки золотыми искрами.

- Мирослава! – летело вдогонку к ней. – Остановись, ты слышишь меня? Мирослава!

Статная красивая женщина неторопливым шагом направлялась вслед дочери, зорко поглядывая за ней. За этим постреленышем нужен глаз да глаз – такая шустрая. Оглянуться не успеваешь, а уже куда-то залезла или вляпалась. Просто ходячее бедствие.

Раздавшееся слева хихикание выдало с головой игрунью. Качающиеся головки мака, укоризненно покивали матери, которая уже пошла в их сторону. Пора была идти обедать, а она все не могла заставить Мирославу вернуться в посад. Пятилетняя девчушка вила из матери веревки, прекрасно осознавая, что она ее радость и отрада.

- Мирослава!

- Я тут! – наконец-то отозвалась шалунья и выпрыгнула на тропинку перед матерью.

- Ох, ну и ты и напугала, - прижала к сердцу руку Велена. Ибо это была она, всесильная и прекрасная хозяйка посада.

Дочь надула губы.

- И ничего не напугала. Ты меня видела.

- Правда-правда. Видишь, до сих пор сердце не уймется, - мать делала глубокие вдохи и чуть морщилась.

Мирослава проследила за жестами матери, нехотя поверила и кивнула головой.

- Ладно, в следующий раз я постараюсь получше тебя напугать.

- Не надо, прошу тебя, - улыбнулась Велена. – А то все работники от нас разбегутся.

В последний раз дочь запустила нескольких паучков в спальню к ближним девушкам матери. Шуму, визгу было!

- Угу… - недовольно протянула Мирослава. – Опять дядя Вельгар ругаться будет.

При упоминании сотника Велена поджала губы, но ничего не ответила. Между ними все было сложно, и с тех пор как уехал Миродар так ничего и не наладилось. Как он ее ни умолял, как ни просил, не соглашалась хозяйка на брак с ним. Даже когда понесла дитя не знаемо от кого и тем самым себя опозорила, не сдалась Велена. Ее положение хозяйки посада зависело не от личной жизни, а от уровня ее мастерства и умения вести торговые дела. В этом ей не было равных. Хотя, она уже чувствовала за спиной ропот недовольных. Возможно, через год-два она соберется, да уедет с дочерью подальше отсюда. Даст Бог, она еще встретит свою судьбу. Здесь Вельгар не дает ей даже вздохнуть. Устала.

- Ничего, – успокоила девочку мать. – Поругает и угомонится. Он не злой.

Мирослава была не согласна с матерью, но ничего ей не сказала. Ее пугали взгляды этого темного человека. Темного не столько по внешности, сколько по цвету души. Откуда это взялось, девочка не знала, но прекрасно ощущала.

- А мой папа? Какой он?

У Велены комок застрял в горле. Как объяснить маленькому ребенку, что он – плод мимолетной страсти? И что отец мало того, что о ней не знает, а еще давно и счастливо женат на другой женщине. Она узнала об этом два года назад от очередных заезжих гостей. Видит Бог, она ни на что не надеялась, но все равно стало горько. Той ночью Велена долго рыдала в подушку. Глупая дуреха!

- Он… - начала подбирать слова мать. – Был… красивый, высокий. Так же светловолосый, как и ты.

- А он уже умер?

- Да, - процедила Велена и попыталась свернуть с опасной темы. Когда-нибудь она все расскажет Мирославе, но не сегодня. – Давай наперегонки до посада. Кто первый коснется ворот, тот съест всю плошку с малиной!

Малину дочь обожала до глубины своей детской души, поэтому, поддавшись на подначку матери, сразу же загорелась задумкой.

- Я буду первая! – сорвалась она с места и понеслась как ветер. Только пятки сверкали, да развевались по ветру золотистые волосы.

Велена мягко улыбнулась и не спеша пошла вслед дочери. Ее душа была спокойна, даже несмотря на то, что женщина оставалась одинокой. Чем быть во власти такого, как Вельгар, лучше жить надеждами об обоюдной любви. Она верит, что Бог будет к ней милостив. К ней и ее дочери. Дочери Миродара.