Приветствую всех дорогих моему сердцу читателей, которые еще не забыли меня и мою Рыбку... Причин моего молчания слишком много, всего и не расскажешь - это и болезни, и банальная нехватка свободного времени. Но, как бы там ни было, я прошу меня простить. Непозволительная задержка главы с моей стороны... каюсь и очень надеюсь на ваше понимание, а еще на то, что глава все же вам понравится! Пожалуйста, не игнорируйте музыку, без нее текст...пресноват что ли)) Но это только на мой взгляд, конечно) Умолкаю.., приятного прочтения!





Angel

Мне было невероятно сложно уезжать из моего тихого, родного дома. Где всё до боли напоминало о потерянном счастье, о моих любимых родителях, о босоногом детстве… Безмятежном и беззаботном. Но я понимала, что нужно двигаться дальше. Строить свою жизнь, опираясь на будущее и не оглядываясь на прошлое. В прошлом я была как счастлива, так и сломлена. И от меня прежней мало что осталось. Но испытания закалили меня. Теперь я не боялась сложностей, я научилась их преодолевать. Через боль, через одиночество…

Когда-то я поклялась себе, что не расстанусь с этим домом. И я не нарушу эту клятву, думала я, запирая входную дверь на замок. Смахнув слезу резким движением, я не спеша спустилась по ступенькам крыльца и подошла к ожидающему у дома такси. Водитель помог мне с чемоданом и я, устроившись на заднем сиденье и назвав адрес места, которого боялась, как огня, и в тоже время не могла туда не попасть, закрыла глаза, собираясь с духом. Я не могла уехать из Лондона, не простившись. Мне было страшно, до участившегося сердцебиения, до вспотевших ладоней, в которые впивались шипы от букета чайных роз. Я была там всего раз, и мне было так больно, что я выла, словно волчица, и Анне пришлось оттаскивать меня обратно в медицинский центр с жуткой истерикой.

Машина затормозила на обочине и я, глубоко вздохнув, попросила водителя меня подождать.
Ветер ласково перебирал мои распущенные волосы, словно успокаивая, и я шла по тропинке, преодолевая боль. Превозмогая ее. И с каждым шагом мои страхи рассеивались.

Немного поплутав, я все же нашла место их упокоения. Гранитный камень уже слегка потрескался, потерял свой цвет. Но на меня смотрели красивые глаза мамы и чистые, со смешинкой, глаза отца. Положив любимые цветы матери у надгробья, я опустилась на колени, прижав дрожащие ладони к губам. Так сложно было начать. Невыносимо мучительно.

- Мам… папа, - поборов всхлип, просипела я. – Простите меня… простите! – Мое отчаяние и раскаяние вырывалось из меня потоком слез.

- Я столько лет не могла прийти…даже на похоронах не была. – Слезы омывали мое лицо и очищали душу от тяжкого груза вины.

- Прошло столько лет, а боль не покидает меня. - Я закусила губу и покачала головой, чувствуя эту боль в сердце. Пронизывающую, холодную, пробирающую до костей. Как бы я хотела сейчас ощутить теплые, нежные объятия матери. Согреться. Вдохнуть ее солнечный запах. Почувствовать легкие похлопывания отца по плечам. Подбадривающие, вселяющие веру в то, что всё у меня получится. Что нужно бороться, дабы добиться намеченной цели и не опускать рук.

Просидев несколько минут в тишине, слыша лишь собственные всхлипы да шепот ветра, играющего с листвой, я всё же начала говорить. Я рассказывала родителям о Роберте, о малыше, что вопреки диагнозам врачей развивался под моим сердцем, о том, как я счастлива и о том, что покидаю Лондон. И с каждым словом мне становилось немного легче. Тело не ныло, не изнывала душа и слезы не текли ручьями, а лишь капали редкими слезинками. Они прощали меня. Я отпускала их, они отпускали меня…

Медленно поднявшись с колен, я с тоской прикоснулась к портретам. Они всегда были вместе. Всегда рядом. В этой жизни и в жизни загробной…

- Я люблю вас и не забуду, вы навсегда в моем сердце. Прощайте, мои родные.

Я отпустила их, они отпустили меня.

***
Доверие… Я заново постигала это чувство. Училась отбрасывать в сторону сомнения и слушать только сердце, переполненное любовью. Без Роберта не будет ему спокойствия – проверено, опробовано, выстрадано. Я отдавала ему всю себя и не хотела ни о чем сожалеть. Только с этим мужчиной я буду счастлива. С ним я буду живой…

Сидя в мягком, обволакивающем тело, но в тоже время крайне неудобном кресле самолета, я украдкой смотрела через проход на любимый профиль. Мы сидели в нескольких дюймах друг от друга, так близко и так непозволительно далеко…

«Смирись, Лили. Тебе придется привыкать к тому, что вы не обычная пара влюбленных, гуляющих по улочкам и мило держащихся за руку. Этого не будет», - занудствовал мой внутренний голос.

Да, мне этого хотелось. Да – этого не хватало. Но я не была наивной и понимала, что сейчас это невозможно. У меня тоже была своя роль. Роль невидимки. И я должна была сказать спасибо высшим силам хотя бы за то, что лечу с ним в одном самолете. А дотронуться до него я смогу. Смогу!.. Чуть позже…

Мы встретились глазами, и никто из нас не отвел взгляд. Я с силой сжала подлокотник кресла, преодолевая желание взять его ладонь. Роберт же, кажется, и не собирался отворачиваться. Он рассматривал мое лицо, скользил взглядом по телу и сексуально улыбался уголками своих совершенных губ. Я скрестила ноги в надежде унять нахлынувшее возбуждение и, перекинув волосы на другое плечо, отвернулась. Можно сказать, скрылась за занавесом из волос. Здесь становилось слишком жарко. Но, даже спрятавшись от его масляного, расплавляющего взгляда, я продолжала его чувствовать. Он что, испытывал мое терпение?

Стараясь правильно дышать, я успокаивала вырывающееся из груди сердце и старалась не думать о его прикосновениях, о влажных поцелуях, что накануне ночью покрывали мое пылающее тело. Вытирая влажные ладони о слишком рваные джинсы и, необдуманно задевая оголенные участки кожи, я, вздрогнув, поняла, что тело мое и сейчас пылает. Кожа была горячей. И всему виной был его взгляд. Слишком страстный и порочный… Невероятно.

Но из мира сексуальных фантазий, меня выдернул слащавый голос блондинистой стюардессы, предлагающей горячительные напитки. Повернувшись на такой призывный для всех самцов голос, полный сладкой истомы, я увидела, что она не напитки предлагает, а себя моему мужчине. Нахмурившись, я наблюдала за тем, как непозволительно низко она над ним склонилась. Ее грудь практически вывалилась из ее явно тесноватой формы. Заметив, как Роберт вынужденно вжался в кресло, дабы быть хоть на несколько дюймов, но подальше от этой роковой обольстительницы, я улыбнулась. Наверное, со стороны это больше походило на оскал. На что только не способны женщины, чтобы получить такой желанный, сладкий кусочек пирога. Такой запретный, но манящий…

Во мне вскипал гнев. Это был страшный коктейль из бурлящей словно раскаленная лава ярости и всепоглощающей страсти. Смертоносная смесь, доложу я вам, которую сложно было удержать в себе… Мои ладони сжались в кулаки, дабы не вцепиться в ее крашенные локоны, уложенные в элегантный пучок… Существовал лишь один способ успокоиться, и он казался предпочтительным. Как раз мне по вкусу.

Роберт все же смог отделаться от этой назойливой особы, и с растерянным взглядом посмотрел в мои, полные неопределенных чувств, глаза. Удивленно приподняв бровь, он оценивающе меня рассматривал. И я представляла, что именно он перед собой видел: потемневшие глаза, искусанные и явно раскрасневшиеся от пыток зубами губы, вставшие дыбом, словно шерсть разозлившейся кошки, волосы и сжатые кулаки. Прикрыв глаза и немного, совсем чуть-чуть, расслабившись, я открыла глаза и слабым кивком головы указала в сторону туалета. Роберт, прекрасно поняв мои намерения, на секунду закрыл глаза, сделал рваный вдох и, прикусив нижнюю губу, кивнул в ответ. Ну что же… Я тоже могу быть соблазнительной, когда надо, подумала я, и, осмелев, встала с кресла, пригладив ладонями джинсы на так любимой им попке. Немного прогнувшись в талии, я гордо прошествовала по проходу, слегка виляя бедрами. Главное, чтобы на этот явный призыв отреагировал только Роберт. Проблемы нам были ни к чему, верно?

Я рассматривала свое отражение в небольшом зеркале. Да, все было именно таким, как я и представляла… Дьявольские огоньки в глазах от предвкушения того, что я задумала, истерзанные губы, но, к сожалению, не губами любимого, и лихорадочный румянец… Дверь со щелчком открылась и резко закрылась. Роберт прислонился к ней спиной и смотрел на меня. Прожигая насквозь. Наши взгляды встретились в гладкой зеркально-блестящей поверхности. Пересеклись. Скрестились в равном бою.

Стремительно развернувшись к нему лицом и сжав в кулаках его рубашку, я притянула его, такого желанного, ближе к себе. Впившись в его горячие губы долгим, полным выплескивающейся за края страсти поцелуем, я разжала пальцы и прошлась по его твердому телу, лаская, сминая, царапая. Роберт запустил свои руки мне в волосы, немного их потянув. Тихий стон удовольствия сорвался с моих губ. Одной рукой Роб еще терзал мои волосы, а другой рукой сжимал мою жаждущую ласк грудь. Оторвавшись от его сладких губ и глубоко вдохнув, я посмотрела в его пылающие глаза. Я не хотела его ни с кем делить. Он был моим и только моим. Сейчас я мечтала о том, чтобы он был никому не известным обычным парнем. Не кумиром, не обожаемым другими женщинами мужчиной, которого они видят во снах и грёзах, которого мечтают расцеловать и уложить в свою постель. Я была жуткой эгоисткой и собственницей. Только я могла его так касаться, так целовать и так любить!

- Ты. Только. Мой! – Выдох в губы, вызов в глазах…

В любимых, таких прекрасных серо-голубых топазах, потемневших от страсти, я видела всё, что мне было нужно: обожание, преклонение, любовь… Его покрасневшие губы приоткрылись, грудь вздымалась от тяжелого дыхания, и перед тем, как опуститься перед любимым мужчиной на колени, я услышала тихое, но твердое:

- Моя девочка…

***
(от третьего лица)

Fink - Truth begins

- Катись к черту, Паттинсон! – надрывно кричала разъяренная девушка, кидая очередную хрупкую вазу в удивленного мужчину. В последний момент, Роберт успел уклониться, и вещица просвистела в нескольких дюймах от его лица, с грохотом ударяясь о стену за его спиной. Ваза разлеталась на тысячи осколков, как и разбивались его надежды на спокойный разговор.

Роберт устало вздохнул, запустил пятерню в отросшие волосы и с силой потянул, стараясь успокоиться и не дать гневу вырваться из его вмиг потемневшей души. Он хотел все сделать тихо. Мирно. Не дано, подумал он.

Кристен достала из недр своей весьма объемной мальчишеской толстовки сигарету и дрожащими руками пыталась ее поджечь. Не получилось. Сжав сигарету в руках, девушка обессилено опустилась на диван, закрывая глаза.

В воздухе витало разочарование. Её и его…

Роберт облокотился на спинку дивана и тяжело вздохнув, продолжил то, зачем изначально пришел.

- Послушай, Крис. – Костяшки его пальцев побелели, пока он с силой сжимал кожаную обивку дивана. – Давай будем взрослыми людьми, а не эмоциональными подростками. Девушка сидела неподвижно, только лицо ее еще больше побледнело. – Мы никогда не были по-настоящему вместе, и ты знаешь это, – Он удивился, когда понял, что говорит на одном дыхании и сделал необходимый глоток воздуха. Легкие обожгло.

Кристен открыла свои глаза и встретилась с его озадаченным серо-голубым глазами-льдинками. Сколько раз она с надеждой заглядывала в эти глаза, ища в них то, чего, увы, никогда не было. Сколько раз она любовалась ими, лелея в душе надежду. И вот сейчас они казались такими далекими. Он не принадлежал ей и никогда не будет принадлежать. Она сама виновата во всем, что случилась с их жизнями и с их отношениями. Хоть Роберт и утверждал, что они не были в настоящих отношениях, она думала по-другому. Но ей некого было винить.

- Только себя, - прошептали ее губы.

Роберт смотрел в ее грустные глаза, так не похожие на прекрасные глаза-озера его любимой. Они словно затягивали его своей изумрудной глубиной, в неизвестную пучину. Роб поспешно отвернулся.

Сейчас он боялся, что не сможет сделать этот решающий шаг. Слишком уж светились любовью ее зеленые глаза, чересчур застывшим и поникшим было выражение ее лица. Он не хотел причинять ей боль. Никогда не хотел. Но также и понимал, что должен уйти. Должен был поставить точку.

- Как же контракт, Роб? – Ее глаза изучали его напряженно сжатую челюсть, и на лице девушки появилась сдержанная улыбка. Она поняла, что он связан обязательствами и был обязан находиться с ней рядом. Последняя надежда… Приподняв брови, она ждала его ответа.

- Я разберусь с этим. – Утвердительный ответ, не требующий многословности. Взгляд сильного мужчины, принявшего решение и не собирающего отступать, напугал ее, и она резко встала.

- Что заставляет тебя сбегать, Роб? Почему сейчас? Ведь осталось немного… - Кристен болезненно зажмурилась от осознания того, что она унижается. Она всеми способами пыталась удержать того, кто не хотел этого делать ни при каких обстоятельствах. С шипением вдохнув через сжатые зубы, она открыла глаза и наткнулась на потеплевший взгляд любимых глаз. Девушка уже было подумала, что он оттаял и этот теплый, ласкающий душу взгляд предназначался ей, но вдруг резко осознала причину его ухода…

- У тебя кто-то есть, ведь так? – Слова давались ей с трудом, она понимала, что теряла его. Навсегда.

Красивый парень все еще стоял возле дивана, практически не двигаясь, словно прекрасная статуя, которой можно было любоваться вечно. Его острые скулы не могли не остаться не замеченными. Слишком сексуальными они были. Пушистые ресницы отбрасывали тени, а в шелковистые волосы неудержимо хотелось запускать руки. Крис тяжело дышала, борясь с желанием прикоснуться к его заросшим щетиной щекам. Непролитые слезы жгли глаза.
Роберт в этот момент вспоминал Лили, думал о том, что под своим сердцем она носит его ребенка, и на душе становилось теплее. Он слишком любил ее, чтобы снова причинять ей боль. Он должен был быть честен с ней. Больше никаких тайн и секретов. Лили заслуживала большего. На миг он задумался о том, стоит ли говорить Кристен о Лили, его губы приоткрылись, но он понимал, что слова о другой девушке могут ранить ее.

- Да…

Этого будет достаточно, чтобы поставить, наконец, точку, собрать вещи и уйти из чужого дома.
Кристен снова почувствовала приступ ярости. Ей хотелось кричать, крушить все вокруг, тоже причинить ему боль… Хотя, физическая боль несравнима с душевной. Но она лишь безмолвно смотрела на удаляющийся силуэт. Роберт собирал свои немногочисленные вещи. Теперь точно всё, устало подумала она. Разжав ладонь, она посмотрела на смятую сигарету и все же, справившись с волнением, смогла прикурить. Никотин проникал в кровь, успокаивая. Глубокая затяжка, и вот мир уже не кажется разломленным на две половины. Всего лишь потрескавшимся…

Они не были близки уже давно, но тело все еще помнило его нежные руки. Собрав волю в кулак, держась из последних сил, чтобы не взмолиться и не стать умолять его коснуться ее в последний раз, она ждала, когда же всё это закончится. Только в голову лезли непрошеные мысли. Воображение рисовало красивую блондинку, так похожую на его сестер, которую он сжимал в объятиях… Чертыхнувшись, девушка снова сделала глубокую затяжку, села на пол и, закрыв глаза, уперлась затылком в диван. Почувствовав, что Роберт сейчас рядом, она, не открывая глаз, задала вопрос. Просто не смогла удержать покалывающее язык слово в себе…

- Блондинка? – Она всегда была неуверенной в себе девушкой. Она была пацанкой и не отрицала этого, жила с этим, стараясь «не париться». Но сейчас ей было больно видеть в своем воображении грациозную светловолосую красотку.

Услышав тихий вздох, ей даже не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть, как он запускает свои длинные пальцы в волосы, беспорядочно ероша их. Она знала это.

- Ты действительно хочешь это знать, Крис? – Роберту не хотелось ранить ее. Он предпочел бы не обсуждать с ней Лили.

Крис дернула плечами, но когда открыла глаза, в них плясали дьявольские огоньки.

- Хочешь, чтобы я сама приехала и посмотрела?

- Даже не думай.

- Хм… оберегаешь?

- Да.

- Сейчас не лучшее время заводить романы, Роб. Ты вывалишь кругленькую сумму неустойки…

- Мне плевать, лучшее время или худшее, я люблю и я счастлив, - выпалил он.

Его лицо было непроницаемым, ее – покрасневшим. И обоим было больно. Только каждому по-своему.

- Прости… - Его тихий шепот.

- Удачи... – Крис резко встала, не желая показывать свою слабость, и быстрым шагом поднялась по лестнице, с грохотом закрыв дверь спальни.

Он не видел ее тихих слез, она не видела, как он сжал грудь, там, где билось горячее сердце, поморщившись… Он знал, что никогда не любил ее, но почему же было так больно?! Отчего сердце сбивалось с ритма и отчего щипало в глазах? Почему тряслись руки, и хотелось бежать следом, чтобы успокоить? Роберт устало потер глаза, смахивая наваждение. Дома его ждала его Лили, и он должен быть рядом с ней. Этого он всегда хотел больше всего.

Наконец, покинув дом, он сел за руль, крепко сжав его. В груди ныло, в горле пересохло, в глазах стоял неприятный туман. Но, собравшись, он уверено вырулил на дорогу.

Подъезжая к собственному дому, он думал о том, что не был готов говорить с Лили. Было бы замечательно, если бы девушка… спала, например. Мужчина не мог понять себя до конца. Он любил ее, но в данный момент чувствовал лишь опустошение. Пустота внутри, этот вакуум не давал сосредоточиться, а дикая усталость придавливала к земле.

Роберт понимал, что своими действиями причинял боль обеим девушкам. Одной – своим уходом, а второй своей отстраненностью.

Дом был тихим и пустым. Роберт удивленно смотрел по сторонам. За те несколько дней, что они были в Лос-Анджелесе, он привык, что Лили его встречала на пороге. Девушка слышала, как он подъезжал, и спешила к нему с любящей нежной улыбкой на лице. Он крепко сжимал ее хрупкое тельце и дарил обжигающие поцелуи. Но сейчас он почувствовал острый укол в сердце. Ему не хватало этих объятий. Этого трогательного момента встречи. Пустота в душе рассеивалась, вытесненная тревогой.

Роберт заглянул на кухню, быстро, как только мог, открывал двери многочисленных комнат - Лили нигде не было. Но ведь этого он так хотел? В тот момент, когда подъезжал к дому, он так желал одиночества, и желание исполнилось, только почему так тревожно на душе? Да что за день-то такой сегодня?!

Остановившись в коридоре своего огромного дома, Роберт пытался восстановить дыхание и унять бешено стучащее сердце. Девушка не могла просто так взять и исчезнуть, он понимал это. Может, она была в саду? Роберт быстрым шагом спустился по лестнице и уже практически коснулся ладонью ручки входной двери, как услышал тихую мелодию. Он прислушался. Музыка лилась из комнаты под лестницей. Роберт дал распоряжение переделать эту комнату специально для Лили еще несколько месяцев назад. Он никогда не терял надежды на то, что она согласится на переезд. Всегда будет с ним. Только рядом. И только так. Это было эгоистично, но чертовски правильно.

Lara Fabian - You are not from here

И теперь всю площадь комнаты занимали зеркала, от пола до потолка. Ведь ему до дрожи нравилось, до замирания сердца нравилось, как она двигалась. Он прикрыл глаза и вспомнил тот день, когда впервые увидел ее в студии танца. Такую хрупкую, изящную, притягательную. Ее движения были мягкими и грациозными. Ему дико хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать. Накинуться с поцелуями, ласкать ее податливое, нежное тело, но мужчина просто не мог сдвинуться с места и как завороженный смотрел, полыхая изнутри. Он проклинал себя за ту боль, что ей причинил и сгорал в огне страсти и вожделения. Вспоминал, как слова любви слетели с его губ, так неожиданно и так… легко. Словно он говорил их уже тысячу раз, но никому и никогда он не открывал свою душу и никогда ни к одной женщине он не испытывал таких ярких и разрывающих душу эмоций, такой всепоглощающей нежности и привязанности. И она смогла простить его, смогла принять. Хоть и не сказала слов любви, что ранило его, но заставило бороться. За нее и за их любовь.

И вот сейчас она была здесь. В его таком непривычно огромном доме. В его постели, в его объятиях и его власти. Это согревало душу и плавило тело. Эта женщина принадлежала лишь ему, и он сделает все от него зависящее, чтобы она была с ним счастлива.

Роберт открыл глаза и тихо провернул дверную ручку. Мелодия стала немного громче. Он шагнул в залитую солнечным светом комнату и увидел ее, ту, которую любил всем своим естеством, в искрящихся лучах. Лили стояла в пол-оборота посреди комнаты в длинной, летящей юбке небесного цвета. Лучи беспрепятственно проходили через тонкую ткань, и он мог увидеть силуэт ее стройных ножек. Белоснежный топ облегал, словно вторая кожа… Волосы мягкой волной струились до талии, в них появился золотой притягательный блеск. Прекрасный ангел…

Роберт сделал резкий вдох, словно не дышал несколько минут и прислонился спиной к закрытой двери. Лили стояла около мольберта, с карандашом в руке и не двигалась. Взгляд ее был сосредоточен и, казалось, она не замечала ничего вокруг. Рука девушки застыла в воздухе, будто в нерешительности… Он никогда не видел, как она рисует и был приятно удивлен. Следил за ней, не отрывая глаз, но не делал шаг в ее направлении.

- Ты вовремя. - С мягкой улыбкой девушка повернулась. Он несколько минут рассматривал ее красивое лицо, останавливая взгляд на мягких и чувственных губах, по которым так соскучился, и направился в ее сторону.

Подошел ближе. Притянул к себе. К крепкой груди. Почувствовал тепло, стремительно разливающееся по напряженному телу. Вдохнул родной, сладкий аромат ее тела и расслабился, поцеловав ее тонкую шею. И, посмотрев, наконец, на мольберт, замер…

***
Лили.



Прекрасный голос Лары Фабиан умиротворяющим потоком лился из динамиков, и слова из песни проникали в самое сердце. Нежные, горячие губы порхали по моей шее. Мое тело истосковалось по его прикосновениям. По сильным рукам и чувственному, сексуальному шепоту, сводящему с ума. Минуты в разлуке безжалостно превращались в часы, нисколько не жалеющие мою тоскующую душу.

Я знала, что сегодня он был у нее. Мне не нужны были объяснения. Я чувствовала и видела всё своими собственными глазами. Его смятение, растерянность, несобранность. Он думал, что я спала, пока рассеянно одевался и без конца запускал руку в отросшие волосы. Он боялся… Боялся обидеть меня и… её. Такой сильный и неуверенный одновременно. А я молча наблюдала и всё мое тело болело. И лишь одна мысль крутилась в моей голове – сможет ли он поставить точку в том доме, а в этом поставить жирную запятую и больше никогда не делить себя надвое.

Роберт убеждал меня в том, что это были чисто деловые отношения, но я в это не верила. Да, я знала, что он любит меня, и я пыталась, пыталась из последних сил ему доверять, но это была слишком сложная задача, порой непосильная. Особенно тяжело было, когда утром, после ночи, наполненной нежностью и наивысшим удовольствием, он уходил к другой. Но я терпеливо ждала… Его решения. Его точки.

Как только за ним тихо, почти неслышно закрылась дверь спальни, я выскользнула из кровати. Посмотрев на смятые простыни, я легко, еле касаясь, провела ладонью по нежному шелку, все еще помнящему тепло его тела. Я бы покривила душой, если бы сказала, что не хочу кинуться к нему и никуда не отпускать… Я хотела. Как и любая любящая женщина. Но понимала, что этим только отсрочу неизбежное. Роберт взрослый, самостоятельный мужчина, умеющий отвечать за свои поступки.

Стоя под жалящими струями воды, я приказывала себе успокоиться и расслабиться. Быстро приняв душ и переодевшись, я бессмысленно бродила по огромному дому и понимала, что мне здесь не уютно. В Лондоне, в моем родном доме, (который, кстати, был раза в три меньше этого дома-монстра), я была словно в коконе. Чувствовала себя защищенной, возможно, потому что я там выросла, там прошли мои лучшие и счастливые годы. Но в этом доме я не замечала ничего от Роберта. Ни-че-го. Здесь не было того необходимого тепла, и многое мне хотелось переделать… Лишь в двух комнатах мне было комфортно – в спальне, потому что там я была с любимым, в его объятиях, и в комнате с зеркалами, потому что она была сделана специально для меня. И пока еще животик не был заметен, и я не чувствовала скованности в движениях, я позволяла себе отдаваться музыке. А еще, впервые за несколько лет, меня неудержимо влекло к мольберту. Меня настолько переполняли эмоции, любовь к Роберту, что хотелось переложить любимый образ на холст…

В доме мольберта не было, поэтому я выбрала все необходимое в Интернете. Заказала экспресс-доставку и, оплатив все своей картой, попросила Тома, одного из охранников (к которым я никак не могла привыкнуть, но, как заверил меня Роб – это было в целях моей безопасности и пора было привыкать), всё это добро забрать у курьера, так как пока мне «светиться» было запрещено. Да и пока не хотелось самой…

Не прошло и часа, как я уже стояла перед мольбертом с белоснежным листом. Прикрыв глаза, я освежила в памяти любимые черты. Его необыкновенной красоты глаза, мои серо-голубые топазы, смотрящие в глубины души. Чистые, они не умели обманывать. Словами можно подкосить любую веру, но глаза не смогут соврать. Его не умели… Возможно, поэтому я слепо шла за ним, отодвигая неуверенность. Чувственные губы, густые брови, непокорные волосы, мужественные скулы… Продолжать можно было бесконечно. Слишком красив, чтобы принадлежать одной. И он делился своей красотой, своей харизмой, собой - со всем миром. А я желала его, только его, для себя одной. Но порой он был так недосягаемо далеко, как божество, как что-то сверхъестественное, слишком обожаем другими. И было трудно делить его с мифическими девушками, но еще больнее с одной…

С этими мыслями, зажатый в моей руке карандаш порхал по бумаге и появлялись контуры, черточки, наметки. Я была все уверенней, смелее и кисть с нажимом прошлась по овалу лица, по контуру губ…нижняя немного пухлее верхней… Все это время его образ был перед глазами, словно он стоял передо мной, запуская пальцы в волосы. Вот карандаш скользит ниже, вырисовывая сильную шею, проходится по скулам, и об щетину словно можно уколоться, если дотронуться пальцем. Я потерялась во времени, сейчас оно не имело никакого значения, и портрет был практически закончен, но все равно не мог передать всей красоты его обладателя, всей полноты чувств и эмоций, что плескались в его глубоких глазах-озерах.

Аккуратно растушевывая, нежно прикасаясь подушечками пальцев, я ласкала его идеальное лицо, не дыша. Остались последние штрихи и мне казалось, что проникающий в окна солнечных свет играет бликами в прядях его волос.



- Как же я люблю тебя... – Я услышала свой тихий, невесомый шепот. И в этот момент почувствовала его присутствие. Исходящее от него тепло…

И вот его сильное тело прижимается к моему, а горячее дыхание плавит тело. Все тревоги остались позади. Он был здесь. Со мной. Моим.

Повернувшись к нему лицом, я, как и всегда, залюбовалась им. Но почувствовала, как напряглись его руки, лежащие на моей талии и он замер, словно не дыша, неотрывно глядя на свой портрет. Я ждала его реакции и нервничала, хотя мне нравилась моя работа. Но понравится ли ему?

- Я хочу, чтобы ты посмотрел на себя моими глазами, любимый, - дрожащим голосом проговорила я, сильнее прижимаясь к нему. – И… с днем рождения, мой прекрасный Роберт Томас Паттинсон. Мой любимый, мой друг… моя жизнь. – На последнем слове мой голос всё же дрогнул от переизбытка нахлынувших эмоций.

Роберт расслабленно выдохнул и перевел взгляд на меня, и я утонула… Никакими словами мне не описать те чувства, что плескались в его глазах. Со всей страстью он прижал свои горячие губы к моим губам,и это был самый страстный, уносящий в небеса, поцелуй. Роберт с силой обхватил мое лицо ладонями, словно боялся, что я могу раствориться, и большими пальцами ласкал мои скулы, углубляя поцелуй. Из моей груди вырвался тихий стон и в ответ на это его язык проник еще глубже. Увлекая, дурманя, дразня до дрожи. И когда воздух в легких уже заканчивался, он оторвался от моих губ, нежно покрывая лицо легкими поцелуями, неустанно нашептывая «спасибо» и «я люблю тебя». Крепко обняв, он одной рукой гладил мои плечи, а другой еще плоский животик. В такие моменты я понимала, что лишь в его объятьях я дома. Он мой свет, мое тепло, моя слабость и сила. И меня разрывало от осознания того, что из миллионов он полюбил именно меня…

- Неужели я так…охренительно красив? – Его веселый голос выдернул меня из моей нирваны и вызвал улыбку. «Роберт - он такой… Роберт», усмехнувшись, подумала я. Веселый нрав, оптимизм вкупе с прекрасным характером – потрясающее сочетание.

- О, да! – смеясь, ответила я, слегка отстранившись, чтобы видеть его лицо. Наши взгляды встретились, и Роберт вмиг став серьезным, прошептал:

- Лили… ты… ты всё для меня, понимаешь, любимая?

Не разрывая напряженного взгляда, я несмело кивнула в ответ, действительно понимая, что так оно и было. И - да пусть услышат меня высшие силы – навсегда!

___________________________________

Остался лишь эпилог, друзья мои! Который будет (боюсь загадывать, конечно:)) скоро! Всем спасибо, приходите на Форум!