Эдвард

Мои пальцы парили над простынёй, очерчивая контур её тела. Дыхание Беллы было лёгким и размеренным, и я вслушивался в её очаровательное сопение; она всё ещё спала. Я любовался профилем её спящего лица. Своей гладкостью оно напоминало алебастр, все признаки стресса и тревоги исчезли.

Раздираемый внутренними противоречиями я размышлял над целесообразностью своего нахождения в постели в момент пробуждения девушки. Вполне возможно, моё присутствие смутит Беллу или же поставит её в неловкое положение. Равно как и моё отсутствие. Я не хотел вгонять её в краску, и в то же время не знал, как мне поступить, чтобы облегчить её положение по максимуму.

Я отдёрнул пальцы от её талии. Прошлая ночь стала колоссальным испытанием для моей выдержки. Слегка передвинувшись на кровати, я, тем не менее, не спускал глаз со спящей Беллы. Мой самоконтроль всё ещё проходил тест на выносливость. Здесь, в тёплом коконе своей постели, меня так и норовило поддаться искушению, и, притянув Беллу к себе, вдохнуть сладкий аромат её волос.

«Один раз», – напомнил себе я. Предполагалось, что это случится только один раз. Его оказалось достаточно, чтобы разделаться с невинностью Беллы и в соответствии с её собственным, особым типом извращённой логики, обойти закон подлости. С моей стороны, подразумевалось, что он погасит сексуальное напряжение и прогонит из моего сознания нечестивые мысли о Белле. Пусть таковые в данный момент не занимали меня, но лишь потому, что во сне она выглядела такой невинной. Или наверно оттого, что её практически с ног до головы покрывала простыня.

Вполне вероятно, что скоро она проснётся. Я обвёл взглядом комнату. Вчера вечером я пытался предусмотреть любую необходимую ей мелочь, однако сейчас же осознал, что поленился подумать над тем, чего она может возжелать сегодня утром. Не издав ни единого звука и совершая как можно меньше движений, я выскользнул из кровати. Натянув боксёры, я прошёл вниз по коридору к её спальне.

Там я намеревался забрать её халат и домашние тапочки, чтобы ей было что накинуть на себя после пробуждения, но вместо этого обнаружил, что с любопытством изучаю её комнату. Кроме стопки книг на прикроватном столике и нескольких листов бумаге на письменном столе, обстановка комнаты нисколько не отличалась от той, что была здесь в день её приезда. В спальне совершенно не ощущалось присутствия Беллы, и я гадал, являлось ли это выражением её собственных предпочтений, или же она решила не утруждаться декором, полагая, что не задержится здесь надолго. Её халат, тот самый, что я изредка видел на ней по утрам, свисал со спинки стула, стоявшего рядом с её письменным столом.

Потянувшись за халатом, я наткнулся взглядом на лежавший на письменном столе исписанный листок бумаги. Он вовсе не походил на личные записи. Скорее, на список продуктов, чем на что-либо другое, поэтому я не испытал угрызений совести, наклонившись чуть ближе прочитать его.

Вина настигла меня, стоило мне переварить прочитанное.

Белла составила список вещей, которые хотела бы сделать перед своей смертью, этакий «список желаний». Я не знал, что угнетало меня больше всего: составленный в первую очередь список, его краткость или же заурядность написанного. Я сосредоточился на конкретном пункте из списка: спрыгнуть с трамплина. Для меня это звучало так обыденно, поскольку я частенько оттуда нырял, но затем вспомнил, что Белла не умела плавать.

Завидев выглядывающие из-под кровати её домашние тапочки, я взял их в руки и удалился.
Положив халат и тапочки рядом с всё ещё спящей Беллой, я решил, что будет лучше, если следующая наша встреча пройдёт в одетом виде. Выбрав в шкафу одежду, я прошёл в ванную принять душ.

Вернувшись в спальню, одетый и побритый, я увидел пустую кровать. Принадлежащие Белле халат и тапочки исчезли. Я не знал, радоваться ли мне или же горевать. Случившемуся прошлой ночью не суждено было повториться, так что оно и к лучшему, что Белла ушла. Мне не хотелось сохранять в памяти очередной её образ – закутанной в мои простыни.

Спускаясь по лестнице, мне в нос ударил притягательный аромат кофе. Белла была на кухне, сидела за барной стойкой, где я поцеловал её на прошлой неделе, и потягивала чашечку кофе.

– Мне казалось, ты не такая уж и любительница кофе, – произнёс я вместо приветствия. Возможно, прозвучало оно немного холодно, однако не существовало слов, подходящих под описание случившегося прошлой ночью. Если мой тон будет довольным, она подумает, что я намекаю на повторение событий. Если же наоборот – то я оскорблю её чувства. Буду ориентироваться на изменения в её голосе.
– Он помогает мне отвлечься от головной боли.
Тон Беллы был таким же равнодушным, как и мой.
От её тона я поёжился. Возможно, мне не стоило позволять официанту всё время подливать ей вино.
– Прости. Мне показалось, что всё пройдёт намного слаженнее, если…
– Ты не вливал вино мне в глотку. Я сама опростоволосилась.
Разговор шёл в никуда, и я попытался спасти его.
– Будешь что-нибудь на завтрак?
– Только хлопья.

Встав со стула, она прошла в кладовую для продуктов. Нарочно сделав крюк по пути к холодильнику, Белла вернулась с тарелкой хлопьев и ложкой.

Наблюдая за ней периферийным зрением, я всё гадал, а не пожалела ли она о событиях прошлой ночи. Вроде бы она не дулась на меня, но в то же время и не была расслабленной. Белла никогда не чувствовала себя комфортно в моём обществе – ни разу, поэтому, скорее всего, между нами так ничего и не изменилось.

Я налил себе чашечку кофе, чтобы иметь предлог остаться на кухне вместе с ней.

– Сегодня должен выдаться отличный денёк.
– Наверное, пойдёт дождь.
– Обещали солнце и температуру выше пятнадцати градусов.
Белла оторвала взгляд от хлопьев, её лицо немного оживилось.
– Правда?
– Холодновато, конечно, но если включить инфракрасные лампы, то думаю, днём мы могли бы поплавать.
У неё вытянулось лицо.
– Я не умею плавать, Эдвард.
– Знаю. Я научу тебя.
Она закусила губу.
– Мне нет смысла учиться плавать.
– Почему нет?
Я знал, о чём она думала, но хотел, чтобы она озвучила это.
– Беря во внимание мою ситуацию, это кажется бессмысленным занятием.
– Значит твоя идея «заняться сексом, дабы обдурить смерть» оказалась лишь пустой болтовнёй? Ты продолжаешь верить, что не выживешь после суда?

Для человека, так сильно озабоченного вопросом смерти, она провела слишком много времени в тревогах, да и пожить толком не успела.

В ответ стала похожа на перезревший помидор.

Я вздохнул.

– У меня нет купальника.
– Должен быть. Я дал Элис наказ, чтобы она приобрела для тебя несколько комплектов, когда водила по магазинам в прошлом месяце. Зная мою сестру, в гардеробе Беллы наверняка имелись купальники всех фасонов и расцветок.
– Ты и вправду научишь меня плавать? Разве ты не считаешь это пустой тратой времени?
Она взглянула на меня из-под ресниц, в её глазах читалась неуверенность.
Я не мог оторвать от неё глаз. Изо рта вырвалось: – Встретимся здесь примерно в три часа, – а разум твердил другое: «Сколько бы времени я не потратил на тебя, назвать пустым его не нельзя».

Затем она покинула меня, скрывшись в своей спальне. Я провёл остаток утра и послеобеденное время в своём рабочем кабинете якобы за работой. Хотя на самом деле я считал минуты до назначенного времени.

Вот ведь глупость – учить Беллу плаванью. Хотя сама по себе, идея таковой не являлась; каждому человеку не мешало бы знать, как держаться на воде. А вот полным безрассудством было находиться поблизости с практически обнажённой Беллой после того, как я пообещал себе, что одного раза было более чем достаточно. После нескольких часов мысленного хождения по кругу, я оправдал свои действия таким образом: я помогу Белле перебороть страх. Возможно, в один прекрасный день, она даже спрыгнет с того трёхметрового трамплина.

И наконец час пробил.

Завёрнутая в полотенце она спустилась к бассейну несколькими минутами позже трёх. Похоже, Белла нервничала. Или замёрзла. Или всё вместе.

Примерно с час назад я включил инфракрасные лампы и увеличил температуру воды до тридцати двух градусов. Через несколько минут она придёт в себя.

Белла взялась за полотенце. Я нырнул в воду с бортика бассейна, дабы не видеть её оголённого тела. Всплыв на поверхность, я проплыл на мелководье. Уперевшись в дно бассейна ногами, я незамедлительно сфокусировал свой взгляд на Белле. Полотенце куда-то подевалось, а девушку, похоже, сковывало напряжение.

Я склонил голову в приглашающем жесте, и она прошла к ступенькам, ведущим в бассейн. Она ступала осторожно, пока не оказалась по пояс в воде рядом со мной.

Я прочистил горло.
– Ты знаешь, как держаться на воде?
– В теории. Знаю, говорят, что если задержать дыхание, то не утонешь. Но я тону.
– Ты не утонешь.
– Я пробовала. Тону.
– Белла, я сумею доказать тебе, что ты сможешь держаться на воде, но тебе придётся довериться мне. – Я взял её за руки, приготовившись потянуть на глубину. – Ты доверяешь мне?
Её рот скривился в иронической усмешке.
– Разумеется, а почему бы и нет? В конце концов, я ежедневно вверяю свою жизнь в твои руки, верно?
Я потянул её за собой, пока мы не оказались по грудь в воде. Чтобы доказать ей, что она сможет держаться на плаву, мне хотелось зайти как можно глубже, но в то же время так, чтобы она смогла коснуться ногами дна бассейна.
– Я здесь на случай непредвиденных ситуаций.
– Дай-ка угадаю, ты знаешь, как делать искусственное дыхание.
– У меня есть сертификат Красного Креста. К тому же я бывший спасатель.
– А как же иначе. – Белла закатила глаза. – Ты возглавляешь компанию, играешь на музыкальных инструментах, говоришь на трёх языках. Ты умеешь всё, но вот приготовление тоста тебе не осилить.
– Если бы тостер работал…
– Эдвард!
Я усмехнулся.
– Опусти лицо в воду, расслабься и позволь воде поднять тебя.
Белла послушно окунула лицо в воду, но так и не расслабилась. Её тело словно окостенело, и перед тем, как у неё появлялась возможность удержаться на воде, она вскидывала голову.
Её дыхание было частым и прерывистым, а глаза – безумными.
– Я же говорю тебе: я тону.
– Всё, что тебе нужно знать об умении держаться на плаву, так это то, что далеко не всё твое тело всплывёт на поверхность. Голова и грудь – да. А всё остальное немного погрузится в воду. Расслабься и позволь ей держать тебя.

И каждый раз она была слишком напряжена или же останавливалась до того, как ей выпадал шанс полежать на воде. Она боялась воды и не могла избавиться от своего страха. Всякий раз, когда у Беллы не получалось, я снова и снова, с непоколебимой уверенностью в голосе, повторял ей, что у неё всё получится, стоит ей доверить воде своё тело.

В какой-то момент она даже рявкнула на меня: – Ты не можешь положиться на воду!

Волосы облепили ей голову, а водяные капельки, словно бусинки, собрались у неё на плечах. Она ещё никогда не выглядела настолько красивой.

– Без этого ты не сможешь держаться на воде, так что если хочешь добиться желаемого результата – доверься воде.

Она поджала губы, и я уже приготовился услышать её остроумное возражение, но вместо этого она продолжила свои попытки, словно у неё открылось второе дыхание.

Потребовалась добрая половина часа, чтобы Белла наконец признала, что действительно сумела продержаться на плаву. Она даже согласилась полежать на спине, убедившись, что мои руки были непосредственно под ней. Белла, с закрытыми глазами, совершенно умиротворенная, доверила мне поймать себя, если вода подведёт её…





Эмметт

В течение всего последнего часа я загружал лодку, и наконец-то со всем управился. Наш отпуск длился всего лишь две недели, но Розали упаковала вещей для десятерых человек.

– Роуз! – чуть повысив голос, позвал я, чтобы тот долетел до дома. Ссылаясь на связанный с путешествиями стресс, жена нежилась в джакузи до самого последнего момента. Нам предстоял долгий перелёт домой, но так как мы воспользовались частным самолётом, то особых неудобств он не должен нам доставить. Я тешил себя надеждой, что Роуз поможет мне скрасить время на борту самолёта, занимаясь чем-нибудь ещё, помимо еды и разговоров. По предыдущим опытам мы точно знали, что кожаные кресла в салоне откидывались до конца.

Роуз встретила меня у пристани. Её волосы ещё не высохли, а глаза – блестели. Островное солнце наделило её кожу лёгким загаром, и я не смог сдержать улыбки при виде жены.

– Что? – спросила она.
Протянув руку, я обнял её за талию и прижал к себе вплотную. Поцеловал её лоб, нос, а затем щёку.
– Ничего. Ты так прекрасна, что я подумывал отложить наш отъезд.
Она засмеялась.
– О, правда? А как же наши дети? Разве ты не скучаешь по ним?
– Дорогая, конечно, я скучаю по ним, они – частички моего сердца, – прошептал я ей в шею. – Но ты, ты – главная причина, заставляющая моё сердце биться.
Потянувшись, она зарылась пальцами мне в волосы, а затем опустила руку мне на затылок.
– О, Эмметт, ты же понимаешь, что нам нужно возвращаться домой.
Я водил носом по её шее, позволив ладоням забраться под край её рубашки.
– Самолёт без нас не улетит…
Она треснула меня по рукам.
– Точно, но на кровати даже простыней нет.
– Отсутствие кровати в прошлом нас не останавливало.
– И не остановит сегодня, как только мы окажемся на борту самолёта. – Она послала мне шаловливую улыбочку. – Так что пора выдвигаться.

Поездка на лодке прошла без происшествий, а вот сам полёт – за гранью фантастики. Мне всегда казалось, что ничто не превзойдёт Роуз в юбке, но отныне я также буду кричать громкое «да, чёрт возьми!» при виде на ней тренировочных брюк. Легко надел – легко снял. Что может быть лучше.

До окончания полёта оставался час; мы оба пребывали в состоянии экзальтации и болтали. Из меня был не особый собеседник, но ей нравилось поговорить после секса. А поскольку это путешествие своей целью ставило наладить контакт со своей женой и осчастливить её, то я намеревался плясать под её дудку. Я слушал, как она рассказывала мне о тех мелочах, которые она запланировала для девочек после нашего возвращения домой, о кружкѐ по интерпретации искусства. Минуты понемногу истекали, а мы всё ближе и ближе подлетали к дому, мой разум погрузился в размышления, и я вспомнил о работе. Наверное, мне уже миллион сообщений пришло. А ещё тот парень – Джеймс – пока мне не удалось выяснить в пушку ли у него рыльце, или нет.

– Перестань думать о работе.
– А я и не думаю о работе, – ответил я, хотя врать своей жене – гиблое дело. Она слишком хорошо меня знала.
– Думаешь. Мы всё ещё на отдыхе. Займи свой разум чем-нибудь другим как минимум до встречи с дочками.
– Чем, например?
Она стрельнула в меня озорной усмешкой.
– Как ты считаешь, Белла заполучила Эдварда?
– Заполучила ради чего? Неужели он опять накуролесил?
Это было вовсе не в духе моего братца, который обычно вёл себя, словно ему кочергу в задницу всадили, – одним словом, чопорно.
– Иногда ты такой тормоз. – Она закатила глаза. – Я имела в виду, заполучила ли Белла Эдварда к себе в постель?
Я несколько раз быстро моргнул. В этой теме мне нужно проявлять осмотрительность. Роуз чует ложь лучше, чем пару грязных носок.
– Что ты подразумеваешь под её планом вернуть Эдварда в постель? Они же помолвлены, так ведь?
– Ну ты же знаешь своего брата. После того происшествия с садовником он отказывает Белле в теле. Она поделилась со мной этим, сказав, что он не будет делить с ней ложе, пока она не вымолит у Элис прощение.
Мне это совсем не понравилось. Я приучал Мари по возможности говорить правду, находясь под прикрытием, поскольку так было намного проще всё запомнить, да и к тому же лгунья из неё была никудышная. Пусть сейчас её звали Белла, но она всё ещё была той невинной девушкой, чья совесть не позволяла ей врать. Вот только насколько откровенной она была с Роуз?
– То есть, когда ты сказала мне, что помогала Белле…
– А с чем ещё, по-твоему, я могла ей помогать?
– Я полагал, ты помогала ей адаптироваться, рассказывала, каким болваном порой бывает Эдвард.
– Это тоже.
– Не думал, что вы говорили о сексе.
Я и понятия не имел о том, какую именно помощь оказывала Роуз Белле, но последняя сказала мне, что берегла себя до свадьбы, а я – в свою очередь Эдварду, чтобы тот даже не смел притрагиваться к ней. По-моему, и ежу понятно, что сексом они не займутся.
– Разумеется, я помогала ей на постельном фронте. Уж в этом-то я спец. Кроме того, разве ты не терял надежды, что когда-нибудь Эдвард найдёт себе подходящую девушку не из числа сучек-карьеристок? Тебе стоило бы поблагодарить меня.

Я обмозговывал полученную информацию. У моей жены, как и всегда, была безупречная логика, однако Эдвард не может переспать с Беллой. Не станет. Особенно, пока я находился за пределами страны…

Только, если действительно таковы были его намерения, то мой отъезд станет охренеть каким идеальным моментом для воплощения их в жизнь.

Я убью его.

Если он сделал это.

Под предлогом заинтересованности в «благополучии отношений» Эдварда и Беллы, я вытягивал из Роуз информацию, и в результате она мне все уши прожужжала. Всё было чин чинарём, пока она не добралась до части, где Эдвард целовался с Таней перед лицом самого Господа и окружающих. С того момента всё полетело в тартарары, а апогеем стала часть, где Эдвард отказывался заниматься с Беллой сексом, пока та не помирится с Элис.

К моменту посадки всё моё отпускное блаженство разлетелось в пух и прах. Куча дерьма, именуемая моим братом, обязательно поплатится, если он распустил с Беллой руки. Обе.

Из аэропорта мы прямиком направились к родителям – забрать своих дочерей. Я соскучился по ним, тщась поддерживать разговор с нёсшими всякий вздор Либби и Эммой. Мне удалось немного преуспеть в этом деле, но ярость к моему брату так и не утихла.

Терпение не мой конёк. Я предпочитал активные действия. Но сегодня мне не до него – отложим это дело на завтра. Моя семья не заслуживала моего гнева, поэтому я запихал свою злость куда подальше. Припасу её для своего брата.

Когда мы заехали в гараж, Роуз бросила на меня неодобрительный взгляд с пассажирского сидения.

– Ты слишком напряжён для человека, только что вернувшегося из отпуска.
– Я в порядке.

Я из кожи вон лез, чтобы нормально вести себя в окружении дочек, и когда им пришло время ложиться спать, то Роуз дала мне своё благословение на проверку рабочей почты.

Сначала я решил проверить свою голосовую почту, поскольку на электронную у меня ушла бы вся ночь. Некоторые из сообщений были важными. Большинство – нет. Одно выделялось на фоне остальных. Прокурор округа Северной Каролины собирался позвонить и прояснить детали для дачи показаний под присягой по делу Вольтури. Настоящая игра должна была вот-вот начаться. Во время этой процедуры Вольтури осознают, что Мари Свон всё ещё жива. И она исчезнет для них из книги мёртвых.



– Ты ведь завалил её, не так ли?
Он не сразу ответил, но я-то знал, что за Эдвардом водился грешок – смертный.
– Ты всё-таки сделал это!
Эдвард вздохнул, но его голос был твёрд, будто он, мать его, считал, что может учить меня жизни.
– Это тебя не касается.
– Чёрта с два. – Я треснул кулаком по его европейскому антикварному кофейному столику и почувствовал толику удовлетворения, когда Эдвард поморщился. – Да ты просто не сдержался, верно? Да я бы с радостью сейчас же тебя прикончил.
– Уверяю тебя, она не являлась невольным соучастником действий, происходивших под моей крышей.
Вот в том-то и весь мой брат – всегда находит оправдание своим поступкам. Не думая, что такое в принципе возможно, но я осатанел.
– Могу поспорить, что ты не знал о том, что она берегла себя для мужа. Она была совсем невинной, а тебе надо было пойти и всё испортить.
– Эмметт…
Словно разъярённый зверь, я мерил шагами гостиную, пока не оказался в нескольких дюймах от своего брата.
– Я поручил тебе заботиться о ней. Мать твою, я доверился тебе.
Тот даже не дрогнул.
– Почему бы тебе не пойти и не поинтересоваться у неё, захочет ли она, чтобы ты увёз её в психушку?
Я врезал ему. Мой кулак с глухим, но столь ласкающим мне слух звуком соприкоснулся с его челюстью.
– Ты даже представить себе не можешь, как я зол на тебя.
Эдвард потёр челюсть, но не попятился.
– Почему же, представляю, и ещё как.
– Этот слабый удар – ничто. Ничто по сравнению с моим желанием отмутузить тебя. – Я так сильно стиснул челюсть, что слова вырывались с трудом. – Если за время её проживания здесь ты ещё раз позволишь себе распустить с ней руки, то видит бог, я из тебя отбивную сделаю.
– Тебе никогда не приходило в голову, что Белла может нравиться мне?
Последнее слово затерялось в свисте, исторгнутом Эдвардом, когда я другим своим кулаком заехал ему в живот.
– Конечно тебе, блин, нравится Белла. И трахать её тебе тоже нравится. – Я приблизился к нему на шаг, так что мы стояли практически вплотную. – Меня не волнует, даже если она умолять тебя будет, – держись от неё подальше. Я поселил её в дом своего брата, чтобы защитить. Это и от пуль сделать-то сложно, но я хотя бы пытаюсь. И хрен чем я смогу помочь Белле, когда у неё будет разбито сердце, стоит ей осознать, что через две недели ты уже пресытился ею.
– Не беспокойся, – произнёс Эдвард, – этого больше не повторится.
И именно в этот момент Белла решила спуститься вниз. Завидев меня, она улыбнулась, но затем сдвинула брови, вникнув в ситуацию.
– Всё в порядке? – спросила она, подходя к нам.
Я кивнул, так как не доверял своему голосу. Затем посмотрел на Эдварда взглядом а-ля «ну давай, ябедничай».
Взгляд Беллы переместился с меня на Эдварда.
– Я слышала крики. Вы подрались?
Эдвард отшагнул от меня в сторону и улыбнулся, словно у него адски не ныла челюсть.
– У нас с Эмметтом весьма глубокие разногласия насчёт политики.
– Политики? – неуверенно переспросила Белла, чей взгляд метался между нами.
– Эмметт – фанат Хилари Клинтон, я же сказал ему, что той необходимо отказаться от выдвижения собственной кандидатуры на предстоящих выборах [прим. пер.: речь идёт о выборах 2008 года на пост президента США, где главным соперником Барака Обамы от партии Демократов выступала Хилари Клинтон; избирательная кампания с её участием была свёрнута 7 июня, т.е., через месяц с небольшим после описываемых в фике событий].
Не было лжи более гнусной, чем эта, и я понял, что Эдвард едва ли не прямым текстом попросил меня выметаться отсюда.
– Я, э-э, буду снаружи, у бассейна, – сказала Белла.
– У бассейна? Не холодновато ли, а?
– Эдвард учит меня плавать.
Я послал ему многозначительный взгляд.
– Как мило.
Тот послал мне в ответ любезную улыбочку.
– Я встречусь с тобой там. Эмметт знает, где выход.

Стиснув по бокам кулаки, я тем не менее не собирался устраивать кулачные бои на глазах у Беллы. Эдвард повернулся ко мне спиной и последовал за Беллой.

Я не сразу уехал. Вместо этого я некоторое время наблюдал за ними изнутри. После парочки минут тайной слежки, я пришёл к выводу, что ничего не случится. По-видимому, он действительно учил её плавать. Я подозревал, что его главным мотивом выступала близость с полуобнажённой Беллой, нежели обеспокоенность её поведением на воде, но у меня не было повода вытаскивать его из бассейна. Как ни крути, а плаванье являлось жизненно важным навыком.



Выходить на работу после продолжительного отпуска было всегда трудно, и сегодняшний день не стал исключением. Словно канат меня одновременно тянули в разные стороны. У меня имелся список, длиной с мой локоть, новых свидетелей, которых необходимо было пристроить, и в довершение всего мне предстояло разгрести кучу административного дерьма.

Во время ланча я перезвонил окружному прокурору. Я подумывал переговорить с ним в стенах собственного кабинета, однако не хотел рисковать и оказаться под подозрением, что связан с делом Беллы. Когда общественность узнает о её существовании, то официальная версия произошедшего будет следующей: я передал девушку другому анонимному агенту, так как в нашем отделе она неоднократно подвергалась опасности. Это был существенный момент касаемо как её личной безопасности, так и безопасности моей семьи. Она так глубоко увязла в наших жизнях, что я не имел права на ошибку.

Дата дачи показаний под присягой была назначена: девятое июня.

В силу своего свидетельского статуса, Белле не придётся ехать в Северную Каролину для проведения данной процедуры. Однако ей придётся принести присягу. В качестве меры дополнительной предосторожности её показания примет нештатный судья в тайном месте, в центре Портленда. Выбор пал на него, поскольку он был достаточно крупным городом, и если вдруг местоположение Беллы рассекретится, то будет весьма затруднительно выискать конкретное место. Белла будет трижды менять машины по дороге туда и дважды на обратном пути. Мы исказим её голос на самой даче показаний, поскольку та будет записываться на плёнку. Белла считала, что изменение её голоса не изменит ситуацию к лучшему, так как Вольтури узнают её, и тем не менее мы прибегнем ко всем мерам предосторожности.

До конца обеденного перерыва оставалось ещё немного времени, и поскольку я находился в центре города, то решил предупредить Эдварда. Чтобы тот мог передать информацию Белле. В Каллен Фаундэйшн имелся строгий, деловой, дресс-код всех сотрудников, поэтому я вызвал несколько изумлённых взглядов, пока ехал на лифте до двадцать третьего этажа. Хоть я и был Калленом, но полагал, что сейчас меня приписали к неотёсанным и именитым, а не подозрительным личностям.

Секретарша Эдварда была не особо приветлива со мной, когда я потребовал незамедлительной аудиенции с ним. Она пыталась запудрить мне мозги тем, что его нет на рабочем месте. Возможно, эта уловка и сработала бы, не будь у него рядом с дверью стеклянного окна. Уж он-то точно сидел у себя в кабинете.

– Он занят, – процедила девушка.
– Это он так сказал тебе говорить?
– Нет, но я знаю, что он занят. Равно как и то, что вы ударили его на выходных без веской на то причины. И, честно говоря, каждый раз, когда вы приходите поговорить с ним, вы ломаете весь наш график.
– Он сказал, что я ударил его?
– Он явился сюда, словно побывал в драке в каком-нибудь баре, и я спросила у него, выдвигал ли он обвинения. На что он ответил, что против родного брата не попрёшь. – Девушка пригвоздила меня взглядом. – Если я не ошибаюсь, то вы единственный его брат.
– Не кради у семьи своей и не подавай на них в суд, – я намеревался продолжить свою мысль, но у секретарши зазвонил телефон.
Подняв трубку, она несколько секунд вслушивалась в речь собеседника на том конце линии, а затем сказала: – Да, сэр. – Девушка бросила на меня негодующий взгляд. – Эдвард сказал, что вы можете зайти.

Зайдя к нему в кабинет, я понял, что застал брата за обедом. Этот трудоголик ел за рабочим столом всякий раз, когда у него не был назначен деловой обед. Синяк красовался на его скуле вместе с маленьким порезом. Глянув вниз на свою руку, я осознал, что рана осталась от моего обручального кольца.

– Полагаю, ты пришёл ко мне не с дружеским визитом, – начал он, а затем откусил от своего сэндвича. Он подтолкнул ко мне бело-красную коробку. – Картофель фри? Ещё тёпленький.
Я всё ещё точил на него зуб, хотя чувствовал себя немного виноватым за свой удар в челюсть. Но ему стоит знать, что он поступил неправильно. Я не собирался прощать его только потому, что он предложил мне свежий картофель фри. Но будь я проклят, если не отведаю жареный кусочек такой вкуснятины, – короче, я съел одну. Вот это объедение. Я смеялся над Эдвардом, когда тот подкупил свой любимый ресторан, и те открыли филиал в здании Каллен Фаундэйшн, но теперь до меня дошло. Было бы неплохо иметь ресторанчик наподобие этого в подвале своего офисного здания. Интересно, во сколько по деньгам выльется сие предприятие…

Прожевав, я приступил к делу. Я выложил ему детали своего разговора с окружным прокурором.

– В какое время нам с Беллой нужно быть в Портленде? – спросил Эдвард.
– Ты туда даже не сунешься, потому что я не могу допустить, чтобы вас обоих там засекли.
– Но и тебя с ней никто не должен видеть.
– Именно по этой причине я встречусь с ней только в Портленде.
Меня немного покоробила мысль Эдварда о том, будто я брошу Беллу на произвол судьбы. Не он один беспокоился о её благополучии.
– Раз ты не поедешь с ней, тогда отправлюсь я.
– Она моя свидетельница, Эдвард. Я тут всем командую.
– Это ты так считаешь, но я вложил кучу времени, сил и денег, дабы обеспечить её благосостояние. Я не собираюсь отправлять её в Портленд в одиночку.
– Да не поедет она туда одна, ты, тупица.
Эдвард прищурился.
– Да уж, конечно, ты отправишь её с неизвестно кем. Так-то намного лучше.
Я сдержал рвущийся наружу рык. И начинал жалеть о том, что не треснул его посильнее, когда мне представилась такая возможность.
– Скажу только один раз. Повторять не буду. Заботиться о безопасности свидетелей – моя работа. И я блестяще с ней справляюсь. Не перечь мне.

Эдвард стиснул челюсть, и от меня не скрылось, как он поморщился. Отлично. Я рад, что у него болела челюсть. Может, тогда он поймёт, кто здесь командует парадом. В прошлом месяце я так сильно волновался за Беллу, что оказалось вполне легко забыть о том, что в работе мы с братом руководствовались совершенно противоположными принципами. Я был старше и умнее за счёт приобретённого опыта. Он же полагал, что был умнее меня, так как прочитал пару книжек. Он никогда не говорил об этом вслух, да и не нужно было. Дьявол, даже мои родители считали его умнее меня. Как правило, меня это не заботило. Уж я-то знал, кто из нас круто в жизни устроился: из нас двоих, только у меня была прекрасная жена, две чудесные дочери и любимая работа. Эдвард же сам управлял семейной благотворительной организацией и позировал на камеру; у него не было даже собаки, которая ждала бы его по возвращении домой. Я уступал ему во многом, но ни за какие коврижки я не подвергну Беллу опасности, потешив его эго.

– Эмметт… – начал он.
Я прервал его на полуслове.
– Скажи Белле о дате дачи показаний, и что она в целости и сохранности съездит туда.
Похоже, он намеревался возразить мне, на что я добавил: – Тема закрыта.

Затем я ушёл, прихватив напоследок ещё один ломтик картофеля.

В этот раз примечание будет длиннее обычного. LOL.

Вначале мне хотелось бы поблагодарить всех моих читателей за поддержку и внимание к моему переводу, но отдельное спасибо я пишу Лена, NikkyPav и Грызлик)) чьё изумительное чувство юмора до сих пор вызывает во мне приступы неконтролируемого хохота и улыбку до ушей. Мы классно проводим время на форуме - присоединяйтесь к нам и будете жить вечно! От смеха!

Теперь о насущном.

Наверное, вы заметили (а заодно и прослушали, а уж если прочитали текст песни и перевод - то вообще молодцы!) два саундтрека к этой главе (не в первый раз, конечно же). Почему я заостряю на этом ваше внимание? Обе песни являются представителями разных направлений, но объединённых одним словом - рок. Первая являет собой пример сэдкора, вторая - финского рока, группы Phoenix Effect, чьи песни заодно с Poets of the Fall (их продюсерами) я очень люблю. Сочетание грусти и пробуждающихся чувств, силы и ярости, замешанных на беспокойстве за одну и ту же женщину, как никогда ярко и чувственно сплелись в этих треках, наводя нас на размышления... А вот на какие, мне будет очень приятно узнать от вас здесь и на форуме.