Глава 15. Коварство объятий.
Часть 2

Atlanta, Georgia

Существуют комфортабельные кожаные кресла, широкие и удобные, с потайными перегородками на случай внезапного желания побыть в одиночестве или, например, поспать, и тогда одним нажатием кнопки вы получите из сидения кровать, а некоторые из них даже подстраиваются под ваше тело. Производители изо всех сил пытаются угодить взыскательным клиентам. Ну а обслуживание? Огромный выбор блюд, сервированных на специальной дизайнерской посуде, элитные спиртные напитки. Самая современная система развлечений призвана скоротать ваши часы полёта. Да, всё правильно. Только не в эконом-классе!
Мужская рука в сотый раз за последний час проверила громкость на мониторе, транслирующем бейсбольный матч, но итог был прежним - звук прибавлен на максимум. Кайс раздражённо откинулся на спинку кресла, боком прижимаясь к правому подлокотнику. Кажется, ему придётся терпеть и дальше этот хлюпающий, иногда визгливый храп соседа и тереться о его телеса, которые выпирают изо всех щелей. Не человек, а гора жира, добытого черпаком прямо в Макдональдсе. К тому же чёрный.
Форменный день невезения. Сначала долго не мог найти адрес Марвуда Уинстона и его стаи, записанный в толстом ежедневнике Адама, и любимые зеркальные очки, способные заменить контактные линзы. Неудачно поймал такси, водитель которого оказался новоприбывшим мексиканцем и, конечно же, не знающим города.
Потом у стойки регистрации на посадку ему не поменяли билет на бизнес-класс и вообще службе безопасности аэропорта не понравилось место проживания самого Кайса, отчего перевернули весь его и без того скудный багаж, наверное, в поисках тротиловой шашки. И вот теперь этот толстяк, то и дело намеревающийся примостить голову на плечо брюнета.
Возможно, если бы он так не спешил избавиться от сомнительного общества, едва услышав о долгожданной посадке в городе Атланта, то не споткнулся бы из-за собственного развязанного шнурка на левом кроссовке. Не налетел бы на ничего не подозревающего мужчину в костюме, отчего тот пролил кофе на свою светлую рубашку. Не услышал бы вдогонку красочный американский мат, в одном слове умещающий всю злобу к миру, потому что выскочил перед носом разносчика багажа.
Мелкие неприятности имеют свойство множиться, если акцентировать на них внимание, и отравлять жизнь не только случайным прохожим, но и самого тебя выедать изнутри.
Зато Кайс ощутил все прелести раскалённого воздуха, едва за ним бесшумно сомкнулись двери аэропорта. Джорджия встретила его безоблачным небом и жарким до людишек солнцем. Не промозглым дождём – и то хорошо. Поудобнее устроив полупустую сумку на плече, Кайс первым делом купил журнал «RussianTown», выпускающийся на русском языке, и наткнулся на счастливую парочку голубков, отчего презрительно отвернулся, чувствуя как к горлу подкатывает тошнота. Лучше быть афроамериканцем, больным СПИДом, чем геем.
Темнокожие жители города встречались на каждом шагу, и Кайс ощущал себя немного растерянно. В Нью-Йорке они и то не бросаются в глаза настолько часто. Не удивительно, что седоволосые оборотни так и не смогли найти общий язык с местным населением и открыть здесь хоть какой-нибудь бизнес.
Путь до их местожительства предстоял неблизкий - почти двенадцать часов до городка Blue Ridge на автобусе, благо новом и комфортном, не лишённом кондиционера и мягких подголовников. Оттуда же на разбитом «Форде», взятом напрокат, до озера Браунс - конечной цели своего путешествия.
В результате, когда тёмное небо ещё не прорезали первые солнечные лучи, Кайс остановился перед табличкой, свежая надпись на которой гласила, что за деревянной оградой и колючей проволокой начинается частная собственность и вход на неё только по пропускам. Конечно, никто членских карт брюнету не выдавал, а само предостережение относилось лишь к любопытным людям. Законопослушный гражданин не сунется в логово волков, ну а всякий ненормальный сброд окажется погребённым по ту сторону ветхого на первый взгляд забора. Принадлежность к оборотням - вот и весь пропуск в мир Марвуда Уинстона.
Наспех сколоченные доски тянулись до самого леса и скрывались в его густых зарослях. Ворота выглядели такими же хлипкими и ненадёжными, служа насмешкой обеспокоенным за свою жизнь богачам, привыкшим прятаться за стальными дверями. Нет, здесь боялись угрозы не извне, а изнутри - потерявший контроль человек-волк не будет искать специальный выход, он бросится напролом.
Кайс заглушил двигатель и вышел из старенькой машины, даже не захлопнув за собой дверь - вдруг отвалится. Поднятая им придорожная пыль тут же нашла пристанище на его обуви и одежде. Место выглядело совершенно заброшенным. Кое-где валялись картонные обрывки, куски пластика, на ветру жалобно поскрипывали ржавые петли ворот, гремели металлические кольца, скобы и прочие сломанные детали, зачем-то свисающие с забора. Брюнет разглядел даже четырёхрогие вилы, надетые на одну из досок. В темноте эта конструкция создавала иллюзию руки самого Фредди Крюгера. Идеальные декорации для фильма ужасов. Впрочем, вся территория им и являлась. Чёрный юмор волков во всей красе.
Кайс побрезговал потянуть на себя железную цепь, служащую на воротах ручкой, и просто пнул ненадёжное заграждение. Удивительно, но створки с протяжным лязганьем распахнулись. Внутри царило то же запустение - без единого намёка на человеческое присутствие, только мусора да поваленных деревьев больше. Зато изнутри ограду поддерживали внушительные стальные опоры, скорее всего, под высоковольтным напряжением, и опоясывали три слоя колючей проволоки - каждый был протянут на полметра выше предыдущего.
Углубляясь по едва заметной тропинке всё дальше в лесной массив, Кайс убеждался, что точно не ошибся адресом: пахло псиной, всюду виднелись отпечатки голых ступней и звериных лап. Через полчаса быстрой ходьбы послышались и первые звуки хозяйственной деятельности местных обитателей, сливающиеся с пением цикад и редкими криками ночных птиц. Вскоре деревья наконец-то расступились, открывая взору Кайса достаточно убогое поселение из покосившихся лачуг, напоминающих сараи, каменных домиков с немалыми дырами в стенах - их едва прикрывали засаленные тряпки и рваные брезенты. Парень оглядывался по сторонам, всё больше приходя в ужас от подобного зрелища. Не ожидал он увидеть столь плачевное место проживания сильнейших хищников планеты.
— Не похоже на ваши царские хоромы, не так ли? — раздался сзади ехидный голос. Кайс вихрем развернулся. Он настолько засмотрелся по сторонам, что позволил Дону Колби застать себя врасплох. Мужчина сидел на самодельном табурете, широко расставив ноги, обнажённый по пояс, почему-то покрытый многочисленными ранами, из которых бежала почти чёрная кровь, и точил огромных размеров тесак, предназначенный для разделки туш. Глаза его, враждебно прищуренные, внимательно следили за всеми движениями нежданного гостя.
— А ты, как я погляжу, всё ещё жив и так же болтлив?! Могу исправить и то и другое, — огрызнулся Кайс. Не нравилось ему, что их соратники позволяют себе такое пренебрежение.
Дон мигом подскочил к брюнету. Верхняя губа его, дрожа от ярости, приподнялась в оскале, обнажив зубы вместе с десной. Угрожающий рык вырвался из груди седоволосого мужчины. Кайс отбросил сумку на траву. Ответно зарычал, сжал кулаки, готовясь въехать по теперь уже заострённой морде совсем обнаглевшего Колби. Два противника сошлись глаза в глаза, с точностью повторяя движения друг друга. Одни - янтарные, полыхающие огнём ненависти, другие - цвета старого золота, сосредоточенно сощуренные.
Напряжённые мышцы перекатывались под покрытой испариной кожей обоих соперников. Брюнет замахнулся, собираясь нанести удар в скулу Дона, когда на его побелевшие костяшки пальцев опустилась тонкая девичья рука с острыми коготками.
— Ну, всё, прекращайте свои петушиные бои, — прорезал мятежную ночь слащаво-ядовитый женский голос.
Между ними двумя кое-как протиснулась Милана. Девушка по-хозяйски ухватила Кайса под локоть и повела по направлению к небольшой площади, посередине которой возвышался колодец. Заинтересованные оборотни выглядывали из своих жалких хибар и даже посвистывали, недовольные тем, что зрелище оборвалось на самом интересном месте.
— Нельзя же быть таким вспыльчивым, — укорительно произнесла Милана, переплетая их пальцы.
— Он меня спровоцировал... — прошипел Кайс. Он, по-прежнему поглощённый гневом, счёл сей вольный жест как меру успокоительную и лишь крепче сжал женскую ладошку. Казалось, исчезни ощущение горячей кожи, словно клеймящей его собственную руку, как он развернётся и оторвёт... нет - откусит голову проходимцу Колби. Даже белый халатик волчицы, подчёркивающий все её безупречно вылепленные прелести, с откровенно глубоким декольте, не мог его отвлечь.
— А ты поддался и потому тоже виноват. — Несколько секунд она неотрывно всматривалась в глаза Кайса, а потом обернулась и крикнула: — Дон, на этот раз мера наказания будет более жестокой! Уж я-то постараюсь.
— Наказание? — переспросил Кайс, когда снова завладел вниманием девушки с пепельными волосами.
— Ну да, ты же не думаешь, что ему всё сходит с рук. — На самом деле брюнет так и думал. Уж слишком вольготно вёл себя Колби. — Сегодня ночью отец заставил его успокаивать новеньких. А это, знаешь ли, не самое приятное занятие. Его раны будут заживать несколько дней.
— Странно, по идее это должно было выбить из него всю спесь, а он только обозлился.
— Не волнуйся, я знаю, что именно заставит Дона присмиреть, — ответила она многозначительно, открывая перед брюнетом дверь в поразительно прямостоящий дом. — Отец завтракает ровно в восемь утра. Так что у тебя есть время отдохнуть и привести себя в порядок.
В небольшой комнате отсутствовали не только окна, но и на удивление какие-либо проломы в стене. Обстановка же казалась поистине убогой: с покосившимися подлокотниками тёмно-бордовый диван-раскладушка; обшарпанная тумба, цвет которой - красное дерево - угадывался лишь на её боковой стороне, да надтреснутый кувшин, водружённый на этот единственный мини-стол. Одинокая лампочка свисала с середины потолка, лишённая даже какой-либо скорлупы в виде люстры или абажура, хотя и без того светила тускло, словно изживала последние часы. Ладно воздух в помещении оказался свежим, а не затхлым, как того следовало ожидать.
Ощутив вибрацию в предплечье, Кайс очнулся от осмысления увиденного и обернулся к спутнице.
— Кайс, мне надо идти... Говорю же, сегодня не могу составить компанию... — увлечённо шептала Милана, прижимаясь к нему разгорячённым телом.
— Что? — переспросил он непонимающе. Тогда девушка снова дёрнула его за руку. Кайс перевёл взгляд с её соблазнительно полуоткрытых губ на их по-прежнему сцепленные пальцы, осознавая суть только что сказанных слов.
— Я не... — прервался, вовремя засмотревшись в вырез плюшевого халатика. Возможно, он и впрямь не то имел в виду, когда не отпустил её руку, лишь задумавшись, но сейчас мысли его потекли в нужном направлении.
Милана же возобновила попытку вырваться. Наконец, сообразив, что на данный момент ему ничего не светит, Кайс ослабил захват, и она высвободила узкую ладонь.
— Скоро увидимся. — Порывисто прильнула к его губам, оставляя на них влажный след, и через секунду плутовкой скрылась за углом.
Брюнет ухмыльнулся, с порога своего временного пристанища отсалютовав сидящему на прежнем месте, буквально в ста метрах, Колби. Тот лишь оскалился, но не рискнул снова кинуться на оппонента с кулаками.
Интересно, а где Лу? Неужто она скрывается от него?
Забрав сумку с вещами, которую кто-то успел принести к двери, Кайс решил последовать совету волчицы и обнаружил крохотную душевую, примыкающую к комнате. Ржавого цвета кафель, местами отколотый, некогда белая раковина в грязных разводах и почерневшее зеркало предстали перед ним, вызывая отвращение, да и только. Резиновый коврик, небрежно брошенный в углу импровизированной душевой, едва прикрывал небольшую дыру в полу, служащую сливом.
Нет, определённо он не собирался мыться в условиях полной антисанитарии, пусть даже единственный кран, неожиданно новый, не потерял своего блеска. Кайсу ничего не оставалось делать, как вернуться в комнату и лечь на скрипучий диван, прогнувшийся под его весом чуть ли не до пола. Конечно, Марвуд не имел в банке огромных счетов, поскольку плохие бизнесмены из волков, но несколько земельных участков, сдаваемых в аренду, всё же приносили кой-какую прибыль. Да и Локман из года в год, ровно пятнадцатого числа каждого месяца, отправлял немаленькие суммы в Америку. Интересно, куда они их тратят...
Брюнет лишь прикрыл глаза, как удивлённо распахнул их и приподнялся на локтях. Прислушиваясь к возне жуков, полёту насекомых, он поражался царящему вокруг безмолвию. Именно теперь, оставшись в одиночестве, лишённый компании Миланы, он осознал, насколько вокруг спокойно. Тишина никак не вязалась с тем местом, где Кайс в данный момент находился. Ни кашляющего лая, ни хруста костей, по обыкновению слышимого при трансформации волков, ни мучительных стонов. Иногда тут и там раздавались мужские и женские голоса, приглушённые ковром зелени шаги и снова всё смолкало.
Раньше Кайс думал, что не уснёт именно по причине невообразимого шума, но сейчас же столкнулся с другой проблемой - ни о каком сне не может быть и речи, пока он не разберётся в крайне странной ситуации. В уме всплыли две догадки: либо вся стая, за некоторым исключением, находится вне стен поселения, либо новых и не вполне себя контролирующих оборотней держат где-то в другом месте, более надёжном, чем жалкая деревушка.
К тому времени, как Милана высунула очаровательную мордочку из-за двери, интересуясь его настроением, Кайс уже переоделся в чистые джинсы с футболкой и поджидал её, сидя на том же старом диване.
— Отцу не терпится познакомиться с тобой! Всё утро гонял нашего повара за нерасторопность, — ворковала волчица, ведя парня к двухэтажному дому, на вид такому же непрезентабельному, как и все остальные лачуги.
Белая туника с золотистой вышивкой, в которую облачилась Милана, едва прикрывала её пятую точку. Кайс не жаловался - он обнимал её за тонкую талию, иногда сдавливая пальцами упругую кожу, и машинально вдыхал мятный аромат серебристых волос. Тревожило его совсем другое.
Наконец, отшвыривая мысли о неправильном выборе тактики на съедение своему зверю, далёкому от политики, он не выдержал. Убрал руку и отступил на несколько шагов, смотря на девушку сверху вниз из-под хмуро сведённых бровей.
— Лучше скажи, что у вас тут происходит? Где все остальные?!
Милана продолжила идти, как ни в чём не бывало.
— А зачем тебе остальные? Отец любит завтракать в тишине, да и по статусу большинству не полагается...
— Куда вы тратите деньги Локмана? — запальчиво выговаривал брюнет. — Он каждый месяц отправляет вам четырёхзначные суммы! А что я вижу, приехав сюда? Хуже вас только бомжи живут!
Теперь пришла очередь Миланы изумлённо взглянуть на него, но потом она вдруг сложилась пополам и громко расхохоталась. Кайс в растерянности почесал кончик носа и взлохматил волосы. Что такого смешного он спросил? Девушка несколько минут содрогалась от внезапного приступа веселья, прежде чем подняла голову и сквозь слёзы улыбнулась ему.
— О, теперь я понимаю, почему ты так и не принял душ! — заявила она между смешками, затем неожиданно воскликнула: — Это же декорации, Кайс! Всего лишь декорации для отвода глаз! Мы тут обычные фермеры на грани разорения! Людям необязательно знать нашу численность, только лишних проблем нам не хватало!
Прекратив смеяться, Милана повисла на руках парня, которые он уже успел скрестить на уровне груди.
— Ты серьёзно не знал?
— Нет, — буркнул Кайс. В уме непрестанно вертелось - неужели от него воняет? — Тогда где вы живёте?
— Тут. Под каждым домом построены бункеры. Полная звукоизоляция и все условия для жизни, — милостиво разъясняла она. — Разве Локман не рассказывал?
Он отрицательно замотал головой, чувствуя себя полным кретином. Над ним потешалась не одна Милана, а все те, кто в этот момент находился на поверхности.
— Прости, это моя вина. Надо было самой показать тебе вход в настоящий дом вервольфа. Но, чёрт, — она снова прыснула от смеха, — ты спал на диване, на котором ещё, наверное, моего прадедушку зачали!
Заметив сконфуженный вид брюнета, девушка с притворным сожалением вздохнула и запустила тонкие пальчики под его футболку оливкового цвета.
— Ну, не злись! Как ты мог подумать, что мы поселим нашего дорогого гостя в прогнившей насквозь хижине? Плохого же ты о нас мнения! — Она кокетливо надула губки и слегка прихватила его кожу на животе острыми коготками. Кайс поморщился. — Просто я думала, ты в курсе, ведь всё оплачено из кармана твоего ненаглядного Локмана... Ладно, пошли. Отец уже наверняка грозится оторвать всем головы. С ним лучше не шутить.
Приблизительно через двести метров они вошли в ещё один неприглядный дом. На стенах виднелись дождевые подтёки, полы скрипели, а из мебели свой последний приют здесь обрели несколько потёртых кресел, диван и стол на трёх ножках. Однако вовсе не это всецело захватило внимание Кайса. Девушка повернула в ванной комнате блестящий кран, но на них отнюдь не полилась вода. Откинув в сторону резиновый коврик, Милана просунула руку в точную копию того самого отверстия, принятого им за сливную дыру, и потянула на себя крышку в полу. С тихим скрежетом металлический люк, сверху обшитый деревянными досками, разинул зияющую чёрную пасть, обнажая крутую лестницу.
Кайс удивлённо присвистнул.
— Ничего себе конспирация!
Волчица довольно хмыкнула себе под нос и начала спуск в самое логово оборотней. Он последовал её примеру, вертя головой из стороны в сторону: на каменной кладке виднелись красноречивые глубокие следы от когтей и бурые разводы. Железные скобы, служащие перилами, в некоторых местах прогнулись и проржавели. Примерно через двадцать метров вглубь лестница под ногами Кайса закончилась, и он спрыгнул. В небольшой квадратной комнате его уже поджидала Милана.
— Ты всегда такой медлительный? — прошептала она, проводя подушечками пальцев по небритой щеке брюнета. Взгляд её голубых льдинок дерзил и провоцировал, взывал к его самым низменным чувствам. Но в этот раз он не поддался и, схватив нахалку за запястья, сжал их огромными ручищами. Испорченное настроение требовало выхода.
Пульс Миланы ударился в неистовый бег, и блаженный вздох её лаской заскользил по губам мужчины, смешиваясь с его собственным дыханием.
— Я не один из твоих волчат, — прорычал Кайс, поднимая девичьи руки вверх и вжимая её в монолитную бетонную стену, — не забывай об этом!
Однако угроза на девушку не подействовала, и она, выгнувшись в спине, со всей прямолинейностью потёрлась бёдрами о напряжённое тело брюнета. Он же до последнего не понимал, чем вызвана его клокочущая ярость, пока не воспользовался звериным чутьём. Тогда Кайс зашипел на волчицу, которая вся пропахла его недавним соперником - Доном Колби. Эта маленькая дрянь спит со всеми подряд и даже с женихом собственной сестры! Отвращение к Милане сменилось желанием достать оборотня через её постель, а потом обратно - он так и источал волны ненависти и резко отпрянул от девушки, отпуская её руки.
И как раз вовремя.
Массивная металлическая дверь вдруг распахнулась и из проёма показалась седоволосая голова другой девушки.
— Вот вы где! — выдохнула она с облегчением, косясь на волчицу, вернее на её запястья, которые Милана растирала то одной рукой, то второй. Красные следы на них выдавали Кайса с потрохами, но он и не думал сожалеть о содеянном. — Если вы не поторопитесь, то Марвуд нами перекусит.
Обиженно стрельнув глазами на брюнета, Милана проплыла мимо, намеренно задевая его плечом. Он двинулся следом, по пути разглядывая богатую обстановку резиденции старшего Уинстона. За дверью оказался длинный коридор, испещрённый многочисленными ответвлениями. На стенах, обшитых деревянными панелями, висели картины и позолоченные бра, а шаги глушила тёмная ковровая дорожка. Всё вокруг утопало в зелени - огромные цветы в не менее огромных горшках стояли почти в каждом углу.
Минуя пятые по счёту изумрудные занавески, подсвеченные изнутри будто бы утренним солнцем, Кайс не удержался и, повинуясь любопытству, отогнул тяжёлую бархатную ткань, ведь откуда взяться окнам в подземелье. Но и тут его ждало разочарование - шторы скрывали тонкие жалюзи, а те в свою очередь десятки ярко горящих ламп, вмонтированных по периметру импровизированного окна.
Милана захихикала, видимо, уже простив выходку брюнета, чем разозлила его ещё больше. Парень резко одёрнул занавески и устремился дальше, едва пряча досаду. Давно он не попадал в настолько идиотские ситуации, тем более в один день.
— Как видишь, здесь вполне уютно.
— Да уж, нехилые вливания, — протянул Кайс, изучая потолок в одной из комнат: именно в нём были вырублены самые настоящие окна.
Девушка проследила за его взглядом и повела плечами, будто нет в увиденном ничего особенного.
— Мы открываем их только днём. Лучшей вентиляции и не придумаешь.
— Отсюда есть другие выходы? — вдруг спохватился он, представляя в уме эдакие катакомбы, в которых запросто можно сгинуть, заблудившись. Ну и нелишне знать пути отступления.
— Конкретно из этого один, в нескольких милях отсюда. Так, на всякий случай. Но почти все бункеры соединены между собой коридорами. Конечно, особо буйные волки изолированы от детей и женщин, — пояснила Милана, чем подтвердила мысли брюнета. Из неё получился бы отменный гид. — Кстати, подачки Локмана едва покрывают расходы на пропитание, — добавила она неожиданно, распахивая двустворчатые резные двери.
Кайс и слова вставить не успел, как встретился взглядом с обладателем пронзительных голубых глаз. Марвуд Уинстон собственной персоной восседал во главе длинного прямоугольного стола, окружённый многочисленными сородичами. Милана подбежала к отцу и поцеловала его в одутловатую щеку.
— Наконец-то, — проворчал вожак стаи, с трудом поднимаясь со стула и раскрывая объятия. — Добро пожаловать, мальчик мой. Надеюсь, они не слишком тебя достали, — прохрипел старик и вдруг зашёлся в лающем смехе. — Теперь-то я точно устрою маскарад. Все, кроме нас с тобой, будут в масках. Как мне это надоело - изо дня в день видеть одни и те же морды!
Разрешив немного потискать себя, проявляя уважение, Кайс отстранился.
— Рад познакомиться с вами, Марвуд.
Тот ещё раз похлопал парня по спине и кому-то махнул. В столовую, а именно так Кайс окрестил это помещение, начали вносить самые разнообразные блюда; запах их приятно щекотал ноздри и заставлял желудок урчать в предвкушении пиршества.
— Милли! — вдруг рявкнул с виду немощный вожак, да так, что некоторые рядом стоящие вздрогнули. Хотя, возможно, они вздрогнули из-за страха попасться под горячую руку. — Во что ты вырядилась? Быстро переоденься в приличное платье!
Девушка и не подумала выполнять требование отца и на её кукольном личике расплылась самодовольная улыбка. Кайс же лишний раз оценил её безукоризненную фигурку, воспользовавшись моментом всеобщего акцентирования на том месте, где заканчивалась полупрозрачная туника, и начинались округлые бёдра.
Волчица наклонилась к Марвуду и заговорщически зашептала:
— Да ладно, пап, мы ещё при первой встрече оценили все анатомические подробности друг друга. Правда же? — последний вопрос она адресовала Кайсу, но он раздражённо закатил глаза и начал выискивать место за столом, пытаясь скрыть смущение.
Ему нравились разные девушки: самовлюблённые гордячки и деланные недотроги, беззастенчивые кокетки и циничные, знающие себе цену стервы, но вот такая маниакальная охота вкупе с откровенной распущенностью порождала вместо интереса только досаду. Казалось, Милана слепо шла к своей цели, не внимая негативному фону, исходящему от брюнета. Вот так открыто намекать на столь пикантные подробности и ставить Кайса в неловкое положение перед собственным отцом? Впрочем, тот тоже не испытал особой радости за дочь и зычно рыкнул на неё, словно играя на публику.
За длинный стол сели, едва убедившись в благопристойности канареечного цвета водолазки и серой юбки до колен. Милану бросало из крайности в крайность, но Марвуд одобряюще щёлкнул языком и первым взялся за вилку. За ним последовали ровно десять оборотней, среди которых Кайс почти сразу ощутил себя невидимкой. А он-то опасался, что и поесть нормально не дадут.
Одно дело - разнообразие горячих мясных блюд и богатая сервировка стола, чего даже у Локмана по праздникам не встретишь, ибо он всегда ратовал за простоту, а другое дело - наглядное доказательство полного игнорирования правил этикета. Кто-то с наслаждением причмокивал, кто-то смачно расправлялся с бараньим рёбрышком, попутно облизывая пальцы, ну а некоторые индивиды умудрились за несколько минут опустошить все блюда в зоне досягаемости и уже изучали меню соседей. Кайс поостерёгся смотреть в сторону Миланы - вдруг от её одного взгляда у него кость поперёк горла встанет. Да уж, не царские придворные...

— Как насчёт того, чтобы прогуляться и утрясти завтрак? — прервав затянувшееся молчание, спросил Марвуд. — Сегодня ночью Дон зафиксировал целых два выброса энергии.
Кайс насторожился, услышав имя соперника, и в изумлении приподнял левую бровь: едва ли старик сможет перевоплотиться в свои почти сто пятьдесят лет, хоть и не утратил последние силы.
Они расположились в комнате для отдыха, покуривая кальян. Волчица, задумавшись, гладила косматую седую голову отца, и парень поймал себя на мысли, что совсем не прочь уединиться в спальне для получения женской ласки. Наверное, виной тому умиротворённая атмосфера и приятная сытость желудка. О какой пробежке могла идти речь?
— Ну а что, в этот раз у Колби не нашлось двух лишних людей для приманки? — выплюнул Кайс, рефлекторно сжимая кулаки и подаваясь вперёд.
Милана среагировала слишком резко для своей отстранённости, видимо, мнимой. Она перегородила дорогу к отцу и издала предостерегающий рык. Брюнет растерянно откинулся в кожаное кресло. Всё, что касалось этой девушки, на деле оборачивалось игрой, по крайней мере, такое мнение он о ней составил.
— Милли, кто только учил тебя хорошим манерам? — спохватился Марвуд, отодвигая дочь в сторону. Глаза его искрились смешинками. Создавалось впечатление, что старик либо выжил из ума, либо ему пора завязывать с курением всякой дряни.
Подождав, пока Милана опустится на пол и устроится в его ногах, Марвуд снова обратился к парню:
— А, ты про это. Я думал, ты понимаешь, почему мы так поступаем, — он прервался и перевёл затуманенный взгляд на макушку дочери. На секунду морщины его будто разгладились, но показательное чувство любви долго не продлилось. Вздрогнув, словно очнувшись от своих дум, вожак в упор уставился на Кайса. Лишь бескомпромиссное упрямство засветилось в блёкло-голубых глазах. — Мы во многом вам уступаем, тебе ли не знать. Наши прародительницы на славу постарались, создавая вас, второе поколение защитников. Мы лишь ваша тень.
Кайс насмешливо хмыкнул. Забавно, но ему показалось, что они поменялись местами.
— Прародительницы? Вы действительно верите в эту чушь?
— А во что веришь ты? — сухо поинтересовался Марвуд, перебирая волосы дочери. Рука его, могучая для древнего старика, обветренная, не дрогнула, движения плавные и ласковые такими же и остались, не давая ни на секунду усомниться в невозмутимости вожака.
— В эволюцию, как и все. — Брюнет пожал плечами и выпустил новую порцию дыма. В воздухе пахло ванилью и древесной стружкой.
— Для преемника Локмана ты слишком вольно мыслишь.
— Ерунда какая-то. Локман не собирается на пенсию, ему не нужны преемники.
— Хорошо, гипотетический наследник. Пусть будет по-твоему, но это не даёт тебе право отказываться от нашего наследия, от мифов, передаваемых от отцов к сыновьям. От вожака к членам стаи.
Кайс пренебрежительно вытянул ноги и сложил их на низкий деревянный столик.
— Вы говорите о тех выживших из ума стариках, которые под воздействием марихуаны рассказывают сказки впечатлительным юнцам?..
Марвуд внезапно откинул голову и расхохотался, Милана же фыркнула от того, что отец слишком сильно дёрнул прядь её волос.
— У тебя на всё есть своё мнение, не так ли? Ни под кого не прогибаешься? — Кайс самоуверенно, с некой долей превосходства мотнул головой. — Тогда ясно, почему Локман остановил свой выбор на тебе... Всё, всё, молчу! — заверил старик скривившегося брюнета, подняв шутливо руки в воздух. — Но если эволюция... то почему разница между нашими видами составляет всего ничтожных четыре года? Именно столько ушло у наших создательниц на то, чтобы определить слабые стороны волков и снова приняться за эксперименты... Знаешь, некоторые утверждают, что в африканских саваннах до сих пор встречаются люди-гепарды...
— Ну, да, конечно... — прервал Марвуда брюнет, едва сдерживая себя от того, чтобы покрутить пальцем у виска. — Племя варварских женщин, живущих в любви и согласии с матушкой природой, создаёт армию чуть ли не бессмертных существ! Ничего бредовее не слышал! — подложив сцеплённые руки под голову, Кайс, наконец, громко рассмеялся. — Не знаю, что за траву вы добавили в кальян, но меня она точно не вставляет!
— Эволюция, говоришь? — подала голос Милана. Она вдруг выпрямилась во весь рост, и в тоне её Кайс впервые уловил нотки величественности, направленные на него, а не на подданных. — Почему же тогда вымирающий вид вы, а не мы?
Парень стушевался, ему не понравился этот заданный в лоб вопрос. Нет ничего хуже, чем признаться в собственной недальновидности перед женщиной.
— В любом случае вы должны защищать людей, а не делать из них наживку, — огрызнулся он, памятуя, что самый лучший способ защиты - нападение.
— Мальчик мой, — привстав с дивана, начал Марвуд, глаза его слезились из-за обилия дыма, — именно ради спасения сотни мы вынуждены пожертвовать одним единственным человеком... Как ты не понимаешь таких простых истин? Будь ты моим сыном, я бы давно выпорол тебя!
Кайс полувопросительно, полуиронично приподнял бровь. Его мать частенько грозилась тем же самым, но всегда сбавляла обороты, стоило лишь сыну шутливо обнять её и оторвать от пола.
— К счастью, я не ваш сын. Кстати, где он? — Он перевёл взгляд на хмурую девушку. — Он что, тоже провинился, раз не удостоен чести позавтракать со своим отцом?
— Об этом я и хотел поговорить с тобой, — отозвался вдруг приунывший Марвуд. Лицо его будто вмиг постарело, открывая истинный возраст мудрого вожака. — Милли, оставь нас, — обратился он к дочери, махнув в сторону двери.
Милана, казалось, очень удивилась его просьбе и с подозрительным прищуром осмотрела брюнета, словно он только и ждёт её отлучки, чтобы наброситься на старика.
— Папа, ты уверен? — уточнила она, сомневаясь в здравом уме отца.
— Не строй из себя сиделку престарелого Джеймса Бонда! — внезапно гаркнул Марвуд на дочь, наверное, сочтя за оскорбление её прозрачный намёк, что он не сможет постоять себя, настолько немощным она его представляла, неспособным защититься.
Девушка зло зыркнула в сторону Кайса, будто он виноват в этой вспышке гнева. Брюнет вообще запутался: то ли она видит в нём исключительно врага, то ли питает симпатию, но видимо, она и сама ещё не определилась. Женщины поистине нелогичные создания!
Марвуд тем временем, покатывая мундштук между ладоней, продолжал:
— ...парень, он, конечно, несдержанный и слов не выбирает, но вполне благоразумный молодой человек... Где только твоё чувство такта, Милли?
Негромко фыркнув, она хлопнула дверью и ушла с гордо поднятой головой.
— Ну, так и где Рэй? — снова переспросил Кайс, закидывая ногу на ногу, неосознанно подражая манере дяди. С Рэем он не то чтобы подружился, когда тот несколько раз приезжал к ним в гости, со смехом говоря что-то про обмен студентами, но общий язык нашёл точно.
Марвуд понуро опустил голову, руки его мелко задрожали.
— Он пропал пять недель назад. Никто не знает, где он и жив ли вообще.
Это были не самые обнадёживающие новости. Рэй Уинстон не просто считался возможным следующим вожаком, как дело обстояло с Кайсом, он уже родился будущим главой клана. Локман называл его лучшим событием тысячелетия в среде оборотней, ведь юноша вобрал в себя только положительные качества родителей - храбрость и отважность отца, отсутствие позёрства и надёжность матери, он прочил ему славу, не меньше.
Брюнет, задумавшись, запустил пятерню в волосы и почесал голову, от его усердия на лбу образовались маленькие продольные складки. В такие моменты, по убеждению дяди, невольно поверишь, что люди произошли от обезьян, и Кайс тщетно боролся с этой дурной привычкой на протяжении многих лет.
Опомнившись, что на него смотрят и вроде как ждут слов моральной поддержки, Кайс обхватил одной рукой колено и выдавил из себя:
— Ну, может, не всё так плохо? Надоело ему тут с вами сидеть, решил мир посмотреть, с девушками пообщаться, — на последнем слове парень многозначительно хмыкнул и добавил: — Что его тут держит? Он даже не женат.
Женат. Хах! Будто для мужчин это что-то значит, - усмехнулся он мысленно.
— Если бы ты больше интересовался нашей историей, то знал бы, что у нас запрещены любые отношения с обычными женщинами, как и то, что мы поодиночке никуда надолго не уходим. Слишком опасно.
— Ну а вдруг, — не унимался Кайс, издеваясь над стариком. — И какое же тогда его ждёт наказание? Сделаете евнухом?
— Вот тебе смешно, а Рэй мой единственный сын, наследник! — Марвуд резко поднялся для человека столь преклонного возраста и размашистым шагом начал мерить комнату, щёки его подпрыгивали в такт. — С его потерей мы лишимся дара быть неподвластными вашим способностям, а значит, утеряем право преемственности власти!..
— И самое страшное - есть на завтрак жареных цыплят, — поддел собеседника Кайс, перебивая его без особого зазрения совести. — Давайте ближе к делу. Что от меня-то требуется?
Марвуд молча проглотил его ехидную реплику и вернулся на диван.
— Найди его... Найди живым или мёртвым и тех, кто виноват в его смерти... — Глаза вожака закрылись, будто под тяжестью невыносимого бремени, и Кайс мог бы поспорить, что по морщинистой щеке скатилась крупная слеза. Парень скривился - его учили с самого детства, как и любого другого, что мужчины не плачут, слёзы и всякое проявление слабости - удел женщин.
— Да с чего вы взяли, что его убили? Если только эворги, больше некому. — Рука снова потянулась к голове, но Кайс себя одёрнул.
— В последнее время, — начал тихо говорить старик, пребывая во мраке сомкнутых век, — он странно себя вёл. Расспрашивал, почему мы не открываемся людям, кто вообще знает о нашем существовании. Подрывал мой авторитет, устраивая в стае волнения, почему мы, такие сильные и опасные, могущественные и многочисленные, прячемся, будто немощные шавки и трясёмся перед жалкими людишками. Мы стали напоминать ему рождественский зефир - рафинированные белые тельца среди вилок и ножей. — Кайс, опешив, слушал Марвуда, видя, как нелегко тому даются подобные признания. Не таким, далеко не таким знал он Рэя.
— Потом он вроде успокоился, — продолжил вожак, выдержав короткую паузу, — помирился с сестрой, но ко мне совсем перестал приходить, всё больше в лес, на охоту. Ну, бойкот так бойкот. Думал, перебесится и поймёт свою неправоту, но как оказалось, это затишье было для отвода глаз. Однажды утром он исчез, ни вещей не взял, ни оружия. Только документы. Кое-как мы выяснили, что видели его в тот день в аэропорту, садящимся на самолёт до Вашингтона.
— И это все зацепки? — Кайс нахмурился и, нервно покачивая ногой в такт напольным часам, стрелки которых перевалили за полдень, прикурил нормальную сигарету.
— Хуже всего то, что он грозился сдаться властям, я же, старый дурак, не воспринимал его слова всерьёз. Думал, мальчишка хочет разозлить меня ещё больше. А теперь все уверены, что его либо убили, либо забрали на опыты.
Кайс расслабленно выдохнул в потолок кольцо едкого дыма и мотнул головой.
— Это невозможно. А как же договор? Если бы Рэй сдался, нас всех уже бы поставили в известность. И его самого вытащили бы любым способом. Бред, — заключил он, намеренно стряхивая пепел в горшок с цветком, макушку которого венчали несколько тугих бутонов.
— Как бы я хотел, чтобы ты оказался прав, мальчик мой. Ведь в ином случае я лично разнесу их осиное гнездо к чертям собачьим! — воинственно закончил Марвуд, стукнув кулаком по журнальному столику. Фарфоровая пепельница, подпрыгнув от силы удара, упала в лохматые объятия медвежьей шкуры, расстеленной на паркете светло-орехового цвета.
— Нет, осиное гнездо как раз таки здесь, — не согласился Кайс, наклоняясь над столом и глядя в упор на вожака волков. — И нас терпят только потому, что мы выполняем за них грязную работёнку! Так что не надо строить тут из себя терминаторов и рисковать всей стаей!
Марвуд тяжело вздохнул.
— Так ты поможешь найти Рэя? — в голосе его звенели нотки лютой ярости к поступку сына, будто это свершившийся факт, а не домыслы выживающего из ума старика.
— Не раньше, чем расправлюсь с двумя эворгами, — буркнул Кайс, подымаясь с опостылевшего кресла. Затёкшая спина давно не давала ему покоя.
— Отлично, — возрадовался старик, вдруг тоже вскакивая и тряся отъевшим брюхом, — в твоём распоряжении семьдесят волков.
— Хватит и двадцати, — высокомерно заявил Кайс и воткнул ещё дымящийся окурок в горшок с цветком. Влажная земля безропотно приняла в себя чужеродное тело.
Однако он тут же понял, что не достиг цели, ведь судя по реакции старшего Уинстона, то есть нулевой, цветы в этом доме - дело рук, скорее всего, Миланы. Жаль, что она не смогла оценить его выходки.

продолжение следует...