– Мари, у меня есть для тебя хорошие новости и замечательные новости. Какие хочешь услышать в первую очередь?
– Эм, хорошие?..
Держа в одной руке книжку в бумажной обложке, а в другой – свой рюкзак, я присела на краешек стула, стоявшего напротив начальника отдела финансовой помощи. И старалась не ёрзать.
– Тебе одобрили очередной заём, а также тебя приняли в программу «учись и работай»*.
– Спасибо, сэр, – я улыбнулась, и на душе у меня полегчало. Я предполагала такой исход событий, пока на прошлой неделе мне не позвонила секретарь и не настояла на встрече с начальником отдела финансовой помощи. Никто из моих знакомых ни разу не беседовал с ним тет-а-тет. Все они получали всю необходимую информацию по электронной почте или же по телефону.
– Замечательные же новости состоят в том, что тебе не потребуется материальная поддержка. Тебе предложили стипендию.
– Мне?
– Да. Корпорация «Вольтерра» предложила оплатить твоё обучение, питание и проживание вместе с небольшой суммой на карманные расходы.
– Но я не подавала документы на их грант.
Я отсылала документы в кучу разных фондов, их было так много, что постепенно они начали сливаться воедино, однако я бы точно запомнила такое странное название – «Вольтерра».
– Вероятно, их корпорация связана с одной из тех организаций, в которую ты обращалась.
– Полагаю, что так. Вы знаете, почему они выбрали именно меня?
– Честно? Нет. Но ты сглупишь, если откажешься от такого предложения.
– Но в чём тут подвох?
Так было испокон веков. За медоточивыми речами всегда что-нибудь да крылось. Отец научил меня этому.
– Единственное условие, на котором предоставляется эта стипендия, – после окончания колледжа ты обязана три года отработать на них.
– Но я хочу быть учителем.
Начальник перегнулся через весь стол, так, что его голова находилась на одном уровне с моей.
– Мари, для тебя, как студентки, это уникальная возможность. Тебе выпадает шанс окончить университет без долга на шее и в процессе работы набраться ценного опыта. Учительство может и подождать.
– И скольким ещё студентам представилась такая возможность?
Начальник откинулся в своём кресле.
– Они производят набор персонала по всей стране, поэтому я уверен, что есть и другие счастливчики. Но из нашего колледжа ты единственная, кто получил такое предложение.
– Мне придётся менять основную программу концентрации?
– Конечно нет. «Вольтерра» высоко ценит обширный пласт знаний, предоставляемый степенью бакалавра искусств.
– И вы точно уверены, что им нужна именно я? Может, это какая-то ошибка?
– Никакой ошибки быть не может. Тебе нужно расписаться вот здесь.
Широко улыбнувшись, он пододвинул через весь стол ко мне листок бумаги и ручку.



Внизу кто-то орал.

Моя первая параноидальная мысль заключалась в том, что за мной явились Вольтури.

Вот глупость, поскольку будь так, они бы не кричали. И я бы уже давно была мертва. Скорее всего, нас пытались ограбить.

Весьма утешающе.

Накинув поверх купальника кое-какую одежду, я схватила свой мобильник на случай, если мне придётся звонить в службу спасения, и распахнула дверь настежь. Рванув к лестнице, я думала сначала оценить обстановку сверху, прежде чем спускаться вниз. Крики стихли, но там кто-то шушукался, – Эдвард с кем-то разговаривал.

Вроде бы смертельная опасность миновала, но на всякий случай я засунула мобильник к себе в карман.

Перешагивая по две ступеньки за раз, у подножия лестницы, спускавшейся в фойе, я увидела Эдварда и Эмметта. На тридцать секунд меня захлестнула волна облегчения. Тридцать секунд потребовалось мне, чтобы осознать, что они уж слишком близко стояли друг к другу и ссорились. Эмметт бурно жестикулировал, вполголоса посылая угрозы. Он стоял спиной ко мне, и до меня долетали лишь обрывки его фраз. Мне в душу закралось гадкое предчувствие, что это каким-то образом касалось меня, хотя для такого вывода у меня не имелось никаких оснований. Скорее, у меня была эгоистичная привычка любое явление окружающего мира соотносить со своей личностью. Вполне вероятно, что обсуждаемая тема никоим образом меня не касалась, однако я не могла избавиться от ощущения, что всё-таки речь шла обо мне.

Подойдя чуть ближе, первые слова, которые я смогла расслышать, спорхнули с уст Эдварда. Он сказал: – Не беспокойся. Этого больше не повторится.

Поскольку с минуты на минуту они должны были заметить меня, я решила известить их о своём присутствии. И прочистила горло.

– Я слышала крики. Вы подрались?

Эдвард послал мне фальшивую улыбочку и сказал что-то насчёт глубоких разногласий в политике. Ага. Я куплюсь на это так же, как на то, будто зелёные человечки живут на Марсе. Эмметт выглядел виноватым, а на скуле Эдварда проступала отметина, которой раньше там не было.

Поинтересовавшись у них насчёт их перепалки, я имею в виду словесной перепалки, у меня, тем не менее, сложилось впечатление, будто развернувшаяся тут драка была совсем нешуточной. Эмметт тёр свой кулак. Я переводила взгляд с одного на другого. Похоже, они немного успокоились, но возможно лишь потому, что сейчас я находилась здесь.

– Я, э-э, буду снаружи, у бассейна, – наконец-то вымолвила я, так как Эдварду, по ходу, пришлось не по нраву моё вторжение. Несмотря на мои опасения, что Эмметт сотрёт того в порошок. Ведь Эмметт не станет сильно его калечить, верно?

Оказавшись у бассейна, я включила инфракрасные лампы и решила выждать пару минут, прежде чем раздеваться до купальника. День и вправду выдался хорошим, хотя воздух ещё не прогрелся до двадцати градусов. Лампам требовалось некоторое время, чтобы их эффект возымел силу. Когда мне стало жарко в своей одежде, я сняла её и уселась на бортик бассейна. Окунув пальцы ног в воду, я принялась ждать Эдварда. Это был наш второй урок плавания. Однако я ни за какие коврижки не полезу в бассейн до его прихода.

Лампа припекала мне спину, а моё сознание вернулось к нашему общению на прошлой неделе. После секса атмосфера между нами изменилась. Не совсем, как я предполагала, но перемены были налицо. Я считала, что ситуация будет либо жутко неловкой и мы будем избегать друг друга, либо замечательной и мы будем целыми днями заниматься сексом. Ни один из этих сценариев так и не сбылся. Очередного секса у нас так и не случилось, однако между нами установились новые дружеские отношения. Мы больше времени стали проводить вместе, и обычные прикосновения стали, скорее, правилом, нежели исключением.

Что ж, теперь я уже не девственница. Если мне всё-таки удастся дожить до своей помолвки, то мне придётся сообщить своему будущему мужу, что я переспала с другим мужчиной. Я попыталась представить себе этот разговор, устрашиться его, но так и не смогла.

Потому что я не жалела о сексе с Эдвардом.

Нисколечко.

Я хотела заняться им вновь.

Снова. И снова. И так до бесконечности.

Но как мне сказать ему об этом? Я так сильно увлеклась идеей потери своей невинности, надеясь, что выживу и буду сожалеть об этом. Эдвард великодушно предложил мне свою помощь (несмотря на то, что пытался пресечь мои попытки переспать с Джейком), хотя не думаю, что он насладился выполнением этого «задания». Ни одному парню не захочется, чтобы девушка пожалела о сексе с ним. Может мне стоит сказать ему, что я не сильно-то и сожалею о проведённой ночи, и нам необходимо заниматься сексом до тех пор, пока я вконец не пожалею об этом? Нет. Нужно быть честной. Мне бы только объяснить ему всю затруднительность своего положения…

Но что я скажу? Эдвард, знаю, я вела себя так, будто хотела заняться сексом только один раз, но секс с тобой оказался настолько восхитительным, что я хочу заниматься им всё время. Э-э, нет. Ему не нужно поднимать самооценку, да и к тому же я умру от стыда, если эти слова вылетят из моего рта, и при этом окажется, что ему это неинтересно.

Он вышел из дома и, направляясь ко мне, большими шагами пересёк газон. С его шеи свисало полотенце, а на нём не было ничего, кроме плавок. Как и всегда, он двигался с природным изяществом; но что-то в его походке было не так. Эдвард шёл быстрее обычного, хотя причиной этому могла быть стоявшая на улице прохладная погода и отсутствие на нём рубашки.

Достигнув бассейна, он не поприветствовал меня, а вместо этого прямиком нырнул в воду. Послышался слабый всплеск, когда он вошёл в воду, и несколько капелек попали на меня.

Эдвард вынырнул на поверхность. Вдоль скулы у него виднелся порез и постепенно наливался синяк. Эмметт действительно его ударил. Я была поражена.

– Ты в порядке?
– Сегодня мы будем учиться плавать.
– Тебя ранили.
– Залезай в воду, Белла.
– Эдвард, пожалуйста, расскажи, что случилось.
– Ничего.
– У тебя течёт кровь.
Взглядом я призывала его открыться мне.

Он потёр челюсть.

– Я сделал то, что Эмметту не понравилось, и он отреагировал уже давно знакомым мне способом. К счастью, думаю, в этот раз челюсть всё же осталась невредимой.

Должно быть, на моём лице застыло выражение неподдельного ужаса. Плюхнувшись в воду, я подошла к нему.

Он увильнул в сторону, но я продолжала идти к нему.

– Могу я хотя бы взглянуть на твою скулу? Стой спокойно.

У меня не было медицинского образования, и весь мой опыт с травмами сводился к их получению, но никак не лечению, и всё же мне нужно было удостовериться, что с ним всё в порядке. Порез был не глубоким. Скорее, поверхностным. Однако синяк завтра будет приличный.

– Позволь мне принести тебе лёд, – сказала я.
Эдвард покачал головой и проигнорировал меня.
– Давай поплаваем, Белла.



Эдвард был на работе. Домработница пылесосила внизу. Джейкоб с Сэтом работали снаружи. Я была сама по себе, прячась в своей комнате, потому что мне не хотелось разговаривать с домработницей. В Интернете было много чего занимательного, однако мои глаза то и дело метались к лежащему справа от меня на столе листку бумаги.

Мой список.

Это была скромная и немного вынужденная попытка. Вообще-то, я написала его, потому что Джейкоб попросил меня, а не потому, что мне так хотелось.

Всё, что когда-либо мне приходилось делать с момента своего приезда сюда, было вынужденным.

Словно некая часть меня отсутствовала или, быть может, даже несколько частей. Я полагала, что пребывание здесь – в доме Эдварда – приводило меня в уныние, но правда заключалась в том, что я в принципе не была целостной личностью после смерти своих родителей.

Работа на Вольтури нисколько не заполнила эту пустоту. Воспоминания о работе пронеслись в моей голове. Я не хотела хранить их памяти так же, как и не могла позволить себе забыть обо всём этом. Во всяком случае, не сейчас. На протяжении последних нескольких месяцев я жила с мыслью, что любой мой вздох окажется последним, и позволяла себе прибегать к этой отговорке, чтобы прятаться в доме Эдварда.

Если эти месяцы были последними в моей жизни, то я не хочу провести их, жалея себя.
Взяв трубку, я сделала кое-что необычное: я позвонила Эдварду на работу.

Он поднял трубку со второго гудка, его голос звучал напряжённо. – Что случилось?

Я попридержала улыбочку. Поскольку я крайне редко звонила ему, то он всегда предполагал худшее.
– Разве я не могу позвонить тебе, чтобы просто поболтать?
– Ты хочешь поболтать? – Окрасившее его голос недоверие вызвало у меня усмешку.
Ухом я прижала телефон к плечу.
– Ну, я тут подумала…
– Продолжай.
– Ты был прав.
– Разумеется. Вот только в чём?
– Ты сказал, что невозможно жить с одной мыслью о смерти. – Я смолкла, всё же надеясь на ответ, которого так и не последовало. Наш телефонный разговор прервали? – Ты ещё здесь?
– Да тут я. Меня немного ошеломило то, что ты решила именно сейчас прислушаться к моим словам, и, да, я всё ещё здесь. – Голос Эдвард излучал самодовольство. – Ты позвонила только для того, чтобы сообщить мне об этом?
– Размечтался, – ухмыльнулась я, затем поймав себя на одной мысли. Что-то не припомню, когда и как его чванство стало казаться мне милым, а не оскорбительным. – Нет, я тут подумала, что вместо того, чтобы гнить дома, могла бы с умом потратить это время. «Каллен Фаундэйшн» принимает добровольцев?
Эдвард не сразу ответил, и внезапно я поняла, что возможно это был глупый вопрос. Естественно, они не принимали добровольцев: это огромная, хорошо финансируемая корпорация. Я запомнила это ещё со своего последнего визита туда.
– А, впрочем, неважно, – сказала я, смущение постепенно брало надо мной вверх.
– Вовсе нет, Белла, просто сегодня я загружен, но почему бы тебе завтра не поехать на работу вместе со мной? Мы смогли бы пройтись по твоим навыкам и найти область, в которой ты бы смогла найти им применение.

Мы завершили разговор, и с улыбкой на лице я отложила телефон в сторону. Отношения между нами определённо поменялись; теперь мы могли вести цивилизованную беседу наедине. А если мы могли разговаривать наедине, то возможно, когда-нибудь настанет время и для других вещей, которыми мы тоже могли бы заняться. Наедине. Безо всяких странных условий и сделок.

Я провела день за готовкой замысловатого ужина и написала Эдварду, что тот будет готов примерно в полседьмого. Он вернулся домой пораньше, потренировался, принял душ и уже за пять минут до указанного времени выставлял на стол напитки.

Мы сели ужинать вовремя, и сама трапеза прошла в приятной домашней обстановке. Мы заспорили о книге, которую я в настоящее время читала, и лицо Эдварда светилось энтузиазмом, когда он опровергал мои аргументы. Мало-помалу его ледяной фасад, возводимый в моём присутствии, таял. Единственным белым пятном в разговоре стал момент, когда я спросила, как прошёл его рабочий день.

Он заколебался и нахмурил брови.
– Нормально, а почему ты спрашиваешь?
– Ты сказал, что весь день был сильно загружен. Вдруг произошло что-нибудь интересное.
Отпив вина, он отвернулся. – Ничего особенного.

Говорящий Эдвард всё ещё оставался для меня загадкой, но у меня не оставалось никаких сомнений в том, что его «ничего особенного» можно было перевести как: «что-то точно произошло, но я не собираюсь говорить с тобой об этом». Я жаждала поподробнее расспросить его об этом, однако понимала, что эта беседа оказалась самой непринуждённой за всё время нашего знакомства. А мой допрос лишь разрушит эту атмосферу, чего мне совсем не хотелось.

Я позволила ему сменить тему разговора.



Костюм обтягивал мои формы, а каблуки, по правде говоря, были довольно высоковаты для моей зоны комфорта, но в кои-то веки я не придала этому значения. Я даже нанесла макияж, хотя данную процедуру в целях безопасности мне приходилось повторять каждый раз при выходе в свет. Я сняла туфли, чтобы спуститься по лестнице. Затем, у её подножия, я ухватилась за перила, чтобы надеть их обратно. Эдвард сидел на кухне и попивал кофе за чтением газеты. Завидев меня, его глаза задержались на моей фигуре несколько дольше обычного.

– А ты неплохо оделась. Готова?

Я кивнула, силясь остудить жар, заполыхавший на моих предательских щеках. Даже крошечный комплимент с его стороны заставлял мои щёки рдеть, что само по себе было жутко неловко.

По пути в офис мы вели непринуждённый разговор а, добравшись туда, перехватили завтрак в маленьком замечательном ресторанчике, располагавшимся там же, в вестибюле. Эдвард отвёл меня в свой кабинет. Я села напротив него, и атмосфера между нами изменилась. За своим столом он был Эдвардом Калленом – главным исполнительным директором, и я занервничала.

Должно быть, он заметил перемену, потому как пересел из своего кресла на одно из тех, что стояли рядом со мной. Стоило ему оказаться подле меня, как он снова стал Эдвардом и я расслабилась.

– Какие именно сферы деятельности тебя интересуют, Белла?
– Я не привередливая.
Я старалась не смотреть на него. Вчера вечером нам было так комфортно и легко в обществе друг друга, и я точно знала, что посмотри я ему в глаза, то обязательно попаду в плен смущения.
– Как бы нелепо это ни звучало, что, дескать, я хорошо тебя знаю, я ничегошеньки не знаю о тебе.
Его голос одновременно звучал виновато и вкрадчиво.
– Это не так.
– Нет же, – настаивал он. – Я даже не знаю, на чём ты специализировалась.
– Педагогическая деятельность, а в качестве дополнительного предмета – английский язык.
– Но ты так ведь и не стала учителем?
– Нет.
– А что ты делала на своего… предыдущего работодателя?
Я сдержала улыбку, услышав, как он ловко избежал упоминания Вольтури.
– Я, э-э, делала всего понемногу. – Эдвард замер, и неизвестное чувство промелькнуло у него на лице. Поскольку мои слова были вырваны из контекста, я пояснила: – Не в том смысле всё. Официально моя должность значилась как исполнительный помощник.
– То есть ты организовывала встречи?
– Нет, этим занимался секретарь. Я делала всё о чём, Ар… я имею в виду мой босс, просил меня. – Я отвернулась от него, пока расписывала свои бывшие обязанности. – Я сидела на совещаниях и делала записи, принимала гостей и встречалась с кучей людей. Писала отчёты и анализировала конфиденциальную информацию.

Я молилась, чтобы он не потребовал от меня деталей. Моя деятельность не носила нелегальный характер – я была дочерью полицейского до мозга костей, – но сейчас я понимала, что моя работа оказала содействие некоторым преступлениям Вольтури. От этих мыслей у меня живот скрутило; от осознания того, что люди, с которыми я ужинала и вела светскую беседу, были хладнокровными убийцами.

Несколько минут мы просидели в обоюдном молчании. Я никогда так много не рассказывала ему о своём прошлом. Строго ли он осудит меня?

Голос Эдварда прозвучал невозмутимо.

– У тебя весьма разнообразный опыт работы, и к тому же глубокий интерес к педагогической деятельности. Я не ошибся?
– Нет.
Эдвард говорил, как настоящий профессионал своего дела.
– Моя мать организует грандиозный благотворительный вечер в честь нашей государственной образовательной миссии. Компетентных сотрудников сейчас днём с огнём не сыщешь, так что я уверен, что она оценит твою помощь.
– Эм, ну, ты, правда, так думаешь?

Эсме недолюбливала меня. С чего бы ей принимать мою помощь? Конечно, она весьма радушно относилась ко мне, но ведь Элис сказала ей, что я переспала с садовником!

Эдвард развернул стоявший на столе телефон циферблатом к нам. Нажав кнопку громкой связи, он набрал номер.

Нет, он не станет звонить Эсме прямо сейчас. Он не бросит меня акулам на растерзание. Телефон тренькнул дважды, и затем я слышала переливчатый, словно колокольчик, голос Эсме.

О да. Бросил-таки. Уронив голову на руки, я сосредоточилась на дыхании. Эдвард же, напротив, сидел, чуть наклонившись к телефону, слегка раздвинув ноги, локтями уперевшись в колени.

– Привет, мам.
– Эдвард, – с улыбкой в голосе ответила Эсме.
– У тебя найдётся пара минут?
– Для тебя? Всегда.
– Белла готова окунуть ножки в деятельность «Каллен Фаундэйшн». Ничего грандиозного. Она питает явную страсть к педагогической деятельности и имеет некоторый практический опыт в организации небольших мероприятий. Как ты отнесёшься к тому, если она захочет присоединиться к тебе в планировании благотворительного вечера?
– Думаю, это изумительная идея. Это здорово выручит меня и даст ей возможность расширить круг своих знакомств.
Голос Эсме преисполнился искренности. Она сама излучала её. Возможно, она вовсе не ненавидела меня. Лицо Эдварда растянулось в ухмылке, говорившей «Признай, что я был прав».
– Я оповещу Беллу об этом, и позже она перезвонит тебе.
– Отлично. Ещё увидимся, верно?
– Да. Назначь ей встречу.

Они завершили свой разговор. Благодаря Эдварду я постепенно становилась членом его семьи, и мне стоило бы расстроиться. Он делился с ними вещами, которые ставили меня в неловкое положение, и у них не было причин любить меня… но в то же время было приятно снова иметь семью. Даже если она и не была моей.



Эсме оказалась довольно милым человеком, что в свою очередь стало для меня приятным сюрпризом. Я ожидала от неё допроса с целью определения моей «профпригодности», – иными словами, годилась ли я в жёны его сыну. После всех рассказов Эдварда, я предвидела пышущий энергией торнадо, наподобие Элис. Хотя Эсме таковой не являлась. Она если и напоминала природную стихию, то скорее весенний проливной дождь.

Всё утро я тенью ходила за Эсме, пока она разбиралась с поставщиками еды, одобряла план рассадки гостей, выбирала вазы с цветами, что будут стоять по центру стола, между делом успевая созваниваться с представителями прессы и обсуждая с ними миссии «Каллен Фаундэйшн». Количество вещей, с которыми та умудрялась справляться одновременно, повергли меня в состояние благоговейного трепета.

Мы сели пообедать, и я чувствовала себя вполне вольготно. Затем неожиданно направление разговора сместилось с канапе к бракосочетанию.

– Что ты действительно думаешь о свадьбе с моим сыном?

Я поперхнулась своей водой. В подобной ситуации некоторым людям стоит лишь слегка прокашляться, и всё придёт в норму, но моя вода пошла не в то горло, и прошло несколько минут, прежде чем я вновь обрела дар речи. Мой внезапный приступ удушья стал своеобразным ответом на её вопрос, так что я решила быть максимально честной.

Восстановив дыхание, я ответила:
– Вообще-то, я нервничаю.
– Почему?
– Мои родители развелись, когда я была совсем маленькой. Мама взяла с меня обещание, что я выйду замуж не раньше, чем мне стукнет тридцать, и я чувствую, что предаю её.
Мой ответ был слишком личным, но стопроцентно правдивым.
– В основе брака лежит серьёзная, но достаточно простая концепция. Тебе лишь нужно задать себе один вопрос: готова ли ты провести свою жизнь вместе с Эдвардом? – Эсме послала мне кривоватую усмешку. – А раз ты уже приняла его предложение, то интуиция подсказывает мне, что ты хорошенько подумала над этим.
– Ты даже представить себе не можешь, – пробормотала я.

Эсме деликатно прочистила горло, и несколько минут мы провели за едой. Я заказала себе спагетти, полагая, что мне не составит никакого труда их изящно съесть, но как бы ни так. Макароны соскальзывали с моей вилки и с хлюпающим звуком падали обратно на тарелку, даже тогда, когда я накручивала их на зубчики вилки. Мне стоило бы вести светскую беседу, но мой ланч требовал моего неусыпного внимания. В последнюю очередь мне хотелось заляпать соусом свою безупречно чистую блузку. С моей-то удачей я заляпаюсь соусом, а затем меня сфотографируют на выходе из ресторана. Завтрашние газеты будут пестреть заголовками а-ля «Эдвард Каллен женится на неряхе. Почему?».

– Белла, ты знала, что скоро у Эдварда день рождения?

Поскольку я прожёвывала макароны, то мне выдалась пара секунд для того, чтобы, потормошив мозг, вспомнить дату рождения Эдварда. Я практически наизусть знала нашу легенду. Он родился в Чикаго. Его слабым местом являлось шоколадное суфле. Он был просто асом в игре в теннис. Ему было двадцать девять. Если слегка поднапрячь мозги, то я смогу вспомнить дату его выпуска из Дартмута, а если ещё хорошенько – то дату получения им степени мастера делового администрирования в Гарварде. Когда у него день рождения?

Я открыла рот, но не смогла вымолвить ни звука.
– Да всё в порядке. Когда он сообщил нам дату свадьбы, у меня возникло такое чувство, будто он не сказал тебе о своём дне рождения.
Мои мысли лихорадочно заметались. Что может быть общего у свадьбы и его дня рождения? Наша свадьба была назначена на двадцатое июня, сейчас на дворе стоял май, а у Эдварда скоро день рождения…
– Вообще-то, он не любит праздновать свой день рождения. Нас не сильно шокировало то, что он решил, будто вполне нормально сыграть свадьбу в этот же день.
И как же он так умудрился не сообщить мне, что наша фиктивная свадьба совпала с его днём рождения?
– Я не знала…
– Единственная причина, по которой я поднимаю эту тему, заключается в том, что этот день рождения – важная веха в его жизни. Стоит устроить ему вечеринку.
У меня пропал интерес к пасте, и я отодвинула тарелку в сторону. Чтобы поддержать этот разговор, мне требовалась вся моя концентрация.
– Что ж, если он притворяется, что будто день рождения – такой же обычный день, наверное, он не захочет вечеринку.
Эсме протянула руку и похлопала мою ладонь.
– Иногда то, что Эдвард хочет и то, что, как он думает, ему хочется, – совершенно противоположные друг другу вещи. Он важный член общества, и найдётся немало людей, которые бы не упустили возможность поздравить его. Нам с Элис хотелось бы организовать ему вечеринку, однако мы не хотим переходить границы дозволенного на случай, если ты уже что-то планируешь.
– Ну…
– Мы с радостью примем твою помощь.
– Э-э… А Эдвард знает об этом?
– Мы подумали, что будет мило устроить ему сюрприз-вечеринку.
– Ну, вообще-то, решающее слово в этом вопросе по-прежнему остаётся за ним.
Я полезла в сумочку за своим телефоном.
– Уверена, что он бы предпочёл не знать деталей, – сказала Эсме. – Но я знаю наверняка, что вечеринка куда больше придётся ему по душе, знай он о том, что ты приложила к ней руку.
КБПНЭ? Перенаправив свой внутренний голос на то, как должна поступить невеста Эдварда, я оказалась между Сциллой и Харибдой. Это была заранее проигрышная ситуация. Если я помогу спланировать вечеринку, то навлеку на себя гнев Эдварда, поскольку тот не переносит свой день рождения на дух. Если я откажусь от участия, то навлеку на себя его гнев косвенным образом, потому что разочарую Элис с Эсме.

Наконец я приняла решение. Невеста Эдварда не захочет портить отношения со своей свекровью. Она поможет спланировать вечеринку, но будет всячески влиять на то, чтобы само действо было как можно скромнее.
– Я буду счастлива помочь, Эсме.
Та лучезарно улыбнулась мне.
– Замечательно. А теперь о свадьбе… Знаю, я сказала, что на этой неделе мы посмотрим места проведения самого торжества, но, если честно, на следующей неделе мне будет намного удобнее заняться этим. Что скажешь?



Его руки находились подо мной. Солнце село, а звёзды уже виднелись на небосклоне. Мои руки и ноги скрывала вода, но голова и грудь находились над её тёплой поверхностью. Периодически крохотные капельки попадали мне на лицо, но это не имело значения, поскольку я и так уже промокла.

Я начинала жить ради этих уроков плавания.

Когда Эдвард сказал, что научит меня плавать, то я подумала, что у нас будет всего один урок. Или же одно занятие раз в неделю. Поначалу так оно было, но сейчас занятия по плаванию проходили очень часто, вне зависимости оттого, когда Эдвард возвращался домой, так как по его словам, повторение – мать ученья. Я так быстро всему училась, что иногда сама дивилась своему прогрессу (хотя это ещё ни о чём не говорит, поскольку, когда дело касалось воды, я была полной недотёпой), однако никак не могла освоить удерживание на плаву на спине. Возможно, это каким-то образом было связано с тем, что Эдвард для подстраховки сцеплял и держал прямо подо мной руки, пока я практиковалась в этом, или же от его непосредственной близости ко мне.

Теперь от нас всё время несло хлоркой, но мне было как-то всё равно.

Мы выработали некоторого рода рутину. Когда Эдвард объявлял наш урок законченным, то мы просто нежились в воде и разговаривали, перед тем как отправиться внутрь. Мы сами выработали этот алгоритм, и мне он нравился.

Я прекратила плавать, и мои ноги пытались нащупать выложенное плиткой дно бассейна.
Эдвард убрал свои руки, но не отошёл от меня. Я улыбнулась ему, и его губы слабо изогнулись в ответ.

– Как я справилась?
– Белла, ты самостоятельно держишься на воде. Тебе не нужна моя помощь.
– Возможно мне нравится, когда ты делаешь это.
На этот раз он действительно улыбнулся, но при этом отстранился. Он попятился, пока не привалился к бортику бассейна, уперевшись в него руками.
– Моя мать прислала мне на почту письмо, в котором сообщила, что сегодня вы вместе смотрели места проведения свадебной церемонии.
– Так оно и было.
Будь мы в доме, такая напряжённая тема, вроде нашей липовой свадьбы, переросла бы в нечто ужасное. Здесь же, в сумерках, вместе с одетым только в одни плавки и стоявшим всего лишь в футе от меня Эдвардом, невозможно было злиться.
– Это прошло так же ужасно, как ты и ожидала?
– Вообще-то нет, – честно ответила я. – Твоя мама рассказала мне о твоей детской привычке убивать земляных червей.
– Я не убивал их. – Эдвард поник головой. Неужели покраснел? При таком тусклом свете это было невозможно проверить. – Я постепенно увеличивал численность земляных червей, дабы улучшить качество почвы.
– Посредством выкапывания их дюжинами и последующим расчленением надвое.
Меня просто крутило от смеха.
– Мне было четыре.
– Как будто это может служить оправданием.
– Это несправедливо.
– Отчего же?
– Ты проводишь время с моей матерью, а она рассказывает тебе всякого рода грязные тайны. Кто поведает мне о тебе?
Я мотнула головой в его сторону.
– Я открытая книга. Всё, что тебе нужно, так это спросить.
– Точно. – Он усмехнулся. – Я даже не знаю твоего настоящего имени, и при этом ты «открытая книга».
– Спроси меня о чём-нибудь.
– Как такая милая девушка, как ты, умудрилась очутиться на работе у представителей новоявленной мафии?
Я поёжилась, даже несмотря на то, что вода напоминала парное молоко.
– Всё что угодно, кроме этого.
– Так я и думал.
– Э-э… ты действительно хочешь знать?
Он не ответил, но встретившись со мной взглядом, не отвёл его в сторону.
– Они дали мне стипендию. Условием её получения было требование отработать на них три года после окончания колледжа.
Эдвард продолжал вглядываться в моё лицо.
– Вольтури проплатили твоё обучение в колледже? Тебе не показалось это странным?
– Это выглядело вполне законно.
– И ты всё ещё связана с ними договором?
Я рассмеялась, хотя шутить особо было не над чем.
– Ага, но это волнует меня меньше всего.
– Так значит это всё из-за денег?

На его лице читалось изумление, словно он не мог поверить, будто мне угрожала смертельная опасность из-за чего-то столь малого, как плата за колледж.

Естественно, ему было не понять. С чего бы? Мы родились в разных мирах. Я пыталась не сердиться на него, но, тем не менее, часть моей желчи всё же просочилась в мои слова.

– У тебя денег куры не клюют, так что тебе не приходится задумываться о них, но для остальных же, деньги – насущная проблема. До того, как я получила стипендию, мой отец оплачивал моё обучение, выписывая чеки со своего пенсионного счёта.
– Белла…
– Мы можем поговорить о чём-нибудь более жизнерадостном? Мне вообще не следовало говорить тебе об этом.

И о многом другом; и при этом я люблю наши уроки плавания. Давай не будем портить их спорами.

Придвинувшись ко мне, Эдвард положил свои руки мне на плечи.

– Я считаю нас друзьями. Я хочу быть твоим другом. Почему ты не можешь мне ничего рассказать?
Солнце уже давно село, и тьма застлала небо. Я сделала глубокий вдох. Я нуждалась в этом, поскольку, в тот миг, когда он подошёл ко мне, у меня спёрло дыхание.
– Я знаю так много, что это может быть небезопасно. Если я расскажу тебе, то ты окажешься под угрозой.

А невысказанным осталось то, как сильно я желала, чтобы он был в безопасности.

Его руки спустились по моим плечам и далее рукам, и на мгновение мне показалось, что он поцелует меня. В надежде на это, я вскинула голову и придвинулась к нему.

– Нам стоит вернуться в дом, – прошептал он, всё ещё не убирая рук с моих.

Меня настигло лёгкое разочарование, но я умело его спрятала. В конце концов, сегодня вечером я снова его увижу. Мы оба завернулись в полотенца и прошагали обратно в дом. Вне тепловых гало, излучаемых инфракрасными лампами, воздух холодил тело.

* Программа «Учись и работай» существует на федеральном и местном уровне, а также в университетах, колледжах и других учебных заведениях США для содействия приобретению учащимися опыта работы во время учебы, а также для их финансовой поддержки. Первая такая программа была введена в Антиохском колледже.

---

[color=#FF6600]Сколько лиц мы видим за всю свою жизнь? Множество. Сколько масок сменяем на дню? С десяток. Сколько ролей одновременно играем? Несколько. В этой главе Белла предстала перед нами во многих ипостасях (исполнительная студентка, напуганная свидетельница, заботливый друг, волонтёр, скромница-невеста), при этом не изменив своей главной роли, роли Женщины. Поэтому в преддверии Международного женского дня, мне хотелось бы пожелать каждой из вас, чтобы каждый день, а не только в этот, с вами рядом находился человек, принимавший, ценивший, дороживший, но главное, любивший бы каждую вашу сторону. Каждое ваше "я". [color=#FF6600]